Одинокий странник

Амир Сайфуллин

Журналист, работающий в редакции городской газеты, приезжает в родную деревню, в отпуск, которая находится в Башкирии, недалеко от города Стерлитамак. Во время рыбалки он случайно знакомится со "странным" незнакомцем, который живет во временном летнем шалаше возле реки. Вскоре журналист узнает, что незнакомец – профессор истории, уроженец небольшой соседней деревни, вблизи шихана Торатау. Шиханы – отдельно стоящие высокие горы, в основном состоящие из известняка. Профессор рассказывает журналисту свою теорию. Оказывается, в прежней жизни он родился в древнем башкирском племени, в семье предводителя башкирских войск, которые участвовали в историческом сражении великих полководцев средневековья Тохтамыша и Тимура, возле реки Кондурга.

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Я родился в деревне Ишеево, ныне Ишимбайского района Башкортостана…

Нужно отметить, деревня наша когда-то входила в состав Макаровского района, затем — Стерлитамакского и наконец, после советских административных преобразований, стала деревней Ишимбайского района, связав свою дальнейшую судьбу с Ишимбаем — городом, появившимся там, где впервые нашли и выдали на гора первую башкирскую нефть!

Когда я уже учился в институте, мать в своих рассказах воспоминала (да и бабушки-соседки тоже это подтверждали), что на свет я появился в самое жаркое для сельчан время — в уборочную страду, где-то в конце июля. Деревенская акушерка не успела прибежать к моменту моего рождения, а скорая из районного центра вообще так и не приехала…

Но, тем не менее, я родился и, несмотря на то, что случилось это прямо в поле, возле хлебных снопов — выжил…

Наверняка у отца не было возможности сразу после моего появления на свет сходить в сельсовет и зарегистрировать новорождённого, ведь шла уборочная страда, к тому же он работал колхозным бригадиром — с раннего утра и до позднего вечера в поле…

И вот, когда уборочные работы более-менее закончились, как-то вечером отец отправился в сельсовет и зарегистрировал меня. Правда, сначала он вместе с председателем сельсовета и с кем-то из школьных друзей хорошенько «обмыл ножки»^[1] рождённого сына, и получилось так, что свидетельство о моём рождении ему выдали только к утру. Видимо именно поэтому документ оказался не вполне правильным, так как был оформлен совсем не тем числом, когда я родился. В нём стояла дата прихода отца в сельсовет — первое сентября тысяча девятьсот пятьдесят пятого года! Хотя такое в деревнях раньше бывало нередко…

Нас в семье было пятеро детей. Но мать рассказывала, а старшая сестра помнила, что у меня был старший брат — Сагит, который в возрасте полутора лет от роду трагически погиб. Иногда я думаю, что если бы он был жив, меня бы в нашей семье не было, но поскольку я появился на свет, то должен продолжить его прерванную жизнь. И жить на этой земле — и за него, и за себя…

Итак, нас, детей, в семье было пятеро: старшая сестра Суфия, я, сестрёнки — Танзиля и Насима — и самый младший брат Венер. Когда писались эти строки, Суфии и Танзили уже не было в живых, отца с матерью тоже…

Наша деревня Ишеево расположилась в самом чудесном месте у подножия древних Южно-Уральских гор. Если ехать к ней со стороны города Стерлитамака, то слева видны предгорья Урала, а между деревней и горами течёт речка Селеук, которая впадает в реку Белую (Агидель) — самую большую реку в республике. С правой же стороны — низменность: поля и пастбища, озёра. Среди них одиноко возвышается отдельно стоящая гора Торатау, история которой насчитывает сотни миллионов лет. На протяжении многих веков жившие здесь башкирские племена считали гору священной.^[2]

Торатау — одна из четырёх гор, протянувшихся узкой цепочкой вдоль реки Белой (Агидели) на двадцать километров. Это шиханы — изолированные возвышенности, которые представляют собой рифовые массивы, оказавшиеся выше уровня моря. Рифы — это холмы на морском дне, возникшие благодаря росту коралловых построек. Нередко они достигали поверхности воды. Башкирские шиханы состоят из скопления окаменелостей, оставшихся от представителей органического мира, живших около двухсот шестидесяти миллионов лет назад.

Всего шиханов в Башкортостане четыре: Юрактау («тау» в переводе с башкирского означает «гора»), Куштау, Шахтау (или Кызтау) и Торатау.^[3] Торатау — самый высокий шихан, он возвышается на четыреста два метра над уровнем моря и имеет форму правильного усечённого конуса из-за ровной площадки на вершине горы. Ширина горы восемьсот метров, а её длина — тысяча двести метров. Юго-западный склон Торатау крутой, имеет скальные выступы. Северо-восточный же покрыт растительностью. В шихане есть три небольшие пещеры, о которых было известно ещё в XIII веке.

Торатау в народе считается горой, обладающей внутренней силой. Божья благодать спускается на того, кто проведёт некоторое время на её вершине, поэтому шихан является местом паломничества множества людей. Местные жители любят взбираться на гору, чтобы отметить важные в их жизни события. Конечно, это не лучшим образом сказывается на самом шихане. Так, на горе некогда рос можжевельник, который в своих записках упоминал академик И.И. Лепёхин, но уже в XIX веке, когда гора стала более популярна, можжевельник постепенно исчез.

Торатау — священная гора башкир-юрматинцев. Территория вокруг Торатау, включая озеро Тугар-Салган, была местом совершения обрядов.

В сталинские времена у подножия Торатау находилась одна из зон ГУЛАГа для женщин-рецидивисток. До сих пор сохранились стены бараков.

В 1965 году Торатау был объявлен геологическим памятником природы.

Сегодня Торатау пользуется огромной популярностью у парапланеристов всей России. Он вошёл в шорт-трек проекта «Семь чудес России». С вершины открывается великолепный вид на округу, просматриваются контуры сразу трёх городов — Стерлитамака, Салавата и Ишимбая.

Торатау — уникальная гора. По своему геологическому строению она единственная в мире. На территории природного памятника обитают двадцать пять видов растений, занесённых в Красную книгу.

Вот, в принципе, и всё, что я могу утверждать, опираясь на данные исторических источников, рассказы земляков и аксакалов о том, что такое священная гора Торатау и что с ней связано…

Мне же довелось, благодаря счастливой случайности, чуть глубже проникнуть в историю шихана, рассказанную устами странного незнакомца.

Сейчас я вам её поведаю.

Примечания

1

«Обмывание ножек» — старинный башкирский обряд, совершаемый, как правило, отцом новорождённого и сопровождаемый приглашением гостей. Здесь в переносном смысле, в шутку: застолье.

2

Академик И.И. Лепёхин в своих «Дневных записках путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепёхина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 годах» писал: «В одиннадцати верстах от Стерлитамакской пристани, по нагорному берегу реки Белой, видна последняя из высочайших гор близ Оренбургской дороги в Уфу, Тура-Тау (Городковая гора) прозываемая. Вышина её смотря по небольшой отлогости, по которой на гору взойти можно, сажен ста с два составит. Башкирцы к горе сей имеют особливое почтение и почитают её за освящённое место. В старину, по их сказкам, жительствовал на ней ногайский хан со своим семейством, а после служила она прибежищем богобоязливым и уединённым мусульманам, которых они угодниками называют. В сём уверял нас башкирец Исмак, который не последним чтецом и знатоком башкирских преданий почитается. […] За свято почитаемая башкирцами Тура-Тау принуждала нас быть роскошными […] ибо никто из них на сию гору с нами идти не хотел, отговариваяся разными обетами, которыми они горе должны и которые ещё не исполнены: ибо без исполнения обетов взлазить на гору никто не может, разве кто похочет сам себе быть злодеем. […]…старался я им показать, что от горы ничего воспоследовать не может, и что она никакого обету не заслуживает. Но башкирцы […] не очень весело слушали наши доводы, и наконец говорили, что не упоминая о книге чингиз, в которой много о сей горе писано, два домашние примера сказать довольно. Один татарин, презирая сие священное место, и в возмездие башкирскому заблуждению на горе напакостил, но сия попытка даром ему не прошла: ибо весь его род в короткое время вымер. Мор начался с его сына, который, умирая, видел разных хищных зверей сходящих с горы и готовящихся терзать его тело и всего семейства. Другой, гоняясь за лисицею без всякого обета и в посмеяние забравшийся на гору, растерзан был пегим медведем.

3

Писатель Авдеев так описывал шиханы в своей повести «Горы»: «Перед нами несколько одиноко стоящих известковых гор. Странное впечатление производят они… стоит каждая высоко, рисуясь своеобразным очерком, над лесом, изгибами и оврагами, и сторожит реку. Река эта — Белая».