Кому что нравится, тот тем и давится. Книга 2

Анабель Ли, 2016

Эмили Рочилд – единственная дочь в европейской династии банкиров и общественных деятелей, чья история восходит к концу XVIII века – продолжает свой нелегкий путь в жестоком мире Воартэр. Какие новые приключения ждут героиню и сможет ли она, преодолев все препятствия, побороться за главный приз – сердце главнокомандующего?

ГЛАВА 5

После пар мы с Дорой смешали состав для духов и я отправила Лоте записку. Пока ждали ответ, обе намазались в честь Пятницы помадой. Потом попытались сделать домашнее задание, но делать не хотелось, поэтому не стали. Пришел ответ от Лоты и я вышла на лестницу, чтобы передать ей снадобье. Девушка просто светилась от восторга и проглотила зелье моментально. Мы постояли пару минут, пока не началось действие. Запах поменялся на цветочный. Правда, очень едкий, но все равно приятней в разы и не вызывал тошнотворных спазмов.

— Ну как? — поинтересовалась Лота. — Я-то сама не чувствую.

— Потрясно, как Шанель 5.

— Это приятно?

— Да — это супер. Удачи тебе. Только не целуй его, поняла?

Девушка умчалась в библиотеку ловить любимого, а я со спокойно совестью пошла подниматься обратно в общагу, как вдруг вспомнила, что меня Пэрит вызывал. Господи, надеюсь он не весь вечер там меня ждет. Хотя, что такое для вампира несколько часов в вечности?

Подойдя к кабинету Магистра, постучала, но никто не ответил, поэтому, дернув ручку, зашла.

— Откуда вдруг такая нерешительность, Рочилд? Заходите.

Пэрит сидел за своим столом и что-то записывал.

— Что вы не отвечаете, когда стучат?

— Я был уверен, что вы в любом случае влезете.

Ну зачем всегда самое гнусное обо мне думать? Была бы такая наглая — не стучала бы вообще.

Он поднялся и подошел ко мне:

— Что у вас с губами.

Вот чёрт! Помаду-то не стерла.

— Это помада, надеюсь, вы сможете себя контролировать. Не будете, как Вирмы, кидаться на красное?

— Забавно, что вы первые начали про вашего возлюбленного разговор. Но сначала ответьте, зачем вы сюда с этим явились? Меня провоцировать?

Он что, считает женщина просто так накрасится с подружкой не может?

— Я не специально. Чисто случайно вспомнила, что вы вызывали, стереть не успела.

Господи, кто мог подумать, что вампиры так падки на красную помаду. Этот тоже, вон, стоит, разглядывает.

— Забыли?

Ну вот, теперь я точно не только ужин пропущу, но и на тренировку с Вирмы опоздаю. Наверно, лучше перенести:

— У вас клочка бумаги не найдется? Мне надо записочку послать.

— Что, еще о какой-то встречи забыли?

— Нет, как раз вспомнила, перенести хочу. Вы же явно теперь пока сами помадой не вымажетесь, не отпустите.

Магистр бумагу выдал и уставился, что я буду писать. Как-бы смастерить текст так, чтобы он не понял кому отправляю? Вывела: «Сегодня не смогу, давай завтра».

— Вы закончили с посланиями?

Я кивнула.

— Итак, Рочилд, я хочу, чтобы вы поняли, что жизнь с вампиром — это не простой путь! Даже если ваш избранник вас любит, в чем я, зная Вирмы, сильно сомневаюсь, он все равно вас оставит, — вышел из-за стола Магистр.

— Потому что я много говорю?

— Нет, потому что вы будете стареть и умрете. Гораздо проще начать отдаляться от любимого человека заранее и держать на дистанции, чтобы потом не было невыносимо больно, когда он умрет.

У меня защемило сердце. Он с таким чувством говорит, что, мне кажется, он это пережил.

— А почему она не захотела обратиться?

— Кто? — Магистр сощурил глаза.

— Девушка, которую вы любили.

— Я посмотрю, вы удивительно проницательны, — он отвернулся, — вам следует понимать, что человек добровольно на обращение соглашается, только если сильно любит и готов отказаться от всего, привычного ему, от своей жизни, и даже от своего тела.

Похоже, она его не любила искренне.

— Если бы я любила, отказалась бы.

Он взглянул на меня:

— Вы что, любите Вирмы?

Я покачала головой. Сама думала, что если бы ректор был вампиром, но предложил быть всегда с ним, я бы даже не думала ни секунды, сама бы ему шею в зубы пихнула.

— Но я понимаю, что такое любить и быть ненужной, — опустила глаза. Вспомнился Рик и как я тогда ревела. Потом вспомнился ректор и как он меня послал. Я почти месяц уже, как заподозрила его интерес, из всех сил пытаюсь ему понравится, а все без толку. Два вымученных поцелуя и на этом конец романтики. На глаза навернулись слезы. Даже помутнело. Не дай бог, мне еще при Пэрите реветь, господи. Он же не дурак — догадается.

О том, что он подошел, я поняла, почувствовав его руку на своей талии:

— Эмили, почему вы думаете, что не нужны тому, кого любите?

Я подняла голову, но ничего не сказала, что мне вообще не свойственно. Старалась изо всех сил загнать слезинки обратно под веки, причем мне, похоже, удалось, потому что то, что он наклоняется, разглядела весьма четко. Поцеловал он очень нежно, но будто нехотя. Я даже не думала, что в этом мире бывает нежность. От этого стало обиднее. Почему ректор на нежность не способен?

Конец ознакомительного фрагмента.