Дорогой Дневник, я ненавижу своего босса!

Амира Алексеевна, 2023

Синицына Мария – молодая, перспективная работница одной крупной компании, получает от своего шефа то, к чему стремятся многие работники – повышение. Из сотни кандидатур выбрали ее одну, в то время, когда взаимоотношение между ней и шефом складываются не так гладко, как бы хотелось. Вдохновленная, счастливая Мария отправляется за сотни километров от главного офиса в только что приобретенную шефом контору. Какое же было огорчение девушки, когда она прибыла в глухую деревню, а новым делом шефа был разваливающийся колхоз. Сдастся ли девушка, бросит все, разорвет контракт или же вопреки ожиданию своего зловредного шефа останется и попытается поднять умирающий колхоз?

Глава 1

«Дорогой дневник. Словами не выразить, как же сильно я ненавижу своего босса. Работала спокойно в престижном, благоустроенном, со всеми удобствами офисе, в цивилизованном городе, не знала проблем и забот, как вдруг моему шефу вздумалось отправлять меня в командировку в глухую, Богом забытую деревню. Нет, я, конечно, понимаю, мне не следовало называть шефа в присутствии коллег деспотичным тираном и бесчувственным роботом. Но отправлять в ссылку за тысячи километров от главного офиса — это не слишком ли жестокое наказание за сказанную правду?

Я ненавижу тебя, Рустамов Равиль Абдульджалиевич».

— Маша, тебя шеф вызывает к себе! — в мой крошечный, убогий, требующего капитального ремонта кабинет (зато свой личный, чему я никак не нарадуюсь) вошла Илона — личный секретарь нашего главного босса и мой враг №2. Почему враг №2? Потому что первый номер уже занят непосредственно моим шефом.

Ну и что, что в присутствии своих коллег я назвала босса деспотичным тираном, бесчувственным роботом и темным пятном в моей никчемной, скучной жизни? На эти высказывания имеются весомые причины. Честно. Но я же не знала, что среди коллег притаилась крыса-информатор, которая все мои слова в точности передала Илоне, а она в свою очередь шефу, и я подозреваю, красочно добавила что-то и от себя.

Явное подтверждение того, что в нашем офисе напрочь отсутствуют такие понятия, как демократия и свобода слова.

Жизнь моя с этих пор стала просто невыносимой: меня понизили в должности — из специалиста финансового отдела до архивного работника, щедро наградив при этом прозвищем — «архивная ондатра», и я подозреваю, эта награда пожизненная.

— Эй, ты что зависла? — размахивает рукой перед моим носом. — Ты вообще слышала меня? Повторяю еще раз: тебя шеф к себе вызывает! Живо!

Тон секретарши мне безумно не понравился. И если бы не нарастающий страх перед предстоящей, неизбежной встречи с шефом, я бы охотно перебросилась с ней парочкой нецензурных выражений. А сейчас я смогла лишь испуганно пропищать:

— Меня? Зачем? Что на этот раз случилось?

Еще совсем недавно, на прошлой неделе, меня так же вызывали в кабинет шефа, где в торжественной обстановке, под радостные аплодисменты Илоны мне сообщили:

— Мария Сергеевна, в компании «Умное питание» работают триста преданных боссу сотрудников. — Принялся меня жестко отчитывать на глазах всех глав отделов компании заместитель шефа Черная борода, и он же Юсуф Аммарович — вселяющий страх в сердца сотрудников своим грозным внешним видом и густой черной бородой, отсюда и прозвище «Черная борода». — Какое же вы имеете право поднимать в компании бунт, при этом занимая такую важную и ответственную должность, как заместитель главного бухгалтера?

Разве я могла сказать что-то в свою защиту, когда на меня уставились пронзительные темные глаза Черной бороды, осуждающие взгляды десятков высокопоставленных сотрудников компании и ехидный взгляд шефа в том числе? Я сидела молча и молилась, чтобы не выйти из этого кабинета вперед ногами.

А Черная борода между тем продолжал психологически уничтожать меня:

— Мария Сергеевна, несмотря на ваше предвзятое отношение к компании и к его владельцу лично, мы с коллегами решили дать вам второй шанс, так сказать, чтобы вы смогли доказать нам свою преданность. — Я облегченно выдохнула и тут же напряглась. — Мы вас переводим в архивный отдел. Прошу ознакомиться с вашим новым договором. И если вас все устраивает… А я уверен вас все устраивает… — Не успела я дойти и до второй страницы документа, как заместитель шефа, всучив в руки ручку, ткнул пальцем в строку на последней странице, где должна стоять моя подпись. — Подписывайте, Мария Сергеевна.

Никогда прежде мне не приходилось испытывать такое унижение. Я была подавлена, раздавлена, растоптана, сломлена и еще можно подобрать много слов синонимов, но скажу одной фразой, которая так точно описывает мое нынешнее положение в компании: «ПОРАБОЩЕНА ТИРАНОМ».

И вот, спустя неделю меня снова вызывают. Боже, спаси и сохрани меня.

Глава 2

Месяцем ранее.

— Машенька, шеф просил сверку всех затрат за июнь месяц. Отнеси, пожалуйста, ему эти документы. — Лидия Сергеевна — наш главный бухгалтер, миловидная женщина шестидесяти лет, протянула мне черную папку с документами, и я охотно их приняла. — Только отнеси прямо сейчас. Он ждет.

— Да, конечно! — волнительно пролепетала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплыться в широкой улыбке. — Уже иду!

Выскочив в коридор, первым делом, что я сделала — это взглянула на свое отражение в зеркальце. Удостоверившись в своей красоте, я с замиранием сердца отправилась навстречу к самому сексуальному мужчине нашего офиса, которым являлся, конечно же, мой босс.

Мой начальник был видным мужчиной: высок, широкоплеч, крепкое накаченное тело, сводящее с ума всю женскую половину офиса, а его сексуальный бархатистый голос и вовсе лишал чувств. Он невероятно красив: смуглая кожа, темно-каштановые, густые волосы, длинные черные ресницы и убийственные серо-зеленые глаза. Просто принц из Арабских Эмиратов!

Признаюсь, я влюблена в своего шефа. Купидон пустил свои любовные стрелы прямо мне в сердце, при этом позабыл ранить и босса.

Итак, моя страстная, и в то же время безответная любовь сейчас сидит в своем кабинете и ждет документы, которые я, сломя голову, несу в своих руках.

— Ты куда так спешишь? А ну постой! — остановила меня Илона, когда я, проскочив мимо ее рабочего стола, уверенно направлялась в кабинет шефа.

— Мне поручено передать эти документы ЛИЧНО в руки шефа.

На самом же деле я могла оставить эту папку и у Илоны — личного секретаря. Но разве я могу упустить такой шанс, который выпадает раз жизни и которого больше может и не быть? Мне безумно хочется его увидеть.

— С каких это пор бухгалтерия начала лично связываться с шефом? — бросила на меня подозрительный взгляд.

— С тех самых пор, как личный секретарь потерял доверие шефа. — Ляпнула я, не подумав, и так же, не подумав, нырнула в кабинет шефа.

Черт, я забыла постучаться перед тем, как войти.

Но уже поздно, я стою в кабинете шефа. Кстати, прежде мне никогда не приходилось здесь бывать.

А здесь очень красиво, уютно и светло. Кабинет довольно просторный, в три раза больше нашей бухгалтерии.

Так, что-то я забылась. Зачем я сюда пришла? Ах, да! Я же шефа хотела увидеть! Стоп. Да нет же. Мне документы ему нужно передать.

Ищу глазами самого красивого, самого сексуального мужчину на планете Земля.

Он сидел за своим рабочим столом, увлеченно, без отрыва от экрана, смотрел в свой ноутбук и, кажется, был полностью поглощен работой, раз не заметил моего беспардонного прибытия.

— Что вы здесь делаете?

А нет, заметил. Просто дал мне немного времени изучить обстановку своего кабинета.

Ах, как же он прекрасен. Не могу оторвать от него свои бесстыжие глаза. Так и хочется запустить руку в его густые волосы, взлохматить их и….

Он поднимает на меня свои колдовские серо-зеленые глаза и…

— Какого черта, вы здесь делаете?

Его грозный тон и острый взгляд словно ведро студеной воды мне на голову, в сию секунду привели меня в чувство.

— Равиль Абду… Абдульджа… Абдульджа…

Шеф откинулся на спинку своего кресла и выжидающе скрестил перед собою руки. Его бесподобные серо-зеленые глаза продолжали пристально меня изучать, заставляя меня нервничать еще больше.

— Равиль Абдуль… — Сделала я еще одну попытку вспомнить его имя. Но безуспешно. — Господин, я принесла вам документы из бухгалтерии. — Какой, к черту, господин? — Итоговая сверка затрат компании за июнь месяц.

Я сделала шаг к нему на встречу, но он меня тут же остановил:

— Стой там, где стоишь.

Резко остановилась, будто уткнулась в невидимую стену.

— Я просто хотела передать вам документы. — Глубоко внутри меня зашевелилась гордость.

Я не понимаю, почему он так ведет себя со мной? Словно я грязная попрошайка с улицы, просящая сейчас у него милостыню. А я всего лишь принесла ему документы.

Ну почему все красивые такие высокомерные и злые?

— Положи документы на край стола и иди.

— Да, пожалуйста. За этим я и пришла, чтобы отдать вам эти документы. — Равнодушно пожала плечами и сделала два шага вперед. Потом развернулась на сто восемьдесят градусов, гордо вздернув подбородок, и уверенной походкой направилась к выходу.

К черту, красавца босса. Теперь ты не мой кумир.

— Остановись. — Услышала за спиной приказ.

Остановилась. Терпеливо жду, что скажет дальше.

— Повернись, или так и будешь стоять ко мне спиной?

Повернулась, всем своим видом показывая, как же мне не хочется здесь оставаться.

— Я вас слушаю, — важным голосом произношу я, — Равиль Абдуль… Абдульджа…

Это фиаско, Маша, — тараканы в моей голове синхронно шлепнули себя по лбу.

— Сколько времени ты уже работаешь в компании? — спросил шеф, удивленно приподняв брови.

— Неполный год.

Шеф перешел на «ты»? Если бы не его холодный, высокомерный тон, я была бы только рада к такому скорому сближению.

— И до сих пор не запомнила, как меня зовут?

Стою, молчу, посчитав его вопрос за риторический.

Следующий вопрос не стал себя долго ждать. Шеф явно решил устроить мне допрос.

— Почему ты принесла мне документы, а не оставила их в приемной у Илоны?

Мои щеки мгновенно покраснели.

— Лидия Сергеевна попросила передать документы вам лично. — Вру, при этом еще больше покраснев.

— Неужели? — губы мужчины скривились в ухмылке.

— Так и есть. — Произношу я, злясь на саму себя.

Черт меня дернул отправиться к шефу.

Да, что-то я много чертыхаюсь за эти последние пять минут. Грех не чертыхнуться, когда ты находишься в одном кабинете с самым настоящим чертом.

— Что-то мне подсказывает, причина твоего прихода в мой кабинет кроется совершенно в другом.

— Это только ваше мнение.

— Неужели? — вновь повторил шеф, все с той же ухмылкой на губах.

— Если у вас больше нет ко мне вопросов, я могу идти?

— Нет.

От неожиданного отрицательного ответа я даже вошла в ступор. Он сказал нет или мне послышалось?

— Как тебя зовут?

— Маша. Кхм — кхм. — Ну вот, еще и кашель образовался. — Мария Сергеевна.

— Ты больна?

— Нет.

— Нравится работать в моей компании?

— Меня вполне устраивает зарплата.

— Как тебе рабочий коллектив?

— Дружелюбный.

— Зачем ты пришла в мой кабинет?

— Чтобы увидеть вас.

Черт.

Не могу видеть, его довольное, победное выражение лица. Да что он возомнил себе?!

— Я так и думал.

— Это был сарказм. — Не мешкая, отвечаю я.

— Разве?

— Можете верить мне.

Шеф, кажется, задумался.

— Хорошо, можешь идти.

Под жгучий, дьявольский взгляд шефа я вышла наконец-таки из этого проклятого кабинета.

Кажется, у меня только что образовался комплекс неполноценности. Чувствую себя глупо и одновременно решительно. Я решительно настроена больше не думать о своем шефе. Да что там думать, я настроена возненавидеть его!

Я ненавижу тебя, Рустамов Равиль Абдульджалиевич!

— Отдала, Машенька, документы? — спросила Лидия Сергеевна, когда я вернулась в бухгалтерию с обеда.

Сразу после шефа я решила посетить буфет, ибо нервы все еще были не в порядке.

— Угу. — Промычала я недовольно.

Настроение паршивое. Даже два куска чизкейка не смогли поднять мне настроение.

— Ты предупредила Илону, чтобы она незамедлительно передала сводку Равилю Абдульджалиевичу?

— Нет, я сама отнесла их шефу.

— Что?! — испуганно воскликнула женщина.

— Я сама их передала Равилю Аб-дуль-джа-ли-е-ви-чу. — Снова повторила я, и мне, наконец-то, удалось выговорить его отчество, пусть даже по слогам.

— Машенька, — все с тем же испуганным видом проговорила Лидия Сергеевна, — разве ты не знаешь, что к шефу запрещено кому-либо входить? Как же Илона позволила тебе войти в кабинет шефа?

Теперь ясно, почему шеф так странно вел себя. Неприкосновенная личность. И что такого в том, что кто-то из сотрудников войдет в его кабинет?

— Лидия Сергеевна, не беспокойтесь, все нормально. — Попыталась успокоить женщину, как вдруг в бухгалтерию вошли двое рослых, незнакомых мне мужчин в черных костюмах:

— Мария Сергеевна? — обратился один из них.

— Да. — Осевшим голосом отозвалась я.

Услышав подтверждение личности, оба тотчас схватили меня с обоих сторон за руки и бесцеремонно и грубо выволокли в коридор.

— Что вы делаете?! Отпустите меня! — заорала на весь второй этаж. Но разве они послушают меня?

— Ох, батюшки, — причитала Лидия Сергеевна, схватившись за голову. — Что же это делается? Машенька, что же ты на этот раз натворила?

— Лидия Сергеевна, это недоразумение! Звоните скорее в полицию! — кричу я.

— Старший следователь по уголовным делам Шевчук Дмитрий Степанович. — Тычет мне в лицо удостоверением один из шкафов.

— Вы больше походите на бандита, нежели на представителя закона. — С подозрением смотрю на свежий шрам от пореза на его правой щеке.

В глазах у недо следователя мелькнула зловещая искорка, и двусмысленная ухмылка заставила меня закрыть рот на замок.

— Следуйте за нами. — Рявкнул другой, и подтолкнул меня вперед.

Ну все, прощайся с жизнью, Маша. Ты достойно прожила свои двадцать восемь лет. Как хорошо, что на том свете мне не придется выплачивать взятый мною кредит. Какое облегчение.

— Давай живее! — подтолкнул лже следователь Шевчук, когда я замешкалась в дверях.

Меня бумерангом принесло обратно в кабинет Равиля Абдульджалиевича. Какая ирония.

— Прошу, Мария Сергеевна, не стойте в дверях. — А вот и сам шеф, собственной персоной, сидит на своем троне и дает приказы своей свите. — Несите ее сюда.

Меня тотчас подхватили сильные руки Шевчука и усадили на стул прямо посреди кабинета.

— Зачем вы привели меня сюда? — слабым голосом спрашиваю я, со страхом оглядываясь по сторонам.

В кабинете было четверо мужчин: двое, те, что притащили меня сюда, Черная борода и шеф. Шевчук продолжает стоять позади меня. Я слышу его тяжелое дыхание. Одышка. Не привык, бедненький, таскать на себе пятьдесят килограммов женской туши.

— Зачем вы привели меня сюда? — снова спрашиваю я, в панике оглядываясь.

Шеф продолжает сверлить меня своим колючим взглядом. Потом обращается к Черной бороде:

— Вы уже обыскали ее рабочее место?

— Нет еще. — Прозвучал глубокий бас Черной бороды.

— Так чего же вы ждете?! Живо все в бухгалтерию!

Всех троих словно ветром сдуло. В коридоре лишь слышались поспешно уходящие шаги.

— Итак, — Рустамов поднимается со своего кресла и не спеша начинает приближаться ко мне, одновременно зачем-то засучив рукава своей белоснежной рубашки. — Кто тебя послал ко мне? На этот раз отвечай честно, иначе мне придется сделать с тобой то, что я уже час как хочу сделать.

— Что вы хотите сделать? — я с шумом проглотила слюну.

— Тебя только это сейчас волнует? — мужчина подошел совсем близко, я бы даже сказала, неприлично близко. Мои глаза сейчас были устремлены прямо на мужское достоинство, что мне даже пришлось отвести глаза в сторону. Но взгляд все равно цепляет то, что не должно цеплять.

— Итак, я повторяю вновь: кто твой босс?

— Вы. — Не раздумывая отвечаю я.

Это что, проверка на преданность компании? Я вообще ничего не понимаю. Логическая цепочка его действий никак не складывается в моей голове.

— Дурочкой прикидываешься? Что ж, — он садится на корточки напротив меня и наши взгляды тотчас встретились.

Еще никто прежде не смотрел на меня таким пристальным, убийственным взглядом.

Сильные большие руки ложатся на мои ноги и начинают гладить их.

Я вздрогнула.

— Что вы делаете? — я сделала попытку встать, но меня тотчас усадили обратно.

— Не торопись, я только начал.

Его руки уже отправились мне под юбку, все выше и выше. И направлялись они целенаправленно мне под трусики, задирая юбку вверх.

Краска стыда хлынула мне в лицо. Я закрыла лицо ладонями, чтобы скрыть наворачивающие на глаза слезы.

— Что случилось? — его руки остановились во внутренней стороне ляжки, за пару сантиметров от самого сокровенного уголка моего тела. — Тебе стыдно?

— Не трогайте меня. — Прошипела я, собрав всю волю в кулак и проглотив слезы обиды. — Иначе…

— Иначе что?

— Я буду защищаться.

— И тогда ты меня еще больше возбудишь. — Рассмеялся Рустамов, даже не думая убирать свои наглые руки от моих ног. — Ты и дальше будешь притворяться, или, все же скажешь, кто тебя подослал сегодня ко мне?

— Я все скажу. Только уберите свои руки. — Краснея уже от злобы, отвечаю я.

— Как пожелаешь. — Нехотя, он все же вытаскивает свои руки из-под моей юбки, но продолжает сидеть на корточках. — Кто тебя подослал? — уже другим тоном спросил он.

— Лидия Сергеевна. — Отвечаю я твердо, уверенно глядя ему в глаза.

— Лидия Сергеевна? — мой ответ его очень удивил.

— Да. Она попросила меня отнести вам сводку расходов компании за июнь месяц. Я вам уже говорила об этом.

— Хм. — Скривились губы в усмешке, и он снова положил руки мне на колени. — Допустим, все было так. А кто тебе приказал выкрасть важные документы из моего кабинета?

— О чем вы говорите? — настала моя очередь удивляться. — Какие документы? Я ничего не крала!

— Да неужели?

Не успела я опомниться, как он резко засовывает руку мне под трусики.

— Хм. Ничего. — Произносит он задумчиво.

Пощёчина моментально последовала с моей стороны, как ответная реакция на его развязность.

— Ой, — прикрыла рот ладонью, представив, что теперь будет. Шеф уж точно не простит мне эту пощечину.

Но вопреки всем моим ожиданиям, он улыбнулся. И при этом нахально так, будто я его только что не ударила, а нежно погладила по щеке.

И рука заныла от боли. Он что, робот из железа? Почему мне так больно?

— Равиль, — неожиданно в кабинет входит Черная борода, неся в руках какой-то лист бумаги. — Документ нашелся.

— Я не сомневался в этом. — Самоуверенно произносит робот. — Ну что, Мария Сергеевна, будем писать чистосердечное признание?

— Кхм-кхм. — Тихонечко прокашлялся Черная борода. — Равиль, не хочу тебя прерывать, но я должен сказать… — Мы с шефом оба замерли в ожидании. — Документ украла не она.

— Что? — самоуверенность шефа стала медленно меняться на конфуженное выражение. — Кто тогда украл документы?

— Это сделал Тимур из юридического отдела.

— А вы обвиняли меня в краже! — я вскочила со стула, эмоции выливались из меня фонтаном. — Как вы могли такое подумать обо мне? Я что, похожа на вора? — шеф молчал, на лице Черной бороды читалось глубокое изумление, раскрыв рот, он поглядывал то на меня, то на шефа. — Я требую, чтобы вы немедленно извинились передо мною! — я крестила перед собою руки, всем своим видом показывая, что никуда не уйду из его кабинета, пока не услышу от него слова раскаяния за неверные обвинения в свой адрес.

— С чего это? — на лице робота ни один мускул не дернулся, он по-прежнему оставался все таким же невозмутимым. — Может, ты заодно с этим уродом?

— Что?! — даже взвизгнула я.

— Юсуф, — обратился шеф к своему заместителю, — срочно проверить все камеры слежения, как в офисе, так и за его пределами.

— Что именно вы хотите увидеть? — уточнил Юсуф.

— Я хочу знать, с кем Мария Сергеевна контактировала за последние две недели? Пересекалась ли она с этим вором-предателем Тимуром? Будь внимателен, я почему-то уверен в их тайной связи.

Шеф говорил так, будто меня не было сейчас рядом. От возмущения я даже потеряла дар речи. Просто стояла с тупым выражением лица и пыталась переварить все то, что только что услышала о себе.

— Будет сделано. — Произнес Юсуф, презрительно оглядев меня с ног до головы. — Я могу идти?

— Да.

— А что делать с ней?

— Уведи ее из глаз моих подальше.

Юсуф грубо хватает меня за руку, но я срываюсь и словно ошпаренная кошка отскакиваю в сторону.

— Грубый, заносчивый, бесчувственный робот! — кричу я, краснея от злости.

Весь мой гнев, конечно же, сейчас был направлен за невозмутимо-спокойного Рустамова. — Ты выдумаешь все что угодно, лишь бы не просить у меня прощения! Так ведь? Неужели сложно произнести одно только слово: «Прости, я был не прав».

— Это не одно слово. — Нагло так усмехнулся шеф.

— Ненавижу тебя! — кричу ему в лицо, ибо мне больше нечего терять.

Шеф в любом случае не оставит меня в офисе. Я уволена, и могу теперь говорить все, что моей душе угодно. А моя душа сейчас переполнена злостью и ненавистью к этому мужчине. Мне еще столько всего хочется сказать ему, но…

— Мария Сергеевна, вы свободны. Возвращайтесь в бухгалтерию. И не занимайте больше моего времени. — Рустамов, как ни в чем не бывало, посмотрел на свои наручные часы и сел за свой рабочий стол. — Вы итак сегодня заняли уйму моего времени.

— Как возвращаться в бухгалтерию? Я же уволена… — Окончательно растерялась я.

— Лично я вас не увольнял. Юсуф, — обратился к своему заместителю, — может, ты уволил Марию Сергеевну? — мужчина молча мотнул головой. — Вот видите, вас никто не увольнял.

— Тогда я сама увольняюсь из вашей компании! Я не стану больше здесь работать!

Я уже развернулась и хотела выйти из кабинета, как меня тотчас остановили слова:

— Если у вас есть два миллиона свободных денег, то, пожалуйста. Я вас даже не стану удерживать.

Оборачиваюсь. Шеф сидит все с тем же наглым выражением лица.

— Какие два миллиона?

— Вы должны будете мне выплатить два миллиона в том случае, если самопроизвольно покинете компанию. Вы вообще читали договор, перед тем как подписывать его?

Меня бросило в холодный пот. А потом и вовсе в жар.

Я читала договор, но не все его пункты. Просто быстренько прошлась глазами по главному содержанию, где обозначена заработная плата, график работы и еще несколько пунктов по соблюдению трудового этикета.

— Юсуф, все же проводи Марию Сергеевну до бухгалтерии. Иначе она не уйдет сегодня из моего кабинета.

Меня словно зомби вывели из кабинета: без чувств, без сопротивления. Я прекрасно понимала только одно, что крепко попала в капкан, который шеф уготовил для каждого сотрудника своей компании.

Глава 3

Итак, я уже в третий раз за этот месяц направляюсь в этот проклятый кабинет шефа, который мне уже снится в кошмарных снах.

Зачем сейчас шеф меня вызывает? Что на этот раз у него пропало? Уж точно не для того, чтобы попросить у меня прощение.

С прошлым инцидентом уже покончено: тщательное расследование Черной бороды подтвердило мою непричастность в краже важнейших документов Рустамова, а так же не доказало и мою тайную связь с Тимуром, о которой так настоятельно утверждал шеф.

Что же теперь им всем нужно от меня? Меня понизили до архивного работника. Хотят еще понизить, сделав техслужащей офиса?

— Ну что ты так долго тащишься? — принялась подгонять Илона, словно овцу на загоне.

— Замолкни. — Буркнула я раздраженно.

Я уже настроилась к самому худшему, а тут еще она лезет под мою итак горячую руку.

— Грубиянка. — Не удержалась секретарша от ответной реплики.

Я тихонечко стучусь в дверь и через две секунды открываю ее.

— Равиль Абдуль…. — Черт бы тебя побрал. — Вы меня вызывали?

— Да, входите, Мария Сергеевна. — Звучит ненавистный мне голос шефа.

Вхожу. Весь просторный, длиной в два метра стол приема забит главами отделов компании.

Неужели все высокопоставленные главы компании собрались в честь меня? Ах, батюшки, какая честь!

А у всех такие важные лица, будто они собрались здесь с тем, чтобы судить меня.

И все же интересно, с какой целью шеф всех собрал в своем кабинете, да еще и меня позвал, архивную ондатру?

— Не буду ходить вокруг да около, а я этого не люблю. Приступим сразу ближе к делу. — Серьезным, деловым тоном произносит шеф, восседая во главе стола.

— Присаживайтесь, Мария Сергеевна. — Юсуф Аммарович любезно отодвинул мне единственный свободный стул в конце стола.

Я села, не отрывая испуганного взгляда от шефа.

— Мария Сергеевна, я прошу прощения за тот инцидент с кражей документов. Понижать вас в должности из финансового отдела до архивного работника — было неправильным решением.

Ущипните меня. Что я слышу? Высокомерный, надменный, бесчувственный робот извиняется передо мною? Быть такого не может! Должно быть, я от страха упала в обморок и все это мне сейчас снится.

— Ничего страшного, — как можно любезнее отвечаю я, хотя у самой в душе кошки по-прежнему скребутся, — я уже обо всем забыла.

— А я вот не забыл. — Странно так, многозначительно улыбается шеф. — И хочу загладить перед вами свою вину.

Рустамов протягивает мне экземпляр какого-то документа.

— Передайте Марии Сергеевне. — Обращается он к директорам отделов. — Мы все вместе посовещались и пришли к единому мнению, что вас нужно повысить в должности.

— Меня?! — воскликнула я неприлично громко.

— Да, вас. — Продолжает довольно улыбаться шеф. — Отныне вы не являетесь сотрудником архивного отдела с незначительной заработной платой. Вы управляющий новым отделом компании, который я приобрел на прошлой неделе. Прошу ознакомиться с вашим новым договором.

Это уже третий договор за все мое короткое пребывание в этой компании.

Приступаю к изучению нового контракта. На этот раз предельно внимательно, вычитывая каждый пунктик.

Итак, что у нас тут? Заработная плата… в десять раз больше моей нынешней!

— Почему такая высокая заработная плата? — смело задаю я вопрос.

— Что вас удивляет? Подписав договор, вы уже будете являться не простым работником, а управляющим одним из отделов компании. Ваша зарплата должна соответствовать вашему новому высокому статусу.

Читаю дальше. Все присутствующие в кабинете директора отделов замерли и не издают ни звука.

— «Золотой теленок», — прочитала я вслух. — Название вашей новой компании? — спрашиваю я.

— Да. — Коротко ответил шеф.

— Село «Речка». Где это?

— За тысячи километров отсюда. — Спокойно отвечает шеф.

— Что?! — округлились мои глаза.

— А что вас смущает? Вы девушка свободная, вас никто и ничто здесь не удерживает. И к тому же, я решил, вы будете только рады уехать отсюда подальше, только чтобы не видеть меня.

— Что верно, то верно. — Задумчиво произношу я, опуская взгляд на контракт.

— Кхм-кхм. — Откашлялся кто-то из мужчин.

Поднимаю глаза:

— Я что, вслух это сказала?

— Ничего. Всей компании уже известно о вашей нелюбви ко мне. — Ухмыльнулся шеф.

Продолжаю читать дальше.

— А чем именно занимается компания «Золотой теленок»?

— Производством молочных и мясных продуктов.

О, да ладно! Я буду управляющей по изготовлению промышленных продуктов крупных масштабов!

Я почувствовала на голове какую-то тяжесть. А, все нормально, это корона.

Стоп.

— А вы уверены, что эта должность по мне? — произношу я с сомнением. — Я никогда прежде не управляла какой-либо компанией. Это большая ответственность. А вдруг у меня не получится? Все-таки промышленное производство….

Меня прервал неожиданный смешок одного из директоров.

— Кхм-кхм. — Откашлялся он, приняв серьезный вид под строгий взгляд шефа.

— Я уверен, у вас все получится. И к тому же вы будете не одна. Вам там помогут разобраться с вашими новыми обязанностями.

Снова этот смешок. На него я уже не обращаю внимание.

— Испытательный срок — один год. — Продолжаю читать вслух. — Год и только? — удивляюсь.

Помнится, в прошлых двух договорах было пять лет испытательного срока.

— Да, — подтвердил шеф. — Именно год вы будете обязаны проработать в компании «Золотой теленок». Если вам не понравится новая должность, через год вы сможете смело переводиться обратно… — с секундным размышлением, шеф продолжил: — в архивный отдел.

Из управляющей промышленным предприятием с огромной зарплатой снова в архивную ондатру.

— Хм…. — задумалась я, взвешивая все «за» и «против».

Почему именно меня, без какого-либо опыта работы, решили поставить управляющей новой отраслью компании? Разве не нашелся другой кандидат, опытнее меня? Хотя, шеф же сказал, что хочет таким способом извиниться передо мною.

То, что компания «Золотой теленок» находится за тысячу километров от заносчивого шефа — это огромный, жирный плюс. Это значит, возможно, в течение всего испытательного срока нам «не посчастливится» увидеться.

Но как моя бабушка всегда говорила мне: бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Сколько у меня дней, чтобы подумать? — откладываю договор в сторону.

— Пять минут. — Шеф возвращает мне договор. — Время пошло. — Фиксирует время на своих наручных часах.

— Но этого мало! Дайте хотя бы один день! — возмущаюсь я.

— Четыре минуты сорок секунд. — Произносит в ответ Рустамов, не отрывая взгляда от часов.

Какой же он заносчивый и вредный! Ну, точно робот без сердца.

Так, что-то я отвлеклась. Мне же нужно принять судьбоносное решение.

Я снова взвесила все «за» и «против».

— Две минуты.

Я ненавижу тебя, Рустамов Равиль Абдульджалиевич!

— Время вышло. Ваше решение?

— Хорошо. Я согласна. — Поникшим голосом отвечаю я, прекрасно понимая, что с этой самой минуты жизнь моя кардинально изменится.

— Прекрасно. — Звучит довольный голос шефа. — Вы вылетаете завтра утром. Инструкцию получите на месте. Подписывайте, Мария Сергеевна. Подписывайте договор.

***

— Где ты будешь жить?

— Пока не знаю.

— Ну, тебе хотя бы предоставят жилье?

— Возможно.

— Не знаю… Возможно… — Передразнила меня моя лучшая подруга Катька. — Что ты вообще знаешь? Подписала сомнительный договор и едет в неизвестность. Как была дурой, так и осталась ею.

— Я читала договор. Все там нормально.

— Знаю, как ты внимательно читаешь договора, перед тем как подписать их. Два предыдущих тому подтверждение.

Я не стала продолжать этот разговор, так как на споры у меня совершенно не было времени. Нужно собирать багаж. Завтра в восемь утра у меня самолет.

— Не пойму, зачем ты согласилась? — продолжала возмущаться Катька. — Этот Рустамов не из тех джентльменов, которые протягивают дамам руку.

Я устало упала на кресло.

— Шеф прав, меня ничто и никто здесь не держит. Так почему я не могу попробовать что-то новое? Я хочу изменить свою жизнь. От этой ежедневной обыденной, скучной жизни я очень устала.

— Что? — фыркнула Катька. — Скучная жизнь? Это твоя-то? Да у тебя за этот месяц произошло столько дерьма, сколько за всю жизнь у меня не случалось.

— Вот именно, дерьма, — согласилась с подругой. — И ничего хорошего. А если я и дальше продолжу работать бок о бок с Рустамовым в одном здании, при этом еще и в архивном отделе с мизерной зарплатой, которой хватает мне только на аренду жилья и на продукты с большой экономией, то вскоре я превращусь в молодую бабулю-кошатницу с потухшими глазами. Зато в моей жизни будет хоть какая-то определенность с точным планом на жизнь: работа — дом, дом — работа. Все.

— Хм, — задумалась Катька. — Возможно, ты права. Но все равно, мне совершенно не нравится эта идея с переездом. Вот где находится это село «Речка»? Я не нашла его на карте.

Я аккуратно сложила в дорожную сумку три юбки, две блузки, три рубашки, три платья и несколько вещей для повседневного ношения дома: джинсы, свитера, футболки, шорты.

— Значит, ты смотрела на карту не внимательно.

— Невнимательность — это твой конек. Я же всегда предельно внимательна.

— Уверена, шеф не стал бы меня посылать туда, где мне может угрожать опасность или что-то тому вроде. Да и зачем ему это делать? Он деспотичный тиран, а не маньяк — извращенец.

— Может, ты его до сих пор любишь? А? — Катька покосилась на меня подозрительно.

— Пфф, — фыркнула я. — Еще чего? Это после всего, что он сделал? Я, конечно, дура, но не до такой же степени.

— Уфф, — облегченно вздохнула подруга. — Слава Богу. А я-то уж подумала, что до сих пор сохнешь по нему.

— Никогда больше! — уверенно клянусь я. — Рустамова для меня больше не существует! Я похоронила его в своем далеком прошлом.

— Не в таком уж далеком. — Усмехнулась Катька. — Еще месяц назад ты, не раздумывая, была готова прыгнуть к нему в постель.

— И то верно. От этой мысли у меня мурашки. Глянь! — показала на своей реке мурашки. — И как могла быть так слепа?

— Влюбляясь все слепнут и глупеют. — Важно произносит Катька, словно великий мыслитель философ. — А мы бабы, дуры, влюбляемся в красивую обложку, за которой, собственно, ничего хорошего-то и нет.

— Как ты верно описала Рустамова. — Горько усмехнулась я.

Я, в принципе, не такая влюбчивая натура. Не влюбляюсь с первого взгляда, не сносит крышу от любви, и бываю очень придирчива к мужчинам. Идеальный парень выстроился в моей голове и никуда не хочет уходить: он должен быть, в первую очередь, уверенным в себе, самодостаточным, смелым, умным, решительным, аккуратным, и только потом я смотрю на его внешность.

Но почему-то с шефом все было иначе. В него я влюбилась с первого взгляда, от любви снесло крышу, и только потом узнала, каков он на самом деле. Результат исследований оказался плачевным.

— Что это ты приуныла? Равиля своего вспомнила? — подколола Катька.

— Он не мой, и никогда моим не был. И вообще, хватит уже говорить о нем. Пойдем, лучше, чай попьем.

Я встала с кресла и направилась на кухню.

— Маш, — Катька отправилась вслед за мной, — а можно я потом приеду к тебе?

— Куда? — не сразу поняла я.

— В это село «Речка». Говорю же, мне не нравится вся эта затея. Как-то подозрительно быстро Рустамов смягчился над тобой.

— Хорошо, приезжай. — Разлила кипяток по чашкам. — И ты удостоверишься, что Рустамов предложил эту работу только с лучшими побуждениями.

Через час Катька ушла, пообещав завтра утром проводить меня до аэропорта.

Собрав в дорожную сумку все необходимое и нужное для жизни в новом месте, я села за свой письменный стол. Открыла дневник. Пишу:

«Дорогой Дневник. Завтра утром я вылетаю в «другую жизнь». Как говорит моя подруга, в неизвестность. Эта неизвестность меня немного пугает, но я смело иду вперед и не оглядываюсь. В глубине души я все же рада, что появилась такая возможность. Так я хотя бы не буду видеть его.

Сейчас я вынуждена с тобой прощаться. Но ненадолго. Уже завтра я буду на новом месте, и оттуда напишу тебе, изложив свои эмоции о переезде. Надеюсь, эмоции будут прекрасными».

Глава 4

— Уважаемые пассажиры! Мы приземлились в аэропорту города N. На улице 25 градусов тепла. Благодарим вас, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. Счастливого вам отдыха и работы, будем рады вас видеть вновь. — Произнесла миловидная стюардесса, разбудив меня от крепкого сна.

Я лениво потянулась и попыталась вытянуть ноги, на секунду позабыв, что я нахожусь в самолете в эконом классе. Потом подправила свою чуть ниже колен, облегающую юбку-карандаш, застегнула несколько отстегнувшихся во время сна пуговиц на белой рубашке и надела туфли, которые скинула в сторону еще во время взлета самолета.

— Синицына Мария Сергеевна? — произнес странно одетый мужчина в клетчатой кепке лет пятидесяти. Его светло коричневый, старомодный, и в то же время новый пиджак, прибавлял ему еще несколько лет. На первый взгляд я бы дала этому мужчине лет шестьдесят, но если приглядеться: пятьдесят — пятьдесят два. Не высок, немного полноват, темноволос, но по бокам уже проглядывается седина, и на лице трехдневная щетина.

— Да, это я. — Нерешительно отвечаю я, глядя на него с заметным подозрением.

Он улыбнулся.

— Добро пожаловать. — Любезно поприветствовал он, и, не спрашивая моего разрешения, взял мой багаж. — Позвольте представиться — Михаил Степанович Панов — ваш заместитель, правая рука, личный помощник или как вам угодно.

— Правда? — безумно обрадовалась я, и вся прежняя подозрительность тотчас исчезла. — Очень приятно! — дружелюбно протянула ему руку, и он охотно принял ее.

— Как прошел ваш перелет?

— Прекрасно! Спала всю дорогу! И теперь, набравшись сил, я готова приступить к своим новым обязанностям! — с неподдельной бодростью отвечаю я.

— Это очень хорошо. — Одобрительно улыбнулся мужчина. — Ну, тогда мы можем ехать.

На выходе из аэропорта нас ждал… раритетный ржавый, небесно-голубого цвета автомобиль марки «Москвич».

— Вы приехали на этой машине? — мне не удалось скрыть своего удивления.

— Вас что-то смущает? — прозвучал встречный вопрос.

— Н-нет, ничего. — Растерялась я на секунду. — Все нормально. Не важно, какая машина. Главное чтобы возила твой… — хотела добавить слово «зад», но вовремя остановила себя, — …тебя.

— Это верно. — Согласился Михаил Степанович. — Знаете, сколько лет моей Ласточке?

Должно быть, Ласточкой он называет эту самую машину. Не жену же? Наверное.

Он любезно открыл передо мною переднюю пассажирскую дверь, и она с противным скрипом открылась.

— Наверное, лет пятьдесят.

Судя по звуку.

Панов рассмеялся.

— Почти.

Усадив меня в свою Ласточку, он сел на водительское место, и с третьей попытки ему удалось-таки завести двигатель, причитая:

— Давай, родимая! Не подведи меня на этот раз. Перед гостьей стыдно будет.

— Почему перед гостьей? Я вообще-то к вам приехала сюда надолго. — Уверенно произношу я, на что получила удивленный взгляд неверующего:

— Надолго — это на сколько? — уточнил он, как-то странно оглядев меня с ног до головы.

— На год… Или больше. — Его вопрос меня очень смутил. Не пойму, он рад или, наоборот, не рад моему приезду?

В салоне автомобиля образовалось неловкое молчание. Я решила сменить тему разговора:

— А как далеко находится село «Речка»?

— Нам ехать сто двадцать километров.

— Сколько?! — воскликнула я, оглушив своим воплем даже рев двигателя Ласточки.

— Да не волнуйся ты так, — усмехнулся Михаил Степанович, — мы быстро доедем. Ты даже не заметишь.

Я взглянула на трясущийся спидометр автомобиля. Стрелка лежала на отметке сорок. Открыв в голове виртуальный калькулятор, стала вспоминать формулу по вычислению времени. Расстояние разделить на скорость.

Ё-моё! Это когда же я приеду в село?!

— Ну, ничего. — Принялась утешать себя. — Главное, дорога асфальтированная. Сейчас попрошу Михаила Степановича разогнаться хотя бы до восьмидесяти. Уверена, его Ласточка будет только рада быстрой езде.

— Михаил Степанович, — обратилась я к мужчине и замерла с широко раскрытыми глазами.

Ласточка медленно стала съезжать на грунтовую дорогу.

— Да, Мария Сергеевна. — Отозвался Панов.

— Спасибо, что встретили меня. — Поникшим голосом произношу я не то, что хотела сказать изначально.

— А как иначе? Одни бы вы точно не добрались до нас.

И это точно. Ведь поехали мы по лесам, по полям, по посадкам, и даже проезжали болото. Я трижды засыпала, трижды просыпалась от сильнейшего удара головой об боковое стекло автомобиля.

— Может, вам прилечь на задние сиденья? — предложил Михаил Степанович, не выдержав моей экзекуции над собой.

Я обернулась. На задних сиденьях лежали грязные, масляные запчасти, я предполагаю, автомобильные. Вот, что значит рабочая, многофункциональная машина.

— Нет, спасибо. — Любезно отказалась. — Мне и здесь нормально.

***

— Просыпайтесь, Мария Сергеевна, — откуда-то издалека доносится мужской голос. — Просыпайтесь.

Я с трудом открываю глаза и первое, что вижу — деревянная калитка, деревянный дом и огромный жирный кот, сидящий на заборе.

— Где это мы? — сонно потягиваюсь, вытягивая ноги. Мои ноги тотчас уперлись обо что-то. Оказывается под моими ногами все это время стоял деревянный ящик с картошкой.

— Простите, я поставил ящик к вам под ноги, пока вы спали. В машине, видите ли, больше нет свободных мест. А жена попросила привести ей картошку. — Михаил Степанович выходит из машины и забирает из-под моих ног ящик. — Посидите немного, я отнесу это жене, и мы поедем дальше.

— Без проблем. — Отвечаю я, встряхивая землю со своих туфель.

Я вышла из машины и огляделась по сторонам. Деревня. Свежий воздух. Вокруг зелень, тишина и спокойствие.

— Как давно я не выбиралась на природу. — Поймала себя на мысли. — Надо будет как-нибудь найти свободное от работы время и выбраться на пикник. — Решила я.

На улице начинало темнеть. Должно быть, время сейчас приближается к девяти часам. Солнце скрылось за подступающие грозовые тучи — ночью будет гроза.

— Смотри, кого это Михаил Степанович привез на ночь глядя? — донесся до меня женский голос с заметным акцентом.

— Городская, видать. — Подхватил другой женский голос.

Оборачиваюсь. На скамейке, напротив, возле такого же деревянного дома, как и у Панова, сидели две женщины лет пятидесяти — шестидесяти. Не отрывая своего взгляда от меня, женщины бесцеремонно открыто и нагло принялись обсуждать меня, при этом они еще умудрялись грызть семечки, с шумом выплевывая шелуху прямо себе под ноги.

— Смотри, как вырядилась? А каблуки-то! Каблуки-то, глянь, какие!

— Ноги переломает. Зуб даю.

А вот уже и ставки пошли. Я с радостью заберу у нее этот зуб.

— Мария Сергеевна, ну что, поехали дальше? — за калиткой показался Михаил Степанович.

— Михаил Степанович, а у вас здесь так принято обсуждать всех приезжих? — спрашиваю я, садясь в машину.

— Кто кого обсуждает? — не понял мужчина.

Я кивнула на женщин.

Не говоря ни слова, Панов останавливает машину рядом с женщинами и припускает окно.

— Что вы делаете?! — испуганно пропищала я.

— Эй, бабы! — крикнул он тем самым женщинам, из приспущенного окна.

— Добрый вечер, Михаил Степанович! — тотчас заулыбались женщины.

Ближе они выглядят моложе. Им, должно быть, лет по сорок-сорок пять.

— Вы что это вздумали новое начальство обсуждать? Работы своей хотите лишиться? — принялся бранить Панов, не обращая внимания на их любезное приветствие.

— Где новое начальство? — испуганно стали оглядываться по сторонам.

— Сидит рядом со мной. Вот бабы дуры.

— Михаил Степанович, поехали уже, а? — взмолилась я.

— Хорошо, Мария Сергеевна. — Машина тронулась с места.

Через боковое зеркало автомобиля я видела, как женщины с широко раскрытыми от удивления глазами продолжали сидеть на скамейке и неотрывно смотреть нам вслед.

— А где они работают? — полюбопытствовала я.

— Поварихи в нашей местной столовой. Марина и Ольга. А вот и собственно и сама столовая. — Указал на небольшое деревянное строение с вывеской «Кушайте на здоровье».

— Довольно оригинальное название столовой, — отметила для себя.

— А у вас здесь все дома деревянные? — поинтересовалась я. — Мы уже проехали десятки домов и зданий, а я так и не встретила построения, скажем, из кирпича.

— Нет, здесь все из дерева. — Отмахнулся в ответ Михаил Степанович. — Всякий строительный материал трудно завозить в нашу деревню, да и дорого. Вот мы и строимся из подручных средств. То есть из дерева.

Я взглянула на небо. Грозовые тучи уже повисали над деревней.

— Михаил Степанович, может, мы уже поедем в мой офис? Мы можем не успеть доехать до места. — Разволновалась я.

— Успеем, здесь совсем недалеко. — Лишь улыбнулся в ответ Панов.

Его слова меня не успокоили. Дорога здесь грунтовая, пойдет дождь — образуются грязь и лужи. Его Ласточка не сможет проехать дальше, просто застрянет на полпути.

Вскоре мы остановились возле еще одного деревянного здания, но он был уже больше всех остальных: двухэтажный, с парадной деревянной лестницей, с множеством окон. Дом этот был похож на те дома, которые дворяне строили себе в девятнадцатом веке. А, возможно, это и есть дворянский дом — главная достопримечательность этой самой деревни, которую Михаил Степанович захотел мне показать, раз остановился возле нее и вышел из машины. Я последовала его примеру.

— Михаил Степанович, дождь же начнется. — Напомнила я.

— Да он еще не скоро начнется. — Отмахнулся в ответ мужчина, вытащил из кармана своего пиджака связку ключей и открыл дверь этого самого дома. — Проходите. — Галантно пропустил меня вперед.

Неуверенно шагнула вперед.

Панов включил свет.

Внутри дома, на удивление, не пахло ни сыростью, ни плесенью. Странно, этот дом, на первый взгляд, не жилой, но в то же время и не скажешь, что он заброшен. Внутри все чисто, убрано, имеется мебель: столы, шкафы, на полу постелен красный ковер. На столах вазы с живыми цветами, какие-то бумаги и прочие канцтовары.

— Не стойте в дверях. Пройдитесь по всем комнатам. — Посоветовал Панов и сам скрылся за дверью одной из комнат.

Устало вздохнув, отправилась сразу на второй этаж. Надеюсь, эта экскурсия продлится не долго. С дороги я очень устала и мне безумно хочется прилечь в постель.

Дом состоял, как я уже сказала из двух этажей, из десяти комнат: три из них оказались складом ненужного барахла, одна как зона отдыха, остальные что-то вроде рабочего кабинета.

— Ну, все, я прошлась по всем комнатам. — Михаила Степановича я нашла в одной из комнат на первом этаже. Он сидел за столом и что-то старательно записывал. — Теперь мы можем отправляться в офис? Говорю же, дождь скоро начнется.

Он как-то странно на меня посмотрел.

— В какой офис?

— Как в какой? В главный офис компании «Золотой теленок».

— А это что по-вашему такое? — развел он руками.

Я присела на ближайший стул.

— Это ваша шутка такая? Ха-ха. Смешно. — Нервно захихикала я. — Но сейчас я очень устала, безумно голодная и поскорее хочу прилечь в постель, чтобы завтра с новыми силами приступить к своим новым обязанностям. Поэтому, простите, если не оценила вашу шутку должным образом.

— А я и не шучу. Это не офис, а контора. А «Золотой теленок» — это название колхоза. — На полном серьезе произносит Михаил Степанович.

— Название чего? — кажется, я ослышалась?

— Мария Сергеевна, вы меня не пугайте так. С вами все в порядке? Наверное, в дороге сильно ударились головой? Позвольте позвать Верочку, ветеринара нашего.

— А я здесь причем? Зачем мне ветеринар?

— Врач далеко отсюда, до него мы точно не доедем. Гроза скоро начнется.

— Так это и есть село «Речка»?! — округлились глаза от удивления.

— А вы что думали?

— А я думала… Думала, что шеф хочет загладить вину передо мною. А он…

Глава 5

Открываю глаза, а вокруг все такое незнакомое. Где я?

Ах, да. Я же в доме Михаила Степановича.

После того, как он мне сообщил, что я — управляющая колхозом, у меня случился нервный срыв. Даже валерьянка мне помогла не сразу.

А ведь все логично: «Золотой теленок» — предприятие, занимающийся «производством» свежих мясных и молочных продуктов. Если бы я еще тогда в кабинете шефа включила свои мозги, то поняла бы, что все не так гладко. Какой дурак поставит меня управляющей крупным промышленным предприятием? Вот чувствовала же Катька подвох в этом контракте, а я ее не послушалась. Ну, ничего, Рустамов мне за все ответит.

— Доброе утро, Машенька! — любезно поприветствовала меня Лидия Михайловна — жена Панова. — Вы уже проснулись?

Лидия Михайловна — невероятная женщина: красивая, добрая и очень приятная. Впрочем, Михаил Степанович так же душа-человек, добродушно предложил мне остаться у него. На время, конечно же. Ведь я намереваюсь как можно скорее вернуться в город и высказать шефу все, что думаю о нем.

— Доброе утро, Лидия Михайловна…. — неуверенно топчусь в дверях кухни в пижаме и комнатных пушистых тапочках, не решаясь пройти внутрь.

Мой внешний вид сейчас как точно выражает образ сильной, уверенной в себе женщины управляющей целым колхозом: пижама (футболка и шорты) в сердечки и тапочки в виде белых пушистых зайчиков с выпирающими ушами. И кто меня здесь будет воспринимать всерьез? Шеф намеренно хотел поглумиться надо мною и заодно позабавить всех работников колхоза.

Ненавижу его!

— Машенька, проходите к столу. Ну же, не стесняйтесь. — Добродушно улыбнулась Лидия Михайловна. — Я вам заварила травяной чай. Думаю, после вчерашнего он вам необходим и пойдет только на пользу.

— Спасибо, — смущаясь, присела за стол. — Простите, Лидия Михайловна за мое такое внезапное вторжение. Я сегодня же съеду из вашего дома.

— Не говорите так! — ахнула женщина. — Вы нам совершенно не мешаете. Напротив, я безумно рада вашему приезду. Знаете ли, мне безумно скучно бывает находиться одной в доме. Миша постоянно на работе с раннего утра до позднего вечера. А детей у нас нет.

— Но я здесь не останусь. Вышло недоразумение….

Не успела я договорить, как в дверях кухни показался Михаил Степанович:

— Мария Сергеевна, вы куда-то собрались уезжать?

— Михаил Степанович, я возвращаюсь обратно в город. Не могли бы вы меня прямо сейчас подвести до аэропорта?

— Позвольте вам для начала кое-что дать. Я полагаю, это адресовано именно вам.

Мужчина протянул мне лист бумаги формата А4.

«Доброе утро, Мария Сергеевна. Знаю, в этот самый момент вы сидите на кухне Михаила Степановича и умоляете его увести вас обратно в аэропорт. Но позвольте вас предупредить, как заботливый о своих подчиненных начальник: вернуться вы сможете не раньше, чем через год. Но если вы все же решите вернуться, то обязаны будете выплатить моей компании огромную неустойку, о которой вам, должно быть, известно».

В конце письма подпись шефа.

— Кхм-кхм! — громкий кашель Михаила Степановича вывел меня из ступора.

Я долго сидела в замершем положении и смотрела в одну точку, сжимая в руках послание от шефа.

— Это, конечно, не мое дело. Признаюсь, я полюбопытствовал и заглянул в это письмо….

— Миша! — возмущенно воскликнула Лидия Михайловна.

— Мария Сергеевна, что за игру затеял Равиль Абдульджалиевич? Что все это значит?

— Это месть, Михаил Степанович. — Еле шевеля бледными губами, произношу я.

— За что?

— За задетое мужское самолюбие.

Мне пришлось обо всем рассказать Пановым, с чего все началось и чем все закончилось.

Михаил Степанович хмурился все сильнее и сильнее, Лидия Михайловна удивленно вздыхала после каждого моего слова.

— Неужели, Машенька, вы так легко сдадитесь и уедете? Ведь он только этого и ждет! — первой пришла в себя Лидия Михайловна.

— Я согласен с женой. — Подхватил мысль Панов. — Мария Сергеевна, но ведь все не так плохо, как вам кажется. Докажите Равилю Абдульджалиевичу, что вы сильная женщина, что ему не сломать вас так легко. А мы, конечно же, вам поможем. Жить будете у нас, в отдельной комнате.

— И не думайте, что будете нас стеснять. — Продолжила Лидия Михайловна. — Я буду только рада вам.

— Я не знаю… — Растерянно пробормотала я. — Мне нужно подумать….

— Конечно-конечно. А сейчас выпейте чай, пока у вас снова не случился нервный срыв.

Сделав несколько глотков чая, решительно произношу:

— Остаюсь.

***

— Михаил Степанович, я готова! — нацепив на себя маску уверенной в себе бизнес-леди, я поправила немного покосившуюся на бок юбку. — Мы можем отправляться… Эмм…

— На ферму. — Помог мне закончить предложение Панов.

— Да, на ферму! — Бодро отвечаю я.

— Кхм-кхм. — Откашлялся Панов, как-то странно разглядывая меня с ног до головы. — Мария Сергеевна, вы в этой одежде пойдете на ферму?

— Да. А что вас смущает в моей одежде? — недоумевала я.

Одета вполне прилично: розовая рубашка из хлопка, облегающая, серая юбка длиной до колен, туфли на невысоком каблуке (всего лишь восемь сантиметров), волосы предусмотрительно собрала в высокий хвост, и на лицо не стала наносить много косметики, лишь подкрасила ресницы и обвела губы блеском.

— Да нет, ничего. — Как-то неуверенно отвечает Панов. — Ну, раз вы готовы, тогда можем отправляться.

У калитки нас уже поджидала Ласточка.

Времени девятый час утра — мы уже как на целый час опаздывали на работу. Хотя, начальство никогда не опаздывает, а только задерживается.

— Мария Сергеевна, а вы хотя бы имеете представление, что такое «колхоз»? — спросил Панов, как только мы отъехали от дома.

— Не совсем, — честно призналась я.

— Я так и думал, — задумчиво произнес Панов.

— Расскажите мне вкратце, — попросила.

— Если вкратце, то колхоз — это предприятие, созданное для коллективного ведения сельского хозяйства.

— А если не вкратце?

Объяснение Михаила Степановича не дали положительного результата в копилку моих знаний.

— А если не вкратце… Как бы вам доходчивей объяснить?.. — мужчина задумался. — Впрочем, вы сами сейчас все поймете. Мы уже подъезжаем к ферме.

Мы подъехали к огражденному высоким деревянным забором месту, внутри которого и находилась ферма.

— Это то, что я думаю?! — указываю пальцем на огромную ветряную мельницу. — Неужели она все еще в рабочем состоянии?

— А то! — с гордостью отвечает Панов. — На днях мы отремонтировали ее. Теперь она работает, как новенькая.

— Обалдеть! Я будто попала в прошлый век! — ахнула я, на что Михаил Степанович лишь усмехнулся.

***

— Мария Сергеевна, когда желаете познакомиться с коллективом? В котором часу всех собирать?

И тут у меня началась самая настоящая паника. Я совершенно не готова к знакомству с рабочим коллективом! Я не подготовила нужную речь! Что я им скажу? Я вообще думала, что сегодня же вернусь в город, а не останусь здесь.

С шумом проглотила слюну.

— Я не знаю… Я не думала об этом… — Учащенно заморгала. — А как вы думаете?

Страх на лицо.

— Думаю, для начала вам все же стоит осмотреться, так сказать изучить обстановку, узнать, чем именно занимаются ваши подчиненные и познакомиться с каждым лично. Вчера вы даже не догадывались, куда едете. Так? — я нервно вздохнула, Панов продолжил: — Пускай рабочие также для начала познакомятся с вами, поймут, что вы не просто молоденькая девка, прибывшая к нам из города, или забредшая сюда по ошибке, а наше новое начальство. И еще, не показывайте им свой страх и волнение.

— А что, по мне так заметно, что волнуюсь?

— Да от вас за километр разит этой неуверенностью! — хохотнул Панов. — Советую вам взять себя в руки и показать всем, кто здесь хозяин.

Я глубоко вздохнула. Выдохнула.

— Я готова. Можем отправляться.

Мы вышли из машины, и, не теряя времени, сразу же направились к одному из строений. Им оказался коровник.

Ах, как же здесь воняет! Не передать словами!

Теперь понятно, почему Михаил Степанович был удивлен выбором моей одежды. Знала бы, как здесь воняет, надела бы космический скафандр.

По крайне мере, я знаю, чем займусь этим вечером: буду выколупывать навоз из каблуков, потом займусь генеральной стиркой своей одежды, а после и сама нырну в стиральную машину.

— Светлана! — крикнул Панов так громко, что даже коровы перестали жевать и устремили на нас свои любопытные взгляды.

Ах, какие они все миленькие, — расчувствовалась я, и бросилась гладить их мордашки.

— Галина! Аля! Где вас черти носят?!

Послышался женский смех. А через несколько секунд появились две очень похожих друг на друга женщин: обе молодые, примерно по тридцать лет, немного полненькие, небольшого роста, одеты в простенькие платья, фартук, платки в цветочек и в резиновые сапоги.

— Начальство прибыло! — звонко захохотала одна из девушек. — Каким ветром, Михаил Степанович?

— Не дерзи, Галина. — Цыкнул на нее Панов. — И вообще, правильно ты сказала, что начальство прибыло. — Кивнул в мою сторону. — Знакомьтесь, Мария Сергеевна, наши доярки: Галина и Светлана. — Потом вновь обратился к ним. — А Аля где?

— Она ушла сегодня пораньше. Муж ее снова напился. Буянит дома. — Ответила Светлана, пока Галина с любопытство разглядывала меня.

— Мария Сергеевна. — Представилась я, держась перед ними как можно уверенней. — Будем знакомы. — Протянула руку сначала одной, потом другой.

Пожав руку дояркам, я почувствовала на своей ладони что-то скользкое. Присмотрелась. Ладонь была запачкана чем-то темным, похожий на косметический крем, но очень вонючий.

— Ой, простите! Руки мои в солидоле. — Виновато пропищала Галина, вытирая руки об свой фартук.

— Ничего страшного. — Улыбнулась я. — А что это — солидол? Для чего вы мажете им руки?

Доярки переглянулись между собой и тотчас захихикали.

— Мария Сергеевна, — шепнул мне Панов, — нас еще ждут десятки рабочих.

— Да, конечно. — Согласилась с ним, и обратилась напоследок к дояркам: — С вами еще не прощаюсь. Чуть позже я вернусь к вам, и вы все же скажете мне, зачем мажете руки солидолом.

Под хихиканье доярок, мы с Михаилом Степановичем отправились дальше — в телятник.

— Елизавета! Глаша! — снова кричит Панов.

— Что ты так кричишь? Всех же телят распугал. — Вышла к нам навстречу женщина лет шестидесяти и такая грозная на вид, что даже мне стало не по себе.

— Соберись тряпка! — мысленно подбадривала себя.

— Полно, Елизавета. Полно тебе ворчать. Я начальство к тебе новое привела. Знакомьтесь: Мария Сергеевна — Елизавета Петровна. — Представил нас друг друге.

— Очень приятно. — Улыбнулась я женщине и решила на этот раз не протягивать руку. Вдруг и она мажет руку солидолом?

— Шутишь что ли? — вдруг нахмурилась женщина. — Какая она, к черту, начальник? Она такая же начальница, как я порно звезда.

— Значит, вы порно звезда. — Не удержалась я от сарказма. — С этого самого дня я управляющая колхозом. Или вас что-то не устраивает?

Минуту женщина просто тупо смотрела мне в глаза. Потом как-то нехотя произнесла:

— Простите, если я вас обидела. Видит Бог, не хотела. Просто вы очень уж молода для управляющей.

— Равиль Абдульджалиевич отправил меня сюда вместо себя. — Деловым тоном информирую я. — Если у вас ко мне есть вопросы, пожелания или еще что-то, то через час я всех собираю…

— В «Уголке». — Помог мне Панов.

— Да, в «Уголке». Там вы сможете задать мне любые интересующие вас вопросы.

— Так уж и любые? — хитро прищурила глаза Елизавета Петровна.

— Любые, касаемо работы, конечно же.

Так и не дождавшись Глаши, второй женщины, работающей в телятнике, мы с Михаилом Степановичем отправились дальше. К трактористам.

В этот самый момент мужчины исправляли неполадки твоей техники. Я насчитала: два стареньких трактора, и два таких же стареньких комбайна. Мда, вся техника была с конца двадцатого века.

— Михаил, ты что, проститутку нам вызвал, так сказать, для повышения работоспособности? — стоило нам только подойти к трактористам, в мой адрес тотчас направились пошлые шуточки.

— Ты что мелешь, идиот?! — грозно рявкнул Панов на самого развязного тракториста. — Перед тобой вообще-то….

— Михаил Степанович, — остановила его на полуслове, — я сама. — Он согласно кивнул. — Господа, — обратилась я с особой любезностью к трактористам. — Позвольте представиться: Мария Сергеевна — ваш новый начальник. Отныне я управляю колхозом.

— Облом. — Расстроенно выдохнул один из рабочих, тот, что был моложе всех остальных, лет около двадцати.

— Ваше имя? — строгим голосом спросила его.

— Мое?

— Мое мне известно.

— Васька. — Краснея отвечает он.

— А ваши? — обратилась к остальным.

— Геннадий.

— Григорий.

— Витя.

— Санек.

— Геннадий Захарович. — Завершил перекличку самый старший, лет шестидесяти, а то и даже больше.

— Очень приятно. — Соизволила улыбнуться. — Через час всех собираю в «Уголке». Не опаздывайте. — Потом обратилась к Михаилу Степановичу. — Мы всех обошли, или еще есть места, где мы не были?

— В принципе все. Остались только два машиниста, но они сейчас в отъезде. Уехали в город продавать зерно. И еще осталось посмотреть столовую.

— У нас еще есть целый час времени. Давайте пройдем в столовую.

— Как скажете, Мария Сергеевна. — Послушно ответил Панов, и под удивленные взгляды трактористов, мы отправились дальше изучать новые владения Рустамова.

Глава 6

«Уголок» — место сбора рабочих, где проходит обсуждение важнейших вопросов. Другими словами — зал совещания или красный уголок. Площадь комнаты небольшая, зато довольно вместительная. Спокойно можно собрать двадцать человек.

— Здравствуйте! Позвольте вам представиться: Синицына Мария Сергеевна. Как я уже сообщила большинству собравшихся, с этого самого дня я ваш начальник.

Зал загудел.

Что-то я не поняла, они рады этой новости или же нет?

Продолжила дальше, четко поставленным голосом:

— Неделю назад Равиль Абдульджалиевич, — произнесла про себя: «Черт бы его побрал», — выкупил у вашего прежнего владельца ферму. Это значит, грядут большие перемены в лучшую сторону. Ваша жизнь станет прекрасней!

— Наш прежний владелец тоже самое говорил! — выкрикнул кто-то из зала. — И где он сейчас?

— Обещать может каждый! Вы нам лучше на деле докажите! — прокричал второй.

А потом и третий подхватил:

— Вот где этот Равиль? Почему он так и не приехал сюда? Выкупил колхоз, а сам даже появляться здесь не желает!

— Вот-вот. Подослал неопытную, молодую девку, которая даже не знает, что такое солидол!

— Как вы вообще собрались управлять колхозом, если не знаете даже элементарных вещей?!

Надо погуглить, что такое «солидол», — подумала я про себя.

— А ну цыц! — прикрикнул на всех Михаил Степанович. — Что вы все накинулись на нее, словно пчелы на мед?

Я бы выразила это другими словами. Ну, да ладно. И так сойдет.

— Имеем право, Михаил Степанович. — Пропищал из зала женский голос. — Когда в последний раз нам зарплату выдавали, а?

— А это ты у предыдущего начальника спрашивай. Новое начальство у нас только неделю властвует. Вот пройдут еще три недели — тогда и требуй зарплату.

— А почему наше новое начальство молчит? — выкрикнул кто-то из мужчин.

А я, правда, сижу и молча наблюдаю за всеми. Запоминаю лица кричащих, чтобы понять для себя, кто является главным зачинщиком бунта. А потом я просто привлеку его на свою сторону, так сказать, возьму под свое крыло.

— Я здесь, как раз для того чтобы выслушать вас. — Спокойно произношу я. — Знаю, вам нужна определенность и точный план на будущее колхоза. Я вам скажу одно: Равиль Абдульджалиевич никогда не бросает слова на ветер. Если он что-то начал делать — он всегда все доводит до конца. До совершенства. — Добавила я. — А теперь ответьте мне, откуда идет зарплата?

— От продаж зерна. — Выкрикнул один.

— От продажи молока. — Крикнула уже знакомая мне Галина.

— От продажи скота.

— Вот именно. А если мы улучшим работоспособность фермы, мы увеличим доход. А если увеличится доход — что это значит?

— Зарплата увеличится? — робко предположили из зала.

— Верно! — весело крикнула я. — Совершенно верно! Я лично проконтролирую, чтобы ваша зарплата была достойной вас. А так же обещаю, что зарплата вам будет выплачиваться в срок, без задержек. От вас же требуется полное послушание и честная работа. А теперь, прошу всех разойтись по своим рабочим местам. И не забывайте, от вас самих зависит, какая у вас будет зарплата.

Неожиданно зал разразился аплодисментами.

— Это они вам. — Одобрительно заулыбался Михаил Степанович. — Мария Сергеевна, вы просто прирожденный оратор. Я боялся, что вас наши волки съедят живьем, а вы оказались довольно проворной лисой. Как ловко вы приманили их на свою сторону.

— Хочешь жить — умей вертеться. — Улыбнулась я.

— Главное, теперь постараться выполнить все, что наобещали.

И тут меня бросило в холодный пот.

Вот почему всегда так? Сначала говорю — потом думаю.

— Мария Сергеевна, теперь можем отправляться в контору. Вам мы выделили отдельный кабинет на втором этаже. Ваш кабинет самый просторный и самый светлый.

— Спасибо, — поблагодарила я Михаила Степановича.

Совещание закончилось. Рабочие разошлись по своим рабочим местам.

Надо все же погуглить, что такое «солидол», — решила я. Вытаскиваю из сумочки мобильный — впервые за все время пребывания в селе.

Пытаюсь войти в интернет. Нет связи.

Наверное, вчерашняя непогода повредила вышку сотовой связи.

Выхожу из «Уголка», нахожу Панова среди трактористов и снова пытаюсь поймать связь.

— Михаил Степанович, не понимаю, что с моим телефоном? Показывает, что нет связи. Может, вчера грозой повредило вышку?

— Какую вышку? — не понял Панов.

И трактористы как-то странно на меня посмотрели.

— Базовую станцию сотовой связи.

— Так ее у нас нет, и не было никогда. — Пожал плечами Михаил Степанович.

— А вы очень забавная, Мария Сергеевна. — Засмеялся Васька. И другие трактористы все заулыбались.

— Как нет вышки? А как же вы поддерживаете связь с внешним миром? То есть я хотела сказать, связь с цивилизацией…

Одно другого не лучше.

— Через стационарный телефон. Он, кстати, один у нас на все село. И находится телефон в конторе.

— Вот так новость…. — переваривала я информацию, как вдруг я услышала, как кто-то позвал меня.

— Мария Сергеевна!

На ферму на велосипеде въехала девушка лет двадцати пяти.

Я вопросительно посмотрела на Панова.

— Ленка. Работает в конторе. — Объяснил Михаил Степанович.

— Мария Сергеевна, — тяжело дыша, пробормотала она, остановившись возле меня. — Вам там звонят из главного офиса.

— Кто? — не поняла я сразу.

— Равиль Абдуль… Равиль Абдуль…

О! Теска! — подумала я и улыбнулась.

— Хорошо, сейчас подойду. Пусть перезвонят через десять минут.

От фермы до конторы расстояние примерно восемьсот метров. На каблуках как раз приду минут через десять.

Пускай Рустамов ждет. Я теперь деловая женщина, у меня может быть много работ, и поэтому не сразу смогу ответить на его звонок.

— Да, я так и сказала. — Улыбнулась в ответ девушка. — Подвести вас до конторы?

— Меня? — удивленно спросила я. Предложение Елены подвести меня показалось очень необычным, но потом я подумала: «Почему бы и нет?»

— Да, конечно. — Охотно согласилась я и присела на заднее сиденье велосипеда. — Никогда не ездила на пассажирском сиденье велосипеда.

— Нет, Мария Сергеевна, вы все же очень забавная женщина. — Вновь прозвучал голос Васьки.

До конторы мы доехали с ветерком. И это в прямом смысле. Ленка ездит на велике безбашенно, превышая скорость и нарушая всевозможные правила дорожного движения. Мы чуть не сбили с ног бабушку и чуть не раздавили мирно спящую на дороге собаку, за что она чуть не загрызла мои ноги. С трудом оторвались от погони разъяренного пса.

Не пойму, волосы на голове стоят дыбом от встречного сильного ветра или же от испытанного стресса? Мне с трудом удалось расчесать волосы, и только потом я вошла в контору.

Лена сразу же повела меня к телефону, который располагался в одной из рабочих комнат первого этажа.

Сидим обе, ждем звонка.

— Лена, а кем вы здесь работаете? — спросила я, чтобы хоть как-то заполнить тишину.

— Ну, как вам сказать… — смущаясь, произнесла она. — Наверное, как ваша секретарша.

— Вот как?

— Если вы, конечно, не захотите привести себе помощницу из города… — Запинаясь, начала она, но я ее тотчас прервала:

— Нет, что вы! Меня вполне устраивает ваша

кандидатура.

Девушка расплылась в улыбке.

Кстати, она довольно симпатичная: светловолосая, курносая, на лице проглядывались небольшие веснушки, которые делали ее еще милее, голубоглазая и довольно спортивное телосложение. Видимо, часто ездит на велосипеде.

Прошли отведенные шефу десять минут. А телефон по-прежнему молчит. Потом прошло еще двадцать минут.

Черт, это так похоже на шефа. Высокомерный, самовлюбленный сноб!

Вот делать мне нечего, как ждать его звонка весь день.

— Лена, а давайте пойдем пить чай? — предложила я. — Ну, сколько уже можно его ждать?

— Хорошо. — Девушка бросила недовольный взгляд на молчавший телефон.

Рустамов своей неопределенностью, кажется, и ее взбесил.

Как только мы вышли в коридор, зазвонил телефон.

— Вот черт! Следит что ль за нами из космоса? — выругалась я, на что Лена звонко рассмеялась.

— Мне подойти? — спросила она.

Я молча кивнула. Что-то меня неожиданно бросило в жар. Волнение снова овладело мною. Как только представлю, что услышу его голос… Бррр. Мурашки побежали по всему телу.

— Алло. Я вас слушаю? — ответила на звонок Лена без всякого должного представления. — Да, Мария Сергеевна пришла и сейчас в своем кабинете, — зачем-то соврала моя секретарша. — Минуту. — Положила трубку на стол.

Только сейчас до меня дошло, зачем она это сделала. Маленькая месть шефу за наше долгое ожидание.

Эта девчонка мне уже начинает безумно нравиться.

Минут пять мы стояли молча и улыбались, поглядывая на телефон, на противоположной стороне которого меня терпеливо ожидал шеф.

Выждав еще немного, я подошла к телефону.

— Алло. — Уверенно произношу я.

— Еще одна такая выходка, и я урежу половину твоей зарплаты. — Прозвучал в трубке раздраженный, ненавистный мне голос.

— Прошу прощение. Меня задержали рабочие. — Отвечаю я фальшивым спокойным голосом.

А если честно, все мое тело содрогалось то ли от страха, то ли от волнения. Лишь бы голос предательски не задрожал.

— Мне совершенно все равно, что у вас там происходит. Если я звоню, вы сию секунду должны отвечать мне. Вам это ясно?

Слова шефа немного насторожили меня. Как это ему все равно, что здесь происходит?

— Да. — Выдохнула я сдержанно.

— Итак, вы остались?

— Да.

— И намерены дальше оставаться там?

— Разве вы не этого хотели? — задаю я встречный вопрос.

В ответ услышала короткий смешок.

Он насмехается надо мною? Так, значит, это и, в самом деле, было местью за его задетое самолюбие.

— Кстати, я тронута вашим письмом. — Не удержалась я, чтобы не сказать ему это. — Но вы ошибаетесь. Меня ничуть не расстроило здешнее общество. Напротив, здесь мне безумно нравится. И работа вполне устраивает. Поэтому, спасибо.

— Да неужели? — вновь усмехнулся шеф. Видимо, не поверил моим словам.

— Я вас прощаю. — Произнесла, кривя душой. — Вы же все это сделали, чтобы извиниться передо мною за свои ложные обвинения?

— Значит, все устраивает?

— Вполне. — Вновь соврала я.

— Хорошо. Я еще позвоню. — И бросил трубку.

— Как же я тебя ненавижу! — зло прошипела я, совершенно позабыв о присутствии в кабинете Лены, которая все это время с удивленным лицом наблюдала за мной.

— Мария Сергеевна, простите, конечно, за мое любопытство. Но я не могу не спросить вас…

— Что вы хотели спросить?

— Между вами и Рустамовым что-то есть?

— Что вы имеете в виду? — не поняла я.

— Роман. — Смело произнесла она.

— Роман?! Между мной и Равилем Абдульджалиевичем?! Пфф, да никогда в жизни! Я его ненавижу!

— Ммм… Значит, показалось….

Глава 7

Остаток рабочего дня пролетел со скоростью света. На улице уже стемнело, в конторе давно не слышатся голоса других работников — я в полном одиночестве сижу в своем рабочем кабинете, заваленная стопкой бумаг. Кстати, кабинет мой довольно просторный и светлый — как и сообщал Панов, он в сто раз лучше той каморки, которая у меня была в архивном отделе.

Сижу и изучаю доходы, расходы колхоза, куда поставляют утренний и вечерний удой молока, куда отправляют новорожденных телят, по какой цене продается урожай с полей.

«Сравнить цены на рынке сбыта» — пишу в своем рабочем ежедневнике.

А вдруг нас надувают и покупают молоко, скот и зерно по минимальным, нечестным ценам?

Мда… Никогда не думала, что мне придется всем этим заниматься. Я с детства росла в городской среде и редко бывала в деревнях.

«Рассмотреть предложения других потребителей» — делаю следующую заметку в ежедневнике.

Изучаю рыночную цену каждого продукта. Подсчитываю на калькуляторе примерный ежемесячный доход от продаж и делю на всех рабочих, при том не забывая и о других расходах колхоза, например: коммунальные платежи, покупка запчастей и прочей химии для техники колхоза, расходы на бензин, на продукты питания. Итог: Равилю Абдульджалиевичу ничего не остается.

— Кхм, — задумалась я с не очень хорошим предчувствием. — Если от колхоза нет ему выгоды, зачем он его выкупил? Да еще и так далеко от главного офиса.

Что-то здесь не так. Плохое предчувствие так и не покидало меня.

Решаю немного отвлечься от тревожных мыслей. Беру в руки энциклопедию по животноводству. Может, здесь я найду ответ на интересующий меня вопрос: «Что такое солидол?»

Этот крем мне еще с утра не дает покоя.

— Мария Сергеевна! — неожиданно в кабинет врывается Михаил Степанович. — Ну что это такое? Я прихожу домой, а жена место себе не находит, мечется из комнаты в комнату, говорит: «Машенька пропала». А вы тут засиживаетесь. Мария Сергеевна, вы не хотите возвращаться в наш дом, а хотите жить в конторе?

— Нет, что вы! — поспешила успокоить мужчину. — Я просто изучаю некоторые документы.

— А это вам на что? — кивнул на энциклопедию в моих руках.

— Вы не поверите мне, но я по-прежнему хочу знать, что такое «солидол». — Улыбаюсь.

— Если я вам скажу сейчас, что это такое, вы отправитесь со мной домой? Знаете, жена не пустит меня в дом без вас. Так она и сказала мне.

— Хорошо. — Охотно согласилась я.

Что-то я, и правда, засиделась на работе. Ведь уже одиннадцатый час. Время медленно подкрадывается к ночи.

— Солидол — это универсальная смазка для запчастей. Мы промазываем некоторые детали тракторов, машин и комбайнов. — Объясняет Панов, направляясь быстрым шагом к своей Ласточке.

— Если солидол используют трактористы, почему тогда у доярок руки были намазаны им? Они что, еще и трактора ремонтируют? — спросила я.

Панов засмеялся.

— Нет же! Солидолом доярки мажут вымя коров.

— А разве так можно? — удивилась я. — Вы же сказали, что им промазывают запчасти техники…

— Иногда мы так делаем, когда на ферме заканчивается специальная смягчающая мазь.

— Так купите! — возмутилась я. — И не используйте больше эту смазку в коровнике. Она жутко воняет. — Сморщилась я, вспомнив его запах.

— Как скажете. — Послушно отозвался Панов.

— Кхм, — задумалась я. — Как много же я еще не знаю…

***

— Машенька, где вы были?! Вы знаете, который час?! — стоило нам с Михаилом Степановичем войти в дом, Лидия Михайловна тотчас принялась ругать меня, словно мать непутевую дочь.

— Простите, я задержалась на работе. — Извиняюсь.

— Ну вот, в доме был один трудоголик, теперь их стало два. — Проворчала она, направляясь на кухню. — Идите мыть руки, а я накрою на стол. Только для начала подогрею ужин.

Мы с Михаилом Степановичем переглянулись и с улыбкой на лице отправились мыть руки.

Странное чувство вдруг овладело мною, будто я давно уже знакома с Пановыми. С ними так легко общаться, так непринужденно, и нет никакой неловкости от того, что я сейчас в их доме.

Через пять минут мы все вместе сели за стол. Только сейчас я поняла, как сильно проголодалась. В обед я пила только чай с бутербродом из колбасы и хлеба, которым меня любезно угостила Лена.

А сейчас я сижу и захлебываюсь слюной, глядя на молодой отварной картофель, малосольную селедочку с перышками зеленого лука, маринованные огурчики и свежеиспеченный хлеб, который Лидия Михайловна сама печет в печи.

Я с радостью закрываю глаза на диету и плюю на правила правильного питания — не есть после шести, чего я придерживалась не один год. И сейчас мне просто не устоять перед чертовски аппетитным ароматом, витавшей по всей кухне.

— Машенька, расскажите мне о себе. Где вы росли? Кто ваши родители? — спросила Лидия Михайловна, когда мы все вместе после ужина отправились на веранду пить чай.

Вечер сегодня прекрасный, теплый и нет никакого ветра. Божья благодать. Никакого шума проезжающих автомобилей, лишь пение сверчка, кваканье жаб, доносящееся их небольшого пруда рядом с домом Пановых, и лай сторожевых деревенских собак.

— Дорогая, может, Мария Сергеевна не хочет говорить о себе? Нельзя же так открыто человека спрашивать об этом. — Упрекнул жену Панов.

— Нет, что вы. Я охотно расскажу вам о себе. — Глотнула ароматный черный чай с мелиссой и мятой. — Родилась в городе N. Как все дети, ходила в детский сад, и в шесть лет меня отправили в школу. В школе я была отличницей, правда удалось мне проучиться только до десятого класса. Одиннадцатый класс я уже доучилась в школе для детей сирот. Когда мне было семнадцать, погибли мои родители. Автокатастрофа. — Пыталась говорить спокойно, но голос предательски задрожал, и на глаза начали подступать слезы. Прошло уже одиннадцать лет со дня трагедии, круто перевернувшей всю мою жизнь, а чувство, будто все это произошло вчера.

— Мне очень жаль. — Лидия Михайловна берет меня за руку.

Ну, вот зачем она это сделала? Теперь я еще больше размякла.

Так, Маша, бери себя в руки. Соберись. Ты обещала себе никогда и никому не показывать своей слабости.

Глубоко вздохнула. Выдохнула. Собралась.

— Родственников у меня нет, — продолжила я. — Так вышло, что родители мои так же росли в детском доме, где, собственно, и познакомились. У отца была своя небольшая компания. Он со своим лучшим другом начинал все с нуля. И после смерти папы он стал единственным владельцем компании, забрав его половину себе.

— Но как же так? — возмутилась Лидия Михайловна. — По закону половина компании отца должна была перейти к вам!

— Я отказалась от своего наследства в пользу друга отца. Но взамен, он платил мне пять лет учебы в университете.

— Так вот в кого ты такая проворная? На твоем месте любая другая давно бы сбежала отсюда, а ты осталась, еще и восстание разбушевавшихся рабочих подавила. — Заметил Панов.

— Да, это я в отца. — Улыбаюсь, вытирая глаза от слез.

— А красота, должно быть, досталась тебе от матери? — предположила Лидия Михайловна и оказалась права.

Может, сильный характер и выносливость достались мне от отца, а вот внешность точь-в-точь матери: прямые, темно-русые волосы, мраморная кожа, небольшой аккуратный носик, длинные черные ресницы и необычного цвета глаза, серо-зеленые и ободок радужки темно-карий. В общем, ассорти, — присутствуют сразу три цвета.

— Мама была первой красавицей во всей вселенной — это слова папы, и с ним я полностью согласна.

— А жених? — Лукаво подмигнула Лидия Михайловна. — А жених у тебя имеется?

— Нет. — Смущенно мотнула головой.

— Как? Не поверю. Как у такой красавицы нет жениха?

— Не знаю, — пожала плечами. — Не родился, наверное, еще.

Наша беседа плавно перешла от грустной темы на тему о забавных случаях, происходящих в колхозе.

Супруги Пановы охотно поделились со мной парочкой забавных историй.

— Наверное, в колхозе теперь не скоро забудут и мой казус с солидолом? — спросила я Панова. — Теперь я тоже могу смело войти в историю забавных случаев колхоза.

— О каком казусе, Машенька, ты говоришь?

Лидия Михайловна единственный человек на селе, не слышавший о моем казусе.

И я все рассказала ей.

Но, к моему удивлению, она не разразилась звонким смехом и даже не улыбнулась.

— Не вижу здесь ничего смешного. — На полном серьезе произнесла она. — Ты приехала из города, так откуда тебе знать, что такое «солидол»? К тому же ты девушка, а солидол используется для смазки автозапчастей. Это одно и то же, если мужчину спросить, что такое шеллак. — Ее слова сейчас были обращены мужу, на что он лишь пожал плечами. — Или, к примеру, жителя деревни, который ни разу не выезжал в город, посадить в метро или одного отправить в ресторан. Разве над ним не будут смеяться горожане?

— Моя жена, как и вы, приехала из города. До встречи со мной она никогда в жизни не жила в деревне. — Объяснил Панов, и мне все сразу стало ясно, почему она так пылко восприняла мой казус с солидолом.

Сижу, представляю себя на месте Лидии Михайловны, как я перебираюсь жить в село. Навсегда. Брр.

Хотя… Только сильные чувства способны подтолкнуть меня на этот серьезный шаг.

— Машенька, что тебя так развеселило?

Супруги Пановы все это время пристально за мной наблюдали.

— Я просто представила, что я, как и вы, решаюсь переехать в деревню по большой любви.

— И что здесь смешного? — не поняла Лидия Михайловна.

— В голове я стала перебирать возможную подходящую мне кандидатуру в мужья. Но никто кроме трактористов мне не приходит в голову.

— О, нет! — сквозь смех воскликнула Панова.

— Среди трактористов одни дармоеды, а те, кто хоть куда — уже женаты. — Захохотал Михаил Степанович. — Кхм, — вдруг на секунду задумался он. — А ведь у меня есть один женишок на примете. А, Лидия? — обратился к жене с хитрым взглядом.

— Ты о Максимке? — сразу же догадалась она.

— О нем самом. — Довольно закивал Панов.

— Так, все хватит! — остановила я сватовство. — Приехать не успела, а мне уже жениха подобрали?

— А что ты раньше времени носом воротишь? Вот увидишь нашего Максимку — сразу по-другому запоешь. — Продолжила Лидия Михайловна, как ни в чем не бывало. — Знаешь, а ведь в него все девки села влюблены. И замужние, и незамужние. Красавец и душой и телом. Ну, просто вылитый Брэд Питт.

— Зря вы дали такое сравнение. Мне Брэд Питт никогда не нравился.

Пытаюсь воротить носом, показываю свое равнодушие, а самой вдруг стало любопытно, что за это голливудская, а точнее сельская, звезда.

— Максим холост, красив, как я уже сказала, образован, вполне обеспеченный мужчина, если сравнивать по нашим деревенским меркам. Имеет свой дом, свой большой участок. А какой он рукастый мужчина! Если бы ты только знала…. Все умеет. Ну, абсолютно все!

— Если он такой идеальный мужчина, что даже придраться не к чему, то почему тогда он один? Разве в селе нет достойных ему женщин? — спросила я, сгорая от любопытства.

— Да черт его знает. — Отмахнулся Михаил Степанович. — Слишком уж большие требования имеет к женщинам.

— А вот и его недостаток! Он самовлюблённый и высокомерный! — весело проговорила я, и сама тут же вспомнила шефа. Он так же безумно самовлюбленный, и ко всему прочему гордый аж до тошноты.

— Ну, ничего, завтра вы с ним познакомитесь. — Снова этот хитрый взгляд Панова.

— Зачем мне с ним знакомиться? Меня не нужно ни с кем знакомить! — как-то даже растерялась я.

— Максим работает в нашем колхозе машинистом. Вам в любом случае предстоит познакомиться. — Объяснил Панов, и я облегченно выдохнула.

Больше мы не говорили об этом «совершенном» Максиме, разговор плавно перешел на нейтральную тему: о погоде.

Глава 8

— Мария Сергеевна! — стоило мне переступить порог конторы, ко мне с криками подбежала Лена, при этом еще эмоционально размахивая руками. — Мария Сергеевна!

— Что случилось? — первое, о чем подумала я — что-то произошло на ферме. — Пожар?

— Где пожар? — остановилась Лена в ступоре.

— Это я спрашиваю, где пожар? — теперь и я в замешательстве. — Почему ты так кричишь?

— Ах, — наконец-то стало проясняться. — Да нет же, — отмахнулась девушка. — Вам тут с утра одна ненормальная женщина все дозванивается. Ну, честное слово, уже так достала! Звонит и звонит, звонит и звонит. — Ворчала Ленка, направляясь в свой кабинет, где и располагался один на все село стационарный телефон.

— Илона, — первая, о ком подумала я. Ведь Лена сказала, что звонит ненормальная женщина. А по описанию только она подходит из числа всех моих знакомых.

Телефон лежал на столе. Это значит, звонившая все еще на проводе, ждет моего ответа.

— Алло. — Сонно зеваю, глядя наручные часы. Время восемь утра.

— Маша! Машка! Это ты? Ты где? Что с тобой? Ты зачем отключила свой мобильный? Знаешь, сколько раз я тебе звонила? Да я всю полицию в городе на уши поставила!

— Катя?

Я совершенно позабыла о второй своей «ненормальной» знакомой.

— Где ты? Тебя держат в заложниках? Моргни, если это так? Моргнула? Черт, мы же разговариваем не по видеосвязи. Тогда скажи слово «пудель».

— Зачем мне говорить это слово?

— Это первое, что пришло мне на ум. — Продолжила нести чушь подруга. — Так, значит, тебя держат в заложниках? Говори точный адрес, я вышлю к тебе на помощь ОМОН.

— Не нужно ко мне никого присылать, тем более ОМОН. — Глаза Лены тотчас округлились. — Кать, со мной все в порядке. Я там, где и должна быть — в селе «Речка», как и было указано в контракте.

— Так, значит, этот странный контракт взаправду? Равиль тебя не обманул?

— Не совсем.

— Что это значит?

— Никакое это не промышленное предприятие, как я думала прежде. А колхоз.

— В смысле, колхоз?

— В прямом. Я управляющая колхозом. Ну, коровы тут, телята, трактористы… — Звонкий смех в трубке не дал мне договорить. — Ну, спасибо, подруга, посочувствовала мне… — Проворчала я и положила трубку.

Зная свою подругу, она еще не скоро успокоится.

— Это моя подруга Катя. — Объяснила я Лене. — Когда она позвонит снова, а она обязательно позвонит, скажи ей, чтобы перезвонила вечером часов в шесть. А сейчас я иду работать в свой кабинет.

Выхожу из кабинета Лены, как вдруг в меня влетает, в прямом смысле, высокий, под два метра с небольшим преувеличением, будулай в темном спортивном костюме и в огромных белых кроссах. Эти-то белые кроссы и оказались поверх моих миниатюрных туфель.

— Ай! — взвизгнула я словно свинья на убое.

— Простите, — холодно извинился мужчина, и даже не попытался скрыть своего равнодушия, а потом и вовсе отодвинул меня в сторону, как ненужный субъект на своем пути. — Лена, где председатель? — не обращая на меня никакого внимания, обратился к моей секретарше.

— На ферме, наверное. — Пожала плечами та.

Я продолжаю стоять с раскрытым от изумления ртом.

Вот так наглость! Наступил даме на ногу, и не смог даже должным образом извиниться.

Чувствую сильную боль в ногах. Перелом, — дала себе заключение вместо врача.

— Наверное? — нахмурился мужчина.

— А мне откуда знать, где ходит председатель? — голос девушки вздрогнул. Обиделась. — Он мне не докладывает о каждом своем шаге.

— Ладно, не обижайся. День мой еще с утра не задался. Нужно ехать в город, а у меня, как назло, машина сломалась. И Андрей куда-то уехал на другой машине. — Тут он резко оборачивается и смотрит на меня каким-то странным взглядом. И ведь нагло так рассматривает с ног до головы.

Сегодня я одета как обычно: белая рубашка, темно-синяя, облегающая юбка длиной до колен и туфли на каблуке. А этот грубый, невоспитанный мужлан смотрит на меня так, будто я сейчас стою перед ним совершенно голая, осуждающе и с некоем отвращением во взгляде.

— Максим, — обратилась к нему Лена. — А зачем тебе Михаил Степанович, когда уже есть управляющий колхозом? Обратись к ней. Может, она тебе чем поможет?

— Эта глупая баба даже не знает, что такое солидол. — Он наконец-то оторвал от меня свои наглые, бесстыжие, серые глаза, отвернувшись. — Думаешь, она сможет устранить поломку моей машины? Да у нее нет ни опыта, ни мозгов.

Максим?! Это то, о чем я думаю?

— Тоже мне, мистер совершенство. — Со злостью вырвалось у меня.

— Простите? — вновь поворачивается ко мне Максим.

— Прощаю. — Гордо вскинула подбородок и, хромая, направилась на второй этаж, в свой кабинет.

Невероятно! Он в точности, как мой шеф!

«Красив душой и телом», — вспомнились слова Лидии Михайловны. Что ж, нехотя, признаю, внешность Максима привлекательная: высок, прекрасная комплектация тела, и мордашкой вышел: русые волосы, прямой аристократический нос, выделяющиеся скулы, выразительные глаза. А вот душа его черна, как ночь. Как у Рустамова. Оба высокомерные гордецы с высокой самооценкой.

Он мне чуть ногу не отдавил! Извинился так, будто одолжение мне сделал.

Присаживаюсь за свой рабочий стол и открываю дневник.

«Дорогой Дневник. Прошло два дня с тех пор, как я приехала в это Богом забытое место, где нет ни супермаркета, ни кинотеатров, нет даже интернета, что меня больше всего расстроило.

Теперь нет никакого сомнения в том, что Рустамов целенаправленно отправил меня сюда, чтобы поглумиться и показать свое превосходство надо мною. Что же, ему это удалось. Я посмешище в глазах всего колхоза, обо мне еще долго будут говорить байки. «Управляющая колхозом даже не знает, что такое солидол».

Но, ничего, я не дам Равилю так легко сломать себя. Он даже не знает, с кем связался. Я докажу ему, что я сильная и смелая женщина, а не просто слабый пол. Я стану лучшим управляющим года! Колхоз будет процветать и приносить невероятный доход! Это я обещаю, иначе я не Синицына Мария Сергеевна — дочь успешного бизнесмена и его красавицы жены.

P.S Я ненавижу тебя, Рустамов Равиль Абдульджалиевич.»

В дверь моего кабинета кто-то громко постучал. От неожиданности я даже вздрогнула.

— Можно к вам? — в дверях стоял Максим, собственной персоной.

Передо мною предстал выбор: сразу послать его к черту или же выслушать, с чем пришел?

Скрипя сердцем, выбрала второе.

— Входите. — Произношу я строгим тоном начальника.

Нахмурилась. Скрестила перед собой руки. Всех своим неприступным видом показываю, как он мне неприятен.

Но что я вижу? Он ухмыляется?

Вот, гад!

— Я хочу извиниться за ранее сказанные грубые слова в ваш адрес. — Медленно, растягивая каждое слово, словно кот растягивает приятные минуты удовольствия во время поедания сметаны, проговорил Максим, но на его лице я так и не увидела искреннего раскаяния. — Я жалею, что вам пришлось это услышать.

— Вы только об этом жалеете? — моему возмущению не было предела.

Да что он себе возомнил?!

— Я бы не стал называть вас глупой бабой в вашем же присутствии. Я не знал, что это вы и есть управляющий колхозом.

Он издевается надо мною?!

— То есть, за моей спиной вы с удовольствием называете меня глупой бабой?

— Если вы, конечно, не мужчина… — ухмыляясь, произносит он.

— Нет! — выскакиваю из-за стола. — Я больше не в силах слушать вас! Вы просто невероятный… бескультурный… — Я задыхаюсь от возмущения, мне даже не сразу удается подобрать нужное слово, в точности описывающее его. — Невоспитанное чудовище! Вот вы кто!

Мои последние слова прозвучали так громко, что, кажется, меня слышала вся контора.

Ну и пусть. Ничего нового для них не прозвучало. Уверена, все знают, о его несносном характере.

— Продолжайте. — Спокойно произносит Максим, приняв ожидающую позу, скрестив перед собою руки и облокотившись об стену.

— Я все сказала. — Краснею от злости.

— Раз вы сказали все, можно я продолжу?

— А вы разве не все сказали?

— Я только начал, но вы меня перебили. — Улыбается, гад.

— Я вас слушаю. — Возвращаюсь обратно на свое кресло. Мужчина подходит к моему столу и своей близостью начинает меня нервировать. — Только излагайте быстрее, у меня еще много работ.

— О да, заполнение личного дневника — очень важное занятие. — Съязвил Максим, кося на раскрытый дневник на моем столе.

С шумом захлопнула книгу и убрала ее в самый дальний ящик стола.

— Обо мне напишете? — продолжает издеваться надо мной.

— Обязательно. — Без всякого смущения отвечаю я.

— Дадите потом почитать?

— Не дождётесь.

— Очень жаль.

— Вы пытаетесь сейчас флиртовать со мной? — спрашиваю, глядя прямо в глаза.

— Это так заметно?

— Ваш флирт заметит даже слепой и глухой. Но мне придется вас расстроить: вы не в моем вкусе. Даже не пытайтесь флиртовать со мной.

— Что ж, я рад этому. Никаких сексуальных домогательств со стороны начальства.

— Бедненький, неужели вы прежде подвергались сексуальному домогательству со стороны начальства? — отшутилась на его иронию, и не смогла сдержать улыбки, только представив эту картину. Ведь, как мне известно, прежним владельцем колхоза был семидесятилетний старичок.

Максима тоже рассмешили мои слова.

А у него прекрасная улыбка, — поймала себя на мысли, и тотчас же отогнала их. Не хватало еще запасть на этого грубияна.

— А вы забавная, Мария Сергеевна. — Произнес он с обворожительной улыбкой на лице.

Где-то я это уже слышала.

— Глупая и забавная? Какие еще слова-комплименты я услышу в свой адрес?

— Нет, вы совсем даже не глупая. Свои слова о глупой бабе я забираю назад. — На полном серьезе произносит он.

В кабинете образовалось неловкое молчание. И его пристальный взгляд начинает меня смущать.

Конец ознакомительного фрагмента.