Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. Часть 2

Альманах, 2022

В декабре 2021 года Россия отмечала 200-летие со дня рождения русского поэта и гражданина Николая Алексеевича Некрасова. Николай Некрасов – знаковая фигура не только в литературе, но и в истории России. Читатели альманаха смогут познакомиться с поэтическими и прозаическими произведениями членов Интернационального Союза писателей, принявших участие в премии Некрасова. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Спецвыпуск альманаха является приложением к журналу «Российский колокол».

Виктор Рассохин

Виктор Васильевич Рассохин родом из Первосалютного Орла. Учился в ОГПИ. Работал сельским учителем, журналистом, редактором газеты «Дормашевец».

Член СП СССР с 1978 года, с 1992-го — СРП, с 2020-го — ИСП. Автор поэтических сборников: «Капель», «На ветру», «Золотая кувшинка», «С восходом солнца», «Круговорот», «Шапка Мономаха», «Тропинка», «Шамиль в Калуге». С сыном Сергеем выпустил 50 книг.

Писатель — член РВИО и СВЛ, организации «Флоту быть!», автор сценариев к документальным фильмам. Награждён медалями к юбилеям ВС СССР — РФ. Поощрён благодарностями РПЦ. Публиковался в СМИ Отчизны и стран СНГ. Вклад в литературу отмечен в БСЭ.

Цикл стихов

(из книги «По ухабам Отечества»)

Надеждой живы

В срединный край нагрянул север.

Снега. Шальная власть ветров…

Но сёла бредят ранним севом

И первым выпасом коров.

Зубр

Загадочна природа-мать,

Суровой вечности картина.

В его судьбу надо вникать,

А не стрелять из карабина.

Лучи солнца

А вот и март, сердца тревожа,

Ударил волнами тепла.

И сразу зимняя одёжа

В дороге стала тяжела.

Гуси летят

Хоть на минуту бы присели,

Но нет! Прихватывают ночь…

Нельзя, должно быть, в самом деле

К гнездовью тягу превозмочь!

Моему учителю Степану Щипачёву

Спускаюсь вниз за соловьиной трелью,

Чем гуще чаща — тоньше аромат.

В овраге тёмном, за невзрачной елью,

Через ручей жердиночки лежат.

Перескочу, замру от удивленья,

А после вспомню, выйдя в ярость дня,

Что кто-то в соловьиные владенья

Две белых жерди бросил до меня.

Ландыши

Валентине

Серебряные крошки колокольца,

Глядишь, вот-вот от ветра запоют.

И кажется, их не касалось солнце,

Они по воле собственной цветут.

Любители цветов проходят верхом,

Пускай вокруг бросают цепкий взгляд.

А ландыши стоят — белее снега —

И попадаться в руки не хотят.

Страда впереди…

Сенокос начинается с вечера,

Когда нет ещё россыпи рос.

И мелодия слышится вечная —

Перезвон отбиваемых кос.

У родника

И усталости нет в помине,

Кто-то шутит: «Вода дорога́…»

Люди пьют, а в притихшей долине

Ползари заслонили стога.

Влюблённый гармонист

Звонко радовались кнопки,

Так мелодия лилась,

Даже пыль на влажной тропке

В пляску чуть не поднялась.

Я стоял в тени деревьев,

Не спешил на сеновал.

Мне бы тоже в ту деревню,

Где тот парень проживал!

Хозяин усадьбы

Не забыть тех лет никогда.

Ничего нет сильней природы:

Там, у Савинского пруда,

Я был счастлив в седые годы.

Зорок смолоду

Писатель обладал пространством,

Упадок знал и торжество.

Велик Тургенев был крестьянством —

Всю жизнь боролся за него!

Славным воинам

Не всем достались им медали.

На подступах к Святыне пав,

Они Край Предков отстояли,

За ПРАВДУ СЛОВА — смерть поправ…

Дорогая награда

Озёра крови, смерть, печаль,

Победы свет на потных лицах…

Как вы сумели поместиться

В кружочек бронзовый — медаль?

Зарницы счастья

Я здесь поднялся на ноги

Под выщелк соловья.

От ландыша до радуги —

Орловщина моя.

И, на судьбу не сетуя,

Как мать, люблю и чту

За ночи эти светлые,

Когда земля в цвету.

А что сказать о золоте

Июльского зерна?

Давно в серпе и молоте

Вся мощь его видна!

Триумф

«ПО-БЕ-ДА!» — в мире пронеслось,

И засветились всюду лица!

Сломалась дьявольская «Ось»,

А с нею — вражья колесница.

На зорьке

Снова кличет рыбалка,

Клёва ждёшь трепеща…

Выходного не жалко

За поклёвку леща!

Охотнику

Удачная стрельба неповторима

На вешней тяге и по декабрю.

Но, если ты всегда стреляешь мимо,

Порадуйся, что ты встречал Зарю!

У дуба классика

Мы восторгаемся кумиром,

В нём ищем правду день и ночь.

И всё ж — между войной и миром —

Пусть светит ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ!

Фетовский праздник

Были толки, кривотолки,

С чаркой русской торжество:

Объявили Новосёлки

Царством лирики его!

Укрепим же мысль иную:

Фет, друзья, — не соловей.

Он хотел, чтоб боль чужую

Каждый чувствовал своей…

Вторая Голгофа

Спят по лаврам святые ушедшего века,

Живота не жалевшие во имя Христа.

В новом храме отвыкшие от святовства —

Жадно ловят в апостолах дух человека.

Луч Творца возвратился сюда…

Из неопубликованной поэмы «Поругание вечности», 60-е годы XX века

…В 1917 году грянула Октябрьская революция, известившая полушария шестидюймовкой «Авроры», которую честнее было назвать «Бедой». Никто не предполагал, что с падением самодержавия братья-дворяне схлестнутся в жесточайшей сече с братьями — простыми мужиками. К чему привела надуманная революционная ситуация — эта горемычная из горемычнейших трагедий нашего Великого, однако заблудшего народа, — стало известно массам лишь к закату двадцатого столетия. Величайшая авантюра истории под прикрытием «добропорядочности» по отношению к «малым» смертным, к глубочайшему сожалению, ознаменовала Ужас, до сих пор не осознанный религиозными конфессиями и псевдонаучными флюгерманами атеизма. Много среди них было добрых и честных людей, но горя масс они не осмыслили, так спешили жить. Мечтали выжить в то «вороное время» безо всякой любви к привилегиям и самодостаточности личности как таковой.

Разорванная, голодающая, истощённая, овшивевшая, изнурённо-порочная Россия потеряла многовековой праведный лик, попав в бунтарские руки эмигрантов-большевиков и под страшный гипноз их лозунгов, открывших путь идеологическому глумлению над всеми слоями общества. Хаотический синдром разрушения «во благо» строительства народной диктатуры распространялся на всех, независимо от расовой принадлежности и установившихся форм вероисповеданий, необходимых разумным и юродивым ежедневно, как воздух, вода, хлеб, Солнце; как продолжение рода ради его жизни на Земле…

Катастрофичность событий на фронтах Первой мировой войны сорвала укрепившуюся века «дамбу» терпимости, взаимопонимания, канву взаимоотношений и родственных связей между народами и национальными меньшинствами. Банальное «верхи не могут руководить по-новому, низы не хотят жить по-старому» подорвало людское возмущение на гражданской мине, раскололо население на два антагонистических лагеря, вызвало безжалостные противостояния Юденичу, Корнилову, Деникину, Колчаку, Махно и Петлюре, Врангелю, Энвер-паше, Сеиду Алимхану. Наконец, разномастным интервентам, бекам, авантюристам-головорезам и мародёрам, не посмевшим поднять руки и головы при главной опоре — царе Николае II, — достались «ломти» при оружейном разделе остатков «пирога» — Российской империи.

Да, внешняя и внутренняя политика самодержавия была в чём-то ошибочной, где-то антинародной и, очевидно, фальшивой. Но было бы глупо забывать о Гришке Распутине и попе Гапоне, коему верующие с большим удовольствием отбивали бы щелчки, словно Балда из сказки Александра Пушкина. Вряд ли богобоязненные из простонародья допустили бы грехи из жизни князя Ф. Юсупова и депутата Думы В. М. Пуришкевича. Ничего! Большевики, не покаявшись, будут водить их за нос и желудок десятилетиями…

Заметим, что тем, кто находился по другую сторону баррикад: чистой и грязной на руку аристократии, интеллигентам, военным, священнослужителям и далёким от них мещанам — оставалось одно: бежать… При этом в демоническом хаосе, мародёрстве, в клоаке эпидемий, буйной проституции, в рутине бумаг, сопряжённых с семейными трагедиями, остался жить и работать микропроцент истинных патриотов — бывших верующих соотечественников, — ошибочно уверивших в правдолюбие и порядочность верхушки, мотавшей сроки в ссылках и тюрьмах.

Невиданный и неслыханный бег нации с родной земли в никуда ускорялся в чудовищно кровавом масштабе. Новые писаки из числа трёх-, пятиклассно образованных застолбят явление как «первая волна эмиграции». Но это потом… А тогда — бежали тысячи, миллионы, революционный меч не видел жертв!

Куда? К кому? Для чего и зачем? Почему и ради кого?! Ответы на бесконечные вопросы для большинства пройдут через дуло к виску или в рот; другие погибли в пути; а те страдальцы, что, любя Россию, остались терпеть с нею муки, позднее прошли через фильтрацию и фальсификации ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, ГУЛАГа. Мракобесие чумы переросло в истребление генофонда…

Вспомните «Сорок первый» реалиста Б. Лавренёва, «Бег» М. Булгакова, «Любовь Яровую» К. Тренёва, Сашу Брусенцова из к/ф «Два товарища», рассказ М. Шолохова «Родинка». Помолчим о документальных лицах, творивших историю вопиющим братоубийством, изничтожавшим дух и волю, здоровье и счастье Общероссийского трудолюбивого населения. Тот же «Тихий Дон» далёк от штилей зорь — Шолохов, как бы «буржуины» ни покрывали его ложью, высек кровопад потоков простейшим слогом! «Окаянные дни» «антисоветчика», воронежца Бунина, буквально вчера униженного на Родине новым витком «буниниады» при пустозвонстве, — это ещё мягко молвлено; бег проклятой самой собой нации превратится в окаянную дистанцию непромеренных никем трагедийных миль с последующим стартом во сверхокаянную эпоху.

«И как надоела всему миру своими гнустями и несчастьями эта подлая, жадная, нелепая сволочь Русь!» — рвя душу, оставит потомкам Иван Алексеевич, выводя эти строки в дневник 6 августа 1921 года. Кого из мечущихся по двум полушариям ожидали — Париж, Анкара, Стамбул, Констанца, Берлин, Рим, Иерусалим, Шанхай, Харбин, Токио, Сан-Франциско и Нью-Йорк? «Мы жили тогда на планете другой…» — пел дорогой длинною Александр Вертинский, в объятиях ностальгии вспоминая Фонтанку и Неву. Могли ли страдать за такую «новизну» Герцен, Чернышевский, Писарев?

Иностранные ножи революции — лидеры и несостоявшиеся вундеркинды извращённого ими же марксизма основательно проштудировали «Протоколы сионских мудрецов» и книгу С. Нилуса «Великое в малом», излагающие тайные планы достижения мирового господства. Через границу Германии во главе с В. И. Лениным промчались 98 «партийных соратников». Никто из них не был русским. Закреплённые капитал-владыками зарубежья, они явно не желали работать лопатой на собственном огороде, круглогодично пачкаться в навозе, по 12 часов стоять у станка, вытачивая «железяки» войны. Господа без родины если и воевали, только на руководящих постах, «плюя с колокольни», что их называют «германскими агентами» и «изменниками».

Захват власти эрудированными бесами не имеет освещения ни в одном из учебников по новейшей истории, хладнокровно-фарисейски он вуалируется аспирантами, кандидатами, докторами и профессорами всех видов наук, присягнувшими дензнаку-госбюджету (по изворотливому принципу «давно это было»). Революционеры прибыли в наши земли и пользовались их гостеприимством-благостью не только для постройки нового государства с ненавистно-нечитаемыми аббревиатурами в понятии крестьянства и прочего малограмотного люда. Психологически верно рассчитав посулы широким массам (толпе), они привезли с собой динамит для будущей репрессивной войны с кровным населением. Борьба с «врагами» погубит не менее пятидесяти процентов их самих вместе с семьями, породив конфискальное узурпаторство в виде «раскулачивания»…

Чтобы навсегда расквитаться с потомками Владимира Мономаха, пророчески предсказавшего падение страны в случае госпереворота во главе с иностранцами, подмандатно требовалось уничтожить Веру Человека под девизом «Религия — опиум для народа». Внутренняя война новых инквизиторов с христианством Руси незамедлительно вылилась в трактовку и реализацию ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», изданного к Рождеству 1918 года.

Итак, партаристократия наслаждалась возможностью понежить себя видом золотых штабелей рублёво-валютного запаса России и бесценными сокровищами 300-летия Романовых, а в это же время её сыны, чьи пращуры создавали сие, нищенствовали и бессильно злобствовали за кордоном, искали цели и пути обезглавливания Советской республики. В их памяти монархия не вычёркивалась ни кальяном, ни «мэдхен фюр аллее», ни остатками водки дореволюционного розлива. В противовес не то что Антанте — Миру — товарищи пошли другим путём, следуя догмам человека, писавшего письма издалека, — Вождя мирового пролетариата, без обиняков общавшегося с седым, матёрым криминалом ещё при царизме. Внедряя доктрину контртеррора и атеистически глумясь над религиозными вековыми канонами, «путешественники» проявили максимум маниакальной изобретательности, запустив гильотину, рубившую былое духовное величие державы. Развязывание рук голытьбе-лентяям, карьеристам и краснобаям с «планетарной сумасшедшинкой» при объединении с великолепно продуманной идеологией, игравшей на низменных чувствах под прикрытием плакатно-трафаретных «измов», привело к безумству трагедий задолго до взрыва храма Христа Спасителя. Крушить-то — не строить!

В 1918 году в Петрограде алчные красногвардейцы пытались разграбить Александро-Невскую лавру и убили взывавшего не совершать богохульный грех протоиерея отца Петра Скипетрова. Затем был расстрелян настоятель Санкт-Петербургского собора, один из образованнейших людей своего времени протоиерей Алексей Ставровский. В купеческой Елабуге умерщвлён протоиерей отец Павел Дернов, безвременно ушедший вслед за тремя мучениками-сыновьями. В Туле и Харькове безжалостно расстреляны крестные ходы, несмотря на детей, женщин и стариков. На «совести» (?) 5-го отдела народного комиссариата юстиции — изрубленный шашками на станции Вятка взывавший к умиротворению епископ Дионисий Измаильский; немыслимый по жестокости расстрел собравшихся верующих при ревизии церковного имущества в Пермской епархии. Три дня блюстители революционного «порядка» истязали священника станицы Усть-Лабинская Кубанской епархии Михаила Лисицина, замучив его насмерть. Были убиты видные представители Православной Церкви: митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский) и протоиерей Иоанн Восторгов, привечавший паству в московском соборе Василия Блаженного, чудом избежавшем пиротехнического «фейерверка»… Гонения на истину Христову без всякого суда и с попранием закона и прав свершались почти во всех городах и сёлах нашей Отчизны. Из орудий обстреливали Святые соборы Кремля московского. В Петрограде оскорбили часовню Спасителя и чтимую верующими Почаевскую лавру. Под Ливнами осквернили приход отца Николая Поликарпова…

Божьей милостью Патриарх Московский и всея Руси Его Святейшество Тихон (Василий Беллавин), выступая с посланием к пастырям и архипастырям 19 января 1918 года, эмоционально и справедливо предал анафеме дьявольское дело лжемиссионеров марксизма, низверг губителей Святой Церкви Христовой и её благодатных таинств.

«Всё сие преисполняет сердце наше глубокою болезненною скорбью и вынуждает нас обратиться к таковым извергам рода человеческого с грозным словом обличения и прошения по завету св. апостола: “Согрешающих пред всеми обличай, да и прочие страх приимут”.

Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело — это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной». «Шариковы и Швондеры» умели вести облчистки…

Присутствующие ищейки режима указали Его Святейшеству на грубость и непозволительность ряда высказываний, на что Тихон (его имя и заслуги вычеркнуты из сегодняшних учебников) ответил: «Готов на всякие страдания, даже на смерть, во имя Веры Христовой».

Ежедневно доходили известия о зверских избиениях и ужасных убийствах ни в чём не повинных, даже болевших людей, честно исполнявших долг перед Отечеством, бескорыстно служивших благу народному. Преосвящен-нейший епископ Макарий (Гневушев), руководивший Орловской кафедрой в период всероссийского распятия Русской Православной Церкви, перед лицом врага воззвал к милосердию, за что не без подписи Я. Свердлова был лишён общения с прихожанами и сослан в Спасо-Преображенский монастырь города Вязьма. Бог или Небесные Силы покарают «Гобсека РКП (б)» именно на Орловщине с официальным диагнозом «испанка». Ничто бесследно не проходит: казнил людей — тебя казнят. Ведь многоуважаемого Владыку, дальнозоркого патриота Макария, арестуют в августе 1918-го как «контрреволюционера», а позже расстреляют… Эти «университеты» не опишет ни один из горько-сладких писателей СССР!

Прав был наш земляк, ливенец, выдворенный безбожными властелинами тьмы, отец Сергий (Булгаков), говоря, что «в России не было и нет культуры вне религии, и с разрушением её остаётся варварство». Повсюду насаждались семена злобы, братоубийства, ненависти, проповедуемых воскрешающим язычеством и его чернодушенными слугами. Так, московские церковные бандиты свергли Патриарха, предав его ложному суду, а в 1922 году — Митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина вместе с тремя новомучениками, одетыми в лохмотья и обритыми, чтоб не узнал народ, подлейшим образом расстреляли на станции Пороховые, что по Ириновской железной дороге…

Бесспорно, руководство Республики невежества и страха, призывавшее к повиновению перлами: «Фабрики — рабочим!», «Земля — крестьянам!», «Мир хижинам — война дворцам!», хамски забыло о той святой роли Церкви, которую она имела в быте мирян, в Императорских армии и флоте. А может быть, эмигранты с высокообразовательными грабительскими наклонностями, пустив корни во Франции, Германии, Швейцарии, жили с шорами на глазах, не желая вникать в суть церковных изысканий ввиду пожизненной симуляции собственного «становления» под ружьё, горечь окопов фронтов и солёность краткого мига потопленных? Сошли в народ и готовились к печати сотни церковных изданий, в монастырях доживали век праведные старцы, ясновидящие и пророки… Подлунный мир — мусульманство, почитая Аллаха и заповеди Корана, не было повально басмаческо-янычарским, ибо это учение, как и всякое другое, проповедует любовь к ближнему, уважение предков, матерей, Родины, учит быть терпеливыми и прощающими.

Который раз задумываешься: каким существом надо быть, досконально изучая религию годами, какими надо быть сыновьями-дочерями, чтобы нагло терроризировать воспитанное тысячелетиями общество?!

Апогеем клятвопреступления, отречения от вековых традиций народов и пиром убожества бесов, присягнувших Идолу — первому врагу Бога — Падшему ангелу, явится пантомимное, необоснованное убиение коронованной семьи Романовых и её окружения. Царь не мог быть святым, но был не иностранцем, гадящим на вскормившей его земле! Хотя его любимец, адмирал Нилов, предсказывал: «Все будем висеть на фонарях!».

Клещи доморощенной, вампирской Голгофы продолжали со зверской методой сдавливать её ваятелей, скот, тайгу, пашни, моря и леса. В лихолетье ленинско-сталинской диктатуры расстреляют по суду и без суда тысячи представителей белого духовенства, монахов и монахинь, звонарей и послушниц, а также ядро интеллигенции, противостоявшее повторному распятию Учения Христа. В стране, помпезно шагавшей по пути социализма, взорвут и ванда-листски разграбят тысячи храмов и монастырей. Под безбожную червоточину и вспарывание алтарей попадут архитектурные памятники, духовные места многовекового паломничества поколений…

…Ныне идёт возврат нации к христианству, выкованному передовыми умами и личностями ушедшего тысячелетия. Возвращение к Истокам Веры есть высшая материализация подвижничества великих святых, праведников и великомучеников Всея Руси, следование заповедям Патриархов Отчизны.

Однако и сегодня, когда постройка и действие механизмов Второй Голгофы отошли с прахом убитых ею в небытие, автор вынужден признать, что наш исстрадавшийся народ, победитель итало-германского фашизма и самурайского милитаризма, ещё долго будет зреть захват власти новым сатанинским язычеством. Сограждане в капкане обещаний не находят минут, чтобы почтить венком пресловутое «светлое прошлое», именуемое Царством Острога, с вечно живущим в нём ВСЕНАРОДНЫМ ГОРЕМ.

г. Орёл — Козельск — Оптина Пустынь — Сухиничи.

«Путевые заметки»

(из книги В. В. Рассохина «Меч возмездия», г. Орёл, СП КНР и РФ «Новое время», 2016 г.)