Морфо

Амелия Грэмм, 2021

Говорят, что нет ничего хуже смерти. Флинн тоже так думал, пока не умер. Теперь он – один из обитателей бесконечного города призраков, полного тайн и опасностей. Чтобы выбраться и исправить ошибки прошлого, Флинну нужно пройти испытания: океан Гнева ждет его, болото Безысходности жаждет поглотить, а коридор Прощения не отпустит никогда. А еще этот город хранит множество секретов, которые мечтают вырваться наружу. Но у Флинна тоже есть тайна, и больше всего на свете он боится, что кто-нибудь о ней узнает… В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

4. Старик, ребенок и кошка

Река перенесла Флинна на площадь, которая упиралась в широкую лестницу. Мраморные ступеньки вели к зданию с белоснежными колоннами. Кроме растерянных душ здесь толпились высокие деревья и бесчисленные статуи ангелов с фонарями в руках. Те, кого Флинн видел в золотой реке, вертели головами, пытаясь понять, что же происходит. Некоторые были одеты в шикарные костюмы, а некоторые в лохмотья. Тут находились совсем юные ребята, толком и не жившие, и дряхлые старики, немало повидавшие на своем веку. Женщины и мужчины с разным цветом кожи, разрезом глаз. Поистине, Смерть не видела различий между людьми, перед ней они все были равны.

Флинн поднялся с колен, и золотая вода под ногами просочилась сквозь камни, уйдя глубоко под землю, а одежда мгновенно высохла — очередной магический трюк от мира мертвых. Танат же, скрестив руки на груди, стоял на постаменте, закрыв собой статую ангела, поэтому казалось, что мраморные крылья принадлежали ему.

— Что ж, поздравляю с прибытием в Чистилище. — Танат сдержанно похлопал в ладоши. — Здесь начинается твоя загробная жизнь. То, что было до этого момента, — лишь предыстория. Самое интересное ждет тебя впереди.

— Уже можно паниковать и думать о побеге?

— Поздно, — отрезал Танат. — Назад дороги нет. Скоро здесь появятся судьи, они и будут решать твою судьбу, как и судьбы всех этих душ. — Он обвел площадь рукой.

— Все хотел спросить… — пробормотал Флинн, взглядом ища кого-то в толпе. — Возможно ли в мире мертвых найти того, кого знал при жизни?

— Вполне, — подтвердил Танат. — Но тут ты вряд ли найдешь того, кого ищешь. Если только вы не умерли вместе.

— Вместе?

Флинн почему-то представил себе, как умирает с кем-то в обнимку.

— Я лишь хочу сказать, что все эти люди, — Танат кивнул на толпу, — умерли с тобой в один миг.

— Так много… — прошептал Флинн. Раньше он и не задумывался, насколько хрупка человеческая жизнь.

— Смерть без работы не сидит.

— Раз вы моя личная Смерть, то и у каждого из них, — Флинн не глядя махнул рукой, — тоже есть своя?

— Да, но чужую Смерть увидеть нельзя, как и нельзя увидеть чужого психофора.

— Психо кого? — переспросил Флинн.

— Психофора, — спокойно повторил Танат. — Не бойся, тебе обо всем расскажут. — Он в который раз достал карманные часы и посмотрел на время. — Осталось меньше мгновения, так что буду прощаться.

— Прощаться? — удивился Флинн. — Вы уже уходите?

— А ты думал, что я будут торчать с тобой до тех пор, пока звезды не остынут? Смерть — лишь черта. Ты ее пересек, мое дело закончено, — сказал Танат, спрыгнув с постамента. — Так что я скоро испарюсь, вернусь к истокам. Прощай. — Он протянул ладонь в кожаной перчатке.

— Почему «прощай»? Мы ведь еще увидимся, правда? — У Флинна была железная уверенность — хотя он не мог понять, откуда она взялась, — что это не последняя их встреча.

— Да, как только иссякнет твое новое время, но тогда я буду другим. Ничто не повторяется в точности. Каждую нашу последующую встречу я буду новым, но ты меня все равно узнаешь.

— Что ж, было приятно познакомиться, Господин Смерть.

Флинн пожал руку Танату, наблюдая, как тот начинает медленно таять в воздухе. Сперва исчезли ноги, обутые в дорогие туфли, потом черное пальто, начиная с пуговиц, затем непроницаемое лицо с ровными чертами. Самой последней исчезла рука, которую пожимал Флинн.

— Надо же, действительно испарился. Смерть не умеет лгать, — усмехнулся он.

Флинн вдруг понял, что на него кто-то пялится, и так пристально, будто смотрящий хотел заглянуть ему внутрь. Он медленно повернулся и увидел золотые глаза. На него смотрела статуя ангела. Холодное мраморное лицо при этом казалось куда живее, чем у Таната. Статуя то опускала золотые глаза, то снова поднимала, изучая Флинна. Он представил себя газетой, которую внимательно читали, всматриваясь в каждую буковку. Потом статуя поднесла к его лицу фонарь; чуть не ослепнув от яркого света, он зажмурился. Виски сдавило болью, и под веками завертелись картинки, но Флинн не успевал их рассматривать: слишком быстро они сменяли друг друга. Еще немного, и его укачает от этого мельтешения, а голова рванет не хуже петарды.

Образы неожиданно пропали, но вместо привычной черноты Флинн увидел под веками белое пятно — свет фонаря стал ярче и теперь пробивался сквозь них. Лампочка не выдержала такого сияния и лопнула, рассыпавшись осколками по мостовой. Следом за ней взорвались и остальные, заполнив площадь глухими хлопками и запахом гари. Непроглядная тьма одеялом упала вниз. Толпа ахнула и замерла в ожидании чего-то ужасного. Кто-то не выдержал и жалобно заскулил от страха. Послышались многочисленные всхлипы. Флинн тоже напрягся, почувствовав в воздухе гнетущую атмосферу. Ему уже порядком надоели все эти странности, творившиеся с самого начала его смерти. Потусторонний мир жутко любил эпатировать публику и не отказывал себе в удовольствии ввергать новоприбывших в очередной шок.

Туманности и звезды стали больше и ярче, будто небосвод опустил лицо, чтобы поближе посмотреть, что же творится внизу, отчего поднялся такой шум.

— Эон, фонари опять не выдержали моей шикарности и перегорели. Будь так любезен, включи утро, — раздался чей-то голос в темноте.

Небо начало стремительно светлеть, из черного превращаясь в фиалковое, затем в серое и, наконец, в бледно-голубое. За пару мгновений наступило утро.

На широкой мраморной лестнице стояли двое: рыжеволосый мальчик, одетый в серый пиджак и бриджи, и некое существо, похожее на огромную лысую кошку. Оно сидело на задних лапах, медленно виляя хвостом. Лицо у существа было скорее женским, нежели мужским: большие черные глаза застыли в задумчивости, длинные темные волосы ниспадали на плечи, а сквозь тонкую бледную кожу виднелись синеватые вены.

Раздался ритмичный стук, точно десятки молоточков забили по мостовой.

— Дайте дорогу загробному судье!

Люди бросились врассыпную, создав коридор. Из центра толпы, попутно отбивая чечетку, шел старик. Металлические каблуки его туфель вовсю плевались голубыми искрами, а пальцы щелкали в такт позвякиванию. Протанцевав так до лестницы, старик на каблуках повернулся к толпе и хитро подмигнул.

— Добро пожаловать, смертные! — воскликнул он и прыгнул на первую ступеньку.

Старик то поднимался по лестнице, то опускался. Он явно наслаждался своим чудаковатым танцем, потому что время от времени останавливался и, блаженно прикрыв глаза, отбивал сумасшедшую чечетку, заливая ступеньки водопадом искр.

Наконец-то старик поднялся по лестнице, присоединившись к мальчику и странному существу. Он пару раз крутанулся на месте, ударил по мраморному полу сначала каблуками, а потом носками, высекая последний сноп голубых искр. Угомонившись, старик поправил черную бабочку, отряхнул сливовый пиджак с замысловатым узором и пригладил седеющую бороду. Он уже было хотел обратиться к толпе, но тут, будто вспомнив о чем-то важном, резко повернулся к мальчику и заговорил с ним:

— Эон, будь добр, останови небосвод. Если солнце поднимется еще выше, то начнет припекать, а ты же знаешь, что я на дух не переношу жару.

— Тоже мне проблема, создай себе шляпу. Не стоит из-за таких пустяков играть со временем, — хмыкнул Эон. Хоть он и выглядел лет на девять, но держался совсем как взрослый.

— Тебе ведь прекрасно известно, что шляпы — не мой стиль. За ними не видно моей потрясающей шевелюры. Только посмотри, какая она густая и шелковистая. — Старик тряхнул головой. — Настоящая грива, — с нескрываемой гордостью добавил он.

— А не надо было взрывать лампочки ради эффектного появления, тогда бы мне не пришлось перематывать время, — ответил Эон, закатив глаза.

— Ты с каждым мгновением становишься все невыносимее, — цокнул старик языком. — Моя луноликая Сфинкс, — на этот раз он обратился к кошке с человеческим лицом, — хотя бы ты повлияй на нашего упрямого повелителя времени. Что ему стоит остановить небо на десять минут? У него целая вечность в кармане, а он жмется.

— Все в этом мире относительно… и десять минут кому-то покажутся вечностью, — таинственно произнесла Сфинкс.

Она разговаривала очень странно, казалось, что вместо нее говорил целый хор разнообразных голосов: мужских и женских, детских и старческих, скрипучих и мелодичных, высоких и низких.

— Ладно. Но только на десять минут, не больше! — сдался Эон.

Он обреченно вздохнул и щелкнул пальцами. Небо замерло: облака перестали плыть, птицы застыли в полете.

— Премного благодарен. — Старик улыбнулся и повернулся к толпе. — Новоприбывшие! Рад приветствовать вас в Чистилище — городе неприкаянных душ. Здесь вы проведете самые лучшие моменты своего потустороннего бытия. Или худшие, тут уж как пойдет, — говорил он как профессиональный зазывала, никто не мог оторвать от него взгляд. — Все вы прибыли сюда лишь с одной целью: понять, что же в вашей жизни пошло не так. Наш долг — помочь вам. Сегодня каждый из вас встретится с личным консультантом, он вам все подробнее расскажет. Позже ваша жизнь будет детальнейшим образом изучена и вы получите список испытаний. По их завершении мы, достопочтенные судьи загробного мира, — он указал сначала на себя, а потом на мальчика и кошку с женским лицом, — будем решать вашу судьбу.

Старик подошел к мальчику сзади и положил руки ему на плечи.

— Прошу любить и жаловать! Эон — первый судья загробного мира, повелитель времени, хранитель Часов Вечности, — представил он мальчика публике. — Только не просите у него лишних минут, он тот еще скряга, — добавил старик, после чего Эон смерил его испепеляющим взглядом. — Обращаться к нему лучше по утрам, потому что к вечеру характер нашего повелителя времени совершенно портится. Уж очень он переменчив.

— А это. — Старик подошел к огромной кошке с женским лицом. — Это наша дорогая леди Сфинкс — вторая судья. Любительница тайн и головоломок. Только умоляю вас, не спрашивайте ее ни о чем, все равно ничегошеньки не поймете. Уж очень она загадочна.

Потом старик развел руки в стороны и торжественно произнес:

— И, конечно же, — я! Всеми любимый и обожаемый третий судья. Источник бесконечной мудрости, мэр Чистилища и просто отличный парень — господин Аяк!

Он хлопнул в ладоши и с самодовольным видом зажмурился. Толпа никак не отреагировала: все словно проглотили языки. Господин Аяк приоткрыл глаза и посмотрел на небо.

— Какая оплошность с моей стороны! Забыл, что сейчас утро. Эон, будь другом, верни ночь, иначе зрелище фееричным не получится.

— Это уже не вписывается ни в какие рамки, Аяк! Я не буду вертеть время туда-сюда ради твоих глупых фокусов, — запротестовал Эон.

— Ладно, сам справлюсь, — беззаботно ответил господин Аяк, ища что-то во внутреннем кармане пиджака.

— Хотелось бы посмотреть, как это у тебя получится, — насмешливо сказал Эон. — Я на прошлой неделе спрятал Часы Вечности там, где ты их точно не найдешь.

— Сейчас, сейчас, — пробубнил Аяк, продолжая что-то искать, но уже в кармане брюк. — Где же они? Ах, вот где! — победоносно воскликнул он.

Господин Аяк достал уже знакомые Флинну золотые часы со знаком бесконечности на крышке, такие он видел у Таната. Глаза Эона округлились от ужаса, и он попытался выхватить часы.

— Откуда они у тебя? Немедленно верни!

— Я их взял у нашего общего знакомого. Вспомнить бы, как они работают… — задумчиво произнес господин Аяк, открывая крышку.

— Он не мог их тебе отдать! Держу пари, что ты их украл! — Щеки Эона побагровели, а ноздри раздулись.

— Пока он не заметил пропажи, технически я их не украл, а лишь на время позаимствовал. Позаимствовал Время на время. Шикарный каламбур, — развеселился господин Аяк.

— Предупреждаю: если ты сломаешь Часы Вечности, то время перестанет существовать. А вместе с ним и ты! Хотя, — Эон призадумался, — если хочешь — ломай. Хоть так от тебя избавлюсь.

— О, мне так больно слышать, что ты не рад моей компании.

— Был бы рад, если бы не знал тебя с начала времен. Ты у меня уже в печенках сидишь! Так что давай, ломай, — с вызовом предложил Эон. — Разбери эти часы на маленькие винтики и закончи наконец мои мучения.

— Не волнуйся, ничего я не сломаю. У моих рук превосходная память, куда лучше, чем у моей головы. Ох, бедная моя головушка! — вздохнул господин Аяк. — Ей приходится столько всего хранить в себе! Все знания мира — это вам не шутки! Что-нибудь да обязательно запамятуешь. И все же тяжко быть олицетворением мудрости.

— После стольких лет мне уже кажется, что ты олицетворение глупости, — фыркнул Эон.

— Да будет тебе известно, что от глупости до мудрости всего один шаг. И этот шаг — истина, — подмигнул господин Аяк. — Смотри-ка, мои руки меня не подвели.

Застывшие облака вновь пришли в движение. Солнце быстро заскользило по небосводу: тени сперва почти исчезли, став короткими и темными, а затем вытянулись и побледнели. Запад окрасился в малиновый цвет, знаменуя окончание дня. Но менялось не только небо. Эон из рыжеволосого мальчика превратился в молодого парня с веснушками на лице, а после в мужчину с густой бородой.

С наступлением сумерек в фонарях выросли новые лампочки. Они, мигая, неуверенно зажглись, будто боялись, что их снова взорвут. Статуи ангелов зачем-то расправили крылья, шурша мраморными перьями. Может, так они приветствовали перерождение света?

Когда же наступила ночь, Эон стал дряхлым стариком с бородой по пояс и длинными серебристыми волосами.

— А ты не верил, что я справлюсь. Признай, ты просто не хотел вновь становиться старой развалиной. — Господин Аяк панибратски хлопнул Эона по плечу, который от этого жеста чуть не упал.

— Аяк, это была последняя капля! Я снова пожалуюсь Танату! — вытянув узловатый палец, просипел Эон.

— Это того стоило. Теперь на твоем фоне я выгляжу значительно моложе. — Господин Аяк снова поправил бабочку и отряхнул пиджак. — А теперь давай проверим твою ловкость. На, держи! — Он подкинул часы в воздух.

Дряхлый Эон испуганно охнул, но успел их поймать.

— Ты чуть не разбил Время!

— Но ты ведь сам мне предлагал его сломать. А теперь почему-то жалуешься. Эон, ох уж эта твоя переменчивость. — Господин Аяк сложил руки в замок и покачал головой.

— Это было несерьезно! Шутка.

— Отсюда вывод: не надо шутить со временем. Ах, когда же все научатся трепетно относиться к нему, — с напускной грустью вздохнул господин Аяк. — Ведь почти все бездумно проматывают его, не ценят, а потом жалуются, что жизнь быстро пролетела. — Он многозначительно посмотрел на толпу.

— Да уж, глупцов по обе стороны хватает, — сказал Эон, бережно пряча часы.

— На чем я остановился? — призадумался господин Аяк. — Вспомнил! — хлопнул он себя по лбу. — Добро пожаловать в Чистилище, мертвые вы наши!

Господин Аяк широко раскинул руки в стороны, и в этот самый миг на небе взорвались салюты, прогоняя тьму. Лепестки сияющих цветов распускались и опадали, превращаясь в разноцветный дым. Огненные змеи танцевали, выписывая невероятные фигуры, извергали из пастей алые искры, а после таяли.

У Флинна от бесконечных хлопков зазвенело в ушах. Он вспомнил, как в детстве наблюдал нечто подобное. Ему тогда было пять. Они с отцом пошли на день фейерверков и целых два часа любовались разноцветными огнями на фоне чернильного неба. С каждым свистом запускаемого салюта его сердце замирало, а после оглушительного взрыва билось испуганной птицей. Столько смеха и радости ему больше не принес ни один день в его жизни. Ненадолго Флинн забыл, где находится. Все стало таким незначительным. Сейчас существовали только свет, грохот в небе и воспоминания, теплом разлившиеся в груди.

Представление закончилось, оставив после себя запах пороха, медленно тающий дым и привкус прошлого.

— Это было шикарно! Я такой молодец, — сам себя похвалил господин Аяк, натянув широченную улыбку. — А вам, — он обратился к толпе, — я бы хотел сказать еще пару слов. — Веселье мигом стерлось с его лица. — Из Чистилища есть только два пути: для легких душ уготованы Небесные Чертоги, для тяжелых, увы, Лимб. Если мы с коллегами не придем к единому решению, то вам будет дан второй шанс и через время вы пройдете все испытания заново. А теперь прошу вас проверить левые карманы.

Флинн опустил руку в карман штанов и достал золотую монету, которую видел впервые. На одной стороне изображалась бабочка, а на другой ухмыляющийся череп, дымящий сигарой. Монета внезапно потяжелела, выскользнула из рук и, к удивлению, упала на ребро.

— Это ваша Монета Судьбы, — пояснил господин Аяк. — С ее помощью вы сможете узнать о решении суда. Если она упадет бабочкой вверх, вас ждут Небесные Чертоги, если выпадет череп, то вам уготован Лимб. Ну а если на ребро, то вердикт еще не вынесен.

Внутри Флинна натянулась струна, вся радость от фейерверков улетучилась. Он нагнулся и поднял монету.

— Отныне ваша судьба только в ваших руках. А теперь проверьте правые карманы.

Флинн достал из правого кармана книжку размером со спичечный коробок. На темно-серой обложке был нарисован золотой клубок ниток.

— Это путеводитель по Чистилищу, — сказал господин Аяк. — Тут указаны все достопримечательности нашего города. С ним вы никогда не потеряетесь. Если захотите куда-то попасть, откройте путеводитель и четко произнесите название места. Дорога сама найдет вас. Также всем вам нужно обратиться в службу психофоров, где каждого из вас уже дожидается личный консультант. Все вопросы можете задавать ему. Удачи! Увидимся на Страшном (или не очень) суде!

— Фигляр, — буркнул Эон, спускаясь по лестнице.

— Кстати, Эон, не сочти за труд, одолжи мне часы еще буквально на минутку, — попросил господин Аяк.

— Зачем это?

— Хочу вернуться во вчерашний день, сегодняшний мне категорически не нравится. Воздух не такой свежий, да и звезды какие-то тусклые. Вчера было определенно лучше.

— Еще что удумал, обойдешься и сегодняшним днем! — возмутился Эон. — Когда-нибудь ты доиграешься и разобьешь Время.

— А ты разбиваешь мне сердце! И все же я был прав, сказав, что к вечеру у тебя портится характер. С утренним тобой сложно, а с вечерним вообще невыносимо.

Флинн больше не слушал пререканий двух судей: все мысли заняла монета, блестевшая в свете фонарей. Его судьба отныне в его руках, как и сказал господин Аяк. Флинн пытался вспомнить свою жизнь. Сколько хорошего и плохого он сделал за свои неполные семнадцать лет? В какую сторону склонится чаша весов?

Поглощенный внутренними переживаниями, он и не заметил, как к нему подошла Сфинкс. Флинн никак не мог понять ее настроения: сперва казалось, что женщина-кошка улыбалась, но стоило чуть повернуть голову — и вот она будто злилась. Нечто неуловимое и изменчивое было в ее лице.

— Твоя надежда цвета неба и тоньше крыла бабочки, — таинственно промолвила Сфинкс.

Ее черные круглые глаза видели Флинна насквозь. У него задрожали руки, и Монета Судьбы вновь упала — опять на ребро.

— А твои тайны горько пахнут, — сверкнув глазами, сказала она напоследок и растворилась в воздухе.

Флинн остался наедине с терзающими мыслями. Он так виноват…