Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

Анабель Ви, 2017

Вторая книга фантастического цикла "Милоа – спасители Эбери". Совсем недавно Самуэла Ли была шпионкой Триниана и помогала тайной цивилизации горцев и землян противостоять агрессии огромной империи. Теперь она по другую сторону баррикад. Правая рука императора с высоким титулом каганетты, владелица земель и угодий. Помогут ли навыки разведчицы не потерять бдительность в хитросплетениях придворных интриг, а обретенная власть разрешить давний конфликт между горцами и империей? И самое главное, сможет ли героиня остаться собой и найти разгадку аномалии, из-за которой уже более полувека земляне попадают в мир Эбери? Вопреки своим страхам, дворцовым заговорам и поджидающей на каждом шагу опасности, она продолжит идти вперед, чтобы помочь друзьям, а, возможно, и спасти всю империю.

Глава 2. Жизнь при дворе

Утром, лежа в постели, я мысленно постаралась оценить свое положение. После нескольких минут раздумий мне показалось, что оно не так уж плохо. Более того, вся ситуация обусловлена не иначе как действиями каких-то высших сил. И раз уж все решено, и я теперь вроде как кузина императора, у меня появляется уникальная возможность узнать все, что необходимо для жителей Триниана, а потом придумать, как сбежать или хотя бы передать им полученную информацию.

Поэтому я резво выбралась из-под одеяла, решив, что начинать новую жизнь надо как можно скорее и увереннее.

На звук колокольчика тотчас вошли служанки. Я приказала им найти для меня более деловой наряд, вспомнив, что на вчерашнем балу обе девушки из Стремительной Семерки были одеты очень практично.

Из комнаты я вышла, облаченная в длинное темное платье, подпоясанное широкой золотой лентой. На плечи служанки закрепили мне бархатную накидку, расшитую красной и золотой нитями. Закрытые туфли из мягкой темно-красной кожи были хорошо подогнаны под стопу благодаря шнуровке. В таком наряде я чувствовала себя вполне комфортно, могла свободно передвигаться и даже бегать, будь на то моя воля.

Одну из служанок я послала за завтраком, другой приказала узнать, когда меня сможет принять император.

Когда я уже сидела за столиком на веранде под окнами моей комнаты, и услужливый слуга наливал мне горячий напиток в миниатюрную чашку, вернулась вторая служанка и доложила, что император со своей «семеркой» уехал поутру то ли осматривать окрестности, то ли проверять войска, стоящие при офицерском лагере.

Признаться, самолюбие укололо, что Дима, прекрасно зная о моем положении, не удосужился сообщить мне о своих планах или хотя бы передать записку.

Я остро ощутила, что вовсе не вхожу в близкий круг доверенных лиц императора и, несмотря на благосклонное ко мне отношение Адрэа и Амироша, эти люди все равно остаются для меня чужими.

Не зная, чем занять себя после завтрака, я отправилась в библиотеку. Надо было зайти к Мефодию, но мне хотелось еще раз все обдумать в спокойной обстановке. К тому же я надеялась встретить своего товарища по несчастью в читальном зале — здесь мы провели немало часов, изучая медицинские книги, да и обстановка предполагала большие спокойствие и уединение, чем домик лекаря. К сожалению, в библиотеке Мефодия не оказалось. Я немного побродила среди книжных полок и решила полистать травник, который заинтересовал меня пару дней назад. Но в этот раз, как я ни старалась сосредоточиться на чтении, мысли постоянно улетали куда-то далеко.

То я злилась на судьбу, то обдумывала будущее, то размышляла о личности Димы-Атамурлана. Действительно ли мой одноклассник по крови — император или просто притворяется им? Земная история знавала многих лжеправителей, выдававших себя за погибших много лет назад принцев. Если же он действительно родился в Турмалоне, то как ему удалось попасть на Землю и потом вернуться на Эбери? Да и при любом раскладе было интересно, как он ощущал себя в роли императора после того как столько лет прожил на Земле среди простых людей?

Было бы здорово, несмотря на его высокое положение, стать Диме другом. В школе мы были в приятельских отношениях, несмотря на мою скрытую влюбленность. Но тот юноша, которого я знала несколько лет назад, и тот, что явился мне здесь — все равно что два разных человека. И здешний Дима действительно ощущает себя императором, повелителем мира, и ведет себя соответственно. И каким бы я его ни знала когда-то давно на другой планете, здесь я буду вынуждена держать дистанцию и кланяться ему в ноги, если возникнет такая необходимость.

Погруженная в свои мысли, я захлопнула книгу и покинула библиотеку, даже не кивнув на прощание старику-смотрителю.

Ноги сами принесли меня в сад, разбитый во внутреннем дворе резиденции. Уже начался июль, но ночью прошел легкий дождь, и в парке до сих пор веяло прохладой. Я шла по посыпанным гравием дорожкам, наслаждаясь скрипом камешков под туфлями.

«Вскоре будет уже три года, как я оказалась на Эбери. И мне вот-вот исполнится двадцать лет. Двадцать лет… На Земле я могла бы уже работать и заканчивать университет. А здесь я стала опытным шпионом, умелой охотницей, неплохим лекарем и родственницей императора».

Я улыбнулась собственным мыслям и уверенно направилась к домику лекаря. Атамурлан, конечно же, и для Мефодия придумал выход из положения и попросил меня по возможности поговорить с лекарем, но не раскрывать при этом, что сам он когда-то жил на Земле. Я понимала осторожность Димы — они с Мефодием не были знакомы, и император явно не хотел, чтобы третьи лица знали о его перемещениях между мирами. Может, именно поэтому он и мне не спешил ничего рассказывать. С другой стороны, ослушаться Атамурлана, который так стремительно приблизил меня к себе, я бы не решилась. А это значило, что мне опять придется врать.

Домик лекаря, как всегда, стоял открытым. Когда я подходила к высокому крыльцу, оттуда как раз вышла служанка с перевязанным пальцем. Я лишь слегка кивнула ей, как бы давая разрешение пройти, и она, склонив голову, прошмыгнула мимо меня.

«Вчера утром я сама была такой же, а теперь люди кланяются мне, лишь посмотрев на осанку и наряд».

Удивительно, как мало надо в этом мире, чтобы окружающие увидели в тебе высокородную особу вместо девочки на побегушках.

В этот момент мне почему-то стало стыдно за свою богатую накидку и золотые сережки. Но я решила не робеть и вошла в скромный домик лекаря с высоко поднятой головой.

Меф сидел за столом и листал какую-то книгу. Его лицо выражало лишь сосредоточенность. Мне вообще сложно было его понять. Он редко шел на диалог и вел себя совсем не так, как другие знакомые мне люди, попавшие в новые условия. Даже Кирилл, переживший не меньшие трудности в первые дни пребывания на Эбери, охотно сблизился со мной и постарался как можно скорее освоиться в новом мире, хотя мы тогда жили в двух жалких избушках посреди огромного дикого леса. Да и Энабел отнеслась к Эбери скорее как к новой территории для ее личных исследований. Но Мефодий был явно слеплен из другого теста.

Ощутив на себе мой взгляд, Мефодий оторвался от книги.

— Лика, где пропадала? — спросил он как-то отрешенно, так, что я даже не поняла, обратил ли он внимание на мой наряд.

— Меф, я пришла сообщить тебе, что ты зачислен в штат личных лекарей императора. Разумеется, пока что в статусе ученика. Ты, конечно, можешь отказаться, но не советую. Мне также удалось выяснить, что Атамурлан ничего не знает о Милоа. К сожалению, больше узнать я пока не смогла, но твое положение хотя бы стало более определенным.

Я специально вывалила информацию одним махом, но не вдаваясь в подробности. Я не могла рассказать Мефодию всю правду, но мне нужно было остаться с ним в достаточно хороших отношениях, чтобы он не проговорился кому-то про Триниан, и при этом отдалить его от императора — этого, судя по всему, хотел сам Атамурлан, и это так же было выгодно и мне.

Меф пожал плечами.

— И что теперь? Я со своими знаниями едва ли сгожусь даже на ученика.

— Поэтому, вероятно, тебя сначала отправят учиться. Но ты можешь отказаться и остаться здесь, если это тебе важно.

Меф снова пожал плечами.

— Я был бы рад узнать, что с Марго, и желательно все же встретиться с ней — даже если придется бежать в этот ваш Триниан и жить в горах. Если там больше землян и все знают правду — тем лучше для меня.

— Согласна, но пока это рискованно. Мы привлекли к себе слишком много внимания, — тут я нисколько не врала. — Надо подождать, пока все уляжется. У меня тоже появилась новая роль при дворе, и я намерена узнать как можно больше, пока есть возможность. Мне жаль, что я втянула тебя в свои дела, поэтому безопаснее всего тебе будет уехать, хоть в тот же Сиригар. А как закончишь обучение, я свяжусь с тобой и снабжу всем необходимым, чтобы ты мог добраться до Триниана. Может, даже отправимся вместе…

Меф задумчиво кивнул.

— А с тобой что будет?

— Я останусь при дворе императора.

— В роли кого?

— В роли его советницы. Если доберешься до Триниана или встретишь кого-то из Милоа в Угоре, передай, что мне удалось приблизиться к императору, и я использую все свои силы и умения, чтобы узнать как можно больше о его планах и об аномалии в Западных горах. Мне кажется, путешествия с Земли на Эбери не так уж редки для этого мира, и Милоа далеко не единственные гости здесь. Но пока у меня нет точных доказательств, поэтому я обязана все узнать наверняка. Возможно, это наш единственный шанс, понимаешь? Я не могу отступить, — хоть я и умолчала о том, что император прекрасно знает о Земле и даже жил там какое-то время, про свои намерения я рассказала Мефу вполне искренне.

Позже я не раз задавалась вопросом, почему не призналась ему во всем? Боялась, что Атамурлан узнает? Не хотела отягчать еще одной тайной? Или мое доверие к Диме на тот момент было больше, чем к замкнутому флегматичному Мефодию? Как бы то ни было, я решила сдержать данное императору слово, но при этом дать надежду всем Милоа, если только сидящий передо мной парень действительно сможет добраться до Триниана быстрее меня.

Меф отодвинул стул и опустил локти на колени, подперев ладонями подбородок. Кажется, он был взволнован, но не хотел это показывать.

— Я смогу с тобой как-то связаться в будущем? — спросил он.

— Конечно, — чуть улыбнулась я. — Если ты поедешь в Сиригар в гильдию лекарей, я напишу тебе, где и как со мной можно связаться. Император много путешествует, и я пока не знаю, будет ли он брать меня всюду с собой, поэтому лучше дождись сначала весточки от меня.

Мефодий вяло кивнул, будто и не ожидал от меня большего. Я была искренне рада, что он не стал расспрашивать, почему император так резко обратил внимание на помощницу лекаря и сделал меня своей приближенной буквально за один день. Может, это и опрометчиво, но я не продумала заранее, что ему ответить в таком случае. Еще больше врать не хотелось, а сказать, что он узнал во мне одноклассницу с Земли, я уже не могла.

Однако мне повезло — видимо, мысли о новом повороте в жизни всецело заняли ум Мефодия. Я оставила его в той же задумчивой позе и почему-то была уверена, что он продолжит плыть по течению, которым фактически сейчас распоряжалась я.

Тем временем у меня в голове окончательно сложился новый план. Сказав Мефу, что я постараюсь узнать как можно больше об императоре и аномалии, переносящей людей с Земли на Эбери, я как будто окончательно обозначила перед собой важную задачу: любой ценой втереться в доверие Димы.

Мне нужен был кто-то, неплохо разбирающийся в придворном этикете. Вообще, мне многое нужно было узнать, раз уж я стала частью эберианской элиты. Хотя я уже по опыту знала, что полностью одной из них я не стану никогда. Так же, как не стала одной из тринианцев или угорцев. Жизнь как будто специально переводила меня из одного места в другое, не давая нигде толком прижиться. И чем больше людей разных слоев и народов я узнавала, тем тяжелее мне было освоиться в следующем кругу.

Но я решила, что пришло время побороть свой внутренний страх и не пасовать перед новым вызовом судьбы.

Днем я совершила прогулку верхом. Служанки раздобыли для меня неброский ездовой костюм, так что я не привлекала особого внимания, хотя в моем высоком положении никто не посмел усомниться.

Мне с почтением выделили прекрасного коня — благородного жеребца из императорской конюшни. С помощью этого вороного скакуна я смогла осмотреть не только весь Таруташ, но и его окрестности. Правда, за мной повсюду следовали два шуина из императорской гвардии — на достаточном удалении, чтобы не мешать моим размышлениям, но чтобы в случае необходимости быстро прийти на помощь. С непривычки я иногда искоса поглядывала на свое сопровождение, пытаясь понять их главную цель: предотвратить мой побег, случись такое, или защитить от опасности? Но вскоре пришла к выводу, что никаких особых распоряжений шуины не получали. Просто высокородным особам не положено разъезжать по пригороду в одиночку.

Так получилось, что, когда я возвращалась в резиденцию, император со свитой как раз въезжал в ее ворота. Они заметили меня, и Амирош, отделившись от отряда, охотно поехал мне навстречу.

— Рад видеть вас, госпожа! Сегодня вечером приходите в нижнюю гостиную, сыграем в ту-рам, — произнес он, не дав мне опомниться.

— Боюсь, я не знаю правил, — улыбнулась я.

— Ничего сложного, для такой сообразительной девушки, как вы, понять правила не составит труда, — расплылся в ответной улыбке Амирош.

Его голос звучал искренне, но от слов меня невольно передернуло. Я вдруг подумала, что, если он сейчас вернулся бы к императорской свите, кто-нибудь обязательно подшутил бы над ним: «что, подкатываешь к дикарке?». От таких мыслей мне стало немного не по себе, и я поспешила въехать в резиденцию вместе со всеми.

Амирош помог мне сойти с коня, но потом мы разошлись. Я смогла увлечь Адрэа, которая, кажется, только и ждала момента, чтобы остаться со мной наедине. Это вполне соответствовало моим планам. Я открыто попросила ее помощи в освоении тонкостей этикета при дворе. Она охотно согласилась, и в ее глазах блеснул такой энтузиазм, что я больше не сомневалась в искренности девушки. Иногда она чем-то напоминала мне Энабел, хотя та скорее была похожа на дикую кошку, в то время как Адрэа была певчей птицей.

Вечером я впервые оказалась в узком кругу свиты императора. Амирош научил меня играть в ту-рам — настольную игру, напомнившую карты, хотя вместо них использовались дощечки, как в домино. Я потягивала вино, ловко кидала дощечки на стол и старалась показать всем, что чувствую себя вполне комфортно, следя исподтишка за советниками Атамурлана.

Сам император в тот вечер пресек все разговоры о делах, но обещал переговорить со мной наедине на следующий день. Он много пил, курил сигары, а потом даже пустился в пляс с наложницами, выпущенными в зал для развлечения высокородных лиц. Я с удивлением заметила, что вместе с девушками пришли и два весьма привлекательных парня, которых очень быстро «прибрала к рукам» Синая. Я незаметно наблюдала, как она с поистине хозяйским отношением обращалась с рабами, кормя их фруктами, в то время как они жались к ней, словно верные псы. Эта картина вызвала во мне неожиданное отвращение, а Синая разонравилась еще больше. Она явно чувствовала себя здесь как рыба в воде, и смотрела на окружающих с легким высокомерием.

Я уже во второй раз поймала себя на мысли, что невольно завидую ей — этой чужестранке, ставшей одной из приближенных императора и получающей максимальное удовольствие от жизни при дворе.

«Удивительно, всего два дня назад я следила за этой вакханалией с презрением, стоя на веранде в простом платьице, а сегодня сама уже участвую в ней», — думала я, в очередной раз размышляя о кардинальных переменах в своем положении.

Однако я не ощущала удовлетворения. Тогда я завидовала приближенным императора, потому что не была одной из них, хотя чувствовала себя ничем не хуже. И вот теперь, в смехотворно короткий срок, я попала в их общество и чувствую себя еще хуже — потому что теперь на меня свалилось множество других проблем, которые только предстоит решить.

Правду говорят — человек никогда не бывает доволен тем, что имеет, и даже если его желание сбывается сиюминутно — он тотчас же начинает хотеть чего-то другого.

Тем временем веселье продолжалось. Я играла в ту-рам на пару с Амирошем, против нас выступали Адрэа с коренастым парнем по имени Куртих, хотя остальные звали его просто «бличетт Курт» (бличетт — титул, примерно соответствующий титулу барона). Только потом выяснилось, что Курт вовсе не бличетт, а дэкор — то есть куда более высокородный аристократ, а прозвище прилипло к нему после какого-то занятного случая.

Мне показалось, что Адрэа тоже не слишком уютно чувствует себя в царящей атмосфере, но виду не подает. В то же время я ощутила, что они с Амирошем явно взяли меня под свою опеку. Кроме того, я стала догадываться, что тем человеком, с кем тайно шепталась Адрэа в одной из комнат резиденции и чей разговор я невольно подслушала, был именно каганетт.

И мне стало интересно узнать, какие именно интриги бродят при дворе императора.

Обо мне много говорили. Слава о чудом найденной в Триниане дочери Эноретты быстро разнеслась по окрестностям, и Атамурлан посоветовал мне не бродить одной далеко от резиденции.

Каждый день император со свитой уезжал куда-то по своим делам, но всегда возвращался в тот же день, иногда даже к полудню. Адрэа проводила со мной много времени, с азартом рассказывая обо всех традициях, правилах приличия и прочих тонкостях эберианского двора, то и дело уходя от темы или чрезмерно вдаваясь в подробности. Воистину она была для меня кладезем необходимых знаний, и я старалась ничего не упустить из ее рассказов.

Атамурлан так и не дал мне личную аудиенцию, что еще больше меня задело. Я стала немного сторониться его и Амироша, а Синая и вовсе вызывала во мне отторжение. Я знала, что такие, как она, ради своих целей легко пойдут по головам, к тому же, мне казалось, что она видит меня насквозь.

Через пару дней я организовала встречу Мефодия с личным лекарем Атамурлана, который вместе со слугами переезжал вслед за Стремительной семеркой (а, вернее, восьмеркой, если учитывать самого императора), из резиденции в резиденцию. Лекарь в моем присутствии предложил Мефу отправиться в Сиригар — далекий северный город, где существовала сильная гильдия лекарей. Тот охотно согласился с предложением.

Вот уж ирония судьбы — ведь я изначально выдала Мефа именно за лекаря из Сиригара.

Мне показалось, что Мефодия порядком утомили переживания последних месяцев, и он с радостью уберется подальше от двора и людей в военной форме. Мне же было выгодно, что он, оставаясь под покровительством императора, несколько лет проведет в отдаленном поселении. Оттуда, кстати, было не так уж далеко до Триниана.

Прошло несколько дней, и я ощутила, как постоянное напряжение постепенно покидает меня. Правда, появились новые переживания. Я не понимала поведения Димы — каждый вечер он отдыхал и развлекался в резиденции, но при этом так и не нашел время спокойно со мной побеседовать. При этом иногда по утрам он принимал посетителей или работал в своем кабинете, подписывая документы и обсуждая с советниками содержание того или иного письма. Конечно, он был очень занят и нес ответственность за решение множества вопросов. Но неужели он не понимал моего положения? Или действовал в каких-то своих скрытых интересах?

Когда же он с приближенными отсутствовал, я оставалась в резиденции одна и ужасно боялась сделать что-то не так и выглядеть глупо на людях. Многие представители знати приезжали с окрестных земель, во дворце было крайне оживленно. Порой я боялась покидать свои комнаты, но и оставаться в одиночестве для меня было страшной карой — казалось, что в это время обо мне шепчутся за каждым углом.

С утра я вскакивала, боясь проспать что-то важное, хотя чаще всего к тому времени император со свитой уже покидал резиденцию, и в итоге я бродила по залам в ожидании их приезда, занимая себя мелкими делами.

Однажды, примерно через неделю после моего внезапного возвышения, я в очередной раз отправилась на конную прогулку. Теперь мне приходилось ограничиваться одним парком и несколькими лесными тропами к востоку от дворца — шуины нижайше просили меня не отъезжать далеко от него и не подвергать свою персону ненужным опасностям.

Заслышав у ворот резиденции ржание лошадей и голоса, я выехала из парка и направилась прямиком к отряду. «Стремительные» только прибыли, и, кажется, обсуждали какие-то тонкости лошадиной сбруи, так как один советник спешился и осматривал уздечку коня, что-то доказывая остальным. Девушки уже заводили своих лошадей в конюшни, а Амирош вступил с советником в бурную дискуссию. Возможно, именно поэтому Атамурлан заметил меня быстрее каганетта. Оставив спорщиков, он направил своего благородного скакуна прямо ко мне.

— Эноретта Ито-Ланская, — обратился он ко мне по имени псевдо-матери. — Не соизволите ли составить мне компанию в небольшой прогулке по парку?

Я с улыбкой кивнула. Какая удача! Я не только смогу переговорить с Димой наедине — я смогу переговорить с ним подальше от чьих-либо глаз.

Охотно развернув коня, я поравнялась с императором и направилась с ним обратно в парк. В последний миг я успела заметить, что Амирош как-то настороженно смотрит в нашу сторону, в то время как Адрэа, стоя у стремени его коня, что-то ему говорит.

«Эта парочка явно знает что-то, чего не знают другие», — подумала я.

За эти дни установилась теплая погода, и легкий ветерок приятно освежал кожу, пробираясь сквозь густые заросли декоративных деревьев и кустов.

— Как живется тебе при дворе? — спросил Атамурлан, неожиданно превратившись обратно в Диму.

— Приживаюсь, — неопределенно ответила я, решив попридержать то множество вопросов, которое уже столько дней хотелось ему задать.

— У меня есть некоторые планы на твой счет, — многозначительно произнес Дима.

— О, как раз это я и хотела узнать. Не люблю неопределенность.

— Отлично, — император ослабил поводья, и конь охотно замедлил шаг. — Думаю, все подробности мы сможем обсудить завтра вечером. Я приглашаю вас, так скажем, на официальную аудиенцию, каганетта.

— Каганетта? — немного опешив, переспросила я. — С каких это пор я..?

— С этой самой минуты, разумеется, — небрежно бросил Атамурлан, как бы напоминая, что он здесь представляет основной закон.

— И что это мне дает? — нерешительно поинтересовалась я, все еще не до конца осознав очередную перемену в своем статусе.

— Всяческие привилегии. Но пока ты не очень разобралась в устройстве двора, думаю, ежегодного дохода в триста тысяч куршей и несколько областей империи будет вполне достаточно.

— Триста тысяч? Однозвездных? — не очень веря ушам, переспросила я.

Дима рассмеялся.

— Ты — моя кузина, Лиля, кузина самого императора! Каких однозвездных? Пятизвездных, разумеется, — назвал он самую дорогую номинацию.

— А земли… земли зачем? — продолжала недоумевать я.

— Об этом поговорим завтра. Да, готовься, на тебя ляжет большая ответственность. Ты — мое доверенное лицо, возможно, даже в будущем будешь представлять меня при дворе в мое отсутствие. Мне нужны такие люди. Кроме того, думаю, ты сможешь положительно повлиять на женщин из Ордена, названного в честь твоей якобы матери. Тебе ведь лучше кого-либо известно, к чему могут привести слишком радикальные настроения?

«Так значит, Дима решил активно ввести меня в игру! Кажется, я вляпаюсь по самые уши».

— Хорошо, — незамедлительно ответила я, чтобы император не подумал вдруг, что я сомневаюсь. — Только сделай небольшое одолжение, расскажи мне, как земляне… я и ты, и Мефодий… как они попадают на Эбери? И… ведь можно вернуться, не так ли? — спросила я, неожиданно почувствовав в сердце неимоверную тоску.

— Именно об этом я и хотел побеседовать с тобой завтра, — произнес Атамурлан, погладив пальцами свою двухдневную щетину. — А пока, вот, это тебе подарок от меня. С Днем Рождения, — и он протянул мне перстень, предварительно сняв его со своего пальца.

О таком подарке не могли мечтать даже самые приближенные к Атамурлану люди. Было известно, что император носит один или несколько из двенадцати перстней, каждый из которых, согласно традиции, символизирует разные стороны его абсолютной власти. Адрэа мне рассказывала об этом — все перстни были созданы одним из императоров, величайшим завоевателем из династии, увлекавшимся ювелирным искусством. Все они олицетворяют священную власть Арланов над Эберианом. И получить один из перстней себе в подарок — знак неслыханного доверия и высшей чести.

Я ощутила такой трепет, что почему-то даже захотела нагнуться и поцеловать руку императора. Все вопросы, без ответов на которые я изнывала последние дни, просто вылетели у меня из головы. Меня саму удивило такое преклонение перед Атамурланом — оставаясь в какой-то мере Димой с Земли, он успел стать в моих глазах безусловным повелителем и властелином этого мира, перед которым не зазорно было падать ниц.

Перстень с блекло зеленым камнем цвета мха свободно уместился на моем указательном пальце. Я пыталась вспомнить, какую грань власти он олицетворяет, но еще не слишком хорошо разбиралась в символике.

— Откуда, откуда ты знаешь про мой День Рождения? — сегодня для меня явно был день сюрпризов.

— Адрэа Ли Ланез напомнила. Сказала, будто ты упоминала, что родилась летом. И я вспомнил когда — четырнадцатого июля, в день взятия Бастилии, — усмехнулся Дима.

— Как ты только запомнил, — пробормотала я, немного растерянно разглядывая перстень на пальце.

— Меня всегда очень интересовала история Земли, по понятным причинам. И, помню, кто-то говорил в классе, что твой День Рождения легко запомнить. А теперь, каганетта, предлагаю нам все же вернуться ко двору.

И император направил коня к резиденции, не дав мне возможности еще что-либо сказать.

Официальный указ о том, что я стала каганеттой, мне торжественно вручили вечером, за ужином в мою честь. Я совершенно не ожидала, что мой День Рождения хоть как-то отметят при дворе, но император использовал его как еще один способ хорошо провести время. Кажется, виновницей всей шумихи была Адрэа — она явно хотела сделать мне что-то типа сюрприза. Мне же хотелось поскорее уединиться в своей спальне и обдумать слова Димы насчет завтрашней аудиенции.

Увы, об одиночестве оставалось только мечтать. После официального поздравления императора посыпались поздравления и подарки от его советников. Адрэа вручила мне огромную книгу по истории Эбериана — такой точно не было в библиотеке. Она также шепнула, что внутри находятся вкладыши с вольной трактовкой некоторых событий.

После Адрэа подошла Синая. Она подарила мне плащ из шкур незнакомых животных и диковинной для меня выделки. Как оказалось, такие плащи делают только у нее на родине. Братья-близнецы, оба, как оказалось, наследники древнего дэкорского рода, подарили роскошное седло и сбрую для коня. Хотя самого коня у меня еще не было, что вызвало некоторые шутки среди «Стремительных», но подарок и вправду был очень дорогим.

Куртих, которому я рассказывала однажды о своей жизни в горах, преподнес мне инкрустированный драгоценными камнями кинжал.

Странное дело, но на вечере не оказалось того, кто, по идее, должен был первым поздравить меня с двадцатилетием — Амироша. Каганетт куда-то запропастился, по словам Атамурлана, уехал по делам.

Я сидела, окруженная роскошью и вниманием, и едва ли понимала, снится мне все это или происходит на самом деле.

Меня отпустили спать очень поздно, и я рухнула на кровать, едва служанки сняли с меня праздничное одеяние.

«Боже, к чему ты меня готовишь?» — лишь подумала я перед тем, как сомкнуть глаза.

Казалось, всего через минуту, меня уже будила одна из служанок.

— Госпожа, Их Великолепие император велели вам собираться в путь.

— В путь? Куда? — спросонья спросила я, приподнимаясь.

— Двор переезжает в Аникурт. После полудня выдвигается свита, но вы, кажется, едете раньше близ Их Великолепия, — произнесла служанка, низко кланяясь.

Я привстала, пытаясь привести мысли в порядок.

«Аникурт? Это город ближе к центральной части Эбериана. До него же добрая неделя пути!»

Что-то явно произошло, раз император решил так быстро отправиться в путь. И обещанная им аудиенция, кажется, снова отложится на неопределенный срок…

Я велела служанке принести мой ездовой костюм и упаковать вещи. За багаж я мало беспокоилась, так как ни один предмет здесь по-настоящему мне не принадлежал. Признаться, я носила то, во что меня одевали, и даже не интересовалась, откуда берутся те многочисленные украшения, ленты, ароматические масла и косметика, которыми я ежедневно пользовалась при помощи служанок. Ничто не было действительно моим, не считая разве что подаренных вчера плаща, кинжала и книги.

Я поспешила в покои Адрэа и застала девушку уже на выходе.

— К чему такая спешка? Я должна ехать с вами? — с ходу спросила я.

— Так решил император. Вчера, когда ты уже отправилась спать, к нему прибыл гонец. И Их Великолепие решили с утра направиться на запад. Нам к такому повороту не привыкать, — чуть грустно улыбнулась улуза.

— А ты знаешь, что за вести принес с собой гонец? — решила уточнить я.

— Честно сказать, я здесь скорее наблюдатель, и мне известно далеко не все. Но, кажется, в Аникурт прибудут посланцы из столицы. Нам стоит поспешить. Ты, как я поняла, отправишься с нами. Не отвыкла от бешеных скачек?

Адрэа ушла завтракать, а я вернулась в свои покои, приказав служанкам собрать мне небольшую дорожную сумку.

В желудок ничего не лезло, и я отправилась сразу в конюшни, боясь опоздать. Мне впервые выпала возможность ехать вместе с императором в компании Стремительных. Атамурлан явно пытался ввести меня в круг самых приближенных к нему людей. А я чувствовала, что меня затягивает в какую-то центрифугу политики, интриг и борьбы за влияние.

«Может, вчерашнее отсутствие Амироша как-то связано с сегодняшним скорым отъездом?», — подумала я, ожидая, пока взнуздают моего коня. Вороной скакун и я успели привыкнуть друг к другу во время наших прогулок. И так как он все равно принадлежал императору, я решила втихомолку оставить коня себе. Тем более, что подаренное советниками седло и сбруя смотрелись на нем отлично.

— Каганетта, теперь уже? — услышала я позади себя чей-то немного хриплый голос. Я обернулась и узнала одного из Стремительных — это был самый старший во всей компании, всегда серьезный и молчаливый воин. Ему не было еще и сорока, но морщины уже избороздили лицо, перемежаясь с двумя шрамами — на щеке и на лбу, прямо над бровью.

— Да, вам что-то угодно? — дружелюбно, но в то же время сдержанно спросила я. Хотя все Стремительные знали императора лучше меня, по статусу я теперь была выше их всех. И даже каганетт Амирош вынужден был отойти на второй план, ибо он не был, в отличие от меня, кровным родственником императора.

— Вчера я ничего не подарил вам. Простите мою нетактичность и позвольте исправить проступок. Может, для каганетты — это странный подарок, но для отважной охотницы с гор, думаю, в самый раз.

И советник протянул мне странный предмет, похожий на нож или наконечник копья, только толще и массивнее, с небольшим ремешком с тупой стороны.

— Это какое-то оружие? — разглядывая подарок, спросила я.

— Да, редкое и очень опасное. Называется итага. Им пользуются только элитные воины из специального подразделения. Взгляните.

Мужчина взял у меня странный наконечник, продел руку в ремешок, чтобы предмет удобно лег ему в ладонь, и нажал на небольшую задвижку посередине, при этом резко выбросив руку вперед. Острое жало вылетело, как стрела, и врезалось в деревянный брусок, стоявший у стены конюшни, войдя в него на несколько сантиметров. Но само острие было связано с основанием металлическими звеньями, образующими гибкую цепь. Поэтому, снова нажав на задвижку и заставив звенья выстроиться в ряд, воин резко выдернул лезвие из бруска, и то отлетело обратно в набалдашник, куда шумно входили звенья цепи, пока с помощью пружины и само острие не встало на место. Выглядело это очень эффектно. Один ловкий удар — и противник на расстоянии до трех метров от тебя мог быть проткнут насквозь, в то время как ты просто выдернешь из него смертоносное жало и умчишься прочь, не оставив никаких следов.

Я охотно приняла из рук советника удивительное оружие.

— Им нелегко пользоваться, но если овладеть — никакой враг или дикий зверь не страшен, — со скрытой гордостью в голосе произнес мужчина.

— Это и вправду впечатляет… только объясните все же, зачем мне, теперь уже высокородной даме, такое орудие убийства? Вы считаете, что мне грозит опасность, или просто видите во мне дикую воительницу?

Воин впервые на моей памяти улыбнулся.

— Я вижу в вас человека с необычной судьбой. А, значит, вы достойны необычных подарков. Со временем ценность этого оружия станет для вас ясна. Еще раз прошу простить меня за опоздание.

Я была уверена, что он специально решил вручить мне эту штуку наедине. И, возможно, поступил правильно. Но почему именно мне и почему именно оружие?

— Спасибо вам…

— Дэкор Харун Ли Ит-Ранский, — помог мне советник с необычным для него добродушием в голосе.

Мне показалось, что внутри он — человек добрый и понимающий, но не спешащий с выводами. Кажется, Атамурлан и вправду собрал вокруг себя незаурядных людей.

«Неужели я теперь в каком-то роде — одна из них? Типа — круче меня в этом мире уже не найдешь?» — с критической ухмылкой подумала я.

Через двадцать минут двенадцать всадников покинули Таруташ: Стремительные (за исключением Амироша) во главе с императором, четыре шуина и я. Выехав из города, отряд тут же перешел на галоп, хотя никакой суеты и спешки не наблюдалось.

«Я могла бы волочиться за ними с основной массой слуг и придворных, но, видимо, боги пощадили меня», — подумала тогда я.

С другой стороны, я чувствовала растерянность от того, что так быстро уезжаю из Таруташа. Новый мир, куда меня закинула судьба, в большей степени оставался мне неведом. Мефодий покинул город накануне, с почтовой повозкой, направляющейся в Сиригар. Путь туда может занять у него до трех недель, учитывая холмистую местность и размеренный ход почтовой лошадки.

Я же через неделю окажусь на несколько сотен миль дальше от Триниана.

* * *

Признаться, я отвыкла от долгих переездов. Но гордость не позволяла мне даже обратить внимание на усталость и боль во всех мышцах. После коротких передышек я мужественно запрыгивала в седло, а если приходилось ночевать в открытом поле, помогала разбивать лагерь. Охотились в основном шуины, но на третий день пути и мне повезло подстрелить дичь, чем я вызвала скорее искреннее восхищение, чем насмешки советников. Кроме того, дэкор Харун обучал меня пользоваться новым оружием — итагой.

Через пару дней пути дэкор Куртих, оседлав на постоялом дворе свежую лошадь, уехал вперед. Насколько мне удалось понять из разговоров, он должен был встретиться с Амирошем где-то на полпути к Аникурту. Для чего, я так и не поняла. Открыто советники свои дела не обсуждали, судя по всему, Атамурлан отдавал приказы тихо и незаметно. Создавалось впечатление, что Стремительные — вовсе не советники, а просто исполнители его непререкаемой воли.

Несмотря на все эти пока непонятные для меня взаимоотношения, во время нашего стремительного переезда я буквально ощутила новую жажду жизни. Ночи под открытым небом и утомительные переходы будто вернули мне связь с миром дикой природы, которой, как мне иногда казалось, я лишилась уже навсегда.

Мне также удалось немного сблизиться с Синаей, в основном через Адрэа, от которой я продолжала узнавать множество полезной информации. В каком-то смысле мы стали подругами, так как, по моим наблюдениям, она даже к златокожей советнице обращалась более сдержанно, чем ко мне. По словам Адрэа, Аникурт был крупным городом, входящим в первую десятку по количеству жителей в империи. Там был выстроен настоящий дворец, по сравнению с которым резиденция Таруташа казалась просто скромной хижиной. Я же мысленно вспоминала величественные залы Эрмитажа и Лувра, в которых мне посчастливилось побывать на Земле.

Судя по всему, в Аникурте для меня начнется настоящая придворная жизнь. Там наверняка соберется еще больше знати, а значит, будет и больше официоза. А на меня будут смотреть, как на диковинку. От этих мыслей порой мурашки пробегали по коже, но я решила держаться невозмутимо, а еще — находиться как можно ближе к Стремительным.

Когда мы прибыли в Аникурт, на город опустилась ночь. Последний день пути дался нелегко, так как Атамурлан хотел успеть до полуночи и приказал гнать лошадей во весь опор. Я чувствовала себя настолько измотанной, что едва соображала, что происходит вокруг. Улицы Аникурта были вымощены булыжниками, и стук лошадиных копыт эхом разносился по подворотням. Стоило въехать в городские ворота, и нас поглотил настоящий каменный муравейник — здесь повсюду высились дома, некоторые до четырех этажей в высоту. Если в Аникурте и были парки или скверы, то они прятались во внутренних дворах, оставаясь совершенно неприметными.

Дворец располагался на северной окраине Аникурта. Это был целый комплекс зданий, обнесенный еще одной стеной. Вплотную к этой стене были прилеплены домики: казалось, величественные купола дворца вырастают из каменной глыбы самого города, а здание просто растворяется в царстве камня.

Нас встретили со всем почтением. Конюхи помогли спешиться и увели лошадей в конюшни, слуги тотчас подхватили дорожные сумки. Казалось, я попала в совершенно иной мир — как будто прилетела из европейской страны в арабский халифат. Перед императором тут падали ниц, и даже главный баур, управляющий во дворце, склонился пополам и ни разу не посмел поднять глаза на Их Великолепие. Когда местные шуины торжественно вели нас по залам, все слуги, попадавшиеся на пути, низко склонялись и опускали головы.

Мои покои были огромны: помимо нескольких залов, тут была отдельная ванная комната, напоминавшая бассейн, спальня, гардеробная, комната для личных служанок, несколько комнат для гостей и даже небольшая библиотека. Кроме того, у меня был отдельный выход во внутренний сад дворца.

Три служанки помогли мне раздеться. Старшая и, судя по всему, самая главная из них, глядя в пол, вежливо поинтересовалась, желает ли госпожа каганетта совершить омовение. Я согласилась, чувствуя себя не иначе как Афродитой на Олимпе.

Каждое мое движение предугадывалось. Я расслабилась в превосходной ванне с ароматизированными солями, по поверхности которой плавали лепестки незнакомых мне цветов. Мне вымыли голову, касаясь волос так нежно, как будто они состояли из золотых нитей и были хрупкими, как хрусталь. Тело омыли маслами и бальзамами, отчего кожа стала до непривычного шелковистой. Когда же голова моя коснулась подушки, я поняла, что одна из служанок намерена остаться в комнате, задремав на небольшом диванчике в закутке. И почему-то от этого мне стало спокойнее. Я, как и положено после долгой дороги и расслабляющей ванны, моментально провалилась в сон.