Ценность жизни Человеческой

Альберт Федорович Савин

Знаем, что жизнь Человека – есть высшая ценность, охраняемая государством. А Церковь настаивает: ценнее жизни есть духовное блаженство на «том свете». Чем же, кроме душевной мистики, можно вообще что-то гарантировать на том свете?

6. Материализм — тоже недоделанный

Что же такое «сознание» и почему оно не подчиняется логике? Можно ли идею превратить в материальный объект? И ещё много, на поверку, оказывается таких вопросов в философии.

Но самый важный из них — вопрос о сущности материи.

Маркс, например, допускал сущность материи — вещественно-предметной.

Но он также допускал, что подобные предметы и объекты, отражённые в голове — каким-то образом преобразуются в образы и мысли, уже не подчиняющиеся никаким материальным законам.

А Энгельс утверждал, что материя — это вообще всего лишь философское понятие или чистое создание мысли и абстракция.

Современные учёные остановились на некоторых очаровательных частицах, философы застопорились на физических полях и неких аурах, психологи и хирурги никак не могут поймать в микроскоп т.н. душу, а биологи-диетологи так и не способны определить калорийность т.н. духовной пищи.

Одним словом — проблема соотношения вещественно-материального с бесплотно-идеальным так и осталась неразрешённой даже самыми убеждёнными материалистами, и это было по сути капитуляцией перед идеалистической теологией и укреплением её пъедестала.

====

Однако, если ко всем лестным характеристикам Марксу добавить, что он по сути был и оставался типичным представителем буржуазного снобизма по отношению к пролетариату — многие ещё придут в недоумение. Но давайте — не будем торопиться.

Прежде всего, Маркс был философом, обобщившем все предшествующие зачатки материалистического мировоззрения — из альтернативы мировоззрения теологического, по которому сущность человека была и сотворена и принадлежала неким абстрактным божествам.

А тем не менее, всем философам должно быть известно, что и Маркс, вместе с предшественниками-философами, определил сущность человека — всего лишь как нечто, более разумное, чем обезьяна по части изготовления орудий и предметов труда.

Выходит — его определение вовсе и не было философски всеобщим и не относилось, например, к представителям науки, творчества, искусства, к философам и политикам, к депутатам и к самому себе, наконец.

А к той, самой широчайшей пролетарской массе, вполне определённо обозначив и её общий менталитет, весьма далёкий от интеллекта.

Исходя из т а к о г о менталитета — он и обобщил на всё мировое сообщество прямо примитивные тезисы:

— о материальном бытии, которое, якобы, верховодит сознанием (а не наоборот);

— о материально-экономическом базисе, который задвинул на второстепенный план надстройку над ним в форме науки и политики;

— и о том, что экономические отношения вообще никак не зависят от воли самих людей!?!

А продолжением подобных тезисов послужил философский закон о единстве и борьбе противоположностей на пиках социального антагонизма, в качестве единственного прогрессивного способа преобразований общества к новому и лучшему, согласно которому прежде всего поняли: — для того чтобы соорудить «новое», прежде требуется разрушить до основания «старое».

А если проще, то под этим пафосным прогрессивным способом скрывался тот же примитивный мордобой до летальных издыханий.

Лозунг» Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — как был, так и остался всего лишь вербальным пожеланием. А, впрочем, как и любой политический лозунг — в качестве массовых заманух прекрасным будущим.

Вместе с тем по зову Маркса «со-товарищи». — волна революций охватила было самые развитые европейские общества, но победила она только в России!

Причём все предыдущие смены общественно-экономических формаций, изложеных в истмате — сопровождались не иначе, как либо смирением недовольства и революционных настроений частичными материальными монетарными уступками, либо радикальным полицейским аппаратом насилия.

Выходит, столь щедрая российская Монархия оказалась единственной, отличившейся скупердяйством, не способным сохранить Монархию никаким способом!

Однако и сами марксисты поздновато вспомнили о надстройке в форме науки — как главном факторе повышения производительности экономического базиса.

И о креативном менеджменте, который единственно направлял в эффективное русло все разбухшие производительные силы.

А надстройка политическая — щёлкнула, как семечки, мощнейший индустриальный промышленно-аграрный базис Советов.

Но на этот раз в варварах оказался далеко не пролетариат.

А марксистский антагонизм — продолжает торжествовать везде, где только начинает возникать поляризация общества на сверхсостоятельных и минимальных прожиточников — от частных деяний на т.н. свободном рынке!

Мало того, философское обоснование сотворения «нового» через разрушение «старого» — настолько пришлось по душе некоторым «умникам», что они вполне осознанно и целенаправлено принялись выискивать, находить противоречия и организовывать конфликтные ситуации с нагнетанием антагонизма, включая войны, перевороты и протесты в защиту отдельных интересов, дезорганизующих, однако, всё общество.

Конец ознакомительного фрагмента.