Писатель из Руара

Альберт Джоуль, 2023

Уставший путешественник Альберт заканчивает своё странствие, и находит город, в котором можно поселиться навсегда! Но удивительно гостеприимный Руар, озарённый волшебными театральными огнями, что-то скрывает. Пытаясь понять причину оживания персонажей своих книг, Альберт случайно раскрывает тревожный секрет дружелюбного города… "Шоу должно продолжаться, и пока горят огни сцены, театр будет жить" – это высказывание верно даже после пятидесятилетнего антракта! Актёры собрались на сцене ради самого масштабного представления легенды Руара, театрмейстера Албиони! Благодетеля… или Кукловода? Скоро узнаем!

Глава 3.

Классический стихийный (или случайный) портал опасен тем, что можно выйти где-нибудь в непроходимом лесу, или вообще оказаться замурованным в затонувших руинах, но любимые мной дверные порталы сводят подобные ошибки к нулю. Входом и выходом является, как легко догадаться, дверь, так что вышел я из небольшого покосившегося сарая, расположенного где-то в тропиках. Само же нехитрое помещение было покрыто облупившейся краской, и пахло… неприятно.

Я решил проверить свою догадку, заглянул в сарай, и поспешно захлопнул дверь: это был НЕ сарай! Почему моей точкой выхода стало именно ЭТО место?! Отойдя от чьего-то тайника с перегонным аппаратом, я понадеялся, что не наткнусь на его владельца.

Главная проблема пользования стихийными дверными порталами — неспособность к магии на некоторое время. Всего лишь на пару часов, но за это время мне стоило убедиться, что я не попал в край, откуда лучше быстрее уносить ноги; в опасные места меня тоже заносило не раз, но мне всегда хватало удачи, чтобы избегать неприятностей.

Отойдя подальше от злополучного тайника, я снял пальто и жилетку: здесь было слишком жарко, особенно после прохладного и комфортного Руара! В остальном деревушка ещё меньше походила на дружелюбный город. Небольшие дома из крашеных досок, крытые грязной соломой, выглядели неряшливо; песок и грязь моментально забрались в ботинки, а немногочисленные загорелые аборигены молча и недружелюбно сверлили меня взглядами исподлобья. Светловолосые, покрытые татуировками от шей до пяток; память подсказала, что это — одно из племён Солнечных островов, и мне лучше покинуть это поселение. Даже выпустить крылья и улететь, как пять лет назад, было бы не худшим вариантом, не будь магического паралича!

Вместо сытого дружелюбия Руара, я чувствовал молчаливую настороженность, и это не очень приятно, но мне нужно было узнать примерное местоположение. На южных островах мне стоило бы восстановить силы на берегу моря, подальше от летучих пауков, но на севере лучше укрыться в пещере, дабы потом не лечить больную голову, отравленную парами серных скатов. Ориентиров решительно не хватало.

Для решения этого вопроса мне, к сожалению, пришлось рискнуть, и обратиться к местным, понадеявшись, что я не нанесу случайного оскорбления своим любопытством.

— Простите, вы не подскажете, что это за остров? — спросил я прохожего, но от меня отшатнулись, и убежали. Типичное поведение туземцев, наверное.

Несколько неудачных попыток наладить контакт с неразговорчивыми островитянами, расстроили меня окончательно. Но напряжение окружающих резко стихло, и меня это не порадовало: на чужака нашлась управа, и сейчас меня будут выталкивать из родных краёв… лишь бы не в загробный мир. «Управа» пришла в лице хмурого, обманчиво тощего островитянина с соломенного цвета гривой, и пугающе спокойным взглядом. Положение тот занял грамотное: и напрыгнуть, и спрятаться, да и рука словно невзначай рядом с зазубренным кинжалом. Раны от такого очень болезненны.

— Кто таков? Откуда? — отрывисто бросил напряжённый туземец, и уставился на меня немигающим взглядом янтарных глаз.

— Меня зовут Альберт, я пришёл сюда… случайно. Скоро уйду, но мне нужно понять, где я. — таким был мой ответ. Признаваться, что я сбежал от надоедливого знакомого, я не стал, хотя стоило бы: моя заминка вызвала перемену позы на более удобную для нападения.

— Что натворил? Признавайся! — язык островитян был очень простым для понимания, но мне оставалось грамотно ответить. Если я не расскажу свою историю, как её ждёт туземец, то будет драка. Подраться из-за недопонимания с аборигенами — позор для путешественника. Да и… в человеческом теле я всегда был плохим бойцом!

— Спасался. Друг приставал, побоялся возразить. Сбежал сюда, магией.

Кажется, я правильно скопировал говор своего собеседника; мой не самый информативный ответ заставил его успокоиться.

— Не врёшь, хорошо. Тену! Страж. — островитянин приветственным жестом прижал ладонь к своей шее.

— Альберт! — я ответил аналогичным образом. Страж окончательно успокоился, а молчаливые селяне разошлись: к их разочарованию, представление отменилось.

Конечно, это было нормально: не в каждом уголке мира рады гостям, и даже опытные путешественники не станут лезть без приглашения в некоторые края. Последнее время я расслабился, путешествуя исключительно по приятным и живописным краям, где иностранца встречают с распростёртыми объятиями, и отвык от такого отношения.

Тену объяснил мне, что чужакам в деревне дозволено находиться, только если они пришли к родне, или хотят войти в племя. Остальных не пускают дальше гостевого дома, а моё шатание по улицам было воспринято почти нападением. Эти правила ещё больше вогнали меня в краску: не опознать сразу поселение меридов — потомков русалок! Отсюда и рубленые фразы, и грубоватая манера речи: изящество морских голосов предназначено только для подводного общения, а над водой их настолько раздражает собственное звучание, что многие вовсе дают добровольный обет молчания! Чистокровных русалок не осталось, но их потомки давно извлекли выгоду из своего происхождения — обмануть мерида, используя устную речь, невозможно.

Мы расположились в гостевой хижине, где мне преподнесли приветственное угощение: напиток из морских фруктов⁷. С грустью я вспомнил недавний сладкий завтрак в Руаре! Тену не стал спрашивать моё мнение об этом жутком вареве, зато спросил, как я оказался в городе, и не ждать ли проблем. Удовлетворившись моим рассказом, страж отплатил тем же: поведал о Деревне. Просто Деревне: нехитрый уклад жизни аборигенов Солнечных островов легко разделяет весь мир на «Дом», «Соседей» и «Чужаков», но всех это устраивает. Большинство островитян и вовсе не знают о цивилизованном мире, считая пришельцев добрыми и злыми духами. За разговором я почувствовал, что у меня хватает сил открыть дверной портал в Руар, но я заинтересовался здешними порядками.

— Глупый помощник — плохо. Скажи заткнуться! — посоветовал Тену на прощание. — Или ударь! Не терпи.

— Может, и глупо, но я не смог. Он помочь хотел, пусть и по-своему.

— Зачем помочь? — страж заинтересовался: видимо, в глазах защитника Деревни я был существом, не нуждающемся в чьей-либо помощи.

— Должен придумать рассказ. Такую работу задали. А что рассказать — не знаю. Слишком много идей!

Тену поскрёб щёку, и склонил голову на бок.

— Смотри вокруг! Видишь и рассказываешь! Всё просто. — сказал он таким тоном, словно я придумал себе проблему из ничего. Его неулыбчивое лицо с хищным прищуром выдало гримасу вполне человеческого непонимания.

— Рассказ должен быть о прошлом. Не выдумка, а былое. И героиня! Боюсь, что не смогу рассказать от лица девушки. Наконец, эта история должна закончиться трагически, но так, чтобы это понравилось читателям, понимаешь?

Тену снова помотал головой.

— Просто говори. Смотри вокруг и говори.

В какой-то момент я подумал, что зря спорю с представителем племени, в котором и письменности-то не существует, но до меня дошло, что хотел сказать страж. История Солнечных островов напоминает калейдоскоп: каждый остров содержит невероятное количество историй, которые хранятся лишь в головах простоватых островитян. Отгородившиеся от остального мира, каждый из островов был не меньшим сокровищем. Когда-то подобные жемчужины и сподвигли меня странствовать от города к городу, не задерживаясь нигде надолго.

Эпоха Пороха — очень красивое время, о котором слишком мало пишут литераторы, и делают большую ошибку! Посетив края, что пронесли с собой частичку древности в сегодняшний день, я мог рассказать многое, и… даже простор для фантазии у меня имелся!

— Тену, ты знаешь истории о пиратах, которые приплывали сюда две тысячи лет назад?

— Нет, — предсказуемо ответил страж, и дополнил: — Шаман знает. Расскажет. Только молчи! Так надо.

Я понимающе кивнул: говорить в присутствии шаманов-меридов разрешено только узкому кругу знакомых. К счастью, Тену оказался младшим учеником шамана, который не только рассказал предания о пиратах, но и благословил меня на прощание. Призвав на помощь все свои знания о традициях меридов, я смог произвести на хранителя духа племени такое впечатление, что мне было разрешено приходить сюда ещё. Своим здесь я, может, никогда не стану, но буду тем гостем, который «однажды принесёт добро», как сказал мудрый старик. Это единственная фраза, которую мне было дозволено процитировать за пределами Деревни. А жаль: в грубых, рубленых фразах меридов было неповторимое очарование!

Ещё раз окинув взглядом неприветливый жаркий остров, я грустно вздохнул: когда-то я был счастлив попасть в подобное место, изучить новую культуру, и добиться статуса друга! Сейчас же я чувствовал лишь усталость, и горячее желание вернуться в цивилизацию, в спокойную жизнь, и наблюдать островной колорит на дистанции, или вовсе со страниц книг.

— Не споткнись. — попрощался Тену, всё ещё не веривший, что для выхода мне достаточно постучать по двери, и шагнуть в неизвестность. Через пару секунд я снова наслаждался прохладным весенним руарским ветерком!

***

Квартира театрмейстера не пустовала: в кресле-качалке мэтра сидел Тив, с выражением лица человека, приговорённого к казни. Увидев меня, он вскочил, едва не опрокинув кресло, и завопил на весь театр:

— Альберт, друг, ну куда ты так внезапно пропал?! Я думал, мне каюк! Весь город оббежал, даже во! — Тив ткнул пальцем себе в свежий синяк на скуле, чудом не попав в глаз. — Специально не сводил, это я так с лестницы навернулся!

— Тив, постой. — остановил я поток эмоций. — Прости за прямоту, но почему ты сам не займёшься творчеством? Что тебе такого задали, что ты ушёл в курьеры?

— Да не помню уже, а причём это?

— При том, что ты не в себе. Тебе сосредоточиться надо. Обратись к целителю, чтобы тот помог прояснить разум.

— Так витиевато шизиком меня ещё не называли, — обиженно пробурчал курьер. — Ладно, не бери в голову. Пошли дальше вдохновение искать?

— Нет, мне нужно работать. — спокойно, но твёрдо сказал я. Тив обиженно посмотрел на меня, и покинул комнату. Кажется, мне надо больше общаться с живыми людьми. В особенности с такими странными, чтобы их понимать!

Наметив план будущего рассказа в блокноте, я сел за рабочий стол Албиони, и подвинул к себе печатную машинку. Круглые кнопки приятно отдавали прохладой, молоточки выстукивали буквы, а золотой свет лампочки позволял сосредоточиться на этом, и только на этом. Набросав первый черновик, я лёг спать довольным.

Следующие пару дней прошли почти без отрыва от работы: вдохновение подхватило меня, и я почти не отвлекался от пишущей машинки, переживая каждое событие рядом со своей героиней. Тив пытался сунуть нос в мои дела, но выглядел я, похоже, достаточно занятым, чтобы желание отвлекать меня отпало. К вечеру я вспомнил, что не съел за день ни крошки; поход в кофейню был бы лишним, но в холодильнике обнаружился свежий сырный пирог, так что моё творческое затворничество прошло, в высшей степени, приятно.

Сюжет книги сложился почти идеальным, настолько я погрузился в дела минувших дней. Я словно был там, даже без историка-медиума! Перенёсся в прошлое, где следовал за героиней, вознамерившейся уничтожить Бражника — последнего пиратского барона в истории. На самом деле, у него почти получилось возродить пиратство: никакие богатеи, никакие свирепые мясники и рядом не стояли с тихим пожилым мастером-самогонщиком, снабжавшим морских разбойников ценным ромом! Что поделать, в те времена последние маги отказались очищать пиратам пресную воду, оставив морских бандитов наедине со старым проверенным способом.

Образ Бражника давно известен любому историку, а вот наделить одну из безымянных островитянок сильным характером, непростой судьбой, и чудесным даром, оказалось делом приятным! Длинные волосы, не традиционно-соломенные, а рыжие, летящее белое платье для прогулок по суше, и совершенно внезапные магические способности. На самом деле, типичная ошибка выжившего — считать русалочий род искушённым лишь в магии воды и колдовских Песнях. Сила этой русалки была в умении общаться с Вулканом, которого она почитала, как родного отца. Историки подтвердят: русалки были способны к магии стихий, просто Океан был для них ближе и роднее.

Спустя три дня я понял, что превращаюсь в «экспонат», настолько меня захватила история. Даже с мастером-историком я поздоровался в полном соответствии с этикетом детей Океана — приложив ладонь к своему горлу.

— С возвращением в мир живых, Альберт. В какой-то момент мне показалась, что квартира мэтра действует на вас слишком умиротворяюще! — произнёс Басилио, забирая у меня рукопись. — Как самочувствие? Надеюсь, вас не тянет остаться под светом лампочки навсегда?

Я прислушался к своему организму: на самом деле, обстановка более чем располагающая к работе! То, что в нормальных условиях я мог не написать за неделю, мне удалось осилить за три дня. Готов ли я на затворничество в таких условиях? Вполне.

— Было бы неплохо, но я не хотел бы отказываться от своего желания познакомиться с Руаром, и его жителями!

Историк одобрительно кивнул.

— Это правильно. История, литература… всё это мертво, если отдалиться от тех, ради кого они существуют! Скажите честно, это не вы ли собираетесь обосновываться в доме одной сребровласой цветочницы?

— Цветочница? Аврора ди Талиэн? Да, мы с ней уже договорились, а что? — я удивился тому, откуда Басилио знает этот факт, а мой собеседник довольно хлопнул в ладоши, и довольно улыбнулся.

— Наконец-то у меня будет нормальный сосед! Мы с сыном живём в доме напротив, и я рассчитываю, что вы нанесёте визит вежливости, чтобы повлиять на Сэмуэля самым благим образом! Когда-нибудь он поймёт, что бороться со своей природой — бессмысленное занятие!

— Попробую с ним подружиться! А в чём проблема? В его хобби?

Шартиец махнул рукой, и смущённо рассмеялся.

— Боги с ним, с хобби! Этот вредный мальчишка устроил уже три пожара в городе! Готовит он чудесно, но на огне же! Даже если я куплю каждому руарцу по магической печи, он специально разведёт костёр, чтобы пожарить шашлык на углях!

Здесь я был солидарен с Басилио: город всего лишь пятьдесят лет назад пережил страшный пожар, спалившим почти весь Руар, включая знаменитый театр. Конечно, сейчас город отстроили, но близость шартийцев превращает даже простую свечку в беснующуюся саламандру, чего уж говорить об огненной печи. Лишний раз нервировать тех, на чьей памяти случилось то жуткое событие, было плохой идеей, даже для сооснователя Театрума.

Рори встретила меня с не меньшей теплотой, чем ласковое весеннее солнце.

— Вы же меня ждали, верно? Я не прервал ваше странствие? — улыбнулся я девушке. Вопрос был риторическим, поскольку в руках цветочница держала стеклянный шарик, внутри которого рос в замкнутой экосистеме крошечный кустик из очаровательных белых и голубых бутонов.

— Я знала, что вы придёте сразу, когда ремонт закончится! А это подарок. Такой цветок никогда не завянет, и сам о себе позаботится, только следите, чтобы он стоял на солнечном подоконнике.

Я аккуратно взял необычный подарок; редкие флористы делают такое, настолько сложно сохранить жизнь в стеклянном шарике, не обрекая на мучения. Если девушка знает секрет этого ремесла, то она, должно быть, лучшая цветочница в Руаре!

— Не желаете отпраздновать новоселье за чашкой горного чая? — предложила она.

— Настоящий горный чай? — я мечтательно улыбнулся, предвкушая приятное расслабленное состояние, которое дарит традиционный чай горцев Вельена. Леди Рори кивнула, и мы направились в сторону моего будущего жилища.

Тёмно-зелёные обои и сдержанный минимализм помещения мне понравились, о чём я и сообщил хозяйке, вызвав ещё одну благодарную улыбку, а чай, принесённый в небольшом серебряном чайничке, превратил вечер в праздник. В отличие от грубого пиратского пойла, четырнадцать горных трав и ложка масла из молока яка прогоняют любую усталость, физическую или душевную.

Чем ещё хорош горный чай — он здорово проясняет разум. Неприятное послевкусие от Деревни смыло, как дорожную грязь, и я решил спросить о том, что давно вертелось на языке.

— Скажите, Рори, а куда вы хотели бы отправиться в своё грядущее странствие?

Девушка отвела взгляд, но тихо призналась:

— Не знаю. Мне хотелось бы снова побывать в горах. Только не Вельенских, а… других. Альберт, вы… ты умеешь летать?

От того, что девушка перешла на «ты», мне стало светлее на сердце, и я наградил смелость тихони Рори честным ответом:

— Умею, но очень давно не практиковался.

— Почему? — снова взгляд человека, наслышанного о драконах, но не знакомого с кэрской философией.

— Мне всегда казалось, что дороги лучше пересекать пешком, либо на колёсах. Моря — на кораблях, а если пункт назначения находится ещё дальше — то взять альпинистские крючья, и прочувствовать дорогу во всей своей красе. Такое восхождение даёт больше радости, чем полёт. — я подумал, и добавил неохотно: — А ещё в этом слабость кэров: мы очень страдаем от отсутствия неба в нашей жизни, поэтому не летаем без крайней необходимости.

Девушка прикрыла рот ладошкой.

— И даже на дирижабле?

Я задумался.

— Нет, дирижабль — это другое дело. Почти как пароход, только по воздуху, удивительное человеческое изобретение!

— Говорят, Ландиниум — чудесное государство! Дирижабли, масляные фонари, и почти никакой магии. — мечтательно проговорила девушка, мысленно отправившись на улочки этой горной человеческой страны, окутанной туманом и смогом.

— Если пожелаешь, я могу открыть для тебя портал туда, хоть сейчас! — предложил я. — Знаю чудесный постоялый двор в Виктории, столице Ландиниума!

Девушка грустно вздохнула, и отвела взгляд.

— Не стоит. Это просто мечты. Я не смогу жить в городе, где не осталось ни одного растения. Я тоже, в какой-то степени, как цветок. А мечта… она и должна быть такой. Несбыточной.

— Тогда что насчёт светлых лесов Герны? — предложил я другой вариант. — Заклинательницы сов, дриады-мыслеплёты, и терновые водопады среди домов на деревьях-гигантах! Твою любовь к растениям оценят куда больше, чем в любом другом городе!

Эльфийские города, похоже, привлекали Аврору не меньше, но её личико опять покрыла тень мучительного сомнения.

— Нет. Такое путешествие нельзя начинать с порталов… да и с полётов тоже.

— Могу открыть портал в деревушку цвергов в паре дней пути. Присоединишься к каравану, и проведёшь время в умеренно-комфортной поездке на лошади. — я снова предложил решение ситуации: не так сложно его найти, когда обошёл почти весь мир! Но леди ди Талиэн почему-то не хотела соглашаться.

— Если есть какая-то причина задерживаться в Руаре, я обещаю, что не буду настаивать на путешествиях. — сказал я, мысленно извиняясь за настойчивость. — Ты боишься за растения?

— Нет-нет! Они будут жить, даже если я никогда не вернусь в Руар! Весь мой дом такой же, как и эти шарики! — изящный пальчик Авроры указал на подарок. — Мох никогда не пожелтеет, плющ не разрастётся, а вьюнок будет расцветать каждое полнолуние.

— А что тогда? — я никак не мог понять причину, по которой леди ди Талиэн не могла начать своё путешествие. Она, кажется, тоже.

— Прости, Альберт, наверное, я просто сама не готова ответить на вопрос, чего я хочу. — сказала, наконец, девушка, и вышла из-за стола. — Арендную плату буду просить раз в полгода, сразу после цветов лисоцвета. По любым вопросам не стесняйся обращаться, это очень дружелюбный город, здесь все друг другу помогают. И ты тоже помоги, если кому-то понадобится твоя помощь.

Помогу. Обещаю.

Итак, у меня появился свой дом, который, согласно договору, я получу в пользование всего лишь за семьдесят лет проживания, но уже сейчас могу считать его своим: здесь было не менее уютно, чем в квартире-экспонате, пусть и без волшебной лампочки. Едва заметный запах серы — вечный спутник огня, раззадоренного шартийцем — почти выветрился с кухни, и вовсе не ощущался на втором этаже. Минимализм отремонтированного помещения настраивал на очень хорошую мысль — о перемене интерьера под мои вкусы. Растягивая на ходу иллюзии-макеты, я уже начал примерять другие цвета обоев, подменил диван на пару уютных кресел, и посмотрел, будут ли здесь играть тяжёлые шторы, как в театре.

Уже завтра я узнаю решение сооснователей Театрума по поводу моей повести, но мысленно я вернулся в жаркую и дикую Деревню. Неприятное послевкусие от места, которое посчитал бы хорошим всего лишь каких-то тридцать лет назад, окончательно убедило меня в простой истине: моё странствие подошло к концу, а впереди начинается оседлая жизнь, уже не Путешественника, а Писателя. Писателя, проживающего в славном городе Руаре…

Примечания

7

Мидии, отваренные в маринаде из кислого фруктового самогона, довольно скверно приготовленные. Даже сами мериды вряд ли назовут этот напиток вкусным, но он хорошо передаёт спектр эмоций от незваного гостя-чужака.