И дочка в подарок

Амелия Борн

Часть 2

Я метался по кабинету, что тигр в клетке. Нельзя! Нельзя было отпускать вероломную Цветкову от себя ни на шаг! Перед глазами так и стояла картина того, как она улепетывает от меня, унося прочь свою дочь. Словно я монстр, пожирающий детей. Нет, конечно, пожирать я был вполне готов… но вовсе не Машу и вовсе не в прямом смысле этого слова!

— Лидия! — гаркнул я в селектор. — Кофе мне! И побольше!

Арбузова не откликнулась. Не иначе, готовит мне тот сюрприз, о котором уже устала намекать. Мне что теперь, еще и в официанта превратиться на собственном рабочем месте?

Чертыхнувшись, я уселся за стол и, подтянув к себе бумаги, попытался сделать вид, что увлечен чтением. Однако, перед глазами стояли вовсе не колонки цифр и сухие сводки с поля боя крупных сделок. Огромные карие очи Цветковой не давали мне покоя. Как она на меня смотрела… Я предпочитал думать, что с восторгом. Хотя, надо было признаться самому себе — страха во взгляде Алины тоже было с избытком. Ну не меня же она боялась, в самом-то деле! Или той ночью, которую я по сей день не мог забыть, я успел вытворить что-то ужасное, о чем впоследствии запамятовал?

От этого предположения меня бросило в холодный пот. Пришлось ослабить узел галстука. Нет, если меня не накрыло склерозом, я мог поклясться собственной головой — ничего кошмарного я себе в сторону Цветковой не позволил. Даже очень наоборот. Ибо откликалась Алина тогда на мои прикосновения и поцелуи с таким пылом и рвением, что у меня даже сейчас штаны едва не дымились.

— Константин Павлович, к вам посетитель, — мурлыкающе и почему-то одновременно угрожающе проговорила Арбузова в селектор некоторое время спустя.

Я раздраженно повел плечами и инстинктивно посмотрел на часы. Никаких посетителей сегодня не ждал. И вообще у меня неприемный день.

— Сообщите ему, чтобы он катился куда подальше. Я не собираюсь…

— Дядя Костя, это же мы! — донеслось удивленное из селектора, и я подорвался с места и, пулей промчавшись к двери, распахнул ее.

Возле Лидочкиного стола стояли Алина, Маша, ну и конечно, Петенька. Никогда еще я не был так рад лицезреть уродливую игрушку!

— Мы можем и потом как-нибудь зайти, — нахмурилась Цветкова, глядя на меня.

Я тут же продолжил траекторию огнестрельного снаряда и, подлетев к Алине и Машеньке, взял под локоток Цветкову, после чего осторожно, но настойчиво препроводил их с дочкой и тюлененком в кабинет. Обернулся на пороге к Арбузовой и строго наказал:

— Всех впускать, никого не выпускать! Точнее… Лида, ну ты поняла.

Мне даже показалось, что выдающиеся части тела, выглядывающие из декольте Арбузовой, немного поникли. Впрочем, дела до вялых ягод сейчас мне не было никакого. Заперев за нами с девочками дверь, я почувствовал себя победителем по жизни, потому что объект моих последних возжеланий снова оказался рядом со мной.

— А я сам как раз собирался идти к тебе, — обратился к Алине, с умилением глядя на то, как Машенька залезает на мое — боссово — кресло.

— Вы хотели меня уволить за то, что я привела Машу с собой? — вдруг ошарашила меня Цветкова. — Правильно! Увольняйте, я это заслужила.

Мои глаза округлились, а слова — растерялись. Что она такое несет, черт бы все побрал? Увольнять Алину — последнее, чего я желал. И последнее, что собирался делать.

— Меня просто не с кем было оставить, — расстроенно сообщила дочь Цветковой.

Ага, значит, папаша ее был совсем никчемным, раз не обеспечил ребенку присмотра!

— Не волнуйся, Машенька. Твою маму я не уволю. И ты можешь приходить с ней в офис когда захочешь.

Девчуля просияла, как натертый до блеска кубок ФИФА. А вот Алину, похоже, сказанное мною не устроило.

— Что значит, вы меня не уволите? — поинтересовалась она, сложив руки на груди. — Сами сказали — я нарушила устав вашего офиса!

— За это будет достаточно дать тебе хороший выговор, — подойдя ближе и, склонившись к Цветковой, сообщил я. — Или придумаем какое-нибудь другое наказание.

Твою же дивизию! От Алины и пахло так, что у меня мгновенно снесло крышу. Который уже раз. И на этот раз — окончательно. Надо будет раздобыть на нее полное досье, в котором особенное внимание я уделю пункту, связанному с ее замужеством. Потому что нюхать этот цветочек я собирался в гордом одиночестве!

— Какое наказание? — Глаза Алины округлились.

— Ну, не знаю, — пожал я плечами и, отойдя к столу, оперся на него бедром. Руки тоже сложил на груди, как и Цветкова. — Утром вместо Лидочки будешь приносить мне и себе кофе. Станем устраивать брейк перед началом рабочего дня.

Зря я это сказал. Понял сразу, как только взгляд Алины метнулся к моему рабочему столу. О, не один я помню, что мы на нем вытворяли?

— Исключено! — заявила Цветкова. — Значит, придется напроситься на увольнение другим способом.

Я приподнял брови, удивляясь настойчивости Алины в вопросе исчезновения из моего офиса. Даже как-то обидно вдруг стало за собственное детище. Да ко мне толпами соискатели в очереди встают!

— Интересно, каким? — с улыбкой поинтересовался я, и тут Цветкова поразила меня снова.

На этот раз, увы, вовсе не тем, чем удивляла шесть лет назад. Подойдя к полке, на которой стояли маленькие, но увесистые копии самых ценных трофеев футбольного мира, она взяла один из них и… запустила прямо в стеклянный шкаф со словами:

— А вот таким!

Я с интересом наблюдал за тем, как небольшой кубок летит по кабинету и врезается в хрупкую преграду, после чего та осыпается на пол миллионами осколков. Ай, да Цветкова! Затейница какая! Что ж, теперь она точно будет наказана, причем на всех горизонтальных поверхностях, которые отыщутся в моем офисе.

Оттолкнувшись от стола, я лениво направился к Цветковой, которая выглядела так ошарашенно, что было ясно: ее поступок — сюрприз прежде всего именно для нее самой.

— Если ты думаешь, что этим меня проймешь, ты ошибаешься, — с довольной ухмылкой обратился я к Цветковой, которая как раз пыталась обойти меня по дуге, чтобы добраться до восторженно-испуганной дочери, застывшей в моем кресле. — И с завтрашнего дня все завтраки ты проводишь со мной! — повысив голос сообщил я Алине, пока она, схватив Машу за руку и стащив ее на пол, мчалась к выходу из кабинета.

Сократив расстояние между нами в несколько больших шагов, я успел лишь вдохнуть аромат шлейфа духов Цветковой, которая благополучно сбежала прочь и теперь быстрым шагом пересекала коридор.

— И три ужина подряд — ты моя! — добавил я громче ей вслед.

Арбузы Лидочки окончательно пожухли.

— Черт…

Я выругалась, споткнувшись обо что-то в темноте. Когда удалось нащупать выключатель, мы с Машей обе, как завороженные, дружно уставились на несколько чемоданов и кучу сумок, встретившие нас прямо на входе в квартиру.

Я обреченно рассматривала вещи, которые не без опаски, но все же с энтузиазмом снова перевозила в родной город — думалось, что старая история наконец-то осталась позади и я смогу спокойно вернуться сюда, а что в итоге? Прошлое настигло меня, как пуля врага — тогда, когда не ждала. Там, где совсем не думала.

— Не хочу разбирать вещи, — поморщилась Маша. — И Петя тоже устал, — жалобно добавила следом.

— А нам и не придется, — глухо откликнулась на ее слова.

Вспомнилось нелепое требование босса приносить ему кофе по утрам. Размечтался, конечно. В мои обязанности вовсе не входило гонять с ним кофеи и проводить ужины.

Ну вот чего он ко мне пристал, честное слово? У него под носом было полное разнообразие готовых на все женщин — чего только стоила Арбузова и ее плоды пластической хирургии! Но испортить жизнь Лавров почему-то решил именно мне!

Его упорство раздражало и одновременно вызывало какое-то тянущее чувство тоски — по чему-то невозможному, несбыточному. Но думать об этом мне не хотелось — я уже взяла у этого человека лучшее, что он мог дать и не собиралась допускать, чтобы он это понял. Мне не нужны были разборки с его женой, да и последствия раскрытия правды могли быть не самыми приятными.

— Поужинаем и посмотрим мультик? — предложила я дочери, оттолкнув с дороги мешающиеся чемоданы.

Ничего, это ненадолго. Раз Лавров не хотел меня увольнять ни за нарушение устава, ни за погром в его кабинете, ему просто придется уволить меня за неявку на рабочее место. На которое я больше никогда не собиралась возвращаться.

— Мы же не кушаем после трех? — округлила глаза Маша с самым хитрым видом, припоминая мне слова, сказанные боссу.

— Мы не кушаем после трех с чужими дядями, — наставительно поправила я, особенно выделив слово «чужой».

— И завтракать тоже не будем?

— Не будем, — отрезала я. — Завтра мы вообще никуда не пойдем. Устроим сидячую вечеринку на двоих… Точнее, троих, — поправилась, глядя на кривоглазого тюленя. — Будем лопать всякие вкусности и делать все, что хотим.

— Но дядя Костя…

— Дядя Костя нам не указ, — строгим тоном прервала я. — Моя работа там закончена.

— Но он сказал…

Господи, и зачем я вырастила такого умного ребенка?

— Неважно, что он сказал, — парировала в очередной раз. — Иди мой руки, а я закажу нам ужин.

— Снова пицца? — уныло спросила дочь.

— Сегодня — все, что захочешь, — разрешила я.

И улыбнулась, когда Маша принялась торопливо перечислять все, что хотела съесть.

Было странно просыпаться на следующее утро в хорошо знакомой, казалось бы, квартире, но вместе с тем — абсолютно непривычной, чувствуя себя в этих стенах растерянно, как автомобилист, давно не садившийся за руль — вроде все навыки есть, но их еще нужно вспомнить.

Но еще более странным было то, что кто-то буквально насиловал мой дверной звонок, нажимая на него без перерыва, и во всей квартире стояло такое дребезжание, словно оказалась внутри колокола, в который начали зверски бить.

— Мам, кто это? — стремительно ворвалась ко мне в спальню испуганная Маша.

— Пока не знаю, — буквально прокричала я в ответ, чтобы перекрыть шум, производимый звонком.

Руки бы оторвать тому, кто на него нажимал!

С этим зверским намерением я и направилась к двери. В голове попутно пролетали мысли о том, кто мог позволить себе такую наглость — буквально взрывать мою квартиру звонками?! Как добропорядочная гражданка, я прежде всего задумалась о том, не просрочила ли оплату налогов и не затопила ли кого-то снизу…

На оба вопроса ответ был отрицательный. А значит, тот, кто стоял за дверью, сейчас познает весь мой гнев!

С самым боевым настроем я подлетела ко входу и… снова споткнулась о чемодан, жалобно от этого взвыв. Что разозлило меня еще больше.

— Что надо?! — буквально рявкнула я, открывая наконец дверь и готовая порвать любого, кто побеспокоил меня по причине менее важной, чем угроза жизни.

И это была роковая ошибка.

Я попыталась снова закрыть дверь, но Лавров уже успел протиснуться в проем и, обворожительно улыбнувшись, сказал:

— Выговор тебе, Цветкова. Утро давно настало — а у меня на столе ни кофе, ни тебя. В смысле… — Он откашлялся, изображая неловкость, но глаза блестели таким лукавым огнем, что становилось ясно — он сказал именно то, что хотел. — В смысле, я тебя не дождался и поэтому принес кофе сам. Хотя, помнится, это твоя обязанность.

Нет, ну он это серьезно?

— Это — как раз-таки не моя обязанность, — сухо поправила я. — И заниматься этим я не стану. Так что можете меня увольнять, — добавила с ядовитой улыбкой.

— Четыре.

— Что?

— Четыре ужина, Цветочек. Твои долги растут.

Меня бросило в жар. То ли от того, что он назвал меня этим ласковым прозвищем, то ли от возмущения из-за того, что пытался мне навязать. Я предпочла думать, что от второго варианта.

— Мы не во времена рабства живем, — огрызнулась я. — И ничего я вам не должна!

— А жаль, — коротко заметил Лавров, окидывая мое тело долгим взглядом с головы до пят, ясно давая понять, в какого рода рабство хотел бы меня взять.

И тут вдруг до меня дошло, что стою перед ним в не самом лучшем виде — растрепанная со сна, без макияжа, в старой выцветшей футболке…

И он при этом еще намекал, что хотел меня? Ну точно сумасшедший! Извращенец! И как я сразу не поняла?

— Дядя Костя! — раздался позади радостный голосок, и Маша вместе, конечно же, с неизменным Петенькой, ворвались в прихожую.

— Доброе утро, — расплылся он в улыбке и протянул ей бумажный пакет. — Я купил тебе какао с зефирками. Не знаю, что пьют тюлени, но для Петеньки взял морс…

— Он обожает морс! — горячо уверила босса Маша и торопливо скрылась на кухне, чтобы достать угощение.

— А это нам с тобой, — улыбнулся Лавров, протягивая мне два кофе.

Я послушно взяла в руки бумажную подставку и подняла на босса глаза.

— Давайте начистоту, Константин Павлович. Мы с вами все выяснили еще много лет тому назад…

— Выяснили? — вздернул он удивленно брови. — Да ты просто сбежала от меня!

— У меня были на то причины!

— Поделишься, какие?

Он планомерно теснил меня к стене, пока я не оказалась зажата между ней и его телом. И от этого ощущения меня всю пробила преступная дрожь.

— Личные! — собравшись с духом отрезала я. — Вдобавок, вы не понимали слова «нет», и, как я вижу, за прошедшие годы так его и не выучили…

— Продолжай, — хрипло выдохнул он и я с ужасом поняла, что босс смотрит на мои губы и оказывается ко мне все ближе… и ближе…

Из этой ситуации, повергавшей меня в панику, я нашла только один выход.

— Аааа! — возопил босс, отскакивая от меня, когда я поспешно плеснула ему на бедро кофе, который держала в руках.

— Вот и попили кофеек с утра, — едко прокомментировала я. — А теперь, пожалуйста, уходите.

Уходите? Ну, уж нет! Я пострадал в бою и мне срочно требовалась медицинская помощь. Ну, или хотя бы медицинская помощь для моих несчастных брюк. Об этом я и заявил — прямо и без возможности выслать меня прочь из квартиры:

— Я в ванную!

После чего скрылся в вышеуказанном помещении, почти сразу отыскав его в квартире. Заперся, стащил брюки. Принюхался — здесь витал аромат Цветковой. Докатился второй раз — стою и как почетный извращенец вдыхаю аромат, широко раздув ноздри.

Итак, нужно было подвести некий итог. Скорее всего, Алина и Машенька жили без мужика. Минус повод идти в оружейный. Это я понял, когда бегло осмотрел прихожую. Мужских вещей и ботинок в ней не было.

Второе — Цветкова не собиралась сдаваться. Но так было даже интереснее. Главное, чтобы не плескала кофе и прочие горячительные напитки в район моего паха — на том и сойдемся.

Ну и третье — я уже завелся не на шутку. И пока Алина не окажется там, где ей самое место (сначала в моей постели, потом — в моей квартире в виде законной хозяйки), я не отступлю.

Развесив застиранные брюки на батарее, я взял первое попавшееся полотенце — пушистое и розовое — и намотал его вокруг бедер. Пока брюки сохли, сойдет и оно. В таком виде и вышел из ванной, тут же наткнувшись на Цветкову, что поджидала меня, сложив руки на груди. И на Машеньку, довольную тем, что я остался. По крайней мере, на лице дочери Алины было весьма счастливое выражение.

Что ж, я готов был осчастливливать ее и дальше, заявив открывшей было рот Цветковой:

— Раз уж мы не идем в ресторан, придется готовить самому.

И я направился в сторону кухни, рассчитывая подсмотреть пару простеньких рецептов в телефоне и соорудить что-нибудь удобоваримое. Алина тут же бросилась мне наперерез, преграждая путь.

— Константин Павлович! Перестаньте устраивать цирк! — зашипела она грозно. — Никаких завтраков и готовки! У меня здесь не шоу «Смак»! Прошу вас, уйдите!

— А я очень голодная! И Петенька тоже! — вступила в беседу Машенька.

Хорошая девочка.

— Вот именно! Ребенок голоден, я не могу с этим мириться, — сообщил я Алине и, взяв за руку ее дочь, отодвинул с прохода Цветкову, после чего мы втроем (я, Маша и Петя) прошествовали в зону готовки.

Алина, тяжело вздохнув, направилась следом за нами.

Кивнув Машеньке на диванчик за столом, где она и устроилась, я распахнул холодильник и принялся изучать его содержимое. Молоко, творог, десяток яиц, упаковка колбасы… банка горошка. Негусто.

— А вы у всех своих сотрудников наличие еды проверяете? — процедила Цветкова и попыталась закрыть дверцу, чуть не придавив мне руку, которой я схватился за яйца. Куриные, разумеется.

— Только у тех, кто мне нравится. То есть, ни у кого. Ты первая, — расплылся я в улыбке, выуживая из холодильника еще и молоко.

На ум шел омлет. Не бог весть что, но справиться можно.

— Очень польщена, но предпочла бы не входить в список тех, к кому у вас симпатия.

— Ты не только входишь, ты его возглавляешь, — порадовал я Алину и, подтянув повыше сползающее полотенце, начал разбивать яйца в миску, которую отыскал на полке.

— Думаю, шесть штук нам хватит? — повернулся к Машеньке.

Та закивала.

— По два вам с мамой и по одному нам с Петенькой. Мы не любим переедать.

Теперь уже я обратил все свое внимание на Цветкову, улыбнувшись ей улыбкой а-ля «вот видишь, ребенок тоже хочет завтрак от шефа-Лаврова».

— Делайте что хотите! — вздохнула Алина и, приземлившись за столом рядом с дочерью, принялась наблюдать за моими кулинарными потугами.

Одной рукой я помешивал яйца, второй копался в телефоне, чтобы ничего не упустить в рецепте омлета. И хоть был он весьма прост, пришлось поднапрячься, чтобы сготовить что-то съедобное.

— Так вы говорите, папа Машеньки живет отдельно? — зашел я сразу с козырей, вылив смесь яиц и молока на сковородку.

Накрыл ту крышкой, уменьшил огонь. Да я без пяти минут повар!

Повернувшись к Алине и Маше увидел, что на лице Цветковой написано выражение растерянности, а на лице ее дочери — легкой грустинки. Ага, может, мне повезло, и этот кобель вовсе их бросил?

— Папу своего я ни разу в жизни не видела, — вздохнула Машенька, оправдав мои самые смелые надежды.

— Вот как? Какой же… плохой человек! — покачал я головой и улыбнулся как Чеширский кот, посмотрев на Алину.

— Очень плохой, — согласилась она. — Но это не значит, что у меня никого нет. Очень даже есть! Я как раз вот-вот планировала познакомить своего мужчину с Машей.

Теперь уже дочь Цветковой выглядела растерянной, а вот сама Алина — воинственной. Так, на горизонте нарисовался смертник. Что ж, сам напросился. С другой стороны, даже хорошо, что это какой-то незнакомец для ребенка. Не придется лишать Машеньку никчемного отца.

— Мамочка, а зачем нам какой-то мужчина? — Ох, и умна Машуля не по годам. — У нас теперь дядя Костя есть, — просияла девочка и, поболтав ножками, окончательно добила. И меня, и Алину. — Пусть он моим папой теперь и будет.

Надо сказать, от этих слов Цветкова побледнела так, что стала похожа на привидение. Неужели сама вероятность того, что я буду рядом с ней в качестве не-только-босса, ее настолько отталкивала? Не то чтобы я спешил обзавестись семьей и потомством… Но когда-нибудь в перспективе вполне можно было и рассмотреть вариант, озвученный Машенькой.

— Исключено! Мы же не на рынке, чтобы тебе папу выбирать. У меня есть… Виктор. Да, Виктор. Вот он и претендует на роль отца! А вообще мы с ним скоро съедемся. И вообще, Константин Павлович, вам здесь не место!

Она вскочила и начала выпихивать меня из кухни. В этой хрупкой женщине вдруг обнаружилась недюжинная сила. А у меня внезапно лопнуло терпение.

Как только мы оказались в прихожей, я прижал Алину к себе и, заведя за угол стены, крепко и глубоко поцеловал. Она сначала растерялась, а потом принялась молотить меня кулаками по груди.

— Знаешь что, Цветкова? Чем дальше ты заходишь в своих фантазиях о чужих мужиках рядом с тобой, тем больше меня распаляешь.

Это могло кончиться тем, что я бы взял то, что хотел, прямо здесь и сейчас. Надо было остановиться.

— Завтра на работе чтобы как штык! Не приедешь в офис — приеду к тебе. И уже один черт ты меня не выгонишь!

Повесив в воздухе эту угрозу, я развернулся и, пройдя в ванную, быстро сменил полотенце на не высохшие штаны. Что ж, визит получился весьма себе плодотворным. Я вызнал много важных вещей и теперь у меня была та информация, которую я планировал использовать в своих целях. По достижении которых всем нам будет хорошо. Мне, Алине, ну и Маше с Петенькой.

— Следи за омлетом. И приятного аппетита, — сказал я Цветковой, выйдя из ванной. — Пока, Машуль! — попрощался с ребенком и, быстро обувшись, вышел из квартиры Алины.

Очень надеясь, что эта несносная одумается, и мне завтра не придется вновь тратить половину рабочего дня на игру в Макаревича.