Следуй за ветром, Тара

Альго Мира, 2022

Сердце, закрытое надёжными стенами. Девушка, не знающая об этом. Молодой человек, старающийся пробиться сквозь преграды. Любовь, которая не может достучаться. И одна жизнь, которая проходит в пустую. И ничего бы не было, если бы не черта, которая обнажает правду. Честность перед собой меняет не только Тару, но и реальность.

Глава двенадцатая

«Куда убежать… Куда спрятаться… Чтобы никто не видел. Чтобы никого не слышать». Мысли Тамары скакали. Чувства переполняли. Она хотела лишь одного — спасительного одиночества.

В доме, хоть и двухэтажном, где тусила большая компания, это было сделать непросто. Тамара закрылась в туалете. Холодная вода смыла слёзы, но не утихомирила бурю внутри. Нужно время! Но в дверь уже стучали.

Тамара выскользнула наружу и натянуто улыбнулась Лере. Та защебетала:

— Тамарочка! Как давно тебя не было видно. Ты изменилась. Подожди меня — хотелось поговорить.

— Со мной? — эхом повторила Тамара. — Чуть позже. Я здесь до завтра. Ещё встретимся.

Тамаре не хотелось говорить с пассией Кирилла. Особенно сейчас. Что она может сказать? Они не общались даже в институте. Лера всегда казалась Тамаре высокомерной, думающей только о внешности, девушкой. Они здоровались, но близко не общались. Неужели, она что-то заподозрила? И хочет поговорить о Кирилле?!

Тамаре было невыносимо. Мысли закрутили и отозвались болью в висках. «Свежий воздух. Мне нужно на свежий воздух». То, что уже одиннадцать вечера, Тамару не смутило. Её бы сейчас не смутило ничего. Она забежала в комнату и натянула штаны. Снег и холод не позволял себе роскоши выбежать в лёгком платьице, подходящем для вечеринок. Страх, что она кого-нибудь встретит, заставлял Тамару торопиться. Но, видимо, все осознавали произошедшее. Никого. В холле тоже было пусто. Тамара с трудом отыскала свой пуховик. Шапка, шарф, сапоги. Всё! Тихо-тихо закрылась за ней дверь.

Мороз защекотал ноздри и проник внутрь. Тамару била дрожь. То ли от мыслей, то ли от холода. Снег заскрипел под сапогами. Следы чётко печатались на недавно выпавшем снеге. Она шла к калитке. Закрыто. Но, может, и хорошо. Заблудилась бы ещё. Даже телефон не взяла. Тамара пошла по участку. Он был большой. Свободно вмещал дом, баню, беседку, сарай, гараж. Всё ухоженное и аккуратное. За домом возвышались деревья. Тамара пошла туда. Здесь даже была ёлка. Как она любила ели. Их мохнатые ветви веяли детством, когда папа ставил в гостиной живую ёлку под потолок. Запах свежей хвои окунал в волшебство. Но когда Тамара подросла, ей стало жалко лесных красавиц, которые так бесславно погибали под новый год.

Здесь же ёлка стояла живая. А запах был тот же. Ель тянулась ввысь, и Тамара посмотрела вверх.

Звёзды! Тысячи звёзд толпились в темноте. Они жили своей жизнью в бесконечном космосе. И Тамаре показалось всё таким мелким, что было здесь на Земле и что касалось её.

«Ну и что, что Кирилл… Разве не может быть любви безответной?! Ну и что, что он рядом был, а я проворонила. Но ведь сердце тогда молчало. Оно очень и очень боялось», — Тамару накрывали осознания. Закапали слёзы. От этого мокли и мёрзли щёки.

Отец… Теперь в мыслях девушки был отец. Почему он ушёл?! Как?! Зачем…

Она поняла, что невыносимая боль жила в ней всё это время. Боль, которую она спрятала так глубоко, что сама не знала о ней.

Боль слишком рано кончившегося детства.

Боль разбитой уверенности, что может быть всё хорошо.

Боль бесконечной любви к папе, жизнь которого так неожиданно оборвалась.

Боль, что она стала не нужна маме, которая сама погрязла в своих переживаниях.

И эта боль осталась внутри, спрятанная, но не ушедшая. И она привела к тому, что Тамара сражалась. Боролась в жизни со всем, а главное, со своим страхом привязаться к кому-то.

— Тара! — голос заставил Тамару вздрогнуть.

Она смотрела ввысь и не хотела оборачиваться. Она и так знала, кто там. Тарой её называл в жизни лишь один человек. И то уже давно. Кирилл…

— Тара… — слов не находилось. Тамара мечтала провалиться сквозь землю. Ещё никто не видел её слёз. После смерти папы.

Рука легла на талию. Тамара вздрогнула ещё раз. Кирилл силой развернул девушку к себе. И посмотрел в глаза.

Тамара почувствовала, как тёплая рука вытирает слёзы.

— Пойдём. Ты окоченела. Тебе нужно согреться, — противиться не было сил.

Она слабо сказала:

— Я не хочу, чтобы ребята видели мои слёзы.

— Мы пойдём в баню. Там никого нет.

В бане было тепло. Тамара почувствовала на щеках жжение. Замёршие слёзы давали о себе знать, а ещё пальцы ног и рук не чувствовались.

— Тебе нужно отогреться: давай я разотру руки и ноги.

Кирилл посадил Тамару возле батареи и включил её на полную мощность. Он снял с неё только перчатки и бережно начал растирать палец за пальцем.

— Тебя не было целый час. Что ты делала?

— Вспоминала, — неохотно сказала Тамара и шмыгнула носом. — Папу…

— Ты раньше не любила вспоминать о нём, — сказал Кирилл.

— Это ты виноват. Волшебная ночь… Твоя, между прочим. Достаёт то, что человек скрывает сам от себя, — Тамара не узнавала свой голос. — Кто ж знал, что там такое?! Знала бы, я бы сегодня ни за что не пришла сюда.

Кирилл молчал, растирая пальцы. Руки согрелись.

— Давай ноги.

Тамара протянула и ноги.

— Лёд, — проговорил Кирилл.

— Я пришла сюда веселиться, — Тамара не могла остановиться. — А та боль, что жила внутри, требует одиночества.

Кирилл мягко сказал:

— Ты ещё не насиделась в своём одиночестве?

Тамара вспыхнула.

Но Кирилл продолжил:

— Твоё одиночество за десять лет не уняло ту боль. Значит, не помогает. Может, что-то другое попробовать.

Тамара закусила губу:

— Что теперь обо мне ребята подумают. Я зарёванная.

— Они сами в своих чувствах разбираются. Не зазнавайся — сейчас мало, кто о тебе думает.

Конец ознакомительного фрагмента.