Высшее наслаждение

Алёна Белозерская, 2014

Бизнес-леди Ирэна Елизарова попросила сотрудницу агентства VIP-услуг Полину Матуа проследить за своим беспутным сыном Альбертом, направо и налево изменяющим жене. Елизарова заботилась о моральном облике сына по одной простой причине: ее дела во многом зависели от тестя Альберта, могущественного Саркиса Абакяна. Если он узнает, что его младшей дочери Амине неверен муж, то мигом выгонит его взашей и выведет свои деньги из бизнеса Ирэны… Полина начала слежку и вскоре обнаружила – Альберт изменяет жене с ее старшей сестрой Нар! А дальше выяснилось невероятное: у Амины тоже есть любовник, и это не кто иной, как любимый брат Полины Алекс! Родные предостерегали Алекса от этой опасной связи, но он никого не хотел слушать. Все закончилось трагедией: Амину и Алекса застрелили прямо в постели во время любовных утех…

Глава 4

Лондон встретил солнцем и теплым ветром. Тоня с удивлением сняла теплый шарф с шеи, расстегнула пальто и помахала перед лицом ладонью, охлаждая разгоряченную кожу.

— Не знала, что здесь будет так жарко, — сказала она. — Нетипичная для этой местности погода, — добавила она, чем вызвала искреннее возмущение Полины и Зайца.

— Что ты знаешь о Лондоне?! — едва ли не в один голос вскричали они и рассмеялись.

— Думаешь, все здесь ходят с зонтиками и мучаются постоянным насморком? — спросила Полина, оглядываясь по сторонам в поисках Алекса, который обещал встретить их в аэропорту, но почему-то опаздывал. — Расхожее мнение иностранцев. Тех, кто никогда не был в этой стране. Они видят Великобританию одинаково: серое небо, моросящий дождь, туман…

— И овсянка по утрам, — улыбнулась Тоня. — Понимаю, что мыслю стереотипно. Так же англичане думают и о России. Снег, водка и всеобщая дремучесть.

— Только не я! — Заяц забавно округлил глаза и резким жестом взъерошил волосы. — Обожаю Москву! Шумная, богатая, завораживающая.

— А ты нигде не был, кроме Москвы, — заметила Полина. — Москва — это отдельное государство, и ничего общего не имеет со страной, столицей которого является.

— Не будем углубляться, — остановил ее Заяц. — Эта тема мне не интересна. Оговорим план работы.

— Сегодня отдыхаем, — Полина посмотрела на часы. — Завтра встречаемся в офисе. Или лучше в отеле? — она бросила на Тоню задумчивый взгляд, словно спрашивала совета, но та неопределенно пожала плечами.

— В офисе, — сказал Заяц. — Теперь у меня собственный кабинет, там нам никто не станет мешать.

— Тебя повысили? — с издевкой в голосе, которую могут позволить себе лишь «добрые» приятели, поинтересовалась Полина, но тут же отвлеклась, заметив направляющегося в их сторону брата: — Алекс! — крикнула она и побежала ему навстречу. — Здравствуй, дорогой.

— Поля, — Алекс крепко прижал сестру к груди. — Хорошо выглядишь. Уже не алкашишь?

— Другого приветствия я и не ожидала, — недовольно произнесла Полина. — Рада тебя видеть.

— Взаимно, — Алекс, смеясь, расцеловал сестру в щеки, подал Зайцу руку и подошел к Тоне. — Мадам, — подставил он губы для поцелуя и получил хлопок от Полины чуть ниже спины.

— Опасно играете, — с раздражением протянула она, когда Тоня послушно ответила на поцелуй. — Эй, ребята! Вы — коллеги!

— В первую очередь — друзья, — ответил Алекс, кивнув Зайцу, который поспешил удалиться, ибо чувствовал себя лишним в этом тесном семейном кругу.

— Друзья не целуются, как любовники.

— Значит, мы необычные друзья, — улыбнулась Тоня, приобняв Полину. — Я, вообще-то, живу с тобой в одной квартире. Как думаешь, что говорят у нас за спиной?

— Нет! — ошеломленно воскликнула Полина. — Что мы любовницы?

Тоня удрученно закивала, но внезапно громко рассмеялась.

— Наша с тобой «связь» позволила мне избежать приставаний Езерского. Я сказала, что не в силах изменить тебе, даже с таким красавцем, как он.

— Не верю, — Полина все еще пребывала в замешательстве, правда, неуверенно улыбнулась, догадавшись, наконец, что Тоня шутит. — Ладно, актриса, я поняла, что именно ты хотела сказать этой нелепой ложью. «Витрина» не всегда отображает действительность, на самом деле все спрятано глубоко внутри. Ты один, — она повернулась к брату. — Думала, Майкл тоже приедет.

— Он ждет нас у родителей, — ответил Алекс.

— Мама расстроилась бы, услышав, как ты называешь свою мачеху.

Тоня прищурилась, вспомнив ревность, которая всегда проявлялась на лице Елизаветы Карловны, когда при ней говорили о нынешней жене ее бывшего мужа. Несмотря на то, что Марк и Ребекка были женаты уже больше двадцати лет, она упорно продолжала называть мачеху сыновей «новая пассия Фреймана», добавляя при этом «увядшая английская роза и надменная тварь». Подобное поведение было странным, так как сама Ребекка доброжелательно относилась к бывшей жене своего мужа, несмотря на то, что не одобряла ее пристрастия к праздной жизни и осуждала за «холодную» любовь к своим детям. Тоня уже давно разобралась в хитросплетениях связей семей Никифоровых-Фрейманов-Хейз, но все же каждый раз удивлялась тому, насколько большим и странным было это семейство. Первые были родителями Полины и ее погибшей сестры Кати, и разумеется, Елизавета Карловна приходилась матерью Майклу и Алексу, сыновьям от первого брака. Марк, отец братьев Полины, его жена и Моника, дочь Ребекки — это были Фрейманы и Хейзы, дружная, любящая и очень веселая компания, в которую всегда хотелось возвращаться. За короткий срок Тоня привыкла к тому, что Полина, говоря о семье, имела в виду Фрейманов, своих родителей к понятию «мои родные» она не причисляла. Причина была хорошо известна. Много лет Елизавета Карловна и Сергей Дмитриевич игнорировали старшую дочь, всю любовь и нежность отдавая Екатерине. Тоня не успела с ней познакомиться, но радовалась этому, считая, что они непременно невзлюбили бы друг друга. Сейчас, после смерти Кати, все изменилось: отец и мать желали близости с дочерью, которую она, увы, уже не могла им подарить. Время, для того чтобы наладить отношения, было безвозвратно упущено. Полина не забыла их холодности, не простила равнодушия, хотя и пыталась. Иногда она встречалась с родителями, сухо интересовалась их здоровьем, спрашивала о новостях, а после уезжала к себе домой и забывала на долгое время. А в последние месяцы и вовсе не вспоминала о них. Конечно, и мать, и отец обижались на Полину, которая, по их мнению, была слишком сурова с ними. Елизавета Карловна даже звонила Тоне, чтобы та помогла наладить контакт с дочерью, но Тоня предпочла не вмешиваться, к тому же ей не слишком нравились господа Никифоровы, чересчур поздно вспомнившие о своей дочери. И тем не менее она восхищалась Елизаветой Карловной, уж очень привлекательной и образованной особой была мать Полины. Манеры ее впечатляли изысканностью, она прекрасно владела речью, да и голос у Елизаветы Карловны был чарующим, влекущим. Много лет она не работала, предпочитая заниматься лишь собой, скучала и раздражала всех своими придирками. Зато теперь была весьма востребована: считалась лучшим в столице «мастером по окультуриванию дремучих девиц». Подобную профессию придумала Полина, которая и помогла матери занять лидирующую позицию в этой необычной нише. Именно она нашла для Елизаветы Карловны первую клиентку, затем последовала вторая, и спустя год у госпожи Никифоровой уже не хватало времени для новых «учениц», от которых не было отбоя. Сергей Дмитриевич насмехался над увлечением жены, она, разумеется, злилась, поэтому он часто, во избежание ссор, уезжал из Москвы в свой охотничий домик. Будучи «страстным любителем кого-нибудь пристрелить», так называла его Полина, он много времени проводил за городом. Это всех устраивало, а в первую очередь Полину, довольную тем, что родители заняты и, наконец, перестали мучить ее вниманием, в котором она не нуждалась.

Зато она всегда радовалась звонкам Марка, отца братьев, могла часами говорить с ним, обсуждая разные мелочи. Ребекку и Монику также обожала, да и женщины отвечали ей взаимностью. Тоня любила слушать рассказы Полины о времени, когда та жила в Лондоне. Забавные истории, в которые попадали члены этой дружной семьи, заставляли ее громко смеяться и завидовать простоте и искренности отношений.

— Так, — хлопнул в ладони Алекс. — Ваши вещи…

— Уже отправили в отель, — сказала Полина.

— Отлично, тогда мы едем домой. Нас ждут к ужину. Кстати, в семье пополнение.

— Ты собираешься стать отцом? — хихикнула Полина, повиснув у брата на плече.

— Очень смешно, — Алекс ущипнул ее за бок. — У Моники новый парень. Познакомитесь за ужином, она его пригласила.

— Мон, наконец, разрешила себе влюбиться?! Тоня, — Полина повернулась к подруге, — я рассказывала тебе, что много лет сводная сестра Алекса и Майкла была влюблена в этого Казанову? Ходят слухи, что между ними…

— Прекрати! Ничего не было. Только один раз поцеловались в кабинете отца, но Бекка едва не вынесла дверь, когда пронюхала, что мы там заперлись.

— И как она тебя не убила? — с милой улыбкой на губах поинтересовалась Тоня.

— Я выпрыгнул в окно прежде, чем она меня обнаружила, — подмигнул ей Алекс, обнял женщин за талии и повел к выходу на стоянку, где их ожидала машина. — Неудачно приземлился, потом неделю хромал.

— Так она все еще влюблена в тебя? — спросила Тоня.

— Уже нет. Променяла на красавца-мулата, — Алекс открыл дверцу машины. — Бекка, кстати, с ума сходит от цвета его кожи.

— В каком смысле? — удивилась Полина, удобно устроилась на заднем сиденье и, положив сумку себе на колени, достала косметичку.

— Она ведь настоящая англичанка, и ее предки были рыжими, все как один. А он — лысая черноокая шоколадка! Плюс имя у него дурацкое — Микки.

— Не имя красит человека, — заметила Полина, припудриваясь, но тут же рассмеялась. — Бекка должна радоваться. Чернокожий зять сделает ее демократичной в глазах избирателей.

— Кстати, я поставил двести фунтов, что игры в политику ей скоро наскучат, — Алекс выехал на проезжую часть. — И Майкл тоже.

— А Марк?

— Поддерживает жену. Но мне кажется, делает это только потому, что боится гнева нашего «английского» дракона. Если посмеет возразить, его выселят из спальни в кабинет, а там неудобный диван.

— Ставлю триста на Ребекку, — сказала Полина и потянулась за кошельком. — Кому сдавать деньги?

— Монике, она в этот раз казначей.

Тоня улыбнулась в ответ на страсть семейства Фрейманов устраивать пари по любому поводу. Они и ее пытались вовлечь, но не получилось. Тоня не была азартным человеком, хотя ей очень нравилось наблюдать за эмоциями этих отчаянных «игроков», в особенности когда кто-либо из них срывал банк.

Фрейманы и Хейзы встретили гостей радушно. Объятия, поцелуи, бесконечные вопросы о самочувствии, полете, о том, сколько времени дамы намерены провести в Лондоне — все это не казалось излишним и навязчивым. Тоня искренне радовалась подобному вниманию, вспоминая в такие минуты о своей семье, в которой мать уделяла свободное время исключительно распитию спиртных напитков в компании отчима, а сестры думали лишь о том, как устроить личную жизнь. О ней, самой младшей и беззащитной, никто не заботился.

— Тони, ты, как всегда, очаровательна, — мило растягивая слова, обратилась к девушке Ребекка. — Ты тоже неплохо выглядишь для алкоголика, — повернулась она к Полине, прищурившись, как старая недовольная сова. — Давно пришла в себя? Судя по мешкам под глазами, дня два назад, не больше.

— И где твоя корректность, будущий политик? — Полина обняла Ребекку за острые плечи. — Имидж смени, уже триста лет ходишь в одном образе.

— Меня все устраивает, — женщина тряхнула волосами. — В политике главное не лицо, а ум. К тому же простая прическа и морщины придают мне солидность.

— Бекка, я не вижу морщин, — сказал молодой темнокожий мужчина, которого ни Полина, ни Тоня до этого не заметили, настолько были заняты общением с Фрейманами.

Самый высокий среди всех собравшихся, с широкой грудью и мощными плечами, он выглядел весьма мужественно. Однако глаза блестели добротой, большой рот улыбался, что производило приятное впечатление. Точеные скулы, красивый тонкий нос, видимо, доставшийся от светлокожего родителя, гладкая кожа — он был очень хорош собой и прекрасно осознавал свою физическую привлекательность. Да и одет был со вкусом, яркий голубой пиджак, стильная рубашка и узкие брюки, очень сексуально обтягивающие мускулистые бедра, что особенно понравилось Полине, которая любила мужчин, умеющих создавать запоминающиеся образы.

— Майкл Роде, — представился он, поцеловав руки обеим женщинам. — Во избежание путаницы, зовите меня Микки.

— Маус, — добавила Ребекка. — Фотограф, друг Моники.

— Самый лучший друг, — Моника поправила мать, поцеловала Микки в шею, отчего Ребекка возмущенно заморгала. — Все, с приветствиями покончено, идемте обедать. Я умираю с голоду.

— Что подают? — жеманно поинтересовалась Полина, направившись в столовую.

— Кролик под сливочным соусом, брюссельская капуста с пряными травами и прекрасное тосканское вино. На десерт шоколадные пирожные и ликер. После коньяк, сигары.

— Хорошая программа, — удовлетворенно кивнула Полина, заставив Монику рассмеяться. — Симпатичный фотограф. Где нашла?

— На выставке. Жаль, что тебя не было рядом, когда я познакомила его с мамой. Ты была бы в восторге от замешательства на ее лице. Она после неделю молчала, переваривала. Зато мы наслаждались тишиной.

Едва все семейство устроилось за столом, раздался телефонный звонок и Ребекка раздраженно повела плечами.

— Чей? — спросила она, и все, как маленькие дети, начали испуганно переглядываться. — Алекс!

— Бекка, это очень важный звонок, — жалобно протянул он. — Я должен ответить.

Не дожидаясь разрешения, он выбежал в соседнюю комнату, вернулся спустя две минуты, счастливый и расслабленный. Полина внезапно поняла, что брату звонила женщина, уж слишком взволнованным и при этом довольным он выглядел. Осмотревшись, она заметила, что вокруг все были кем-то увлечены. Моника шепчется с Микки, Марк только что призывно подмигнул жене, а она послала ему воздушный поцелуй, явно влюбленный Алекс светится, как фонарный столб, и загадочно улыбается. Даже Тоня и Майкл выглядели странно, слишком близко сидели друг другу, почти касались плечами. Полина вдруг ошеломленно поняла, что они держатся за руки под столом.

— Черт подери! — вырвалось у нее по-русски.

— Что случилось? — заботливо посмотрел на нее Марк. — Поля, ты в порядке?

— В полном, — тихо произнесла она, снова пристально вглядевшись в своего старшего брата и подругу, которые предусмотрительно отодвинулись друг от друга.

«Что происходит вокруг меня? — спросила она себя. — Что я еще пропустила, пока водила дружбу с Джеком и Джокером?»

* * *

Следующим утром она пила кофе, молчаливо разглядывая Сити из окон кабинета Майкла. С Тоней так и не удалось поговорить о том, что связывает ее с Майклом. Конечно, девушка не отказалась бы от этого пикантного разговора, просто Полина проявила тактичность и не стала поднимать эту тему по дороге в отель, решив отложить беседу. А утром, за завтраком в ресторане отеля, она так и не осмелилась спросить у Тони, любовники ли они с Майклом или еще только собираются «протестировать» друг друга. Любопытство переполняло Полину, однако, видя счастливый взгляд Тони, острить почему-то не хотелось.

Сначала она подумала, что не имеет права вмешиваться в личную жизнь близких, потом поняла, что плевать хотела на их «любовные истории», так как ее переполняла злость. Как им может быть хорошо, когда ей плохо? Злоба и зависть, внезапно обрушившиеся на нее, тем не менее сумели разбудить уже давно уснувшую совесть, и Полине стало стыдно за свои мысли. Однако еще большую неприятность доставила ревность, появившаяся лишь от одной мысли, что между Тоней и Майклом могут быть какие-либо отношения. И все же причин, способных этому препятствовать, она не нашла. Майкл в разводе, Тоня тоже свободна. Оба интересные, и, очевидно, нравятся друг другу, хотя Полина всегда была уверена, что Тоня больше симпатизирует Алексу. Тот обладал, по ее мнению, более привлекательной внешностью, нежели старший брат. Высокий красавец с каштановыми волосами и влекущими серо-голубыми глазами, со стройным спортивным телом, «журнальным» лицом, ухоженный и яркий. Впрочем, и Майкл тщательно следил за своим внешним видом, но все же был не таким эффектным, как младший брат. Невысокий, худой, смуглый и черноглазый, оттого казавшийся старше своих лет, немногословный и степенный, как еврей на пенсии. Да, чересчур серьезный Майкл явно проигрывал жизнерадостному Алексу, однако лишь на первый взгляд. Алекс не умел так долго, как старший брат, удерживать внимание людей, не обладал столь же ярким красноречием, не был таким же снисходительным и понимающим. В умении «правильно» общаться с людьми Майкл, конечно же, лидировал. Но и Алекс не отставал от него в способности управлять настроением и поведением тех, кого считал для себя полезным. В противном случае им не удалось бы создать «VIP-life concierge» и сделать компанию лидером в своей области.

— Давно ты спишь с Тоней? — не поворачивая головы, спросила Полина у Майкла, который изучал бумаги.

— Считаешь, я стану говорить с тобой на эту тему? — послышался ироничный ответ, впрочем, другого она и не ожидала.

— Ты старше ее на тринадцать лет. Не слишком ли большая разница в возрасте?

Она близко подошла к брату и посмотрела на него сверху вниз, словно пыталась «раздавить» авторитетом. Майкл улыбнулся в ответ на эту по-детски наивную попытку оказать на него влияние.

— Между нами ничего нет, только симпатия. К тому же возраст не препятствие для отношений. Помехи создают сами люди.

— Но…

— Уймись, — Майкл предостерегающе поднял руку. — Я уже ответил на твой вопрос.

— Где, кстати, наша вертихвостка? — спросила Полина и, понимая, что проиграла первый раунд этой «колючей» беседы, с недовольным видом устроилась на диване. — Мы приехали вместе, а после она вдруг исчезла, словно ее и не было.

— У юристов.

— Зачем? — Полина с удивлением подалась вперед, чтобы лучше видеть лицо брата, показавшееся ей слишком хитрым и довольным.

— Обсуждают, как Тоня может получить долгосрочную визу.

— Значит, ты все-таки решил забрать ее у меня?

— Тоня — не вещь. И вправе сама решать, где ей быть и что делать. Она достаточный срок была твоей сиделкой. Теперь попробуй без нее управляться со своей жизнью.

— Считаешь меня ни на что не способной? — едкий смешок послышался в голосе Полины. — Никуда не годный алкоголик и неврастеник?

— А еще ты всегда сопля, порой идиотка и часто стерва, — Майкл близко подошел к ней и с нежностью провел пальцами по щеке. — Но ты — лучшая сестра, какую можно желать. Поверь, другая, пусть и идеальная, мне не нужна. К тому же ты великолепный сотрудник, правда, у меня есть претензии по поводу последних месяцев, проведенных тобой в летаргическом сне. Однако вижу, что ты уже проснулась, следовательно, скоро все наладится.

— Я действительно пропустила много интересного, — вздохнула Полина. — Этот Микки, внезапно появившийся в жизни Мон, влюбленный Алекс… У него роман? Я ведь не ошиблась?

— Не ошиблась. Но он почему-то упорно молчит об этой женщине, что, скажу тебе, очень настораживает.

— И вы с Тоней, — продолжила Полина. — Признайся, вчера за ужином ты щупал под столом ее коленки? Или набрался наглости и засунул руку…

— Пошла вон!

Майкл резко дернул сестру за волосы, придал лицу грозное выражение, но не перестал улыбаться глазами.

— Я уже собиралась уходить. Меня Тоби ждет, — Полина медленно поднялась с дивана и сладко потянулась. — Кобель, — добавила она, скрывшись за дверью.

В кабинете у Зайца играла музыка, сам он сидел под столом и с кем-то нервно, при этом плаксиво говорил по телефону. Увидев женские ноги в дверном проеме, выглянул, улыбнулся и тут же сообщил собеседнику, что вынужден бежать, потому что его срочно зовет босс.

— Мать звонила, — отчитался он. — Замучила вопросами и претензиями.

— И поэтому ты говорил с ней под столом?

— Неделю назад потерял здесь запонку, а во время разговора не знал, куда деть глаза, рассматривал пол и случайно обнаружил пропажу. — Тоби положил серебристую запонку на стол. — Теперь о главном… У меня все готово. Начинаем «программу» в одиннадцать, раньше этого времени наша жертва не выходит на улицу. Двое уже дежурят напротив дома Берта, их сменят в три. Телефон на прослушке со вчерашнего вечера. Вот, кстати, выписка всех звонков за последние три месяца.

— И что там? — Полина без интереса пролистала протянутые листки бумаги. — Ничего. Жена, мать, тесть, этих я знаю, — она вела пальцем по списку абонентов, с которыми разговаривал Берт. — Нар, сестричка жены. Скудно.

— Берт поумнел в последнее время. Больше не секретничает с любовницами по личному телефону. Возможно, приобрел новый номер, на «левое» имя.

— Ну, в этом случае мы бессильны. Он может быть зарегистрирован на кого угодно, — прищелкнула языком Полина, прошлась по комнате и огляделась. — У тебя неуютно, — сказала она, рассматривая скромную обстановку.

Светло-серые стены, огромные стеллажи, заполненные папками, стеклянный стол, ноутбук. Лишь два мягких кресла нежно-персикового цвета и симпатичная тумба между ними несколько освежали общий фон, делая его менее аскетичным.

— Я здесь не живу, а работаю. Уют на рабочем месте расслабляет, мне это ни к чему. Итак?

— Я хочу принять уча…

— Исключено! — на полуслове оборвал ее Заяц, при этом взмахнул рукой для убедительности. — Ты слишком заметная! К тому же Берт хорошо знает тебя, это может вызвать подозрения.

— Мы столько раз следили за ним, что он наверняка знаком со всеми твоими ребятами.

— Смею возразить, — хитро улыбнулся Заяц. — Есть такая категория людей, которых не сможешь описать, даже если будешь встречаться с ними каждый день у двери своего дома.

— Настолько неприметные? — удивилась Полина.

— Обычные. Такие, как все.

— Значит, я «необычная»?

— Выпрашиваешь комплимент? — Заяц подошел к Полине и, приподнявшись на цыпочки, с улыбкой заглянул ей в лицо. — Ты — уникальная! Потрясающе красивая в этом восхитительном платье, так и хочется тебя потрогать. Я заслужил поцелуй?

— Конечно, — она, смеясь, дотронулась губами до его лба. — И все же я попытаюсь слиться с твоими людьми. Надену джинсы, толстовку, куплю парик, огромные очки у меня есть.

— Этим ты еще больше привлечешь к себе внимание, — причмокнул губами Тоби. — Тебе скучно?

— Не смогу сидеть в кабинете или номере отеля и ждать новостей.

— Я буду отчитываться каждые шесть часов, — пообещал Заяц. — А вечером присылать фото. Этого мало?

— Да, — кивнула Полина. — У меня нет в Лондоне других дел, а проводить все дни в магазинах нет желания.

— Ладно. Один раз разрешу тебе навести прицел на этого любовничка. Никакой косметики, парфюма. Кепка, брюки, простая куртка.

— Ты не забылся? Я — твой босс. И сама решаю, с кем и сколько мне работать.

— Мой босс — Майкл, — без какой-либо обиды в голосе ответил Тоби, правда, глаза его иронично блеснули. — Когда я буду искать дона Хавьера, тоже станешь вмешиваться и указывать, как это делать?

— Здесь я пас! Хавьер мне не по зубам. Не мой уровень.

Тоби довольно улыбнулся, услышав в словах Полины признание его мастерства. Он деловито прошелся по кабинету, остановился у стола и звонко хлопнул по поверхности.

— Начинаем!

Следить за Бертом было сплошным удовольствием. Страстный и азартный, он знал толк в развлечениях, поэтому Полина и команда «такс», так в «VIP-life concierge» называли тех, кто вынюхивал подробности личной жизни клиентов и их жертв, провели восемь увлекательных дней, прежде чем стало известно, с кем он спит.

Дважды за это время Берт обедал с женой, один раз забрал сына из школы и, передав мальчика няне, отправился с приятелями в гольф-клуб, а после с ними же, но уже в другом месте, распивал виски и курил сигары. Также он посетил spa-салон, косметолога и парикмахера, ездил на примерку новых костюмов к лучшему мастеру города, был замечен за обедом с двумя длинноногими красотками. Полина даже подумала, что одна из них и есть любовница Берта, или обе, уж очень игриво вела себя эта троица: девушки кокетничали, Зильберман азартно трогал их за коленки. Дэвид, один из «такс», который пил кофе за соседним столиком, незаметно фотографируя веселящуюся компанию, после, демонстрируя снимки, сказал:

— Той, которую мы ищем, среди них нет.

— Откуда такая уверенность? — спросила Полина, листая фото на планшете.

— Не так ведут себя с любимой женщиной.

— А как? — рассмеялась Кори, его неизменная партнерша по работе, намекая на неопытность Дэвида в отношениях с женщинами.

Это была странная парочка, полностью соответствующая описаниям Зайца. Бесцветные и невыразительные, как два тощих суслика, они не вызывали желание узнать их ближе. Наоборот, едва отвернувшись, можно было сразу забыть, как эти «красавцы» выглядят. Если бы Полину попросили описать их, она не смогла бы, настолько незапоминающимися были их лица. Лишь могла сказать, что Дэвид был обладателем красивых волос, черных и кудрявых, правда, прятал их под шапкой, а Кори поражала изящным профилем и белоснежной кожей. На этом описание внешности «такс» закончилось бы. Когда Полина сказала об этом Тоби, тот довольно улыбнулся, заявив, что парочка Дэвид — Кори может незаметно пройти мимо охраны и на них никто не обратит внимания, настолько хорошо они сливаются с «серостью» окружающего мира. Однако обоих отличало превосходное чувство юмора, которое кардинально меняло их «скучные» лица в лучшую сторону.

— К любимым женщинам относятся, как к леди, — настаивал Дэвид. — А с этими Берт вел себя так, будто рядом находятся шлюхи. Пусть дорогие и очень красивые, но все же шлюхи, — он посмотрел на часы. — У нас есть время, чтобы отдохнуть немного, пока Зильбермана ведет вторая группа.

Они сидели в машине, недалеко от ресторана, из которого только что вышел Берт, и пили кофе из бумажных стаканчиков. Его действительно «приняла» под свой присмотр другая команда, имелась еще и третья, но она должна была «заступить на пост» лишь в восемь вечера.

— Полина, — вдруг спросила Тоня, которой Заяц разрешил один раз поиграть в детектива, правда, после долгих уговоров, — а ты стала бы проверять своего мужчину?

— Не вижу смысла не доверять тому, кого любишь, — Полина повернулась к подруге и усмехнулась, настолько нелепо выглядела та в простой спортивной куртке и узкой шапочке, низко натянутой на глаза. — Если у меня возникнут подозрения, что я стала не интересна своему партнеру, просто спрошу об этом. А после уйду, если ответ будет не в мою пользу.

— Я поступила бы так же, — кивнула Кори, шумно хлебнув горячий кофе. — Это так унизительно ждать, когда тебе принесут доказательства измены. Мы недавно следили за одной цыпой. Красивая, черт подери! Клиента трясло, как старую стиральную машину, когда он узнал, что его прекрасная женушка бегает на сторону. А когда увидел, с кем она спит, и вовсе едва не разрыдался.

— И с кем же? — без особого интереса спросила Тоня, рассматривая прохожих из окна машины.

— С его отцом.

— Кто был клиентом? — воскликнула Полина.

— Эндрю Говард, — понизила Кори голос, будто боялась, что кто-то услышит это имя. — Единственный сын сэра Энтони, владельца судоходной компании, который периодически швартовал свой катер на причале невестки.

— И-и, — скривился Дэвид от этой аллегории. — Странно, что он с ней не развелся.

— Любит, наверное, — пробормотала Полина, вспомнив, сколько раз изменяла своему мужу.

— Болеет, — поправила ее Кори. — Нельзя любить того, кто гадит тебе в душу, — добавила она и завела мотор. — Так, мы отвозим вас в офис, сами едем «меняться». Было приятно работать с такими покладистыми дамами.

— Заяц дал множество наставлений, — усмехнулась Тоня. — Кори, скажи, тебе нравится твоя работа?

— Люблю подсматривать за людьми. Глядя на то, какая у них гадкая жизнь, моя начинает казаться мне очень даже «правильной».

— Просто она извращенка, — сказал Дэвид. — Даже не представляете, насколько с ней сложно.

— У всех нас есть друзья, которых порой хочется убить, — Тоня с облегчением выдохнула. — Слава богу, мы возвращаемся в «нормальный» мир. Мне не понравилось быть невидимкой.

— А я согласилась бы еще понаблюдать за Бертом, — поджала губы Полина. — Хочу лично увидеть его «даму сердца». Жаль, что Заяц санкционировал только один выезд.

— Мне кажется, что у Берта никого нет, — сказала Тоня. — Он выглядит расслабленным, словно ему нечего скрывать.

— Зильберман — лживая лисица, которая может обмануть любого, притворившись невинным котенком. Ему не бизнесом нужно заниматься, а играть на подмостках. Там ему не было бы равных. Поверь мне, он крайне увлечен кем-то. Слишком уж нарочито демонстрирует, как ты точно подметила, расслабленность. Следы заметает.

— Ты настолько хорошо его знаешь?

— Как и всю его семью. Начиная от матери, заканчивая женой. К тому же сестра его жены, Нар, училась с Алексом в университете. У них даже был короткий роман. Так что мне не раз приходилось сталкиваться с этим семейством. Единственный, с кем я не знакома, это Саркис, отец Нар и Амины.

— Не продолжай, а то от такого количества имен у меня начинается путаница в голове, — жалобно протянула Тоня и вдруг улыбнулась. — Такое чувство, что у Алекса были отношения с половиной женщин Великобритании.

— Ты не ошибаешься. А со второй половиной переспал Зильберман.

Личность любовницы Берта стала для Полины сюрпризом, так как подобного поворота событий она не ожидала. Чтобы исключить ошибку, она отдала распоряжение продлить «охоту» еще на неделю. Однако все подтвердилось, что вызвало и удивление, и брезгливость одновременно.

— Забавно, — едва слышно проговорила она, держа в руках фото, на которых Берт целовал старшую сестру своей жены.

Она долго рассматривала «доказательства», сделанные в разное время, но все они говорили об одном: Берт был влюблен, да и Нар, похоже, испытывала удовольствие, заполучив себе в любовники мужа сестры. На всех снимках парочка выглядела очень веселой и счастливой. Поцелуи, объятия, как при встречах, так и при расставаниях говорили, что роман находится в разгаре, уж очень жаркими и ненасытными эти двое виделись со стороны. Интересным было и то, что ни Берт, ни Нар особо не прятались, встречались регулярно, причем не в каком-нибудь отеле на окраине города или на «конспиративной» квартире Зильбермана, куда обычно он возил своих пассий, а в апартаментах Нар, недалеко от дома, где Берт жил со своей семьей.

Но не это больше всего удивляло Полину. Она думала о том, как Нар решилась «подставить подножку» младшей сестре. Казалось, у них были хорошие отношения, вполне дружеские. Впрочем, такая стерва, как Нар, ни к одному человеку не способна испытывать теплые чувства, и сестра не была тому исключением. Но спать с ее мужем уже было подлостью. Она ведь могла получить любого, однако «уложила» в постель именно Берта. Зильберман, конечно, был обольстительным и чертовски приятным в общении, к тому же весьма привлекательным внешне, но не настолько, чтобы такая женщина, как Нар, могла воспылать к нему страстью. Для этой акулы Берт был слишком пресным и мелким. Поэтому сразу же возникал вопрос, как он сумел получить ее и, главное, почему она позволила себе завести с ним интрижку? Нар, как и любая женщина ее социального статуса, имела неограниченные возможности выбора. Любой пожелал бы связать себя узами брака с семьей Абакян не только потому, что отец Нар был одним из самых богатых и могущественных людей страны. Сама Нар многим представлялась лакомым кусочком: невероятно хороша собой, правда, красота ее, по мнению Полины, была слишком жесткой и агрессивной. Говорили, она была точной копией своей матери, умершей много лет назад, единственной любовью старика Абакяна, который после смерти обожаемой женушки не смотрел ни на одну другую женщину. Высокая и статная, как призовая кобыла, ухоженная и эффектная, с блестящими черными волосами, томным взглядом бархатистых карих глаз, с большим, ярким ртом, глядя на который, думаешь только о ласках, которые он может дарить, этот невероятно редкой красоты паук мог у любой женщины вызвать приступ зависти, а мужчин соблазнить одним лишь взглядом, не произнося ни единого слова. У Полины такие женщины вызывали страх, ибо казались недоступными, непредсказуемыми, следовательно, слишком опасными. Нар была «крутой» во всех смыслах этого слова. «Второе лицо» в компании отца, умнее дьявола и в тысячу раз коварнее его. Жестокая, но слаще меда, когда играла с кем-либо, пытаясь добиться желаемого, и злопамятная. Пожалуй, последнее качество пугало больше всего. Полина была наслышана о том, с какой жестокостью Нар уничтожала тех, кто однажды обидел ее и, признаться, боялась, что подобная участь постигнет и ее. Нар почему-то терпеть не могла мадам Матуа, всегда вела себя с ней заносчиво и некорректно. Сама Полина не понимала причин столь явной «нелюбви», но не пыталась наладить отношения и тем более откровенно поговорить с этой «армянской курицей», как она ласково называла госпожу Абакян. Поэтому, держа в руках компромат на Нар и Берта, Полина испытала острое желание показать эти фото старику Саркису, вовсе не Елизаровой, которая инициировала «охоту». Разумеется, она никогда не сделала бы подобного, и все же с удовольствием представляла, какое наказание придумает Абакян для своего блудливого зятька и подлой дочурки.

Понимая, что заказ выполнен и задерживаться в Лондоне нет смысла, Полина решила сообщить братьям о своем скором возвращении в Москву. До этого она имела долгий разговор с Зайцем, который следующим утром намеревался вылететь в Мадрид, откуда собирался начать поиска дона Хавьера, а после направилась к Майклу.

Кабинет оказался пустым, что озадачило, так как он редко покидал свою обитель, обычно вызывая к себе «нужных» людей. На столе стояла чашка с горячим кофе, намекавшая на то, что брат ушел совсем недавно и вероятнее всего скоро вернется. Полина обогнула стол и присела в кресло, с детской радостью погладила деревянные ручки и представила, будто стоит во главе «VIP-life concierge».

— Нала, — она протянула руку к внутреннему телефону, сделав вид, что звонит секретарю Майкла, — будь добра, принеси мне мороженое, после свяжись с премьер-министром, отмени наш обед. Ничего не объясняй, просто…

Полина замолчала, обратив внимание на лежащую перед ней папку, из которой выглядывал кусочек цветного снимка. Осторожно она приоткрыла ее и посмотрела в сторону двери, боясь увидеть Майкла. Брат не любил, когда кто-то хозяйничал в его кабинете, даже если этим человеком являлась сестра, от которой у него не было секретов. Спустя минуту Полина уже не могла оторваться от просмотра снимков и не услышала шагов вошедшего в кабинет Майкла.

— Поля, — постучал он пальцами по столу, привлекая внимание.

— Что это? — недоуменно спросила она, бросив в его сторону фотографии, на которых были запечатлены Алекс и Амина Абакян, жена Берта. — Ты следил за Алексом?! Зачем?

— Я должен знать, что происходит в его жизни, равно как и в твоей, — сухо ответил Майкл. — В особенности когда новые увлечения могут нанести вред всем нам.

— Что ты о себе возомнил?! — Полина хлопнула ладонью по столу и тут же поникла. — Как у этого идиота хватило смелости связаться с Аминой?

— Вот теперь ты мыслишь правильно, — Майкл подошел к окну и, сложив руки перед грудью, внимательно всмотрелся в небо. — Я давно подозревал, что у него роман с замужней дамой, но даже не мог предположить, что ею окажется дочь Абакяна.

— И тогда тебе пришло в голову приставить к Алексу наших «такс»? — Полина остановилась за спиной брата и прислонилась лбом к его плечу.

— Через день после твоего приезда в Лондон я заехал за Алексом, потому что мы договорились позавтракать вместе, и столкнулся с Аминой в холле. Она смутилась, увидев меня, покраснела и выбежала, будто за ней гнались гончие, забыв поздороваться. Я не придал этому значения, пока не вошел в квартиру Алекса. Все вокруг было пропитано ее духами…

Полина подошла к столу и взяла в руки один из снимков, сделанный в хорошо знакомом ей городском парке. На нем счастливый Алекс обнимал Амину, а она улыбалась, глядя куда-то вперед. В руке она держала воздушный шарик, и Полина не могла оторвать от него взгляда, даже провела пальцами по гладкой поверхности фотографии. Очень нежная и утонченная, Амина напомнила Тоню, у которой были та же нега на лице и томность в движениях.

Ситуация, в которой они сейчас находились, оказалась весьма запутанной. Когда-то Нар была влюблена в Алекса, который сейчас спит с ее сестрой, а та в свою очередь является женой Берта, запрыгнувшего в постель своей свояченицы. И над всем этим стоит Саркис Абакян, гнева которого страшился Майкл, причем не безосновательно.

Конец ознакомительного фрагмента.