Писатель из Руара

Альберт Джоуль, 2023

Уставший путешественник Альберт заканчивает своё странствие, и находит город, в котором можно поселиться навсегда! Но удивительно гостеприимный Руар, озарённый волшебными театральными огнями, что-то скрывает. Пытаясь понять причину оживания персонажей своих книг, Альберт случайно раскрывает тревожный секрет дружелюбного города… "Шоу должно продолжаться, и пока горят огни сцены, театр будет жить" – это высказывание верно даже после пятидесятилетнего антракта! Актёры собрались на сцене ради самого масштабного представления легенды Руара, театрмейстера Албиони! Благодетеля… или Кукловода? Скоро узнаем!

Глава 1.

Что такое путешествие? Бесконечно длинная и прекрасная дорога, по которой идёшь в поисках приключений, знаний, друзей, себя. Моё путешествие, или, как говорят у меня на родине, Странствие — длилось очень долго. Настолько, что я понял: иногда нужно просто сказать себе: «пора отдохнуть». И сделать это я решил в одном из тихих городков, которые словно созданы для спокойной жизни — в Руаре.

Я вышел из вагона парового экспресса на вокзальную площадь, отделанную зелёным мрамором, и порадовался приятному весеннему ветру, что по-дружески окружил меня своими бесплотными объятиями. Не спеша прогуливались по вокзалу самые разные люди… и здесь я хочу сделать пометку: в большинстве краёв, где я был, понятие «человек» относится к любому представителю разумных рас. Так что «люди» здесь были самые разные. Преимущественно человеки и эльфы, населяющие весь запад континента. Встречались и те, кого было сложно не опознать, вроде неповоротливых троллей, или тишайших пау. Иногда мелькали такие редчайшие гости, как рогатые краснокожие шартийцы или молчаливые дриады. Но обо всём по порядку.

Площадь освещала большая люстра из золочёного хрусталя, висевшая прямо в небе; всего лишь одна лампочка, но её золотой свет умудрялся превратить пасмурное весеннее утро в настоящий летний праздник! Этот свет словно бы говорил: «Добро пожаловать в Руар, будь как дома, гость! Тебе здесь рады!». Решено! Здесь я и осяду!

Проще всего было бы подыскать отель, постоялый двор или вейккен¹, но это — самая грубая ошибка половины туристов. Рассмотреть только самые красивые стороны города, и не познакомиться с другими, пусть и не самыми приятными его чертами — как съесть крем с пирожного! Лучше я потрачу немного больше времени, но пойму, прав ли я, что в таком городе живут дружелюбные жители? Тем более, что в мои планы входило поселиться здесь.

— Утро доброе, мсье, подскажите, где здесь можно снять жильё на долгий срок? — обратился я к читающему журнал пожилому джентльмену. Тот оторвал взгляд от страниц, и внимательно всмотрелся в меня; взгляд его бесцветных глаз, внимательный и цепкий, заставил немного поёжиться.

— Пальто фермерское, но чистое. Оптические очки, отсутствие саквояжа… ответ на свой вопрос получишь в оранжерее леди ди Талиэн, в конце бульвара, что слева от кофейни, юноша. Она может дать жильё, эта славная леди. — немного нараспев ответил старик, и вернулся к чтению журнала. Интересно, кто он? Сыщик? Или же просто мечтательный пожилой эльф, погрузившийся в чтение? Пусть на этот вопрос ответит воображение!

Прежде, чем отправиться на прогулку по зеленеющему весеннему бульвару, я едва не столкнулся с другой гостьей этого города: очаровательной девушкой, хрупкой, как сонная греза. В руке у неё был саквояж, в глазах — знакомая мне растерянность начинающей путешественницы, не нашедшей привычных ориентиров, что делать дальше в новом городе.

— Это чудесный город, вам понравится! Как ваше имя, леди? — спросил я, почтительно кланяясь. Меня одарили взглядом перламутровых глаз, и смущённой, но благодарной улыбкой.

— Аврора. Можно Рори. Или Ри, — тихо проговорила она.

— Мне только что подсказали, где я смогу узнать о съёмном жилище, вы знаете об оранжерее леди ди Талиэн? — заметив, что мой ответ её смутил, я поспешил дополнить: — Не переживайте, надеюсь, мне правильно указали дорогу! Составите мне компанию?

Девушка молча кивнула, и мы пошли вдоль бульвара. Нежные листочки вечнозелёного плюща украшали бордюры дороги; плитка, выполненная под мостовую, казалась уютной и удобной, а пока мы шли, я пытался поддержать путешественницу, рассказывая интересные факты о Руаре, вычитанные мной в библиотеке.

— Знаете, Рори, это, наверное, самый лучший и тихий из всех городков мира! А всё потому, что здесь умеют по-доброму ценить прошлое.

Девушка вопросительно подняла брови, и я пояснил:

— Должно быть, вы слышали легенду о театре Албиони, который завещал этому городу волшебные лампочки сценического освещения? Туристов часто очаровывают красивыми сказками, но эта действительно трогает за сердце!

— Вы думаете, что лампочки — выдумка? — неуверенно прошептала девушка.

— Ни в коем случае, но туристы любят такие байки! Хотя я более, чем уверен, что лампочки — просто символ. В наш просвещённый век магия давно изучена, а исторические события можно просмотреть, словно это было вчера. Вы увлекаетесь историей, Рори?

— Я художница. Но так, для души. У меня есть ещё маленький магазинчик, иногда я продаю там свои работы. — девушка посмотрела на меня, и задала вопрос, от которого я растаял: — Альберт, а хотите я как-нибудь подарю вам одну из своих композиций?

— Почту за честь, леди…

В груди приятно ёкнуло: Рори сразу понравилась мне, и я захотел стать для неё гидом по этому чудесному городу! Не только рассказать о нём, как опытный путешественник, но и самому что-то узнать, а попутно подарить ступившей на путь странствий прекрасную экскурсию.

— Альберт, а кто вам рассказал о леди ди Талиэн?

— Старичок на вокзальной площади. Судя по всему, он был очень хорошо осведомлён, куда мне надо идти. Если, конечно, мне не предложат снять комнату в самой оранжерее!

В ответ на мою шутку, девушка почему-то расстроилась. Я поспешил исправиться:

— Не поймите меня превратно, я люблю природу, и цветы в особенности! Просто считаю, что не стоит жить в царстве растений, чтобы не смущать их своим соседством. Увы, многие этого не понимают, а потом не могут утешить бедные фиалки, которым не по душе цвести в гостиной, где каждый день шум!

Девушка понимающе кивнула, и перевела взгляд в сторону плюща, который обвивал низкую ограду по обе стороны дорожек.

— А как же уличные цветы? Неужели им тоже в тягость расти среди людей?

— Нет. В отличие от нас, людей, дикие растения — полноправные хозяева своей земли. Но если с ними подружиться, то мы сможем стать хорошими гостями на их территории. Кажется, мы пришли, оранжерея леди ди Талиэн! Чудесное здание!

В конце бульвара располагался небольшой, но очень уютный (впрочем, в Руаре много уютных мест) квартал из трёх двухэтажных домов в обрамлении деревьев, которые уже сейчас стремительно зеленели молоденькими листочками. Если два дома выглядели обычно, то третий имел витрину с цветами, на нижнем этаже, а пристройка была накрыта полностью стеклянной крышей, под которой виднелось растительное великолепие цветущего сада.

— Всё верно, мы пришли. Совет на будущее, именно в таких местах можно найти хороших друзей, воспоминания о которых будут греть долгие годы! А вы откуда прибыли, Рори?

— Альберт, спасибо за экскурсию, но… простите, что я не сказала сразу. Это меня зовут Аврора ди Талиэн, я — хозяйка оранжереи. — окончательно смутившаяся девушка почти прошептала это, и, кажется, была готова провалиться сквозь землю от смущения!

— Простите, но… вы же сами туристка, я видел! Саквояж, настроение, наряд, неужели я ошибся?

— Понимаете, когда я прибыла в этот город, я настолько полюбила его, что подарила ему своё сердце. У меня здесь есть дело, которое мне по душе, хобби, добрые соседи. Но мне всегда хотелось отправиться в путь снова. И… простите!

— За что?

— Я совершенно не умею разговаривать с людьми! Но стоит мне решиться отправиться в путешествие, как обязательно что-то случится, что остановит меня. Как и сейчас. Мы снова пришли домой. Простите.

Я стоял, словно громом поражённый. Как я мог допустить такую грубейшую ошибку?! Вместо того, чтобы сразу поинтересоваться, кто моя новая знакомая, и куда она путь держит, я решил за неё, и ошибся! А теперь мы вернулись к её дому… я не знаю, что сказать на это. Кроме того, что внутри меня, за тяжёлым туманом стыда, шевельнулось лёгкое радостное чувство: если мы будем соседями с этой обаятельной девушкой, то со временем сможем подружиться, и даже вместе отправиться в новое странствие. Не сразу, конечно, но я готов потратить даже десяток лет, чтобы заслужить её доверие, и стать другом.

— Раз мы пришли, мог бы я снять у вас жильё? Простите мою бестактность, надеюсь, я смогу исправить впечатление о себе.

— Я была бы рада дать вам ключи от дома, но… он сейчас в плачевном состоянии. Там был пожар. Пока его не отремонтируют, туда нельзя селиться².

— О, вы тоже верите в вельенские приметы? Вы сами не из Вельена, леди? — оживился я. Девушка тепло улыбнулась, и кивнула. — Чудесные края, теперь я понимаю, откуда в вас это очарование! Но я готов подождать сколь угодно, пока идёт ремонт.

— Долго ждать не придётся, ремонт вот-вот должен быть закончен, уже на этой неделе! Альберт… как вы относитесь к литературе?

***

В который раз я подивился игре событий в этом городе! Старик направил меня туда, где я смог не снять жильё, но разобраться во многих других вопросах. Рори послала меня сюда — в здание театра, по совместительству — музей, и родину «Театрума» — литературного альманаха, где мне было предложено найти работу. Пока я дожидаюсь ремонта в доме, я могу писать повести в Театрум; идея сочинять рассказы меня полностью устраивает! Оставалось только понять: а что делать в первую очередь? Договариваться о работе, или о жилье в местной гостинице на неделю? Об этом я думал, созерцая позолоченные завитки на входной двери.

— Привет, ты тоже прибыл «издалека»?! — я вздрогнул от внезапно подкравшегося со спины весёлого парня с экзотической причёской из сотни мелких синих косичек. — По глазам вижу, ты здесь надолго! Я Тив, рад встрече!

Я пожал руку нового знакомого (вернее, мою руку очень энергично встряхнули), и оглядел ещё одного жителя города: по-детски большие серые глаза смеялись не менее красноречиво улыбающегося рта. Брови, подбородок и нос украшала россыпь мелких золотых украшений, словно Тиву пришла в голову странная идея возродить забытую в веках идею пирсинга. Помятый костюм из тёмно-синей ткани совершенно не придавал солидности, скорее наоборот: дополнял образ неряхи. И движения: порывистые, почти смазанные, словно этот человек жил в два раза быстрее остальных!

— Я Альберт, где здесь… — договорить мне не дали, а схватили за руку, и потащили в коридор.

— Сейчас я проведу тебя, потому что кое-кто сегодня слишком смурной, но пусть выкусят! Прикинь, они мне говорят, будто так нельзя, хотя кто спорил! — протараторил он странную фразу, в которой я не понял и половины.

— Что «нельзя»? — я не сопротивлялся порывам Тива отвести меня в здание Театрума, но насладиться эстетикой интерьера мне попросту не дали! Мы пробежали по красной ковровой дорожке, едва не столкнулись с парой человек, а затем ворвались в один из кабинетов. Ох!

— Мика, с тебя банкет, а то наши суслики… ой. Пардон, мсье ла Дахар, а Мика где?

Здесь Тиву полагалось бы смутиться, ведь в кабинете сидели двое джентльменов, и перебирали бумаги с самым сосредоточенным выражением лиц. Один — удивительно тучный, почти круглый брюнет с внешностью оперного певца, второй — стройный шартиец: тёмно-красная кожа, длинные чёрные волосы, и благородный изгиб длинных рогов дополняли утончённую фигуру.

— Закрой дверь с той стороны, Тив, мы заняты важным делом, — попросил шартиец, но заметил, что нарушителей спокойствия здесь двое. — Прошу извинить нашего курьера, мсье, он уже уходит.

— Басилио, что вы, в самом деле, молодость, просто молодость! — звучный и красивый голос «певца» наполнил помещение, как во время исполнения арии.

— Ой, да ладно вам! Мсье ла Дахар, отвалитесь ненадолго от бумаг, перебеседуйте с новичком? Он классный, отвечаю! — Тив сообщил это настолько уверенным тоном, словно я был его другом детства. Басилио³ и мсье ла Дахар переглянулись, а затем синхронно указали на дверь. С воплем «Подумаешь!», Тив ушёл. Две пары внимательных глаз теперь были направлены на меня.

— Простите за вторжение, обычно я договариваюсь об аудиенции, но я только сегодня прибыл в город. Мне сказали, что здесь я могу получить работу в литературном журнале. — сообщил я джентльменам.

— Уважаемый, скажите, как вы относитесь к творчеству Вальдо Мене́ра? Читали ли вы его бесценные рукописи, или тоже спросите, как ваш знакомый невежда, «что за фигню он натворил»? — поинтересовался краснокожий Басилио, и напряжённо сощурил глаза. Не зря в некоторых мирах их путают с демонами, коварства им не занимать! Я улыбнулся, и пояснил:

— Вальдо Менер, без сомнения, очень талантливая личность, но ни одной рукописи после себя не оставил, зато его творения украшают красивейшие из городов, включая Руар!

— То есть, вы настолько невежественны, что ничего не знаете даже о «Мыслетворных закатах»? — продолжал допрос Басилио, угрожающе хмурясь. Не будь я знаком с этим вопросом, я бы устыдился, посчитав, что допустил грубейшую ошибку, но сейчас этот трюк не прошёл.

— Ничего. Но я думаю, что если это произведение и существует, то не в исполнении известного скульптора. Вопрос с подвохом.

Не зря я, перед путешествием в новый город, провожу неделю в библиотеке! Певец рассмеялся добродушным громовым раскатом весенних гроз; ему мой ответ понравился.

— А вы не промах, юноша! Знание прошлого в нашем деле очень важно! Позвольте представиться, Сонг ла Дахар, мастер-директор Театрума, а это — мой добрый коллега Басилио, мастер-историк. Мы — те, кто превратят ваши чудесные идеи в восторги благодарных читателей! Впрочем, перейдём сразу к делу, у нас слишком много работы, и слишком мало времени!

Я почтительно поклонился джентльменам. Пройдя короткое собеседование и вызвав удовлетворительные кивки театралов, я решил спросить то, что напрашивалось с самого первого взгляда на здание.

— Басилио, насколько я вижу, это здание раньше было частным театром? Я узнаю архитектуру театров прошлого тысячелетия.

— «Шоу должно продолжаться, и пока горят огни сцены, театр будет жить», — наставительно произнёс мсье ла Дахар. — Последний завет нашего любимого мэтра Албиони! Я был центральным голосом труппы, и, без лишней скромности признаюсь, что способен брать любые тембры, от контртенора, до баса-профундо⁴! Любовь бессмертна, особенно любовь к музыке. Двести лет стажа, и ни одной неудачной ноты!

Я удивлённо поднял брови.

— Не нужно удивляться, юноша, я тоже отношусь к роду кэров⁵, как и вы, только чёрных. Долголетие у драконов, с позволения сказать, в крови! — отмахнулся певец. — Без нашего уважаемого театрмейстера любое выступление выглядит… не таким, каким мы его хотели бы видеть.

— При всём уважении, мсье ла Дахар, но без нужной иллюминации, идея вернуть те самые вечера заведомо провальна. — Басилио сделал замечание коллеге, а затем посмотрел на меня. — Видите ли, это считается легендой Руара, но огни сцены действительно обладают магической силой, и я имею ввиду не обычную магию. Благодаря свету этих лампочек, в нашем городе случаются чудеса, каких более не встретить ни в одном из уголков мира. Таково было завещание покинувшего нас маэстро, и вернуть их ради красивого жеста было бы неуважением его памяти.

— Бросьте, Басилио, мэтр ещё на наши похороны заявится, такие не умирают!

— Но медиумы утверждают, что не видят его ни среди живых, ни среди мёртвых. А его исторические слепки вы сами видели! Засвеченный силуэт!

Мсье ла Дахар фыркнул.

— То, что медиумы его не видят, говорит лишь о том, что мэтра нет в этом мире…

На какое-то время ла Дахар и Басилио увлеклись, устроив целую дискуссию, которая выглядела ещё одним театральным представлением, но её быстро прервали, вспомнив о «зрителе» в моём лице.

— Ещё поспорим на эту тему, друг мой. А вам, юноша, предстоит самое настоящее испытание! Как понимаете, нельзя просто так зайти с улицы в главный литературный журнал Руара, но мы дадим вам шанс. Прежде, чем мы дадим вам первое задание, вы отработаете несколько дней в квартире нашего уважаемого театрмейстера жильцом.

— Простите, жильцом? — я не поверил своим ушам. — Как это?

— Согласно одной малоизвестной традиции Руара, исторические жилые помещения не должны пустовать! — Басилио снова поднял вверх палец с чёрным острым ногтем. — Пара ночей в музейном экспонате — не худшая плата за ожидание. Зевак не будет, они ходят только к сцене. Возможно, это поможет вам преисполниться вдохновением, и написать для Театрума свою первую повесть.

— ЧЕГО-О?! — дверь внезапно распахнулась, и Тив вытаращился на шартийца-историка. — А сразу признаться влом?!

— Признаться в чём? — я заподозрил какую-то тайну. Неосведомлённость не порок, но здесь было что-то ещё. Мсье ла Дахар слегка раздражённо пожал плечами.

— Тив, то, что тебя это почти сломало, говорит лишь о том, что тебе надо больше работать над собой. — после этих слов певец зевнул, и повернулся ко мне. — Понимаешь ли, Альберт, энергетика квартиры маэстро Албиони… несколько тяжела для слабых духом. Но я лично проводил там месяцы, и ты тоже, как кэр, выдержишь это без труда.

— Стоп, так ты тоже кэр? Серьёзно?! Кэры, шартийцы, стварды, кого ещё занесёт? Может, человека?! Да ну, бред какой-то! — Тив откровенно паясничал, но, судя по реакции Басилио, это было его нормальное состояние.

— Ага, а вот и наша мужская компания! Я не помешаю? — в комнату заглянула кудрявая бледная леди в старинном камзоле. Рукава и отсутствие декольте дополняли образ традиционного вампирского стиля.

— Мика, эти злодеи моего новичка в квартиру мэтра отправляют, ты прикинь?! — проскулил Тив. Девушка по-матерински потрепала синеволосое чудо по макушке, посмотрела на меня своими красными глазами, и мечтательно улыбнулась.

— А знаешь, я тебя бы там и вовсе поселила, ты очень гармонично впишешься в интерьер!

Я с опаской посмотрел на хохочущего ла Дахара, и уже начал прикидывать, как бы добежать до ближайшей двери из этого уютного, но бедлама…

— Не бойся, я просто шучу! Но ты и впрямь похож на молодого маэстро, каким он был в годы, когда только-только открыл свой театр!

— Не смотри на её чудесное фарфоровое личико, Альберт, Мика в два раза старше меня! — пояснил певец. — Но выглядит она, как в те года, когда я впервые исполнил арию князя Харта. Мастер-секретарь Театрума, к вашим услугам. Сильная леди, обеспечивающая идеальный порядок нашим бумагам.

— Простите, у меня уже голова кругом идёт, столько информации! — я не кривил душой. Атмосфера в кабинете была очень приятной, но кружила голову, как балы фей. Мика жестом позвала меня за собой.

— Идите, Альберт, вам стоит подготовиться перед экзаменом. — произнёс на прощание Басилио. Музей-театр, работа жильцом… это очень безумный день, и очень интересный!

***

Настоящей наградой мне стало предоставленное жилище: не просто комната, а рай для уставшего путника! Мэтр жил на втором этаже своего театра, в очень уютной квартире. Зевак сюда не пускают, но, как пояснил Басилио, ценность квартиры-экспоната — в том, что она до сих пор олицетворяет присутствие театрмейстера в городе. Небольшой минус, её сложно «греть», из-за чего слабоодарённые магически могут чувствовать себя уставшими и разбитыми. Но я ещё раз осмотрел предложенные мне апартаменты, и восхищённо выдохнул. Это было лучше самого роскошного отеля!

Бордовые шёлковые обои, навевающие мысли о театральном занавесе, паркет из янтарного дерева, мебель, какая была в моде двести лет назад: всё это дарило приятное чувство ностальгии. Казалось, я вернулся домой к любящему дедушке, который вот-вот вернётся, и расскажет сказку о старых добрых временах… это было наваждение, но я не стал его стряхивать. Очень приятное ощущение!

Рабочий стол мэтра, на котором он самолично писал пьесы и сценарии, украшала большая пишущая машинка, а рядом лежала стопка чистых листов бумаги. Что это всё можно (и нужно!) использовать, я знал, но моё внимание привлекла ещё одна деталь: настольная лампа.

Бархатный абажур с бахромой прикрывал плафон с круглым шариком лампочки, и золотой свет, излучаемый этим предметом интерьера, был настолько необычен, что я почувствовал себя мотыльком, готовым созерцать его всю жизнь! Но в дверь деликатно постучали, и я увидел добродушное округлое лицо мсье ла Дахара.

— Сообщи, если тебе будет некомфортно, Альберт! — попросил он. — И прошу извинить Тива за это вмешательство.

— Мсье ла Дахар, а каким был театрмейстер? — поинтересовался я, цепляясь взглядом за портрет с величественным стариком в красно-белом сюртуке, с ухоженными усами, и мудрым взглядом. Певец поймал мой взгляд, и благодушно кивнул.

— Легендой нашего славного городка! Хотя эта слава пришла к нему после его ухода, когда мы выполнили его наказ. Знаете ли вы эту трогательную историю, Альберт?

После рассказанной, в очередной раз, истории о театре, его хозяине, и последнем напутствии, я понял, что мсье ла Дахар не только певец, но и потрясающий рассказчик!

— Иногда мне кажется, что жизнь в городе поддерживается именно что театральными огнями! Самым невероятным чудесам город обязан им. — подытожил кэр, и указал на лампочку на рабочем столе. — Не будь здесь этого чуда, постройка так и оставалась бы муляжом театра. Она освещала сцену около восьмидесяти лет, а теперь вернулась на своё место. Но полно беседовать, Альберт, Театрум просыпается с восходом солнца. Если не передумаете, дадим вам экзаменационное задание на рассвете.

— Погодите! Мсье ла Дахар, а почему не наоборот? Вы дали мне комнату, а задание — завтра? — переспросил я. Певец опять мелодично рассмеялся.

— Не обращайте внимания, просто добрая традиция Театрума для всех новичков! К тому же… вы и правда очень похожи на театрмейстера, каким он был в годы своей юности. Представляете себе, он тоже был иностранцем. Но поговорим об этом позже, если хотите. Приятных снов, Альберт.

Я лежал в мягкой кровати с балдахином, вдыхая лёгкий аромат старины, и понял, что это — самое лучшее приветствие, какое только могло быть. Каждый город — уникален, но подобного искреннего и живого дружелюбия я пока не встречал нигде!

Театралы были правы — это место идеально для творчества! Уютный полумрак, золотой свет лампы, и мягкий свет звёзд из потолочного окна, всё больше подталкивали меня к мысли, что я нашёл свой дом. Моё странствие наконец-то закончилось, и Руар — это то самое место, где я готов прожить всю оставшуюся жизнь. Может, я буду ещё странствовать, но теперь в моей жизни появился город, который я могу назвать родным. С этими мыслями я отправился блуждать по самым приятным из коридоров сновидений…

Примечания

1

Вейккен — вариация гостиницы на востоке континента. Как путешественник и исследователь, я просто не могу не делиться своими знаниями, обретёнными в самых разных уголках мира!

2

Суеверные вельенцы считают: если в ремонтирующийся дом заходит кто-то кроме строителей, ремонт может продлиться вечность. Это имеет смысл: в Вельене почти нет неряшливых домов, а ремонт проходит в рекордно быстрые сроки.

3

В культуре шартийцев не приняты вежливые обращения, а фамилия играет совершенно иную роль, так что отсутствие «мсье» в обращении к Басилио, и упоминание его по имени — такой же знак вежливости, как применение этой приставки к имени мсье ла Дахара.

4

Контртенор — самый высокий мужской голос. Бас-профундо — очень редкий низкий мужской голос.

5

Кэры — драконы, отказавшиеся от облика крылатого ящера, и полностью перенявшие культуру и быт разумных гуманоидов.