Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени П. С. Нахимова. 220 лет со дня рождения

Альманах, 2022

В спецвыпуск вошли произведения на патриотическую тему: стихи лауреата национальных и международных литературных премий Юрия Выборнова, волгоградской поэтессы Натальи Азовцевой, поэта, писателя, журналиста, академика Международной академии русской словесности, члена Союза писателей России и ИСП, заслуженного деятеля культуры РФ Елены Фёдоровой, члена ИСП и Российского союза писателей Николая Росса; героическая поэзия члена ИСП Виктора Рассохина из цикла «В кильватере героизма» и члена ИСП Павла Савилова; прозаико-поэтические армейские воспоминания члена Российского союза писателей и Многонационального союза писателей Геннадия Серова; рассказы и повести члена-корреспондента Международной академии наук Александра Ведрова, члена ИСП, писателя, публициста Сергея Рассохина; документальная повесть писателя-анималиста, члена ИСП, Российского союза писателей, Международного союза писателей им. святых Кирилла и Мефодия, Евразийской творческой гильдии, члена-корреспондента Международной академии наук и искусств Ольги Черниенко; морские истории кандидата в члены ИСП Альберта Кайкова и члена ИСП Вячеслава Кашина; отрывок из романа «Рог Мессии» поэта, переводчика, писателя и публициста, члена московского отделения ИСП, Союза русскоязычных писателей Израиля, Международного союза писателей Иерусалима Ханоха Дашевского.

Александр Ведров

Уроженец Свердловской области, физик-ядерщик. С 1963 года работал на Ангарском атомном комбинате, затем на партийных должностях и государственной службе. Заочно окончил Иркутский институт народного хозяйства и Академию общественных наук при ЦК КПСС. В 2015 году стал членом Российского союза писателей и в том же году — лауреатом национальной литературной премии «Писатель года России». Член Интернационального Союза писателей. Лауреат Всероссийской литературной премии им. Ф. М. Достоевского (2021) и Международной литературной премии им. Н. А. Некрасова (2022). Издал двенадцать книг. Автор ста газетных публикаций. Член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Член общественного совета при аппарате губернатора и правительства Иркутской области.

Комдив Иван Грязнов

Впервые фамилию Грязнова мне довелось услышать от деда, Фёдора Яковлевича Белоногова, когда еще студентом Уральского политехнического института им. С. М. Кирова навещал его в деревеньке Заводчик Артинского района Свердловской области. Заводчик располагался рядом с Поташкой, где проживал другой мой дед, Михаил Степанович Козулин. Поташка значится местом моего рождения, хотя фактически я родился в Рабочем поселке Уралмашзавода города Свердловска, откуда мой отец, Дмитрий Белоногов, ушел в составе Уральского добровольческого батальона на Финскую войну. Оба деда были участниками крупнейших исторических событий двадцатого века: Первой мировой и Гражданской войн, колхозного строительства, где они по двадцать с лишним лет председательствовали в ряде местных колхозов. В их семьях проходило в военные годы мое дошкольное детство.

— Тятя, скажи, как воевал Чапаев? — спросил я однажды Фёдора Яковлевича о легендарном герое Гражданской войны. Тятей звал его по принятому с малолетства обращению.

— Воевал, как и все воевали. Ничё особо о нем не скажу, хоть двадцать пятая дивизия Чапаева одно время была соседней с нами. Да наш Ванька Грязнов воевал никак не хуже.

— А кто такой Грязнов? — подивился я новому герою Гражданской войны.

— Дак из Михайловки он, Кенсорина сын. Совсем молодой был, лет двадцати, а уж комбриг. Я и был в его бригаде артиллеристом, когда Колчака гнали по Сибири до самого Иркутска. А после о нем ничё не слыхал, видать, погиб в войне с Германией. Скажу токо, что ноне его родственники живут в Поташке, в доме, купленном перед Второй мировой у Михаила Козулина. У свата было два больших дома, наискосок стояли, один из них, который ближе к больнице, и купили Грязновы.

Между тем заслуги Василия Ивановича Чапаева неоспоримы. Он осуществил ряд успешных операций на фронтах Гражданской войны. Взять хотя бы совместную операцию двух дивизий, двадцать пятой чапаевской и двадцать шестой, которой командовал г. Эйхе, когда они, составив Южную группу войск, совершили глубокий прорыв Западной армии Колчака и в начале мая 1919 года заняли Бугульму и Бугуруслан.

* * *

Итак, отправной точкой статьи стал Михайловск Нижнесергинского района, находившийся в каких-то двадцати километрах от моей родной Поташки. По природным достопримечательностям то местечко настолько живописное, что заслуженно прозвано уральской Швейцарией. Над поселением высится гора Любви, круто скалистая с одной стороны, а с другой — пологая, с завораживающим видом на долину, где сливаются три реки с чистейшими водами. По их берегам — фасады скальных утесов, проемы гротов и пещер, карстовые образования с рисунками древнего человека. Все это великолепие обрамлено прудом, созданным в 1805 году при Михайловском железоделательном заводе.

В этом благословенном краю в семье мелкого торговца родился Ваня Грязнов. Он рос непоседой, пропадая днями на речке Серге. В селе Берёзовка, что от Поташки в десяти верстах, окончил приходскую школу, схватывая уроки на лету и числясь первым учеником. На предстоящий жизненный путь Иван выбрал вполне мирную профессию, получив образование в торговой школе (Екатеринбург) и в коммерческом училище (Казань). Молодой коммерсант устроился было на работу в кооперации, но его благие намерения в разгар Первой мировой войны перечеркнула мобилизация. Началась переквалификация на военный лад в учебной команде пехоты (город Уфа) и в школе прапорщиков (Татарстан).

С 1917 года младший ротный офицер Грязнов получал навыки ведения боевых действий в окопах русско-германского фронта, пока в армейские распорядки не ворвалась стихия Февральской буржуазно-демократической революции, подкрепленная большевистской пораженческой агитацией. В армии начались брожения, разложение, хаос и выборы. Над офицерами устраивались самосуды, а прапорщика Грязнова, в котором видели выразителя солдатских интересов, избрали в состав полкового солдатского комитета. Следом за Февральской демократической грянула Октябрьская социалистическая революция, а с ней царский офицер Грязнов был избран командиром роты. Так торговый коммерсант стал профессиональным военным.

В начале 1918 года Грязнов был демобилизован, вернулся на родину и работал в местном исполкоме, налаживая мирную жизнь односельчан. К тому времени его отец тоже продвинулся по революционной служебной лестнице, заняв пост председателя Красноуфимского уездного ревкома, но в их судьбы вмешались роковые события. В Поволжье и на Урале восстал Чехословацкий корпус пленных военнослужащих, запустивших пламя ожесточенной Гражданской войны по всей республике. На Урале непокорство Советской власти охватило зажиточные крестьянские слои. Иван Грязнов был схвачен «кулацкими элементами» и доставлен «на суд» в Поташкинскую волость, где был зверски избит батогами.

Вызванный на место расправы фельдшер констатировал смерть; в Красноуфимск ушли сообщения о гибели Грязнова от увечий и захоронении. Однако жизнь еще теплилась в изувеченном теле. Ливень «освежил» избитого до полусмерти советского работника, а в наступившей темноте местные жители доставили его в двухэтажное белокаменное здание больницы, издали видное на пригорке Поташки. Ее построили австрийцы, взятые в плен во время Первой мировой. Но не в больничной палате, а в подвале отдельно стоящего тифозного барака, который стороной обходили белые, разместили «красного клиента». Три недели действовал подпольный лазарет, где тот же фельдшер да Иванова сестренка Настёнка выхаживали его до прихода артинского рабочего отряда, восстановившего на время местную Советскую власть. Иван Грязнов, получивший в Поташке жестокую классовую закалку на всю оставшуюся жизнь, выжил и вступил в Красную армию. Другие пути ему были заказаны. Он, паренек в возрасте двадцати одного года, но повзрослевший в испытаниях на десяток лет, тут же получил в командование Первый Красноуфимский революционный полк.

События развивались стремительно, за месяц как за год. В июле белочехи захватили Екатеринбург, активизировались белогвардейские части, а Красная армия еще только формировалась. В августе 1918-го Грязнов — командующий отрядами Манчажского направления. Старинное село Манчаж, где с середины семнадцатого века обживали земли башкиры и татары, входило в Артинскую волость, по которой народная молва широко разнесла весть о стойком земляке, сыне Кенсорина Грязнова, собирающем полки Красной армии. В них стекались добровольцы из окружающих сел, в том числе из Поташки, а среди них — Михаил Козулин и Фёдор Белоногов.

После мои деды оказались по разные стороны классовых баррикад. Белоногов, дед по моей отцовой линии, был последовательным и убежденным красноармейцем и состоял в артиллерийских расчетах, считавшихся элитой армии. А вот с Михаилом Козулином, дедом по матушке, в запутанной Гражданской войне случились такие злоключения, что мама не горюй. В боях на реке Уфе красноармеец Козулин был ранен, демобилизован и вернулся в Поташку, где в семействе подрастали детишки — Нюра, Василий и Рая, ставшая в замужестве моей матушкой. Когда же власть в очередной раз переменилась, белые призвали его в свои ряды, хотя пробитая пулей кисть правой руки была похожа на клешню. Бабушка Арина Козулина вспоминала, как она в тех боях убегала с детишками в подвал, а на них сыпались щепки, вырываемые пулями из деревянных построек. Так и случилось, что красный дед гнал белого от Урала до Байкала…

Под Кунгуром, где протекает красивейшая река Чусовая, части Грязнова вели тяжелые бои в круговой обороне, пока на помощь не подоспела группировка красных казачьих отрядов Василия Блюхера, пробившаяся на Средний Урал из оренбургских степей. Месяц спустя, в сентябре 1918 года, Иван Грязнов был назначен командиром Красноуфимской бригады, входившей в состав Четвертой Уральской дивизии под командованием Блюхера, будущего маршала Советского Союза. Уже в ноябре эта дивизия была переименована в Тридцатую стрелковую дивизию, известную иркутянам по улице ее имени.

Затяжные бои продолжались всю наступившую зиму; города Пермь, Кунгур, Красноуфимск переходили из рук в руки, пока в мае 1919 года войска Фрунзе не начали южное наступление на Восточном фронте. Развивая успех общего наступления, Тридцатая дивизия под Томском разбила несколько колчаковских дивизий. В составе бригады Грязнова действовал кавалерийский дивизион К. Рокоссовского, отличившийся в боях на Ишиме. Отряд его конников ворвался в село Вакоринское, захватив артиллерийскую батарею, а на станции Караульная разбил штаб Омской группы колчаковцев, где Рокоссовский лично зарубил генерала Воскресенского, получив от него пулю в ответ. За действия на Ишимской равнине будущий маршал Советского Союза был представлен Грязновым к ордену Красного Знамени.

В ноябре 1919-го 30-я дивизия вошла в Омск, столицу «верховного правителя России» Колчака, и здесь же влилась в состав Пятой армии командующего Михаила Тухачевского. В Новониколаевской операции (под Новосибирском) командование Пятой армией на короткое время принял Эйхе, а командиром Тридцатой дивизии стал А. А. Лапин, впоследствии крупный военный деятель и кавалер четырех орденов Красного Знамени. Поход Пятой армии по разгрому Колчака завершился в Иркутске, о чем сегодня иркутянам напоминает одна из центральных улиц ее имени. Всю историю Гражданской войны в Восточной Сибири можно изучать по названиям иркутских улиц.

В решающих сражениях под Ачинском Белая армия была разбита. Мало было колчаковским войскам военных поражений, так их еще и настиг досадный конфуз. Узнав о захвате командного пункта генерала Пепеляева, Грязнов срочно прибыл на него, приказав телеграфистам от имени генерала передать приказы командирам трех белогвардейских группировок выйти на позиции, где их поджидали красноармейские части. В плен были взяты двенадцать тысяч беляков. В начале января 1920 года Колчак сложил с себя полномочия Верховного правителя. В феврале на станции Куйтун чехи подписали условия перемирия и согласились передать Советскому правительству золотой запас России, захваченный ими у Колчака. Иначе железнодорожные рабочие пригрозили разобрать рельсы, отрезав чехам путь во Владивосток. Остатки белогвардейских войск ушли за Байкал. В их рядах находился мой «белый» дед, Михаил Козулин, примкнувший в Забайкалье к казачьим частям атамана Семёнова. В селе Куранжа ему даже приходилось батрачить в родовом имении атамана…

Седьмого марта 1920 года 30-я дивизия через ледяную триумфальную арку, сооруженную в честь освобождения города и ярко светившуюся в бликах весеннего солнца, вошла в празднично убранный Иркутск, где власть еще до прихода Красной армии мирным путем перешла к большевикам. Рядом с аркой — громадная ледяная фигура рабочего под знаменем, на котором начертано: «Слава 30-й стрелковой дивизии!». Где-то в тех рядах шел Фёдор Белоногов, а во главе полков на буланом коне гарцевал комдив Грязнов. На митинге в честь освобождения города Альберт Лапин представил Грязнова членам ревкома как начальника Тридцатой дивизии и Иркутского гарнизона.

* * *

С митинга начальник гарнизона пришпорил коня в направлении станции Иркутск-1, в тупике которой стоял золотой эшелон. Вопрос важнее важного, ведь он касался богатства, собранного Россией не за один век. Грязнов на месте распорядился усилить охрану пулеметной командой Верхнеуральского полка. Между тем история золотого запаса Российской империи напоминает детектив. В начавшейся Первой мировой войне царское правительство вывезло ценности крупнейших банков в Казань, посчитав ее наиболее надежным и безопасным местом хранения. Но события показали, что такового места на огромных российских пространствах не существовало, слишком много имелось охотников до международного эквивалента общественного труда.

Советское правительство сохранило прежним место хранения царского наследия, но летом 1918 года советская Казань пала, и эшелон, двадцать восемь вагонов которого были наполнены баснословными ценностями, пустился в блуждания по железнодорожным магистралям: Казань, Самара и, наконец, Омск, находившийся под управлением Колчака. Политический вес Верховного правителя резко подскочил. В столицу белого движения, словно стая ворон, слетелись «полномочные представители» больших и малых стран, нацелившихся на куски богатого русского пирога.

Французский генерал Жанен, выдвинутый Антантой на пост командующего Сибирской белой армией, затребовал перевести российское золото под контроль союзников, на что последовало твердое решение Колчака: «Золото скорее оставлю большевикам, чем передам его союзникам». Отдадим должное царскому адмиралу, для которого национальные интересы были выше классовых. В командовании Белой армией французу также было отказано. Ущемленный в несбывшихся притязаниях Жанен дождался своего часа и приказал чехам сдать Колчака революционным властям на верную смерть. В 2004 году на месте расстрела предводителя Белого движения в Иркутске, при впадении Ушаковки в Ангару, ему был установлен памятник из кованой меди. Адмирал строг, его взгляд устремлен в вечность, на плечи наброшена шинель. В основании памятника — барельефы красноармейца и белогвардейца с опущенными стволами винтовок в знак примирения враждующих сторон.

После пересчета ценностей золотой эшелон под усиленной охраной был направлен в Казань, откуда он двумя годами ранее пустился в сибирский вояж. Транспортировка осуществлялась с большими сложностями: мосты были разрушены отступавшими колчаковскими войсками, и приходилось на реках наращивать толщину льда, по которому выкладывать обводные пути и силой революционного духа перекатывать вагоны по одному с берега на берег. Начальник охраны эшелона, командир 3-го батальона 262-го Красноуфимского полка Николай Павлович Паначев, кавалер ордена Красного Знамени, свои последние годы проживал в районном центре Арти, а по другим сведениям — в той же Поташке.

Со слов старожилов, это поселение было основано в 1769 году башкиром Поташом, участником Пугачёвского восстания, спасавшимся от властей на безлюдных землях. Места здесь благодатные, Поташкинская дубрава входит в перечень памятников природы. В церковных записях, составленных на стыке восемнадцатого и девятнадцатого веков, жителями Поташки числятся переселенческие семейства из ряда волостей Красноуфимского уезда, среди них Козулины и несколько семей Паначевых. Их потомки и сегодня проживают на Арте-реке, а главой Поташкинского сельсовета ныне является Виктор Козулин, прапрадед которого переселился в Поташку из села Златоустовского. Отдана селянами и дань памяти Чапаеву в названии улицы его имени, на которой стояли два дома Михаила Степановича Козулина. Первую церковно-приходскую школу в Поташке построили в 1892 году на левом берегу реки, невдалеке от Покровского храма, в ней мне довелось учиться первое полугодие 1950 года в третьем классе…

В 1920 году было принято решение о переброске 30-й дивизии на укрепление маньчжурской границы, затем — в Крым на борьбу с бароном Врангелем. В дни расставания с освободителями жители Иркутска собрались на митинг, чтобы поддержать ходатайство о присвоении дивизии наименования «Иркутская». Штурм Перекопа, названного французскими инженерами «Крымским Верденом», седьмого ноября начала Шестая армия Корка. Ее полки, преодолевая непролазную грязь Сиваша, с боями вышли на Литовский полуостров, дивизия Блюхера после четырех атак взяла Турецкий вал, имеющий высоту десять метров, но ворота в Крым оставались закрытыми. Тридцатой дивизии, не имевшей тяжелой артиллерии и понтонных средств переправы, было приказано стоять до 13 ноября, но комдив почувствовал решающий момент атаки и в нарушение приказа Фрунзе, под предлогом проведения «глубокой разведки», в ночь на 11 ноября прорвал белогвардейские цепи и в тяжелых боях удерживал отвоеванный плацдарм. Чонгарский пролив дивизия преодолевала с помощью бревенчатых связок. Уральские полки устояли «в глубокой разведке», хотя в батальонах оставалось не более ста бойцов, а с успешным продвижением армии Корка вышли на Джанкой, где размещался штаб Врангеля.

В представлении на награждение Грязнова орденом Красного Знамени говорилось: «За выдающуюся храбрость, мужество и умелое руководство дивизией, проявленное им во всех боях и в особенности в бою 11 ноября 1920 года при овладении сильно укрепленными Чонгарской и Сивашской переправами на Крымский полуостров». Так вое вал Иван Грязнов, сын Кенсорина, мелкого лавочника из села Михайловского…

Гражданская война раскидала по враждебным лагерям классы, сословия, семьи и родственников. На то она и гражданская. Они столкнулись лицом к лицу где-то на сибирских просторах в разгаре ожесточенной штыковой схватки красных и белых отрядов.

— Фёдор! Ты?!

Фёдор Белоногов оторопело бросил взгляд на белогвардейца, замерев на мгновенье в яростном бою. Точно! Он, младший брательник, с которым вместе росли, забавлялись детскими играми, спали на полатях под одним одеялом…

— Разбегаемся! Ты меня не видел, и я тебя не видел! — на правах старшего распорядился Фёдор, и разбежались братья, чтобы не всадить ненароком острый штык в братово тело…

В 1920 году Михаил Козулин сбежал от семёновцев и, рискуя подпасть под скорый суд Советской власти, тайком пробирался из Забайкалья на Урал. По пути подрабатывал в бурятских хозяйствах, чтобы прокормиться и заработать какие-никакие средства на дорогу. На новониколаевском вокзале судьба непредсказуемо свела его с родным братом Василием, состоявшим в Красной армии в чине комиссара полка. Он и выдал бывшему беляку поддельную справку о том, что ее обладатель является демобилизованным красноармейцем по случаю ранения, и это было недалеко от истины. Так Козулину удалось скрыть белое прошлое. А в середине тридцатых моих дедов, бывших красноармейца и белогвардейца, породнили дети, Дмитрий Белоногов и Раиса Козулина, скрепившие обручальными кольцами союз любящих сердец. Медленно, но верно, из поколения в поколение, уходят из людского сознания идейные разногласия, складывается и крепнет национальное единение, благодаря которому стояла и стоит тысячелетняя Россия.

Четыре года Гражданской войны стали для России временем тяжелейших испытаний, когда в братоубийственной войне общие демографические потери, включая убитых, умерших от голода и болезней, по разным оценкам, составили около десяти миллионов крепких духом, верных своему долгу и лучших представителей нации. Другие исследователи называют цифру потерь до пятнадцати миллионов человек. Россия понесла невосполнимую утрату самых стойких своих бойцов, какие бы убеждения они ни отстаивали, и лишилась той могучей людской энергии, с которой она ворвалась в двадцатый век.

* * *

С 1922 по 1930 год Грязнов — командир ряда корпусов в Запорожье, Иркутске, Смоленске, Житомире и Одессе. На высоких должностях он не утратил лучшие человеческие качества. Из выпускной характеристики курсов Военной академии имени Фрунзе: «Активность, инициатива, быстрота действий, тактичность и корректное отношение к товарищам — все перечисленные качества тов. Грязнова являются отличительными чертами этого богато одаренного корпусного командира».

В начале тридцатых годов «богато одаренный корпусной командир» закономерно поднялся на новую служебную ступень, получив должность заместителя начальника Управления механизации и моторизации Красной армии. Главным разработчиком теории танковой войны был Михаил Тухачевский, яркий герой Гражданской войны, возглавлявший войска по разгрому Колчака и Деникина. Иркутск, этот сибирский форпост Советской власти, увековечил память маршала в названии одной из своих улиц. Следом за Тухачевским поднималась плеяда молодых, преданных и грамотных военачальников: Уборевич, Корк, Якир, Лапин, Грязнов и другие, имевшие новое представление о предстоящих сражениях. Об этом гласила выписка из аттестационного листа уральского самородка: «Тов. Грязнов весьма способный, культурный и растущий боевой командир… Обладает сильной волей. С исключительным упорством и энергией работал по вопросам оперативного и тактического применения механизированных и танковых соединений…»

В 1933 году «растущий боевой командир» был назначен командующим Забайкальской группой войск, в июле 1937 года — командующим Среднеазиатским военным округом и в августе того же года арестован. По показаниям командарма М. Великанова, Грязнов категорически отрицал предъявленное ему обвинение в военно-фашистском заговоре. Допросы с избиениями и пытками военачальника, обладавшего сильной волей, продолжались год. В 1918 году его избивали враги, а двадцать лет спустя добивали «свои». Было ясно, что спасения ждать не приходится. Или избиения до смерти, что он уже испытал в уральской волости Поташке, или признание в измене Родине, что каралось расстрелом. Выбор небогат.

Так уже было в тридцать седьмом, когда восемь «заговорщиков» из высшего командного состава Красной армии во главе с маршалом Тухачевским были расстреляны. Та же участь постигла пятьдесят восемь командиров корпусов из шестидесяти двух. Всего было репрессировано две трети высшего командного состава армии, которая накануне Великой Отечественной войны оказалась обезглавленной. Пришла очередь на сорок первом году жизни сложить голову и ему, Ивану Грязнову, члену ВКП(б) с 1918 года. 29 июля 1938 года узник произвола был осужден и тем же днем расстрелян. В России система апелляционного обжалования судебных решений была установлена следом за отменой крепостничества, но в советское время она была то ли забыта за громадьем свершаемых дел, то ли принята за признак бюрократического крючкотворства и прочих неуместных судебных инсинуаций.

Приговор приведен в исполнение на печально знаменитом расстрельном полигоне Коммунарка, под который была переоборудована конфискованная дача г. Ягоды, ставшая спецобъектом, на котором революция пожирала своих детей. Под землей Коммунарки покоятся останки членов и кандидатов в члены Политбюро, первых секретарей ЦК ВКП(б) семи союзных республик, членов ЦИК, Совнаркома и многих секретарей обкомов правящей партии. Здесь нашли последнее пристанище крупные ученые, видные деятели культуры, сотни священнослужителей. Местом братского упокоения выдающихся деятелей политики, экономики и культуры стала Коммунарка, светлым идеалам которой они посвятили преждевременно оборванную жизнь.

* * *

В 1967 году Иркутский горисполком принял решение о присвоении одной из улиц имени Грязнова. Начало ей положено в 1726 году, когда для обороны города от китайских отрядов, вышедших к Саянам, в Иркутске, в междуречье Ангары и Ушаковки, была сооружена деревянная защитная стена с бойницами — Палисад высотой семь метров. На защиту города прибыл полк русской армии, образовавший за Палисадом Солдатскую слободу из шести Солдатских улиц, с первой по шестую. Со временем вместо снесенного Палисада протянулась улица Большая, а от нее, упираясь в Иерусалимскую гору, уходили шесть Солдатских улиц, ставших после 1917 года Красноармейскими. Позднее каждая из них получила свое название. Улицы военачальников Лапина (бывшая Красноармейская № 2) и Грязнова (бывшая Красноармейская № 3) расположились в добрососедстве. Тому и другому приходилось возглавлять Тридцатую дивизию.

Иван Кенсоринович Грязнов реабилитирован в 1956 году. Его короткая и героическая жизнь описана в книгах Д. Г. Алексеева «Начдив Иван Грязнов» (Свердловск, 1968) и Н. Ф. Варгина «Комкор Иван Грязнов» (Воениздат, 1971). Память о начдиве Иване Грязнове увековечена в названиях улиц уральских городов Михайловска (Свердловская область), Белорецка (Башкирия) и города Иркутска…

Рожденная на Урале и давшая в годы Великой Отечественной войны двадцать пять Героев Советского Союза Тридцатая дивизия гордо называлась «Иркутско-Пинская орденов Ленина и Октябрьской революции, трижды Краснознаменная, ордена Суворова мотострелковая дивизия имени Верховного Совета РСФСР». Дивизию неслучайно называли кузницей генеральских кадров. Три маршала Советского Союза воспитаны в ее рядах: В. Блюхер, К. Рокоссовский, С. Бирюзов. Сегодня иркутская школа № 76, расположенная на улице Тридцатой дивизии, именуется в ее честь, в школьных стенах организован уголок-музей этого легендарного воинского соединения. Поэт Михаил Светлов посвятил прославленной Тридцатой дивизии проникновенные строки:

От голубых уральских вод

К боям Чонгарской переправы

Прошла дивизия вперед

В пламени и славе.