Как многое хотелось рассказать…

Альбина Номоконова

Об авторе: В дальневосточном красивом поселке мечтала о театре, журналистике. Но после окончания школы переехала в город Хабаровск. В 1972 году закончила ХГИК (библ. ф-т) Работала старшим методистом в Краевой научной библиотеке, завбиблиотекой НИИ, старший научный сотрудник Краеведческого музея. По семейным обстоятельствам в 2006 году возвратилась в родной поселок. Публикацию начала со статей в газетах «Наше время», «Приамурские ведомости», «Дальневосточный ученый», «Музейные вести». «За годами во след» многие происходящие незабываемые события неожиданно складывались в правдивые истории – материалы для сборника (рассказы, эссе, стихи). Это первый опыт автора в литературном творчестве. Со страниц сборника автор искренне обращается к читателям с пожеланием Любви, Добра и Счастья.

«Печали свет из лабиринтов памяти,

Печали свет, размыто — голубой.

А наша жизнь стоит на паперти

И просит о любви с протянутой рукой…»

Л. Рубальская

Часть I. Рассказы

Из цикла «ПРЕДЧУВСТВИЕ»

Не переставай улыбаться, когда тебе грустно.

Кто — то может влюбиться в твою улыбку.

Гарсия Маркес

Знакомый незнакомец

Так уж случилось, что ранним утром после февральской метели в этом большом городе она «пробивалась» к зданию стоматологической поликлиники, переступая через бело — серые горы снега, опаздывая на прием к своему врачу. В короткой норковой шубке орехового цвета она просто «влетела» в новое помещение поликлиники. Оставила шубку в гардеробе, прошла по коридору и присела на кожаный «диванчик ожидания» перед белой дверью кабинета врача. Она прихватила с собой две городские газеты, чтобы, как бывшая городская жительница, просмотреть разные материалы о событиях общественной и культурной жизни дальневосточной столицы. В ожидании приглашения к врачу она перелистывала страницы одной из газет, оставляя другую газету слева от себя, на диване. Тишина в коридорах и никакого движения вокруг. Но вот у двери кабинета врача остановился высокий молодой мужчина в темных очках и в зимней куртке. Он взглянул в сторону «женщины с газетой на диване» и присел рядом на кожаный диванчик.

— Добрый день! Можно посмотреть газету?

— Да, конечно, возьмите, пожалуйста.

Он развернул газету, разглядывал цветные фотографии, просматривал какие — то тексты, и «жизнеутверждающе» улыбнулся.

— Вот, пенсии будут повышать!

Конечно, она был в легком смятении, прослушивая такую неожиданно достоверную информацию от незнакомого мужчины. Но никто и никогда из ее знакомых не называл и не намекал на ее возраст! Но странно, что она совсем не обиделась на это искреннее, добросердечное сообщение. Какие у него серые улыбчивые глаза! А его смелость и «наглючесть» какая — то, все это просто ее развеселило! Да, ей всегда нравились озорные, куражные, красивые мужчины. Когда вдруг в разговоре появлялось легкое очарование, такое знакомое многим, когда встречаешь родственную душу. И хочется говорить обо всем, о всяческой ерунде, не размышляя, что, может быть, не то сказали, что тебя не так поймут. И вот сейчас (о ужас!) в первые полчаса — они обменялись своими номерами телефонов! Из кабинета вышел доктор в белом халате, он явно был удивлен чрезмерно веселому разговору своих пациентов и «на полном серьезе» обратился к молодому мужчине:

— Вы, юноша, по записи?

— Да, да, — мужчина поднялся с дивана и вошел в приоткрытую дверь кабинета врача. А потом была ее очередь к врачу, а через полчаса, закончив лечение, она прошла к гардеробу, надела шубку и вышла из нового здания стоматологии.

Снег и солнце! Захотелось немного побродить по городскому заснеженному бульвару. Конечно, она чуточку погрустила в своих воспоминаниях — институт, семья, работа — все лучшие (и не совсем лучшие) годы прошли в этом городе. Какие здесь современные высотные здания, чистые пруды и «поющие» фонтаны! Но, как говорят, по очень непростым семейным обстоятельствам она переехала из этого красивого города в родной пригородный поселок, где она когда — то закончила среднюю школу и где, до недавнего времени, проживали ее старенькие родители и оставили ей в наследство большой бревенчатый дом, недалеко от тихой речки.

Вечерним междугородним автобусом она возвращалась домой, в пригородный поселок, в свой родной дом, с застекленной верандой, с окнами в старый сад. Но наступившее в этом доме одиночество ее не угнетало. В новой «среде обитания» было много всего интересного — с приятными людьми общение, хорошие книжки, передачи по ТВ и радио, Интернет! А когда «налетала грусть», находила утешение в красивой окружающей природе — скалистый берег реки, «дикий» парк на высоком берегу и конечно, родной большой дом с высоким крыльцом на восход солнца! А живые картинки времен года в сельской местности — это просто живое вдохновение для творчества художника и поэта! Из всех времен года она любила весну, но с улыбкой и с теплотой душевной часто вспоминала о своей «зимней» городской встрече у кабинета стоматолога с добрым и веселым молодым мужчиной. В течение года они общались по сотовому телефону. А его новогоднее смс, его теплые слова добрых пожеланий она переписала в свою новую записную книжечку «тихонечко желанье загадай…». И когда он снова позвонил, она рассказала ему, с шутливой интонацией в голосе, о своей «влюбленности».

— «Вы чуть вошли, вмиг узнала, запылала… и хоть в неделю раз, в деревне нашей видеть вас…» В наши времена в школе проводились «конкурсы» самодеятельности и в школьной постановке «Письмо к Онегину» я играла Татьяну.

— Да, наверное, это было очень интересно! И конечно, я представил, с каким душевным трепетом вы это могли прочесть. И я заметил еще тогда, при встрече в поликлинике, ваше смятение. «Не отпирайтесь!» Да, очень хотелось бы к вам приехать, посмотреть на «дворянскую усадьбу», как вы там живете одна? Но все какие — то дела, дела.

Она загрустила, но ответила с легкостью необыкновенной.

— Ну, хорошо, буду вас ждать. А женщины вообще могут ждать своих возлюбленных многие годы. И если вспомнить нашу русскую или зарубежную классику? Ну, вот, к примеру, расскажу вам древнюю немецкую легенду. Под старою липой простилась юная девушка со своим возлюбленным, проводила своего милого рыцаря в странствие на семь лет! После семи лет долгого своего ожидания она вышла его встречать, но не узнала своего возлюбленного во всаднике, выезжающем из темного леса. А всадник устроил ей испытание: «Ты ждешь своего милого семь лет, а он в городе свадьбу сыграл с другой…, но что ты хотела бы ему пожелать?» Но какими добрыми были ее пожелания своему возлюбленному: «Ах, столько счастливых ему часов, сколько деревьев в чаще лесов! Ах, столько ему счастливых дней, сколько на небе звездных огней! Ах, столько славы ему мирской, сколько капель в воде морской!» Конечно, рыцарь был изумлен, очарован ее чистосердечием и добротой и заветное ей протянул кольцо. Когда возвращался домой, захотелось узнать — начнет ли она меня клясть и проклинать? Но, если бы клясть начала меня, «тотчас бы в лес повернул коня…» Вот такая древняя история. И мне подумалось, что в этой древней легенде — проявилось какое — то удивительно современное звучание?

— Да, вы правы, мы все, мужики, никогда не любили всяческие упреки, выяснения отношений! Но многие из нас хотели бы встретить в природе женщину, с которой интересно разговаривать. И вы будете моей Музой, и я вас почти уже люблю. И когда приеду, вы мне расскажете еще другие легенды.

Она рассмеялась.

— Да — да, конечно, знаю множество историй, и будет у нас «тысяча и одна ночь»!

Их «встречи» по телефону были редкими и тем более счастливыми. И как он говорил, его смех, голос — все это безумно ей нравилось! Она вообще никогда не требовала от мужчины (от мужа, когда была замужем), особого к себе внимания — напротив, высказывала свое обожание и восхищение мужчиной, его делами, его походкой, улыбкой — всему, что он несет в себе в окружающий мир. Да, наверное, таких женщин и называют Музами.

Но вот снова наступило жаркое лето. И вдруг, он позвонил.

— Вот сейчас в дороге, возвращаюсь домой, в город, из дальней поездки. Можно ли будет заехать к вам?

— Да — да, конечно, приезжайте, буду вас ждать!

А была такая июльская Жара! Но ее лихорадило, она носилась по комнатам, не зная, что надеть, что приготовить. Нажарила картошки с беконом, на журнальный столик поставила закуски, салатик. А платье надела — глупейшее, с коричнево-оранжевыми цветочками, короткое, перешитое, перевернутое «снизу вверх» из длинной трикотажной юбки. Но под оранжевыми полосками ткани были видны открытые загорелые плечи! Свои темные длинные волосы она сложила вдвое под пушистую коричневую резинку, чуть подкрасила глаза, губы. А он уже, солнечно улыбаясь, стоял на пороге солнечной веранды! Обнялись, и она пригласила его в дом, едва не теряя сознание. За обедом вспоминали свою неожиданную историю знакомства, какие это были «веселые посиделки» у кабинета стоматолога.

После обеда она немного успокоилась и пригласила своего гостя в зал, в большую комнату. Он прошел в комнату и обратил внимание на маленький альбомчик с фотографиями.

— Можно посмотреть?

В альбоме было несколько фотографий с мужчинами рядом с ней.

— А этот, а этот — кто?

— А это бывший муж, а это коллеги по работе, но всех уже нет на этом свете. Он с пристальным вниманием посмотрел на нее.

— «Ах, эта пиковая дама, коварна и упряма, всех мужчин волнует много, много лет…» Вы очень красивая женщина, но влюбляться в вас — просто опасно!

— Вы хотите сказать, что причина этой опасности моя «губительная красота»? Нет, нет, милый, не придумывайте. Просто мужчины более склонны ко всяческим порокам и у них много дурных привычек.

Он завалился на мягкий велюровый диван, животом вниз, подкладывая, подминая под себя подушку, застенчиво улыбнулся серыми лучистыми глазами.

— Ну, полежите со мной, я не буду к вам приставать. В наш нервный век надо уметь расслабляться!

Она рассмеялась.

— Ну, это просто по сценарию фильма «Из жизни отдыхающих»!

— Нет, не могу полежать с вами, мне так жарко в этом теплом платье!

— А зачем вы его надели, это теплое платье?

— Да после вашего звонка меня просто лихорадило, вообще не соображала, что приготовить, что надеть!

Она присела напротив, ближе к светлому окну, на мягкий стул, стоявший у деревянного круглого стола с включенным компьютером. Она сидела на стуле, подвернув одну ногу под себя, а другой (на весу, не доставая до пола) слегка покачивала при разговоре. И что это было? Какое — то неожиданное для нее «действо» — послание незнакомцу «древних» знаков или жестов? Наверное, одновременно и смущения, и какой‑то внезапной странной раскованности. И далее, сохраняя независимость на расстоянии, чуть улыбаясь, она произнесла:

— Да, вы мне хотели как — то рассказать о чудесах американской медицины.

И это — была правда, в каком‑то из разговоров по телефону он настойчиво приглашал ее на семинары, встречи со специалистами по американской косметологии. Вот и сейчас она внимательно слушала его рассказы о чудесах исцеления и омоложения.

— А вы — красивая женщина, хорошо выглядите для своих лет, но могли бы выглядеть еще лучше!

— Да, спасибо вам, большое. А вы знаете, как говорят у нас в народе, «лучшее — враг хорошего».

Он как — то загрустил, поднялся с дивана и вспомнил о своих неотложных делах.

— Ну что же, хорошо у вас передохнул. Спасибо вам за все, но мне пора ехать.

— А нет-нет, вы еще не видели моего сада и огорода!

Он деловито улыбнулся.

— Ну хорошо, давайте посмотрим ваш сад и огород!

Они вышли на заросшую густой травой половину большого огорода.

— А косить траву вы умеете?

— Ну, конечно, я бывший деревенский парень. У моих родителей был свой дом, приусадебное хозяйство.

— Ну вот, деревенский парень, — она весело обратилась к молодому красавчику, подавая ему старую дедушкину косу. — Вот, милый, покосите, пожалуйста, эту зеленую, брошенную половину моего участка. И здесь будет красивая большая полянка! Это будет нетрудная для вас работа? Да, это простая мужская работа!

Он хорошо и размашисто косил густую зеленую траву, изредка поросшую полевыми желтыми, белыми, розовыми цветочками. И она «засмотрелась, просто залюбовалась».

— Какая живописная была картинка, из какого — то советского кинофильма!

И вдруг услышала его неожиданный вопрос (для того времени совершенно недопустимый):

— А вы к сексу как относитесь?

Она улыбнулась и с некоторой иронией в голосе негромко произнесла:

— Да вот уже никак не отношусь, доживете до моих лет и все поймете.

Но мне (по гороскопу Деве), если честно, всегда было сложно в этих отношениях. Вначале отважно «заморачиваюсь», а потом включаю какое — то свое «разумное, но не вечное» и отступаю. Говорят, что это называется «горящий лед». Но, через паузу, она с нежностью взглянула на него:

— А если говорить о наших отношениях, к сожалению, между нами почти двадцать лет.

— А разве это много?

— Да, конечно, это много. Может быть, нас и «тащит» друг к другу, но мы с вами в разных поколениях, в разных периодах «превращения духа». Но сейчас не хотелось бы «философствовать» на эту тему, и это всегда отвращает мужчин.

— Вы расскажите, мне это очень даже интересно.

— Ну, хорошо. Об этом рассказывается в небольшой книжечке Ницше «Так говорил Заратустра». В начале «превращения» — выносливый дух, подобно навьюченному верблюду, испытывает невероятные тяготы жизни, но в жаркой пустыне превращается во льва! Но великий дракон лежит на его дороге, и на каждой чешуе блестит, как золото, «Ты должен». Когда — то дух льва любил все эти ценности, но он говорит: «Я хочу», и силой льва завоевывает себе свободу. Но лев должен стать еще ребенком! Это новое начинание — своя воля, свой мир… Вот и мы с вами пребываем в своих разных мирах «превращения»: находим и оберегаем каждый свой мир и свое душевное равновесие. И мне это очень нравится, когда для себя решаешь свою модель поведения, поступков — «Я так хочу». Но вот еще, что мне подумалось — если вдруг мне захочется вас накормить и вообще холить, лелеять — это будет означать, что некая дама, едва знакомая вам, готова пересмотреть некоторые свои убеждения. Ну, можно мне иногда приводить вас на «краешек моей судьбы»?

— Да, конечно, вы меня уже привели — на краешек своего прекрасного зеленого огорода! И как «благочестивая Марта», хитроумно и ловко перетащили меня в физическую энергию и в свою, духовную. А может быть, вам еще и дрова поколоть, как это делает «строптивый» мужчина в известном фильме?

Она, счастливая, весело рассмеялась.

— Господи, ну какой же вы милый и смешной!

В ответ он улыбнулся и закончил косить густую траву. Они вышли из огорода в старый сад, где были заросли смородины, вишни, винограда и где широко и дремуче возвышались старые грушевые деревья, мощные стволы которых были покрытые тонким зеленым мхом. Над садом пробивалось тепло яркого солнечного света. Они, обнявшись, немного побродили по зеленому саду и вышли за калитку из усадьбы на улицу, к машине, стоявшей за высокими деревянными старыми воротами. Он слегка наклонился к ней, с тихой нежностью поцеловал ее в щеку и как‑то застенчиво улыбнулся.

— А может быть, поедем со мной в город? Отдохнете от своих деревенских забот. А вечером отвезу вас домой, в ваш поселок.

Но она смотрела в его серо — голубые глаза и хорошо понимала, что не будет никакого продолжения их общения и новых встреч, но произнесла с отчаянной смелостью:

— На край света, милый, но при другой нашей встрече! А мне с вами было очень весело, возлюбленный мой!

Постояла у своей старой калитки, провожая взглядом уходящую вверх по дороге темную «крутую» машину. Возвратилась в тихий дом, прилегла на его подушку.

— Какой — то родной запах! Как это удивительно — почему некоторые запахи мужчины привлекают, бальзамически! Она еще помнила мужской запах своего бывшего любимого мужа (когда он уходил и «был неизвестно где»), и она прикладывала его рубашку к своему лицу, и это был чисто мужской запах, как ей тогда казалось, похожий на горьковатые запахи коры мощных деревьев (дуб, ясень, кедр), и был невероятно привлекателен! Прошло много лет, и вот снова этот притягательный мужской запах. Но через несколько дней она присела на мягкий диван, посмотрела на примятую подушку, где остался «след примятости», но уже без той самой «притягательной химии». Где ты, застенчивый мой герой?

Да, есть такие мужчины, которых забыть невозможно, настолько магически они притягательны в своем обаянии, под тайными гороскопическими знаками (Весы, Скорпионы, Стрельцы). Для всех окружающих людей они всегда будут двойственны и загадочны, и всегда этих мужчин будет интересовать все новое и неизведанное. Внешне холодные и сдержанные, они никого не подпускают к своему внутреннему миру. И во все века «покинутые Аэлиты» в своем бесконечном ожидании обращаются за ними во след («где ты, как ты, с кем ты») в затерянные миры своих избранников в надежде на скорое их возвращение и на счастливую новую встречу: «Где ты, Сын Земли?»

Трижды до захода солнца

В светлом начале октября голубизна неба все чаще размывалась темно — серыми тучами, бесконечной вереницей плывущими с дальнего севера. Под тихими ночными ветрами эти «вечные странники» уводили тепло солнечных дней и приветливость «бабьего» лета. Она немного погрустила у холодного окна — какой красивый, с желто-красными листьями, опустевший сад! И подумала о том, что надо собрать несколько уцелевших кисточек «дикого» темно — синего винограда, она с детства помнила этот приятный вяжущий вкус и любила похрустеть мелкими виноградными косточками. И еще надо собрать ярко — оранжевый шиповник и красные гроздья калины (сделать настойку и травяной сбор для чая). «Медленно кружатся листья осенние…» Да, настроение было «никакое», но надо было идти через весь поселок, в поселковую социальную службу. Она вышла из своего дома в укороченном пальто терракотового цвета с пушистой меховой оторочкой по воротнику, в черных брюках и в черных замшевых сапожках на высоком каблуке. Как бывшая городская жительница (совсем недавно возвратилась в родной поселок), она любила красивую, стильную одежду, в которой можно было пройти по городу, на выставку, в театр. И когда она так одевалась (к своей радости, а может быть и прохожих), у нее напрочь пропадало негативное ощущение «кризиса среднего возраста». И оказывается, что не так уж «притомила» ее родная деревня, и темное осеннее полотно неба — посветлевшее, серо — голубое! И в хорошем настроении она зашагала по своей родной улице, направляясь к центру поселка. Вдоль главной дороги автомобильной трассы, в центре поселка, стоял двухэтажный старый кирпичный дом (здание бывшей гостиницы), полуразвалившийся дом, в течение многих лет «убывающий» по кирпичику. Но все же нашлись деловые люди, которые поставили вокруг дома новый деревянный забор, и начались ремонтные работы. Она проходила по пешеходной дорожке и увидела, что загорелся этот новый, окрашенный зеленой краской, деревянный забор! Но прохожие не обращали никакого внимания на пламя, охватившее этот забор. Откуда такое спокойствие, оптимизм и «пофигизм»? Да, мы все знаем, что в наших поселках живет народ, замороченный со времен советской местной власти, уставший от «всяческих перегибов» (родной народ то возвышали, то унижали). Вот и появился этот «пофигизм» во всех делах народных: «что воля, что неволя — все равно», «а пусть горит все синим пламенем»! И горел новый забор, но ярко — желтым пламенем! Оглянулась по сторонам и не заметила никакой суеты вокруг. Да, похоже, что это «горение» забора никакой опасности для окружающей среды не представляло, и поэтому это событие никого не заинтересовало. По пешеходной дорожке быстрым шагом проходил высокий мужчина в темно-зеленой осенней куртке и конечно, заметил растерянный взгляд женщины, и это «возгорание» забора, который догорал уже «синим пламенем», и прохожий на секунду приостановился.

— Да пусть горит.

И он решительно зашагал по серому тротуару. Провожая потерянным взглядом удаляющуюся широкую спину этого высокого мужчины, она вдруг с грустью подумала, что, возможно, никогда его не увидит. «Да, наверное, он куда — то спешил по своим неотложным делам или опаздывал на автобус?» Господи, появилось какое — то странное, необъяснимое желание пойти за этим незнакомым мужчиной, в надежде еще где — то с ним увидеться, и возможно, поговорить о чем‑то хорошем. Может быть, пройти за ним до автовокзала? Но, оглянувшись на подгоревший забор, она вспомнила, что ей надо «добежать» до службы социального обеспечения. Двухэтажное здание этой службы находилось на окраине поселка. В этом новом здании она прошла по служебным кабинетам. Но в этой «службе» многие ее вопросы по обслуживанию посетителей остались без ответа.

— Почему мы должны ходить по этажам? Наверное, база данных по категориям льгот должна быть в одном кабинете?

И все же, после законченных дел с бумагами, она в хорошем настроении вышла в узкий коридор учреждения. Навстречу шел, направляясь к выходу, тот самый высокий светловолосый мужчина в осенней куртке. Но при выходе из здания он заметил ее «распахнутые» счастливые глаза и остановился, приветливо улыбаясь.

— Да, все дороги ведут сюда, но лучше бы, конечно, — в Рим! Но у вас грустная улыбка. У вас все хорошо?

И она ответила ему, в легком смятении:

— Да — да, все хорошо. Да, наверное, это просто, как говорят, осенняя усталость.

Мужчина вышел на улицу, поднимая воротник куртки от холодного ветра. А для нее все окружающее пространство стало каким — то опустевшим, и в этой бесконечности проявилось растянутое время, как «расплавленные текучие» часы на картине С Дали. Она вышла из белой пустоты и тишины здания и не могла идти. И снова усилилось чувство какой — то потерянности! На улице шелестел по веткам деревьев слабый дождичек. И холодный сырой ветер усиливался. Она остановилась, поправляя теплый шарф.

— Ветер, ветер, на всем белом свете…

И не было никакого желания возвращаться домой, пешком (под этот моросящий дождичек).

— Какой холодный ветер, дождь! Поеду домой на автобусе.

За поворотом от главной дороги междугородней трассы она вышла к светлому зданию автовокзала. В ожидании автобуса она стояла под навесной крышей здания и не замечала холодных капель дождя, вместе с порывами ветра падающих на ее темные, влажные пряди волос. «Что за грусть под дождем ноет в сердце моем?» — Поль Верлен не нашел ответа, но и для нее не находилось ответа. Притихшая, как маленькая мокрая собачонка, она смотрела на проходящие автобусы, на прохожих, встречающих и провожающих. Но вдруг заметила, что высокий мужчина в осенней куртке уверенным шагом, как давний знакомый, приближается к ней. Подошел и улыбнулся серо — зелеными глазами.

— Ну, мы с вами в третий раз встречаемся! В этом есть что — то мистическое и загадочное!

В ответ она застенчиво улыбнулась.

— Да, да, и что самое интересное, трижды до захода солнца! Но каким, просто мистическим, было ваше появление в сопровождении этих трех стихий — огня, ветра, дождя! Наверное, это партнеры в вашей непростой работе?

— Да, вы почти угадали, но, скорее, это темные силы, злые фантомы, они всегда появляются из ниоткуда. Да, вот, работаю в Приморье, в лесничестве (пожары, ветры, дожди).

— Да, это привычное для вас зрелище, и поэтому вы с такой легкостью обошли «возгорание» в центре поселка?

Он взглянул на нее, иронично улыбаясь.

— Да, но если говорить о стихийных бедствиях, то помнится, их называл Эзоп — огонь, женщина, море! Меня зовут…, а вас как зовут, милая женщина?

Она улыбнулась.

— А мое имя означает символ неба и дождя.

— Да, я так и подумал, что вы — женщина — стихия, и это нас как — то сближает. Наверное, вы — оттуда, «с темного неба сошедшая».

Он вдруг приблизился к ней и как‑то доверительно проговорил.

— А вы приезжайте к нам, в приморское лесничество, в центр реабилитации диких животных, познакомлю с нашим тигром и другим зверьем. Но вот сегодня выезжаю в город, в командировку. А вы не хотите поехать в город, отдохнуть от ваших деревенских забот? И наверное, вы могли бы поехать в город к вашим родственникам, друзьям?

Да, она почти всю жизнь прожила в городе и очень скучала по «шуму городскому». Но, в силу своего «пуританского воспитания», подумала — как можно, в день своего первого знакомства поехать с незнакомым мужчиной в город! Нет, такое продолжение «авантюрного романа» не для нее! И что он подумает об этом легкомыслии незнакомой женщины? А вслух она решительно произнесла:

— Нет — нет, не могу оставить моего старенького дедушку, одного, в холодном доме.

— Ну хорошо, пойдемте к вашему дедушке, возьмем бутылочку вина, затопим печку, посидим, поговорим…

— Нет — нет, дедушка нас не поймет, уже темнеет, и какие гости на ночь глядя?

Несколько минут они помолчали, оглядываясь на какое — то движение вокруг — автобусы, пассажиры. От прилива нежности к этому незнакомому мужчине у нее перехватывало дыхание, но хотелось бесконечно долго простоять с ним под этим холодным дождем. Она перевела взгляд на его мужественное, спокойное лицо и с улыбкой произнесла:

— А вы знаете, что говорил Кафка? «Стой под дождем, несмотря ни на что, но будет солнце, и оно зальет тебя своим светом»!

— Да, наверное, он имел в виду «ненастье, непогоду» в каких‑то человеческих отношениях — проблемах, неудачах в делах. Но все может измениться — отползает темнота, и светлая полоса новых отношений «заливает тебя своим светом»!

Но она подумала, что для нее — вот он, тот самый чистый свет серо — зеленых, лучистых глаз! И она, с легкой застенчивостью и с некоторой надеждой в голосе, спросила:

— Но мы еще увидимся? Возможно, вам необходимо будет приехать по делам, и мы могли бы еще встретиться, пойти в кино или на концерт?

Она что — то еще пыталась негромко проговорить и понимала, что все ее слова разлетались вместе с холодными брызгами дождя. Но казалось, что он не слышал ее слов и смотрел на ее мокрое лицо.

— А у вас глаза красивые, «чайного цвета»!

Они стояли под тихим дождем и не могли произнести ни слова, понимали, что их взволновало какое — то новое чувство. В полном смятении она беспомощно, как на спасение, оглянулась на подошедший маленький поселковый автобус. Она снова взглянула на мужчину и улыбнулась.

— Всего вам доброго и успешной работы в вашей романтичной и очень непростой работе!

Из окна автобуса она смотрела на этого, казалось бы, совсем незнакомого ей мужчину, но вдруг ставшего ей таким бесконечно милым и родным. Да, в нем было это редкое смешение стихий, мыслей и чувств, та самая простота и притягательность, что так редко встречается в мужской породе, когда с ним просто надежно и спокойно. Он стоял на серой платформе автовокзала, приподняв воротник темной куртки, в ожидании своего рейсового городского автобуса. Она, с каким‑то волнением и с запоздалым сожалением, подумала — надо было оставить ему свой номер телефона. Но он трижды встречался по своему пути со мной и не спросил о моем телефоне? Эта извечно глупая женская гордость! Вот уж поистине «гордецы обрекают себя на муки вечные»! И говорят нам глубоко верующие люди: «Небеса следят за нашей игрой. Господь любит нас, но ни от одного из нас Он не в восторге!» Но было еще не поздно выскочить из автобуса и возможно, что — то еще успеть ему сказать и может быть, назвать свой номер телефона? Но из окна автобуса она увидела, что закончился дождь, и никого не было на широкой, потемневшей после дождя платформе. И она снова взглянула из окна своего автобуса на опустевшую платформу автовокзала. На сером асфальте платформы после дождя остались небольшие пятна лужиц и мокрые темные следы пассажиров и автобусов.

Она присела на краешек сидения и снова, с некоторой грустью, задумалась об этой случайной встрече — «трижды до захода солнца». Но что — то в этом сочетании слов показалось ей очень знакомым — да, это было известное библейское повествование о предательстве — «трижды отречешься от меня»! А может быть и в этой случайной их встрече, но «трижды до захода солнца» произошло что — то предательское и в их отношениях? И об этой встрече она будет помнить всю свою жизнь, через «теченье дней, шелестенье лет», помнить об этом каком — то предчувствии любви, которое, по разным причинам, можно иногда просто не заметить. Трижды до захода солнца?! — Ну да, это просто была счастливая встреча, и было хорошо и спокойно вместе! Но если и есть на этой земле что — то значимое, перехватывающее наше дыхание («вздохнуть и не выдохнуть»), оно находится где — то в районе этих самых предчувствий любви. Но эти светлые лучики тихой нежности, трепетной недосказанности, радости очарования неожиданных случайных встреч — все это проникает в темную глубину Вселенского пространства и возвращается к людям, которые обретают способность открывать и понимать эту вечную тайную истину смысла жизни человеческой — в самой жизни!

Из цикла «Дороги, которые выбираем»

Я пройду этой дорогой только один раз, поэтому добро, которое могу сделать какому — нибудь человеческому существу, сделаю сейчас. Не могу ни отложить, ни пренебречь — ибо не пройду этой дорогой снова.

Д. Карнеги

Мы одной крови

Пролог

До позднего вечера она не могла заснуть на своей широкой кровати. Перед глазами снова и снова ярко высвечивалась картинка, которую она видела днем на берегу реки, наблюдая тихое движение белых полотен льда по широкой реке. Но можно было еще увидеть и другое необычное «движение», опасное для жизни человеческой — недалеко от пустынного берега молодой парнишка переходил с одной льдины на другую, с трудом удерживая равновесие! И она подумала — может быть это было его привычным мальчишечьим развлечением (перед девчонками), так называемый «коронный номер», или это было что — то другое? На высоком берегу реки стояла черная иномарка, за рулем сидел мужчина средних лет, он слушал негромкую музыку… И не было вокруг ни других машин, ни людей. Но сейчас, глубокой ночью, произошедшие дневные события геометрически переплетались в ее подсознании и складывались (вытягивая, выравнивая все действия) в одну сюжетную линию, в почти криминальную историю 90‑х. Да, очень похоже, что под весенним солнцем апреля на берегу реки происходила какая — то человеческая драма, которая, к счастью, благополучно закончилась для обеих сторон участвующих лиц. Да, она досмотрела эту «драму» до конца. Но как это все начиналось? Может быть…? И вдруг ей захотелось эту «картинку» своего непредсказуемого воображения записать в своей тетрадке, не дожидаясь утра! Она встала с кровати, опустила ноги в теплые тапочки, надела теплый халат и прошла в комнату, присела в кресло, за стол, включила старую настольную лампу. «…И рука потянулась к перу, к бумаге и мысли потекли»!

Он не помнил, сколько времени простоял на одном из бульваров большого города, в районе центрального рынка. Вчера, поздним вечером, при встрече на рынке ему жестко сказали:

— Жди машину.

И он ждал машину, не замечая апрельского солнца, безжалостным весенним светом бьющего в его смуглое, с монгольскими скулами, юное лицо. Он стоял на обочине широкой пыльной дороги и не видел ни серой лавины прохожих, ни бесконечного движения машин. Новая черная «Виста», с затемненными стеклами, появилась из «ниоткуда». За рулем был красивый смуглый мужчина, плотного телосложения, в черной замшевой куртке и в черной кепке из стриженого «бобрика». Не выходя из машины, водитель приоткрыл дверцу машины:

— Привет! Че, замерз? Ну, поехали, «великий монгол»!

Черная «Виста» легко перестраивалась в мощном потоке автомобилей, выезжая на проезжую часть городских улиц и набирая большую скорость, продвигалась по главной дороге.

В машине юному «монголу» показалось, что водитель был очень похож на его старшего брата. В далеком селении они с братом в детстве играли, ссорились, дрались и читали разные хорошие книжки. И старший брат много рассказывал древних историй и легенд о Чингисхане — «Великий завоеватель» с раннего детства привлекал к себе внимание окружающих своей мощной энергетикой будущего воина, своим обаянием и притягательным видом. А близкие родственники и соседи говорили его отцу: «У твоего сына — взгляд, что огонь, а лицо, что заря»! Из разрозненных татаро — монгольских племен он собрал многочисленное войско. Но вот однажды в дальнем пути (когда он был совсем один) на него в степи напали шестеро вооруженных всадников, но в живых остался только он один. «Это судьба!» — говорил брат. И сейчас, вспоминая об этом рассказе своего старшего брата о «Великом монголе», он подумал:

— Да, может быть и судьба.

Но старший брат всегда ему говорил:

— Нет сильного, нет слабого — отвага нужна!

И тогда, в ответ, совсем еще юный парнишка утверждающе серьезно покачивал своей коротко остриженной головой:

— Да — да, отвага нужна!

И сейчас, сидя в черной «крутой» машине, он вспоминал о своих родных, которые живут далеко, в другой стране, в одном из горных поселений. В семье родители и дети всегда много работали, но семья была большая, и нужны были еще деньги. А все знакомые и друзья говорили, что хорошие деньги можно заработать только в России. Он тихо вздохнул и подумал:

— Ну вот, заработал — долги! Взял чужие деньги и сейчас надо срочно возвращать.

Молодой водитель за рулем обернулся.

— Че, загрустил, юный монгол? Вспомнил вашу жизнь «по законам степей»? Ну, вспомни еще и вашу пословицу монгольскую «Если ты один — душа узкая, как ладонь, а с друзьями — широкая, как степь!» Ну и где твои друзья? Вот пусть они тебе помогут, твои друзья!

Но в ответ на эти насмешливо — ироничные высказывания парню совсем не хотелось снова что — то придумывать и находить какие — то новые причины и отговорки. И он отважно взглянул в желтые, как у тигра, жесткие глаза водителя.

— Да, у меня нет здесь никого, и денег сейчас нет. Ну, давай, поедем к речке. А что мне делать, давай, утоплюсь!

Черная «Виста» выехала к пустынной набережной и остановилась на заснеженной возвышенности. Они вышли из легковой машины, спустились по извилистой тропинке к берегу большой реки. Ледоход! В лучах утреннего весеннего солнца — это было величественное природное явление! Белое полотно снега и льда, разрываемое мощным потоком воды, медленно продвигалось по реке, как многоглавый белый дракон. Огромные глыбы льда шумно поднимались и опускались, как гигантская чешуя при дыхании гигантского чудовища. И они, как зачарованные странники, смотрели на это волнующее событие природного мира! Весенний ветер со стороны реки усиливался, и «странникам» было холодно стоять на ветру. Они молча прошлись по песчаному берегу, покрытому, подтаявшими на весеннем солнце, мелкими ледяными островками, которые похрустывали при ходьбе под тяжелыми ботинками парней. Водитель черной «Висты» приостановился на дорожке и взглянул на юного «монгола».

— Ну, иди, топись! Молись всем своим святым. Если ты не утонешь во льдах, молись и благодари своего Будду или Аллаха, кто у вас там?

Юный «монгол» несмело шагнул на большую льдину и покачнувшись, едва удержал равновесие. Сегодня утром, собираясь на эту встречу, он дал себе слово — остаться живым, и недостойно для мужчины свое утреннее слово — менять вечером, а вечернее слово — менять утром. Но было бы еще глупее и недостойнее погибнуть во льдах, а мог бы прожить — долго и счастливо — на своей далекой родной земле. Но все труднее было удерживать равновесие на больших льдинах, чтобы не свалиться в быстро нарастающее течение реки. В день отъезда он видел тревогу и нежность в глазах своей матери, которая помогала ему собраться в дорогу. В горном селении мудрейшие старики говорили: «Идти по жизни сила нужна, а силу эту материнская любовь дает!»

Как бешено колотилось сердце! Но юный «монгол» настойчиво продвигался по раскачивающимся льдинам, стараясь не смотреть в темную, затягивающую глубину реки. Он с легкостью перепрыгивал через образовавшиеся трещины на заснеженных льдинах, но с мрачной веселостью ему подумалось:

— Как горный козел по снежным вершинам!

Водитель «Висты» поднялся по узкой тропинке, ведущей вверх от реки, и неподвижно стоял на небольшой площадке, на высоком берегу, покрытом снежно — ледяной крошкой. Он с детства очень любил природу, рыбалку и читал много хороших книжек. И вот сейчас он, как мальчишка из своего детства, смотрел на это мощное движение льда по реке.

— Да, какая великая эта река — Амур! И мы должны жить здесь в великой любви. И об этом говорил французский писатель в своем романе: «Подумать только, где — то в России есть целая река под названием Амур! И где‑то в глубине России, в Сибири, амурные волны поднимаются в квартиры по водопроводу. Эти люди должны жить в избытке любви и доброты…». Да, но почему мы здесь, в большом городе, на этой великой реке, не переполнены этими ресурсами любви и доброты? И люди в стране, без веры, не покаявшись, «мрачные, как демоны», неприветливые, трудно и тяжело всегда жили и живут — об этом говорили люди старшего поколения и великий классик: «Да, хорош божий свет, но одно нехорошо — мы. Как мало в нас доброты, смирения и справедливости, как дурно мы понимаем патриотизм». Да, через «многие лета» не прекращаются войны народов, и молитвы народов не услышаны. Наверное, поэтому и вода на планете становится другой — агрессивная, беспощадная среда, изменился благотворный, целительный, «кристаллический рисунок» воды! Поэтому — здесь, у нашей великой реки Амур и на всей нашей голубой планете, мы не переполнены этими водными «ресурсами любви». Но человек живет на земле для того, чтобы кого — нибудь любить и чтобы кто — нибудь его любил…

Молодой мужчина снова перевел взгляд на движение льда по великой реке. Снежно — ледяное полотно медленно продвигалось вниз по течению реки, огромные льдины раскалывались и открывали бегущую темную волну. И вместе с речной волной на него снова «накатывала» эта тема нелюбви (предательство, лицемерие) в отношениях между людьми, о ложном понимании общечеловеческих ценностей.

— И сколько было их, пропавших в этой темной бездне! Да, это были обманутые надежды на материальное благополучие, накопление богатства, а сказано — «не собирайте себе сокровищ на земле». И нередко — большие деньги уводили на «золотое дно» (проклятие Золотого Тельца) и в роковую неизбежность — «царство теней». И когда возвратится к людям познание истинных ценностей, сколько должно пройти веков, и кто должен это объяснить, достучаться? Но, наверное, «это под силу только Всевышнему, только у него есть на это время».

С высоты речного берега водитель (с некоторым чувством раздражения и жалости) снова посмотрел на юного монгола, прыгающего по льдинам.

— Вот, хитрость и жадность человеческая! Этот пацан готов пойти на любую подлость — врать, воровать, «крысячить»! Ну и что его толкает, заставляет идти на эти поступки — бедность, глупость? И пусть он здесь пропадает, этот «заблудший козел»? Но водитель вспомнил, что как — то поздним вечером услышал по радио короткий рассказ о том, как хозяин и слуга отправились в путь по зимней дороге, и в пути началась метель, и легкие сани опрокинулись в глубокий снег. Хозяин увидел своего немощного слугу, барахтающегося в снежном сугробе, и подумал: «А пусть пропадает эта пьянь — рвань, необразованность!» И он ушел в темноту, надеясь встретить людей или какое — нибудь жилище, но возвратился к замерзающему слуге и долго согревал этого бедного крестьянина своим теплом. Это было сострадание, и нет ничего в мире ценнее человеческой жизни!

Водитель «Висты» снова спустился вниз к реке и прошел по заснеженной тропинке на песчаный берег реки. Остановился на краю подтаявшей темно — серой кромки льда у воды и в течение нескольких минут смотрел на «прыгающего человечка».

— Слышь, ты? Ну все, хорош прыгать! Давай, выходи на берег!

Юный «монгол» приостановился в своих опасных, утомительных перебежках по льдинам и оглянулся на берег (ему снова показалось, что видит своего старшего брата). И дрожа от холода, едва удерживаясь на ногах от усталости, но грустно улыбаясь, он подошел к молодому мужчине, одиноко стоявшему на берегу. Он увидел спокойное лицо водителя, и в глаза ему глянули огненные очи древних ликов! И он вдруг вспомнил, как этот молодой мужчина рассказывал друзьям о своих дальних предках из забайкальских казачьих станиц. Отважные казаки после своих военных походов нередко привозили к себе в станицу красивых женщин из далеких горных поселений. И в давние времена эти старики говорили о своих предках, русских монголах. И вот сейчас юный «монгол» увидел эти огненные очи на красивом, смуглом лице мужчины и негромко проговорил:

— Наверное, мы с тобой одной крови…

И мужчина прикоснулся сильной ладонью к плечу парня и приподнимая черную бровь, взглянул своими «тигриными» желтыми глазами, но как — то совсем не зло, усмехнулся.

— Мы одной крови, говоришь? Да, все может быть. Ну, живи пока. Ты, давай, быстрее шагай домой! Холодно, ветер!

И юный «монгол» поверил в свой неожиданно счастливый поворот судьбы! Но еще минуту назад ему казалось совсем безнадежным его желание остаться в живых и у него не оставалось никаких надежд на «чудотворное» спасение. От всех происходящих событий, от всего пережитого за этот день у него перехватило дыхание, ему захотелось нарыдаться, но он решительно повернул в сторону прибрежной дороги. В своей легкой курточке он быстро зашагал прочь от заснеженного песчаного берега реки, наклоняя голову от холодного ветра и потока слез, заливающих его юное смуглое лицо. Водитель посмотрел в след уходящему вдоль берега реки парнишке и в какой‑то момент ему захотелось его окликнуть и может быть, еще поговорить «за жизнь» и подвезти его к дому, но — передумал.

— Забудь!

Холодный апрельский ветер усиливался, и мужчина, на ходу застегивая свою черную замшевую куртку, возвратился к своей машине. Он закурил, оставляя дверцу машины приоткрытой, включил «печку» и тихую музыку: «…Дым сигарет с ментолом…» Огромные льдины, покрытые подтаявшими снежными горками, медленно продвигались по великой реке, радужно играя острыми краями на солнце. На пустынном берегу талая вода серебрилась в лужах и как очищающие слезы весеннего лика земли, была звенящей, прозрачной чистоты….

Влажными блестящими глазами она взглянула в темноту за окном и щелкнула кнопкой настольной лампы.

— Стоп! Снято!

Да, помнится, так заканчивается рабочая съемка всех кинофильмов. Вот и она, как оператор (без опыта работы), закончила «съемку» своих несвоевременных мыслей. И некоторое время она оставалась в комнате, в кресле, погрузившись в тишину глубокой ночи, но подумала, что завтра рабочий день, рано утром надо вставать, и она прошла в свою маленькую спальню. И под теплым одеялом, под желтой Луной в окне — через мгновение она влетела в безмятежный сон со своими светлыми мыслями о доброте человеческой!

Попутчики

Пролог

В жизни людей бывают удивительные, самые разные встречи. Сколько людей ждут нашего понимания и сочувствия. Прошло двадцать лет после ее путешествия по чечено — даргинской дороге, и она не могла «пренебречь» этими воспоминаниями. После встречи на Кавказе с этими простыми добросердечными людьми мы уезжаем, оставляя в горах частицу своего сердца. Да, кавказцы — красивый, талантливый и гостеприимный народ! Мотивы исламской поэтики звучат в трепетных стихах нашего великого Пушкина и пророку Мухаммеду посвящено его пронзительное стихотворение «Пророк»! Он называл священную книгу мусульман «сияющим Кораном». И в каждой строчке прозы и поэзии в творчестве М. Лермонтова — величественные картины гор Кавказа! Но не могла она и подумать, что когда — нибудь увидит эти заснеженные вершины кавказских гор. Но вдруг все это «материализовалось»! С улыбкой она вспоминала, как все начиналось.

Поздняя осень, в отделе института было холодно (отопление — чуть — чуть, октябрьский ветер). Включила обогреватель и приемник: «Не плачьте, девочки, что лето отцвело, в России погода — за нас!»

— О Господи, где же такая погода?

А ее коллеги, загадочно улыбаясь, говорят:

— В Дагестане, в санатории!

Да, и сестра ей говорила:

— Возьми на своей работе путевку в санаторий, на какие — нибудь «юга». А твои детки — уже взрослые мальчики, и тетушка может приходить к ним с обедами и «с проверкой».

И она всерьез задумалась:

— Да, своим взрослым мальчикам она брала путевки на море (на теплоход, на базу отдыха). И вправду, может быть и мне полететь на юг «ушедшее лето искать»? Да, местком института предлагает «горящую» путевку в Дагестан… Ну что же, я — полетела!

И вот — здание аэропорта и самолет, здание ж/д вокзала кавказского городка. В окне кассы — приветливое смуглое личико девушки.

— А вашего поезда сегодня не будет, но скоро будет другой, он следует из города Грозный.

Она взяла билет в кассе и в нерешительности оглянулась по сторонам — темная толпа скромно одетых людей (добрые, веселые, как дети) с узлами, мешками, сумками! И совсем рядом светлые, улыбающиеся глаза молодого мужчины.

— Вы не волнуйтесь, скоро будет поезд. И нам с вами по пути — я работаю в этом санатории.

— Как это хорошо, спасибо вам большое!

Прошло совсем немного времени ожидания, и подошел поезд, который следовал по своему расписанию из города Грозный (Чеченская Республика) — в Дагестан. Да, говорили, что ночь в горах наступает очень быстро — солнце «опускается» за горы и все — темень и ночь! Она вспомнила об этом уже в поезде, «глядя задумчиво» на темно — синий вечерний пейзаж за окном. Но в купе — светло, мои попутчики: тот самый улыбчивый даргинец и высокий темноволосый парень из Чечни. Попутчики неторопливо заговорили обо всем, и в их манере говорить было столько достоинства и уважения к словам друг друга. А поезд шел и шел в ночи на юго — восток, к Дагестану.

Конец ознакомительного фрагмента.