В лабиринте переходов

Альберт Власин, 2016

Потоки времени ветвятся и расходятся, создавая новые реальности, в каждой из которых живут и стараются выжить люди. Древний мир магии, привычная действительность и мир апокалипсиса – они такие разные, эти частички магического Узора, крошечные фрагменты огромного целого, но в каждом из них есть место любви и ненависти, вражде и дружбе. Повсюду идет борьба за власть и Силу. Война продолжается. Магия – смертельное оружие или исцеление? Что дает обладание этой Силой, и какова цена этого дара? Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Неужели вы так беспомощны? Вы, великие и всемогущие жрецы Храма?! Вы, чьи традиции владения Силой уходят корнями на тысячи лет в глубину веков? Вы, чьи предки смогли запечатать Источник темных сил в глубине катакомб южных племен и победить в «Войне трех стихий»?

Молодой, и весьма энергичный вождь племени тантов Терк-кхан, который два дня назад привел на подмогу Храму двести степных воинов, стоял перед Советом жрецов и, картинно подняв руки, взывал даже не к жрецам, а скорее к богам:

— Сотни лет вы удерживали равновесие сил нашего мира, и никто, даже Тарикун, не смел вам перечить. Его черные колдуны всегда знали, что при любом неверном движении, их раздавят, как мерзкого слизняка на пути великих воителей. И теперь вы говорите, что не можете одолеть эту жалкую кучку недоучек, именующую себя Повелителями Темных чар? Что с вами случилось? Вы разучились плести паутины ваших заклинаний? Вы позабыли всё, чему вас научили поколения ваших отцов? Теперь вы способны только показывать бесполезные фокусы и устрашать собственную чернь? О, боги!

Терк-кхан сделал драматическую паузу и обвел взглядом всех собравшихся в большом командном шатре. Полы его ярко-желтого плаща, развевающиеся от резких движений, как крылья сказочной птицы-саф, сейчас обвисли, выделив наплечники тяжелого золоченого доспеха с изображением парящего орла на груди. Длинный парадный меч, в украшенных сверх всякой меры ножнах, вызывающе торчал резной рукояткой вперед из складок плаща. Подведенные черной краской глаза, смотрели из-под роскошного шлема уверенно и вызывающе.

Молодой вождь унаследовал трон своего отца совсем недавно и рьяно начал менять порядки в своем племени. Ходили слухи, что еще не старый вождь, ушел так загадочно и внезапно из жизни не без его помощи, но все, кто мог бы пролить свет на эти события, либо отправились вслед, либо просто исчезли. Теперь трон окружали такие же молодые и энергичные люди, как и сам наследник. Заново набранные гвардия и советники решительно и очень споро пресекали любые попытки недовольства, в чем весьма преуспели — виселицы возле дворцовых стен пустовали редко. Терк-кхан за неполный год успел перессориться с большинством соседних племен, захватил несколько замков и, по данным разведки, уже вовсю подумывал о разрыве отношений с Храмом. Пока от этого шага его удерживало лишь отсутствие магов в неплохо обученной и вооруженной армии, состоящей по большей части из наемников. Поэтому появление двух сотен головорезов, под руководством «золотоносного» вождя, было для жрецов несколько неожиданным. Но отказываться от помощи в такой момент никто не решился. Тем более что в случае отказа, никто не мог предугадать дальнейших действий заносчивого вождя.

— Это всё пустые слова. Ты можешь что-то предложить? — иронично поинтересовался Локка-тал, изучающе разглядывая гордо приосанивающегося вождя.

После внезапной смерти Верховного жреца, он временно занимал эту должность, взвалив на себя огромный воз забот и обязанностей правителя Храма. Новый Верховный еще не был избран Советом, и поэтому ему, старшему жрецу, постоянно приходилось урезонивать то одного, то другого претендента на этот пост. Каждый их пяти кандидатов считал себя безоговорочным лидером, цепляясь к остальным и норовя устроить склоку на пустом месте. Подобные распри никогда не служили на пользу делу, а в условиях непростой войны, были просто губительны. Заседания Совета нередко перерастали в настоящие словесные баталии, и если бы не Локка-тал, то этому мутному потоку словоблудия не было бы конца. Источник Силы постепенно слабел, и в этой ситуации всё держалось только на его авторитете опытного жреца и сильного мага. На распутывание политических хитросплетений уходило невероятно много сил и времени. Он уже давно не проводил уроки, лишь изредка общаясь с учеником на расстоянии. Но выбора не было — стоит хоть немного ослабить контроль над ситуацией, и достопочтимые члены Совета начнут использовать в споре не только взаимные оскорбления, но могут докатиться и до использования магии. Жажда власти — очень сильное чувство!

— Конечно, могу! Но вы ведь не желаете слушать того, кто не использует Силу, но способен победить врага в открытом и честном бою! — Терк-кхан обвел взглядом притихших членов Совета, явно ожидая их реакции на свои слова.

«Интересно, он самонадеянный глупец или провокатор?» — размышлял Локка-тал, рассеянно разглядывая большой изумруд, украшающий меч вождя.

Жрецу очень не нравились подобные выпады, в которых явно просматривалась плохо скрытая угроза. Сколько он повидал на своем веку таких молодых, шустрых и охочих до власти юнцов? Десятки, если не сотни. Такие кидаются в драку, не понимая всей сложности ситуации и не зная, между каких сил они пытаются втиснуться со своими разукрашенными мечами наперевес. Заканчиваются такие поступки весьма плачевно. Или это все-таки провокация?

— Почему же? Мы всегда готовы выслушать дельное предложение. Верно? — демонстративно обратился Локка-тал к жрецам.

Те согласно закивали головами, продолжая с интересом наблюдать за тем, как развивается «дискуссия».

— Ваше наступление захлебнулось, потому что вы, отбросив врага до его границ, уперлись в зачарованный барьер, который перекрыл проход в ущелье? — произнес Терк-кхан, сделав легкий упор на слове «ваше», — И вы не в силах его преодолеть с помощью магии?

— В общих чертах так.

— А что произошло с вашей магией? Ведь совсем недавно вы кичились тем, что можете двигать горы!

— Горы нам сдвигать ни к чему, но еще недавно мы могли многое. Сейчас ситуация изменилась и враг владеет большей Силой, чем мы.

— Опять эти ваши загадки и тайны с Силой! Тогда почему бы вам не использовать другой проход, через подземелье, и не ударить обычными воинами? Или ваши воины не так хороши?

— Наша разведка была в подземелье — там, у обычных войск без магической поддержки, нет никаких шансов на успех.

— А может быть проблема совсем не в том, что у вас не хватает Силы?

— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил Локка-тал и наклонился вперед, нервно сжав подлокотники резного кресла правителя Храма.

Воцарилась полная тишина. Все, затаив дыхание, ждали продолжения.

— Я хочу сказать, и не боюсь этого, что кто-то сознательно не желает использовать Силу, чтобы дать преимущество врагу! — Терк-кхан сделал шаг вперед и положил руку на рукоять меча.

— Это обвинение в предательстве? Кого ты имеешь ввиду?

— Тебя, Локка-тал! Я обвиняю тебя в том, что ты, пользуясь незаслуженной властью, служишь интересам врага!

— Ты знаешь, как по нашим законам отвечают за клевету? — жрец резко встал, сложив руки на груди.

Вождь испуганно отшатнулся назад, крепко сжав рукоять:

— Но, но! Ты брось свои магические фокусы! Я знаю законы — ты не можешь применять Силу против меня. Я — высокородный вождь союзного племени.

— Тогда, по нашим правилам, я вызываю тебя на поединок, высокородный лжец!

— Каким оружием? — сразу приободрился Терк-кхан, прищурив раскосые глаза.

— Холодное оружие выберешь сам. Поединок завтра в полдень на тренировочной площадке.

— Пусть так и будет! Я выбираю меч длиной в два локтя. Можешь взять с собой щит. Без магии! Все слышали? В полдень я буду ждать! — гордо произнес вождь и, резко развернувшись, вышел из шатра.

На какое-то время повисла полная тишина, лишь тихо потрескивали язычками пламени светильники, да степной ветер задумчиво шуршал пологом шатра на входе. Жрецы, весьма озадаченные неожиданным ходом событий, развивающихся так стремительно, настороженно притихли. Каждый пытался понять, что же такое случилось прямо на их глазах, и самое главное — чем это все может закончиться. Несмотря на молодость, Терк-кхан уже имел прочную репутацию задиры и дуэлянта. Начинать обучение ратному делу с раннего детства у степных племен было традицией, поэтому наследник, имея в распоряжении лучших учителей, уже подростком довольно лихо владел легким мечом и отлично стрелял из лука. Постоянные тренировки, а позже и участие в набегах на соседние племена, закалили юношу, а особый статус сына вождя добавил так необходимое в бою чувство уверенности в себе. К тому моменту, когда он занял трон отца, на его счету было немало побед и срубленных голов, поэтому предстоящий поединок оптимизма сторонникам жреца не добавлял ничуть.

— Ты понимаешь, что ты делаешь, и каковы твои шансы, Локка-тал? — прервал паузу один из жрецов. — Этот задира — опытный воин, и он хорошо знает свои силы.

— Я понимаю, — спокойным голосом ответил Локка-тал, снова усаживаясь в кресло, — но я не мог ответить иначе.

— Скорее всего, он на это и рассчитывал. Я всё прекрасно понимаю, но в случае твоей гибели, мы лишимся главы, пусть временного, но главы! Это непростительно ослабит нас. Ты, сильный маг и хороший правитель. Как ты мог поставить все на кон в этой бессмысленной дуэли?

— Он не оставил мне выбора. Если бы я проглотил оскорбление и оставил вызов без ответа, то у него появилась бы отличная возможность посеять смуту в наших рядах. Разве не так?

— Так, но…

— Наши люди верят нам, и наша репутация важна ничуть ни меньше, чем обладание Силой.

Жрец, приподнявшийся было со своего места, сел обратно и обреченно кивнул в ответ:

— Это понятно, но что будет потом, если…

— Только боги ведают, что будет потом. И даже если со мною что-то случится — среди вас есть немало достойных этого кресла. Как боец он силен, но не нужно раньше времени впадать в панику, тем более что в юности нас учили не только магии…

Вызов дежурного связного выдернул Вана-тана из мира снов неожиданно резко. Он открыл глаза и попытался сориентироваться в густом полумраке свой комнаты — получилось не сразу.

— Что случилось?

— Тебя вызывает Локка-тал. Похоже, что это важно.

— Сейчас буду, — пытаясь разогнать дрему, ответил Вана-тан и начал наощупь одеваться.

С тех пор, как Учитель ушел вместе с войском к дальним рубежам, срочные вызовы от него поступали не часто. Занятые решением текущих военных задач, жрецы редко напрямую связывались с Храмом. Дежурные сообщения и поддержание канала от слабеющего Источника Силы — вот и всё, что пока требовалось. С уходом в поход всех самых сильных жрецов, храм немного опустел — остались только те, кто охранял Источник и поддерживал связь. Молодой жрец, как самый способный, был назначен старшим по связи, но особых хлопот это не принесло. Ночные вызовы стали совсем редкими, и дежурства понемногу превращались в обычную рутину.

Вана-тан зажег светильник и начал застегивать широкий, украшенный золотистым узором, пояс связного.

— Ты уходишь? Что-то срочное?

— Да, пришел вызов. Меня ждут в Башне Связи, — ответил он, глядя с ласковой улыбкой, как молодая женщина в его постели сладко по-кошачьи потягивается всем своим гибким телом.

— Ты надолго? — сонно пробормотала она, протягивая к нему руки.

— Пока не знаю, но не думаю. Спи, моя Тарива, — он подошел, мягко поцеловал ее в чуть припухшие губы, заботливо укрыл одеялом и вышел из комнаты.

Тарива появилась в его жизни недавно, но уже успела прочно завладеть мыслями. В первый раз он увидел ее в главном зале во время службы, в разноцветных лучах солнца, пробивающегося через большое мозаичное окно. Высокая, стройная, немного худощавая, в коротком серебристом платье, — она разительно отличалась цветом светлых волос от всех женщин Храма. Ее озорной взгляд больших, чуть раскосых зеленых глаз, сразу привлек его внимание. Заметив, как он смотрит на нее, она улыбнулась, кокетливо повела худеньким плечиком и сделала вид, что полностью занята другими делами. С этого момента он постоянно ощущал ее взгляды на себе: легкие, как будто скользящие мимо. Он пытался поймать их, но безуспешно. Один раз она прошла совсем близко от него, слегка коснувшись его руки, и от этого прикосновения по телу Вана-тана пробежала едва заметная дрожь. Он попробовал подойти поближе, но она снова ускользнула от него, теряясь из виду среди других обитателей Храма. На следующий день он попытался найти прекрасную блондинку, но единственное, что ему удалось — узнать ее имя. Тарива — это звучало как чудесная музыка, не давая заснуть и кружа в сладких мечтах.

А потом, через пару дней… легкое движение Облака Силы передало присутствие постороннего человека вблизи комнаты связи. Вана-тан, дежуривший в эту ночь, настороженно вскинул голову и прислушался — в коридоре раздался тихий шорох шагов. Сторожевое заклинание высветило образ женщины, стоящей по ту сторону двери.

— Кто ты и что тебе нужно? — опасливо спросил он, поправляя на поясе кинжал в ножнах.

Смерть верховного жреца, ставшая для всех полной неожиданностью, и начавшаяся позже война заставили Совет пересмотреть свое отношение к внутренней безопасности. А с тех пор, как в Храме началось непонятное движение возле Источника, было решено использовать все возможности для защиты от подслушивания, возможного влияния и даже вторжения.

— Это я, Тарива, — ее голос звучал громко и уверенно.

— Что тебе нужно? — немного опешив, спросил он, — Ты ведь знаешь, что сюда нельзя входить посторонним?

— Ты сидишь тут один всю ночь и, наверное, не откажешься перекусить? Я принесла тебе еды и немного напитка. Это запрещено?

— Запрещено? Нет, это просто не принято.

— Хорошо, я оставлю всё возле двери, если захочешь поесть. Я ухожу.

О еде в этот момент Вана-тан не думал совсем, а вот чтобы она вот так, сразу ушла, он не хотел точно.

— Подожди, я открою.

Она стояла за дверью, в полутьме коридора, держа в руке корзинку, и смотрела на него своими чудесными глазами, в которых блестели озорные искорки от светильников. Серое с редкими блестками платье обтягивало хрупкую фигуру. Серебряный поясок на тонкой талии, стройные длинные ноги и светлое облако волос создавали ощущение чего-то невесомого и воздушного, как будто парящего в темноте.

— Вот, возьми, — протянула она ему корзину и нерешительно добавила: — Я пойду?

— Нет, постой, — смутился Вана-тан. — Входи. Я поставлю на место защиту. Сегодня сеансов связи уже не должно быть, разве что только срочные. Хотя, вряд ли — последние несколько дней жрецам хватает забот в походе и они нас не тревожат. Мы можем просто поговорить.

Она улыбнулась и легко скользнула в комнату, с интересом оглядывая нехитрое убранство. До Вана-тана донесся едва заметный сладкий запах какой-то душистой травы, приятный и немного чарующий. Он смотрел, как она плавно ходит по комнате и не мог понять, почему его так влечет к этой необычной девушке? По местным меркам ее никак нельзя было назвать красоткой. Все привыкли, что у красивой девушки должны быть карие глаза, широкие тугие бедра, небольшая грудь и непременно черные вьющиеся волосы. Ничего этого здесь не было, а одно то, что ее рост был почти на голову выше идеального, уменьшало шансы на успех у местных мужчин почти до нуля. Но, несмотря на все это, Вана-тану почему-то нестерпимо хотелось обнять ее. Хотелось смотреть в эти необычные зеленые глаза, гладить эти светлые волосы и вдыхать их запах.

Испугавшись нахлынувших на него чувств, он машинально сел за рабочий стол подальше от нее, судорожно пытаясь найти тему для разговора.

— А что это? Какое красивое?

— Это? Это — кристалл связи. Он помогает общаться со жрецами на расстоянии, — Вана-тан повернулся к большому полупрозрачному кристаллу на витой подставке в центре стола, который слегка светился изнутри.

— Как интересно, а как он действует? — услышал он ее голос совсем рядом и почувствовал спиной сквозь тонкую одежду твердые соски и полноту упругих грудей.

Мысли в голове моментально разлетелись в стороны, оставив внутри только звенящую пустоту. Он сбивчиво попытался объяснить, как работает кристалл, но в этот момент слабый белесый свет кристалла резко окрасился розовыми всполохами — вызов! Вана-тан с отчаяньем посмотрел на Тариву — ну не мог он принимать вызов при посторонних, просто не имел права! Это было главное правило, которому все связные подчинялись беспрекословно.

Она отстранилась и понимающе улыбнулась:

— Понимаю. Выпусти меня, — и, наклонившись к его уху вплотную, прошептала: — У нас еще будут встречи, и мы сможем поговорить спокойно.

Он восстановил защиту, прислушался к затихающему шуму ее легких шагов и, привычно отвечая на поступивший вызов, попытался развеять розовый туман в своей голове.

Тарива сказала правду — она пришла к нему на следующий день. Пришла… и осталась. А потом приходила еще и еще. В отличие от его прежних подружек, она не прятала лицо под маской, ничуть не стеснялась своей наготы, не исчезала в ночной темноте, оставаясь до утра, и была явно опытнее их. Ее вещи и одежда, порой разбросанные в самых неожиданных местах, придавали комнате необъяснимый уют женского присутствия, даже когда ее не было. А еще они разговаривали. Говорили обо всем: о людях и их отношениях, о жизни в Храме и за его пределами. Через несколько дней, эти визиты стали такими естественными, что закрытых тем между ними почти не осталось.

— Ты долго шел. Что тебя задержало, Вана-тан? — усталый голос жреца, усиленный Кристаллом Связи, звучал чуть глуховато.

— Прости, учитель — я был не один, но торопился, как мог.

— Женщина?

— Да. Чудесная женщина!

— Понимаю, — в голосе Локка-тала промелькнули нотки настороженности, — Но, я думаю, что ты помнишь суть обряда Наполнения? Ты помнишь, что ты — прежде всего, жрец, владеющий Силой?

— Я помню, но…

— Но?

— Но, я хочу быть только с нею. Вы не знаете, какая она!

— А ты? Ты уверен, что знаешь?

— Мы вместе недавно, но мне кажется, что я знаю ее всю свою жизнь. Она такая!.. Такая!..

— Я знаю ее? Как ее имя?

— Тарива, учитель.

— Это из тех, кто недавно прибыли с Севера?

— Да.

— Я не знаю эту группу. Они прибыли в Храм уже после того, как мы вышли в поход. Надеюсь, что у тебя хватило благоразумия не посвящать ее в наши тайны?

— Конечно! — почти обиделся Вана-тан.

— Хорошо. Не дуйся. Главное — помни, чему служишь, а время само покажет: кто есть кто, — учитель сделал паузу, видимо собираясь с мыслями, чтобы не упустить что-то важное. — Я вызвал тебя не за этим. Завтра мне предстоит поединок, и я не знаю, чем он закончится.

— Поединок?! Как? С кем? — изумился Вана-тан.

— Это дуэль.

— Дуэль?!

— Меня вынудили бросить вызов. Вождь степняков Терк-кхан.

— Но ведь он не жрец и не владеет Силой?! — еще больше поразился ученик.

— Поединок будет на мечах, — пояснил учитель, — проблема не в этом. Даже если я завтра погибну, власть перейдет в достойные руки — у нас много сильных жрецов.

Вана-тан от неожиданности даже не нашелся чем возразить.

— Нам как никогда нужна связь с иным миром. Ты знаешь, что Узор Силы опять изменили, мы снова слабеем. Я уже активировал амулет на вызов, но выйти на связь можешь только ты. Попробуй прямо сейчас — мне нужно проверить кое-что.

— Хорошо, учитель, сейчас.

Вана-тан привычно попытался настроиться на дальнюю связь и ощутил, как его зов уперся в непроницаемую пустоту, словно в мягкую стену. Он снова и снова пробовал пробиться дальше, но эта стена пружинисто отбрасывала его назад.

— Хватит, — донесся до него голос учителя, — Я вижу, что у тебя ничего не получается — кто-то лишил тебя этой способности. Скорее всего, в этом виновата твоя подружка. Подумай.

— Нет! Тарива не могла. Такое можно сделать только специально, а она не такая!

— Помнишь, что женщина может не только придать тебе сил и открыть новые уровни?

— Помню, но это не тот случай!

— Пока не знаю, но это можно проверить. Давай, сделаем так — я поставлю тебе мысленный барьер, и никто не сможет влиять на тебя. Никак. Это можно сделать только на короткое время. Пока он действует, тебе нужно будет лишь наблюдать за ее реакцией. Если это Тарива, то ты все поймешь по ее поведению. Если же нет — я извинюсь и признаю, что ошибался. Согласен?

Вана-тан ненадолго задумался и уверенно ответил:

— Согласен. Я уверен, что Тарива не враг, и поэтому — спокоен. Сколько у меня времени? — спросил он, чувствуя легкий нарастающий гул барьера в своей голове.

— Самое большее — до следующего утра.

— Хорошо. А как же вы, учитель? Что будет с вами? Этот степняк — неплохой мечник. А вы? Когда вы держали меч в руках в последний раз?

— Давно. Но все же, нас учили сражаться не только магией, — попытался успокоить его жрец, — поэтому небольшой шанс у меня все-таки есть. Мне нужно еще подготовиться к поединку. Пока есть время, я должен проверить еще кое-что и принять меры, если мои догадки подтвердятся.

Локка-тал продолжил уже другим тоном, мягко, почти по-отечески:

— Понимаешь, жизнь — это игра, и если ты не знаешь правил, то обязательно проиграешь. Сильные игроки сами выбирают для себя тактику и применяют ее, используя самые слабые стороны соперника, чтобы достичь желанной цели. Каждый играет по-своему. Кто-то силен в ближнем бою, а кто-то любит держать дистанцию. Нам достались сильные противники, и мы обязаны это учитывать.

Ты еще молод и не знаешь всех тонкостей, вернее — часто не доверяешь тем, кто хочет тебя предостеречь и кто намного искушеннее тебя. Это обычная ошибка молодости — легко принимать на веру одно и полностью отвергать другое. Принимать решения не разумом, а чувствами очень опасно — можно сделать неверный ход, не имея опыта или поддавшись легкости выбора. Мы все иногда ошибаемся, но ошибки бывают разные — одни дают нам опыт, другие могут убить.

Иди. Иди и помни — на тебе лежит огромный груз ответственности. От тебя теперь зависит почти всё: судьба Храма, судьба людей, судьба нашего мира.

— В холодильнике есть салатик, котлеты и картошка. Света, ты проследи за ним, чтобы он ел нормально, а то будет опять всухомятку холодное глотать, — мама Егора стояла возле дверей, застегивая плащ. — Не время сейчас уезжать, но мы обещали тете Люде, что на свадьбе ее сына будем обязательно. Через три дня приедем. Расскажешь потом, как он себя тут вел?

— Ну, мам!

— А ты не «мамкай» мне! Знаю я тебя! И лежи больше, отсыпайся. Тебе сейчас покой нужен.

— Да вы не переживайте — я за ним присмотрю. Никуда он от меня не денется! — поспешила успокоить ее Светлана, со злорадной улыбкой инквизитора поглядывая на Егора.

Егор шутливо поднял руки и обреченно отозвался:

— Всё-всё, мам, сдаюсь! Обложили меня, как медведя в берлоге.

— Смотри мне! — погрозила она пальцем сыну, присела на пару секунд на чемодан и тут же заторопилась к выходу. — Всё, пошла я. А то отец там, в машине уже заждался — сейчас опять ворчать начнет. Света, запри дверь за мной, пожалуйста.

Она еще что-то негромко говорила Светлане в коридоре, но Егор не расслышал. Щелкнул замок, и торопливые шаги в подъезде затихли.

— Ну что, будешь меня слушаться? — продолжая улыбаться, осведомилась Света. — А то маме нажалуюсь!

— Ябеда! — огрызнулся Егор, притягивая ее к себе.

— Но-но, больной! Что за вольности? Вам постельный режим прописан!

— Ну да, именно постельный, — ехидно заметил он.

— Ох, ты и жучара! — хмыкнула Света, чмокнула его в губы, ловко выскользнула из объятий и, привычно проверив ему ладонью лоб, упорхнула на кухню.

«Ты кушать хочешь?» — раздался ее голос, перемежаемый позвякиванием посуды.

— Пока нет.

— Тогда я тебе чаю с малиной сделаю, горяченького.

— Это можно, — великодушно разрешил Егор и сладко потянулся всем телом.

Чуть позже, напившись душистого сладкого чая, она забралась к нему, и Егор, положив голову к ней на колени, предался томной неге. Чувствуя тепло ее тела и нежные руки, которые гладили волосы, он слушал, как осенний дождь тоскливо стучит по подоконнику за окном и думал, как хорошо вот так лежать и ни о чем не беспокоиться: в тепле, рядом с близким человеком. И даже боль в затылке медленно отступила и затаилась где-то в глубине, не мешая наслаждаться умиротворением тишины и покоя. Все мысли, включая «шаловливые», понемногу замедлили свой хоровод и осели, как оседают на дно чаинки в стакане. И если вначале Егор был готово мурлыкать, как пригревшийся возле хозяйки кот, то теперь он не спеша погружался в мягкое облако сна.

Идиллию разрушил телефонный звонок, пронзительно разорвавший тишину квартиры. Светлана вздрогнула от неожиданности, и Егор приподнял голову, пытаясь спросонья сообразить, что это такое собственно было. Чувствуя, как боль занимает свое привычное место в районе затылка, он дотянулся до аппарата.

— Алло. Кто это?

— Привет, больной! — Санин голос звучал озабоченно, несмотря на привычный тон. — Есть новости.

— У тебя, как всегда, все новости срочные? — недовольно уточнил Егор.

— Не знаю «как всегда», но на этот раз так и есть!

— И что за новости?

— Нашу лабораторию опечатали!

— Стоп! Это как? Почему?

— Как? Висит бумажка с печатью и чьей-то подписью, а почему — сам не знаю. Я заскочил ненадолго: забрать кое-чего надо было, ну и проверить, как там обстановка, а тут — фиг вам! Арсаныча найти пока не смог, но пытаюсь. Так что завтрашний сеанс связи под большим вопросом!

Чаинки мыслей снова беспорядочно закружились в голове, будто их размешали ложкой.

— Фигасе, заявочки! И чего теперь делать? — озабоченно пробормотал Егор.

— Найду Арсаныча — будет видно, я надеюсь.

— А мы?

— А вы постарайтесь быть на связи.

— Хорошо, — ответил Егор и, кладя трубку, подумал: «Чего уж тут хорошего-то? Опять фигня какая-то!»

Светлана, которая навострив уши, слушала их разговор, соскочила с кровати и глазами, полными тревоги, смотрела на Егора.

— Ничего не понимаю! С какой это стати?

— Не переживай ты так, — попытался успокоить ее Егор. — Может быть это просто недоразумение. Всякое бывает.

— Ну да, вот так — ни с того ни с сего, и сразу опечатали?

— Разберемся. Найдем Арсаныча и всё утрясем. Жаль только, что всё это не вовремя.

— Вот-вот, как нарочно!

Она вдруг посмотрела на часы, стоящие на тумбочке и всплеснула руками:

— Ох! Мне же надо было… значит так, ты пока отлеживайся. Я пробегусь по своим делам и вечером заскочу. Ладно?

— Да не вопрос. Уж что-что, а полежать-то я всегда смогу, — улыбнулся ей Егор.

— Вот и ладно.

Она торопливо накинула свое серое пальтишко и, завязывая шарф, подошла к нему.

— Закроешь за мной?

Егор на секунду задумался, достал из тумбочки запасные ключи от квартиры и протянул их Светлане:

— Держи. Давно хотел их тебе дать, ну так, на всякий случай. Закроешь дверь снаружи.

— Ой! Мне ключи? — удивилась она и, чуть прищурившись, уточнила. — «Давно»? Это что-то должно означать?

— Ну, в общем, да, — еще раз улыбнулся он.

Она расплылась в ответной улыбке и ненадолго прильнула к нему в поцелуе.

— Всё, я убежала. Будь паинькой. Скоро вернусь.

— Ага. Будь осторожна там — мало ли что.

— Обещаю! — уверила она и многозначительно погремела ключами.

Егор слушал, как Светлана возится с новым для нее замком и несколько рассеянно думал: «Ну вот, и еще один шаг к совместной жизни сделан. Непривычно как-то. Интересно, а я никогда об этом не буду жалеть? — он прислушался к своим ощущениям. — Похоже, что нет».

Он медленно и осторожно поднялся, дошел до окна и долго смотрел через покрытое каплями дождя стекло на мокрый двор и одинокое дерево в пожелтевшей листве. Привычный пейзаж, обычно навевавший на него грусть, сегодня казался красивым и романтичным. В этот момент хотелось читать стихи, что-нибудь из Есенина, например. Увы, школьная программа по литературе оставила в его памяти лишь ощущение светлой грусти от подобных стихов, не сохранив подробности. Он пошарил глазами на книжной полке, но ничего подходящего не нашел и снова завалился в постель, не придумав ничего лучшего. Подумав, что неплохо бы вздремнуть чуток, он только повернулся на бок, как снова зазвонил телефон.

— Алло, это я. — услышал он Санин голос, звучавший еще тревожнее.

— Да. Что-нибудь узнал?

— Узнал. Арсаныч в больнице.

— В какой больнице? Что такое?

— В кардиологии. Что-то с сердцем.

— Это серьезно?

— Криз был ночью. Сейчас вроде отпустило, но он очень слабый. Сколько продержат там — не известно.

— Вот же, блин!

— Нервы, да и не молод наш Арсаныч уже — обычное дело. А тут разом столько навалилось: похоже, что на кафедре у него проблемы. Хорошо хоть так обошлось.

— М-да.

— С лабораторией тоже не лучше — за полгода никаких результатов, и тему вроде как прикрыли. Или просто воспользовались, что Арсаныч слег. Короче, пока всё «заморозили», а может, просто кому-то наша комната понадобилась — пока непонятно.

— Ну, совсем «хорошо»! — сокрушенно произнес Егор.

— Ага. Вот такие вот дела…

— Как-то всё в одну кучу валится! Не думал?

— Думай, не думай, но так оно и есть, — согласился Саня.

— Осталось выяснить — это просто случайность или?..

— Или? Ну, нет — это вряд ли. Ладно, я поскакал дальше по делам. Потом еще позвоню. Ты как там, валяешься?

— Стараюсь, но от таких новостей уже подбрасывать начинает!

— Отлеживайся, пока есть возможность, — командирским тоном сказал Саня.

— Развелось вокруг меня начальства — все командуют! И что значит «пока»? — поинтересовался Егор.

— Есть у меня предчувствие, что это — только начало чего-то…

— Думаешь? А вообще — похоже на то. Ну, давай «скачи» дальше. Созвонимся.

— Пока.

Егор задумчиво прослушал несколько коротких гудков и положил трубку.

С самого первого момента, когда судьба открыла перед ним дверь со странной табличкой «Лаборатория теории времени», ход жизни бесповоротно изменился. Знакомство с Аркадием Александровичем (Арсанычем) и Светланой; Саня, так органично вписавшийся в их маленький исследовательский коллектив; загадочная и в чем-то бредовая цель по установлению связи неизвестно с кем; шокирующие результаты и невероятные последствия. Прошлое казалось серым, скучным и незначительным, вроде предисловия к основным событиям. Мозговые штурмы и чаепития наполняли маленькую комнату с пыльными шторами уютом и ощущением причастности к серьезному делу, новому и удивительному. Тема исследования, сперва казавшаяся обычным переливанием из пустого в порожнее, вдруг наполнилась смыслом. Мир Храмов, жрецы, война с «черными», Узор Силы, волшебный амулет, козни врагов — это уже не казалось таким далеким и сказочным. Теперь Егор знал наверняка — от его скромного вклада зависели судьбы и жизни людей, далеких и близких. И лаборатория воспринималась как точка отсчета, база — своя, надежная и незыблемая, как штабной бункер во время военных действий. Но теперь… так глупо, нелепо и до обидного просто и обыденно.

Обведя взглядом пустую комнату, в которую начали пробираться первые вечерние сумерки, он откинул одеяло и настороженно застыл на месте. Ему вдруг показалось, что из-за неплотно прикрытых штор на него кто-то смотрит! Ощущение чужого взгляда было настолько реальным, что по телу пробежали мурашки. Егор резко вскочил с кровати, и его тут же качнуло уходящим из-под ног полом. В голове возник пульсирующий шум. Широко раскрыв от удивления глаза, он обнаружил, что всё вокруг, медленно ускоряясь, поплыло по кругу. «Карусель» набрала обороты так, что картинка начала смазываться, и вдруг мир вокруг словно «выключили», как выключают обычную лампочку в темной комнате.

Первым к Егору вернулся слух. Постепенно едва различимые непонятные шорохи стали громче и отчетливее, хотя ясности это ничуть не добавило. Что-то шебуршало и поскрипывало в полной темноте и, как Егор не старался, никоим образом не ассоциировалось вообще ни с чем. Чуть позже к этому шуму добавились сопящие звуки и приглушенное покряхтывание. Чтобы понять, что происходит, пришлось напрячься, вслушиваясь в малейшие нюансы. И в этот момент раздался оглушительный грохот! От неожиданности Егор вздрогнул всем телом, попутно осознавая, что тело он все-таки чувствует, и услышал знакомый голос:

— Итить-колотить твою растак! Чёб тебя бесы разорвали!

— Ерофеич, ты? — осторожно осведомился Егор.

— Да я это, я. Кто ж еще-то?

Голос у домового был чуть с хрипотцой и в этот раз заметно шепелявил.

— А ты где? И чего ты там делаешь?

— Да, тута я! Шукаю маненько, пока ты дрыхнешь.

Послышались чирканье спички об коробок. Вспышка, и через несколько секунд Егор увидел перепачканную физиономию знакомого персонажа, зажигающего небольшую свечку. Мерцающий свет немного осветил стены комнаты, стол и опрокинутый стул.

— Уф! Ну, здравствуй, мил-человек! — с облечением произнес Ерофеич и расплылся в довольной улыбке, словно демонстрируя отсутствие переднего зуба на самом видном месте.

— Привет. И чего ты там «шукаешь»? — поинтересовался Егор, сообразив, что всё еще находится в своей комнате, почему-то лежа на полу возле кровати.

— Ну, дык, известно что — амулетик заветный.

— А с чего это он тебе вдруг понадобился? Спереть решил?

— Да, бог с тобой! Мне он как раз вообще без надобности, а тебе скоро ой как пригодится! Только для этого его надо актива… акти… тьфу! Зачаровать его нужно по-иному — вот!

— Активировать? Но ведь с ним обычно жрецы чего-то там делают для этого?

— Ох, милок! Не до того им нынче! Там у них такое твориться — не могут они пока ничего! — сокрушенно махнул Ерофеич рукой. — Вот, меня опять к тебе и заслали. Не могут они без Ерофеича, никак не могут!

— Незаменимый ты, видно, — добавил в голос немного лести Егор.

Домовой, услышав это, сразу горделиво приосанился и потешно попытался придать важное выражение своему лицу.

— А ты думал? Всё же на мне и держится! Им-то чего? Они там, наверху, сочинят чего-то, а мне — выполняй потом. А боле некому. Вот, и мотаюсь на старости лет чёрте где.

— Ясно. А почему я в этот раз дома и всё чувствую? В прошлый раз всё не так было.

— Так, в этот раз пришлось воплощаться — иначе не умею чаровать-то, да и еще одно дельце есть, но это потом. Где амулетик-то? Давай — поколдую немножко.

Непослушными от накатившей слабости руками Егор снял с шеи мешочек с янтарным шариком и протянул его Ерофеичу. Тот бережно достал амулет, аккуратно протер его об свою холщёвую рубаху и поднес в ладонях к губам. Забавно шевеля своей спутанной бородой, дедок что-то долго и неразборчиво бормотал, потом встряхивал амулет, словно градусник и снова бормотал. Шарик сначала засветился ярче, но после угас до прежнего, чуть заметного сияния.

— Ну, вот и всё. Держи, — важно произнес Ерофеич, протягивая обратно спрятанный в мешочек амулет. — Теперь он тебя может подлечить немного и показывает на первую точку.

— А далеко она, эта точка? — с надеждой спросил Егор, справедливо подозревая, что сами они определить расстояние вряд ли смогут.

— Это уж кому как. Для кого далеко, а кому и совсем рядом — как посмотреть, — загадочно изрек домовой.

— Ты меня не путай, — возмутился Егор. — Для меня это очень важно: машину-то мне разбили. Вот и не знаю, как быть теперь.

— Вот же, старый дурень! — хлопнул ладонью по лбу Ерофеич. — Чуть не забыл! Тут я тебе подмогну немножко. Выпросил я там, наверху, вещицу полезную. На вид — пустяковина, а тебе может и сгодится. Бери.

На маленькой морщинистой ладони Егор увидел черную, квадратную пластинку, размером со спичечный коробок. Матовая, толщиной в сантиметр, судя по весу, «вещица» была сделана из какого-то камня или металла.

— И что это такое? Еще один амулет?

Ерофеич хитро улыбнулся:

— Вроде того, но не совсем. Называется «толкатель», это если по-нашему.

— И что с ним делать? Чего он толкает? — недоуменно спросил Егор, вертя пластинку в руках.

— Тихо ты! Осторожнее! — домовой предостерегающе вскинул руки. — Всё просто. Берешь, вот так, давнул посередке один раз сильно и отпусти сразу. Как тепло почуял — дави опять, но уже потихоньку. Пробуй.

Егор надавил, как говорил Ерофеич и почти сразу ощутил легкое тепло, исходящее от загадочного «толкателя». Легонько надавливая снова, он сначала не понял, что происходит, и от неожиданности убрал палец. А удивляться было чему — он сам, и кровать, на которой он сейчас сидел, скрипнув ножками по паркету, плавно сдвинулись с места почти на метр!

— Это как так? — изумился он, поднимая глаза на улыбающегося домового.

— А это просто! Давишь сюда — толкает вперед. Давишь с обратной стороны — назад толкает.

— И какая от этого польза? — непонимающе спросил Егор.

— Самая что ни наесть полезная! Сел в пустую телегу, надавил — и телега сама поехала! Сильнее давишь — быстрее едет! Каково?!

— Прикольно! — ответил Егор, пытаясь сообразить, где теперь достать телегу и как он на ней будет выглядеть, передвигаясь по городу.

— И толкает он и тебя и всё, на чем ты сидишь.

— Это как Иван из сказки на печи ездил?

— Похоже, но не совсем так.

— А если я в машине сижу?

— Машина и поедет. Только сразу сильно не дави, а то быстро въедешь куда-нибудь.

— И как же он, «толкатель» этот работает? И как долго, и чем его заправлять?

— Я всех тонкостей не знаю, только пользоваться приходилось. А работает он без малого лет сто уже, никто его и не заправлял никогда. Слыхал, что силу он берет от Земли прямо, что в ней самой сокрыта, но как — не ведаю.

— Крутая штучка! Еще бы ее использовать научиться, — мечтательно произнес Егор.

— Так ты же человек грамотный. Вон, в институтах обучаешься. Вот и придумай. Зачарован «толкатель» только на тебя. Для других — вещь бесполезная.

Ерофеич покрутил головой и резко заторопился:

— Вышло мое время. Ты всё понял?

— Понял, но не всё.

— Пока хватит с тебя. Если туго будет — может, снова свидимся.

— Не, ты мне еще на один вопрос ответь! — ехидно ухмыльнулся Егор.

— Ну?

— А где ты зуб-то потерял? А?

— Зуб-то? Да «поспорили» тут давеча со скуки с одним из наших маленько.

— Это о чем же у вас так спорят?

— Спорили, кто кому зуб выбьет.

— Так ты значит проиграл?

Ерофеич снова заулыбался:

— Обижаешь! 2:1 в мою пользу! Вот так-то!

Он снова к чему-то напряженно прислушался, забавно шевельнув ушами:

— Пора мне, однако. А ты спи, время есть еще пока, — и задул свечку.