Курсы богинь

Альго Мира

Ещё молодая, но уже основательно замученная жизнью и бытом женщина по имени Маша исчерпала свой внутренний ресурс. Её не устраивает абсолютно всё: муж на диване, драки детей, своя внешность. Желание простого женского счастья переполняет, но нет ни времени, ни сил на себя. Марию охватывает ужас, что она так и проживёт до конца дней. Случайное падение в лужу приводит Машу на «Курсы Богинь». Небывалые занятия выводят жизнь женщины из размеренного русла.

3

Мама с сыном выбежали из дверей сада.

— Мама, почему ты так поздно? Говорила, что отгул. Пораньше заберёшь.

— Дорогой, сначала я ходила в ЖЭК. Потом полы мыла. И что-то подзадержалась. По дороге к тебе — вот, в лужу грохнулась.

Павлик закивал:

— Да, видок у тебя ещё тот!

— Надо торопиться, — мама потянула сына за руку. — Саша ждёт.

И они побежали в сторону школы. Хорошо, та была в десяти минутах ходьбы от садика.

Во дворе под надзором учительницы околачивался паренёк лет девяти. Он гулял сам по себе. А взрослая женщина чуть поодаль то и дело поглядывала на часы и хмурилась. Наглухо застёгнутое чёрное пальто, такого же цвета шляпка и сапоги. Лишь красные перчатки и шарф оживляли вид уже немолодой женщины. Больше никого во дворе — другие ребята давно разошлись по домам.

— Саша! Где же мама? — спросила учительница.

— Екатерина Анатольевна, она обещала забрать пораньше.

В ответ женщина криво улыбнулась, но в темноте мальчик не заметил. Он прыгал с ноги на ногу и подкидывал камушек. Шапка съехала на макушку, из-под неё смешно торчали уши. Куртка застёгнута наперекосяк. Зато глаза с задорной искринкой и улыбка до ушей выдавали весёлый нрав.

И тут во двор влетели запыхавшиеся Маша с Павликом. Учительница сказала сердито:

— Марья Ивановна, я же просила!

— Да-да, Екатерина Анатольевна, — устало произнесла Маша. — Обещаю, это больше не повторится.

Маша, Паша и Саша вышли за ворота школы. Моросил осенний дождь. В темноте свет фонарей красиво отражался на мокром асфальте. Но никто из троих не обратил внимания на очарование осеннего вечера.

— Мама, я устал, — заканючил Паша.

— Есть хочу, — подхватил Саша.

— И я, — поддержал младший.

Маша покачала головой:

— Ужин я не успела приготовить.

— Давай зайдём в магазин, купим что-нибудь!

— Ну, уж нет, потом ужинать не будете.

— Мама, ну сил уже нет!

— Мама, я столько тебя ждал! А после полдника мне ничего не перепало.

— Ну, ма-аа-м-ааа, — ребята дружно тянули Машу в сторону магазина и не давали придумать новые аргументы. И Маша устало сдалась.

Они вышли из магазина, и мальчишки весело захрустели обёртками.

Минут десять царило молчание. Потом Паша погладил сытый живот и сказал:

— О, Санёк, моя-то вкуснее оказалась.

— С чего ты взял? — взъерепенился старший. — Моя и больше, и такое объедение!

— У меня внутри начинка клубничная была. А у тебя что?!

— А у меня зато снаружи шоколадом облитая.

Паша решил, что шоколад перевешивает клубничную начинку, и такое положение вещей показалось ему крайне несправедливым. Он скомкал обёртку и бросил в Сашу. Старший брат, который успел выбросить фантик в урну, тут же подобрал камешек и с силой запульнул в спину Павлика, удиравшего от расправы. От боли, смешанной с яростью, Павлик взвыл и набросился на обидчика с кулаками.

На глазах прохожих Маша разняла драку и повела насупленных сыновей за руки, как маленьких: одного справа, другого — слева. Грустные мысли нахлынули с новой силой.

Вот и дурацкая лужа, в которой она не так давно искупалась. В глаза бросилась уже знакомая табличка «Курсы богинь». «Да по-любому „развод“», — сердито подумала Маша.

Наконец, они пришли домой.

Дома обычная вечерняя картина — Машин муж и отец семейства Дмитрий лежал на диване с пультом в одной руке и пакетом чипсов — в другой. Двойной подбородок, округлый живот и двухдневная щетина. Трудяга, сразу видно.

Маша тихонько вздохнула, снимая многострадальное пальто.

Дима работал водителем на подстанции скорой помощи. У него был удобный и лёгкий график, но ему как-то удавалось создать вокруг себя ореол великого труженика.

— Привет! — донеслось с дивана. — Вы чего так поздно? Пришёл — никого. И поесть нечего.

— Что-то сегодня день не задался, — грустно произнесла Маша. — Ты бы не мог почистить картошечки, Дим, а? А то мне нужно вещи застирать — я в лужу свалилась. И ещё уроки проверить.

Ответом ей было бормотание телевизора, по которому шёл футбольный матч.

Сперва Маша посадила Сашу за уроки. Мультики заняли младшего. А её ждала ванная. Мокрой губкой она тщательно оттирала пятна с пальто. Другой одежды для осени не было и перспектив к её появлению тоже. Вычистив пальто, она занялась собой. Горячий душ смывал грязь, но против вихря тоскливых мыслей он был бессилен.

«Ох, а сапоги-то! — вспомнила она уже с полотенцем в руках. — Придётся ещё и…»

— Мама! Полдевятого, а у нас ещё маковой росинки во рту не было. Ужинать хотим!

Раздражение всё-таки прорвалось в голос:

— Я просила вашего отца почистить картошки.

В ответ Паша протянул:

— У него футбол. Он будет есть перед телевизором. И спать тоже, — добавил мальчик и улыбнулся.

Маша обречённо вздохнула.

В морозилке веяло холодом и пустотой. Лишь на нижней полке сиротливо лежала последняя пачка пельменей.

Наконец, в квартире наступила тишина. Только Маше было пока не до сна. Гора немытой посуды ждала в раковине. Потом — погладить на завтра рубашки мужу и сыновьям. У Паши на штанах дырка появилась. Пришлось чинить. А ещё Маша с вечера готовила завтрак, чтобы утром сберечь время.

Когда она легла, часы показывали почти полночь. Муж давно храпел на диване. Телевизор выключила Маша.

Поставив будильник на шесть, она закрыла глаза. Но сон не шёл.

Неужели она вот так и проведёт остаток жизни? Для этого она живёт? Непролитые слёзы жгли глаза. Она долго вертелась с боку на бок, но усталость, в конце концов, взяла своё.