Записки Замухрышки (сборник)

Алёна Хренкова, 2014

«Записки Замухрышки» – сборник остроумных и трогательных новелл, сотканных из глубоких психологических переживаний маленькой девочки, жизнь которой проходит в послевоенной Москве в окружении обитателей небольшой улочки, находящейся почти на окраине города.

ИГРУШКИ

Как я уже говорила, отец меня любил и баловал. Из «Детского мира» он привозил иногда игрушки. Почему-то у меня скопилось множество уток. Играть в них было невозможно: у этих птичек ничто не крутилось. Все они были похожи на закрытые мыльницы с головами разного размера. Летом в тазу плавали мыльница-мать и мыльницы-дети. Я их не любила. Кукол не водилось до поры до времени, но я терпеливо ждала своего часа. Мечтала о том, что моя кукла будет и ходить, и говорить.

После работы отец отсыпался на диване, а я в это время играла в «Галю». Я брала руку отца и представляла, что это девочка Галя, с настоящей теплой кожей и мягким живым телом. Я наряжала Галю в платья, сшитые Ларисой для ее куклы. Отец крепко спал и не сопротивлялся.

Любимой моей игрушкой был красный пластмассовый медвежонок с большой головой и подвижными лапками. Он весь был какой-то кругленький и удобный в игре. Я с ним очень долго не расставалась, а куда он потом подевался, уже не помню. Он сумел уйти от меня незаметно, без трагедий, оставив только приятные воспоминания.

В память о моем мишке осталась фотография, на которой я стою у березы и держу медвежонка так, чтобы и он был виден.

Особую нежность я питала к лебедям, которых можно было купить на Инвалидном рынке. В тарелке для супа, стоящей на грязном прилавке, они плавали небольшой белоснежной стайкой. Лебеди были сделаны из парафина. Продавали их почему-то цыгане.

Накопив денег, я однажды пошла совершенно одна на рынок за своей мечтой. Лебедей мне положили в фунтик из газеты. Сначала я очень осторожно несла его в руках, потом по дороге решила показать лебедей подружкам и зашла в гости. Девочки где-то гуляли. Я отправилась домой, но надо было закрыть за собой калитку. Кулек я положила в карман. Когда я очутилась дома и достала свое сокровище, оно представляло собой горсточку парафиновых крошек. Горький опыт не прошел даром. Через неделю мои новые лебеди успешно плавали в тарелке.

Однажды гуляя с отцом, мы нашли маленькую, величиною со сливу, белую фарфоровую собачку с желтеньким мячиком. Она положила начало моей миниатюрной коллекции игрушек. С собачкой я играла так: между рамами окна стояла решетка, я привязывала к ней за нитки спичечный коробок, укладывала в него собачку, как в люльку, и качала, что-то тихо напевая. Певица я была никудышная, но в данном случае это было неважно. Я изображала заботливую мать.

С отцом я иногда ездила в гости к его знакомым, в семье которых было два мальчика. Играть с ними я стеснялась. Они оставляли меня в покое около ящика со своими игрушками. Как же я завидовала этим детям! Чего только у них не было!

Иногда мать возила меня на Солянку в поликлинику лечить зубы. Процедура гадкая, поэтому я соглашалась только за «что-нибудь», что могло быть и конфетами, и игрушкой. Иначе рот у меня не открывался.

Как-то, полечив зубы, мы зашли в «Детский мир» за «чем-нибудь». Я давно выпрашивала куклу, и мама вроде бы согласилась на эту покупку, потому что своей куклы у меня до сих пор не было.

Мы походили, посмотрели. Куклы на полках были, в основном, красавицы, но нам они не подходили по финансовым соображениям, а те, которые могли подойти, были откровенно страшные. Хоть я была и маленькая, но в своих просьбах никогда не «зашкаливала», так как понимала, что живем мы небогато.

Вдруг я увидела на полке человечка мужского пола с длинным носом. Он привлек меня тем, что был одет в пальто и кепку из серого в крапинку шерстяного материала, а на ногах у него красовались настоящие сапоги из кожзаменителя. Такой прекрасной одежды не смогла бы соорудить даже Ларка, мастерица на все руки. Кроме того, у всех были куклы-девочки, а вот куклу-мальчика я увидела впервые. Самое главное было то, что цена нас вполне устраивала. И я потянула мать поближе к витрине, но она категорически отказалась покупать мне «урода», как она его окрестила.

Мать видела в человечке некрасивое лицо, я же — прекрасную одежду и перспективы игры: с ним можно гулять в любую погоду, потому что тепло одет. В уговорах мать дошла до того, что была готова купить мне куклу более дорогую и красивую, но только не это чудище. Всю свою жизнь моя мать стремилась к «красивости».

Мы разругались, и, воспользовавшись этим, она увела меня из магазина ни с чем. Позже я видела таких кукол, но одеты они были как Буратино, и ни один из них не носил пальто и кепку. Моя мечта так и не осуществилась.

Настоящая красивая немецкая кукла у меня все же появилась, но с точки зрения игры, это случилось довольно поздно. Я любила свою куклу, но не очень-то в нее играла. Она не была моей мечтой, да училась я уже в шестом классе, а в это время глаза начинают смотреть в сторону живых мальчиков, а не мальчиков-кукол.