До дрожи

Ана Сакру, 2023

Алиса: Я люблю Глеба Яновича Наумова, своего преподавателя истории, уже год.До этого вечера мне казалось, что безответно.Но сегодня у меня наконец появилась надежда, что мы сможем быть вместе, несмотря на разницу в положении и возрасте.И я сделаю всё, чтобы наш шанс быть счастливыми не упустить.Слышал меня, Базов?Можешь шантажировать меня сколько угодно, настоящую любовь не сломить!Она преодолеет любые преграды, придаст сил, осветит путь во тьме…Артём, придурок, хватить ржать!Тебе такие чувства просто недоступны…Артём: Можешь крутить носом сколько угодно, Цветочек. Я всё равно поимею тебя.История Алисы Лютик. Совершенно самостоятельная.#пошло и смешно#весело и грустнои #точно_душевно

Глава 13. Артём

Передо мной с Глебом в очереди ещё три человека, и Алиска заливается краской всё сильнее с каждым нашим продвижением к ней.

Её лицо уже буквально горит, синие глаза лихорадочно мерцают, голубая венка заметно бьётся на белой шее, а нервная полуулыбка дрожит на розовых губах.

Девчонка то и дело косится на Яныча, суетливо поправляя волосы и дотрагиваясь до лица. Пытается скрыть жадный взгляд за трепещущими ресницами. Кажется, ещё чуть-чуть, и в обморок от волнения упадёт.

И это внезапно жутко бесит!

Хмурясь, непроизвольно сжимаю кулаки, пытаясь подавить в себе желание от души встряхнуть эту потёкшую по чужому мужику лису и привести её в чувство. Во рту противно горчит.

Что она так поплыла, а?!

Наумов конечно тоже всё замечает. Сбивается, глухо кашлянув в кулак, а потом снова продолжает что-то рассеянно говорить, то и дело поглядывая в сторону алеющего Лютика. Чешет идеально выбритый подбородок, задерживаясь нечитаемым взглядом на Алисиных губах, спускается чуть ниже. К груди, целомудренно прикрытой серым передником…

Эй?!

Меня словно вспышкой накрывает желание встряхнуть и его.

Куда ты пялишься?!

Ты для неё не староват, нет?!

И мутит от честного ответа самому себе, что нет. Ни хрена Яныч не старый. Ему тридцать два, а Лютик уже совершеннолетняя. По идее — почему нет, но смотреть я на это всё равно не могу спокойно — лично для меня попахивает каким-то извращением!

Или бессильной удушающей ревностью…Бля…

Провожу пятерней по горлу, словно пытаюсь ослабить фантомную удавку, когда вижу, как Наумов, пока мы подходим в очереди, то и дело цепляет Алису оценивающим взглядом, пытаясь не палиться.

Под ложечкой сосет ноющим холодком.

Да ну на хрен…Нет!

Не пойдёт он на связь со студенткой. Сколько я его знаю — это было табу.

Или…пойдёт?!

Хмуро взираю на Цветочек исподлобья. Я бы на его месте пошёл…

В висках начинает шуметь от таких мыслей, потому словно сквозь вату слышу, как Лютик ломким голоском, не забыв чувственное придыхание, щебечет, преданно смотря Наумову в глаза.

— Здравствуйте, Глеб Янович. Вам макарон положить?

— Кхм… — у него кадык ходуном ходит, — Да, Алис, спасибо.

Протягивает ей тарелку, которую она перехватывает на лету, касаясь его пальцев своими пальчиками. Вспыхивает тут же, шумно вдохнув.

— Вам сколько? — потупив глаза в пол, интересуется таким тоном будто уточняет отсосать ему прямо сейчас или попозже.

Бесит, Цветочек!

— И мне тоже положи, — не выдержав, напоминаю о себе громко, и пихаю свою тарелку прямо ей в лицо.

Мне тут же прилетает уничижительный взгляд. И как она только умудряется так быстро переобуваться.

— В очередь, Базов, — бросает холодно, мазнув по мне равнодушно глазами, и снова всё внимание Янычу. И опять потекла…!

— Как съездили в город? — воркует, так мило пылая румянцем.

— Хорошо, Алиса, спасибо, — Наумов косится на меня, очевидно чувствуя некоторую неловкость от такого вязкого Алискиного внимания.

И…Мне кажется, или он тоже слегка покраснел?!

От такого и у меня скулы начинают гореть. Только от злости…

— А вечером же у нас будет общий костёр? — с надеждой спрашивает Алиса, протягивая Янычу тарелку с горой макарон, но не отдавая.

— Да, конечно, только не на побережье, а у нашей летней кухни у корпуса, — хрипло отзывается Наумов, пялясь на ее рот.

— Это хорошо, — улыбается ему как в последний раз.

— Кхм… — откашливается Глеб, подвисая.

— Я сейчас с голоду помру, Лютик. Хватит любезничать! — рычу, чуть толкая Яныча локтем.

Тот, мигом встрепенувшись, забирает наконец у Алиски несчастную тарелку и двигается к Соне за котлетой. Рыжая провожает его умирающим взглядом.

— Эй! Есть кто?! — щелкаю пальцами у её лица.

— Какой ты нудный, а, — отмахивается лениво, забирая посуду из моей руки.

И ни тебе озорного взгляда, ни томного шепота… Она с таким же успехом бы нашему сторожу Ефиму Петровичу поесть накладывала…Коза!

Алиса совершенно безэмоциональна, а меня от этого лишь сильнее подрывает. И хочется её зацепить. Чтобы хоть глаза на меня подняла.

— Какой костёр? Мы же кататься на катере вечером едем, помнишь? — тихо бормочу, наклоняясь к ней через стойку раздачи.

— Это желание? — тут же поднимает на меня нечитаемый взгляд.

— Нет, но мы же договорились.

— Если нет, то я пропущу, — пожимает плечами, отворачиваясь.

— А если я запрещу тебе к Глебу лезть, м? Как тебе такое желание? — шиплю, еще ближе подаваясь к ней и чуть не ныряя руками в тазик с несчастными макаронами.

Снова вскидывает на меня свои синие, ледяные для меня глаза.

— Ничего невыполнимого, помнишь? — хмыкает.

— То есть так течёшь, что не удержаться?

Вот тут попадаю точно в цель. Алиска мигом краснеет до самых ушей, и её гнев осязаемой жаркой волной мягко бьёт в меня в грудь. Так лучше, да…

Смотрим друг на друга, и аж внутренности горячо крутит. Ну, давай, Цветочек. Отбивай подачу…

Мы же играем, да?!

Но вместо ответа, Алиска демонстративно молча раскапывает черпаком самый большой слипшийся комок макарон и с размаху шлепает мне его на тарелку.

— Приятного аппетита, Артё-ём, — елейным голоском тянет, кивая, чтобы дальше двигался за котлетой к Соне.

Ха! Щаз!

— Что это за клейстер?! Ты наплевала туда что ли? Поменяй! — швыряю ей тарелку обратно.

Режет по моему лицу быстрым враждебным взглядом и в следующую секунду расцветает мягкой улыбкой, так не вяжущейся с выражением её глаз.

— Не наплевала, но могу, — бархатно урчит Алиса, упираясь руками в столешницу раздачи и подаваясь ко мне грудью.

— Плюнуть? — шепчет нежно.

Почти как Глебу. Зазывно, сладко, м…

У меня пах тянет тяжестью от одного Алискиного тона. И по боку, что именно она говорит, если говорит это так.

Тоже наклоняюсь к ней. Почти целуемся носами, смотрим в глаза. Медовое дыхание на моей коже, розовые губы размыкаются…За спиной уже оживляются мои парни, подначивая, но они словно из другого мира что-то говорят. Только неясный общий шум вокруг будоражит и всё.

— Рискни, — предлагаю, почти касаясь её рта.

Чуть отклоняется. Глаз не отводит. В них мелькают синие всполохи огня. Чую нутром, что сейчас начудит, но как в замедленной съёмке всё. Я не за ней слежу, а смотрю эротический блокбастер, сидя в первом ряду.

Ловлю все детали. Как неспешно проводит по губам языком, как втягиваются щеки, набирая слюну, и как, продолжая смотреть мне прямо в глаза, она приоткрывает рот, и белая тонкая ниточка медленно как в порнухе капает на макароны.

— Охренеть, ты, рыжая… — бормочет Мот рядом со мной беспомощно, — У меня привстал.

Толкаю друга в бок локтем, но вообще я с ним согласен…

Машинально забираю у Алиски свою многострадальную тарелку с макаронами, а она вдруг смехом заливается.

— Артём! Что, уже не надо менять? Так съешь?

И вся нервно замершая толпа вокруг просто взрывается. Угорают с меня.

— Тёмыч, вместо кетчупа что ли?… Давай, я плюну!…Тёмка, я больше могу!

А я и не знал, что у нас тут выезд на природу всего состава «Камеди Клаб». Но по-настоящему меня волнует только одна шутница. Та, что довольно сверкает синими глазами напротив.

Отдаю ей обратно тарелку. Указательным пальцем подзываю к себе. Перегибается через раздачу, пока мои губы почти не дотрагиваются до розовой мочки её ушей. Желание при этом прихватить сережку — гвоздик зубами очень высоко, но сдерживаюсь. Потом…

— Если так хочешь, чтобы я твою слюну попробовал, я знаю способы поинтересней, — шепчу ей, не обращая внимание на гвалт вокруг.

— Оставь все способы своим шлюшкам, Базов, мне неинтересно, — с победными нотками в голосе отзывается мой ядовитый Цветочек.

— Нет уж, Алиса, это тогда будет четвертое желание. Но обсудим вечером, да? Когда придешь…

Мигом отшатывается. По глазам вижу, что ей уже не смешно. Ну и отлично, будешь знать, как со мной играть…

Показываю ей четыре пальца, чтобы закрепить результат. Беззвучно артикулирую «желание», подмигиваю и, довольный собой, перемещаюсь к Соне за котлетой.

Так я и остался без макарон.