Меня нет в твоем мире

Альвера Албул, 2019

Порой любовь сводит нас с ума в прямом смысле. Клаас Янссен самый обычный офисный клерк, экономист на подхвате, который вынужден делать большую часть работы,так ещё и помогать своему другу Маркусу – он во время рабочего дня полностью увлечен противоположным полом. Клаас одинок, и все его дни проходят одиноко. Но однажды в его жизнь врывается удивительная девушка. Только есть один нюанс!Содержит нецензурную брань.

2

Солнечный свет скользнул по его носу, и странный комфорт разлился по телу. Он почувствовал чью-то приятную близость к своему телу, потому, улыбнувшись, открыл глаза.

На краю дивана, проваливаясь через плед, сидела Алекс.

— Доброе утро! И, знаешь, ты очень сладко спал!

— Доброе, — Клаас поднялся с подушки, — как ночь? Всех убила в доме Маркуса?

— Телесных я не трогала, я обратила внимание, они просто получают удовольствие, играя с ним, а вот самих Пожирателей три штуки убила. Пришлось ещё нескольких убить по дороге к тебе, просто приближаются холода, люди тоскуют по летнему счастью, Пожирателей все больше и больше, потому я слегка задержалась. Но потом я пришла и легла рядом и наконец поспала.

— Короче говоря, ночка удалась! Выспалась?

Девушка кивнула.

Клаас поднялся и сел рядом с Алекс.

Сейчас он видел её впервые в солнечном свете, и она казалась ему такой красивой. Её рыжие медные волосы блестели и были убраны в хвост на затылке. Большие серо-зеленые глаза светились, а из-за улыбки на обоих щеках появились ямочки. И губы её казались мягкими, тёплыми, слегка влажными, светло-розового цвета.

"Её бы поцеловать" — подумал Клаас.

— Я вроде тоже выспался, но кажется, немного спина ночью затекла.

— Возраст даёт о себе знать? — с усмешкой спросила Александра.

Клаас почувствовал, как настроение его падает, и перевел взгляд на Алекс.

— А твое время?

— Я не старею, — ответила она, — я же мертва.

— Для меня ты живее многих живых, — немного обижено ответил Клаас.

Александра, услышав это, печально улыбнулась, но потом постаралась вернуть Клаасу хорошее настроение.

— Так мы идём куда-нибудь? Ты звал на свидание! — напомнила Алекс.

— Конечно.

Алекс была рядом. Весь день. Она улыбалась, смеялась, кружила вокруг, сияя своими глазами точно, как живая, потому Клаас даже забывал иногда о том, что гуляет с умершей девушкой, а когда вспоминал, чувствовал, как все внутри него сгорает от обиды.

Сначала они пошли в парк, ко всему Клаасу было интересно узнать, что произошло с телом убитой проститутки.

Скамья была окружена лентой, за которую переходить было нельзя, подмыта была кровь, а флажками было обозначено тело погибшей.

— Не волнуйся, никто и не узнает, что ты там был, — говорила Алекс, и Клаас зная, что вокруг слишком много людей, в ответ лишь еле заметно кивнул.

Дальше они пошли в картинную галерею, где людей практически не было, и порой Клаас мог шептать что-нибудь Александре, а когда они заметили, что вокруг нет вообще никого, Клаас начал говорить в полный голос.

— А вообще, какая разница? — усмехнулся Клаас. — Пусть и считали бы меня психом.

— Если ты не боишься клейма, можешь говорить не шепотом, — Алекс пожала плечами, — а как тебе эта картина?

Она была усыпана множеством капель различных цветов: синий, красный, жёлтый и зелёный.

— Я, похоже, не понимаю подобного искусства! Что хотел сказать автор, брызнув на холст красками?

— Не знаю, картина напоминает хаос.

— Хаос? — переспросил Клаас. — Будь это хаосом, холст был бы чистым.

— Почему? Хаос — это же беспорядок!

— Потому что цвета — это порядок, а вот все цвета вперемешку это беспорядок, это белый цвет, — ответил Клаас.

В ответ Александра лишь удивлённо приподняла брови и закивала.

— Ну или я неправ, я не знаю, я не художник, — Клаас развел руками.

После они погуляли при закате и вместе направились к Клаасу домой.

— Знаешь, что самое приятное в нашем общении? — спросила Александра, когда они сели на диван перед телевизором, и Клаас его включил.

— Что же? — спросил мужчина.

— Рядом с тобой я чувствую себя живой, — ответила девушка.

— Знаешь, я могу сказать тебе то же самое! Я наконец-то живой!

Алекс улыбнулась в ответ, и вдруг воздух неприятно затрещал, а вместо телеканала появился белый шум. Клаас не сразу смог понять, что Алекс исчезала. И через секунду напряжение спало, продолжилось вещание новостей.

— Александра! — Клаас поднялся с дивана и оглянулся вокруг. — Резко работа? Где ты?

Но в ответ была тишина.

Клаас сел обратно на диван, не понимая, что произошло, но надеясь, что Алекс скоро объявится и всё объяснит.

Полностью стемнело, пора было спать, и Клаас лег на диване. Ему было приятно, что он лежит на том же диване, что стоит и в её мире.

Прозвенел будильник. Ленивое солнце выкатывалось из-за горизонта, медленно освещая улицы и дома. Клаас открыл глаза, надеясь увидеть Алекс, но её не было.

— Чёрт! Алекс! Где ты? — он встал на ноги.

Он обошел весь дом, зовя её по имени, но она так и не отозвалась.

Неужели его жизнь снова станет прежней?

Утро, завтрак — яичница с кофе. Пока у умывался понял, что пора бы побриться. Порезался. Выбежал из дома как обычно слишком поздно. На ходу забежал в кофейню.

Работница заведения уже знала, что нужно делать.

— Тройной американо? — спросила она.

Клаас замер, не зная, какой кофе он хочет. Каждое утро он берет именно этот кофе, но может стоит что-то поменять?

— Латте.

Девушка была удивлена, но лишних вопросов задавать не стала.

Автобус в другую часть города, плащ и кейс с документами, снова на работу за компьютер делать расчеты. Офисное здание блестело своими мытыми окнами, и к нему спешило множество его сотрудников.

— Доброе утро, Клаас! — к нему подбежал Маркус.

— Доброе.

— Тройной американо?

— Нет, ты не угадал. Ха-ха!

Маркус на секунду перестал улыбаться.

— С чего это вдруг ты купил что-то другое? Там горячий шоколад с ванилью? Решил, раз с девушками не очень, то можно попробовать…

— Заткнись, Маркус! — Клаас не сдержал раздражения.

— Да не злись ты на меня! — Маркус смеялся. — Вот если бы у тебя был секс!

— Он был, — холодно перебил его Клаас, — позавчера, и в день до этого.

— Да ты что?! — Маркус был так поражен и вовлечён в эту тему, что не замечал мимо проходивших девушек, которых явно задевало его безразличие. — Что за дамочка? Ты потому с другим кофе? Может ты влюбился?

— Первая дамочка была на твоей вечеринке, когда я пришел, конопатая такая. Она работает секретарем у психолога, к которому я обращался. Ну, после сеанса я трахнул её в каморке.

— Вау! Клаас! Шутишь? Да ты полон сюрпризов! — Маркус смеялся.

Вместе они прошли к своим местам, и к ним подошла одна из сотрудниц.

— Вы сегодня так увлечены разговором, — заметила она, явно желая, чтоб Маркус заметил её.

— Это по твою душу, — сказал Клаас другу.

— Подожди, как там тебя, не видишь! Мы с Клаасом обсуждаем очень важную тему!

Девушка обиженно развернулась и ушла.

— По-моему ты зря так, — проговорил мужчина.

— Не важно, — Клаас отмахнулся, — и что вы потом с той девчонкой?

— Ничего, я просто её трахнул, — Клаас пожал плечами, — а позавчера, — тут мужчина наклонился ближе к другу и стал говорить тише, — ко мне в парке пристала девушка, та, которую потом нашли без головы.

— Стоп, — Маркус помрачнел, — но в новостях говорили, что она стала жертвой изнасилования.

— Похоже тогда я зря это сказал, — ответил Клаас.

— Ты изнасиловал проститутку и убил её? Ты отрубил её голову? — Маркус был белее снега.

— Нет, — Клаас уже очень сильно жалел о сказанном, — мы просто трахались, а потом вдруг…

И он замолчал, понимая, что не может сказать про Алекс.

— А потом ты её убил? Зачем, Клаас? — Маркус был в ужасе. На его лбу выступил пот.

— Не я, на нас напали! Видимо какой-то противник секса в парке. И я убежал.

Почему-то от собственных слов ему стало смешно, но Клаас сдерживал улыбку, пусть мысли об Александре вызывали чувство тоски. В груди ныло, и душу разрывало желание увидеть её.

— Ты говорил полиции? — спросил Маркус.

Клаас покачал головой.

Клааса раздражали день, работа и косые взгляды Маркуса. Он старался сидеть за монитором так, чтобы его было не видно, но от Маркуса было не спрятаться.

Мужчина положил перед собой лист, на котором была напечатана таблица и взял в руки карандаш. Нужно было работать, полностью игнорируя поведение Маркуса.

«Черт, какой я идиот! Чем решил похвастаться!?» — думал Клаас, а потом ловил себя на ошибке в расчетах.

За день он больше не разговаривал с Маркусом, а когда часы показали шесть вечера, он встал и покинул офис, даже не дожидаясь друга, понимая, что тот и не хочет идти с ним.

«Алекс, почему же ты меня оставила?» — думал Клаас выходя из здания. — «Где же ты?».

В этот момент ему пришли в голову страшные картины, что могло произойти с девушкой, но он выбросил их из головы, объясняя себе, что она и так уже мертва.

«А может нам нельзя было общаться? Может я знал слишком много? Может нас разлучило что-то большее чем мы?» — в этот момент Клаас поднял взгляд к смеркающемуся пасмурному небу, и ему на лицо сорвалась маленькая дождевая капля. — «Что если это был сам Господь?».

Мысль об этом вызвала у Клааса дрожь, и он опустил голову. В этот момент начался моросящий дождь, но Клаас не спешил под какую-нибудь крышу. Он вспоминал есть ли где поблизости какой-нибудь костел.

Клаас вырос не в верующей семье. Его мать считала, что не станет крестить сына, если он сам этого не захочет, а сам Клаас никогда и не задумывался, верит ли он в Бога. Теперь, после знакомства с Алекс, он не знал во что верить.

Он даже не знал, как вести себя в церкви, и не сделает ли это хуже. Желание увидеть Алекс, ну или защитить её от возможного наказания из-за сближения с живым, толкало Клааса вперёд. И опомнился он только когда вошёл в двери костела.

Он чувствовал, что лишний здесь, так как все моментально обернулись к нему.

"Похоже, это была дурная идея" — подумал он, и к нему обратился Святой отец.

— Не бойтесь, проходите!

Клаас кивнул головой и прошел прямо к мужчине.

— Прошу прощения, я с церковными канонами не знаком, но мне срочно нужно было обратиться к богу, — говорил Клаас.

— Вы крещёный? — спросил Отец.

Клаас покачал головой.

— А хотели бы присоединиться к нашей вере?

Это был слишком сложный вопрос, и мужчина замер, не зная, что нужно на это ответить.

— Я не знаю.

Полностью растерянный Клаас вдруг развернулся и вышел на улицу, хватая ртом холодный октябрьский воздух.

"Алекс! Чёрт!" — Клаас был готов закричать от негодования.

Пальто и его волосы стремительно мокли под дождем, и он направился к автобусной остановке.

Плевав полностью на его надежды, Алекс не ждала Клааса у него дома.

— Александра! — крикнул он, проходя к дивану.

В ответ тишина.

— Пойду я тогда к Маркусу сегодня и найду приключения с каким-нибудь телесным Пожирателем. Или ты и тогда не придёшь?

Он замолчал прислушиваясь, но ничего не случилось.

В этот момент он понял, что Алекс уже никогда не объявится.

На следующий день, направившись к офисному зданию со стаканчиком латте в руках, Клаас заметил, что Маркус идёт по другую сторону дороги, сосредоточенно глядя себе под ноги.

Почему-то при этом мужчине было все равно, что о нем думает друг. Мысль в голове у него зародилась только одна — нужно менять работу. Придя вечером домой, Клаас уже не стал звать Алекс, зная, что, если бы она могла, она бы уже давно бы пришла.

Газеты с работой. Они лежали на журнальном столике открытыми на тех местах, где Клаас уже обвел нужные ему объявления ручкой. Вариантов было немного, но зарплата была гораздо выше чем сейчас, да и наличие выходных позволяло все же наконец-то навестить родителей.

Вдруг, когда Клаас обводил еще одно объявление, в коридоре на стене зазвонил телефон.

Мужчина нехотя встал и решил все же ответить на звонок.

Это была его мать.

— Клаас! — она плакала в трубку. — До меня дошли просто ужасные слухи!

— Что случилось? — спросил мужчина. — Ты только не плачь.

— Маркус звонил своей матери и сообщил ей, что ты изнасиловал проститутку в парке, а затем отрубил ей голову!

— Ты больше слушай этого урода! — гневно ответил Клаас.

— Так это неправда? — спросила женщина, успокаиваясь.

— А ты как думаешь, мама? — Клаас чувствовал, что готов в любую секунду сорваться на крик. — Ты как вообще можешь себе такое представить, чтоб я поступил так ужасно?

— Прости меня, Клаас, я знаю, что как мать должна была усомниться в слухах, ведь ты у меня законопослушный мальчик, но Маркус говорил это с таким страхом в голосе, словно ты это на его глазах сделал!

— Я ничего не делал, — ответил мужчина.

— Да-да, Клаас, ты ничего не делал, но откуда тогда эти слухи? Маркус придумал?

— Мама, боже! — мужчина тяжело вздохнул и почувствовал дикое желание разбить телефон.

— Я ничего не понимаю, — женщина снова заплакала.

— Я теперь тоже, — ответил Клаас и повесил трубку.

Он обернулся. Осмотрел коридор, заглянул в кухню, в комнату. Никого не было.

— Чёрт бы тебя подрал! Алекс! — закричал мужчина. — Где ты, мать твою!?

Он прошел в комнату и сел на диван.

Он запрокинул голову, чувствуя себя пустым и беззащитным. По щекам были готовы политься слезы, но он сдержал их, зажав лицо руками.

К действительности его вернул звон будильника, и Клаас открыв глаза обнаружил, что всю ночь проспал на диване лицом в руках.

Идти на работу не хотелось. Хотелось, чтобы жизнь пошла к чертям. Но несмотря на такое яркое желание остаться дома, Клаас поднялся с дивана и направился завтракать. Яичница, бекон и кофе. Умылся, оделся и направился на остановку. Покупать кофе по дороге в офис он сегодня не стал. Ему нужны были пустые руки.

Подходя к офисному зданию, Клаас увидел Маркуса, что и сегодня решил его игнорировать.

— Доброе утро! — Клаас подошел сам.

— Доброе, — Маркус был слегка напуган, — сегодня без кофе?

— А ты я смотрю захотел повторить судьбу проститутки? — Клаас говорил тихо, а пульс бил в его висках, всё, что он хотел, это было сжать руку в кулак и ударить Маркуса в лицо. — Ты зачем распространяешь про меня эти слухи? Ты зачем-матери-то чуши наплел? Моя вчера мне в слезах звонила!

— Потому что ты преступник, — ответил Маркус, — а если ты подойдешь ко мне ближе, я вызову полицию!

— Преступник? — Клаас был в бешенстве. — Преступник? Маркус, что ты за чушь несешь? Какой еще преступник? Я рассказал тебе, как было. Ее убил не я! А ты смеешь распространять лживую информацию!

— Откуда знать, что ты сказал правду? — спросил Маркус.

— Ты идиот, если не понимаешь, — ответил ему более спокойно Клаас, — если бы я действительно ее убил, то я бы не рассказал бы тебе о сексе с ней, так как боялся бы тюремного срока за изнасилование и убийство.

— Значит, на вас тогда правда напали? — спросил мужчина.

— Это значит именно это, — ответил Клаас.

— Чёрт, — мужчина тяжело вздохнул и потер лицо.

— Ладно, плевать! Нужно идти в офис.

Маркус явно смягчился, пусть и был напуган, и поведение его стало возвращаться к норме. Он даже снова начал считать юбки.

День прошел явно спокойнее чем предыдущий, но Клаас уже окончательно решил для себя, что работать в этой компании он больше не намерен. Каждый его день был таким же как прошедший, ничего не менялось. Он сидел за монитором, занимаясь расчетами и желая, как можно скорее оказаться дома.

Положив перед собой лист бумаги и зажав правой рукой карандаш, Клаас автоматически потянулся к стаканчику кофе, но его там не было.

— Хочешь, я сбегаю к автомату? — спросил Маркус.

— Нет, спасибо, — ответил Клаас, пожимая губы, — растворимый из автомата не хочу.

Маркус в ответ лишь пожал плечами.

Вдруг Клаас отложил карандаш и поднял на друга глаза:

— Послушай меня, — вдруг слишком серьезно начал он, — в твоем доме была хоть раз рыжая девушка, ее зовут Александра?

— Рыжая девушка? — спросил Маркус, явно озадаченный.

— Да, она ходит в костюме цвета хаки, и рубашка завязана узлом под грудью.

— Нет, дружище, таким дам у меня не бывает! — Маркус широко улыбнулся. — Ты же сам видел! Дамы обычно у меня обнаженные.

Клаас согласно кивнул и снова взялся за карандаш.

— Но, Маркус, — он перевел взгляд обратно на мужчину, — если вдруг ты увидишь такую, дай знать.

— Зачем тебе это?

— Мы познакомились, а теперь я не могу ее найти, никак и нигде, — ответил Клаас.

— Ты не знаешь ничего кроме имени? — спросил Маркус.

Клаас молча кивнул.

— Ладно, если увижу такую — скажу.

Клаас снова молча закивал и принялся за расчеты.

Вечером дома было скучно и одиноко. Как и всегда. Словно Алекс никогда и не было. Клаас сварил яйца и сделал бутерброды с сыром, расположившись у телевизора.

Как и каждый вечер шли новости. Снова война на ближнем востоке, снова где-то разруха и голод, где-то цунами, где-то утечка радиации. И смерти, смерти, смерти. Смерти перечислялись огромными числами. Ну неужели именно это хочется знать, вернувшись вечером с работы, уставшим и разбитым людям? А есть ли хоть что-то хорошее в нашем мире? Пожалуйста, скажи что-то хорошее.

Клаас просто выключил телевизор.

— Знаешь, Алекс, — проговорил мужчина, кусая свой бутерброд, в этот момент он понял, что забыл налить себе чай, — в этом мире, мире живых, возможно и есть что-то хорошее, но это хорошее я совершенно не вижу. А ты видишь в своем мире что-то хорошее? А когда мне видеть что-то хорошее? Я работаю и работаю. Работаю, чтобы выжить, затем я прихожу домой и ем, смотря телевизор — только он может показать мне, что же скрывается за пределами моего города. И знаешь, там нет ничего хорошего. Я словно крыса в клетке, максимум что могу, это довольствоваться бегом в своем колесе и пить водичку, которую если, дай Бог, мне не забудут налить в поильницу. Про кормушку молчу, она давно пустая. Смотри, что я вынужден есть! Все деньги уходят на жилье, налоги и лечение, и вот, в руках у меня дешевая еда, да и в количестве таком, что вес у меня недостаточный. Вот скажи, живу ли я? Нет, Алекс. Я выживаю.

Ответом на его монолог, во время которого он смотрел на сыр, была тишина.

Клаас укусил бутерброд, думая о том, как сильно ему хочется, чтоб все либо поменялось и стало волшебным как в сказке или же скатилось в полный хаос.

Хаос?

Эта мысль натолкнула его на воспоминания, и бутерброд встал комом в горле. Он не мог сглотнуть, он мог только опустить голову, чувствуя, как по лицу стекают слезы.

Странная боль сжала сердце, и гнев вдруг полыхнул в его душе. Он сам не понял, как кинул бутерброд в стену, лег на диван и укрылся пледом.

Свет озарял странное светлое пространство, он чувствовал, что глаза закрыты, но почему-то видел свет, и как его лучи рассеиваются. Он смотрел в её зелёные глаза, наполненные жизнью, а рыжие волосы горели огнем под солнечными лучами.

"Алекс!" — хотелось ему обратиться к ней, но она приложила палец к губам, улыбаясь.

— Ты потревожишь сон, — шёпотом ответила она.

— Я…

— Ты рад меня увидеть, знаю, — она кивнула.

— Без тебя очень одиноко, — говорил Клаас.

— Замолчи, — Алекс засмеялась, и он почувствовал лёгкое прикосновение к своей щеке.

Вдруг он открыл глаза, поднимая голову с подушки. Было темно и холодно.

Это был только сон.

Плед был тонким и не сохранял тепло, дома вообще было холодно, а отопление еще не дали, потому Клаасу пришлось встать с дивана и взять теплое одеяло. Остатки ночи он провел без сна, как бы он ни старался отдохнуть. Мысли были разными, но центром их была Александра.

Утро пришло с сонными солнечными лучами и звоном будильника, и Клаас медленно поднялся с дивана. Жутко хотелось спать, почем-то он понял, что может уснуть только после звонка будильника. Шоркая ногами по полу, он прошел в кухню. Яичница, сосиски и жутко захотелось сладенького. Где-то в холодильнике он смог найти забытый джем, который намазал на хлеб. И кофе! Сейчас он был просто катастрофически необходим Клаасу, так как тот из-за недостатка сна хотел просто сесть туда где-то поуютнее и исчезнуть из реальности, уставив взгляд в одну точку и полностью потеряв связь с окружающим миром. Нужно было заставить свой мозг выйти из анабиоза.

Две ложки кофе, четыре — сахара. Залить кипятком и перемешать. Выпить!

По пути на работу Клаас вспомнил, что забыл побриться, а на его щеках уже успела сформироваться колючая щетина. День обещал пройти по-особенному, поэтому мужчина решил вернуться к старой доброй привычке и купил тройной американо — заснуть на работе за столом было бы непросительной ошибкой и новую работу придется искать в ускоренном темпе, чтобы не остаться без жилья из-за отсутствия денег.

Снова автобус через весь город, но сегодня Клаас почти был готов уснуть, развалившись на сидении, и держа стаканчик кофе ослабевшими от усталости руками.

Офисное здание блестело стеклами.

Все как обычно.

И как обычно к Клаасу подошел хорошо отдохнувшись и выспавшийся Маркус.

— Доброе утро, и я смотрю ты снова с тройным американо?

— Да, я снова с ним, — ответил Клаас.

— Что ты делал ночью? — улыбаясь спросил мужчина.

— Ты удивишься, — Клаас остановился и перевел на друга взгляд.

— Сегодня ты скажешь, что не спал?

— Именно. Поначалу спал, но разбудил нехороший сон, и почти всю ночь я лежал без сна.

Они вместе снова направились к зданию.

— Ты как вообще? — спросил Маркус. — Может тебе съездить к родителям? Навестил бы их!

— Не беспокойся за меня, — ответил Клаас.

— Да, но ты пришел на работу мятый, сонный, с зеленой кожей и взглядом зомби! — Маркус усмехнулся. — На тебя взглянуть страшно. И при этом ты вливаешь в себя просто огромный объем кофе!

Клаас в ответ лишь пожал плечами.

Работать было невозможно. В голове звенело, и почему-то на заднем фоне всех мыслей играли рождественские песни. Маркус рядом, который как обычно флиртовал и считал юбки, сегодня не раздражал и не привлекал внимания. Сегодня Клаас пытался усмирить цифры в расчетах, которые словно назло, зная насколько устал их считающий, исчезали, менялись местами и не складывались в нужную сумму. Клаас крутил в руках карандаш и пересчитывал все заново, а потом еще раз, и снова заново, но на нужный результат так и не выходил. Он решил уже, что ошибся в одном из расчетов, на котором базируется сегодняшний, потому решил перепроверить вчерашнюю таблицу, но, когда он посмотрел на нее, у него закружилась голова. Он не мог понять ни значения определенных цифр, ни как они появились и почему именно в этой ячейке таблицы.

Конец ознакомительного фрагмента.