Мамочка, помоги

Алёна Русакова, 2023

– Мама, мне очень плохо сейчас! – покачала головой зареванная Тамара.Алена Ивановна, вытаращив глаза озиралась, оглядывая комнату.Окно пластиковое в комнате треснуто.Горшки с землей по углам валяются. Шторы, оторванные, лежат на полу, но это мелочи. В двери – стекло выбито. И что самое страшное – телевизор разбит.– Чт-чт-т-то это? – застучали зубы со страху у Алены Ивановны. – Зять мой Ванька буянил что ли?– Если бы! – закрыла лицо ладошками Томка. – Не знаю, мама, что на меня нашло!– Ты?! – отвисла челюсть у женщины.Тамара уткнулась лицом в коленки и глухо заплакала.– Доченька, ну так же нельзя! – Мамочка, помоги!***Избалованная Тамара постоянно звонит мамочке и зовет на помощь. А свекровь Тамарочки задумала уходить от мужа, поэтому напилась вдребезги и просит Алену тоже: помоги.А у Алены личная жизнь только начала складываться, так все бросить и бежать на зов помощи что ли?Смешно. Жизненно. Хлёстко.

— Мамочка, помоги! — услышала Алена Ивановна в трубку.

Сердце материнское сжалось от предчувствия беды:

— Что случилось, доча?!

Что там случилось, зареванная дочь ответить внятно не смогла, и Алена Ивановна птицей помчалась через весь город к роднулечке. Сначала бегом до остановки. Там впрыгнула в подоспевшую маршрутку и целых «полгорода» сидя у окошечка, переживала, что там у молодых на этот раз стряслось.

Но обо всем по порядку.

Дочь, Тамарочка, полгода назад вышла замуж.

С зятем, считала Алена Ивановна, им всем повезло очень. Таких парней нынче уж нет, такие только во времена рыцарей жили. Ваня — умный, добрый, красивый и обеспеченный. И Алена Ивановна его с детства, еще мальчиком большеглазым, знает. Потому он ей почти родной.

Так вот, значит, полгода назад свадьбу пышную сыграли. Со сватами Алене Ивановне тоже, чрезвычайно повезло! Лояльные, щедрые, квартиру молодым подарили. Молодцы!

И все бы хорошо, да стала вдруг ни с того ни с сего, дочь-кровинушка, Тамарочка, собственному супругу нервы мотать!

Всегда тихая, да прилежная была, а тут на тебе — как с цепи сорвалась. На мужа эта бывшая тихоня-Тамарка орет. Ванька-зять как ни силился, как ни старался сор из избы не выносить да молчать, а прибежал, прямо к ней, Алене Ивановне, тёще своей, жаловаться.

***

Входная дверь в квартиру молодых была не заперта, и Алена Ивановна забежала в нее с разбегу:

— Доча?!

— Тут я! Мама! — послышался громкий плач, и Алена Ивановна понеслась сломя голову на голос дочи.

— Что случилось?! Мама пришла, доча, мама тут! — огласил квартирку громкий женский крик.

Зареванную дочку Алена Ивановна вытащила из ванной. Та плакала в уголочке между ванной и унитазом. Умыла красавицу, увела в кухню, поставила на плиту чайник и отпоила горячим чаем.

— Теперь рассказывай, что случилось, — перешла к расспросам женщина.

— Он на меня так посмотрел! — громко пожаловалась Тамара маме.

— Как?!

— Не так!

— А как надо было? — задрожала чашка в руках мамы.

— Ну я просто знаю, что он подумал! Он знаешь, подумал, но не сказал!

— Что? Что подумал то?

— Он подумал, но не сказал о том, что считает меня толстой! — захлебнувшись слезами, пожаловалась на мужа дочь. — Но я намёк его поняла! Просто, когда мы в гости к Грише с Яной ходили, он попросил меня короткую юбку не надевать, мол у меня — ноги толстые!

— Нормальные у тебя ноги! — воскликнула Алена Ивановна. — Так. Что еще он тебе посмел сказать?

— Он… В-общем, дело не в нём! — умоляюще посмотрела на мать Тамара. — Во мне дело…

— Так.

Алёна Ивановна кивнула головой, затем хлопнула себя по груди. Достала таблеточки из внутреннего кармана пиджака и сунула целых две себе в рот. Одну протянула дочке.

— Всё. Я спокойна. Теперь продолжай.

Дочь, Тамарка, вскочила. Убежала в спальню. И вернулась оттуда с ворохом какой-то рванины в руках.

— Это что? — вздохнула мама.

Дочь закусила свою пухлую губку и покаянно свесила голову.

— Я просто нервничала сильно! И нечаянно всю одежду ему изрезала!

***

— Вот это еще можно попытаться подшить, — задумчиво разглядывала дыры на свету в мужских брюках Алена Ивановна.

Потом отшвырнула эти брюки в гору разодранного тряпья. Которое на выброс.

— Мама! — капризно вскричала дочь, сидящая на полу у груды тряпья. — Что мне теперь делать?!

Алена Ивановна побегала по комнате взад-вперёд. Потом остановилась и руками развела:

— А что делать! Выбрасывать всё придётся!

— А что я Ваньке теперь скажу?! — вскричала дочь.

— Скажи: прибиралась в шкафу. А у тебя там…

— А там моль всё погрызла! — вскочила с пола и радостно подхватила девушка.

— Что-то вроде такого. Так. Я привезу вещи, — походила по комнате Алена Ивановна. — Заеду в секонд хэнд и там вещей на твоего Ваньку наберу, чтобы было что на вешалки пока развесить. А ты — молчи! — погрозила она пальцем дочери. — Даже если явные доказательства вдруг всплывут! До последнего отпирайся! Ты поняла меня, дочь?!

Алена Ивановна работала продавцом на рынке, овощи продавала. График — ежедневный. Трудно. А тут дочь, с"пустяками"названивать повадилась.

Вот и сейчас телефон Алёны бесперерывно"тренькал", нервируя женщину.

— Что Тамар? — отпустив покупателя, схватила трубку женщина.

— Мам, — дрожащим голосом произнесла дочь.

Свет для Алёны Ивановны в глазах померк.

— Что опять?

— Мы с Ваней поругались, — принялась всхлипывать в трубку дочь, — Он уехал а я… Мне так плохо, мама! Ты сможешь приехать?

Алена Ивановна зажмурилась и вдохнула воздух. Выдохнула.

— Доча. Может быть, ты сама приедешь? — предложила она. — Я работаю. И так каждый день к тебе ношусь.

— Ну да, — всхлипнула дочь. — Для тебя же работа важнее дочери. Вот не будет у тебя дочери и будешь спокойно работать.

— Сейчас приеду! — почувствовав по голосу кровинушки неладное, вздохнула Алена.

— Манька! Присмотришь за лавкой? — снимая с себя фартук на ходу, подбежала к соседней лавке с мясом.

— Опять? — удивилась Марья. — Снова дочь? Вот ты сбежишь, а мне опять на две лавки разрываться придется! Вчера знаешь сколько народу за овощами понабежало?

— Манюнь, прошу тебя, я заплачу! — дрожащими руками вынула из барсетки купюру Алена.

— Да ладно уже, беги, — недовольно отмахнулась от денег Марья.

— Ой спасибо, Марьюша, выручила! — швырнула за прилавок фартук и помчалась на всех парах женщина.

***

— Мама, мне очень плохо сейчас! — покачала головой зареванная Тамара.

Алена Ивановна, вытаращив глаза озиралась, оглядывая комнату.

Окно пластиковое в комнате треснуто.

Горшки с землей по углам валяются. Шторы, оторванные, валяются на полу, но это мелочи. В двери — стекло выбито. И что самое страшное — телевизор разбит.

И посреди комнаты валяется палка от пылесоса. Орудие, видимо, которым тут все и крушили.

— Чт-чт-т-то это? — застучали зубы со страху у Алены Ивановны. — Ванька буянил что ли?

— Если бы! — закрыла лицо ладошками Томка. — Не знаю, мама, что на меня нашло!

— Ты?! — отвисла челюсть у женщины.

Тамара уткнулась лицом в коленки и глухо заплакала.

— Доченька, ну так же нельзя! — умоляюще поглядела Алёна на дочь и грохнулась на пол рядом на коленки.

Села, прижала к себе дочь. Вытерла ей слезы глаз и прибрала волосы.

— А ему меня можно было выводить? — жалостливо расплакалась девушка. — Мама, я правда не знаю, что на меня нашло! Мы поругались, он кулаком о стену ударил. Понимаешь! О чем это говорит? О том что это пока он стену бьет. Потом будет бить меня!

Алена Ивановна цокнула языком и покачала головой.

— Бог с тобой, что ты такое говоришь!

— Ну он то ушел, мама! Сел в свою машину и укатил. А я… А меня злость такая охватила! Что я даже не заметила, как все тут разворотила. Это он виноват! Он меня довёл и сбежал! Ему то что, сел в машину и уехал, катается! А мне тут в четырех стенах сиди!

— Доченька. Какая же ты у меня глупая… Что ты творишь, золотко! Ну почему ты тут всё расколотила, при чём тут вещи? Да ты понимаешь, что Ванька — твой счастливый билетик в жизни, милая? Таких мужчин как он — единицы остались, неразобранные! А родители то у него какие золотые! Квартиру вам подарили, в жизнь не лезут, деньги сыну сами суют… Ты же даже не работаешь вон!

Тамара от маминых слов еще больше рассердилась и с пола вскочила:

— При чём тут его родители, мама? При чём тут деньги?! Меня муж обижает, а ты всё про материальные ценности! С меня хватит! Я вещи собрала, домой к тебе возвращаюсь. Развожусь! — вскрикнула она.

И побежала она в спальню. Вероятно, чтобы вещи в чемодан побросать.

Алена Ивановна тут-же вскочила и побежала за дочерью следом.

— Только этого не хватало! Теперь слушай меня! — потребовала она внимания. — Быстро закрыла шкаф, я сказала! Домой она собралась возвращаться!

Женщина встала посреди комнаты и закричала:

— С таким трудом тебя замуж пристроила! Свадьба, приготовления! Думаешь, легко мне это далось? Я до сих пор кредит за твой девичник и платье-кольца выплачиваю! Не нужна ты мне дома, не пущу!

***

«Прочистка мозга» дочери привела к хорошим результатам.

Дочь сидела на кровати надувшаяся, зато сидела, а не трясла своим чемоданом.

— Ванька просто в других условиях рос, — лила в уши дочери убеждения Алёна Ивановна. — Видишь, ему родители свадьбу сделали. Квартиру эту подарили. А у тебя что есть? Фигурка и красивое личико? Сомнительный знаешь, актив! От мужа уйдешь, будешь «идеального» искать, гляди и состаришься. Красота и молодость в любой момент могут исчезнуть без следа, зато Ваня при квартире-машине и помощи родительской за спиной — точно не пропадёт! Да к нему толпой девочки симпатичные выстроятся!

— Он только меня любит! — мотнула головой девушка.

— Любит, — усмехнулась Алёна. — Хех! Я тоже была хорошенькой. И меня тоже твой папашка любил. А после родов меня растарабанило так, что я в дверь кое-как влезала, он сразу ноги в руки и сбежал!

Тамарка утёрла слёзы.

— Да хватит уже нагнетать! Я всё поняла!

— Тогда веди маму в кухню, хозяюшка, чаем пои. Раз с работы оторвала!

***

По пути в кухню женщины замерли у разбитого стекла в двери.

— Похоже не до чаю тут, — взяла ситуацию в руки Алёна Ивановна. — Веник неси. Быстро тут всё подмети.

Женщина достала со вздохом бумажник. Заглянула в него.

— Амир Риятович, — позвонила она мужчине из соседней лавки, что на рынке ее. — Это я, Алёна. Помните вы говорили, что у вас отец — стекольщик. Мне очень помощь сейчас ваша нужна.

***

Трещину в стеклопакете женщины заклеили скотчем.

— Ванька придет, шторку вот так повесь, — бегала у окна женщина. — Может и не заметит, а завтра приедут заменят. Деньги придётся искать.

Тамара кивнула головой.

— Чего встала? Иди тушь свою растёкшуюся смой да губы накрась, — недовольно взглянула на дочь женщина. — Иван твой вернётся, а тут ты, с помятым лицом.

Девушка тут-же побежала выполнять указания матери.

— Ну будем надеяться, что всё обойдётся, — вздохнула Алёна и окинула взглядом комнату. Стекло в дверь вставлено. Правда немножко другое и старое. Зато незаметно, если не всматриваться. Шторы снова висят на окне. Телевизор на свалку вынесли, Тамара пока что-нибудь соврёт. Ну и главное, дочь передумала разводиться. Так что можно спокойно возвращаться в свою лавку.

— Алёна-джан, давай тебя на рынок по пути отвезу, — мялся в дверях Амир Риятович. (Который своего отца-стекольщика им в помощь привёз).

Алёна в любой другой день бы естественно от помощи такой, мужской, отказалась бы. Но Манька уже звонила раза три, на рынок возвращаться надобно.

— Поехали, — толкнула в спину мужчину женщина.

Следующий звонок дочери застал Алёну врасплох. Она от души смеялась над весёлыми шуточками, сидя в шашлычной, куда ее вместе с подругой-Маней Амир Риятович пригласил.