Искусство жить долго. Рассуждения о трезвой и умеренной жизни

Альвизе (Луиджи) Корнаро, 2022

Луиджи Корнаро в возрасте 40 лет понял, что для сохранения своего здоровья ему предстоит узнать, какие продукты вредят ему, а какие приносят пользу, и, что, возможно, важнее, в каких количествах он может их употреблять с пользой для здоровья. Он настаивал, что совершенным врачом можно быть только для самого себя – никто другой не может знать вас так же хорошо, как вы знаете себя, или давать вам точные советы относительно деталей вашего здоровья. Каждый человек обязан экспериментировать со своим питанием и наблюдать за своим здоровьем. Принципы питания по Корнаро являются вечными полезными советами для здоровья и жизненных сил. Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста.

Краткое изложение жизни и трудов Луиджи Корнаро, написанное Херонимо Гуальдо на итальянском языке (около 1560 года)

Мы сами по себе, мы такие или такие. Наше тело — это сад, в котором наша воля — это садовник: так что если мы хотим посадить крапиву или посеять салат, посадить иссоп и выполоть тимьян, снабдить его одним родом трав или отвлечь его многими, или сделаем его бесплодным от безделья, или удобрим навозом или бесплодной от праздности, или унавоженной от труда — все это лежит в нашей воле. Если бы равновесие нашей жизни не уравновешивали бы одни весы разума, чтобы уравновесить другие — чувственности, то кровь и подлость нашей натуры привели бы к самым абсурдным выводам. Но у нас есть разум, чтобы охладить наши неистовые порывы, наши плотские жала, наши неутоленные похоти.

«Отелло»

I

Сэр, пусть слава вам воздаст хвалу.

Что, невзирая на неблагоприятные звезды и раздоры природы. Исключительно благодаря размеренному поведению вашей жизни.

Здоровым и счастливым вы прожили дни.

Не ограничиваясь одобрением, но и взвешивая

Боли, которые вы не жалели, чтобы исправить других.

Направляя их стопы своим маяком.

К долгому и приятному путешествию по жизненному лабиринту.

Благословен ваш жребий, кто с непоколебимым умом

Под грузом лет, которых многие боятся довольны и счастливы, Твой голос в песне возвышенной рокотлив и чист.

Твои мысли ничем не заняты.

То благо твое, что для человека предназначено.

II

«Усталость и горе — это старость.

Когда от нищеты и болей свободна».

Восклицает один, «ибо это приводит к слабости.

И предупреждает нас о мрачном монархе грубом».

И все же тот, кто сдерживает свои страсти грубые.

Не срывает цветы с растущего дерева жизни.

Собирает в старости плоды сладкие и прекрасные.

Ибо природа наделена целью.

Если я, с годами, слабею и болею.

Не время, а я, причина этого моего горя.

Слишком много я внимал голодному аппетиту.

И хоть для спасения гибели я волю свою склонил,

Тщетно, боюсь — я становлюсь все старше.

И ошибки возраста не скоро исправляются.

III

В отшельнических пещерах, где зияет пустыня.

Древние отцы жили экономно —

Корни, кресс-салат, травы, избегая редких яств.

Их вкусы не были менее утонченными, чем наши.

Из их примера, подтверждения цветов

Из того, что ты мне говоришь, и в памяти я храню

Что пиры, которые безрассудство устраивает на красивых столах.

Наши тела ослабляют и снижают наши силы.

Желание человека — оставаться

Долго с живыми, ибо жить сладко.

Желания своего он может достичь воздержанием.

Дама Разум советует, трезвая и осмотрительная.

Сюда, чтобы обрести надежную привилегию.

И не спеши в царство теней отступать.

Луиджи Корнаро, часто называемый «Венецианским столетним долгожителем», престарелый автор знаменитого трактата «La Vita Sobria» (буквальный перевод — «Умеренная жизнь», но более известного как «Искусство жить долго», родился в Венеции в 1464 году.

Хотя он был прямым потомком прославленного рода Корнаро, но, будучи обманутым каким-то образом через нечестные интриги некоторых из его родственников, мы плохо знакомы с реальными обстоятельствами, он был лишен почестей и привилегий, связанных с его благородным происхождением и был исключен от всех государственных должностей в государстве. Будучи человеком большой личной и семейной гордости, он очень остро почувствовал унижение от такого обращения. И, как следствие, он удалился из родных мест и сделал город Падуя своим домом на всю оставшуюся жизнь, за исключением коротких летних сезонов, когда он удалялся в свои загородные резиденции.

Однако этот переезд, который в то время, должно быть, казался ему великим несчастьем, в конечном итоге, несомненно, оказалось благословением.

В течение долгого периода своей замечательной жизни — его философский ум часто возвращался с благодарностью к тем самым унижениям, но за которые, возможно, он никогда бы не получил бы главного стимула в своей жизни. Ибо не можем ли мы считать, что именно из-за них — он решил найти для себя более почетное имя — имя, которое должно покоиться на более прочной и более достойной основе, чем простая семейная гордость. Эта решимость, чем бы она ни была вызвана, как мы узнали из его повествования, стала кризисом его жизни, изменив, словно по волшебству, весь ее ход. И это привело к созданию славы, не только великой в его время, но и продолжающей расти с течением времени.

Для того чтобы достичь цели, стоявшей на первом месте в его разуме, первое, чему он уделял свое постоянное и наиболее разумное внимание, было обеспечение совершенного здоровья, которое он никогда прежде не знал, и которое он признавал своими лучшими доспехами в борьбе за жизнь. Это знание, важность которого в его время, как и в наше, мало кто полностью осознавал. В книге показаны подробности этой славной работы, а также ее счастливые результаты. А мы бросим здесь лишь беглый взгляд, ибо картина, которую он написал рукой мастера и никто, кроме него самого, не сможет сделать это по справедливости.

Обладая очень слабым телосложением, сопровождаемым, к сожалению, холерическим нравом, Корнаро, кроме того, в свои ранние годы вел беспечный образ жизни, что свидетельствует о легкомысленных привычках, которые в конце концов переросли в невоздержанность. Но ему было суждено оставить после себя нетленное имя, благодаря добродетели, основанной на том, что Корнаро полностью подчинил себе все страсти.

Он был почти уничтожен, прежде чем достиг сорокалетнего возраста, теми естественными и приобретенными недугами, которые в течение многих лет превращали его дни и ночи в почти непрерывное мучение.

Окончательно убедившись в том, что его противоестественные привычки, если они сохранятся, вскоре станут причиной его смерти и обладая таким решительным мужеством и решимостью, которые мы узнаем при более близком знакомстве и научимся восхищаться его главной чертой — он так полностью изменил свой образ жизни, что за очень короткое время его болезни исчезли, уступив место крепкому здоровью и спокойствию духа, которые доселе ему были неведомыми.

Одним словом, из отчаявшегося и почти беспомощного инвалида, непригодного ни для работы, ни для развлечений, он стал не только человеком совершенного здоровья, необычайно активным и счастливым, но и таким примером полного самоограничения, что вызвало удивление и восхищение всех, кто его знал, заслужив и получив титул «Воздержанный». Мягкость и доброта его изменившегося нрава в то же время снискали ему самое полное уважение и привязанность.

В городе Удине, на севере Италии, он женился на Веронике ди Спилимберго, дочери знатного дома с таким же именем. Он очень хотел детей, не только по всем естественным причинам, но и для того, чтобы его потомство могло унаследовать большое состояние, которым он обладал. В течение долгого времени разочаровавшись в этой надежде и когда он и его жена уже были в преклонном возрасте он, наконец, был очень счастлив рождением маленькой дочери. Девочке они дали имя Кьяра (Клара). В свое время она была выдана замуж за своего дальнего родственника — Джованни (Иоанна), сына Фантино Корнаро, члена богатой и влиятельной ветви семьи Корнаро Пископия. Она стала матерью восьми сыновей и трех дочерей, всех, кого Корнаро — как мы узнаем из его собственных слов, дожил до того времени, когда увидел их и насладился их обществом.

Верно соблюдая этот мудрый закон природы, умеренность, в течение стольких лет, он предвкушал, с уверенностью — которая, как покажет продолжение, не была ни необоснованной, ни разочарованной — счастливую и процветающую жизнь не менее века. И этот срок, как он был уверен, он мог бы значительно продлить его и дольше, если бы ему посчастливилось начать жизнь с теми преимуществами, которые, как он уверял нас, его учение дарует детям всех, кто ведет умеренный образ жизни, которого он с удовольствием придерживался.

До самого конца своей замечательной жизни он сохранил свое привычное здоровье и бодрость, а также владение, в совершенстве всеми своими способностями. Ни одна рука, кроме его собственной, не может достоверно рассказать нам о развлечениях и удовольствиях той счастливой старости, к которой он призывал всех стремиться. Но мы можем подытожить все это одной короткой строкой, в которой он заверяет нас: «Я никогда не знал, что мир так прекрасен, пока не достиг старости». О том, что его случай не имеет аналогов и параллелей, он и сам не был в неведении. Этой мыслью он не только испытывал простительную гордость, но и извлекал одну из величайших радостей своей старости, когда он размышлял о том, что в то время как многие другие до него писали хвалебные речи о воздержанной жизни и регулярности, никто, в конце столетия жизни, не брал в руки перо, чтобы оставить миру историю о своем личном участии во многих неописуемых благословениях, которыми он наслаждался в течение стольких лет. Ни один человек, восстановив подорванное здоровье, не прожил столько лет, чтобы рассказать миру о том, как он это сделал.

Единственной мыслью, которая занимала его сердце, была благодарность за выздоровление и за бесчисленные благословения его долгой жизни. Он надеялся, что это чувство будет и впредь приносить существенные плоды, ибо он жил и умер в уверенности, что его труды по написанию достоверного отчета о пережитом, принесут пользу тем, кто будет его слушать. Он был убежден, что если он, начавший жизнь в условиях стольких недостатков, смог достичь совершенного здоровья и сохранить его в течение стольких лет, то возможности тех, кто наделен совершенной конституцией и с детства опирается на умеренные правила жизни, должны быть почти неограниченными. Будет трудно найти где-либо зафиксированный случай, когда конституционные недостатки, усугубленные неразумными привычками жизни, угрожали более преждевременной смертью и если Корнаро, с его конституцией — слабой от природы и организмом, явно разрушенным в возрасте сорока лет, смог достичь таких результатов, кто возьмет на себя смелость установить предел возможности долголетия человеческой семьи после того, как несколько поколений верно соблюдали мудрые законы Природы?

Заряженный свидетельствами благодарности и почтения многих, кто извлек пользу из его примера и совета — и осознание этой пользы для других было, как он уверяет нас, одним из самых приятных из его многочисленных благословений — он провел вечер своей жизни в почете у всех и в наслаждении дружбой и уважением самых выдающихся из своих соотечественников. Посвятив свои лучшие годы выполнению того, во что он твердо верил, что это его миссия в этом мире — священная задача, донести до своих сограждан осознание неизбежных последствий невоздержанности — он терпеливо ждал своего конца. Когда смерть пришла, она застала его вооруженным смирением философа и непоколебимо мужественной верой в будущее, готового и радостного расстаться с жизнью. Мирно, как он ожидал и предсказывал, он умер в своем дворце в Падуе, 26 апреля 1566 года, на сто третьем году своей жизни. (Историки не пришли к единому мнению относительно года его рождения, некоторые считают его возраст сто четыре года, другие — девяносто восемь. Приведенные нами даты, однако, подтверждены лучшими авторитетами).

Он был похоронен восьмого числа следующего месяца без всякой пышности, согласно указаниям, оставленным в его завещании. И рядом с ним в свое время была похоронена его верная жена, которая пережила его и дожила почти до того же возраста. Ее конец был столь же счастливым, найдя ее в таком совершенном спокойствии души и легкости тела, что те, кто находился у ее постели, не знали, что ее нежный дух отлетел в мир иной.

Прекрасный дом, построенный Корнаро на улице Мельхиорре Чезаротти в Падуе, и обстановка, в течение стольких лет, величайшего домашнего счастья, а также самого щедрого гостеприимства, все еще существует, и всегда был связан его именем. Он состоит, в основном, из трех зданий: дворец, который является главным и казино — оба приписываются самому Корнаро, в то время как знаменитая лоджия известна как работа его протеже и друга, Фальконетто. Все три здания замыкают двор, на который выходят все здания: дворец с одной стороны к улице, лоджия и казино — с других сторон.

Лучший из сохранившихся портретов этого по праву знаменитого человека каталогизирован под № 83 в знаменитой галерее дворца Питти, во Флоренции. До недавнего времени он считался одной из картин Тициана, но теперь он известен как работа Тинторетто и входит в число шедевров этого знаменитого художника. Размер холста составляет 110 × 82,5 сантиметра, а фотографическая копия использованная в этой работе, признана директором галереи Питти превосходной. Фигура, высотой в две трети натуральной величину. Корнаро изображен сидящим в кресле, одетый в черное, его пальто оторочено мехом. Хотя на картине изображен человек преклонных лет, в нем чувствуется достоинство, осанка и острота взгляда. Это указывают на то, что человек все еще физически энергичный и умственно развитый.

В других частях этой книги представлены некоторые из многочисленных достижений этого замечательного человека, мы будет здесь — с этим мимолетным упоминанием его трактата о сохранении лагун «Трактат об управлении водными ресурсами» Падуя, 1560 г.) и очень кратко отметим труды, благодаря которым он главным образом, стал известным.

В возрасте восьмидесяти трех лет, после более чем сорокалетнего периода совершенного здоровья и спокойствия духа, это время жизни, которое контрастировала с тем, что было в его прежние годы, он написал первое из четырех сочинений, которые составляют его знаменитый трактат «Рассуждения». За ним последовали три других, одно из которых было написано в возрасте восьмидесяти шести лет, третье — в девяносто один год, а последнее — в девяносто пять. Все четыре произведения завершают наиболее поучительную историю жизни — с которой он искренне желал познакомить всех, чтобы они могли последовать его примеру и таким образом насладиться бесчисленными благословениями, которые так переполнили его собственную чашу.

Столетия назад Пифагор, Геродик, Гиппократ, Икк Таренский, Цельс и Гален — как и некоторые другие в каждом веке — вели ожесточенную войну против неестественных привычек жизни и рассказы о достижении необычайного возраста, как в древние времена, так и в настоящее время — не редкость. Однако автобиография Корнаро, который после терпеливых поисков обнаружил в себе целебную и поддерживающую жизнь силу умеренного образа жизни, и это за пределами столетнего рубежа, и который с таким же усердием старался донести до других урок своего собственного опыта, представляет собой пример, не имеющий аналогов во всех анналах истории.

В очень краткой форме — более эффективной, по его мнению, чем если бы он написал более пространно — этот замечательный человек передал потомкам свое убеждение, основанное как на наблюдениях, так и на собственном опыте, о полной никчемности того типа жизни, который слишком часто встречается повсюду. В то же время он изображает вознаграждение, которое можно пожинать каждый миг, но особенно в старости, от жизни, проведенной в согласии с разумом и Природой.

В особенности он подчеркивает большую ценность поздних годов жизни по сравнению с ранними. К тому времени, когда люди приобретают знания, суждения и опыт, необходимые для полноценного гражданства, они не в состоянии, замечает он, из-за физического вырождения, вызванного нерациональными и неестественными методами жизни, реализовать эти качества. Таких мужчин обрывают в расцвете сил в расцвете сил, оставляя в пятьдесят-шестьдесят лет с наполовину завершенным делом своей жизни. И все же, как это было бы прекрасно, если бы они только достигли крайнего возраста — как последователи той жизни, которую вел он, «насколько более прекраснее они сделали бы мир!»

Первое издание книги «Искусство жить долго» (Рассуждения о трезвой и умеренной жизни) на которое в основном опирается слава Луиджи Корнаро, вышло в Падуе в 1558 году и лишь немногие произведения такого маленького размера вызвали более широкое или более горячее обсуждение. На протяжении трехсот лет этот трактат является классическим в его родной стране. Переведенный на латынь, а также на многие современные языки, он был популярным везде, где его изучают. Как ни мала эта книга, она занимает и будет занимать постоянное место в общей сокровищнице литературы. Хотя мы полагаем, что можно усомниться в том, что многие в этой стране, даже среди самых культурных читателей, имели возможность прочитать его.

Для тех, кто лишь в малой степени знаком с его историей, Корнаро — это всего лишь знаменитый человек со слабым здоровьем, который благодаря умеренной жизни дожил до ста лет. Внимательные читатели этой книги, однако, навсегда запомнят его не только как очаровательного автобиографа, но и как человека, который успешно решив одну из самых сложных жизненных проблем, трудился над тем, чтобы поощрять в других те привычки, которые оказались столь полезными в его собственном случае. Его уверенность в том, что, в конце концов, этот мир был бы самым восхитительным местом, если бы люди только жили умеренно — вот суть его послания человечеству. Те кто, сегодня готов объявить его неправым в его утверждении, что человек, потворствуя своим аппетитам, всегда укорачивал свою жизнь и не смог пожинать бесчисленные блага, находящиеся в его распоряжении.

Убежденный, что из этого источника исходит большинство бедствий. которые присущи плоти, Корнаро пишет с уверенностью, что те, кто внимательно слушает его, не преминут прислушаться к его предостережению. Таким образом, они не только обеспечат то совершенное здоровье тела и ума, без которого полное счастье никогда быть не может, но и смогут продлить в благородном стремлении это завидное состояние до крайнего предела своей жизни, предназначенного Природой. Он надеялся, что верное следование его советам превратит во всеобщий гимн радости напряжение отчаянной усталости — столь очевидной во всех зафиксированных мыслях всех веков, в которой люди всех наций и сословий сожалели о ранней потере молодости и бодрости и неумолимых шагах преждевременной старости.

Простое питание была почти исключительно питанием старейших народов Сирии, Египта, Греции и римлян, во время их самых славных дней. И когда человек снова примет к сердцу этот урок о средствах наслаждения непрерывным здоровьем и полной продолжительностью дней своих — благословения, которыми в давние времена пользовались почти все и которыми пользуется только человек и животные, находящиеся под его властью, сейчас не обладают, мир повсюду будет благословлен присутствием тех, кто будет считаться в расцвете сил в возрасте, который сейчас едва ли можно считать достижимым. Тогда не останется никаких сомнений в том, что жизнь стоит того, чтобы жить. И, поскольку человек будет стремиться только к истинной и непреходящей радости, те проблемы, которые на протяжении веков беспокоили его, исчезнут сами собой. Это проблемы, существующие только из-за тяги нездорового человеческого мозга к тем теневым сторонам жизни, долгое время изображаемых как ее субстанция.

Читатель, однако, напрасно потратит свое время, если он не оценит в полной мере жизненную важность того факта. что собственный режим Корнаро, на чем он очень настаивает, не призывает всех к крайнему воздержанию, которое практиковал он сам. Все люди, заявляет он, должны соблюдать умеренный образ жизни, предписанный как высший закон Природы, но, поскольку воздержанность одного человека является излишеством у его соседа, каждый человек должен сам определить подходящее количество и качество пищи, соответствующие его индивидуальному случаю, а затем и жить соответственно.

Его пример — это цель и дух, а не буква его примера, который он призывает человечество соблюдать. Хотя личные пищевые привычки Корнаро не применимы в деталях к каждой индивидуальной конституции и никогда не были, как мы только что сказали, не предназначались ему как таковые, но его общие правила всегда будут верными. Они имели в прошлом и имеют сегодня много последователей и число тех людей, которые верно ступают по пути, указанному им в качестве почтенного писателя, постоянно наслаждаясь, в течение долгой и счастливой жизнью, благословениями, обещанными им — будет расти, будем надеяться, до тех пор, пока не охватит в недалеком будущем подавляющее большинство людей нашей расы. Даже в век богатства и роскоши, как наш, в котором быстро множатся возможности для удовлетворения каждого чувственного желания, мы не должны бояться, что те, кто предпочитает критиковать Корнаро и основные правила его учения, будут продолжать находить желающих их слушать.

Будем надеяться, что со временем все примут к сердцу урок, преподанный человечеству горьким опытом веков — что физическое, моральное, интеллектуальное и социальное состояние, ставшее почти безнадежным повсюду, является лишь неизбежным результатом неповиновения естественному закону Природы и что человек может винить только себя, когда он не может обладать величайшим из земных благ — совершенным здоровьем тела и разума и полнотой лет, в течение которых он может им наслаждаться.

* * *

Некоторые, как ты видел, от жестокого удара умирают.

От огня, наводнения, голода; от невоздержанности большей

В мясе и напитках, что на Земле принесут

Болезни страшные, от которых чудовищная команда

Перед тобой предстанет, чтоб ты знал.

Какое несчастье невоздержанность Евы

Навлечет на людей.

Если ты будешь хорошо соблюдать

Правило «не слишком много», воздержанием научен.

В том, что ты ешь и пьешь, ищешь оттуда

Должного питания, а не чревоугодия.

Пока не вернутся годы к тебе;

Так живи, пока, как спелый плод, не упадешь

На колени матери своей, или будешь с легкостью

Собирать, не срывая резко, для смерти зрелой.

«Потерянный рай»

Божественная умеренность, угодная Богу, подруга природы, дочь разума, сестра добродетели, спутница умеренной жизни… любящая мать человеческой жизни, истинное лекарство души и тела, как должны люди хвалить и благодарить тебя за твои учтивые дары!

Ибо ты даешь им средства для того, чтобы сохранить жизнь в здравии, то благословение, выше которого не угодно Богу, чтобы мы имели большее в этом мире — жизнь и существование, столь естественно ценимые, столь охотно охраняемые каждым живым существом!

Луиджи Корнаро