Моя поневоле

Амира Ангелос, 2020

Он – враг моей семьи. Он забрал меня из дома брата, чтобы сделать своей игрушкой. Чтобы сделать меня зависимой. Огромный. Злой. Переполненный яростью. Он пугает меня, но в то же время только он способен подарить мне самое невероятное наслаждение. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

— Извини что приходится тебя стеснять, мне ужасно неудобно, — меня сжирает стыд, хотя понимаю, что это глупо. Кому как не Галине знать, как быстро жизнь может поменяться, и вместо блеска и мишуры ты окажешься на самом дне, в куче из дерьма.

— Ой, да ты что, перестань, Ритуля. Я так рада, что могу отплатить тебе хоть чем-то! Проходи, дорогая! Хоромы у меня скромные, но тебе уже свою комнату приготовила.

— Нет, ты что, зачем свою комнату? — мне становится не по себе. — Ты чего за глупости выдумала? Я не могу так, даже не думай!

— А я тебя на диване в гостиной не могу положить, — категорично отрезает девушка. — Так, давай не будешь спорить с хозяйкой? Пошли, размещу тебя. Я очень рада, очень. У меня вот только неделя как мамка уехала, месяц гостила. С ней бы, втроем конечно тесновато вышло, а так — замечательно. Я и ее в своей комнате устраивала, сама привыкла уже к дивану. Мужика у меня нет, с Мишкой разбежались, так что мне какая разница где спать.

Галина показывает мне комнату, помогает притащить в нее вещи.

— Я ненадолго, — продолжаю чувствовать неловкость.

— Что произошло, скажешь? Не обязательно, только если захочешь.

— Извини, это слишком длинная и малоинтересная история.

Не хочется обижать гостеприимную хозяйку, но даже если бы я и испытывала потребность поделиться своими злоключениями, боюсь рассказ вышел бы слишком диким. Зачем шокировать человека? Галина и так хлебнула в жизни дерьма. Еле выплыла, чудом не сломалась.

— Не понимаю, твой брат Эрик… Ладно если мужик кинет, но как брат может выгнать сестру из дома? — бормочет себе под нос Галя.

— Эрика больше нет. Я не могу оставаться в его доме.

— Что? Боже мой! Как же так! Ох, моя дорогая, как же я тебе сочувствую. Сначала родители, и вот…

— Спасибо. Могу я принять душ?

— Да, конечно. Сейчас, пошли. Полотенца, так. Халат нужен? Или ты с собой взяла?

— Я сейчас не в состоянии разбирать вещи. Если у тебя есть, буду признательна.

— Да, конечно. Пойдем. А я ужин приготовлю. Ты голодная?

У меня с трудом получается вспомнить, когда я ела в последний раз. Все так размыто в памяти. Сейчас события последних дней я вспоминаю как сон.

***

Под душем на меня набрасываются мысли про Далхана, яркие вспышки того, как стояла на коленях перед ним. Это безумие, но я возбуждаюсь. Боже, я видимо скрытая мазохистка, иначе не объяснить.

Я должна вытравить эти воспоминания. Вместо того, чтобы начать прямо с этой минуты, касаюсь себя между ног, вздрагивая от пронзительного удовольствия. Я порочна до мозга костей, раз мастурбирую в чужом душе, еще и в чужой квартире, вспоминая чудовище, которое принуждало меня к сексу.

Выхожу спустя полчаса, подавленная, разбитая. Полученная разрядка лишь добавила отвращения к себе. Пытаюсь объяснить свое поведение тем, что у меня давно не было оргазма. Я редко мастурбирую.

Странная из меня шлюха, полная противоречий.

Галина уже накрыла на стол, старается, суетится на маленькой кухне, заставленной разными штучками, цветами, посудой.

— Прости, я так устала… У меня нет сил для еды.

— Ты очень сильно похудела, Рит. Вся аж прозрачная. Кушать надо, сама знаешь. Насмотрелась я на анорексичек, врагу не пожелаешь.

— Утром, хорошо? Я валюсь с ног, прости.

***

Меня будит запах свежей выпечки, с наслаждением вдыхаю носом, вспоминая старый дом любимой бабушки. Это было так давно! В прошлой жизни. Последний раз я была в том местечке в семь лет. Зато в память намертво врезалось. Маленький деревенский домик в глуши, под Калугой. Печка. Родниковая вода. Тогда все это казалось неустроенным, даже стыдным, бедным. Сейчас — все бы отдала, чтобы вернуться в то время. Беззаботное детство. Невинность.

Увы, понимаю, что этого не будет никогда. Надо собраться с силами и выбираться из дерьма, в котором застряла по уши. Первым делом восстановить паспорт. Потом сделать заграничный. Думаю, что на родине житья мне не будет. Я неплохо знаю английский, много путешествовала. Так что не пропаду. Деньги есть на первое время. Постараюсь заплатить, чтобы паспорт сделали побыстрее. Волков пугает до дрожи, но у Галины он не отыщет меня. Чтобы не сойти с ума от страха пытаюсь убедить себя, что Далхан меня просто пугал. Может не хотел отпускать? Усмехаюсь. Чего только в голову не придет.

Если бы не хотел, мог на сколько угодно себе оставить…

***

Подаю документы на восстановление, всего десять дней нужно подождать. Неудобно так долго стеснять Галину, но ускорить процесс, как мне объяснила неприветливая дама, принимающая меня, невозможно.

Ладно, не так много. Потерплю. Пока можно хорошенько обдумать, в какую страну купить билет. Мне всегда нравилась Италия. Наверное, попробую там построить что-то новое.

Возвращаюсь в квартиру Галины. Подруга открывает дверь, замечаю, что она очень бледная, на лбу капли пота.

— Как прошло? Все нормально? — спрашивает заботливо.

— Все отлично. Десять дней, и я свободна как птица, — натягиваю улыбку. — Слушай, ты как себя чувствуешь? Выглядишь неважно.

— Сама не знаю, живот разболелся. У меня последнее время часто, приступы прямо. Но потом отпускает. Сегодня, правда, похуже. Очень больно, тошнит.

— Ну как пойдем, тебе лечь надо.

— Да я лежала.

— Ела что-то?

— Только утром. И уж побольше тебя съела, ты клюешь как птичка, Рит. Скоро одежду в детском магазине покупать для себя будешь. К чему так себя ограничивать.

— Сейчас не обо мне речь, — помогаю девушке дойти до дивана. — Давай-ка температуру измерим.

У Галки тридцать восемь и семь, начинаю волноваться всерьез.

— Скорую вызвать надо.

— Ой, ты что, мне на работу в ночную смену. Не могу я. Такое место хорошее, чаевые шикарные.

— Ты все еще там же работаешь, в ресторане?

— Ой, нет. Туда пришла такая стервозная управляющая, ужасная баба. Не сработались мы. Я теперь в гостинице, в центре. «Эллипс», ты наверняка слыхала.

— Да, конечно.

Эрик любил ресторан при этой гостинице, очень хорошая кухня. Я там не раз бывала. Одно из самых дорогих мест в нашем городе.

— Понимаю, что ты волнуешься о работе. Но сейчас надо подумать о своем здоровье, — произношу, набирая номер скорой. — Может с тобой ничего страшного. Хотя, в любом случае, на смену в таком состоянии нельзя.

— Ох, нет, я сейчас обезболивающее приму, — ворчит упрямица.

— Галь, давай я за тебя выйду.

— Ты? В горничные?

— Думаешь я такая белоручка? — смеюсь.

— Прости, но это точно не для тебя работа.

— Разве ты не видишь, что и моя жизнь круто изменилась? — вздыхаю. — Может, мне даже на пользу пойдет. Денег у меня немного, придется работать. Может быть и правда устроюсь в Италии горничной. Или сиделкой.

— Ой, я тебя умоляю. С таким личиком? Тебя первый же мачо с руками оторвет, — кривится Галина, то ли от боли, то ли от моих планов.

— Я не планирую связываться с мужчинами, — произношу тихо. — От них одни неприятности.

— Да… но без них тоскливо.

Наши откровения прерывает звонок в дверь. Приехала скорая.

*********

— Ох, не нравится мне эта затея, — произносит женщина по имени Людмила Петровна, управляющая персоналом «Ellipse Hotel». Недовольно оглядывают меня с ног до головы. — Умеет же Галка уговаривать! Чувствую, попаду я с вами. Василию Сергеевичу это точно не понравится. У нас не принято вместо себя присылать работать другого. Медкнижки у тебя нет, конечно же? — хмурится, снова окидывая меня раздраженно-неприязненным взглядом.

— Это же всего на пару дней, — бормочу смущенно.

Мне самой эта идея совсем не нравится. Больше всего пугает то, что не справлюсь. Никогда не работала в этой сфере, да что там, я вообще никогда никем не работала и сейчас почему-то чувствую по этому поводу обжигающий стыд. Я готова сделать всё возможное, чтобы помочь, физический труд меня совершенно не пугает, но очень страшно подвести Галину.

— Ладно, — вздыхает вдруг женщина, успокоившись. — Василия пока нет, уехал на неделю в Европу, погреть свои старые кости на солнышке, а я тут пашу за двоих, все на мне. Персонала адски не хватает, так что выбора у меня нет. Пошли, покажу тебе твои владения. Работала когда-нибудь горничной?

Отрицательно мотаю головой, решив, что лучше быть откровенной и не врать. Тем более, раз женщина сама призналась, что у неё нет выбора и люди ей нужны. А я за работу денег не попрошу, единственное желание, это чтобы Галину не уволили.

— Мда уж, не повезло Галке, аппендицит значит? — спрашивает Людмила Петровна, качая головой.

— Да, сразу на операцию забрали. Она ещё терпела оказывается долго, у неё приступы уже случались. Вместо того чтобы пойти к врачу — обезболивающее пила. Так что сразу на операционный стол положили, и уже прооперировали. Все прошло хорошо, — рапортую бодро.

Когда приехала скорая, я поехала с подругой, так что присутствовала при всех событиях, старалась помочь чем могу. Когда Галку забрали на операцию, мне продиктовали список вещей, которые ей понадобятся. Я поехала обратно в квартиру. Привезла вещи, и как раз смогла наблюдать как бедняжка отходит от наркоза после операции. Прямо из больницы отправилась в «Эллипс». Но я даже рада такой насыщенности событий. Зато ни минуты не остается на страх. Как и на воспоминания о Далхане.

— Во дает Галка, позвонила мне прямо перед операцией, и уж так слёзно просила, рыдала в трубку, столько наговорила всего. Что и так тебе обязана, что не может тебя просить о таком, что работа горничной уж совсем не для тебя. Если честно, я не очень поняла, что она имела ввиду. Называла тебя своим ангелом хранителем, — старшая смены, Евгения, гораздо более дружелюбна. Объяснила мне вкратце все о работе и обязанностях.

— Я тоже не знаю, наверное, ей уже наркоз дали, — улыбаюсь смущенно.

— В наше время редко кто готов бескорыстно помогать. Это действительно качество, достойное уважения. Ну ладно, пойдём. Сейчас познакомлю тебя с коллективом. Марина объяснит более детально про все, а у меня и других дел выше крыши. Передавай своей Галке привет, как навестишь. Я, к сожалению, вряд ли смогу выбраться. Пусть выздоравливает поскорее. Аппендицит — это вещь довольно-таки быстро проходящая, насколько я знаю. Чик, отрезали и зажило как на собаке.

Я понятия не имела сколько проболеет Галина, но мне всегда казалось, что полостная операция требует долгого восстановления, а значит мне либо придётся задержаться здесь, либо все-таки бросить Галину в трудный момент. Нелегкий выбор. С одной стороны, я должна бежать как можно скорее из этого города, с другой на пол пути бросать ситуацию, тогда помощь теряет всякий смысл.

Работа действительно оказалась несложной, но физически довольно-таки тяжелой. Никогда не думала, что горничные настолько сильно устают. К вечеру первого дня я буквально разваливалась на части. У меня ломило спину, болели руки, кружилась голова от усталости. Конечно же, я забыла как всегда поесть. На следующий день мне предстояла ночная смена, а с утра я поехала в больницу к подруге. Заскочила в магазин купила фруктов, потом подумав решила, что Галине не помешает свежий куриный бульон. Вернулась домой и быстренько сварила немного бульона. Это единственное блюдо, которое я умею готовить помимо яичницы. Увидев меня на пороге палаты, Галка расплакалась. Сервис тут оставлял тягостное впечатление. Конечно, не частная клиника. Обшарпанные стены, хмурый персонал.

— Ужасно хочу домой, мне здесь так не нравится! Ты бы видела какие тут санузлы. Боже мой, надо же было так попасть, и тебя ещё напрягаю, — всхлипывает бедняжка.

— Прекрати немедленно, ничем ты меня не напрягаешь, — говорю строго. — Я живу у тебя, мне все равно заняться нечем, пока паспорт жду.

— Кормежка тут отвратительная, боже какой же вкусный суп! Огромное тебе спасибо!

— Напиши мне список, что тебе ещё купить, что приготовить.

— Когда же ты будешь этим заниматься? Ты ведь ещё и в гостинице работаешь.

— Ничего страшного, справлюсь.