Жена по наследству

Аля Кьют, 2023

– У нас есть один очевидный выход из этого дерьма, Мили. Мы поженимся.– Адвокат сказал, что любые махинации. ..– Никаких махинаций. Ты станешь моей женой во всех смыслах.– Я не хочу спать с тобой, Казаев.– Разок потерпишь.Вот уж точно одним разом этот извращенец не обойдётся.Мне придется выбрать: стать женой Руслана или отказаться от наследства.Знать бы ещё, за что "жених" внезапно меня возненавидел.

Глава 4. По секрету

Руслан

— Очень не советую скакать козлом, пока у капает раствор, — сурово отчитала меня доктор. — Но ваша прыть радует. Значит, быстро восстановитесь.

— Извините моего братишку. У него шило в заднице. Или в каком еще месте. А у милой Миланы, кажется, есть магнитик.

— Заткнись, Марат, — огрызнулся я, чувствуя буквально, как из меня уходит легкость и мягкость, которую так легко создавала Милана.

Что за чертовщина творится? Почему я без удовольствия снова чувствую себя собой. Или дело в наркозе, который почти отпустил?

Доктор Наталья, как там ее, еще что-то говорила, но я совсем не слушал. Жить буду, общаться с ментами тоже. Последнее радовало, потому что из-за них действительно есть шанс увидеться с Мили. У меня немного поехала крыша на ней. Наверное, стоит успокоиться, уехать домой, поспать, а потом уже думать о ней снова.

А лучше не думать, забыть.

Но не вышло.

Едва врач ушла, Марат задал самый важный вопрос:

— Что за девчонка с тобой была, Рус?

— Отпад, братец! — обиделся я. — У меня дыра на бицепсе, а тебя интересует девчонка.

— Ты побежал за ней, как антилопа гну, Руслаш. Я таких фокусов не видел даже от целого тебя. На этом фоне меркнет даже дырявая бицуха. Так что выкладывай. Кто она?

— Не знаю. Никто, — неохотно ответил я. — Танцовщица. Вроде.

Я не был уверен, что смутные воспоминания из скорой — правда. Вроде бы Мили говорила о танцах, но после наркоза я не был уверен, что это не приснилось. Разобраться в своих мыслях мне еще и Марат мешал.

— Танцовщица? Это как? Стриптизерша что ли? — докапывался он.

— Это как стриптизерша, только в одежде.

— А. Так бывает?

Я закатил глаза и не стал отвечать.

— Но я все равно не понял, как она оказалась с тобой в палате?

— Она вроде жизнь мне спасла, — осмыслил я наконец самое главное событие вчерашнего дня. — Скорее всего, нож вошел бы в бочину или в живот. Но она меня оттолкнула. Потянула, а потом мы упали.

После этих подробностей Марат растерял свое быдловатое напускное веселье и сдвинул брови.

— Нож? — переспросил он.

— Угу. Машина проехала мимо. Явно следили за мной.

— Накануне оглашения завещания Агеева — это слегка подозрительное совпадение.

— Слегка? — переспросил я. — Подозрительное? Это мягкий намек, что скоро я сыграю в ящик.

— Думаешь, он все тебе оставил? — продолжал рассуждать вслух брат.

— Вообще не думал об этом. С чего бы. Может завещал мне свою любимую камеру или мамины фото. Хотя этот урод скорее бы выкинул все снимки в сеть, чем отдал мне.

— У него осталась компания.

— Марик, ты серьезно? — я начинал злиться. — Агеев всю жизнь делал вид, что меня не существует. С чего бы ему оставлять мне компанию?

— Но ты приглашен на оглашение, а теперь еще и покушение это. Возьми охрану, Руслан.

Я отмахнулся.

— К черту. Я вообще не собирался пешком ходить. Все случайно вышло, пошел за Миланой…

— Пошел за ней? — перебил Марат. — За этой цыпой?

— Да.

— А если она была приманкой?

— Она меня оттолкнула. Ты не слышал? Зачем ей меня спасать от ножа тогда?

— Да черт знает. Девки — дурные создания. Может, перетрухала по факту.

— Нет, — отмахнулся я. — Она точно случайно оказалась в моей заварушке. Ты ее совсем не знаешь…

Марат приподнял бровь.

— А ты знаешь? Сколько вы знакомы? Часов пять? Три из них ты был в отключке.

Я не стал ему рассказывать: как мы познакомились, как Милана переживала, как ждала меня и просилась пописать в мой унитаз. Марат все равно не оценит и не поймет. Никто не поймет, кроме нас с ней. Можно сколько угодно быть скептиком, циником и теоретиком, но вляпываясь в такую ситуацию, забываешь логику и доверяешь интуиции. Я знал, что Милана хорошая девочка. У нее на лбу это было написано.

Хорошая, добрая, немного несчастная, очень славная, ранимая. Я вспомнил ее большие, немного грустные глаза. В них не было радости, когда она улыбалась своей подруге. Зато они искрились возмущением, когда она громко сообщала об омерзительном запахе от моих сигарет.

Я бы прошел мимо нее на улице, но в ресторане сложно было игнорировать. Как она вспыхивала, едва наши взгляды встречались. Я бы хотел увидеть румянец на щёчках после оргазма, который я ей доставлю.

Ее панику невозможно было сыграть, изобразить. Мы говорили и делали странные вещи этой ночью. Я никак не мог отделаться от ее образа. Не хотел открывать глаза и снова видеть брата. Приятнее было вспоминать стройные ножки Мили, и как ветер трепал русые волосы, пока мы ждали скорую. Пряди прилипали к ее губам. Она зачесывала их рукой назад, и они рассыпались по плечам.

— Руслан, это побочка какая-то, или ты так рад меня видеть?

Я открыл глаза.

Марат пялился на мой пах. Кажется, Мили продолжала меня будоражить и на расстоянии. Надо же, от одних мыслей о ней — встал. Еще и при брате. Жесть.

Я скорее натянул одеяло до пояса и огрызнулся:

— Ты себя в зеркало видел, мелкий? На тебя и у Элтона Джона не встанет. А я вроде не из геев.

— Ну знаешь… — обиделся Марик. — Мало ли… Ты странный сегодня Руслан. За девочкой бегаешь, членом тычешь в потолок. Я уже не знаю, что от тебя ждать. Стараюсь не думать об инцесте.

— Заткнись, придурок.

Я прикрыл глаза снова, грудь тряслась от сдерживаемого смеха. Но Марат исчерпал лимиты юмора и вернулся к насущным проблемам.

— Даже если выносить твою нимфу-Милану за скобки, этих чудиков с ножичком из машины нужно искать. Отец точно не оставит их поиски ментам онли.

— Отец? — переспросил я. — Ты ему сообщил?

Марик хмыкнул.

— Ага, прям. Это он мне позвонил среди ночи и велел мчать к тебе с утра раннего.

— Бля… — не выдержал я. — Откуда он узнал?

— Так от ментов, конечно. Через дядю Колю.

— Салмановский опер?

— Он самый.

— Я думал, он давно помер.

— Живой, — махнул рукой Марат. — Еще простудится на наших похоронах. Скажи спасибо, что отец матери не сказал. Бережет ее.

— Спасибо, — буркнул я.

Пришел медбрат Николай, и мы замолчали. Он возился с моей капельницей, снова измерил давление. Проверил руку и сообщил, что готовит бумаги на выписку. Мне велели не тревожить руку две недели, приезжать на осмотр через день.

Марат отвез меня домой и остался на ночь. Конечно, пришлось позвонить отцу и отчитаться о здоровье.

— Как ты, Русь? — спросил он без долгих приветствий.

— Норм, пап. Зря столько шума поднял.

— Я поднял только Марата, которому вредно спать до обеда. Кто-то должен был отвезти тебя домой. В больнице и так знали, кто ты.

— Ладно. Согласен. Спасибо за беспокойство и что маме не сказал.

— Ей не стоит знать.

— Снова согласен.

— Мне не нравится покушение на тебя в любом случае, но на фоне грядущего оглашения завещания это выглядит еще хуже, — продолжал излагать отец.

Я пытался не связывать эти вещи, но если даже папа и Марат сходятся, то игнорировать совпадение сложно.

— К тому же мне звонил Исаев. Он хочет встретиться с тобой.

— Исаев — это же адвокат…

— Да, он был поверенным Алексея. Вернее, фирма Романа вела его дела. Забавно, потому что именно Рома в свое время уговорил нас не связываться с Агеевым. Думаю, уже тогда он знал чуть больше, чем имел право нам говорить.

— Зачем он теперь ищет встречи со мной? Немного похоже на какие-то махинации.

— Вряд ли. Исаев хитрый, как сто индейцев, но нам он не враг. Никогда им не был. Оглашение через две недели?

— Да. Как раз в офисе «Фемиды» в «Сити».

— Роман Андреевич позвонит тебе, Руслаш.

Я тяжело вздохнул, ненавидя Исаева заранее, завещание и самого Агеева, который заварил эту возню. Давно не позволял себе нытья, но рука болела без морфия, член тоже ныл от постоянного стояка, и душу как будто рвал когтями дикий зверь.

— Ненавижу все это дерьмо. Не хочу ничего знать об этом завещании, — почти завыл я в трубку. — Почему я должен опять слушать о нем?

— Он твой отец, Руслан.

— Ты мой отец. Кажется, мы решили это вопрос, когда мне было четырнадцать.

Артур на том конце провода в Казани вздохнул не менее тяжело, чем я. Думаю, ему тоже было обидно, что он был моим отцом по призванию, а не по крови. Хотя я никогда не чувствовал себя Агеевым, что и отразил в первом же паспорте.

— Я люблю тебя, Рус, ты же знаешь. Я всегда…

— Всегда считал меня родным. Конечно, я знаю это, пап.

— Но ты должен принять последнюю волю Алексея. Мы с тобой Казаевы, но по крови — ты его сын.

— Сегодня той крови стало чуть меньше, — пошутил я криво. — Может, это вышла последняя Агеевская?

— Пожалуйста, не шути так. Я с трудом остался в Казани и не сказал Айзе. Меня остановил только хирург, который заверил, что зашьет тебя почти незаметно.

— Да я не собирался помирать, пап. Не драматизируй.

— А ты не дразни меня, парень. Я уже старый, нервный.

Я снова хмыкнул. Артура Казаева сложно было назвать старым. Цифра в паспорте как будто была не про него. Вообще вся их компания старперов не была похожа на пенсионеров. Салманов, Москвин, Дани Рей и Алекс Монаган, Стерны и тот же Исаев. Все они выглядели огурцами и легко могли увести у меня подружку. Слава богу все эти персонажи были давно женаты и до беспамятства влюблены в своих жён.

Однажды я ляпнул при маме, что секрет, наверное, в бабках или наркотиках. Последние я приписал из-за Дани Рея, который до сих пор гастролировал по миру раз в год, скакал козлом и пел песни о любви, сводя с ума уже третье поколение малолеток. Но мама одёрнула меня и заявила:

— Это не наркотики, милый. Просто все они хорошо питаются, занимаются спортом и регулярно трахаются по любви.

В тот момент я покраснел и больше ничего подобного при маме не говорил. Пожалуй, она единственная женщина, которая могла меня смутить. До сих пор.

— Ты не старый, па, — успокоил я отца. — Просто немного мудрый.

Отец хмыкнул и стал заканчивать.

— Ладно, ты отдыхай и жди звонка от Исаева.

Из моего рта вырвался пренебрежительный стон.

— Пообещай, что ответишь ему, — потребовал отец.

У меня не было желания спорить. Он все равно додавил бы этот вопрос. В некоторых моментах Артур был принципиален до ужаса. Видимо, это тот самый.

— Ладно, — согласился я. — Маму поцелуй.

— С удовольствием. — пообещал отец в ответ и отключил связь.

Почти сразу я забыл об Исаеве и обещании, которое дал отцу. Адвокат не беспокоил меня, и я почти сразу уговорил себя, что он передумал. Марик отвез меня на терапию, где ему официально разрешили закончить карьеру сиделки. Я чувствовал себя неплохо, швы выглядели тоже нормально, рука функционировала, хоть и на минималках.

Отпустив брата, я велел ему разузнать все о Милане. Возможно, Марик наследит, и папа опять узнает обо всем, но мне было все равно.

Девчонка засела у меня в голове занозой. Я хотел переспать с ней до одури. Не знаю, почему так помешался. Я не врал ей в день странного знакомства. Со мной пошла бы любая из того ресторана. Из любого ресторана.

Девицы западали на мой брутальный вид, спортивную фигуру и нагловатое поведение. Снять подружку и уговорить ее на секс в эту же ночь — давно наскучивший спорт.

Но с Миланой я как будто был обязан переспать. Что-то было в ней порочное, дерзкое и одновременно чистое, мягкое. Я бы хотел увидеть ее на коленях, со связанными руками за спиной. Чтобы она облизывала пересохшие губы, прежде чем заскользить ими по моему члену.

— Твою же мать… Руслан! Опять? Прекрати это. Или начни уже носить джинсы, — заорал на меня Марат.

Он снова вез меня домой, хотя я мог бы вызвать такси. И снова мои спортивные штаны оказались приподняты. Брательник дотянулся до куртки, что валялась на заднем сидении его ауди, и кинул мне на колени, прикрывая палатку.

— Я в штаны с трудом влез с одной рукой.

— А дрочить будет совсем неудобно. Но хоть не левой, ага? — своеобразно порадовался за меня брат.

— Козел, — вяло огрызнулся я, отворачиваясь к окну.

Но инцидент слегка напрягал. Какой это раз я не могу контролировать свои порывы? Третий? Четвёртый? Кажется у меня стоял при Мили, пока мы сидели на тротуаре и ждали скорую. Сразу после операции я тоже был не против уложить ее рядом. Мешала капельница и коматоз после наркоза. Ну и вот второй раз у меня встает при брате от одних только мыслей о ней.

Нет, я точно должен вытрахать эту девчонку из своей головы.

Скотина-Марик оказался прав, дрочить одной рукой как-то странно. Не скажу, что я это делал обычно двумя руками, но левая травмированная все время мне требовалась. В итоге я кончил без удовольствия. Если вообще можно получить удовольствие со своей рукой. Но разрядка имела место быть, и я немного успокоился, даже позанимался делами фирмы.

Хотя отец еще был в уме и трезвой памяти, я уже лет семь стоял у руля семейного бизнеса. В общем, и рулить было необязательно. Старая добрая нефтяная корпорация давно уже работала сама и почти без вмешательства. Я занимался топ-кадрами и новыми сделками. Но между всем этим успевал скучать.

Раньше спасали полеты. Я как серый волк в русских сказках, только с крыльями. Мне нравилось летать, но и небо успело надоесть. За свою жизнь я попробовал почти все виды наркотиков, и ни один меня не затянул. Увлечения тоже менялись. Последнее время нравилось конное поло. Наверное, влияние президента. Было интересно пересекаться в поло-клубе со всеми шишками, которые мнили себя частью истории. К тому же к Громову в гости регулярно наведывались все наши друзья семьи.

Эдакая рулетка. Никогда не знаешь, встретишь ты в конюшне премьера или дядьку Кира, который показывал тебе в пять лет, где можно пописать на пляже в Санта-Монике.

Я специально дал Марату неделю на поиски Мили. Его пинкертоны из агентства нашли бы ее за сутки, но я хотел проветрить голову и осознать, насколько она мне нужна отдельно от всех приключений. К тому же мне пришлось явиться в полицию, дать показания.

Следак не внушал доверия. Он вздыхал и разводил руками.

— Да, Руслан Артурович, неприятная история. Очень вам сочувствую, но без номера машины вряд ли мы что-то можем сделать.

— Девушка-свидетельница — не вспомнила? — аккуратно закинул я удочку про Мили.

— Еще не допрашивали ее.

Я едва сдержал стон раздражения. Почти неделя прошла, а они ее еще не допросили. Раскрыть дело по горячим следам никто не планировал. Ждать чудес бессмысленно и глупо. Кажется, как и звонка Исаева. Я уже думал, что он все отменил, но адвокат набрал меня в пятницу. Удивительное дело — конец недели, а он вздумал проявить активность.

— Добрый вечер, Руслан. Как твоя рука? — ласково и тревожно спросил Исаев.

— Спасибо, Роман Андреевич. Уже лучше.

— Брось, Рус. Зови меня по имени.

— Вы ровесник моего отца, — аккуратно напомнил я.

Исаев усмехнулся.

— Помоложе буду, но все равно древний, ага. Так что уважь мои седины. Давай на ты.

— Окей, как скажешь.

Все они молодились, запрещая звать по отчеству. Тонкая западная манера кратких имен не была мне противна, но немного веселила.

— Нужно встретиться, Руслан. Суббота, вечер. Около шести, — сразу перешел к делу Роман.

— Суббота? — удивился я. — Выходной ведь.

— Угу, жена меня уже за это пилила. Я отправил ее на дачу с собаками, заставил детей поехать тоже — развлекать ее. Так что мы сможем поговорить спокойно.

— Приехать в «Сити»? — уточнил я, вспоминая боевую жену Исаева. Та еще заноза. Не завидовал я Роману, которого отчитали за сверхурочные.

— Да, в «Сити», но не в офис. Нам лучше не обсуждать этот вопрос в «Фемиде».

А вот это уже напрягло. Разговоры вне офиса попахивают нечистыми делишками и всяческими махинациями. Но я решил дать шанс Исаеву. В конце концов, рекомендации от отца — это отличный повод доверять человеку. Никогда еще чуйка не подводила старшего Казаева.

В назначенный день я стоял на проходной башни «Федерация», готовясь предъявить паспорт для пропуска. Идиотская система в «Сити» — нужно каждый раз заказывать этот дурацкий пропуск. Очень неудобно, но разок потерпеть можно.

— Не нужно документов, — остановил меня охранник. — Вы к Исаеву?

— Да, — подтвердил я, не скрывая удивления.

— Пойдёмте за мной, Руслан Артурович.

Я еще раз прибалдел от персонального обращения. Хрен с ним, в больничке все меня знали и козыряли этим. Как никак, я с отцом строил им новый корпус. Но в «Сити» таких, как мы, толпа каждый день. Что, блин, за синдром суперзвезды ко мне прилип?

Ни черта такое не нравится.

Охранник отвел меня к лифту, используя свой пасс на всех кордонах. Надеюсь, выйти смогу сам без почетного караула. Молчаливый серьезный дядька мне не нравился.

— Лифт отвезет вас в апартаменты, — сообщил он на прощание и набрал код на панели.

Я доехал быстро и с ветерком. Двери открылись прямо в пентхаус. На пороге уже встречал Роман Андреевич. Он протянул руку, я принял и пожал. Исаев хлопнул меня по плечу, как старого знакомого, но не слишком близкого друга.

— Как ты вырос, Руслан. Не устаю удивляться, — проговорил он, приглашая меня проходить.

— Вы меня это фразой встречаете с пяти лет, Роман Анд… Роман, — поправился я.

— Спасибо, что запомнил. Мне кажется, ты мужаешь с каждым днем. Хотя куда уже?

Я быстро перешел к делу и взял новую манеру обращения, которая позволяла быть немного ворчливым и нетерпеливым.

— Брось комплименты, Ром. Я не в восторге от нашей встречи. Все это как-то…

Разведя руками, я притормозил в гостиной. Но Исаев пошел дальше, не останавливаясь.

— Понимаю, Русь. Постараюсь изложить все кратко, но в кабинете. Пойдем.

Он прошел к дальней двери и открыл ее, приглашая меня.

Там уже кто-то был. Я видел русую макушку, что торчала из-за спинки кресла.

— Полагаю, вы не знакомы, — сразу перешел к делу Исаев. — Руслан, это Милана Березина.

Ее имя отозвалось болью в руке, которая почти не беспокоила. Кресло пришло в движение, показывая мне Милану.

Мою Мили. Фею Морфия и невольную спасительницу.

— Милана, это Руслан Казаев, — представил меня Исаев, не замечая моего ступора и ее широко распахнутых глаз.