Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 1

Альманах, 2021

В этом году исполнилось 190 лет со дня рождения одного из самых самобытных русских писателей XIX века, Николая Семёновича Лескова. Он озадачивал современников неожиданностью тем и многообразием стилей. Он черпал сюжеты в раннехристианской истории и современной ему жизни духовенства – и вызвал возмущение как священнослужителей, так и либералов. Он писал о трагедии российского нигилизма – и получил проклятия и от нигилистов, и от всей прочей российской общественности. А заодно и от идеологических вождей советской эпохи. Перед Интернациональным Союзом писателей с самого момента его создания стоит высокая цель – беречь мировое культурное наследие, возвращать читателю забытые имена и открывать новые шедевры. Юбилей замечательного русского писателя Н. С. Лескова ИСП отметил литературным конкурсом, итоги которого были подведены в октябре 2021 года. Его победителями стали произведения современных авторов, отличающиеся сложностью и неоднозначностью сюжета, философской глубиной и нетривиальностью стиля. Произведения лауреатов премии им. Н. С. Лескова вошли в сборник, который мы предлагаем вашему вниманию. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Александра Ильина

Журналист, писатель, блогер. Творчеством занимается давно. В возрасте 10 лет начала с написания небольших сказок и рассказов для детей, но дальше развивать себя в детской литературе не стала. В настоящее время Александра специализируется на мистических рассказах и готической поэзии.

Она активно публикующийся автор и участник множества литературных конкурсов и премий. Финалист Всероссийской литературной премии «Новый Сказ» памяти Павла Петровича Бажова, финалист II Международного фестиваля им. А. С. Пушкина. Лауреат I Международного фестиваля «Казак Луганский» им. В. Даля.

Сайт автора — http://alexandrailina.ru/, группа «ВКонтакте» — https://vk.com/aleksandrailinawriter

Одержимость

В каждом из нас живёт монстр. Иногда мы чувствуем его незримое присутствие в охватывающих нас приступах гнева, слепой ярости, застилающей глаза алой пеленой бешенства. Это чудовище с нами испокон веков, с первобытных времён, когда первыми людьми руководил не разум, а инстинкты. Мы пытаемся контролировать этого монстра, загнать подальше в глубины подсознания, теша себя иллюзией, что делаем это не зря. Однако стоит лишь дать слабину, на долю секунды ослабив контроль, как он уже здесь, стремится вырваться наружу, продирая себе путь когтями в попытках захватить разум и душу. Стоит лишь поддаться, отбросив всё человеческое, как пути назад уже не будет. Вырвавшись однажды на свободу, монстр никогда не уйдёт обратно, осквернив все чистые помыслы и чувства, принеся взамен лишь тьму и жестокость. Каждый из нас ходит по краю бездны и решает, ждёт ли она его в своих объятьях или же нет. Стоит лишь один раз забыть, что ты человек, и твоя судьба уже предопределена.

Акамацу Хироси был одержим желанием завести семью. В свои тридцать семь лет он мог похвастаться не только хорошей работой, на которой его ценили и уважали, но также отличной физической формой и красотой, которая со временем не увядала, а лишь подчёркивала его привлекательность. Конечно, обладатель таких данных не был одинок, но в водовороте ни к чему не обязывающих интрижек не мог найти ту единственную, с которой ему захотелось бы связать себя узами брака. Все женщины, с которыми встречался Хироси, казались ему пустыми, и его интерес к ним быстро угасал. Бесчисленное количество свиданий и расставаний угнетало мужчину настолько, что он готов был опустить руки. «Неужели я не достоин счастья? Мне нужна всего лишь крепкая, здоровая семья. Я хочу встретить женщину, которая будет на голову выше всех этих разукрашенных кукол, думающих лишь о себе. Неужели я так многого хочу? Быть может, я прогневал какое-то божество своими действиями или меня кто-то проклял?»

Будучи синтоистом и уверовав в месть высших сил и проклятия, Хироси променял свидания на походы в храмы, где задабривал божеств с помощью всевозможных подношений. Тем не менее встретить суженую мужчине это не помогло.

Слушая коллег, рассказывающих о своём браке, Хироси завидовал. Он считал, что он ничем не хуже других, а может быть, даже и лучше. Ему безумно хотелось, приходя домой с работы, очутиться в атмосфере семейного уюта, насладиться приготовленными с заботой и только для него блюдами домашней кухни, а вечера проводить в интеллектуальных беседах с супругой.

Поняв, что своими силами осуществить желаемое не получается, Хироси решил обратиться к специалистам всевозможных брачных агентств. Он заполнял бесчисленное количество анкет, проводил множество времени за обсуждением с менеджерами его пожеланий к будущей невесте. Оставалось лишь ждать результатов.

Хироси ненавидел ожидание. Его угнетало это чувство неизвестности, и он чувствовал себя беспомощным, оттого что ни на что не мог повлиять. Однако спустя какое-то время на его электронную почту посыпались словно из рога изобилия анкеты потенциальных невест, подобранных исходя из его предпочтений. Девушки, предложенные агентствами, были настолько разными, что у мужчины разбегались глаза, но, быстро взяв себя в руки, он отсеял тех, кто был ему менее симпатичен, остальных же приглашал на свидания. Но всё было не то. Оказалось, что девушек объединяло лишь одно — стремление выйти замуж, в то время как многое из того, что было указано в анкетах, было либо преувеличено, либо попросту выдумано. Хироси сразу же, поняв это, безжалостно отметал претенденток. Мужчина считал, что у отношений, изначально построенных на лжи, нет ни малейшего шанса на будущее.

И вот однажды, когда Хироси уже вновь был готов опустить руки, ему на почту пришла ещё одна анкета. Скептически настроенный мужчина открыл письмо и начал просматривать содержимое. Скользя взглядом по данным, которые девушка указала о себе, Хироси интуитивно почувствовал, что она та, которую он искал долгое время. Не откладывая в долгий ящик, мужчина связался с ней и назначил встречу на сегодняшний вечер. Казалось бы, Хироси постоянно ходил на свидания с девушками и для него подобное должно было быть уже привычным делом, но не в этот раз. Теперь же он нервничал и не находил себе места, словно ему предстояло сдавать самый важный экзамен в жизни. Он то и дело прокручивал в голове возможные диалоги, прогнозировал своё поведение, выстраивал всевозможные сценарии развития событий.

Хироси хотелось произвести хорошее впечатление на девушку, поэтому он отпросился с работы пораньше, чего никогда прежде не делал. Он понимал, что сегодня работник из него никакой, ведь он всё время витает в облаках. Хироси было всё равно, что он нарушает рабочую гармонию и все, начиная от начальства, заканчивая коллегами, смотрят на него осуждающе, порицая его поведение. Сегодня, возможно, решится его судьба и он получит то, чего так страстно желал всё это время, — девушку своей мечты.

Мужчина прибыл домой и принялся «начищать пёрышки». Перво-наперво он отправился в душ освежиться, затем, обсохнув, выбрал самую стильную одежду и, облачившись в неё, отправился на свидание. По дороге к месту встречи Хироси был весь на иголках. Ему казалось, будто бы всё пройдёт плохо, он напорется на очередную лгунью и снова останется ни с чем. Он пытался успокоиться и взять себя в руки, но был настолько издёрган, что у него ничего не получалось.

Хироси назначил встречу в одном из своих любимых баров-ресторанов. Там всегда царила спокойная, комфортная атмосфера, а обстановка поражала своей необычностью. Хироси нравились фантасмагорические фонари и огромный дракон, величественно расположившийся под потолком. Он представлялся мужчине неким фантастическим стражем этого места. Его удивительная подсветка и причудливо сворачивающееся в кольца тело всегда завораживали Хироси.

Сев за столик, он обнаружил, что пришёл на встречу раньше назначенного времени. Чтобы не изводить себя ожиданием и не поддаваться нервозности, мужчина заказал лёгкую закуску. Обычно еда успокаивала его, а сейчас ему это было нужно как никогда. Однако, когда принесли заказ, Хироси настолько быстро проглотил закуски, что даже не успел насладиться утончённым вкусом.

Мужчина сидел так, что с его места просматривался весь зал, и вот ровно в назначенный час появилась та, которую он с таким трепетом ждал. Девушка была именно такой, какой он и ожидал её увидеть: миниатюрной, стройной и симпатичной. Наблюдая за ней, Хироси заметил, что она ищет его взглядом. Он поднял руку, обозначая своё местонахождение, и девушка, увидев его, улыбнулась и подошла. Хироси поднялся.

— Добрый вечер. Меня зовут Акамацу Хироси. — Он слегка наклонил голову в качестве приветствия.

— Рада знакомству. Я — Минами Каори.

Присев за столик, они сделали заказ. Оба очень стеснялись, и поначалу беседа не клеилась, однако, немного попривыкнув друг к другу, они разговорились. Девушка работала консультантом в книжном магазине. Конечно, много денег ей это не приносило, но, поскольку она с самого детства любила книги, эта работа для неё была больше для души, чем для заработка.

Хироси был в восторге от Минами Каори. Она была умной, интеллигентной, скромной и просто обворожительной. Мужчина не был разочарован, как во все предыдущие разы. Он понял, что это действительно та самая, которую он столько ждал и искал. В её обществе он чувствовал себя совершенно по-другому, словно встретил утраченную половину себя самого. Уже отправившись домой, Хироси решил, что эта девушка непременно должна стать его женой.

Так оно и случилось. Повстречавшись несколько месяцев, Хироси и Каори поженились. Свадьба была дорогим и роскошным удовольствием, и мужчина, ждавший этого события так давно, успел накопить сумму, полностью покрывшую расходы.

Несмотря на то что мечта Хироси осуществилась, теперь у него появилась новая одержимость. Он ревновал Каори буквально ко всему, зачастую — беспочвенно. Он сам не понимал, откуда взялось это чувство, ведь после замужества его жена ушла с работы. Ему представлялось, как Каори в его отсутствие ходит по магазинам, кафе и заигрывает со всеми напропалую. Хироси ничего не мог с собой поделать. Это чувство сжирало мужчину изнутри, ему вечно мерещились потенциальные ухажёры, готовые увести у него красавицу жену, которую он так долго искал. Он пытался не допустить этого любыми способами, поэтому ограничивал её общение в социальных сетях, требовал подробных отчётов о том, где она была в течение дня и что делала, а если что-то, по его мнению, было не так, неизмен-

но устраивал скандал. Он подозревал Каори в изменах, поэтому старался контролировать каждый её шаг. Не понимая, что проблема была в нём и его неуверенности в себе, он постоянно душил жену своей ревностью.

Хироси чувствовал себя настолько вымотанным от постоянных ссор с супругой, своей злости и неконтролируемых приступов ревности, что, глядя на себя в зеркало, больше не узнавал того мужчину, каким был до свадьбы. Однажды даже почудилось, что вместо себя он видит в зеркале обезображенное злобой и ненавистью лицо монстра. И хотя наваждение быстро исчезло, Хироси начал обвинять жену ещё и в том, что это она довела его до такого состояния, что у него начинаются галлюцинации.

Каори тоже заметила перемены в муже. Он день ото дня становился всё более злым и замкнутым, а обвинений в её адрес сыпалось всё больше. Женщина, пытавшаяся вразумить мужа и объяснить, что все его сомнения напрасны, натыкалась лишь на глухую стену. Обвинения Хироси обижали её, ведь на самом деле у неё не было ни малейшей мысли о том, чтобы ему изменять. Её устраивал их брак, и он был для неё теперь единственным мужчиной. Однако любые попытки донести это до мужа оборачивались очередной ссорой, которая раздирала на части душу женщины. Хироси кричал, что на самом деле она лишь дурит ему голову и он прекрасно знает о том, что за ней увиваются мужики, а Каори только поощряет это. Он был настолько ослеплён ревностью, что не желал видеть и слышать ничего, кроме себя самого. Всё это очень беспокоило женщину, и она очень волновалась за своего супруга.

Однажды Хироси объявил своей жене, что ему нужно на несколько дней уехать в командировку. Не желая оставаться одна, женщина позвонила своему брату Такаюки и попросила его приехать к ней и немного погостить. Тем более что она хотела поговорить с ним и попросить совета в том, что ей делать с неконтролируемыми вспышками ревности своего мужа. Такаюки, любивший свою сестру, был не в силах ей отказать. Кроме того, он, молодой холостяк, не прочь сменить обстановку и пообщаться с сестрой, которую давно не видел.

Он приехал вечером. Молодой человек настолько поменял имидж, что Каори с трудом узнала в нём своего брата. Он хотел делать актёрскую карьеру и считал, что не совсем стандартная для японца внешность поможет ему в достижении успеха. Сложно было отрицать, что теперь Такаюки выглядел великолепно: выкрашенные в пепельный цвет волосы средней длины были уложены в красивую причёску, волной спадая на плечи, и стильная одежда, идеально подчёркивающая его стройную фигуру, вызывали лишь восхищение. Сейчас Такаюки подрабатывал моделью и уже начал завоёвывать популярность, однако его целью было сниматься в кино. Брат и сестра болтали, смеялись, подтрунивали друг над другом и прекрасно проводили время. Женщина, решив не портить вечер и поговорить о том, что её тревожит, завтра, сообщила брату, что он первый, кто посещает их дом, да ещё и с ночёвкой. Поэтому сегодня им придётся спать вместе, как когда-то в детстве. Услышав это, Такаюки весело расхохотался и принялся дурачиться, объявив себя мужем Каори. Он подлетел к сестре и закружил в весёлом танце. Женщине тоже было весело, и она, смеясь, полностью отдалась игре. Всё же как хорошо, что она попросила брата приехать!

Чего Каори не знала, так это того, что Хироси на самом деле никуда не уехал. Его паранойя достигла таких пределов, что он, взяв на работе отпуск и сказав жене, что уезжает, снял квартиру напротив и принялся следить за женщиной. Увидев, что к ней пришёл какой-то мужчина, Хироси почувствовал безумие. Он был в ярости, ведь его подозрения оправдались и жена действительно была неверна ему. Но как же это произошло, если он старался всеми силами этого не допустить?! Внезапно супруга открылась для него с другой стороны и предстала подлой, коварной, хитрой лгуньей, которая водила его за нос всё это время! Мужчина не мог смириться с изменой. Он жаждал мести. Ему хотелось, чтобы Каори мучилась так же, как он сам, сжираемый болью. Немного придя в себя, он задумал план возмездия, который собирался осуществить сегодняшней ночью. Дальнейшее наблюдение за женой уже не имело смысла, и мужчина отправился готовиться.

Дождавшись глубокой ночи, когда любовники уже крепко спали, Хироси открыл своим ключом дверь и тихо вошёл в квартиру. Теперь мужчина не мог называть это место своим домом — оно было осквернено самым мерзким и подлым способом. Подкравшись к мирно спящим жене и молодому парню и поочерёдно вколов им снотворное, он принялся ждать. Спустя какое время, решив, что укол уже подействовал, он связал их и потащил жену в другую комнату, решив заняться горе-любовником чуть позже.

Когда Каори пришла в себя, она обнаружила, что лежит на полу. Отходя от снотворного, она чувствовала себя вялой, но тут её рот обожгло настолько сильной болью, что женщина сразу очнулась. Она попробовала пошевелиться и поняла, что руки и ноги у неё связаны. Паника и страх охватили женщину. Неужели в квартиру пробрался грабитель или, ещё хуже, убийца? Она закричала, пытаясь позвать Такаюки, но смогла лишь издать негромкое мычание, не сразу поняв, что у неё больше нет языка. Не в силах справиться с эмоциями, Каори разрыдалась.

— Тише, дорогая, не плачь, — послышался за спиной знакомый голос.

Женщина, вывернувшись, насколько могла, увидела своего мужа. Не задаваясь вопросом, что он здесь делает, она лишь возносила хвалу небесам за то, что Хироси здесь. Муж поможет ей, утешит, успокоит, со всем разберётся. Он подошёл к ней, увидел мольбу в её глазах и, истолковав это по-своему, улыбнулся и со всей силы пнул Каори ногой в живот. Боль от удара была столь сильной, что у женщины потемнело в глазах.

— Грязная шлюха! Я всегда знал, что ты неверна мне! Ты врала, говорила, что это лишь мои домыслы, фантазии, не более. Ну ничего, теперь ты ничего больше не сможешь сказать своим лживым языком! — и он потряс прямо перед лицом жены отрезанным куском плоти.

В глазах женщины застыл ужас. Наконец она стала понимать, что происходит. Он принял её и Такаюки за любовников! У Каори сдали нервы, и она начала издавать звуки, похожие на смех. Она действительно смеялась. Её мозг отказывался верить в реальность происходящего и не подобрал реакции на стресс лучше, чем смех.

Конечно, Хироси принял её смех за издёвку над ним. Обругав её последними словами, он впал в ярость и принялся жестоко избивать её, а женщина всё продолжала смеяться, не в силах остановиться. Она смеялась и плакала одновременно. У неё был шок, ей было невыносимо больно, но истерика не проходила. Мужчина, поняв, что побои не действуют, схватил супругу за волосы и потащил в угол, где, несколько раз ударив её по голове и лицу, добился того, что Каори стала затихать, теряя сознание. Последнее, что женщина услышала, погружаясь в темноту, был лязг металла.

Придя в себя, Каори попыталась открыть глаза, что далось ей с трудом. Мир предстал перед ней сквозь небольшие щёлочки опухших от побоев век. Видела она плохо, но руки и ноги у неё были свободны. Женщина предприняла попытку встать, но что-то помешало ей, больно впившись в шею. Каори ощупала её, обнаружив на себе плотно застёгнутый строгий ошейник для собак, шипы от которого вонзались в кожу. К ошейнику крепилась цепь, и именно она удерживала женщину на месте.

Каори беззвучно заплакала. Чем она заслужила подобное? Что сделала не так? Тут её прошиб ледяной пот. Что с её братом? Где Такаюки?

— Добрый вечер.

Внезапно раздавшийся голос мужа заставил её вздрогнуть. Она уже не знала, чего ожидать от него. Наверняка ничего хорошего.

Но вопреки её ожиданиям он больше не бил её. Присев рядом на корточки, он ласково погладил её по голове и произнёс:

— Тебе надо поесть.

Он взял что-то палочками и поднёс ко рту Каори. Запах еды приятно защекотал ноздри и возбудил аппетит. Женщина взяла предложенный Хироси кусок и принялась осторожно пережёвывать. Упругое мясо напоминало по вкусу говяжью печень. Мужчина подождал, пока она проглотит, и довольно улыбнулся.

— Ну и как тебе на вкус сердце твоего любовничка? — спросил он наконец.

Каори не поверила своим ушам. Неужели Хироси только что накормил её плотью её брата?! Её тут же стошнило прямо на пол, что вызвало вспышку гнева у мужчины.

— Что? Не нравится, как я приготовил твоего дружка? — Она тут же получила удар. — Жри!

Он принялся насильно заталкивать ей в рот оставшиеся куски сердца. Женщина давилась, её снова тошнило, а Хироси всё больше выходил из себя. У него перед глазами стояла красная пелена. Мысли путались, и единственным желанием мужчины было разорвать в клочья эту предательницу, корчившуюся в собственной рвоте, эту изменщицу, эту…

Он не заметил, что его душа, потонувшая во тьме, больше ему не принадлежит, как не заметил и того, что и сам он начал превращаться в монстра. Его кожа покраснела, зубы стали гигантскими клыками, руки вытянулись, ногти заострились и больше напоминали когти, а на лбу появились кривые рога. Хироси, ставший демоном Они, полностью утратил человеческий облик. Он ринулся на свою жену и, растерзав её, сожрал. Он отрёкся от привычного для него мира, став порождением неустанной злобы, которая проникла в него, отравив и осквернив собой, наполняя его душу всепоглощающей ненавистью ко всему сущему. Все запахи слились для него в один — тяжёлый, металлический запах крови. Он чувствовал непрекращающийся голод, и теперь единственной целью в его жизни было сеять боль и смерть в тщетной попытке его утолить.

Демонизация

Пролог

Хорошо ли вы знаете близкого для вас человека? Вашего мужа, жену, родителей или лучшего друга? Знаете ли вы его повадки, чувства, мысли? Можете ли предугадать его действия, эмоции, смену настроений? Предсказуем ли он для вас?

На все эти вопросы можно твёрдо ответить «нет». Многие могут попытаться с этим поспорить и с пеной у рта доказывать обратное, утверждая, что, когда находишься с другим человеком в тесном контакте, начинаешь его «чувствовать». На самом же деле это иллюзия. Нам хочется в это верить и думать, что мы читаем человека как открытую книгу. Мы говорим кому-то «я тебя понимаю», но нет, мы ни черта не понимаем, а попросту пытаемся спроецировать на себя наши же чувства в той или иной ситуации. Максимум каждый из нас может только предположить, что чувствует тот или иной человек в разных ситуациях, но на деле же мы имеем достаточно смутные представления об этом.

«То есть как?» — спросят наиболее упрямые спорщики и приведут аргумент, что, зная повадки, биографию и интересы человека, можно понять, что его расстроит, а что обрадует. Что ж, так-то почти правильно, да только вот неправильно. Вдумайтесь, ведь всегда, когда вы подбирали подарок для кого-то, руководствовались в первую очередь своими чувствами и мыслями. Видя подходящую вещь, мы думаем: «Ей/ему бы понравилось!». Да, в этот момент мы анализируем именно интересы и повадки, и, сделав выводы, наш мозг уже рисует нам идеалистические картины счастливого лица получателя презента. Только вот понравился он в итоге или нет… этого вам напрямую всё равно не скажут. Конечно, из этого правила есть одно исключение — узнать, что человек давно хотел, и преподнести ему это, тогда радость будет неподдельной. В остальных же случаях всегда возникают вопросы: «Тебе правда нравится? Честно? Я угадал?», из которых последний — самый верный. Ведь, не будь этой игры в угадайку, не было бы никаких сомнений. Ну что, вы ещё думаете, что «чувствуете» другого человека?

Чужая душа — потёмки. Если бы это было не так, в мире не существовало бы недопонимания, ссор на почве «попадания под горячую руку», да и в любых отношениях царили бы мир и гармония. Поскольку этого не происходит, сам собой напрашивается тривиальный вывод: мы не знаем близких для нас людей и не чувствуем никого, кроме себя (хотя даже с этим иногда возникают проблемы). Да, каждый из нас может угадать, попасть в настроение, сказать подходящую фразу в нужное время, но на этом всё. Поэтому все эти фразы: «мы знаем друг друга как облупленных», «мы понимаем друг друга с полуслова» и прочие — не что иное, как апофения.

К сожалению или к счастью, ни один человек не сможет до конца изучить другого, проживи они вместе хоть сто лет. А все наши «знания» есть не что иное, как коллаборация наших же умозаключений, наблюдений и изучения другого человека. Только и всего. Поверьте мне, я знаю, о чём говорю.

* * *

Мы познакомились с моей женой, будучи в старшей школе. Она перевелась к нам из другого района из-за того, что её класс расформировали и ученики были вынуждены дополучать школьное образование, разбредясь кто куда. Кроме того, выбор пал именно на нашу школу из-за переезда родителей, которым из нашего района было удобней добираться на новую работу.

Наверное, можно подумать, что, как только увидел её, я был сражён наповал её красотой и тут же пронзён стрелой Амура, после чего не находил себе места ни днём, ни ночью, а маялся от любви, не в силах ей признаться в своих чувствах. Спешу расстроить, ведь всё было не так. Конечно, она была симпатичной, но совсем не в моём вкусе. Хотя, если уж совсем честно, я поначалу и не обратил на неё никакого внимания.

Я никогда не грезил о высоких и глубоких любовных отношениях и был уверен в том, что от женщин слишком много проблем. Я не готов был исполнять чьи-то капризы, уделять внимание и всё своё свободное время, ведь у меня и без этого было чем заняться. Тем более я не собирался впускать никого в свою жизнь настолько близко, чтобы потом жить с этим человеком до конца своих дней. Короче говоря, в то время я был убеждённым холостяком и отношения полов меня волновали не больше, чем вашего кота волнует загазованность окружающей среды.

Всё началось на вечеринке в честь дня рождения нашего общего одноклассника. Его родители услужливо предоставили в наше распоряжение весь дом, а сами укатили подальше от всей этой предстоящей вакханалии. Не знаю, чем они руководствовались, предполагаю, тем, что восемнадцать лет бывает лишь раз в жизни, но алкоголя в тот вечер было хоть залейся. И вот в разгар веселья, будучи уже изрядно подшофе, я и увидел её. Она сидела совсем одна и казалась какой-то потерянной на фоне всеобщего веселья. Видимо, от количества выпитого мой организм почувствовал себя отравленным и ему срочно потребовалось найти пару, потому что иначе я своё поведение объяснить не могу. Нет, разумеется, я не хотел с ней переспать, но что именно я хотел, ускользает от моего понимания. Тем не менее я пошёл к ней и прямо сразу включил всё своё обаяние самца. Благодаря своим бесконечным шуткам, кривляньям и всяческим стараниям произвести впечатление я выглядел как полноправный член семейства гоминидов. Удивительно, что это не оттолкнуло её. Она смеялась над моими шутками и довольно благожелательно относилась ко всему остальному. Похоже, что я ей даже понравился.

Однако моим паясничествам пришёл конец, когда она объявила, что ей пора домой. Конечно, будучи джентльменом, хотя и весьма сомнительным, я вызвался в провожатые, и мы вместе вышли в вечернюю октябрьскую прохладу. На улице мой разум слегка проветрился, и я стал вести себя куда более сдержанно. Идя до её дома, мы вели различные ни к чему не обязывающие разговоры: о школе, о доме, обо мне, о ней и о всяком таком, что можно забывать, повторять, а потом снова забывать. Когда же мы дошли, я с чего-то решил, что кульминацией этого вечера должен стать поцелуй. Довольно странно, ведь раньше я не то чтобы не задумывался о том, чтобы кого-то поцеловать (я же был убеждённым холостяком, да-да), но и с чего бы вдруг мне это делать? Да и зачем? Я всегда считал, что такие вещи должны нести в себе какой-то смысл, а не делаться просто потому, что захотелось. Многие могут сказать, что я мёрзну на вершинах своих моральных устоев, но тут дело не в морали, а в том, что, если ты не можешь ответить себе на вопрос, зачем совершать то или иное действие, тем более направленное на другого человека… В любом случае я тогда решил, что это самое разумное, что я сделал за тот вечер. Нетрудно также догадаться, что это был мой первый поцелуй. Она не отстранилась, и мы довольно долго стояли и целовались. Напоследок решив, что это не просто так и мы будем встречаться, мы разошлись по домам.

Собственно, с этого момента мы и стали парой. Вопреки моим убеждениям эти отношения не вызывали у меня дискомфорта и не были обузой. Но, несмотря на то что она мне нравилась, я не был в неё влюблен, хотя наши отношения и дожили до конца школы. Честно признаться, я не дорожил ими в то время. То есть я просто к ней привык, но не чувствовал ничего похожего на то, что люди называют любовью. Нам было комфортно и весело вместе. Но не более того. Так, по крайней мере, мне казалось до одного случая.

Это было лето. Мы только окончили школу и временно отдыхали, чтобы окончательно определиться со своими планами на жизнь. Жарища стояла невыносимая, и мы с ней решили сбежать на лоно природы. Я знал одно прекрасное для этого место в часе езды от города. Там было всё: и живописные виды, и жаждущая принять нас в свои объятия речка, и самое главное — уединение. В тот момент я уже порядком устал от людей, которые мельтешили перед глазами, словно дотошные мухи. Будучи интровертом, я быстро понял, что нет в мире ничего более раздражающего, чем люди, а в ту пору к этому ещё присоединялось и необычайное давление со всех сторон на тему «ты должен подумать о своём будущем». Лично я не хотел ни о чём думать, только что сбросив с себя кандалы обязательного среднего образования, и не спешил заковать себя в новые ещё как минимум на пять лет. Мне была необходима передышка от всего этого. Я хотел хорошенько отдохнуть, перед тем как ворваться в первую стадию взрослой жизни.

Итак, мы решили провести день вместе вдали от шумной цивилизации. Для нашего крошечного побега я упросил родителей дать нам машину, чтобы не пришлось трястись в автобусе, а потом ещё и тащиться по жаре. Благо тот день был выходным, и родители намеревались провести его в прохладе четырёх стен нашего дома.

По дороге мы болтали о том о сём, но не затрагивали наболевшую тему «а что дальше?». Она, так же как и я, очень устала от этого. Тем более что между собой мы уже всё давно обсудили и ни к чему было опять переливать из пустого в порожнее. Поэтому разговоры были лёгкие, как щебет птиц, а музыка, лившаяся из динамиков, приятно дополняла атмосферу блаженного отдыха.

Прибыв на место, мы вытащили полотенца, на которых будем лежать, быстро разделись и побежали в манящую воду, будто маленькие дети. Нас даже не смутило, что мы видели друг друга полуголыми в первый раз. Да, несмотря на продолжительность, наши отношения носили довольно целомудренный характер. Я считал, что секс должен быть по любви, вот такой я зануда, а поскольку ничего такого я к ней не чувствовал, то и особого желания тоже не возникало. Её вроде тоже всё устраивало, хотя я и не мог знать наверняка, ведь мы никогда не поднимали эту тему. Мы вообще мало говорили о наших отношениях, чувствах и совместном будущем, а точнее, не говорили практически никогда. Возможно, именно поэтому мы так долго и продержались вместе, просто плывя по течению и принимая всё как данность.

Вода в реке была тёплой, но давала то ощущение прохлады, которого я так жаждал. Мы резвились и играли в воде, словно две быстрые рыбки. В тот момент я чувствовал себя в крайней степени свободным и счастливым, как никогда раньше. Создавалось ощущение, будто ничего больше в этом мире не существовало, кроме этой тёплой водички, меня и её. Сейчас она выглядела дивной русалкой и изумительно плавала. У меня даже возникло впечатление, что сейчас она запоёт и утянет меня на дно этой речки, но на самом деле она вытащила меня на берег, чтобы мы отдохнули и обсохли.

Когда мы расположились на наших полотенцах, я заметил, как красиво на её шее поблёскивал кулон, который я подарил ей в честь окончания школы перед выпускным вечером. Несмотря на моё относительное равнодушие, выбирал я подарок очень тщательно. Мне хотелось преподнести ей что-нибудь эдакое, нетривиальное, и в итоге я остановился на этом кулоне.

Я знал, что она хочет выучиться, стать ветеринарным врачом и питает слабость к лисицам. Я имел честь множество раз лицезреть её любовно собранные статуэтки и игрушки в виде этих животных, а вершиной её коллекции была большая шарнирная лиса, выполненная на заказ и подаренная её родителями в честь дня рождения. Она ею очень гордилась и любила её больше всего на свете. Настолько, что при каждом удобном случае не выпускала её из рук, что придавало ей сходство с ребёнком, который не представляет своей жизни без любимой игрушки. Эта лиса была для неё настоящим сокровищем.

Так вот, выискивая подарок, который затмит всё и вся, я заглянул в ювелирный магазин. Внимательно осматривая товар, я зацепился взглядом за серебряную, свернувшуюся клубком лисицу. Кулон был в единственном экземпляре, как и многие украшения в этом магазине, и я решил купить его, несмотря на довольно высокую цену. Когда я продемонстрировал ей свой подарок, она хоть и пребывала в некотором замешательстве из-за того, что не додумалась что-нибудь подарить, но не скрывала своего восторга. Он настолько пришёлся ей по душе, что она носила его не снимая. Вот и сейчас он был на ней, придавая ей сходство с той самой лисичкой, уютно устроившейся в лучах жаркого солнца.

Так мы и сидели, пока она вдруг не стала одеваться. Ей захотелось воспользоваться тем, что мы в лесу, и пойти набрать немного ягод в качестве десерта на ужин. Я не стал возражать, но с ней не пошёл, потому что я не фанат таких прогулок. Условившись, что далеко уходить она не будет и вернётся через полчаса — час, она удалилась.

Проводив её, я снова принял горизонтальное положение и закрыл глаза. Видимо, задремал, поскольку, открыв глаза в следующий раз и посмотрев на часы, увидел, что прошло уже три часа, а она так и не вернулась. Полный беспокойства, я быстро встал, оделся и пошёл на поиски моей спутницы. Время от времени я кричал и звал её, но в ответ мне доносилось лишь эхо. Я очень волновался и продолжал искать, но не находил её. В голову уже начали прокрадываться плохие мысли о том, что с ней могло что-нибудь случиться и ей срочно нужна помощь. И в этот момент я осознал, насколько она на самом деле мне дорога. Я понял, что моё безразличие было напускным, а может быть, даже и своего рода самоубеждением. В ситуации, когда я мог её потерять, передо мной открылась истина, что я не вижу своей жизни без неё и на самом деле очень люблю эту девушку. Это всё сидело во мне, но я почувствовал это только сейчас или же попросту не хотел замечать очевидное. Эти открытия подстегнули меня найти её побыстрей, прижать к себе и сказать всё то, что я осознал только сейчас. Я хотел, чтобы она об этом узнала, приняла и мы были вместе всегда. Но я всё ещё не мог её найти.

Отчаявшись, я решил вернуться на место нашей стоянки и подумать, куда лучше обратиться за помощью. Но оказалось, что никакая помощь не потребуется. Она была там и, стоя прямо в одежде, отмывала комья налипшей грязи. Я спросил, что же с ней случилось, и она стала рассказывать.

Несмотря на договорённость, она отошла довольно далеко от нашего импровизированного лагеря и наткнулась на поросль голубики. Решив набрать побольше ягод, она так увлеклась, что не заметила, как наступила в болото и увязла. Ужас подкатил к горлу, когда она поняла, что её засасывает. Пришлось обращать память в школьную программу и искать ответы в курсе уроков выживания. Так, она поняла, что лучше свести свои движения к минимуму, но тем не менее необходимо было посмотреть, нет ли рядом чего-нибудь, что могло бы ей помочь. Осторожно поворачивая голову, она обнаружила недалеко от себя довольно прочную на вид корягу. Понимая, что это её единственный шанс, она попыталась добраться до неё. При каждом шаге или резком движении болото жадно засасывало её в своё чрево. К счастью, её успело затянуть лишь по грудь, когда она добралась до коряги. Теперь же ей предстояла ещё одна нелёгкая задача — зацепиться и вырвать себя из склизкого плена. Ей очень повезло, что она не соскользнула, ведь тогда она бы полностью утопла в болоте и уже никто никогда не смог бы ей помочь. Также коряга могла оказаться трухлявой и треснуть в самый неподходящий момент, что закончилось бы столь же бесславно. Но всё обошлось. Она выбралась, и ей уже не нужно было ничего, кроме как помыться. Она всё ещё не до конца успокоилась и очень устала. Ей хотелось поскорей покинуть это место и вернуться домой. Встав на ноги, очень аккуратно прощупывая перед собой почву, она вышла на ту тропинку, по которой сюда пришла. Ей казалось, будто на её сражение с болотом ушло всего несколько минут, хотя на самом деле с момента её ухода прошло уже пять часов.

Уже начало темнеть, поэтому после мытья она переоделась в сухую одежду, которую мы взяли с собой, мы перекусили сэндвичами и сели в машину, собираясь двинуться в обратный путь. Я включил печку, чтобы она быстрее обсохла и не простудилась. Тут-то меня и накрыл тайфун чувств. Несмотря на то что ей пришлось пережить, борясь за свою жизнь, я вывалил на неё весь поток бушевавших во мне эмоций. Я рассказал ей, как искал её, как переживал и что при этом всём ощущал. Чувствуя себя беспомощным, я открывал ей свою душу и сердце. Я хотел, чтобы она меня поняла и приняла. Она слушала с мягкой, будто лисьей улыбкой, сжимая мою руку и ещё больше пленяя и околдовывая меня.

Когда я взял себя в руки настолько, что мог вести машину, мы уехали в город, чтобы заниматься как насущными делами, так и поступлением в высшие учебные заведения. На обратном пути у меня возникло решение, о котором я должен был как-то сообщить родителям. Я решил жениться.

Конечно, родители с обеих сторон были против нашего брака, но я упорно стоял на своём, и они сдались. В итоге через месяц после произошедшего мы поженились. Нечего и говорить, что первые несколько лет нашего брака были не сахарными. Мы оба учились, денег, соответственно, было немного. Несмотря на то что оба подрабатывали, мы еле сводили концы с концами. Жить с родителями не захотели, а они не стали настаивать и сняли нам отдельное жильё. Нам вообще повезло с родителями. Несмотря на столь ранний брак, они всё-таки помогали нам чем могли, хотя иногда это давалось им с трудом. Всё дело в том, что мы считали, что справимся сами, и из гордости не хотели ничего от них принимать. Однако наши мудрые родители явно были хитрее нас, ещё совсем детей, и под разными предлогами приезжали к нам, оставляя при этом еду или деньги. Меня это выводило из себя, и я часто с ними ругался, говоря, что у нас и так всё хорошо и мы не нуждаемся. Но на самом деле мы нуждались, и ещё как. Надо было быть идиотом, чтобы это отрицать, но тем не менее я это успешно делал.

Как оказалось при переезде, вещей у нас было немного. Меня искренне удивило, что многочисленная коллекция моей супруги не переехала вместе с нами. На вопрос о том, почему она не взяла лис, был получен довольно сухой ответ, что они ей попросту надоели и она их выбросила. Мне было жалко отправлять на помойку такое сокровище, и я позвонил тёще узнать о дальнейшей судьбе коллекции. Мои опасения были напрасными. Моя супруга действительно все свои горячо любимые ранее экспонаты отправила в помойку, назвав ненужным хламом, но её мать бережно вытащила коробку с ними и перенесла на чердак до лучших времён.

Также я заметил, что она больше не носит кулон с лисой, но, услышав этот вопрос, жена слегка озадачилась, словно не понимая, о чём идёт речь, а потом будто что-то вспомнила и сказала, что, скорее всего, где-то его потеряла. Она предложила подарить ей любой другой кулон и пообещала носить его более бережно и аккуратно. Я согласился, но, опять же, подивился её реакции, ведь она не снимала его с той самой минуты, как только я ей его вручил, а теперь говорит о нём так, будто он не имел абсолютно никакой ценности в её глазах.

Этим изменения не ограничились. С недавних пор она пристрастилась к тофу, причём с таким безумным фанатизмом, что могла есть его целыми днями и больше ничем, кроме него, не питаться. Хотя я точно помню: когда мы однажды ходили с её семьёй в ресторан, она выловила тофу из всех своих блюд и отдала мне, сказав, что терпеть его не может.

Я не придавал этим изменениям большого значения, потому что знаю, что пристрастия у людей могут поменяться. В конце концов, может, она распробовала тофу, и он пришёлся ей по вкусу, а лисы попросту надоели, и она решила стать взрослее и порвать со своей привязанностью к игрушкам и статуэткам. В любом случае если ей было хорошо, то с какой стати я должен был забивать этим голову?

Время шло. Мы закончили наше обучение. Я выучился на врача, а моя жена, несмотря на то что собиралась стать ветеринаром, в один день резко передумала и стала веб-дизайнером. Обосновывать своё решение она никак не стала, сказав только, что ветеринарным врачам меньше платят. Также, дабы избежать споров и моих возможных попыток её отговорить, она заявила, что собирается работать из дома, аргументировав это тем, что так ей лучше и помимо работы она сможет взять на себя все обязанности по хозяйству. Я не возражал, поскольку сейчас очень много времени проводил в больнице и приходил домой как выжатый лимон, а то и вовсе был на дежурстве. Она же, в свою очередь, прекрасно со всем справлялась и ни на что не жаловалась, что я очень ценил.

Начав неплохо зарабатывать сами, мы купили свой дом и съехали с той квартиры, которую нам снимали родители. Наша жизнь становилась всё легче и лучше. Я уже говорил, что мог быть на дежурстве, которое длилось сутки. Поэтому на новоселье, как раз перед таким своим уходом из дома, я принёс своей жене парочку крыс, чтобы ей было о ком позаботиться и они скрасили её досуг в моё отсутствие. Мой дар был принят очень волнительно. Казалось, эти существа настолько поглотили её внимание, что она даже не заметила, как я ушёл, буркнув что-то мне на прощание. Я был рад и очень доволен собой, что додумался до такого подарка. Однако, когда я вернулся домой и решил посмотреть, как там крысы, обнаружил, что клетка пуста. Меня это несколько озадачило, но я решил выяснить всё позже, после того как немного посплю. Смена выдалась нелёгкой, и я был на пределе своих сил. Жена что-то готовила на кухне, но я не пошёл узнавать, чем она будет меня потчевать, ведь сейчас только одно имело для меня значение: добраться до кровати и уснуть сном младенца. Когда я проснулся и спустился в кухню, запах жареного мяса ещё до конца не выветрился, однако на обед у нас был мой любимый томатный суп-пюре. Я спросил у своей супруги, куда делись наши крысы, и после пары секунд молчания она сказала, что они умерли. Я видел, что она расстроена, и решил не задавать лишних вопросов. В конце концов, потом я подарю ей животное получше, которое уж точно не умрёт так скоропостижно, как эти крысы. Вечером же она предложила мне заказать что-нибудь из ресторана, потому что ей не хотелось сегодня готовить, хотя я думал, что она подогреет пожаренное с утра мясо. Я спросил её о том, что же тогда она жарила с утра пораньше, и пошутил, что не тех ли самых крыс она приготовила себе на завтрак вместо яичницы. Она вдруг внезапно побледнела, и я решил, что перегнул палку, и извинился. Больше мы эту тему не поднимали.

Подумать только, когда-то я был убеждённым холостяком, а сейчас уже десять лет женат на самой лучшей женщине. Я счастлив и считаю, что принял тогда верное решение. Время неумолимо летит вперёд, и я, проснувшись радостным и бодрым, строил грандиозные планы, что мы будем отмечать ещё множество годовщин. Моя жена ещё спала, а я, несмотря на выходной, в который мог бы подольше понежиться в кровати, встал и пошёл завтракать. Мне предстояло ещё съездить и выбрать подарок для неё, чтобы отметить наше десятилетие совместной жизни, полной гармонии.

Я спустился на кухню, поставил чайник и сел читать газету, ожидая, пока вода закипит. И тут моё внимание привлекла заметка, где говорилось про наш город. Про него вообще нечасто писали. У нас здесь всё было спокойно, да и сам городок был небольшим. Именно поэтому меня так заинтересовала статья. Я начал читать:

«При осушении болота в пригородном лесу был найден труп девушки, предположительно восемнадцати лет. Исходя из поверхностного осмотра, прибывший на место судебно-медицинский эксперт установил, что тело пролежало на дне болота не более десяти лет. Личность погибшей пока не установлена. Полиция просит всех, кто обладает информацией, способной помочь в опознании девушки, обратиться в ближайший отдел. На теле был найден кулон в виде свернувшейся в клубок лисы. На данный момент тело передано в морг городской больницы».

Я дочитал заметку и посмотрел на фотографию кулона, о котором говорилось в статье, и меня пробил холодный пот. Будто сросшись со стулом, на котором сидел, я не мог привести в порядок водоворот хаоса собственных мыслей. Я пытался поймать хоть одну из них, но они неизменно ускользали от меня, оставляя лишь путаные обрывки вопросов: «как?», «что?», «возможно ли?». Я почти не мог дышать. Время словно остановилось. Наконец вереница мыслей немного угомонилась, и пришла одна-единственная: «Я должен увидеть тело».

Я быстро натянул на себя то, что первым попалось под руку, и стремглав помчался в больницу. Я работал в ней и мог без труда договориться с сотрудниками морга, чтобы они допустили меня к телу. Что, собственно, и сделал. Когда они прикатили труп и он предстал перед моими глазами, у меня слегка подкосились ноги, и я чуть не упал, лишившись чувств. Передо мной была она. Та, которая десять лет назад стала моей женой. Поскольку тело находилось в болоте, а именно во влажной среде, лишённой воздуха, произошёл процесс омыления. Оно было словно покрыто тончайшим воском, но в нём без труда узнавались те черты, которые я видел практически каждый день. Я был в ужасе и панике. Не понимал, как такое вообще возможно, и не находил ровным счётом никакого рационального объяснения увиденному. Дабы окончательно разрушить мой и без того пошатнувшийся мир, один из работников морга показал мне кулон, который я узнал бы из тысячи. Лиса, свернувшаяся клубком. Это было именно то украшение, которое я подарил ей перед выпускным.

Я должен был успокоиться, поэтому пошёл в больничный кафетерий и взял себе кофе. Мысли путались, и я уже начал сомневаться, не сыграло ли моё воображение со мной злую шутку. Ведь под впечатлением от того, что я прочитал с утра, я мог напридумывать всевозможных небылиц. Ведь это всё попросту невероятно. Я решил дать мозгу отдохнуть и вернуться в морг, чтобы взглянуть на тело ещё раз. Моя работа научила меня проверять всё многократно, ведь от меня зависела чья-то жизнь, и я не имел права на ошибку. Напиток немного помог мне прочистить мозги, и, хотя сейчас я очень хотел ошибиться, чуда не произошло. Когда я снова спустился в морг, передо мной всё так же лежал труп моей жены. Я вспомнил её рассказ тогда, когда она говорила, что чудом спаслась из болота, когда собирала ягоды. Судя по всему, спастись ей всё же не удалось. Оставался только один вопрос: если она здесь, то с кем, чёрт побери, я жил эти десять лет?!

Поднявшись из морга, я прошёл через холл, вышел из больницы и сел в машину. Мысли по-прежнему путались. В это время я должен был быть дома, со своей женой. Мы собирались отмечать нашу годовщину и наслаждаться этим днём. Вместо этого я шарюсь по моргу, белый как мел, и разглядываю её труп, который лежал в болоте десять лет. Мне захотелось выть и орать. Ну и где же мой здравый смысл и рационализм, которыми я так гордился? Где моё хвалёное чувство логики? Куда всё это подевалось, когда я больше всего в этом нуждался?

Я выдохнул. Конечно, такого открытия я не ожидал, но решил оставить его при себе. «В конце концов, — убеждал я себя, — это всё невозможно, с какой стороны ни поверни. Твоя жена не может лежать в морге, потому что только сегодня ты проснулся с ней в постели. Ты не мог на ней жениться, если она умерла в тот день, десять лет назад. Сам подумай, это же бред какой-то. Просто так совпало. Девушка просто похожа на твою жену, вот и всё. Труп, в каком бы идеальном состоянии он ни пребывал, — всё-таки труп, а это значит, что при разложении черты лица могли исказиться. А кулон? Твоя жена же сказала тебе, что она его потеряла. Вполне вероятно, что эта девушка просто нашла его и забрала себе. Такое возможно? Во всяком случае, намного более вероятно, чем то, что в морге лежит твоя жена, а ты просто съехал с катушек и придумал себе всю свою счастливую семейную жизнь».

Дойдя до этого, я совсем успокоился и принял свои же объяснения случившегося. Конечно, червь сомнения меня продолжал слегка подтачивать, но он уже был почти неразличим. Его раздавливали мои железные аргументы, и ему было не выжить под их натиском.

Я вспомнил, что хотел купить своей жене подарок. Сейчас это было самым важным делом на сегодня. Я решил подарить ей собаку, которая внешне была похожа на её любимых лисиц. Когда она их выкинула, я решил, что её любовь к ним не прошла, просто она не хочет выглядеть смешно в окружении всех этих игрушек и фигурок. Как же я раньше не додумался до этого?! Я нашёл для неё молодого красного финского шпица, хозяевам которого пришлось срочно от него отказаться, поскольку у дочери внезапно началась аллергия на четвероногого друга. Я уже договорился о встрече и должен был сегодня за ним заехать, пока девочка спала. Посмотрев на часы, я решил, что ещё успею. Они показывали 9:30 утра.

От больницы до дома хозяев было тридцать минут пути, поэтому я с облегчением вздохнул, узнав, что ребёнок ещё не просыпался, но это могло произойти в любую минуту. Мы усадили шпица ко мне в машину, чтобы он не попался на глаза, и я внимательно изучил справки от ветеринара, наличие прививок и прочие документы, полагающиеся на собаку. Подписав все бумаги, получив инструкции по уходу, дрессировке и прочему, я заплатил, поблагодарив бывших хозяев, и мы с нашим питомцем тронулись в путь. Он был роскошный. Красивый рыжий молодой пёс с торчащими кверху ушами и вытянутой мордочкой. Он понравился даже мне, и я надеялся, что один вид этого малыша приведёт мою супругу в восторг.

Когда я приехал, моё утреннее злоключение почти полностью выветрилось у меня из головы. Я вышел из машины и направился к дому, ведя на поводке нашего красавца пса, в ожидании счастья в глазах своей прекрасной жены.

Эпилог

Он вошёл в дом, полный радостных предчувствий. Но, несмотря на то что ему полностью удалось избавиться от сомнений, вошедшая следом собака внезапно насторожила уши и сосредоточилась, будто что-то или кого-то учуяла. Она вся вытянулась, как по струнке, но вела себя тихо. Это напряжение передалось и мужчине. Он вопросительно глянул на пса и тут же понял, что что-то не так. Стараясь ступать как можно тише, они ходили по дому в поисках его жены. На часах к тому моменту было уже 11:30, и она совершенно точно уже должна была проснуться.

Она сидела в своём кабинете, уютно устроившись в кресле.

«Почти как та лиса с кулона», — непроизвольно подумал мужчина.

Она хотела было улыбнуться своему мужу, как всегда это делала, когда он возвращался домой, но утробное рычание у его ног превратило её лицо в восковую маску.

«Она сейчас выглядит как тот труп в морге! Почти такое же лицо!» — промелькнула ещё одна непрошеная мысль.

Всё будто застыло. Пёс по-прежнему продолжал угрожающе рычать, а она замерла на месте. Только глаза её всё больше расширялись от невообразимого молчаливого ужаса. Казалось, это будет длиться вечно, пока мужчина не сделал к ней шаг, а собака не разорвала тишину громогласным лаем. Пёс пытался сорваться с поводка и напасть, будто видел перед собой угрозу. Женщина вскочила и рывком отступила назад. Мужчина, изо всех сил удерживая собаку, не сразу услышал, что она кричит. Её полные страха мольбы наконец-то дошли до его ушей. Она просила его убрать собаку. Когда до него дошло, чего она хочет, он бросил все усилия на то, чтобы выволочь пса за дверь. Мужчина привязал его к лестнице наверх, рядом с кабинетом, и поспешил обратно, а пёс продолжал лаять, и казалось, он не успокоится никогда.

Однако, вернувшись в кабинет, мужчина больше не видел своей жены. Её одежда лежала на полу, а на ней сверху сидела пятихвостая лиса. Её глаза горели такой обжигающей болью и ненавистью, что мужчина всё понял. Это и была его супруга. Теперь всё встало на свои места, и все те звоночки, от которых он так легко отмахнулся, теперь были ясны как божий день: и лисы, отправившиеся на свалку, и особая любовь к тофу, и отказ становиться ветеринаром из-за боязни собак, и даже его тогдашняя шутка, про жареных крыс, оказалась попаданием в яблочко. Она убила их, пожарила и съела. Поэтому пахло жареным мясом, и вот она, причина её бледности и испуга. Он десять лет был женат на кицунэ — лисе-оборотне, в то время как его настоящая девушка утонула и всё это время лежала в пучине болота.

Мужчина печально улыбнулся, и в это мгновение кицунэ молниеносно прыгнула на него, острые клыки хищника крепко сжали его горло. Кровь брызнула фонтаном, и мужчина тяжело осел на пол. Последнее, что он слышал, — удаляющийся женский смех.

Когда его обнаружили, было уже слишком поздно. У него была прокушена сонная артерия, и он быстро умер от потери крови. На теле покойного были найдены следы зубов, поэтому всю вину за произошедшее свалили на пса и забрали его для усыпления. Пропавшую жену полицейские так никогда и не нашли.

Subconscentia

Мы ехали по залитой солнцем дороге, разрезая, как волнорез, жаркое лето. В машине нас было трое. Типичная семья, отправившаяся в отпуск к чёрту на рога. Ничего особенного, вполне себе стандартная ситуация: двое счастливых родителей и их недовольный отпрыск, который совершенно не так хотел провести это время, но фраза «Ты едешь с нами!» в дребезги разбивает все грандиозные и далеко идущие планы.

Путь мы держали в небольшой городок Ималао по совету захлёбывающихся восторгом знакомцев, которые, брызжа слюной, с безумно горящими глазами наперебой в красках расписывали это местечко. Итак, поддавшись на вдохновенные речи этих невменяемых любителей путешествий, родители решили скататься.

Сутки езды в машине напрочь бы убили бы меня, если бы не музыка, разливающаяся в наушниках, защищающая от любых внешних раздражителей.

И вот мы наконец-таки доехали. Первый день прошёл очень сумбурно. Приезд, распаковки, разведка обстановки и местности, ну и там по мелочи. Да и после высадки из железно-бензинового монстра самочувствие крайне фантастическое. Еле волочёшь свои затёкшие от долгого сидения, ватные ноги и постоянно чувствуешь, как тебя колбасит. Организм настойчиво требует отдыха и сна на любой статичной горизонтальной поверхности. И ты не можешь не поддаться и проигнорировать это, так как уж очень заманчивые образы рисует уставший и одуревший от дороги мозг.

Мы остановились в небольшом коттедже, где нам предстояло прожить каких-то четыре дня, которые как пить дать пролетят со скоростью ракеты «земля — воздух». Мне даже выделили отдельную от предков комнату и предоставили практически полную свободу действий и передвижений, что, безусловно, радовало.

В принципе, хоть городок и маленький, не разгуляешься, но он был приятным во всех отношениях: дружелюбные, приветливые жители, прекрасная природа и полная тишина. Ни машин, ни телевизоров — словом, ничего, что бы напоминало цивилизацию и тошнотворную жизнь в мегаполисе. Как мне казалось, это потрясающее место для побега от повседневности, серых будней, от огромного скопища людей и суеты.

С одной стороны, мне здесь нравилось, а вот с другой — что-то в этом месте тревожило меня до дрожи в коленках, и безудержно хотелось сделать оттуда ноги. Но иногда весьма полезное самоубеждение не раз выручало меня. Я внушала себе, что это усталость вызывает во мне параноидальную чушь, которая совершенно не соответствует действительности.

Но, что ни говори, паника и чувство тревоги усиливались в геометрической прогрессии.

День первый

Экскурсионная программа хоть и не пестрила разнообразием, но была весьма увлекательной.

Мы решили разбить её хотя бы на несколько дней, чтобы уберечь себя от передозировки новыми впечатлениями и информацией, а также это послужило отличным стимулом не спать до полудня, а потом не рыскать в паршивом настроении в поисках того, чем бы убить время.

Утром следующего после приезда дня, отдохнув и выспавшись, мы отправились осмотреть местную святыню — храм Богини Олайо. Это покровительница деревни и её обитателей ещё испокон веков. Она была почитаема, и поклонялись ей с полной самоотдачей. «Люди при молитве богине впадали в нирваническое состояние», — вещала где-то гид.

Поражённая открывавшейся красотой, я слушала вполуха.

Сам храм представлял собой букву «П» с островками часовенок, разбросанных по всей площади перед ним, которая плавно переходила в водную гладь, нарушаемую лишь артериями протянувшихся мостов. И цветы. Всё это великолепие утопало в невероятных белых цветах. Я никогда не видела ничего более потрясающего. Создавалось ощущение, что их привезли с другой планеты. Даже вода была заполнена этими цветами, как будто бы внезапно трансформировавшимися в водных жителей, и они медленно перемещались по поверхности с грациозностью лебедей.

— А что там за ворота? — услышала я собственный голос.

— Что, простите? — опешила гид, явно не ожидая подобного вопроса.

— Ворота. Вон там. Куда они ведут? — Я указывала на то место, где будто бы из воды поднимались ступени и вели к чёрным чугунным воротам, обрамлённым золотыми отливами, что делало их поистине царственными.

— А-а-а… эти ворота… — протянула она. Видно было, что мой вопрос поставил несчастную в тупик из-за того, что никто раньше не задавал его. — По правде сказать, я не могу сказать, куда они ведут. Никто этого не знает. Они открываются только перед избранным человеком, чья просьба к Олайо настолько сильна и искренна, что богиня просто не может отказать. Насколько мне известно, ворота открывались несколько раз, но что происходило, окутано тайной, однако обратно через эти ворота никто не возвращался. Скорее всего, это лишь глупое древнее поверье, так что не принимайте это на веру.

Я бросила последний взгляд на ворота, перед тем как идти дальше. Что же за просьба такая должна быть, чтоб ворота открылись? С каким же упоением надо чего-то хотеть? И что происходит, если всё-таки пройти через них?

Идей не было никаких…

Осмотр местных достопримечательностей всегда чреват наваливающейся свинцовой усталостью, поэтому вечером я решила размять прогулкой свои кости. Погода и обстановка к этому весьма располагали. Коттедж, окружённый деревьями, мощёные тропинки, фонари, горящие повсюду, и как будто из ниоткуда возникшие деревянные тотемы представляли собой этим вечером нечто действительно фантастическое.

Выйдя в прохладный вечер, попадаешь как будто бы в другое измерение, неведомое раньше. Обитатели соседних коттеджей и просто местные жители тоже не смогли удержаться от вечернего променада.

Когда гуляешь в таком месте, возникает множество чувств, необъяснимых эмоций и не покидает ощущение погружения во что-то сакральное. Подсознание будто бы притягивает всевозможные фантасмагорические мысли, способные поразить любое воображение. А ты идёшь себе и идёшь, погружённый в этот удивительный мир, упиваясь волшебством этого сказочного вечера.

Вдруг внезапное чувство опасности и паники стрелой пронзает мозг. По телу побежали мириады мурашек, и забился внутри огромный колокол тревоги.

Я начала оглядываться и поняла, что не одна испытываю подобное.

Люди бросали недоуменные, беспомощные взгляды по сторонам в тщетной попытке осознать происходящее. Я решила пройтись дальше и попробовать найти источник всеобщей тревоги и паники, но чем дальше я шла, тем глубже становились эти чувства.

А затем я увидела нечто неописуемое. На поляну выбежало множество людей. У всех был безумный, мечущийся взгляд, охваченный неведомым животным ужасом. Они как будто бы спасались от чего-то невидимого и поистине пугающего.

Леденящий страх, пробравшийся в мою душу, словно пригвоздил меня к месту. Как парализованная, я стояла и смотрела на толпы спасающихся бегством неизвестно от чего. Подсознание лихорадочно орало в припадке несусветного ужаса, пытаясь достучаться до меня: «Беги! Несись со всех ног! Не стой ты столбом, а убирайся отсюда как можно быстрее! Тебе грозит опасность! Беги! БЕГИ! И не оглядывайся! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!»

И я, сорвавшись с места, понеслась как оглашенная в сторону своего коттеджа. Вертеп сумбурных мыслей в голове был подобен урагану. Страх подгонял меня бежать быстрее и быстрее. Мозг требовал запереться в комнате, закрыть все окна и спрятаться в кровати, как будто бы это невероятное убежище, способное спасти меня от всего этого безумия.

«Не оглядывайся! Беги и прячься!»

В конце концов я вообще перестала что-либо понимать и слушалась лишь инстинктов и одуревшего от происходящего подсознания, удушаемого липкими пальцами всепоглощающего страха.

От быстрого бега и ужаса кружилась голова. Всё окружающее расплывалось перед глазами, ноги гудели, тело устало, но всё же по инерции неслось вперёд, вверх по лестнице, и… вот она! Спасительная дверь, захлопнувшаяся за моей спиной. «Быстрей в кровать!» — верещал спятивший внутренний голос, охрипший от крика.

Так же неожиданно, как и началось, всё закончилось. Я ещё долго сидела под одеялом и тряслась как будто бы в эпилептическом припадке, прежде чем окончательно прийти в себя. Я не могла доступно объяснить, что же всё-таки произошло. Всё это не поддавалось никакому логическому объяснению. Я ничего не понимала. Что же могло так сильно напугать людей и что же произошло со мной, обычно спокойным и не поддающимся панике человеком? Огромное количество вопросов — и ни одного вразумительного ответа.

Наконец я заснула беспокойным сном. Снился мне какой-то бессвязный, но безобидный бред. Однако что-то заставило меня проснуться в холодном поту и с одной-единственной фразой в голове: «Запомни, тебе нужно помочь девочке!».

Становилось всё страннее и страннее. Я отчётливо чувствовала, что с этим местом что-то не так. Да вот только что?

День второй

Наутро мысли о предыдущем вечере так и не отпустили. В голове роилось множество вопросов, найти ответы на которые я была неспособна так же, как и объяснить случившееся логически. Не состыковывалось абсолютно ничего. Произошедшее явно лежало где-то за пределами человеческого понимания и вообще здравого смысла. А ещё эта фраза из сна! Девочка. В чём я должна ей помочь? Где её искать? Всё это казалось каким-то несусветным бредом.

Экскурсионный рейд продолжился осмотром деревни. Предприимчивый гид настолько дотошно и навязчиво обращала внимание на совершенно ничего не значащие детали, тем самым создавая впечатление, будто что-то тщательно скрывалось от посторонних глаз, хотя и лежало на поверхности. Нечто очень важное. Или же у меня начала развиваться навязчивая идея и я искала подвох там, где его на самом деле нет?

Я, перемещаясь как сомнамбула, вертя головой по указке гида, словно сделанный на скорую руку самопальный робот, окидывала всё невидящим взглядом. Притупились все чувства, голова совершенно опустела, будто её наполнял гелий, сделав почти невесомой. Окружающее пространство расплывалось, становясь нечётким и всё более эфемерным. Всё было неважно, незначимо, а состояние напоминало алкогольное опьянение. Я всё больше проваливалась в мир умиротворения и наслаждения. Не было ничего, кроме желания вечного пребывания в неземном блаженстве — никогда не выходить из божественного транса, достигнуть вершины этого ирреального блаженства. Сейчас. Уже совсем скоро.

Но нечто невнятное проникло в мой замечательный мир ощущений и начало мешать, назойливо копошась мерзким слизнем. Вредоносная сущность, не поддаваясь изгнанию, как тараном разносила вдребезги всю эту вселенскую эйфорию. И вот уже сквозь глухоту прорывался настойчивый шёпот: «Вернись! Тебе нельзя здесь оставаться. Пора обратно». — «Нет, нет. Я не хочу обратно! Здесь мне будет лучше, а там плохо, очень плохо и страшно. Я хочу остаться в этой уютной тишине и темноте. В чудесном забытьи».

Внутри меня будто шла борьба, а мне отводилась лишь роль стороннего наблюдателя, безразличного к исходу баталии. В конце концов, кому какое дело, кто выйдет победителем из этого сражения и где останусь я? Везде будет хорошо.

Вспышка. Невыносимый яркий свет, острым ножом пронзивший глаза.

Наваждение ушло, оставив после себя недоумение и лёгкий шум в голове, напоминающий шипение пустого телевизионного канала. Я почувствовала опустошённость, граничащую с апатией. Жуть тошнотой подкатывала к горлу от неизвестности того, что же происходит со мной. Может, именно так и проявляется безумие?

От размышлений меня отвлёк звук, походивший на жужжание роя насекомых, неизвестно откуда исходящий. Что это? И тут я увидела её, стоявшую в отдалении с видом потерявшегося ребёнка, не знающего, что ему делать дальше. Я направилась к девчушке.

Однако задача оказалась более сложной, чем мне представлялось сначала. Чем ближе я подходила к ней, тем больше она отдалялась от меня. Что же это за чертовщина такая? Я почувствовала себя Алисой в Зазеркалье, где героиня тоже была окружена странностями. Пришла мысль о том, чтобы идти задом наперёд, и — о чудо! — это сработало. Девочка приближалась, и вот я уже стою рядом с ней. Она повернула голову и взглянула на меня. Её глаза странно блеснули.

— А, это ты. Что так долго? Заставила меня убить целую кучу времени на ожидание. Пришло время показать тебе нечто. Пойдём.

И она побежала. Я едва поспевала за ней, удивляясь её прыти, несмотря на ношу, весящую не один килограмм.

Вдруг я потеряла её. Остановившись, начала оглядываться, как меня снова привлёк звук, на этот раз похожий на шум голосов. Распираемая любопытством, я пошла на этот шквальный поток, который вывел меня к сараю. Чем ближе я подходила, тем отчётливее и громче их слышала. Доносившийся из сарая гул повторял, как мантру, одно и то же: «Один, два, три, Амдело! Один, два, три, Амдело! Один, два, три, Амдело!»

Решив заглянуть внутрь, я увидела нечто невообразимое, творившееся там. Внутри здание напоминало кузницу и было забито голыми по пояс мужчинами. Не берусь назвать их точное количество. Все они повторяли одно и то же, перемещаясь по помещению и поднимая голову и руки, словно в молитве. Всё это походило на весьма специфический ритуал, понятный и имеющий смысл только для собравшихся. Внезапно я увидела ту, кого искала совсем недавно. Она стояла в самом сердце этого балагана, совершенно спокойная и… выжидающая? Мне захотелось стремительно вломиться туда, быстро схватить малышку и бежать от этого всего подальше.

Я уже строила план по осуществлению задуманного, как сзади кто-то грубо втолкнул меня внутрь. Потеряв от неожиданности равновесие, я, при падении сильно ударившись о бетонный пол, разбила губы. Кровь быстро наполнила рот, как будто давно уже ждала этого момента.

Воцарилась полная тишина. Все мужчины обратили ко мне свои взгляды, которые были совершенно пусты. По спине у меня пробежал холодок. На меня смотрело огромное количество зомби, послушных, безропотных кукол. Тогда кто же кукловод?

— Братья! — разрезал детский голос тишину. — Эта пришлая чужачка пытается познать нашу священную тайну!

Мы не можем допустить подобное! Амдело! Вызывайте зверя! Они должны сразиться!

Каждое слово, вылетавшее из её маленького рта, было подобно удару хлыста. Девочка смотрела на меня с пожирающей ненавистью, разрывающей на куски злобой. Тем временем мужчины вновь начали читать своё неведомое заклинание, не сулившее лично мне ничего хорошего.

Это был какой-то невероятный кошмар, который нельзя остановить. Меня колотило от ужаса, колени предательски подкашивались. Нужно было срочно сматываться оттуда, но это не представлялось возможным даже в самых оптимистичных мыслях. От безысходности я сорвалась на крик. Я поняла всё. Это была отличная ловушка. Капкан захлопнулся, лязгнув своими беспощадными стальными зубами. Это конец.

— Убегай! Быстрее! — раздался вдруг до боли знакомый голос.

Это был мой отец. Он буквально выбросил меня наружу из сарая, ласково улыбнувшись на прощанье, как бы говоря, что всё будет хорошо, он занял моё место в этой безумной оргии. Круг вокруг него всё больше сужался из-за стекавшихся людей, которые желали лицезреть линчевание. Охваченная отчаяньем, я было попыталась войти обратно, но будто невидимая сила удержала меня, и внутри прошептал голос: «Ты должна уходить, пока не появился зверь. Он в любом случае уже не выйдет оттуда. Не подведи его. Не дай его жертве стать напрасной».

Я неслась очертя голову неведомо куда. Слёзы бессилия застилали мне глаза, сердце наполнялось невыносимой болью, которая сжимала его стальными прутьями, затрудняя дыхание. Папа, папочка! Я больше не увижу тебя, милый, любимый, дорогой. Не услышу больше твой смех и голос, ободряющий меня и поддерживающий в трудную минуту. Он пожертвовал собой ради меня, а что теперь делать мне? Куда бежать? Кого просить о помощи?

Я пулей влетела в храм, не обращая внимания ровным счётом ни на что, в том числе и на крики о том, что он закрыт. Это была моя последняя надежда, моё спасение. Я бежала по земле, по воде, не замечая даже безжалостного уничтожения цветов, вызвавших у меня когда-то такое восхищение. Казалось, с того момента прошло уже не одно столетие, хотя это было только вчера.

Теперь лестница. Надо было во что бы то ни стало добраться до верха к воротам. Силы уже покинули меня, но я упорно ползла, разбивая руки и колени в кровь, стирая их до мяса. Я буквально заставляла своё тело тащиться вверх, падая, сильно ударяясь о ступени лицом и всем, чем только можно. Поднимаясь и снова падая, я упорно карабкалась к воротам.

Добравшись, я больше не могла сдерживаться. Сидя на коленях, истекая кровью, — но горе притупляло чувство боли, которое в иной ситуации, скорее всего, было бы невозможным, — я сотрясалась от рыданий, рвавших мою душу на части…

«О великая Олайо! Помоги мне! Услышь мою просьбу! Внемли моим молитвам! Мне некуда больше идти и некого больше просить! Я прошу тебя спасти это место! Здесь не должно быть всего этого! Помоги! Очисть его! Спаси жителей, о Покровительница! И, заклинаю тебя, помоги моему отцу найти путь в лучший мир. Я умоляю тебя, о Олайо!» — кричала я в исступлении, отчаянно рыдая и вложив в свою молитву всю душу, всю ту боль, которую я испытывала.

Конец ознакомительного фрагмента.