Ценность жизни Человеческой

Альберт Федорович Савин

Знаем, что жизнь Человека – есть высшая ценность, охраняемая государством. А Церковь настаивает: ценнее жизни есть духовное блаженство на «том свете». Чем же, кроме душевной мистики, можно вообще что-то гарантировать на том свете?

4. Продолжение диапрактики. Западники

Тут ведь — если под Святым Духом понимать Сотворение справедливое и пронизанное миром, любовью и добром, то прародители наши и все последовавшие за ними потомки, должны были являться на свет — свободными и равно-правными.

На самом деле на протяжении многих миллионов лет и вплоть до освоения современного Нового света, назвать то освоение иначе как диким — никак было нельзя ни в человеческих понятиях, ни тем более божественных.

А именовалось это «свободным законом обогащаться — кто как может». И, казалось бы, в обогащении по принципу «кто как может» — нет ничего предосудительного, если обогащение понимать как непременную для всех сословий последовательную прибавку жизненного уровня.

А каждый, позже или раньше, но обязательно продвигается от мало имущего по материальной состоятельности — к середнякам и выше, вплоть до полной реализации всех жизненных прав.

Только в том и дело, что каждый не сам по себе, а сравнительным со всеми общим порядком, в котором богатеют в том числе — за счёт труда тех самых бедных: малограмотных, поверивших в чистоту помыслов, обманутых, ограбленных и подвергнутых насилию.

====

Плодиться и размножаться, в том числе и по Библии (как бы об этом деликатно ни замалчивать) — стало повсеместно означать безжалостное перемалывание живых тварей — живыми же тварями! И что примечательно — с непременными испражнениями и удалением отходов жизнедеятельности на местности.

Причём, никак независимо от того, кем становился человек: — философом, художником или святым. Господином или рабом. В роскоши или в бедности. Обнажёнными или в тулупы обряженными.

А единственным естественным и подлинным признаком избавления от пресыщений и прелюбодеяний — стал объём живота, непотребно вздымающегося над чреслами, и весьма просто скрываемого просторными одеждами.

И если кто-то решил в очередной раз начать поход за религиозными откровениями, то они были именно такими, далеко не умиротворёнными повсеместной любовью и добром.

И как бы парадоксально сегодня ни продолжала звучать искусственно сотворяемая мистика с идеальными чудесами от безответной веры во всё доброе и чистое — эта вера и является той наивной ловушкой для всех т.н. нечистых сил.

А любой, более-менее здравомыслящий человек — не может не задаться вопросом: «Если за д в а д ц а т ь с т о л е т и й воз с праведностью и поныне там — значит было и есть нечто более могущественное и неучтённое, чем сила религиозных истин!

И, как потом выявилось — во всякой «уличной толпе» могла скрываться мощнейшая сила, если в ней единой консолидацией оказывались все вместе.

====

Но если изначальные равенство, братство, праведность и святость — оказались вовсе не «даром» Всевышнего, то их пришлось самими зарабатывать упорным трудом и борьбой самих людей с нечистыми силами.

Кто сотворил последние и что они означали — остаётся только гадать.

В конечном счёте, с клятвой на Библии или без этого, но в той части земного шара, которую принято именовать западным полушарием — были выработаны принципы, нормы и правила под общим понятием Европейские ценности, как совокупности ч а с т н ы х принципов обустройства семьи, общества и государства, политико-экономических, правовых, культурных, этических и других норм — объединяющих значимое количество жителей Европы и «западного мира».

При этом особо подчёркивается, что единого, признанного экспертным сообществом, международного списка европейских ценностей не было и н е т.

Они лишь в Европейской конвенции, больше известной как международные нормы и принципы ч а с т н о г о права,

Не было в этом ничего необычного если бы Декларация гласила, что с этой поры (с послевоенного, 1948 года) содержание и деятельность в том числе и Советского Союза — продолжали определяться национальными суверенными законами на праве общественном, а не тем самым международным частным правом.

А это прямо означало, что советскому народу, добившемуся стольких успехов с заменой частных властных полномочий на общенациональные государственные, в том числе и международного уровня — предлагалось уже с началом 50-х годов снова возвращаться к НЭПу с анархистским лозунгом «обогащаться, кто как может».

А по российской сути, в том числе и к негласной к о н т р р е в о л ю ц и и, с прямой подготовкой реванша за поражение монархического порядка со свободными частными полномочиями.

И если прибавить к этому Европейскую ценность в виде свободы политических убеждений с запретом на их преследование, то нетрудно догадаться как легко и свободно за ними принялись прятать контрреволюцию и иные преступления против нового Закона.

И, наконец, реформаторская Конституция 1993 года — окончательно утвердила-таки приоритет ч а с т н ы х прозападных правовых норм — перед отечественными принципами с государственной централизацией.

Страна, в смысле защиты государственных интересов — раскололась на две прямо противоположные правовые опоры: отечественную, общенародную — и псевдо-международную с Европейскими (Транс-атлантическими) ценностями.

И обе с одинаково горячей убеждённостью в собственной правоте каждой стороны, и значит — в явных заблуждениях противоположной. И так — без конца, только с правомерными с обеих сторон невинными жертвами.

====

Мы до сих пор не можем понять разницу между ч а с т н о й формой с о б с т в е н н о с т и под эгидой государственной власти, и свободными ч а с т н ы м и властными п о л н о м о ч и я м и, которые никто, кроме самих себя мешками денег не избирает!

То есть — та же прямая зависимость от имущественного ценза, преграждающего путь малоимущим.

А разница принципиальная: либо доходы от природных и трудовых ресурсов стекаются в казну общенациональную, и не только за счёт налогов, сборов и местных поборов — либо в частные сейфы новых «хозяев» жизни с купанием в роскоши отдельных персон.

И, наоборот, признак чрезмерной роскоши на общем фоне обогащения по свободному принципу — кто как может и не может, уже бы настораживал добропорядочных граждан, государство и Богов — на рост безбожного тунеядства с пресыщениями и прелюбодеянием.

Но ни в одном современном уложении мы не найдём права отдельной личности владеть и распоряжаться своими и другими согражданами — по своему личному усмотрению.

Махровое рабство в Новом Свете — и то было официально отменено в упорной пятилетней внутри-гражданской бойне Севера и Юга в США.

====

Конечно же религия — не самый оптимальный уклад бытия, а одна из философий, причём самая архаичная, из древних времён всеобщего отсутствия знаний о себе, природе и мироздании.

Наши предки, не имевшие образования, кроме как из жизненных мытарств, разумеется, вполне могли верить в свободу и счастье, которое наступает на небесах с избавлением от этих мытарств.

Но если философских течений (а на их основе и убеждений, в том числе партийно-политических и мировоззренческих) — не одна, а несколько, и каждая полагает, что именно она самая мудрая и верная, то получается, что человек так по сей день и н е з н а е т — как же все-таки жить правильно.

А плюрализм только для того и предназначен, чтобы в совместном трении мнений и позиций, путём переговоров и договоров — приходить к одной, наиболее правдоподобной Истине для как можно большего количества людей, прежде чем переходить к властным диктующим законам.

В противном случае — устойчивое разобщение людей по разным векторам бытия, вплоть до прямо противоположных, конфликтных, с физической борьбой только за свою правду и жертвами с обеих сторон.

Или то, что на частном западе, к сожалению, поименовали свободно-разрушительной демократией в угоду той же консервативной аристократии и буржуазии.

Но о каком доверии к частному капиталу может идти речь, если бизнес объявлен свободным от вмешательства государства в коммерческие тайны личных и частных деяний, а значит и в возможно скрытые и преступные тоже.

Тем более, когда и преступные теневые и открытые добропорядочные деяния — оцениваются на выходе — одной и той же официальной законной банкнотой и спокойно перемешиваются с преступными.

А самое чувствительное увидеть в экономике — где именно больше всего риска в злоупотреблениях финансами, з а в е д о м о инвестируемых и кредитуемых на долгосрочные проекты с великим множеством искушений к благодатной коррупции.

То есть — опять же, где нашли веру, в которой как только подумается о чистоте финансовых помыслов души, так не бывать никакой коррупции?

А другой напрашивается вывод: никто — не люди и не Божества с изначальным умиротворением и праведностью не сотворялись.

Но Зло потому и множится, что готово всегда становиться ловцами невинных, наивных и доверчивых душ, настаивающих на том, что так должно быть всегда и не иначе, а потому не готовых и не способных на защиту своей невинности, наивности и доверчивости — от зла.