Профиль незнакомца

Аманда Кайл Уильямс, 2011

Блестящий психологический триллер о противостоянии изворотливого серийного убийцы и бывшего профайлера. Для его написания автор проходила обучение у всемирно известного криминалиста и профайлера Брента Тарви. А также окончила курсы для сотрудников правоохранительных органов по расследованию серийных убийств и поработала в частной детективной компании. ТЕРРИТОРИЯ ЗВЕРЯ Атланта, штат Джорджия. В изнуряющую летнюю жару у жителей столицы буквально стынет кровь в жилах. В городе охотится на людей серийный убийца, равного которому по жестокости здесь еще не было. Самоуверенный и наглый, этот зверь шлет издевательские письма в СМИ, обещая новые смерти. И пока что не оставил после себя ни единого следа… ИГРА ДЛЯ ДВОИХ Отчаявшись остановить маньяка своими силами, лейтенант полиции Аарон Раузер обращается к единственному человеку, который может проникнуть в безумный разум: Кей Стрит, бывшему профайлеру ФБР и бывшей алкоголичке. Давно уволившись из Бюро, она ведет новую жизнь, далекую от охоты за серийными убийцами. Но отказать старому другу не может. Тем более что для Кей ясно — БЫВШИХ ПРОФАЙЛЕРОВ НЕ БЫВАЕТ… «Уильямс создала одного из самых реалистичных главных героев в криминальной литературе, с которым я с удовольствием познакомилась». – Тесс Герритсен «Исключительно умный роман с мощным центральным персонажем». – Карин Слотер «Кей Стрит – мой тип детектива. Она очень непростая, сообразительная, с кучей недостатков и наделенная острым, наблюдательным и темным умом». – Джослин Джексон «С Кей Стрит стоит познакомиться всем». – The Sun «Уильямс уверенно справляется с описанием следственных процедур, использует откровенный язык, чтобы изобразить жуткого убийцу, и не прочь добавить немного южного юмора в мрачное повествование». – New York Times Book Review «Взрывной, непредсказуемый и психологически сложный триллер, выворачивающий наизнанку штампы криминального жанра». – Publishers Weekly «В конце романа вы обязательно хлопнете себя по лбу, вспоминая все подсказки, которые вы пропустили». – The Atlanta Journal Constitution

Глава 9

Казалось, будто я всю ночь бегала трусцой. Раузер оставался на работе почти до шести утра. Я должна была в девять вручить запретительный ордер. Обычно такие вещи не планируются заранее, но тут мне повезло. Получатель, некто Уильям Лабрек, был вынужден согласиться на церковные консультации у психолога и принять документы, которые я намеревалась вручить ему, а именно запретительный судебный приказ шерифа, от которого он уклонялся в течение нескольких недель. Власти штата должны рассмотреть возможность посещения детей под надзором. Легкие деньги.

Я нашла его в часовне. Он сидел прямо, будто аршин проглотил, и смотрел перед собой. Плотник, как я знала из его досье, и довольно крепкий мужик. Уильям Лабрек, похоже, не особенно обрадовался нашей встрече. Чувство было взаимным. Я не была в церкви лет пятнадцать.

— Не смейте вручать мне это в доме Божьем! — практически зашипел он на меня и скривил верхнюю губу.

— Послушай, мы оба знаем, что ты должен это взять, иначе тебе никогда не увидать своего ребенка. Так что не надо ля-ля про дом Божий, — прошептала я. — Возьми, или я оставлю ее лежать здесь. В любом случае, будем считать, что повестка вам вручена, мистер Лабрек.

О-о-о… Я было начала думать, что у нас возникла проблема. По его шее вверх пополз симпатичный алый румянец, а вздувшаяся синяя вена на виске начала отплясывать макарену.

— Я просто оставлю это, — прошептала я.

— Да пошла ты! — огрызнулся он, и когда я попыталась протиснуться мимо него вдоль скамьи, совершенно неожиданно с силой схватил меня за запястье. Мне не нравилось ощущать его руки на мне, и я не доверяла его глазам, блестящим и светящимся, как огненная лава. Вот вам и дом Божий…

— Эй, полегче. — Я высвободила запястье. — Я здесь всего лишь на побегушках, приятель. Ты знал, что это случится. Твой пастор обо всем договорился. Хотя вряд ли большая старая сцена в церкви тебе поможет.

— Знаешь, почему эта сука-адвокат и пастор хотели, чтобы мы встретились в церкви? — спросил Лабрек. — Чтобы у меня не было соблазна раскромсать твою китайскую задницу на мелкие кусочки и сбросить тебя в гребаную канализацию.

О господи… И это мое утро. Может, позже я смогла бы ткнуть себя в глаз раз триста или четыреста — просто потехи ради.

* * *

Солнце льется в окна. В комнате тихо. Убийца откидывается назад и тянется за смартфоном. Там есть видео — видео чернокожего адвоката и видео азиатской сучки, суетливой наседки, готовящей вонючую капусту для своего сынка. Это его любимое видео. Лэй Кото на коленях рыдает и умоляет. Ни капли собственного достоинства.

Убийца улыбнулся, сунул руку в дорогие брюки и включил видео с Лэй Кото. Человеку время от времени нужно расслабиться.

— Надень перчатки. Вот так. А теперь дай мне свою руку. Потрогай меня вот здесь, вот так… Быстро! Да, верно. Продолжай, детка. Только попробуй остановиться, и я тебя трахну. Ты меня слышишь? Глупая гребаная сука. Тебе нравится дрочить меня, не так ли? Скажи это. Скажи мне, что тебе это нравится. Скажи мне.

— Да. Мне это нравится.

— Что именно? Говори!

— Мне нравится тебя дрочить.

— Э, нет. Так дело не пойдет. Ты знаешь, что бывает, когда ты делаешь это неправильно? Я снова достану нож. Ты этого хочешь? А теперь попробуй еще раз, на этот раз убедительнее. Скажи это. Скажи это так, как будто ты это серьезно. Тебе нравится дрочить меня, не так ли? Ты обожаешь это делать. Тебе хочется, чтобы я кончил, не так ли?

— Пожалуйста, просто отпусти меня. Я сделаю все, что ты захочешь. Честное слово. Я клянусь. Я не издам ни звука. Просто скажи мне, что ты хочешь, и я это сделаю.

— Я хочу, чтобы ты произнесла это правильно, и я перестану. Тебе понятно, Лэй?

— Да. Понятно. Я сделаю все, что ты захочешь. Пожалуйста.

— Отлично. А теперь скажи мне, как сильно тебе нравится трогать меня. Скажи, что хочешь кончить меня. Говори!

— Мне нравится трогать тебя.

— Скажи, что тебе нравится меня дрочить. Я хочу, чтобы ты так говорила. Думаешь, ты слишком хороша, чтобы это сказать? Быстро говори! Скажи «дрочу». Я хочу услышать это из твоего гребаного рта.

— Я это люблю. Честное слово. Пожалуйста, отпусти меня, и я сделаю все что угодно. Если хочешь, я поработаю ртом. Я буду хорошей. Обещаю. Можешь делать все, что захочешь, и я не издам ни звука. Только, пожалуйста, не делай мне больше больно. Пожалуйста! Я буду молчать.

— Это хорошо. Твой рев мне только мешает. Работай рукой. Я сейчас кончу. Говори дальше. Скажи мне, что ты любишь.

— Мне нравится дрочить тебя. Я хочу кончить тебя.

— О да. Скажи мне, что ты этого хочешь. Продолжай это говорить. Скажи мне.

— Я это хочу. Я хочу тебя. Я люблю, когда ты кончаешь…

— О да, да, да! Разве это не было чудесно, детка? Посмотри в камеру для меня и улыбнись. Улыбнись, сука! Отлично. А теперь сними перчатки и передай их мне. Вот так. Мы же не хотим их забыть, верно?

— У меня так кружится голова…

— Не сомневаюсь. Твои губы покалывает? Ты теряешь много крови.

— Что происходит сейчас?

— Я сейчас остановлю твое кровотечение.

* * *

Я подъехала к стоянке дома номер 1800 на бульваре Сенчури-Сентер в офисном парке Сенчури-Сентер рядом с Северо-восточной скоростной автомагистралью, семнадцатиэтажной стеклянной треугольной черной высотке, раскаленной полуденным солнцем. Мне нужно было кое-что забрать в офисе клиента — небольшой, но надежной юридической фирме, которая часто подкидывает мне работенку. Ларри Куинн специализируется на исках о личном ущербе, а его партнеры занимаются в основном разводами. Я вся исцарапалась розовыми кустами, пытаясь сделать хороший снимок неверного супруга, а также вручила документы о разводе, повестки в суд и запретительные судебные приказы, относящиеся к этим делам. Затраченное время плюс сто пятьдесят за бумажную работу — неплохая работенка, если удается ее получить.

День был сухой, как и большинство здешних дней с тех пор, как началась трехлетняя засуха. Я слышала, что погодные условия меняются и к нам еще вернется дождь. Я знала, что должна больше переживать за наши деревья, за озеро Ланье, наш главный источник пресной воды в Атланте, обмелевшее на шестнадцать футов. Местные телевизионщики буквально задыхались от ужаса, рассказывая об этом. Каждый день газеты пичкали нас диаграммой, показывающей, насколько упал уровень озера и сколько времени осталось до того, как у нас кончится вода и мы начнем пожирать друг друга. Я же втихаря и весьма эгоистично наслаждалась засухой. Она означала, что я могу ездить на своей старой «Импале» с опущенным верхом.

Чувствуя на плечах жаркое солнце, я направилась к вращающимся дверям. Светилу пришлось изрядно потрудиться, чтобы пробиться сквозь утренний смог, но оно потрудилось на славу и теперь освещало фасад здания, ту сторону, что выходит на шоссе I‑85 и где располагается офис Ларри Куинна. Я вздохнула. Мне доводилось бывать в кабинете Ларри, когда солнце перемещалось на его сторону. Даже с кондиционером было практически невозможно охладить офисы со стеклянными стенами. Мы проводили встречи за его конференц-столом с потными волосами и закатав рукава рубашки. «Эй-Ти-энд-Ти», полевой офис Бюро в Атланте, множество врачей и юристов, а также отель «Марриотт» — все они называли этот офисный комплекс своим домом. Неподалеку располагались Экзекьютив-парк и район Друид-Хиллз, а в противоположном направлении тянулось шоссе Бьюфорд-хайвей — вне всяких сомнений, лучшее место для любителя аутентичной национальной кухни, какую только душа пожелает: многие мили корейских, малазийских, индийских, китайских, кубинских, перуанских ресторанчиков и забегаловок. Если вы можете это себе представить, если оно ходит, ползает, скользит, плавает, растет на деревьях или лианах, над или под землей, значит, кто-то на Бьюфордском шоссе кладет это в пикантный соус и делает из дерьма конфетку.

Кабинет Ларри Куинна находился на пятнадцатом этаже. Чтобы попасть туда, обычно нужно было совершить долгую поездку в набитом до отказа лифте, утром, в обед и в пять часов, но сегодня я быстренько втиснулась в промежуток между часами пик. На стойке регистрации сидел юридический секретарь Куинна, Дэнни, красивый парень лет двадцати пяти в вечных наушниках, чьи пальцы неизменно бегали по клавиатуре. Казалось, Дэнни мог делать дюжину дел одновременно, не теряя напрасно ни единой секунды. Он проводил сорок часов в неделю в офисе «Ларри Куинн энд ассошиэйтс», выполняя поручения сразу для трех адвокатов. Но по выходным Дэнни брился от щек до щиколоток, надевал что-нибудь облегающее и расхаживал, как модель на подиуме, в одном из клубов трансвеститов Атланты. Он был самой красивой женщиной из всех, каких я только видела.

— Доброе утро! Я дам Ларри знать, что ты здесь. Но он не в настроении.

— Что-то случилось?

Дэнни пожал плечами.

— Ты же знаешь Ларри, девочка, он может за пятнадцать секунд превратиться из весельчака в подлого ублюдка. К сожалению, этот подлый ублюдок околачивается здесь уже пару месяцев.

— Может, у него слишком тесные трусы, — прошептала я, и мы оба рассмеялись.

— Чему смеемся? — спросил Куинн из двери своего кабинета.

— Обычный девчачий треп, — сказал Дэнни. — Ты бы ничего не понял.

Куинну было слегка за сорок, но он мог сойти и за более молодого — пепельный блондин с южным акцентом, снискавший славу в Атланте своими дурацкими телевизионными рекламными роликами. Разводы, индивидуальный ущерб, проблемы с налогами. «Один звонок, и дело в шляпе». Практически все в городе узнавали Ларри. Куда бы я его ни сопровождала, редко обходилось без того, чтобы какой-нибудь придурок не выкрикнул «эй, Ларри», а затем, слово в слово принялся бы повторять его рекламный слоган.

— Дэнни, будь добр, принеси файл Боссермана. Спасибо, — сказал Куинн, и мы вошли в конференц-зал. Здесь были установлены вертикальные жалюзи, и было градусов на десять холоднее, чем в мой прошлый приход сюда. — Как насчет кофе или бутылочки воды, Кей?

— Спасибо, не надо. Ты сам в порядке? — Обычно Ларри был весельчак, много шутил, в его карих глазах мелькал озорной огонек. Но сегодня ему явно было не до веселья.

Он открыл бутылку с водой, сел и разгладил лиловый галстук.

— Это заметно, да? Рынок захлебнулся. Я получил крепкий удар. Но пойми меня правильно: со мной все будет в порядке. Однако у меня нет ни одной гребаной вещи, которая стоила хотя бы половину своей стоимости. Понимаешь, что я имею в виду?

— Все знают, что ты имеешь в виду. — Дэнни вручил Ларри папку и, уходя, тихо закрыл дверь. Ларри бросил на нее взгляд.

— Итак, позиция истицы такова. Она едет в один из центров лазерной косметологии на Юго-Востоке, чтобы удалить на верхней губе волосы. Отвечающий за эту процедуру техник использует оборудование неправильно, устанавливает слишком высокие настройки, какие обычно предназначены для менее чувствительных областей, например для ног. В результате у нее на верхней губе ожоги второй и третьей степени.

Я передернулась.

— Значит, теперь ее усы сожжены?

Фирменная улыбка Ларри растянулась на его лице впервые за сегодняшний день.

— Клянусь Иисусом, Кей, теперь она похожа на моего дядю Эрла.

Мы позволили себе пару мгновений позлорадствовать по поводу несчастья его клиентки. Конечно, это нехорошо с нашей стороны, но уж очень смешно.

— Вам нужна история этого лечебного центра и инфа на техника, верно?

Ларри кивнул.

— Жалобы. И в какой именно форме. И фигурировал ли этот тип в какой-либо из них. Заявления пострадавших, судебные протоколы и любые мировые соглашения, какие только сможешь нарыть. Дэнни сделал для тебя копии.

Когда я вышла из его офиса, Куинн пялился в свой мобильный телефон. Я отлично себя чувствовала с папкой под мышкой. Для разнообразия это было нечто относительно интересное и с огромным количеством оплачиваемых часов.

* * *

Когда я вошла, Нил сидел за компьютером в своей обычной позе. На столе для совещаний, где мы иногда работали и сидели с клиентами, я увидела большую корзину с фруктами. Но именно там мы обычно ели и общались, а иногда раскладывали пазлы. Нил был мастер собирать пазлы. Он мог заметить нужный элемент в огромной горе фрагментов. Думаю, его мозг имеет форму, похожую на штат Техас.

— Что это? — глупо спросила я. Нил не стал отвечать. Я отодвинула апельсин сацума и нашла открытку. Из плотного картона, с тиснением, явно дорогая, со словами благодарности за работу, которая была завершена к их взаимному удовлетворению. Внизу подпись — Маргарет Хейз. Моя первая крупная клиентка, а теперь мой самый престижный источник рекомендаций. Ряд юридических фирм и корпоративных агентств по подбору персонала пользовались теперь моими услугами исключительно благодаря вескому слову труднодоступной рекомендации от «Гусман, Смит, Олдридж и Хейз».

Боюсь, что скоро мне придется нанять помощника. Для долгих часов слежки требовалась еще пара глаз и ушей. Кто-то, кто пичкал бы себя сахаром и кофеином, чтобы не заснуть, и прослушивал дрянные аудиокниги. Кто-то, кто взял бы на себя поручения, исследовал и составлял графики дел. Кто-то, кто был бы любезен с новыми клиентами, когда те звонят, что сейчас бывает не всегда. Я опасалась привлекать нового человека в свой бизнес и в свою жизнь. Менять что-то как минимум неудобно.

Я покопалась в корзине с фруктами в поисках чего-то такого, что мне хотелось бы съесть.

— Неужели люди действительно едят эту дрянь? — Я предпочла бы пакет пончиков «Криспи кримс». — Вот уроды, — пробормотала я и сообщила Нилу, что корзина — подарок из офиса Маргарет Хейз.

— Вот почему ты детектив, — обиженно буркнул он.

Ну вот, думала я, очередной денек дурного настроения. Нил порой бывал капризным мелким ублюдком. С другой стороны, меня вечно тянуло ко всяким мелким ублюдкам.

Я села за стол, подняла трубку и услышала пульсирующий гудок. Проверила сообщения: моя голосовая почта была забита под завязку. Нил не принимает голосовые сообщения — он просто перекидывает те, которые ему неинтересны, в мой почтовый ящик.

Я прослушала несколько сообщений, в основном от клиентов, и, наконец, услышала голос Раузера, натянутый так туго, что казалось, что он вот-вот лопнет. До меня дошло: это я дала разрядиться своему мобильнику. Я немедленно перезвонила ему.

Редакция газеты «Атланта джорнал конститьюшн» получила копию первого письма убийцы с описанием убийства Лэй Кото, и там решили опубликовать его почти полностью. Раузер был в ярости: ведь близкие жертвы могли прочитать этот холодный отчет об убийстве. Кроме того, он опасался, что огласка еще больше мотивирует убийцу и повредит расследованию.

— Мэр и начальник так глубоко сидят в моей заднице, что мне уже больно, — пожаловался он в ярости.

Когда в печати появится второе письмо, то, в котором речь шла про Дэвида? Раузер сказал мне, что он пытался привлечь к работе полицию Атланты, опубликовав в прессе второе письмо, но шеф Коннор и мэр наотрез отказались. По их словам, их всех съедят заживо, если полиция не сможет найти Дэвида после того, как им вручат набор улик.

Я взяла утреннюю газету, вытащила ее из пластикового конверта и развернула на столе.

Убийца Уишбоун ^[9] насмехается над полицией.

Это было на первой полосе. Газеты дали ему имя, нечто мерзкое, чтобы ему соответствовать.

Последним звуком, который она услышала сквозь собственное хныканье, был щелчок моего фотозатвора и тихий треск ее шеи. Так трещит сломанная пополам грудная куриная косточка…

Между лопаток у меня мгновенно пробежал холодок и пополз вниз по спине. Неудивительно, что Раузер психует. Теперь давление со стороны начальства только усилится. Ему придется работать с ними, предугадывая каждое движение преступника. Ведь на него посыплются все шишки, когда убийца нанесет новый удар. А он непременно его нанесет. Сейчас он, вероятно, представляет себя в мыслях и на устах всего города, всей страны. Слава — афродизиак для тех, кто ее ищет.

Напишет ли он снова, чтобы поиздеваться, показать свое превосходство? Этот тип обожает играть в игру, подумала я, но чем больше он в нее играет, тем выше вероятность, что он где-то облажается.

Я вытащила из ящика стола свежий блокнот и принялась составлять список.

1. Меры предосторожности, наблюдение, изучение распорядка дня… Жертва всегда дома одна.

2. Нападение в дневное время. Сознательный риск с целью заполучить жертву.

3. Локации: первая жертва — студенческое общежитие, три других — в собственном доме, первый этаж.

4. Метод подхода: обман. Жертва сама открывает дверь. Никаких свидетелей. Выбирает время суток с наименьшим количеством людей. Маскировка? Кто-то знакомый? Почтальон, ландшафтный дизайнер…

5. Различная социальная принадлежность жертв.

6. Разные половые и возрастные группы.

7. Отсутствие вещественных улик, дополнительные меры предосторожности — обстановка, уборка места убийства — тормозят следственные действия.

8. Общается с полицией. Мотивация неизвестна.

Примечание. Добиться доступа к фотографиям вскрытий, зарисовкам места преступления, видеозаписям, протоколам допросов и лабораторным отчетам со всех мест преступления.

Я была уверена, что полиция уже проверила все общие службы — электрическую и газовую компании, почту, кабельное телевидение, все, что могло неким образом связывать жертв.

Раузер уже задействовал команды детективов, временно сняв их со всех дел, которые не были приоритетом. Они уже проверили магазины фототоваров, фотоаппаратов и электроники? Если убийца фотографирует, он, вероятно, использует цифровую камеру, что-то маленькое и с высоким разрешением. Он распечатывает копии? Да, конечно. Ему понадобится свобода печатных копий. Принтеры для фотопечати, магазины электроники и фототоваров. Вероятно, он выстраивает кадры в некой значимой для него последовательности, мастурбирует, переживает заново, но зачем довольствоваться снимками, когда все, что ему нужно, — это приличный телефон с камерой для записи видео? Казалось бы, такая мелочь — и тем не менее один из головокружительных моментов озарения. Я поняла, что только что чуть-чуть приблизилась к пониманию внутренней жизни убийцы. И телефон — это так просто, так удобно… В поезде, в офисе…

Я задумалась об этом. И мне это не понравилось. Это давало убийце возможность подстегивать свои фантазии, держать их в заряженном состоянии. Он мог смотреть свои видео где угодно и когда угодно, без специального оборудования. Никто не посмотрит дважды на парня, который пялится в свой телефон. Половина жителей Атланты не отрывают глаз от своих мобильников, даже переходя улицу.

Энн Чемберс была убита в Таллахасси, Боб Шелби — в районе Джексонвилла. Имело смысл сверить даты их убийств с документацией авиакомпаний и пунктов аренды автомобилей. Кроме того, если убийца переехал из Флориды, должны остаться соответствующие записи. Проверить прокат автомобилей или автосалоны, почтовую и налоговую службы.

Сломать жертве шею — необычный выбор, особенно для серийного убийцы. Это требует определенного мастерства. Проверить студии боевых искусств, военные части, студентов-медиков… врачей?

И почему они открывают дверь? Ремонтник? Доставщик?

Проверяла ли полиция Атланты квитанции об аренде форменной одежды за несколько дней до убийств? Были ли споры между соседями, местные выборы, что-то еще, что могло вынудить сборщиков подписей стучать во все двери? Советы по зонированию, проверка права собственности на недвижимость. Почитать беседы детективов с соседями.

Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Во что я ввязалась? Это было слишком рискованно. В известном смысле мне нужно было срочно переосмыслить годы работы в Бюро, и сделать это на трезвую голову. Проблема заключалась не в том, чтобы вспомнить свое ремесло, а в том, что у меня были проблемы с коленным рефлексом, как у человека, который не может говорить по телефону, не закурив сигарету. Я провела годы в Бюро как активный, но функционирующий алкоголик. Я даже не знала, как думать об этом, что делать с эмоциями — без выпивки в конце дня. И все же я была на периферии этого расследования. Внезапно я поняла: я буду знать и подробно обсуждать с Раузером каждую сцену, оставленную после себя этим убийцей. И мое сердце будет и болеть, и радоваться каждому новому открытию. Я несколько раз повертела шеей, но напряжение не отпускало. Всего один глоток все исправит. Всего один. Я вновь была в гуще событий, вновь втянута в насилие. Черт тебя побери, Раузер.

Мне требовалось движение, физическая активность.

— Эй, Нил! — окликнула я из своего кабинета. Я видела, что Нил сидит за столом в главной комнате. Он даже не пошелохнулся. — Не хочешь сходить в «Южные сласти»?

Ноль реакции.

«Южные сласти», крошечная пекарня в Эйвондейл-Истейтс, выставляла в своих витринах такие соблазны, устоять перед которыми можно было лишь в том случае, если вы сделаны из железа.

— Я куплю тебе пирожное. Давай, Нил, нам обоим станет лучше. Поехали на Декалб-авеню, и мы будем там через пятнадцать минут.

Я обожала перекусывать вместе с Нилом, тут он занимал второе место после Раузера. Нил был любитель вкусно поесть. Да какой! И еще он курил много «травы».

Я увидела, как Нил пошевелился в кресле.

— Пирожок с вишней?

— Ты понял, — сказала я и взяла ключи. — Я имела в виду старый добрый шоколад или чизкейк со сладким картофелем.

Нил нахмурился.

— Чизкейк со сладким картофелем — это полный отстой. С тем же успехом можно просто намазать его арахисовым маслом. Чизкейк заслуживает более изысканных добавок.

— Хорошо, — сказала я. На прошлой неделе я видела, как Нил стоял у холодильника, обмакивая сырые хот-доги в горчицу, но решила не поднимать эту тему.

Примечания

9

Уишбоун (англ. wishbone) — сдвоенная грудная куриная косточка, переламывая которую, загадывают желания.