Христов жаворонок. Альманах для семейного чтения

Альманах, 2010

Детский альманах «Христов жаворонок» составлен по материалам дореволюционных журналов «Светлячок», «Путеводный огонёк», «Задушевное слово» и многих других, выходивших под редакцией замечательного детского писателя Александра Федорова-Давыдова. В книгу вошли очерки о животных и рассказы писателей XIX–XX веков. Героями прозаических сказок стали птицы, звери и даже насекомые – плутоватые, озорные и простодушные, на своем печальном или смешном опыте доказывающие неопровержимость нравственных законов, утверждающих божественную силу добра и правды. Книга проиллюстрирована произведениями художников-графиков, ныне классиков детской иллюстрации: В. Спасского, Е. Лебедевой, А. Комарова, О. Литвиненко, Н. Каразина, Е. Бём, И. Полушкина, Л. Эндауровой, Е. Самокиш-Судковской и других. В оформлении и составлении альманаха использованы материалы из коллекции старинных детских книг и открыток художника Владислава Рылькова и московских коллекционеров.

Пан скворец

Народный сказ

Дед Емельян сколачивал рассохшийся скворечник, сидя на завалинке, а Тимка смотрел ему на руки, слегка разинув рот.

Тепло было на солнышке… Небо было ясное, голубое. На берёзах, на плетне, по крышам громко чирикали воробьи — и им тоже любо было погреться на солнце после долгой, суровой зимы.

— Ну, живёт!.. — сказал дед Емельян, вколачивая последний гвоздик. — Жильё на славу вышло. Теперь на шест навязать — и готово дело!

— А как ты скворца туда заманишь, дедушка? — спросил Тимка. — А ежели он туда не пойдёт!

Дед Емельян усмехнулся:

— Тоже скажет!.. Было бы место, а гости найдутся…

— А почему, дед ко, скворцам почёт такой? — не унимался Тимка. — Тоже всякой птицы много — Господи Боже мой, — а скворцам скворечники ставят…

— Потому что хозяйственная: сколько она всякого червя зловредного, мошкары за лето уничтожит — большая от того польза человеку бывает!.. А то ещё народ сказывает: надо скворца ублажить, потому он нераскаянный живёт…

Тимка разинул рот и во все глаза уставился на деда.

— Это что же такое означает?..

Дед Емельян отложил скворечник в сторону, вынул трубку, набил табаком и закурил.

— Такая, братец ты мой, история с ним произошла, со скворцом-то, что не по своей он воле птицей стал… Да!.. Это я, Тимка, такую историю слышал, как в Польше в солдатах служил… Тамошние люди мне и сказывали.

— А что, дедушка!.. Расскажи…

Дед почесал затылок, и начал:

— Такое дело, братец ты мой, было, что в старопрежние времена скворец-то человеком был, помещиком богатым: панами они у них там называли-ся… Да… Богатый он был, а жил тесно, потому что скуп был. Не то что для других, а и для себя всего ему жаль было. И ест впроголодь, и одевается хуже нищего-побирушки, да деньгу всё копит да копит. Попросит у него кто самую малость, а он начнёт клясться да божиться, что нет у него ничего: сам-де впроголодь живу, какое уж там помочь кому… Бывало, по деревне идёт, с виду-то нищий нищим: весь в отрепьях, худой, тощий, еле на ногах держится… Да что ещё сказывали: в праздник пойдёт в соседнее село, к обедне, станет на паперти да копеечку ради Христа и выманивает… То есть, не в себе человек был!.. Ну, хорошо!..

Вот как-то в Святую ночь был пан-нищий у заутрени: выстоял службу, вымолил у кого кусочек пасхи, у кого ломоть кулича, а у кого и копеечку — и рад: есть чем ему ужо дома разговеться…

Идёт он путём-дорогой к себе домой и слышит: — кто-то его нагоняет… Оглянулся пан, а за ним странник идёт, да такой чудной: лица не видно, а из себя весь светлый…

— Пан, а пан, — говорит, — будь милостив, приюти меня в эту ночь… Негде мне голову преклонить… Вместе и разговеемся, вместе и праздник встретим…

Испугался пан, задрожал от жадности: ужели ему добром выпрошенным поделиться надо будет?..

— Иди, — говорит, — небоже, своим путём… Нашёл, у нищего помощи просить. Да у меня самого нет ничего, сам Бог весть чем питаюсь, как птица небесная…

А странник не отстаёт и спрашивает:

— А это у тебя что в узелке?..

— Что? Да щепочки, что подобрал по пути.

— Ну, пусть будет так!.. — Это странник-то говорит. — Ну, пойдём домой к тебе, поищем, нет ли там чего?..

— А какой у меня дом? — говорит пан жадный.

Не дом — каморочка,

В одну створочку:

Одна комнатышка

Под самой крышкой,

Без окон, без дверей —

И то — от добрых людей.

И в дождь, и в стужу —

Сам-то в доме, а нос наружу…

Птице в гнезде — и той, куда лучше…

— Ну, пусть будет так, — говорит странник, — а только великий это грех так говорить, паничку — не ладно это. Жаден ты больно да скуп — даже обличье человечье потерял… Слышал ты, что говорится: словами своими осудишься, словами своими и оправдаешься… И как ты мне сказал — так и будет. Щепочки, говоришь, у тебя в узелке. Посмотри, точно ли так?..

Вздрогнул пан-нищий, развязал поскорее узелок, а там и впрямь щепочки…

— Ну, — говорит странник неведомый, — позавидовал ты птице небесной, так и будь же ты за то птицей, чтобы жил ты, как она, в трудах вечных и заботы о том, что будет впереди, не знал… И о каком доме ты говорил, такой тебе и будет… А как никогда ты никому из людей не помог, так хоть с этих пор послужи человеку, и за то будет у тебя

Такая же каморочка

В одну створочку:

Одна комнатышка

Под самой крышкой,

И без окон, без дверей, —

И то — от добрых людей…

Сказал странник и исчез. А был это ангел Господень, и был он послан для испытания пана-нищего. Да!.. Вот какое дело, Тимка, братец ты мой, было!..

— А дальше-то что было, дедушка?.. — спросил Тимка. — Скажи, не утаи, родименький!

— Дальше что? А что ж? Обернулся пан птицей-скворцом: как был он весь в лохмотьях пёстрых, так и скворцом в отрепьях щеголяет. И нет у него иного жилья, как под самой крышкой, без окон и дверей, — и то по милости добрых людей… Вот, значит, и ладит человек скворцу такое жильё, а он, скворец-то, старается — людям помогает… Пока сам человеком был — всё от людей отнимал, ничем не помогал. Ну, зато теперь сторицей платит!.. Вот оно что, Тимка. А ты, значит, слушай да на ус мотай!

А. Ишимов