Ведающая Водой

Алёна Носова, 2021

Было время, когда лишь мудрые стихийные маги могли сохранить мир на равнинах. Но однажды они захотели большего… С тех пор вот уже тысячу лет стихийная магия предана забвению, и на страже нового порядка стоят могущественные жрецы Эндроса. Все изменилось, когда могилы древних магов коснулась юная Сайарадил Вэй. В тот же миг ее руки покрыли таинственные метки… Неужели она – стихийный маг? Вот только прикосновение к святыне карается смертью, и жрецы Первохрама уже готовы вынести приговор! Теперь Сайарадил придется доказать всем, что она не самозванка, а маг Воды. Найти ответы, спасти свою жизнь и обрести магию – все это предстоит девушке, на стороне которой будут лишь переменчивая Вода и человек, который ненавидит магию больше всего на свете.Вот только хотят ли древние, чтобы стихийная магия пробудилась вновь? Говорят, нет ничего хуже раскрытых тайн прошлого.

Глава 7

В начале весны 987 ранее Сенат, обеспокоенный распространением эпидемии на юг, закрыл границы шести северных провинций. Крупные порты опустели, на путевых трактах спешно возводились дополнительные заставы. Этих мер оказалось недостаточно. По данным въездных деклараций, за месяц в Эндрос прибыло около двадцати тысяч северян; вернулась назад всего пять сотен. Стоило слуху об этом разлететься, как в Старом городе началась паника. Под давлением родовой знати Сенат пошел на крайние меры: была организована масштабная зачистка Окраинных кварталов, где проживала треть миллионного города. Карантинные патрули больше походили на военные отряды, а санитарные меры — на пытки. При малейшем подозрении на болезнь несчастный подлежал уничтожению и немедленному сжиганию. Окраины наполнила вонь горящей плоти.

Сайарадил не знала об этом, а узнай — не поверила бы в подобную жестокость. Она смотрела на мир глазами наивного ребенка, который всю жизнь провел за стенами Старого города. Но были среди учеников Храмовой школы и те, для кого окраины Эндроса являлись родным домом.

После обеда ученики младшей ступени по обыкновению собрались в одной из свободных комнат на жилом этаже. Им предстояло выполнить письменные задания и попрактиковаться в том, что жрецы называли «высечением», — концентрации небольшого сгустка энергии, который через несколько лет практики должен был стать полноценным энергетическим зарядом. Нарочно оставив тренировку напоследок, Сайарадил склонилась над книгами; уж они-то еще ни разу ее не подводили… Вдруг на страницы упали тени. Сая удивленно огляделась — ее собратья обступили стол со всех сторон. Девочка привстала было, но ее толкнули с такой силой, что она упала на спину, ударившись затылком об угол стоявшей позади лавки. Голова взорвалась болью, в ушах зазвенело. Над ней склонился юноша четырнадцати лет — Рэг, ученик пятого года, лучший на младшей ступени. Он схватил Сайарадил за шиворот, рывком приподнял и ударил по лицу так, что ее отшвырнуло к стене.

Одни смеялись, другие говорили что-то о равенстве магов, слово в слово повторяя за учителями. Сая видела, как двигаются их губы, но не слышала звуков. Вперед вышел Рэг; на его ладони вспыхнула искра, постепенно растущая, набирающая силу. Сайарадил, словно завороженная смотрела на магию, так и не покорившуюся ей.

— Рэг, это чересчур! — выкрикнули из толпы.

Парень стиснул зубы и выбросил кулак вперед.

Первый заряд Сая инстинктивно отбила ладонью, которая тут же заныла от боли. А за первой искрой уже летели еще несколько… Сайарадил сползла на пол; руки, которыми она пыталась закрыться, были покрыты ожогами. Пахнуло паленым волосом: светлая коса, перекинутая через плечо, прогорела до половины. Кто-то захохотал, видя, как Сая отчаянно пытается потушить дымящиеся волосы.

И тут произошло то, что навсегда изменило ее жизнь.

Гордая кровь не смогла вынести унижения. Боль исчезла. Лицо Сайарадил почернело от гнева, а обожженные ладони вдруг налились блаженным холодом, загудев от невиданной доселе энергии.

— Мы никогда… не будем… равны! — звенящим от ярости голосом прошипела Сая.

Она оперлась руками о пол, чтобы подняться, и обнаружила, что все вокруг залито водой. Пробираясь в щели между оконными ставнями и закрытыми дверьми, тонкие струйки стекались отовсюду, где их смог достать отчаянный призыв загнанного в ловушку мага. В целом мире не было ничего упоительней этой силы! Впервые в жизни Сайарадил чувствовала, что может чем-то управлять. Желая лишь одного — оттолкнуть от себя насмехающуюся толпу, она что было силы хлестнула руками по воздуху, указывая воде путь. И та послушалась ее! Завиваясь узкими спиралями, вода со свистом обрушилась на Саиных собратьев, сбивая их с ног. Те, кто стоял ближе, упали, остальные бросились врассыпную. Струи воды хлестали нещадно; у многих оказались разбиты носы. Кровь смешалась с водой, и Сая внезапно ощутила на губах этот солоноватый привкус. Она поднялась на ноги, желая одного: наказать обидчиков, которые посмели унизить ее! Раз за разом ее руки хлестали по воздуху, и струи воды — продолжение ладоней — подобно плетям карали тех, кто совсем недавно думал, что сильнее Сайарадил.

В какой-то миг энергия, клокотавшая внутри, ослабла. Сая уронила руки, и плотные струи тотчас упали, разбившись о пол тысячами брызг. Что было дальше, девочка наблюдала как будто со стороны. Те, кто мог ходить, кинулись к выходу, налетев в дверях на опоздавших учителей. Сайарадил зажмурилась, чтобы не видеть их разгневанных лиц, и, кажется, впала в забытье, а когда открыла глаза, оказалась в больничном крыле. Вокруг суетились лекари, обрабатывая ее обожженные руки. Наставник Арамил был рядом, за его плечом маячил учитель Нармаил.

Сая ожидала расправы, но жрецы отчего-то даже не повысили голоса. Наставник нес успокаивающую околесицу; старик Нармаил молчал, но знакомое восхищение в его глазах вдруг натолкнуло Сайарадил на мысль.

— Вы знали, что так будет? — недоверчиво спросила она.

Нармаил улыбнулся уголком рта. Сая смотрела на старого учителя, словно видя того в первый раз. Настроить всех против нее и выжидать — как подло… Но как разумно!

— Как сильно они пострадали? — с замиранием сердца спросила Сая.

— Никто не умер, — успокоил учитель Нармаил с поразительной беспечностью в голосе.

Сая перевела взгляд на свою тунику, забрызганную кровью, затем вновь на учителя. Никто не умер… Губы сами расплылись в ухмылке. Умерших нет. Целители позаботились об этом.

Согнувшись пополам, Сайарадил захохотала.

«Это истерика», — понял наставник; он беспомощно посмотрел на Нармаила, но тот лишь довольно улыбался. Порой Арамил сомневался в здравости рассудка своего учителя… Подойдя к Сае, он попытался придержать ее за плечи, но девочка с неожиданной силой принялась отбиваться, словно загнанный в угол зверек. Ее хохот все сильнее напоминал плач.

— Ты делаешь только хуже… Оставь ее в покое, — посоветовал Нармаил.

Арамил смерил старика взглядом, далеким от симпатии. Жрец примирительно поднял руки и отошел в сторонку. Наставник остался возле Сайарадил, больше не пытаясь прикасаться к ней. Постепенно девочка стихла; ее плечи обмякли, перебинтованные руки безвольно упали на колени.

— Хочу, чтобы вы знали, — сказал она; сорванный хохотом голос звучал хрипло. — Я вас никогда не прощу!

— Если тебе так нужно кого-то винить, то пусть это буду я, — повинился Нармаил.

Сая оглядела жрецов исподлобья.

— Если я захочу уйти, вы меня не остановите, — сказала она угрожающе. — Отец будет зол… Но он поймет.

— А как же метки? — спросил Арамил. — Тебе разве не интересно, что они значат?

Во взгляде Сайарадил отразилось недоверие: весь год она пыталась выведать хоть что-нибудь о знаках на ее руках, но наставник всякий раз уклонялся от ответа.

— Давно надо было все рассказать, — вздохнул Арамил, правильно истолковав ее молчание. — Но для начала тебе стоит переодеться… Встретимся внизу через полчаса.

За жрецами закрылась дверь. Несколько минут Сая сидела, вперившись невидящим взглядом в сложенные стопкой чистые вещи. Она вдруг поняла, что боится узнать правду.

***

Казалось, наставник избегает людей, ведя Сайарадил через темные боковые коридоры. Обогнув центральные залы, они вышли к лестнице, ведущей в подвалы Храма; здесь Сайарадил еще ни разу не была. Наставник протянул ей плащ, пояснил:

— Внизу холодно, — и, сняв со стены факел, начал спускаться по ступенькам.

Нижние уровни Храма занимали таинственные этажи, теряющиеся во мраке. Через шесть пролетов лестница закончилась, уперевшись в высокую дверь. Наставник толкнул створку, и та легко отворилась, но Сая была уверена — сделай это кто другой, вход остался бы заперт.

— Храмовый архив, — сказал Арамил, поднимая факел повыше.

Двери захлопнулись у них за спиной. Сайарадил плотнее запахнула плащ — холод здесь явно поддерживали с помощью магии — и огляделась. Ряды длинных, забитых книгами и свитками стеллажей уходили в темноту; справа возле двери стояли шкафы, уставленные запечатанными сосудами, слева располагались столы и скамейки; на столах громоздились толстенные фолианты.

— Каталоги, — пояснил, не оборачиваясь, наставник.

Они прошли мимо стеллажей и полок, мимо закрытых шкафов и бесчисленных сундуков — вперед, к дальней двери без ручек, засовов и петель. Казалось, кусок дерева просто вставлен в каменную стену; поверхность его была испещрена старым, истончившимся узором, в мешанине линий которого смутно угадывалась слова на первоязыках.

— Это названия первоэлементов, — разобрала Сая полустертые надписи. — Маги в эпоху до Объединения использовали их в своих ритуалах, призывая духов стихий.

— Духов не существует, — сказал наставник, обводя резьбу пальцем в нужном порядке.

— Тогда зачем они здесь? — спросила Сая; в голосе ее явственно слышалось любопытство юного ума.

— Это лишь символы, — строго ответил Арамил. — Не уподобляйся жителям дальних провинций, продолжающим ждать, когда у безликих истуканов вновь проступят лица! Жречество признает только в мага и его способности.

— Моя мама верит в Вайдер, богиню рек, озер и милосердия, — неожиданно для себя самой заупрямилась Сая.

— Но она ведь не маг, верно? — мягко заметил наставник. — Ей недоступно высшее понимание сил природы — в отличие от нас с тобой.

— Древние люди чтили Великое небо, как и мы, — не сдавалась Сая.

— Только они считали его божеством, а мы — первоначалом, — парировал наставник; он начинал понимать, почему учителям было так тяжело с этой ученицей. — Небо, солнце, земля и вода — то, что составляет наш мир и дарует жизнь. Все это — природные абсолюты, у которых нет лица. Мы видим и можем ощутить каждое из них. А кто видел Вайдер?.. Тысячелетняя практика наших предшественников доказывает, что вера в неведомые божества ложна — в противном случае наш Храм давно сожгли бы оскорбленные боги!

— Зачем тогда жертвоприношения ради урожая?

Рука Арамила дрогнула, смазывая рисунок; он поморщился — нужно было начинать сначала.

— Показательное представление как дань людской слабости, — честно ответил он, повторяя узор. — Ты еще поймешь, что в мире взрослых много лжи.

— Тогда почему я должна доверять вам, наставник?

Арамил вздохнул; пожалуй, у этих слов были веские причины.

— Давай договоримся, — предложил он. — Если ты решишь, что я тебя обманываю, то в тот же день уйдешь из Храмовой школы! Обещаю, что лично улажу проблемы с сенатором.

— Договорились, — серьезно сказала Сая, и они обменялись уважительными кивками.

Наставник завершил узор; в стене что-то щелкнуло, раздался скрип — и дверь медленно уплыла в сторону. Прежде чем войти, Арамил со словами: «С огнем сюда нельзя» повесил факел на стену и, взяв Сайарадил за руку, шагнул вперед. Дверь сзади встала на место, погружая комнату в кромешную тьму.

— Не бойся, — сказал наставник.

— Я и не боюсь, — ответила Сая, крепко вцепившись в его руку.

Казалось, прошла вечность, прежде чем в темноте один за другим вспыхнули огоньки. Сая увидела небольшую комнату; в центре стоял стол и несколько стульев, а вдоль стен располагались стеллажи из светлого камня, от которого шел мягкий свет.

— Это закрытый архив. Вход сюда позволен только Верховному жрецу и двенадцати наставникам Храмовой школы, — сказал Арамил. — Не будем терять время!

С одной из полок он снял внушительных размеров деревянный сундучок и осторожно поставил его на стол. На крышке был вырезан узкомордый имперский дракон; длинный хвост ящера служил хитроумной защелкой, с которой Арамил некоторое время повозился.

— Ты знаешь, кто такой Дайвон-Ши? — спросил он, поднимая крышку.

Внутри лежала стопка рисовой бумаги.

— Первый из Верховных жрецов, — Сая пригляделась; сквозь тонкий лист проступал рисунок тушью с обратной стороны.

— Перед тобой его дневник. Дайвон-Ши прекрасно рисовал, — наставник аккуратно развернул один из листков. — Он был учеником Вей-Рэна, так что сомневаться в подлинности портретов не приходится.

На бумаге изящными линиями был выведен портрет — назар в пышных многослойных одеждах и необычайно высоком головном уборе, вытягивающим его круглое лицо.

— Это Вей-Рэн… А вот и Мехред, — наставник развернул еще один листок, на котором был запечатлен южанин в длинном кафтане и шароварах, с тяжелым взглядом из-под косматых бровей и собранными на затылке волосами. — Лейв из народа моах, — большеглазый длинноволосый мужчина в вышитых узором одеждах; он был увешан амулетами от косичек на голове до щиколоток босых ног. — И последний…

Наставник развернул последний рисунок. Желтоватая бумага и черная тушь не могли передать бледность, но это лицо Сая узнала бы где угодно.

— Это он! — выкрикнула она. — Его я видела во снах!

— Знаю, — кивнул Арамил. — Возможно, ты думала, что унаследовала дар по линии Валлардов? Это не так. Магия родов-основателей практически исчерпала себя… Впрочем, среди них никогда и не было стихийных магов, так что дар перешел к тебе от матери-вандки. Как только я увидел твои метки, все стало ясно.

— Я не понимаю, — прошептала девочка.

— Нет ничего удивительного в том, что Ксайгал являлся тебе, — наставник попытался смягчить тон. — Судя по всему, он — твой далекий предок, Сайарадил.