Губитель женщин

Аманда Маккейб, 2008

В разгар бала в богатый особняк маркизы Тенбрей проник Вор Лилии и похитил золотую этрусскую диадему. Лондон взбудоражен – это не первая кража, совершенная таинственным грабителем, высший свет опасается за свои сокровища. Дочери сэра Уолтера Чейза – Каллиопа, Клио и Талия, прозванные музами, – решают изловить вора. На подозрении герцог Авертон с репутацией губителя женщин и красавец граф Камерон. Оба молоды, богаты, собирают предметы старины, готовы на многое ради своих коллекций, и оба пытаются добиться расположения прекрасных сестер Чейз…

Глава 1

— Объявляю очередное заседание Дамского художественного общества открытым, — провозгласила Каллиопа Чейз, ударяя молотком по столу. — Слово имеет наш секретарь, мисс Клио Чейз.

Чайные чашки и блюдечки с пирожными медленно опустились на колени и столики, а члены общества переключили свое внимание на его основателя и президента. В высокие окна гостиной Чейзов струился солнечный свет, особенно ясный и теплый после промозглой ночи, рассыпая бриллиантовые искры по муслиновым платьям пастельных тонов. Все в этой модно обставленной комнате было, как тому и следовало быть, — барышни, сидящие красочными группами на стульях и кушетках, подносы с чайной посудой, снующие туда-сюда горничные, тихие звуки Моцарта, которые извлекали из стоящего в углу пианино проворные ручки Талии.

Все чинно и благопристойно. Кроме одного. За спиной Каллиопы на высоком постаменте стояла мраморная статуя Аполлона. Обнаженного Аполлона, со всеми анатомическими подробностями.

Но и то сказать — чего ожидать от дома, принадлежащего известному исследователю Древней Греции, сэру Уолтеру Чейзу? А ныне в этом доме проживали его девять дочерей, названные в честь греческих муз, и предавались занятиям не совсем обычным для леди.

Каллиопа, например, старшая из Муз Чейзов, которой уже исполнилось двадцать два года, была далеко не типичной барышней лондонского общества. Эта привлекательная девушка получила от покойной матери-француженки черные волосы, карие глаза и белую кожу. Внешность такого сорта в дополнение к деньгам Чейзов привлекала самых завидных поклонников. Но она отказывала всем!

«Никто из них не интересуется историей и стариной», — говорила она отцу, и он покорно соглашался, что эти молодые люди никак не подходят для Муз Чейзов.

Она также мало интересовалась нарядами и танцами, предпочитая посвящать время научным изысканиям или обсуждению их с родственными по духу людьми. Именно поэтому Каллиопа основала Дамское художественное общество, она хотела вместе с сестрами протянуть руку помощи девицам, у которых на уме не только оборки да шляпки. «Наверняка в Лондоне мы не одни такие, — сказала она сестре Клио. — Я говорю о женщинах, которые берут с собой в Альмак книгу, чтобы не умереть со скуки».

И вот в настоящее время общество включало трех старших сестер Чейз (остальные шестеро были еще школьницами и потому пока числились кандидатами) и двух их подруг. Имелся еще ряд кандидаток (хотя Каллиопа подозревала, что большинство из них хотели только полюбоваться на Аполлона). Раз в неделю они собирались, чтобы потолковать об истории, литературе, искусстве и музыке. Изредка им читал лекцию ученый гость (приглашенный отцом). Чаще юные леди просто обсуждали между собой новую книгу или оперу. Или же Талия, третья сестра, пламенная пианистка, исполняла возмутительно страстный отрывок из Бетховена.

Но сегодня барышням предстояло обсудить очень важный вопрос, это было видно по тому, как решительно развернула плечи Каллиопа под белым муслиновым платьем. Кто-то шикнул, и разговоры моментально стихли. Даже Талия перестала играть и обернулась к сестре. Каллиопа подняла вверх газету с кричащим заголовком: Вор Лилии вернулся!

— Прошло уже порядочно времени с тех пор, как этот преступник совершил последнюю кражу, — негромко проговорила Каллиопа. Голос ее был спокоен, но ее щеки пылали от едва сдерживаемого гнева. Все решили, что Вор Лилии исчез без следа, как многие, и о нем забудут так же, как и о других мимолетных светских сенсациях. Интерес света к такого рода историям длится от силы два дня, затем его сменяет новый развод, тайный побег или любой другой скандал. — Вероятно, ему было досадно, что о нем забыли.

Клио оторвалась от протокола, безупречные брови взлетели над дужками очков. Но она промолчала и снова склонилась над записями. Заговорила леди Эмлин Сондерс.

— Возможно, у Вора Лилии есть веские причины для его действий.

— Такие, как корысть и обогащение! — воскликнула Талия из-за пианино, и ее золотистые кудряшки задрожали от гнева. Талия выглядела как фарфоровая пастушка, но у нее было сердце гладиатора, из-за которого она постоянно попадала в передряги. — Он получил хорошие денежки от продажи греческого сосуда для вина лорда Эгермонта и фигурки Бастет Клайвзов.

— Видишь ли, предметы старины имеют не только денежную ценность, — спокойно проговорила Клио. — Хотя некоторые владельцы об этом забывают.

— Вот именно, — кивнула Каллиопа. — Потому-то действия этого Вора Лилии так отвратительны. Кто знает, куда попадут теперь эти вещи и увидит ли их кто-нибудь снова? Невосполнимая потеря для науки.

Клио снова склонилась над протоколом и тихо, так что только одна Каллиопа ее слышала, пробормотала:

— Как будто в библиотеке леди Тенбрей занимались науками.

— Вор Лилии крадет не деньги или украшения, как обыкновенный вор, — заметила Каллиопа. — Он крадет историю.

Члены общества переглянулись, и Эмлин вновь подняла руку:

— Но что мы можем сделать, Каллиопа? Может, пригласим преподавателя из Кембриджа и с ним обсудим кражи предметов старины в истории?

— Или расхищение гробниц! — воскликнула мисс Шарлотта Прайс, самая младшая и легковозбудимая из членов общества. Она зачитывалась готическими романами, что беспокоило ее отца, друга сэра Уолтера Чейза, и он надеялся, что общество поможет ей расширить кругозор. Пока что его надежды не слишком оправдались. — В «Мести барона» я читала про одного такого грабителя склепов…

— Да-да, — поспешно перебила ее Каллиопа, прежде чем Лотти углубилась в пересказ сюжета. — Но я имела в виду кое-что более… активное.

— Активное? — переспросили дамы.

— Да. — Каллиопа положила ладони на стол и подалась вперед. — Мы сами поймаем Вора Лилии!

Общий вздох взлетел к гипсовому медальону на потолке.

— Как интересно! — воскликнула Шарлотта. — Это очень похоже на «Зарок Арабеллы»…

— Мы сделаемся частными сыщиками? — спросила Талия, хлопая в ладоши. — Какая свежая мысль!

— Да, в самом деле! — горячо согласилась Эмлин. — Научные занятия — это прекрасно, но иногда хорошо и размяться.

Перо в руке Клио замерло, брови озадаченно сошлись на переносице.

— И как, по-твоему, мы за это возьмемся, Каллиопа? Если даже полиция оказалась бессильна…

По правде сказать, Каллиопа еще не продумала свое предложение до конца. Идея пришла ей только за завтраком нынешним утром, пока она читала газеты и кипела от гнева по поводу мерзких деяний этого позера, Вора Лилии. Ей вдруг подумалось, что некоторые светские дамы могут оказаться похитрее и порасторопнее, чем полицейские агенты. Женщине проще наблюдать и слушать, не вызывая ни в ком опасений, и в решающий момент она вполне способна уличить злодея. В одном Каллиопа не сомневалась: Вор Лилии принадлежит к светскому обществу. Иначе просто не может быть, ведь он все знает о домах аристократов. Вот только как приступить к его поимке?

— Я предлагаю, — медленно произнесла она, — начать с последней кражи — кражи этрусской диадемы. Кто-нибудь был вчера на рауте у леди Тенбрей?

Сама Каллиопа там не была, она предпочла пойти с отцом в театр, решив, что «Макбет» гораздо занятнее общества, собравшегося в доме леди Тенбрей. Если бы она только могла предположить, что Вор Лилии объявится снова! И Клио с Талией тут не могли ничем помочь — они провели вечер дома над книгами. Но ведь должен же найтись кто-то, на чьи наблюдения можно положиться.

Эмлин неуверенно подняла руку:

— Я была, но боюсь, что не заметила ничего подозрительного.

— Может, кто-то из гостей странно себя вел? — с надеждой спросила Каллиопа.

— Только Фредди Маунтбэнк, — ответила Эмлин. — Но ведь от него ничего другого и не ждешь! Было бы подозрительно, если бы он вел себя нормально.

Девушки дружно захихикали. Бедный мистер Маунтбэнк, он такой непосредственный, так влюблен в Эмлин, но имеет злополучную привычку чертыхаться в присутствии барышень, поскольку их общество заставляет его нервничать. А во время танца он безнадежно путает фигуры и сбивается с такта. Если только мистер Маунтбэнк не дьявольски хитер — а судя по его родителям, это маловероятно, — он точно не Вор Лилии!

— Больше никто? — спросила Каллиопа.

Эмлин с сожалением покачала головой:

— Боюсь, что нет. Гостей было много, но маменька настаивала, чтобы я танцевала с одним мистером Маунтбэнком, так что я весь вечер только о том и думала, как от него скрыться.

По комнате снова прокатился смешок, и даже Каллиопа не сдержала улыбки, представив, как ее рослая подруга прячется за шторы и кадки с пальмами, чтобы спастись от назойливого ухажера.

— Жалко, — вздохнула Эмлин. — Если бы я только знала…

— Если бы только мы все знали, — сказала Каллиопа.

— Так что мы теперь будем делать? — спросила Талия. Судя по тону, она предпочла бы вооружиться, как валькирия, и двинуться в поход на Мейфэр, сметая по пути всех проходимцев.

— Я не вполне уверена, — признала Каллиопа, — но мне кажется, я догадываюсь, где Вор Лилии совершит следующую кражу.

— Правда?

— Где же, где?

— Ну, говори скорее!

В голове Каллиопы еще далеко не все сложилось в ясную картину, но она полагала, что иногда лучший подсказчик — интуиция.

— На балу у герцога Авертона!

— Неужели?

— Ну разумеется!

— Алебастровая Богиня! — проговорила Талия. — А что, неглупо.

— Даже удивительно, что Вор Лилии до сих пор на нее не позарился, — заметила Эмлин.

— Он все больше набирается наглости, — фыркнула Каллиопа, кивая на газету. — Украсть диадему прямо из-под носа хозяев, когда дом полон гостей, — это поступок необыкновенно самоуверенного типа.

Алебастровая Богиня была небольшой, искусно выточенной статуэткой Артемиды с луком и стрелами. Несколько лет назад она была найдена в полуразрушенном храме на острове Делос и приобретена герцогом Авертоном (Алчным Герцогом, как именовали его в определенных кругах) для его знаменитой коллекции. Статуэтка прекрасно сохранилась, и герцог, как ни странно, любил ее демонстрировать, хотя и имел репутацию отшельника. Благодаря богине в обществе даже появилась мода на прически «Артемида» и сандалии «Артемида». Герцог твердил, что скоро статуэтка перекочует в его надежно укрепленный замок в Йоркшире. Но на будущей неделе ее еще можно будет увидеть на маскараде в его лондонском доме. Маскарад он устраивал впервые за много лет, и его темой, разумеется, была Греция.

Да, подумала Каллиопа, отбросив сомнения, Вор Лилии совершит кражу на маскараде.

— Мы все должны пойти на бал, и там…

— Ой! — прервал рассуждения Каллиопы возглас сидевшей у окна Лотти. — Там лорд Уэствуд, а с ним твой мистер Маунтбэнк, Эмлин.

Ее слова, разумеется, заставили барышень, зашуршав шелковыми лентами, кинуться к окнам.

— Ой! — воскликнула теперь уже Талия. — Он в своем чудном фаэтоне. Вот бы папа купил мне такой, уж я бы справилась с лошадьми… Но кажется, они ссорятся! Интересно, из-за чего!

Надо же, как удивительно, подумала Каллиопа иронически. Где бы ни появлялся Камерон де Вер, граф Уэствуд, там немедленно вспыхивают ссоры.

— Кэл, Клио, идите посмотрите сами. Очень забавно, — позвала сестер Талия.

Клио перестала водить пером по бумаге и вместе с остальными приникла к стеклу, словно приготовилась наблюдать научный эксперимент. Каллиопа же не стала любопытничать по примеру подруг, как будто она глупая школьница, никогда не видевшая мужчин, а не разумная воспитанная девушка. Особенно ей не хотелось доставлять удовольствие ему. Но почему-то она ничего не смогла с собой поделать. Ее словно неодолимая сила помимо воли поволокла к окну. К нему.

И она отложила газету и нехотя присоединилась к подругам, заглянув через плечо Талии на разыгравшуюся внизу сцену. В самом деле ярко-желтый с черным фаэтон лорда Уэствуда застрял в заторе на дороге. Гнедые лошади фыркали и гарцевали, а мистер Маунтбэнк в своем экипаже, преградившем фаэтону дорогу, кричал и жестикулировал. Его лицо над крахмальным галстуком побагровело, Уэствуд же рассеянно улыбался, словно происходящее не имело к нему отношения, и он на Друри-Лейн всего лишь сторонний наблюдатель.

— Ой, — заволновалась Талия. — Вам не кажется, что дело может дойти до драки? Это будет жутко интересно.

— Он такой красавец, — вздохнула Лотти. — Прямо как граф в «Роковой тайне Маргариты».

Красавец? Да, несомненно. Это была готова признать даже Каллиопа, хотя и с неохотой. В некоторых вульгарных кругах Уэствуда называли даже греческим богом, и с эстетической точки зрения они были правы. Если бы он сбросил свои бриджи из оленьей кожи и изящный, бутылочного цвета сюртук, то мог бы предстать перед художественным обществом в качестве ожившего Аполлона. Сейчас он был без шляпы, несмотря на яркое солнце, ветер привел в артистический беспорядок его блестящие черные кудри. Кожа, как всегда, отливала бронзой, глаза были темными и непроницаемыми. Нет, подумала Каллиопа вдруг, глядя, как лорд Уэствуд пытается успокоить мистера Маунтбэнка с легкой улыбкой на губах. Он не столько бог, сколько юный греческий рыбак, вполне земной мужчина, но загадочный, как море. Свою незаурядную внешность он, несомненно, унаследовал от матери.

Как и матушка сестер Чейз, покойная мать графа была родом из более экзотических мест, чем Англия. Она родилась не где-нибудь, а в Афинах, в семье ученого.

Мгновение казалось, что вот сейчас Уэствуд выйдет из фаэтона и грудью примет на себя гнев мистера Маунтбэнка. Барышни у окна дружно затаили дыхание, но, увы, кулачные бои на Мейфэре не были приняты. Маунтбэнк, увидев противника прямо перед собой, сбавил пыл и поспешно продолжил свой путь, едва не налетев на угол здания.

Разочарованные девицы отошли от окна и вернулись на места, снова гостиная наполнилась болтовней, музыкой и звяканьем тонких фарфоровых чашечек. Но Каллиопа задержалась у окна. Она все никак не могла отойти. Что-то приковало ее к месту, заставляя смотреть на Камерона де Вера.

А тот от души рассмеялся вслед стремительно скрывшемуся Маунтбэнку, запрокинув голову, так что волосы открыли полностью его прекрасное лицо, потом откинулся на мягком сиденье, свободный, словно пират за штурвалом корабля. Прохожие глазели на него, завороженные непринужденностью этого элегантного молодого человека, а он и не замечал их, слишком хорошо и удобно ему было с самим собой.

«Какое мне дело до него», — мрачно думала Каллиопа.

В нем нет ничего, что есть в ней. Ни ответственности, ни привязанности к семье. Она приникла лбом к холодному стеклу, наблюдая, как лорд Уэствуд подбирает вожжи, и невольно отмечая, что все его движения исполнены небрежной грации.

Ей вспомнилась их первая встреча в самом начале сезона. Неужели прошло лишь несколько недель? А как будто целая жизнь… Или всего мгновение. С той ночи, когда…

Нет! Вспоминать об этом невыносимо! Только не теперь, не в разгаре заседания общества. Кругом подруги, они заметят ее смятение, начнут расспрашивать, это ни к чему. Она ведь всегда такая собранная, спокойная. Всегда прекрасно владеет собой. Это необходимо, такой хочет видеть ее семья.

Почему же внутри все начинает дрожать, стоило ей просто увидеть, как он проезжает по улице? Что за нелепость!

Каллиопа сжала бахромчатый край шторы, собираясь занавесить окно. Но прежде чем она успела это сделать и укрыть себя и свои разбушевавшиеся эмоции от посторонних глаз, лорд Уэствуд поднял взгляд и увидел ее, он увидел, как она смотрит на него!

На его лицо набежало облако, он нахмурился, бархатистые карие глаза сузились, но почти в то же мгновение облако рассеялось, он широко улыбнулся, блеснув белыми пиратскими зубами, и небрежно помахал ей рукой. Каллиопа невольно вздрогнула и резко задернула штору. Вот негодяй! Она отвернулась от окна, плотнее завернулась в кашемировую шаль — и поймала пристальный взгляд Клио. Каллиопа любила сестру, ближайшую к ней по возрасту и художественным наклонностям, но иногда зеленые пытливые глаза Клио приводили ее в замешательство.

— Не нужно стоять на солнце, Кэл, — мягко проговорила Клио. — От солнца у тебя так раскраснелись щеки.

* * *

Каллиопа Чейз.

Камерон нахмурился, когда она опустила шторы, словно боясь впустить в дом злого духа.

Ему не должно быть до нее никакого дела. Ему и правда нет дела. Да, Каллиопа Чейз очень привлекательна. Но Лондон полон привлекательными барышнями, и многие из них далеко не такие колючие и странные. Но почему-то со времени их последней встречи, а точнее сказать ссоры, он не мог выбросить ее из головы. Так недолго стать мазохистом, подобно его эксцентричному кузену Джеральду, который платит проституткам изрядные суммы, чтобы те стегали его по ягодицам, и получает от боли удовольствие.

Камерон громко рассмеялся, представив разгневанную Каллиопу Чейз с хлыстом в руках. Картина показалась ему весьма реалистичной. Эту девицу следовало назвать именем другой мифологической героини. Она далеко не муза — изменчивая, капризная и чарующая. Она — Афина, богиня войны, в любую минуту готовая встать на защиту того, во что верит, права она или нет.

Афина с загадочной печалью в глазах…

Перед тем как свернуть на другую улицу, Кэм оглянулся через плечо, не мелькнут ли в окне локоны воронова крыла белокожей богини с блестящими глазами. Но шторы в доме Чейзов были плотно сдвинуты. Тем не менее он чувствовал, что она все еще стоит за ними. Он видел ее мысленным взором.

Молодой человек свернул в парк, чтобы сократить путь до дома, и отпустил вожжи, давая лошадям пробежаться как следует. Впереди маячил экипаж Маунтбэнка. Глупый щенок злится, что Камерон танцевал с Эмлин Сондерс. Неужели неясно, что он не стремится в конкуренты. Эмлин хорошенькая девушка, с ней есть о чем поговорить, и чувством юмора не обделена, хоть и дружит с мисс Чейз. Он с ней разговаривал, смотрел на нее, видел, что девушка мила, привлекательна и даже вполне остроумна, но его это не волновало.

Он скучал. Его преследовали скука и пустота, которую не заполнить ни клубами, ни лошадьми, ни женщинами. Всегда с ним эта холодная пустота. И забыл он о ней только однажды, когда его обожгла горячая искорка — в глазах Каллиопы Чейз.

В самом деле, она любопытное явление. Но всерьез задумываться об этом ему не очень хотелось…

Лошади запыхались после скачки по парку, и он придержал их, но на улице, ведущей к дому, внезапно образовалась пробка.

— Черт! — пробормотал Кэм, вытягивая шею, чтобы заглянуть за преградившее путь ландо. Он направлялся на музыкальный вечер, которого ждал с нетерпением — там должна была звучать древнегреческая музыка. И вот застрял.

Ландо накренилось набок, и он увидел, что перед домом маркизы Тенбрей собралась толпа, и все взгляды обращены на окно, в которое забрался накануне пресловутый Вор Лилии и похитил этрусскую диадему. Вор на какое-то время оставил светское общество в покое, и вдруг новая вылазка — это была самая свежая сенсация.

Камерон хмыкнул и откинулся на сиденье, ожидая, пока толпа рассосется. Вор Лилии — чересчур театральное прозвище. Его подвиги довольно забавны — он ловко щелкает по носу некоторых светских коллекционеров. Если бы только…

Если бы только это не было так опасно и пагубно. Кэм всегда был готов рукоплескать смельчакам, превозносить чудачества. Взять его собственную семью! Чудаки, все до единого. Но некоторые вещи слишком важны, чтобы с ними шутить, он крадет не просто дорогие вещи, а то, чему нет цены, — речь идет об объектах исторического наследия. Кто знает, куда попадут эти предметы, какая судьба их ожидает?

Но есть ценности, до которых Вор Лилии пока не добрался. Чья судьба намного плачевнее, как, например, Артемиды герцога Авертона.

Кэм невольно дернул поводья, и лошади беспокойно вскинули головы. Он заставил себя успокоиться, забормотал животным ласковые слова. Никто так не бесил его, как Алчный Герцог!

Артемиду вывезли с ее родного Делоса, где она находилась тысячелетия. Она принадлежала Греции, а теперь стала игрушкой английского лорда. Ничтожества, который не сознавал ее истинной ценности.

Ты знаешь, кто такая Артемида? — словно услышал Кэм шепот матери. — Любимое дитя Зевса, богиня луны и охоты, Дева Серебряного Лука. Она мчится по лесу в серебряной колеснице, всегда свободная, не принадлежащая ни одному мужчине. Однажды она пустила стрелу в город неверных мужчин, и стрела пронзила их всех, не останавливаясь в полете, пока не свершилось правосудие…

А теперь она пленница, которой больше не суждено увидеть греческую луну. Что сказала бы по этому поводу высокообразованная мисс Чейз? Кэм не сомневался, что у нее есть собственное мнение об Алчном Герцоге и его последнем приобретении — Алебастровой Богине. Но поделится ли она с ним этим мнением?

Кареты снова тронулись, и он наконец продолжил свой путь. Да, Каллиопа Чейз непременно нашла бы, что сказать по этому поводу. И он вдруг осознал, что ему было бы любопытно ее послушать.