Милоа – спасители Эбери. Книга 3. Милоа-возлюбленная

Анабель Ви, 2020

Третья книга фантастического цикла "Милоа – спасители Эбери". Вот уже четыре года прошло с тех пор, как разведчица и шпионка Триниана Самуэла Ли под именем высокородной каганетты Энорэты Ито-Ланской встала во главе земель на западе империи Эбериан. Ее власть и влияние растут, однако внезапное решение императора перенести столицу в один из центральных городов Эбериана ставит положение каганетты под угрозу. Чтобы избежать войны, ей необходимо заключить союз с соседним каганартом под управлением Амироша Бивир Кура, но можно ли доверять этому непростому человеку? Времени на размышления почти нет, да еще и на востоке империи начинает происходить нечто странное. Возможно, Ли слишком долго скрывала правду о Триниане? И теперь ей предстоит решить, вмешаться ли в ситуацию, разоблачив цивилизацию землян, или сосредоточиться на защите своего каганарта, забыв о данной горцам клятве?

Глава 2. Воспоминания и откровения

Я встретилась с Амирошем снова только на следующий день. И то была недовольна собой: слишком бледная, с синевой под глазами. Нет, не так должна выглядеть каганетта.

«Ваше Превосходительство, я не могу так быстро принять решение по нашему делу. Мне понадобится время, чтобы все обдумать», — именно это я планировала сказать ему, входя в свой кабинет в айзеланском особняке.

Но потом я увидела его — в новом дорожном костюме, такого статного, уверенного в себе… Я украдкой взглянула на его руки, представила, как его пальцы ласкают мою кожу — и меня пробила дрожь. Сжав зубы, я унимала разбушевавшийся в душе холодящий ужас. Мне было невдомек, откуда накатила эта волна страха, но стоило сделать еще несколько шагов к нему, как с губ сами собой сорвались слова:

— Каганетт, я все обдумала. Спасибо за вашу поддержку, но я и вправду никак не могу принять ваше предложение. Причины вы и сами знаете.

В моих глазах читалось: «поскорее исчезни, покинь мои земли раз и навсегда».

Амирош отреагировал спокойно.

— Я этого ожидал, Ваше Превосходительство. Простите меня за дерзость. Вы прежде всего женщина, а потом уже каганетта. С моей стороны было крайне нетактично так резко вмешиваться в вашу личную жизнь.

Несмотря на сдержанность, в голосе Амироша проскользнула обида.

Оно и понятно, — подумала я, — любому тяжело пережить отказ, даже если он ожидаем.

И все же что-то чиркнуло в моей душе, подобно спичке. Неужто жалость?

Амирош встал с кресла, став выше меня почти на голову.

— Каганетта, ближайшие несколько месяцев я буду наводить порядок в своих землях. Если вам что-нибудь понадобится, знайте, что я всегда к вашим услугам. И всегда буду готов встать на вашу защиту, возникни такая необходимость. В этом можете на меня положиться.

— Спасибо, — чувствуя себя все более виноватой, поблагодарила я. — Но не надо. Это мой каганарт и защищать его только мне. Вы и так много сделали, приехав сюда. Попытка не пытка…

От моих последних слов Амирош скривился. Повисла неловкая пауза. Он сделал шаг к дверям, поклонился.

— Раз решение принято, я незамедлительно отбуду к себе.

Каганетт уже развернулся, чтобы уйти, но в последний момент будто что-то вспомнил. Запустив руку под плащ, он вытащил небольшой предмет, завернутый в тряпицу.

— Ваше Превосходительство, я нашел это во время одного путешествия. Конечно, это и не могло бы стать свадебным подарком, но, думаю, оно скорее ваше, чем мое.

Амирош протянул мне сверток, а когда я взяла его, вышел. Я слышала тяжелые шаги его сапог — такие решительные и мужественные… Потом я услышала, как он приказал готовить коней.

Я развернула тряпицу. На моей ладони лежало обычное карманное зеркальце. Но оно не принадлежало этому миру. Идеальное стекло было вставлено в овальную пластмассовую рамку, разукрашенную дешевой краской. Я оторопело смотрела на свое отражение в столь обыденной для земной цивилизации безделушке. Смотрела, но не узнавала себя. Как будто и вправду человек с другой планеты соприкоснулся с инородной вещью.

Руки задрожали. Я медленно опустилась на ковер из звериных шкур, неотрывно глядя на свое отражение: глаза опухли и покраснели, губы вздрагивали. Первые слезы покатились по щекам, и я заплакала.

* * *

Муабдип приехал через неделю. Он чуть было не загнал лошадь и явился ко мне с ног до головы покрытый дорожной пылью. Мне польстила его исполнительность.

— Эх, ведь я должен быть всегда на связи с вами, госпожа! — запричитал он, рухнув на одно колено. — Но каждый раз, когда я нужен, меня где-то носит…

— Главное, что ты уже здесь, — кратко промолвила я, развалившись на кресле в тронном зале. По иронии на мне самой был дорожный костюм — я только что вернулась из двухдневной поездки по окрестным деревням.

— Я к вашим услугам! Все, что пожелаете! — с жаром сказал Муабдип, еще ниже склонившись.

Я вздохнула.

— Муабдип, поднимись, пожалуйста, у меня серьезный разговор.

Идин, стоявший за моей спиной, вышел в центр зала и поставил перед Муабдипом стул. Тот неловко уселся, явно боясь испачкать шелковую ткань сиденья своим плащом.

«Один из самых ловких следопытов Милоа, но в обществе кажется таким нелепым», — с улыбкой подумала я.

— После того, как император назначил столицей Изанат, наше положение сильно осложнилось, — глядя на ловца, произнесла я. — Турмалонская аристократия неспокойна. Есть подозрения, что планируется восстание. И начать они могут с моего каганарта.

Муабдип серьезно кивнул, но в глазах его читалось беспокойство.

— Да, Ваше Превосходительство, в народе тоже ходят слухи. Несколько знатных семей, принадлежащих к последователям Милоа, подверглись публичным оскорблениям, а их слуги были избиты. Кажется, одного лакея закидали насмерть камнями. Кроме того, несколько скандалов разразилось в столице, то есть теперь не в столице, а в Турмалоне. Некоторые юные особы собирались уехать в Изанат, но далеко не всех отпустили семьи. Кто-то пошел против воли своей семьи и сбежал, кого-то заперли под замок. Среди них были и члены семей Совета. Вы же знаете, в Совете заседают в основном зрелые мужи, главы родов, заинтересованные в том, чтобы порядок вещей не нарушался. А тут такие перемены. Вестимо, это не к добру для нас…

Муабдип говорил сбивчиво, а тут, как назло, лучи осеннего солнца проникли через тюль и упали прямо на его лицо. Он морщился, заслонялся рукой, кряхтел.

— Кто знает, может, кое-кто из советников решит направить сюда турмалонские войска, — продолжила я рассуждения. — Захватить каганарт, чтобы расширить территорию турмалонского региона и отсечь императора от Западных гор и важных торговых путей. Или просто свергнуть меня и разорить эти земли.

— Этого нельзя допустить! — воскликнул Муабдип.

— Мои отряды остановят разбойников, даже если тех будет добрая сотня, но их недостаточно, чтобы остановить столичный полк, — покачала я головой.

Муабдип задумался, на его лице читалась растерянность.

— Мне нужна помощь Милоа, мой друг. Вы радовались, когда я стала властительницей этих земель, но, если не обеспечить мне должную защиту, на последователей учения может начаться травля. Проведи меня в центральный круг к хранителям или передай им мое послание.

Ловец энергично закивал головой.

— Да, пожалуй, следует самое меньшее поговорить с ними. Но стоит ли вам оставлять каганарт в столь тревожный час?

— Я могу отбыть тайно. Управление от моего имени на себя возьмут Лиша и Лунарт, а воинские отряды я прикажу привести в состояние повышенной готовности. Не думаю, что за пару недель сюда доберется армия из Турмалона. Но действовать надо быстро. Промедление может стать причиной нашей погибели…

Муабдип не стал тянуть с решением. Уже на следующий день мы гнали своих лошадей галопом на запад — к горам, в самом центре которых много столетий хранители оберегали Портал в другой мир.

Впервые бешеная скачка почти не доставляла мне удовольствия. Я чувствовала внутри пустоту, а по правде сказать и вовсе изможденность. Меня как будто не стало, я теряла связь со своей душой. На сцене осталась одна лишь каганетта, желающая во что бы ни стало защитить свои земли.

Мы заночевали в таверне под Западным. Негоже было загонять лошадей, тем более, я ехала на Шикути.

Спать легли рано и еще затемно продолжили путь.

Давно я не бывала в этих краях. Не прошло и трех часов, а кони уже шли по горной тропе. Светало, но даже при дневном свете я бы заблудилась в этой местности — без Муабдипа я была как без глаз и без рук.

Холодный ветер шептал о приближении осени. Мои пальцы закоченели, и я была рада оставить лошадей на дежурном милойском посту, чтобы продолжить путь пешком. Правда, в этот раз нас встретили незнакомые мужчины, а не девушка по имени Тин со своим братом Зенки.

Разминая затекшие мышцы, я поспешила вслед за ловцом. Еще три дня ушло на переход по горам. Мне пришлось нелегко: голова гудела, дыхание сбивалось, а еще приходилось мириться с холодным ветром, проникающим в узкие проходы ущелий, скалистой почвой, на которой мы спали, и критическими днями, наступившими, как всегда, не вовремя. К концу путешествия я не могла думать ни о чем, кроме мягкой постели и горячей ванны. И злилась на себя за то, что прибуду к Милоа в таком неважном состоянии. Хотя с другой стороны, может оно и к лучшему — пусть поймут, насколько я измождена и как мне нужна их помощь.

Наконец, утром четвертого дня, Муабдип, молчаливый и собранный, провел меня через ущелье к долине. Через несколько минут над нашими головами уже сомкнулись кроны хвойных деревьев, наполнявшие воздух удивительным ароматом.

Милоа не ожидали гостей. Простые жители провожали нас удивленными взглядами, а вскоре на тропинке под деревьями появился жрец, закутанный в светлый плащ.

— Ловец, мое почтение, — кивнул он Муабдипу. — Кажется, у вас что-то срочное.

— Каганетта желает переговорить с хранителями. Прошу обеспечить достойный прием, — со всей серьезностью произнес Муабдип, для убедительности положив руку на плечо жреца и пристально взглянув ему в глаза. Кажется, это возымело действие, и тот сразу поспешил передать новости остальным.

— Где мы остановимся? — спросила я Муабдипа.

— Внутри гор есть сносные комнаты. Гости тут, сами понимаете, редкое явление. Но на то они и хранители, чтобы всегда быть готовыми принять странников.

Я давно заметила, что Муабдип говорит про Милоа «они», а не «мы». Он следовал их заветам, но считал истинными Милоа (то есть, «спасителями») лишь учителей и хранителей. В то время как в народе Милоа обычно называли любого последователя учения.

Пока жрец сообщал о нашем прибытии, Муабдип отвел меня в утепленные комнаты: пещеры, выдолбленные внутри гор. Там как раз прибиралась девушка, и ловец послал ее за едой.

— Я бы умылась для начала, — сказала я, извлекая из дорожной сумки сменную одежду и небольшое полотенце.

— Как вам будет угодно. Я провожу вас, — чуть склонился в поклоне Муабдип.

Снова узкие дорожки вдоль многоэтажных жилищ, гладкие ступени на спусках и каменные перила. Я ежилась от ветра: в горах было гораздо холоднее, чем в Айзелане. Признаться, мне захотелось поскорее вернуться домой.

Муабдип проводил меня до пещер, где Милоа устроили себе некое подобие бань на горячих источниках, поделив их на женскую и мужскую половины. Я спустилась вниз, желая поскорее окунуться в бассейн с горячей водой.

В пещере царило приятное тепло. Вдоль стен на столиках стояло несколько масляных светильников. Я подошла к источникам и тут же услышала смущенный вскрик — в одной из каменных ванн женская фигура метнулась на глубину, скрывшись по самую шею.

— Извините за беспокойство, я просто хочу помыться с дороги, — сказала я, удивляясь, откуда взялась в моем голосе такая спокойная уверенность.

— Что? Каганетта, это вы? — женщина, кажется, узнала меня. Она привстала, оголившись из воды по пояс, и торопливо подошла к краю бассейна, чтобы взять полотенце. Приблизившись, я узнала Шию.

— Да. А вы Шия, насколько я помню. В прошлый раз, когда я приезжала, вы были моим проводником, — сказала я, с отвращением скидывая пропитанную потом и грязью одежду.

— Гости у нас бывают редко, а такие, как вы, запоминаются надолго. Зачем вы приехали, что-то произошло?

Я улыбнулась. Признаться, это была горькая улыбка.

— Очевидно, просто так я бы не отправилась в такой долгий путь, еще и осенью. Я пришла поговорить с хранителями. Призрачный Саолан, мудрый Зигай, всем недовольная Акина — я не забыла их.

— Вы говорите о них с иронией, хотя пришли к ним за помощью, — покачала головой Шия. Верховные хранители почитались другими служителями центрального милойского круга, и мой сарказм явно покоробил молодую жрицу.

— Я пришла, потому что у нас был уговор. И последние события могут повлиять на их планы. Как видите, я держу свое слово, — скрипнув зубами, сказала я. И тут же забыла о раздражении, вызванном словами Шии, потому что мои ноги опустились в горячий поток. Источник нес свои воды по искусственно созданному наклону. Я убрала створку, отгораживающую его от одного из бассейнов. В него тут же хлынула вода.

— Признаться, с нашей первой и единственной встречи я часто вспоминала о вас, — неожиданно сказала Шия. — И мне было интересно узнать, вы и у себя дома были такой?

— В Айзелане? — переспросила я.

— Нет, в мире, откуда вы родом.

Меня передернуло.

— Я мало что помню о Земле. Появляясь на Эбери, ты получаешь новую судьбу. Прошлое стирается, ибо оно уже не имеет значения. И, поскольку на Эбери я стала каганеттой и несу ответственность за свои земли и людей, на них живущих, я не могу позволить себе нерешительность.

— Да, помню, вы говорили, что ваши воспоминания о жизни на Земле постепенно блекнут. Прошло столько времени, — неопределенно заметила златокожая.

— Вы здесь, видимо, не замечаете течения лет… — чтобы поддержать разговор, промолвила я.

Шия вылезла из ванны и начала вытираться. Я обратила внимание на ее тело — юное и подтянутое. Многие жители поселения выглядели гораздо моложе своих лет.

— Это так, время тут течет иначе. Но и здесь люди рождаются и умирают. Так что же случилось?

Я погрузилась в теплую воду до подбородка.

— Произошли некоторые перемены. Хочу поинтересоваться, что думают о них хранители.

Шия кивнула, поняв, что подробностей я не расскажу.

— Я позабочусь, чтобы вам приготовили комнаты. И сообщу Саолану. Он сейчас в круге и примет вас.

— Думаю, ему уже сообщили, а за комнаты буду признательна, — произнесла я, блаженно закрывая глаза. Нега окутала меня, а горячие пары накрыли с головой.

В этот раз меня не повели по длинному коридору в величественный зал с алтарем. Вместо этого какой-то жрец проводил меня в комнату совсем недалеко от гостевых покоев. Я удобно устроилась на стоящем вдоль стены диване, опустив ноги на устилающий пол толстый ковер. На противоположной стороне был установлен камин, а рядом с диваном стоял низкий столик и кресло.

Я как раз водила пальцами по крышке карманного зеркальца, подаренного мне Амирошем, когда в комнату вошел Саолан. Из-за высокого роста ему приходилось сильно пригибаться, чтобы пройти в дверной проем, и на этот раз на нем был надет простой мешковатый балахон, перехваченный тонким поясом. Несмотря на это, выглядел хранитель все равно не от мира сего: та же бледная кожа, длинные белые волосы, тонкие пальцы.

— Каганетта, рад видеть вас в нашем пристанище спустя столько времени, — улыбнулся мне он.

— Да, время летит быстро, — задумчиво произнесла я.

Саолан опустился в кресло.

— Надеюсь, вам комфортно в выделенных комнатах? Осенью у нас довольно промозгло, приходится укрываться в глубине гор.

— Благодарю, Муабдип быстро все устроил, — кивнула я.

«Неужели мы сейчас ведем светскую беседу? Совсем не похоже на хранителей», — мысленно удивилась я.

— Знаю, в империи неспокойно. Вы проделали долгий путь, чтобы поговорить с нами. Расскажете, что произошло? — поинтересовался Саолан.

— За этим я здесь. Как видите, несмотря на наши разногласия во время первой встречи, я не принимаю решений по важным вопросам, не посоветовавшись с вами, — сказала я, чуть улыбнувшись.

— Ваш характер отражает жизненные принципы, которые были заложены еще до вашего прибытия на Эбери. Никто из нас не сомневался в вашей порядочности, каганетта. И мы рады, что вы восприняли наш прошлый разговор серьезно.

Саолан, кажется, был настроен примирительно.

— Я уже почти не могу вспомнить, что значит жить на Земле… — мне стало грустно от собственных слов. — Зато очень хорошо ощущаю ответственность за людей, живущих в моем каганарте. Это и привело меня сюда.

— Слушаю, — чуть склонился ко мне Саолан.

Я начала свой рассказ с переноса столицы империи в Изанат и о беспокойствах в Турмалоне, вызванных этим событием. Конечно, Милоа знали о действиях Атамурлана и настроениях в Эбериане, поэтому я быстро перешла к более деликатному вопросу.

— Ко мне приехал каганетт Бивир Кур. Знаю, он хранитель, как и вы, и при этом близок к императору. Кажется, он заинтересован в сохранении мира и старается свести на нет возможность бунта или раскола империи. Да и император понимает, что Турмалон необходимо как-то угомонить. Поэтому каганетт сделал мне недвусмысленное предложение: объединить наши каганарты, чтобы усилить власть и приструнить турмалонскую знать.

Саолан кивнул. Я сделала паузу, поэтому он произнес:

— Вы знаете, что мы во всем стремимся сохранить равновесие. И каганетт действует сообразно нашим стремлениям.

— Он предложил мне выйти за него замуж, — сказала я.

Саолан чуть улыбнулся.

— Да, для любой женщины это решение непростое. Деликатное. И что же вы решили?

— Вы хотели сказать — «для землянки», — поправила я, глядя на жреца в упор. — Я отказала ему. И пришла к вам.

— Узнать наше мнение? — спросил хранитель, спокойно отвечая на мой взгляд.

Я удивилась, но виду старалась не подавать.

— И это тоже.

Саолан выпрямился в кресле, поднес свои тонкие пальцы к губам и уставился в одну точку, глубоко о чем-то задумавшись. Я хорошо запомнила его серьезный, чуть меланхоличный взгляд.

— Амирош очень просвещенный человек. С детства он был тесно связан с нашим обществом. Он познал многие тайны Милоа и даже до какого-то времени следовал пути воина. Вы, возможно, не знали, но Атамурлан познакомился с Амирошем здесь, в этом селении. Вместе они отсюда и ушли…

— Значит, каганетт — как бы ваш агент?

— Что-то в этом роде. Уверен, вы и сами понимаете, что он сложная личность. Одновременно конь и ферзь на шахматной доске: в нем удивительно гармонично сочетаются обезоруживающая прямолинейность и тонкая хитрость.

— Вы поддерживаете с ним связь? — осторожно спросила я.

— Да, он информирует нас о том, что происходит. Если вы хотите знать, шпионит ли он за императором, то думаю, для Атамурлана это не секрет. Уверен, они вместе составляют каждое письмо, приходящее к нам, — усмехнулся Саолан. — Роль каганетта при императоре очень важна. Но не думайте, мы не какие-нибудь серые кардиналы, каганетта. Мы скорее наблюдатели, и наше влияние на ход истории Эбери крайне опосредованно. Тем не менее, мы убеждены, что от этого есть своя польза. Император знает, что за его действиями следят, и это не дает ему совершать слишком опрометчивые шаги.

Я слушала с интересом. На какой-то миг мне даже стало жаль, что я все эти годы избегала общения с верховными хранителями. Они прекрасный источник информации, и я могла бы быть в курсе многих событий. Но, увы, я не могла справиться с неприязнью к ним и поэтому предпочитала узнавать новости от Муабдипа, пусть даже в сильно урезанном виде.

— Раз так, то вы, вероятно, были в курсе планов Амироша. Вернее, Атамурлана, это же его идея, — немного рассеянно произнесла я.

— В последнем письме каганетт рассказал, что собирается какое-то время провести в Куроване и проследить, чтобы ситуация в Турмалоне не вышла из-под контроля. И привлечь вас к сотрудничеству, а если надо — то и защитить. О браке он не упоминал, но лично мне это кажется оригинальным политическим ходом.

— Я пришла к вам не политику обсуждать! — раздраженно воскликнула я. — Мне нужна помощь, чтобы обойти предложение каганетта. Если вы так ясно видите во мне землянку, почему же не понимаете столь элементарного? Я не соглашусь на брак по расчету с двуличным высокородным аристократом, облеченным огромной властью. Я не только каганетта и даже не только землянка. Я молодая женщина, по земным меркам и вовсе еще девушка. И если я до сих пор не завела семью и детей, то только потому, что каганарт отнимает все мое время и силы. Я отдала себя на служение народу.

Саолан примирительно поднял руки.

— Каганетта, я понимаю. Повторюсь, я не знал о том, что Амирош предложит вам заключить брачный договор. Но подумайте, чего стоят все ваши усилия и потраченные годы, если после вас не останется наследников? Нет, не возмущайтесь, я говорю не только о создании семьи с каганеттом. Брачный союз может быть и, как это говорится, фиктивным. Зато родственники Амироша, его младшие сестры, племянники, смогут претендовать на ваши земли. И вы определите, кому их передать. Возможно, это лучше, чем оставить каганарт вообще без присмотра. С другой стороны, судя по нашей информации о ситуации в Турмалоне, это кажется лучшим выходом. Глава Совета — дэкор Бивир Кур, дядя Амироша, у него не останется причины угрожать вам и вашим землям, если они формально станут принадлежать его роду. Совет просто не сможет ничего сделать с двумя каганеттами, объединившимися столь крепкими узами.

— Я же просила не говорить со мной о политике, — разочарованно бросила я. На меня навалилась волна усталости. Пришла искать помощи, а в итоге нарвалась на то, от чего бежала.

Саолан отстранился, кажется, немного смущенный моей реакцией.

— Каганетта, — наконец, произнес он. — На самом деле, если вам противен такой ход событий, есть и другие пути.

— Да ну… — буркнула я, недоверчиво взглянув на хранителя исподлобья.

— Наше предложение в силе. Вернее, пока что в силе, потому что сами видите — узел затягивается. Но сейчас вы еще можете уйти. Уйти домой. А мы уж поможем каганетту присоединить земли вашего каганарта к его. В крайнем случае пошлем туда своего человека.

«А еще говорят, что не серые кардиналы», — пронеслось у меня в голове.

— А что, если я не уйду, но и с Амирошем не стану заключать никакого брака? — тихо спросила я. — Подпишем с ним какие-нибудь пакты о союзе и взаимопомощи.

— Такой союз расценят как прямую угрозу Турмалону. Скажут, что взяли бывшую столицу в клещи, чтобы обезопасить императора, — уверенно заявил Саолан.

— А если мы вступим в брак, не скажут? — огрызнулась я.

— Такое уж общество в Эбериане. Политика политикой, но кровные связи, семья… народ отнесется к этому иначе. Надеюсь, вы чувствуете разницу, — глядя на меня, сказал Саолан.

— И ничего другого вы не предложите? — почти обреченно спросила я.

Хранитель вздохнул.

— Разве что вы переметнетесь на сторону Совета. Это, конечно, оскорбит Атамурлана, зато турмалонская знать будет довольна. Конечно, они выставят вам множество условий и, скорее всего, вы фактически лишитесь власти. Как минимум дядя Амироша прикажет искоренить Милоа и подберет вам хорошую партию по его меркам. Может, и сам решит выступить в роли жениха — он же вдовец, если вы не знали, — покачал головой Саолан. Я понимала, что он специально сгущает краски, но все равно не смогла удержаться от кислой мины. Да и не так уж далек был хранитель от истины — турмалонская знать точно поспешит избавиться от меня, если дать слабину.

Тут я вспомнила о плане хранителей в случае непокорности Атамурлана устроить переворот и посадить меня на трон. Если я вступлю в брак с Бивир Куром, это будет им только на руку: династия Арланов в моем лице продолжится, но ни Совет в лице дэкора Бивир Кура, ни каганетт Амирош не будут против такого исхода, более того, их род еще больше возвысится.

«Зачем я вообще проделала весь этот путь? Очевидно, жрецы Милоа многократно выиграют от брака якобы кузины императора с древним, но куда более лояльным к ним родом Бивир Куров», — с горечью подумала я.

Мне захотелось как можно скорее покинуть это место. Во второй раз я приходила сюда в поисках понимания, и второй раз натыкалась на холодный расчет. Нет, не зря я избегала хранителей.

Муабдип уже паковал вещи, когда в комнату вошел Зигай. За прошедшие годы он несколько постарел. Я вопросительно взглянула на хранителя.

— Не могли бы мы поговорить снаружи? — почтительно обратился он ко мне.

На улице было морозно, но ясно. За горами светило солнце, лучи золотили вершины. Я куталась в меховую накидку, подаренную мне жителями центрального милойского круга. Несмотря на тягостный разговор с Саоланом, я заметила, что в целом жрецы Милоа куда более дружелюбны ко мне, чем в первый раз.

Мы с Зигаем стояли на площадке на четвертом этаже каменного комплекса. Я держалась за перила и смотрела вниз, на кроны хвойных деревьев.

— Саолан сказал, вчера вечером у вас состоялся непростой разговор, — произнес хранитель.

— Я ожидала, что он поможет мне найти выход из сложившийся ситуации. Вы поможете.

— Саолан привык вещать, будто он пророк. Он отгораживается от обычной жизни и смотрит на происходящее в империи скорее, как на игру…

— Ага, шахматную партию, — усмехнулась я.

— Думаю, мы ошиблись, когда согласились именно с его предложением поговорить с вами. Я не знал, что дело пойдет о вашем достоинстве, о ваших чувствах.

— А если бы знали, послали бы ко мне Акину? Или другую верховную хранительницу? Чтобы они поняли меня, как «женщина женщину»?

Зигай покачал головой.

— Честно сказать, я бы тогда пришел к вам сам. Хотя в любом случае собирался с вами поговорить. И теперь жалею, что не успел первым.

— Ничего страшного, я привыкла сортировать информацию, — пожала плечами я.

— Землянка-каганетта, землянин-император. Многие хранители ропщут, а мне кажется, не так уж плохи наши дела, — улыбнулся вдруг Зигай. — Тем не менее, вы с Атамурланом — жертвы превратностей судьбы. Признаться, я сочувствую вам обоим и, может быть, именно поэтому всегда стремлюсь вставать на вашу сторону. Но я отнюдь не всевластен, госпожа каганетта. За Атамурлана я в целом спокоен — он молодой крепкий парень, и рядом с ним есть несколько действительно преданных людей. Да, если угодно, «наших» людей, но они мои ставленники, и я доверяю им. А вот вам, и, прежде всего, как девушке, а не как каганетте, нужна хорошая защита. Крепкое плечо. Ирония в том, что сейчас этим плечом для вас действительно может стать Амирош. Он много знает о Земле — от нас и еще больше от Дмитрия. Он получил отменное образование и живет по собственным строгим принципам. Насколько я знаю, он ни разу не пошел против совести, что удивительно, учитывая его молодость и власть. Мне бы хотелось видеть вас друзьями. Тогда я был бы спокоен хотя бы за вашу безопасность. Без друзей жить очень тяжело, девочка.

Зигай, конечно, отчасти поучал меня. Отчасти наставлял. Но это выходило у него мягко и ненавязчиво. Я ощущала, что он говорит от чистого сердца, и это сердце полно переживаний за нас. Единственное, чего я не могла понять — с чего бы ему так заботиться именно обо мне и императоре? Не его вина, что мы попали на Эбери.

Я закусила губу. Где-то глубоко в сердце таилась сокрытая тоска. Тоска по семье, по дружбе и по любимым людям рядом, которые все равно были нужны мне, как бы я ни доказывала себе обратное.

— Подружиться с Амирошем… звучит хорошо, не спорю. Но мы общаемся с ним, как политики, как знатные вельможи. А так друзьями не станешь…

Зигай дотронулся до моей ладони.

— Что же вам мешает начать общаться с ним как с другом? — спросил он меня.

Я удивилась.

— Это сделает меня уязвимой. Поймите, я ему не доверяю.

— Без доверия и дружбы нет. Любое неравенство всегда будет отравлять дружбу, но вы с Амирошем равны. Вы никогда не задумывались, что, возможно, он так же одинок, как и вы?

Слова Зигая глубоко меня задели. Разбередили душевную рану. Я промолчала.

— Родители Амироша очень сильно любили друг друга, — продолжил хранитель. — Но у них была трагическая судьба. Отец пал жертвой интриг, как это принято говорить. Он бежал со своей семьей сюда, в милойский круг. Амирош вырос здесь, здесь же родились его сестры. Когда Атамурлан прибыл сюда с вашей планеты, они быстро сдружились. Амирош старше нашего императора на пять лет, но это не помешало им стать братьями, соратниками и, что важнее всего, — борцами за свое дело. Отец Амироша пытался восстановить свое имя: вместе с братом, нынешним главой Совета, они пробивались в свет. И вскоре семья Бивир Куров смогла вернуться в столицу. К тому времени Атамурлан уже заявил о своих правах и пытался взаимодействовать со своим дядей, императором Сурбаном. Когда между ними начался разлад, и Сурбан не захотел делиться властью с молодым племянником, в Турмалоне вспыхнул мятеж. Отец Амироша оказался не в том месте и не в то время — его карета как раз выезжала из императорского дворца, когда сторонники Сурбана из мелких аристократов и простой люд, подстрекаемый ими, начали осаждать и громить все административные здания. Отец Амироша, благородный Зареон Дивор Бивир Кур, был убит. Надо отдать должное его младшему брату, дэкору Орлану — когда через полгода он пробился в Совет, все участники того мятежа были наказаны — законными и незаконными путями. Тем не менее, Орлан никогда не был сторонником Атамурлана. Когда наш Дмитрий сел на трон и сделал Амироша каганеттом, даровав ему огромные земли под самым Турмалоном, дэкор Бивир Кур приложил все усилия, чтобы подчинить племянника своей воле. Но в итоге все, чего он добился — это неформальная власть над каганартом. Амирош всегда оставался при императоре, всегда помогал ему. Теперь же он вернулся, чтобы взять каганарт под свой контроль. И заодно помочь удержать власть вам, Энорэт Ли. И я прошу вас, — Зигай взглянул прямо мне в глаза, — если уж вас смутила пылкость Амироша, то найдите в себе силы хотя бы помочь ему как своему соратнику. Вместе всегда легче.

Взгляд Зигая как-то странно тревожил мне душу. Так было и при первой встрече, как будто я переживала какое-то дежавю. Поэтому я постаралась взять себя в руки и не выдать волнения.

— Спасибо за добрый совет, Зигай. Я подумаю над вашими словами, — промолвила я как можно более дружелюбно.

Хранитель по-доброму потрепал меня по руке.

— Вы мудры не по годам, каганетта, и я уверен, что у вас все будет хорошо. А я редко ошибаюсь, иначе бы не посвятил вас в некоторые наши тайны.

— Можете не переживать, ваши тайны надежно спрятаны, — понизив голос, произнесла я, с улыбкой глядя на Зигая. — Кстати, как продолжаются исследования Кристаллов? Удалось сделать их работу более стабильной? — этим вопросом я не раз задавалась, рассматривая испещренные формулами и чертежами страницы книги, которую отдал мне на хранение Зигай.

— Мы предприняли кое-какие меры безопасности, и это исключило жертвы, — ответил хранитель. — Кроме того, последние два года удается точно рассчитывать положение звезд и луны, при котором открывается Портал на Землю. Саолан не соврал вам, когда сказал, что мы можем вернуть вас обратно.

— Только вряд ли я смогу жить на Земле, как прежде, — покачала головой я. — Мое место теперь здесь, на Эбери. Но я рада, что вы можете поддерживать связь с агентами на той стороне.

— Есть еще кое-что, — негромко произнес Зигай, отведя меня к дальнему углу площадки. — Последние годы я начал проводить кое-какие эксперименты с Кристаллами, скажем так, менее рискованные, чем перемещение из мира в мир.

— Как это? — удивилась я.

— Я сам еще не во всем разобрался, но, кажется, эти Кристаллы не единственные на Эбери. Мне удалось настроить поток энергии между ними и определенными точками в Эбериане. Пока я экспериментировал только с предметами и на небольшие расстояния, но велика вероятность, что вскоре мы сможем переправлять людей прямо по материку.

— Что!? Вы хотите сказать, что открыли телепортацию по империи? — не могла поверить я своим ушам.

Зигай покачал головой.

— Не совсем. Это сложно и пока ненадежно. Я определил всего две более или менее стабильные точки и, если правильно менять интенсивность потока, можно рассчитать расстояние и «выбросить» перемещаемый объект в любом месте по линии потока энергии. И пока что это — большая тайна, о ней знают единицы.

— Зачем же вы посвящаете меня? Я вряд ли смогу помочь вам в исследованиях… — все еще ошарашенная услышанным, спросила я.

Хранитель засмеялся.

— По той же причине, по которой отдал вам самое ценное, что у меня было. Вы — одна из немногих, кто знает о Земле и при этом не принадлежит к этому поселению. И если что-нибудь случится, возможно, только вы сможете сохранить эту информацию и передать моим доверенным лицам.

— Ах да, тем самым, которые сами меня найдут, если что, — усмехнулась я. Все же Зигай был не меньшим хитрецом, чем Саолан и другие. Просто он вел свою игру и выбрал меня своим доверенным лицом. И я не могла не признать, что мне это льстило.

— Да, каганетта, вы верно подметили. Не переживайте, есть те, кто не хуже меня разбираются в работе Кристаллов. И даже случись что со мной или со всем этим милойским кругом, найдутся люди, которые помогут вам или другим вернуться домой. А теперь вам пора.

Зигай похлопал меня по плечу. Мы простились, и я поспешила в отведенные мне покои.

Через полчаса Муабдип объявил, что приготовления закончены. Помимо основных вещей, мы увозили с собой несколько подарков и кучу каких-то засушенных трав и любопытных вещиц — ловец собирался развезти их по другим милойским кругам и храмам.

Впрочем, вес багажа остался невелик — взвалив на плечи раздувшуюся суму, Муабдип резво шагал к горной тропе. Я следовала за ним со своим рюкзаком.

Мне было, о чем подумать. В первую очередь мои мысли заняла информация, полученная от Зигая. Во-первых, Портал стабилен, хоть и в строго определенное время. Во-вторых, существует возможность переносить предметы, а может, и живых существ, прямо по территории материка. Значит ли это, что когда-нибудь хранители смогут послать военный отряд прямиком в Триниан? И нужно ли мне предупредить восточных Милоа о такой вероятности?

В течение последних лет мне удалось наладить зыбкий контакт с тринианской цивилизацией. Я долго обдумывала саму эту возможность и в итоге решила рискнуть.

Около двух лет назад я отправила Идина с отрядом в Угор, приказав ему найти в поселении Андрэ и передать ему запечатанный пакет с посланием. Это была секретная операция, о которой я не рассказала даже Лише и Лунарту, прикрывшись очередным тайным поручением императора. Также я просила Идина разузнать в Угоре об Инте и Зиеке и позаботиться о них в случае надобности, а если дела их совсем худы — то привезти в Айзелан.

Путешествие заняло у моего доверенного слуги порядка пяти месяцев. Он вернулся ближе к концу лета и поведал, что благополучно добрался до Угора и провел в городке три недели, выполняя мои поручения. Он долго не мог выйти на Андрэ, так как того долго не было (судя по всему, в очередной раз передавал накопленные сведения тринианцам), зато быстро разыскал Инту.

Женщина по-прежнему жила в убогой каморке, зарабатывая на жизнь посудомойкой в одном из гостевых домов. После исчезновения Ирдига и Нуриды на почту приехал купец, владевший почтовым предприятием, и нанял на службу новых людей. Для Инты места не нашлось, но к тому времени Зиек стал полноценным помощником лавочника и весьма преуспел в своем деле, поэтому мог немного помогать матери. Правда, юноша был влюблен в какую-то девушку из небогатой семьи и откладывал каждую копейку на свадьбу, поэтому Инта, как всегда удивительно скромная, не позволяла сыну тратиться на нее.

Идин здраво оценил создавшуюся ситуацию: на переданные мной деньги он помог молодым людям организовать достойную свадьбу, а также купил небольшой домик с участком на окраине Угора, в который переселил Инту вместе с молодоженами. По словам слуги, когда он уезжал, женщина уже вовсю строила планы по поводу огорода и каждый день возносила за меня молитвы, а Зиек на прощание передал мне письмо, сказав, что благодаря моим урокам грамоте и счету смог преуспеть в лавке и теперь непременно будет стремиться открыть свое дело.

Читая скромное письмо юноши, полное благодарности от него и матери, я и сама прослезилась. Прошлой весной я снова отправила Идина в далекий Угор с ответным посланием Зиеку и достаточной суммой денег, чтобы он мог открыть свое дело. На этот раз Идин вернулся быстрее, рассказав, что его встречали, как дорогого гостя, потчевали в доме, который он купил на мои деньги в прошлый раз, а еще назвали недавно родившуюся дочку Зиека в мою честь — Ликой. Конечно, Идин не рассказал Инте и ее сыну, что я стала каганеттой, сказав лишь, что мне удалось разбогатеть и теперь я живу на другой окраине империи и пока не могу покинуть свои земли, чтобы повидаться с ними лично.

Что касается Андрэ, то в первый свой приезд Идин встретил тринианского шпиона в таверне уже на третью неделю своего пребывания в Угоре, и тот отнесся к нему с недоверием, что было объяснимо. Идин решил не говорить лишнего, да и я не велела — не хватало еще, чтобы Андрэ сказал что-то про Триниан и впутал Идина в историю, которую я продолжала хранить в тайне. Я и так все подробно описала в своем письме к Андрэ и правителям Триниана, будь то Айм или уже другие люди.

На протяжении многих месяцев я представляла, какой фурор могли вызвать мои письма в тринианской верхушке. Я жива, я стала приближенной к императору и правлю землями у самых Западных гор. Портал не такая уж неизведанная тайна, а вполне рабочая технология, которой пользуются местные жрецы-хранители. Рассказала я и о странном совпадении в названии общества Милоа и тем, как называют землян горцы. В конце я обещала через год прислать Идина или другого доверенного слугу с новым посланием и надеждой получить ответ. Кроме официальных посланий я приложила письма для Энабел, Визарда и Ирдига с Нуридой, а также отдельное письмо для Марго, в котором рассказывала о судьбе Мефа.

С последним мы вели переписку, получая друг от друга письма примерно раз в несколько месяцев. Все эти годы Мефодий прилежно учился лекарскому делу в далеком северном городе Сиригаре, а также был втянут в конфликт между двумя местными землевладельцами, устроившими настоящую войну за какие-то спорные территории. Постоянные нападения, грабежи, разбой и драки добавляли пациентов местным лекарям, а однажды Меф и сам угодил в плен и был вынужден лечить солдат вражеской стороны. Он чудом выпутался и бежал из плена в компании молодой лекарки, с которой полгода спустя они благополучно поженились. Так что планы отправиться в Триниан у парня постоянно откладывались так же, как и у меня.

Я с улыбкой вспоминала, как год назад инициировала в Сиригаре проверку, попросив Амироша разобраться с конфликтом, из-за которого постоянно страдали люди с обеих сторон. Каганетт выполнил мою просьбу и через полгода землевладельцев предали суду, а их земли объединили и даровали третьему лицу. Так что даже на большом расстоянии я продолжала влиять на судьбы людей, и это меня ободряло.

С нетерпением я ждала возвращения Идина после второго его визита в Угор. Мне было интересно, будет ли ответное послание от Триниана и как обстоят дела у Милоа на восточной стороне империи. К счастью, помимо вестей о счастливой жизни Зиека и Инты Идин привез мне тщательно упакованный сверток, который передал ему какой-то «то ли охотник, то ли горец», назвавшийся Хантом. Я с трудом сдержала удивленный возглас. Перед внутренним взором тут же возник улыбчивый, никогда не унывающий паренек, несущий самую опасную и непредсказуемую службу ради цивилизации Триниана.

Но значит ли это, что две шпионские сети объединились? Одна, которую возглавлял Сатанад и к которой принадлежал Хант, существовала давно. Вторая, к которой принадлежали Андрэ и я сама, была создана Лорентом относительно позже. Сейчас же, судя по словам Идина, Хант заменял Андрэ и явно стремился не пропустить визит моего посланника.

Я внимательно выслушала рассказ Идина, вытянув из него максимум подробностей, хотя руки так и чесались развернуть сверток. Идин знал, что я родом с гор, и воспринимал переданные послания, скорее, как обмен письмами между мной и моими горскими сородичами. Он всегда считал честью тот факт, что я выбрала его своими вторыми глазами и ушами, и стремился в точности выполнять все мои поручения, предугадывая, как бы я поступила в той или иной ситуации. Вне всяких сомнений, с таким слугой, как Идин, мне крупно повезло. А ведь он, как и Барклай, появился у меня благодаря каганетту Амирошу…

Но я отогнала от себя мысли о друге императора. О нем я подумаю позже, а пока надо решить, когда лучше направить весть в Триниан о новом изобретении хранителей. Знал бы Зигай, что, доверяя мне свои тайны, он невольно передает информацию шпиону враждебной империи цивилизации… Но именно эта роль шпиона долгое время помогала мне выживать в роли каганетты. До того момента, когда я получила ответное письмо.

Я снова погрузилась в воспоминания. Отпустив Идина, я поспешила вскрыть сверток. Большая часть оказалась просто бумагой, а внутри лежало письмо. Всего одно письмо!

Аккуратно развернув листок, я прочла выведенные на горском языке слова: «Племя приветствует тебя. Мы рады, что ты жива и нашла место среди людей империи. Мы уверены, что когда-нибудь ты найдешь способ приехать и поделиться новостями. Будем рады получать послания и впредь. Благословляем на дальнейший путь».

Я разочарованно выдохнула. И ради этих общих строк столько переживаний? Даже используя горский язык, который кроме тринианцев и Милоа никто в империи не поймет, они стремятся себя обезопасить, скрыть малейший намек на существование тринианской цивилизации. Я резко встала из-за стола, чуть было не опрокинув чернильницу.

Несколько лет я держалась за миссию, возложенную на меня Лорентом. Я хваталась за нее, как за спасительную соломинку в те моменты, когда мне было особенно тяжело и плохо. Но ведь, по сути, кто они, и кто я? По положению я давно стала частью верховной власти империи, той, по приказу которой меняются города, вершатся судьбы людей. Да, мое положение неустойчиво, но император считает меня доверенным лицом, каганетт Бивир Кур готов оказывать поддержку и выполнять мои просьбы.

А тринианцы продолжают прятаться, как загнанный в угол зверь, до которого никому на самом деле нет дела. Знали бы они, как обстоят дела в империи, то не боялись бы ни Атамурлана, ни имперцев. Но они помешаны на конспирации, на идее во что бы то ни стало сохранить тайну! Причем тринианская верхушка явно стремится не только скрыть факт существования цивилизации Триниана от империи, но и скрыть от собственного народа, что империя не так уж ужасна!

Вот до чего довела созданная землянами совместно с горцами система. Горцы по природе прямолинейны и понимают все буквально, а Милоа, с одной стороны, боятся за свою жизнь, с другой — слишком привыкли к существующему порядку вещей.

Так нужна ли им вообще правда? Нужны ли знания о том, как вернуться на Землю? Или тот, кто прочел мое письмо, предпочел просто сжечь его, чтобы сохранить прежнее положение? Ведь самим горцам будет невыгодно, если Милоа вдруг соберут вещи и отправятся к Западным горам искать путь домой…

В тот момент я поняла, что и сама давно жила в иллюзии. Никакая я не шпионка и не разведчица Триниана. Я каганетта. Как правильно заметил Зигай: землянка-каганетта и землянин-император, вот мы кто. А все остальное: турмалонский Совет, хранители, тринианцы — лишь противоборствующие группировки, стремящиеся перетянуть нас на свою сторону.

Осознание пришло не сразу. Много недель и месяцев после получения письма я жила, ощущая, как меняется мое отношение к самой себе. Как исчезает разведчица Триниана, а на ее месте окончательно закрепляется знатная особа. И хотя обе роли были навязаны мне искусственно, в последнюю я слишком вжилась. По этой причине я не бросила все и не уехала в Триниан. И теперь, получив новые сведения от Зигая, я крепко раздумывала, стоит ли заранее пугать и так живущих в вечном страхе, будто мышь в норе, тринианцев?

А еще по пути из центрального милойского круга я с полной ясностью поняла, что заигралась. Во мне действительно стало слишком много каганетты и слишком мало — просто женщины. Поэтому после разговора с Зигаем у меня в душе возникло одно желание — не потерять в себе человека. Сначала я горько пожалела, что стала столь ненастоящей, делала все с позиции госпожи и совершенно забыла о себе-просто-девушке. Но потом поняла, что в моем положении полностью вернуть свою истинную натуру тоже не удастся. Очевидно, я на всю жизнь обречена совмещать роль каганетты и той Лилии, которой родилась. Впрочем, то же происходило со мной, когда я служила разведчицей, а потом шпионкой.

Я обратилась к своей душе и ощутила глубокое одиночество. Я вспомнила, как страдала от него, когда судьба забросила меня в незнакомые города империи. Как отгородилась от людей, ибо была связана клятвой верности Милоа из Триниана. Боясь разоблачения, я всегда держала дистанцию, пока все мое существо билось в тоске. Даже с Люкоттом я не была полностью искренна. Наши отношения были далеки от совершенства, ибо оба мы постоянно то закрывались, то открывались друг перед другом, и крайне сложно было предугадать, в какой личине теперь находится другой. Слишком сильный отпечаток оставлял общественный статус.

Невольно на ум приходили слова Визарда Рика, сказанные мне давным-давно: «Ты идешь своим путем, и весьма смело. Иногда мне кажется, твой путь заведет тебя очень далеко. Дальше, чем я могу себе представить. И все же, я сказал тебе о семье вовсе не потому, что хотел предложить тебе отказаться от твоего дела или навязать эту идею. Скорее, ты сама должна задуматься о том, долго ли ты протянешь в столь “холодной” для себя обстановке?»

Теперь я ощутила потребность в друзьях и родных. Я поняла, что мне нужна семья, где не будет места политике, власти и интригам. И, кто знает, возможно, такую семью я смогу обрести благодаря каганетту Бивир Куру? Я понимала, что сближение будет непростым. Я стала слишком осторожной и недоверчивой. Да и он человек необычный, играющий множество ролей. Но продолжать губить свою душу под личиной расчетливой каганетты я тоже больше не могла. Хотя и не винила себя за поведение в прошедшие годы. Вспомнились еще одни слова тринианского жреца: «Поэтому, моя дорогая Сэм, позволь посоветовать тебе — продолжай жить своей жизнью и, прежде всего, обрети гармонию в своей душе, где бы и с кем бы тебе ни довелось оказаться».

Именно это я и решила сделать. Теперь главными задачами стало обезопасить свой каганарт и наладить контакт с Амирошем, чем я и планировала заняться по возвращению в Западный.

Через три дня мы с Муабдипом спустились к подножию гор. Признаться, обратный путь дался мне еще тяжелее. Муабдип часто делал привалы, но все равно я буквально валилась с ног. Когда мы добрались до дежурного поста Милоа, мне захотелось броситься Шикути на шею и расцеловать своего норовистого коня — так я радовалась, что больше не придется идти пешком.

Горячая ванна и мягкие перины в гостинице немного привели меня в чувство. А потом мы въехали в Западный, и вечером четвертого дня я уже ужинала в окружении семьи градоуправителя Курта Умелого.

На следующее утро я послала за Урыном. Как и ожидалось, баур и по совместительству глава моей шпионской сети прибыл с неизменной пунктуальностью. За прошедшие годы он не раз доказывал мне свою преданность и особенно ловко умел решать деликатные вопросы. Я привыкла считать его тузом в своем рукаве — если никто не мог решить проблему, я обращалась к нему. Кроме того, Урын щедро осыпал меня весьма изысканными подарками — баур оказался тонким ценителем искусства и доставал редкие вещи со всех уголков империи.

Сейчас он стоял передо мной в богатом бархатном кафтане темно-синего цвета, опоясав свой внушительный живот широким кушаком с золотой вышивкой. На ногах Урына красовались вызывающе-красные ботинки из мягкой кожи.

— В этот раз я позвала тебя по действительно очень личному делу. От него, возможно, зависит судьба каганарта. Готов ли ты к такому риску, баур?

Привычная обстановка рабочего кабинета расслабляла. Я снова была в знакомой роли и чувствовала себя вполне уютно.

Урын низко поклонился мне.

— Сделаю все, что прикажете. Моя жизнь и жизнь жителей каганарта в ваших руках, Ваше Превосходительство. Я отдам все силы, чтобы ваша власть крепла, а богатства этих земель приумножались.

Я чуть склонила голову в знак благосклонности.

— Тогда у меня будет к тебе два дела. Первое — как к бауру. Через пару дней отправишься в Айзелан и будешь работать с кое-какими документами. И не уедешь, пока я не удовлетворюсь результатом. Советую освежить свою память по составлению различного рода договоров — можешь взять с собой любые книги и свитки, которые могут понадобиться.

Урын слушал и размеренно кивал головой. В блеске его глаз я прочитала знакомый азарт. Этот человек воспринимал любые сложности как вызов и расправлялся с ними, не ведая страха. Это было одним из его несомненных достоинств.

— И второе, — продолжила я. — Как ты знаешь, ситуация в Турмалоне накаляется. Нам надо знать как можно больше о том, что происходит в семьях, чьи главы входят в Совет. Подключи все свои связи, Урын, мне нужна информация обо всем: итогах заседаний Совета, кулуарных разговорах, беседах на семейных ужинах. Подробные отчеты о действиях, словах, жестах, планах. И незамедлительно. А еще надо наладить быструю передачу сведений. Средства я выделю, ты же организуй заставы и пункты передачи от гонца к гонцу на всем пути от Турмалона до Айзелана. И чтобы никто ничего не заподозрил, понятно?

Урын снова глубоко поклонился.

— Я понял вас, Ваше Превосходительство. Не переживайте, новости из Совета будут приходить вам быстрее, чем их начнут обсуждать на рыночной площади.

— Славно. Рассчитываю на тебя, баур, — кивнула я и встала. У меня не было намерения задерживаться в Западном еще хоть на час.

Настало время решительных действий, и мой путь лежал в Айзелан.