Боль-река. Лишь бы ты никогда не узнал, что читаешь сейчас про себя

Алёна Игоревна Пузырькова

Знать человека так давно; знать, насколько сложно ему без тебя, – но все равно не чувствовать ничего. Это самое страшное – абсолютное, полное безразличие к чьему-то горячему, любящему сердцу. Когда у тебя вроде бы ничего нет, кроме пустоты внутри, – но Его тебе все равно не нужно. Когда ты словно бы пылаешь вечным огнем – и потому не чувствуешь Его тепла. Когда в очередной раз понимаешь, что твое «навсегда», наверное, не придет никогда. А чужое – принимать нет смысла. Ибо не твое оно, не твое.

У каждого человека в душе дыра

«У каждого человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может…»

Я, например, заполняю дыру символами. Они могут быть электронными, а могут — чернильными. Электронные улетают в даль интернета, а чернильные уходят в стол, окрашивают сердце долгими пыльными вечерами. Всё, что электронно-неявственно мыслями просачивается в чужие умы, больше меня не трогает и почти не волнует. Самое страшное всегда вытекает черной взвесью на бумагу, превращаясь в чернила едкой стойкости, буквы горько-сильные, мысли черно-белые, чувства неистертые…

Я пачкаю пальцы в этих чернилах, оставляю следы на бумаге, лице, губах…

Мое лицо хранит отпечатки, которые не смоет даже время.