Хочу тебя… сжечь!

Амалия Март, 2023

Джентльмены предпочитают блондинок.А не джентльмены – желают их сжечь.День, когда мой брат попросил взять к себе на работу свою подружку – по праву отмечен черным крестом в календаре. Она принесла только хаос, стремительно седеющие волосы и проклятие на все, чего касается. Ведьма! И каждый день рядом с ней – испытание на прочность моих нервов и братских чувств.Ведь больше всего на свете я хочу ее… сжечь!

Глава 7. Многодетный папаша

Артур

— Мы сегодня на танцы?

— Нет, Кнопка, в четверг, — стягиваю полы огромной куртки, тяну язычок молнии вверх. — Подбородок, — предупреждаю вертлявое создание.

— А когда четверг?

— Завтра.

— Ура!

Как мало нужно для счастья в пять лет, не то, что в тридцать три. Едва заметно вздыхаю и принимаюсь натягивать перчатки на непослушные пальцы дочери. Открываю дверь и вызываю лифт.

— Вы с бабушкой так и не нашли варежки?

— Не-а, — уверенно шагает к лифту мое чудо. Подозреваю, варежки пропали не просто так, а потому что там зайцы, а не коты, как она просила.

— Заеду сегодня в магазин, куплю новые.

— Я с тобой! — на меня устремляются ясные янтарные глаза, горящие предвкушением. Вот для кого поход в магазин — настоящий аттракцион, а не рутина.

— Не сегодня, Кнопыч, — дотрагиваюсь пальцем до ее курносого носика и делаю беззвучное"пим". Она хмурится, как умеют только пятилетние принцессы, и отмахивается.

— Я не хочу к бабушке.

— Сегодня много работы. А завтра я отвезу тебя на танцы.

— Папа, что для тебя важнее: твоя работа дурацкая или я?

Вот так вопросик пошли.

— Ну ты спросила! Работа какая-то дурацкая… или моя Кнопка единственная! — улыбаюсь серьезно настроенному чаду.

— Тогда хватит уже работать! — не успокаивается Полина. — Отдохни!

Что за серьезная мадам у меня растет? Все знает, все понимает уже.

— В выходные сходим в кино, а потом можно в веревочный парк в торговом центре, что думаешь?

— А когда выходные?

— Через три дня.

— Хо-ро-шо, — утвердительно машет головой Полинка. — Но к бабушке я сегодня все равно не пойду! — мы выходим из подъезда и направляемся к машине.

— Почему?

— Она все время заставляет меня есть. А у нее каша не вкусная. С мясом. И суп какой я не люблю.

— Давай попросим бабушку приготовить то, что ты любишь.

— Я уже сто раз ей говорила! Она не слушает просто. И я к ней не пой-ду! — вредничает Кнопка.

Забирается в свое детское кресло и складывает руки на груди. Выходит у нее это с трудом, потому что дутая куртка настолько большая, что руки еле сходятся, и мне становится ещё смешнее. Полина видит, что я не воспринимаю ее всерьез, кривит губы и готовится пустить слезу.

— Ты вечно меня не слушаешь!

— Я слушаю, слушаю, — принимаю собранный вид и пристегиваю маленькую актрису. — Сейчас позвоню бабушке, попрошу приготовить то, что ты любишь. Что ты хочешь?

— Молочный суп и макароны, чтоб звёздочками были!

— А если бабушка такие не найдет?

— Ничего не знаю, макароны-звездочки!

Забираюсь на водительское место, набираю матери, ставлю на громкую связь. Завожу машину прогреваться. Давно пора поменять ее на тачку с автозапуском, столько времени можно сэкономить по утрам.

— Мам, не разбудил?

— Нет, сынок, только встала.

— Слушай, тут ребенок просит приготовить суп молочный, сможешь?

— С макаронами-звездочками! — кричит с заднего сидения дочь.

— С макаронами звёздочками? — смеётся мама. — Ничего себе! А такие бывают?

— Я в магазине видела!

— Я уже телячьи тефтельки сделала с гречкой. Вкусные!

— Фу, тефтели, бе, — кривляется Кнопка.

Да, помню я эти мамины тефтели… Бедная Кнопка!

— Мам, свари ей суп, а? Я сегодня поздно буду, — уже тише говорю я, хотя не поможет, сзади такие локаторы, ничего мимо ушей не пропустит.

— Нам укладываться без тебя? — мама тоже понижает голос.

— Нет, я к десяти должен успеть. Позвоню, если что.

— Ладно. Пойду в магазин сейчас, поищу эти звездочки.

— И сок! — снова вторгается в разговор ребенок.

— Хорошо, — кричит в ответ бабушка.

Не устаю благодарить вселенную за то, что она у нас есть. Не знаю, как бы справился сам.

Завожу машину, и выдвигаемся в садик. Успеваем аккурат к закрытию ворот. Отпускаю дочь с воспитательницей и ещё минуту наблюдаю, как она идет к раздевалке. То и дело оборачивается и посылает мне воздушные поцелуи. Сумасшедшее чувство. Стоит всего на свете.

Раньше все бежал: в садик, на работу, с работы, из садика. А теперь стараюсь не растрачивать себя и хоть иногда останавливаться. Жизнь понемногу выравнивается, устаканивается быт. Дочь уже большей частью самостоятельная, а уж какая сообразительная… Осознанный человек. Самое сложное — позади, а впереди школа, переходный возраст, институт, мальчики. Да, с «самым сложным» я погорячился.

К офису приезжаю позже обычного, но до основной массы сотрудников. Прохожу по пустому коридору, сопровождаемый мыслями о сегодняшнем списке дел. Расстегиваю пальто, погруженный в свои мысли, когда замечаю странное шевеление справа.

Черт возьми, это что ещё такое?

На четвереньках, возле своего рабочего стола, ползает полуголая девица. Сумасшедшая полуголая девица! В огромных наушниках на голове, очень короткой юбке — и это в такой мороз! — и сыпет что-то на пол. Из маленького кулачка тонкой струйкой падает какой-то черный песок. Она очерчивает им тонкую полоску, затем лезет в маленький мешочек, зажатый в другой руке, и продолжает это странное действие. Что происходит вообще? Что за сатанинский круг? Или это порох и к обеду она планирует поднять здесь все на воздух?

Делаю широкий шаг в ее направлении, подружка брата проползает чуть вперед и утыкается аккурат в мои ботинки.

— Вот дьявол! — шипит она, поднимая голову. Стягивает наушники с головы и те повисают на шее, издавая истошные звуки.

Драм-н-бэйс, серьезно? [1]

— Что это? — киваю на мешочек в ее ладони.

— Перетертые дубовые листья, — приглушенно говорит она, поднимается с локтей и садится на пятки.

Ситуацию это не проясняет. А слишком откровенный вырез еще и отвлекает. Про позу и говорить не стоит.

— Мне, наверное, нужно объяснить? — обреченно выдыхает она.

Белая рубашка приподнимается, а затем опускается в такт движениям ее лёгких. Чересчур провокационно. Раздражая.

— Уж извольте.

— Это для успехов в работе! — возносит свои глаза-хамелеоны вверх, гипнотизирует, заводя мысли совсем в не нужное русло.

Маленькая ведьма.

— С таким концертом успехов можно добиться только в заведении для взрослых, — гневно выдавливаю я.

Она специально провоцирует меня! Сначала презервативы, теперь это выступление в трёх актах.

— Ш-ш-што-о-о? — громыхает она.

Вскакивает на ноги, одергивает юбку, которая оказывается вполне допустимой длины, и гневно пыхтит. Ладно, в таком положении ее наряд не выглядит таким уж провокационным. Белый верх, черный низ — классика.

Но что за танцы с бубном были вокруг стола?

— Зачем это? — указываю на тонкую линию из черного песка.

Девчонка по-прежнему зло пыхтит, и последующие слова вырываются у нее сквозь плотно сжатые зубы.

— Это, как я и сказала, перетертые листья дуба. Их нужно рассыпать возле рабочего места для успехов в работе.

Я же говорил. Сумасшедшая.

Пора набрать 103 и вызвать псих бригаду. Надо было сразу понять. Адекватный человек не станет разгуливать по улице в ночи, вылавливая незнакомцев с целью узнать имя. Ещё и…

— Я нормальная! — словно прочитав мои мысли, заявляет блаженное создание. Вот это не подфартило брату. — Это просто примета, понятно? Как плюнуть через левое плечо и постучать по дереву три раза.

— Серьезно?

— Боже, — выдыхает она. — Как глупо получилось… Я вообще не собиралась, и уж точно никто не должен был этого видеть! Просто тетя…

— Опять?

— Больше не буду ее слушать, — бурчит Яна, опуская взгляд и отряхивает руки.

Беззвучно ору, разворачиваюсь на месте и ухожу к себе в кабинет. Не знаю, смеяться над нелепостью, неизменно сопровождающей эту девчонку, или просто уволить ее ко всем чертям. Если бы не катаклизм в делопроизводстве, даже связываться с ней не стал. Что ни встреча — какой-то цунами эмоций и все не положительных. А мне в моей только устроенной тихой гавани это не к месту.

И почему у меня ощущение, что в моей жизни на одного пятилетнего ребенка стало больше?

[1] Драм-н-бэйс — жанр электронной музыки