Мамочка, помоги

Алёна Русакова, 2023

– Мама, мне очень плохо сейчас! – покачала головой зареванная Тамара.Алена Ивановна, вытаращив глаза озиралась, оглядывая комнату.Окно пластиковое в комнате треснуто.Горшки с землей по углам валяются. Шторы, оторванные, лежат на полу, но это мелочи. В двери – стекло выбито. И что самое страшное – телевизор разбит.– Чт-чт-т-то это? – застучали зубы со страху у Алены Ивановны. – Зять мой Ванька буянил что ли?– Если бы! – закрыла лицо ладошками Томка. – Не знаю, мама, что на меня нашло!– Ты?! – отвисла челюсть у женщины.Тамара уткнулась лицом в коленки и глухо заплакала.– Доченька, ну так же нельзя! – Мамочка, помоги!***Избалованная Тамара постоянно звонит мамочке и зовет на помощь. А свекровь Тамарочки задумала уходить от мужа, поэтому напилась вдребезги и просит Алену тоже: помоги.А у Алены личная жизнь только начала складываться, так все бросить и бежать на зов помощи что ли?Смешно. Жизненно. Хлёстко.

Сваты. Новая проблема

А в квартире сватов встретили женщину тепло и душевно.

— Это хорошо, что ты пришла! — вывалилась из двери Алина Иосифовна, мама зятя. В следующую секунду она ухватила Алёну за руку и дыхнула на неё спиртным запахом.

— Алина? — нахмурилась Алёна Ивановна.

— Тихо! — сделала большие глаза сватья и приложила палец к губам, продолжая тащить Алёну за руку в кухню. — Молчи!

Алёна Ивановна была очень удивлена.

— Да что происходит?

Колготки на сватье-Алине были порваны. Под глазами тушь растеклась. Платье сзади прямо в трусы заправлены. И шатает сватью в стороны, сразу понятно — чего-то отмечала.

— Туда! — показала пальцем на кухню Алина. И сшибая своим телом дверной косяк, метнулась в кухню. Таща за собой Алёну.

— Садись, — толкнула она сватьюшку на стул. Повернулась и открыла холодильник. И вынула оттуда на стол огромную, немного початую бутыль.

— Хорошо, что ты пришла! Мне так пог-говорить с кем-нибудь хочется! — села мимо стула и упала прямо на пол Алина.

— Алина! — испугалась и кинулась её поднимать с пола Алёна. — Ты чего надралась как сапожник пьяный?

— А потому что я — раз-во-жусь! — гордо ответила ей мама Вани. — С этим козлом! Вот!

— Да что ж такое-то? — всплеснула руками Алёна Ивановна. — А я вот пришла про Ванечку спросить, — вспомнила она про предлог, ради которого сюда пришла.

— А что про него спрашивать? — улыбнулась Алина. — Сынулечка мой — дома у себя. За ним там Тамарочка твоя присмотрит. Как хорошо, что у нас твоя доча есть! За твою дочу!

— Не буду я пить, прекрати! — попросила Алёна Ивановна. — То есть как это — Ваня дома?

— А что? — уронила голову на стол и подняла ее снова сватья. — Его дома нет? Моего сына нет?! — тут-же вскочила она со стула.

— Да дома он, дома, — расстроилась Алёна.

Затренькал в сумке Алёны телефон. Женщина напряглась.

— Я не могу сидеть, меня машина ждёт, — вспомнила она о Амире Риятовиче.

— Ты не бросишь меня! В таком состоянии! — вдруг разревелась, нет, завыла протяжно, по-бабьи сватья.

— А-а-а-а-ы-ы-ы-ы! Алёнушка не уходи! Помоги!

Тренькал и тренькал в сумке телефон, и Алёна Ивановна ответила на звонок, спрятавшись в туалете квартиры сватов:

— Да прекрати ты трезвонить, Тамарка! Не до тебя сейчас честное слово! Тут, тут твой Ваня, куда бы он делся? Спит вон, лежит себе на диване!

Дочь-Тамара на том конце провода притихла. Помолчала немного и снова начала раздражаться:

— Так. Спит говоришь? Получается, он там от меня отдыхает, да?

— Да что ты такое говоришь? — принялась заступаться за Ваньку Алёна.

А самой за своё враньё перед дочерью так противно стало. На сердце тяжесть легла, из-за того, что зятёк Ванечка, оказывается, действительно ее дочери врёт. Вот где он сейчас ходит-шляется?

***

Алёна Ивановна вышла из туалета расстроенная. Прошла в кухню и выглянула в окно: машина Амира Риятовича уже ожидала ее у крыльца подъезда.

— Алёнушка, мне плохо, — стучала зубами о край стакана сватья, сидевшая за столом.

— Да что тебе плохо то? Сидишь пьёшь, будто праздник какой отмечаешь, — строго пожурила сватью Алёна.

— Пью. А мне плохо. Не попьёшь ведь еще хуже. По-померяй мне пож-жалуйста давление, — заплакала, опустив голову на стол Алина.

— Ну беда. Давай. Где у вас аппарат? — нахмурилась Алёна.

«Аппарат» был найден. Алёна Ивановна надела на руку сватьи манжету и накачала с помощью груши давление.

— Нормальное у тебя давление, — заявила она.

— А чего меня так трясёт? — продолжала стучать зубами и заикаться сватья.

— Потому что нечего было до такой степени пить! — отругала ее Алёна.

Оставить в таком состоянии расклеившуюся сватью она никак не могла — совесть не позволяла. Поэтому вскипятила чайник, сбегала в спальню, нашла плед. Потом поняла, что вид у сватьи чересчур «болезный» и увела ее в ванную.

Переступив порог ванной, Алина «взбуянила». Схватилась за бритву (электрическую), начала требовать у Алёны бумагу с ручкой.

— Записывать будешь мою последнюю волю!

— Чего записывать? — устало посмотрела на сватью Алёна. — Осиповна? Ты прекратишь болтать ерунду?

— А я говорю — запиши! — подняла указательный пальчик вверх Алина Иосифовна. — Завещать буду тебе шубу мою! Доче — серьги. Фамильные. Реликвия! — потрясла женщина пальцем. — Хочешь покажу?

— Да не нужна мне твоя шуба! — рассердилась Алёна Ивановна. — Ты можешь успокоиться? Говорю же, меня там машина ждёт! А в ней — мужчина! А тут ты, как взбесившаяся мартышка! Кривляешься!

Собравшаяся сводить счёты с собственной жизнью сватья тут-же замолчала. Заглянула в зеркало и икнула.

— Мус-сина? — пролепетала она.

— Да мужчина! — сердито кивнула головой Алёна.

На лице пьяненькой Алины Иосифовны тут-же расплылась несмелая улыбка.

— Ой, — радостно улыбнулась она, стирая размазанную тушь с глаз. — Алёначка увезите меня отсюда, а…

***

Амир Риятович с удивлением смотрел на то, как Алёна Ивановна идёт к его машине. Не одна, а с какой-то странной женщиной в-обнимку. Женщина эта была в шубе. Дурацкая, от уха до уха, приклеенная улыбка губ, криво накрашенных помадой. А ногами в лодочках эта дама перебирала так, будто грохнется прямо сейчас на тротуар, если Алёна Ивановна перестанет ее обнимать.

Конец ознакомительного фрагмента.