Элитный спецназ

Альберт Байкалов, 2005

Эти люди объявлены в федеральный розыск. Им некуда податься кроме Чечни, а там нужны отморозки всех мастей для выполнения терактов по России. И эту троицу «зарядили» на сложные акции, ведь их славянская внешность – дополнительный козырь. И даже самые компетентные органы не докопались бы, что эти люди – офицеры спецназа ГРУ. Но внедриться в банду террористов – половина дела надо эффективно работать: ликвидировать главарей, предотвратить взрывы в городах России, спасти состав с межконтинентальными ракетами, уничтожить учебный центр террористов. У войны легких заданий не бывает. Времени в обрез, трудностей навалом, риск быть разоблаченными огромен. За работу, товарищи офицеры!

Глава 4

После ухода Евлоева Филиппов твердо решил, что будет лучше, если Джабраилов покинет дом. Антон не исключал возможности того, что, явившись сюда во второй раз, эмиссар решит разобраться со строптивым Джабраиловым, а заодно забрать деньги.

— Как ты думаешь, — глядя вслед идущему в сторону леса Евлоеву и его провожатому, заговорил Джабраилов, — я правильно поступил, отказавшись присоединиться к отряду Шамаева?

— Не знаю, — Филиппов пожал плечами. — Одно могу сказать точно: после того как мы уедем, вам надо будет уносить отсюда ноги.

— Только куда? — Вахид вопросительно посмотрел на Антона. — По сути, наша миссия окончена, но домой мы, естественно, вернуться не сможем. В этом случае провал вам обеспечен.

— Может, есть где-то родственники, у которых можно провести пару месяцев? — подсказал выход из положения Антон.

— Они все на виду, — сокрушенно вздохнул Вахид. — Не хочу их подставлять. Наверное, нужно было поступить так, как хотел Линев.

— Рисково. — Антон посмотрел на часы. — Попробую сейчас с ним связаться. Пусть думает.

Линев был огорчен отказом Джабраилова войти в состав банды Шамаева. Ведь он мог бы раскрыть местонахождение боевиков. С этой целью Шамилю Батаеву был даже выдан радиомаяк, для работы авиации. Однако ни уговаривать, ни тем более заставлять милиционера менять свое решение он не имел никакого права. Пара штурмовиков могла засечь работу этого устройства лишь с десяти-пятнадцати километров. Поначалу было решено, что каждое нечетное число месяца ровно в полдень самолеты будут патрулировать предполагаемый район местонахождения бандформирования в течение часа. Если Джабраилов сможет, улучив момент, уйти из расположения боевиков вместе с Батаевыми и их родственниками, оставив при этом маяк включенным, то штурмовики бы нанесли по сигналу ракетно-бомбовый удар. Однако милиционер больше не хотел рисковать.

— Линев сам приедет сюда утром, — спустившись со второго этажа, объявил Антон Вахиду. — Сдашь ему деньги и телефон. Имей в виду и проинструктируй людей, здесь для виду постреляют, а вас якобы пленят. Смотри, чтобы случайно кто-нибудь из твоих парней по нашим не пальнул. Это на тот случай, если поблизости вдруг окажутся посторонние глаза и уши.

— Я тебя понял, — успокоил его Джабраилов.

Солнце едва опустилось за горизонт, когда появился уже знакомый им Ибрагим. Попрощавшись с чеченцами, Филиппов, Полынцев и Завьялов направились в сторону дороги, где, по словам Мугуева, их ждали.

У двух машин, «Нивы» и «УАЗа», стояло несколько вооруженных до зубов боевиков. Чуть поодаль, по обочине проселочной дороги, прогуливался, о чем-то беседуя с невысоким мужчиной, Евлоев.

При виде появившихся из-за деревьев русских, сопровождаемых Ибрагимом, чеченцы оживились.

— Что, менты мало платят? — выкрикнул один из них.

— Рыба ищет где глубже! — стараясь скрыть охватившее вдруг его волнение, парировал Антон.

— Алу! — Евлоев окликнул высокого бородача. — Проверь их.

Чеченцы окружили спецназовцев.

— Показывай рюкзак, — грубо дернул за рукав Полынцева один из них.

Филиппов, изобразив на лице негодование, посмотрел в сторону эмиссара:

— Мы так не договаривались!

— Как? — перебирая четки, Арви подошел к Антону.

— Зачем этот цирк? — вступил в разговор Завьялов. — Мы же к тебе добровольно…

— Во-первых, — выйдя из-за спины Евлоева, заговорил его собеседник, — не «к тебе», а «к вам». Это днем вы еще могли себе позволить неуважительно говорить с этим человеком. Сейчас он уже — ваш хозяин…

Тем временем содержимое рюкзаков вывалили на траву. Носком ботинка один из боевиков принялся переворачивать выпавшие предметы. Не найдя ничего интересного, он вопросительно посмотрел на главаря.

— Собирайте, — бросив взгляд на полотенца, банки тушенки и пачки с патронами, сваленные в кучу, сквозь зубы процедил Евлоев и отошел в сторону.

— Вы что, спиртное искали? — убирая обратно в рюкзак комплект постельного белья, съязвил Завьялов.

— Деньги вам Джабраилов отдал?

— Нет, — за всех ответил Антон, — сказал, чтобы мы радовались, что живыми отпустил.

— Оборзел мент, — сплюнул один из бандитов.

Усадив новоиспеченных боевиков на заднее сиденье «УАЗа», чеченцы рассредоточились по машинам, и колонна тронулась.

— Долго ехать? — Антон попытался завязать разговор с сидевшим на переднем сиденье главарем бандитов, которого все называли Алу.

— Э, слушай, сиди молчи, да! — раздался голос устроившегося между задними сиденьями и тентом боевика.

Антон вздохнул и посмотрел на светящийся циферблат часов. Машина неслась по лесной дороге на юг. Свет фар выхватывал из темноты огромные стволы деревьев. Подъемы становились все круче, а спуски все более затяжными.

Завьялов толкнул Антона локтем в бок.

— В горы едем.

— Еще слово от вас услышу, завяжу глаза! — неожиданно сказал Алу.

— Почему? — возмутился Полынцев.

— Ненавижу ваш поганый язык! — ошарашил ответом боевик.

— Как же нам общаться? — удивился Антон.

— Учите чеченский или делайте вид, будто немые, — усмехнулся тот.

— Странные вы люди, — фыркнул Завьялов. — Сначала уговариваете ехать с вами, а потом даже права голоса лишаете.

— Потому что вы свиньи, — опять ошарашил чеченец. — Я ненавижу вас. Будь моя воля, отправил бы всех троих к своему отцу в горы работать.

— За что ты так не любишь наш народ? — возмущенно спросил Полынцев.

— А ты его любишь? — Арви рассмеялся. — Едешь воевать против русских и возмущаешься.

Филиппов поморщился. Патриотизм Завьялова явно проявился в самый неподходящий момент.

— Вы ведь тоже своих мочите, — попытался установить равновесие в разговоре Завьялов.

— Они предатели, — вспылил Алу. — Настоящий чеченец предпочтет смерть, чем служить другому народу.

— Погоди, — не сдавался Завьялов. — Таких у вас самих половина, если не больше.

Антон толкнул капитана в бок. Но было уже поздно.

— Останови здесь, — скомандовал водителю не на шутку разозлившийся чеченец.

Выскочив наружу, он обежал вокруг машины и дернул дверь со стороны Игоря на себя:

— Выходи, свинья!

Из подъехавшей «Нивы» на дорогу тоже вышли люди. Тем временем, округлив глаза и что-то быстро говоря по-чеченски, боевик тащил за шиворот растерявшегося Завьялова наружу.

Антон на всякий случай незаметно вытащил пистолет. Но снаружи уже доносился голос Евлоева, который что-то громко, с угрозой в голосе объяснял своему охраннику.

В конце концов боевик пересел в «Ниву», а его место занял коротышка в кожаной шапочке.

— Не обращайте внимания. — Новый пассажир развернулся на сиденье так, чтобы видеть сидящих позади него людей: — Алу Хачубаров был ранен в голову. Его пришлось долго лечить сначала в Турции, потом в Германии…

— Неплохие у вас возможности, — хмыкнул Филиппов, вспомнив почему-то российские военные госпитали. — А разве немецкие врачи не сообщают в полицию о тяжелых огнестрельных ранениях?

— Обязательно, — подтвердил новый знакомый. — Объяснять приходится, будто он коммерсант, а в России на него напали бандиты. Вообще-то в любом деле главную роль играют деньги…

Филиппов покосился на Завьялова. Тот как ни в чем не бывало дремал. У Антона, напротив, настроение было испорчено инцидентом, и дремоту сняло как рукой. Еще бы, с первых часов общения с боевиками его подчиненный успел найти себе врага. Несмотря на кромешную темноту справа и слева от дороги, Антон чувствовал, что они уже в горах. Примерно прикинув по времени, скорости и поворотам маршрут на карте, которую помнил до мельчайших подробностей, он пришел к выводу, что скоро будет горный аул Тирит. Словно в подтверждение своей догадки за следующим поворотом он увидел редкие огни селения…

* * *

После того как спецназовцы покинули дом, Джабраилова охватила непонятная тревога. Подсвечивая себе дорогу фонариком, он поднялся на крышу. Устроившись у деревянной перегородки, скучал Иса. Несмотря на позднее время, от звезд и луны на улице было светло.

— Все спокойно? — негромко спросил Вахид.

— Один сверчок поет, — улыбнулся Батаев. — Почему не ложишься спать?

— Не хочу, — Джабраилов перешел через крышу и выглянул в пролом на другую сторону дома.

Над ручьем белела полоса тумана. Лениво перекликались лягушки. Неожиданно со стороны оврага, куда выходил прорытый из подвала лаз, послышался звук, словно кто-то спрыгнул с кручи и пробежал по сыпучему грунту.

— Иса! — не сводя глаз с того места, где должен был быть овраг, громким шепотом позвал Вахид. — Быстро вниз, и без шума, пусть все займут свои места. К нам идут гости.

Тень Батаева-младшего проскользнула мимо и скрылась в люке пола.

В это время между оврагом и стеной здания раздался глухой взрыв. Внизу загремело, а в нос ударил запах тротила. В горле запершило от пыли.

Джабраилов бросился вниз по лестнице. На первом этаже, склонившись над входом в подвал, стоял Иса.

— Что случилось? — зачем-то спросил Вахид, хотя заранее знал, что взрывом сорвало деревянную дверцу, закрывающую вход в подземелье.

— По тоннелю кто-то шел к нам, — голос Исы был взволнован.

— Вахид, — позвал Батаев-старший. — Через поле бегут какие-то люди.

— По местам! — скомандовал Джабраилов, бросаясь ко входу.

Укрывшись за порогом, он выглянул наружу. Со стороны леса короткими перебежками двигалась группа людей.

— Шестнадцать, семнадцать… — считал Иса.

Вахид поймал на кончик мушки одну из фигур и выстрелил.

Люди упали на траву и тут же ответили дружным огнем из автоматов. С тыльной стороны ухнула граната.

— Шамиль, наверх! — крикнул Вахид, едва успев укрыться за стеной. — Не давай им подойти со стороны ручья.

— А лаз? — ответил тот из подвала.

— Он все равно обвалился от взрыва! — зло ответил Джабраилов, в душе благодаря странного русского в военной форме, который днем раньше заставил Филиппова заминировать проход.

Выглянув в окно, он дал еще очередь по вновь начавшим двигаться фигуркам. Из окна справа начал отстреливаться Иса.

— Отец, — Джабраилов посмотрел на старика Тауса, — хватай своего сына — и тоже на крышу!

Кивнув, дед юркнул в комнату за оружием.

Родственники Батаевых хорошо владели оружием. Уже через минуту с крыши били по противнику в три ствола. На головы Вахиду и Исе сквозь щели то и дело падали стреляные гильзы. Атака захлебнулась. Люди принялись отходить, оставив в траве две неподвижные фигуры. Кто-то громко стонал.

«А если это федералы, — у Джабраилова екнуло сердце, — тогда откуда они знают про черный ход?» — неожиданно осенило его.

— Вахид! — крикнул кто-то со стороны леса. — Отдай нам деньги — оставим жизнь!

— Понятно, — послышался недовольный голос Исы. — Это люди Шамаева.

— Больше некому, — согласился с ним Вахид и выпустил длинную очередь вместо ответа в сторону звука. — Нам бы до приезда федералов продержаться!

Бандиты ответили дружным огнем из автоматов. Каменной крошкой Джабраилова на время ослепило. Охнув, он схватился за глаза и сел. В тот же момент в стену снаружи, прямо под подоконник, попала граната. Раздался страшный грохот и вспышка. Джабраилову показалось, будто в голове что-то лопнуло.

«Если долбанут из „шмеля“, конец!» — с ужасом подумал он и пополз на четвереньках обратно к дверям. Упав за порогом, выстрелил несколько раз в сторону леса.

В ответ раздался еще один выстрел из РПГ. Он спрятался за стену, краем глаза успев заметить, что Иса тоже присел за подоконник.

Граната попала в деревянную пристройку, где стояла машина. Через минуту послышался треск горящих досок. Он перезарядил магазин и снова выглянул наружу, почувствовав, как на шею, за шиворот, упало несколько капель чего-то теплого.

— Иса, — послышался с крыши голос Батаева-старшего, — брось бинты!

Вахид догадался, что сверху на него капает кровь. Тем временем сарай разгорелся. Теперь не было видно ничего до самой половины поля, отделяющего их от леса. Зато здание было хорошо освещено.

— Убираться надо! — крикнул Иса, спускаясь уже сверху. — У нас крыша тоже вот-вот загорится.

Вдруг стрельба стихла.

— Вахид! Последний раз предлагаем, отдай то, за чем мы пришли, — донеслось из темноты, — оставим живыми!

Нужно было выиграть время. До рассвета оставалось всего несколько часов, а там и Линев должен появиться. Главное, дать ему понять, что здесь враг. Можно устроить вялотекущий бой, да и сарай еще дымить будет. Догадается. Неожиданно охнул бензобак в машине. Зловеще высветились даже верхушки деревьев на окраине леса. Вахид вспомнил о небольшой кастрюле с пластитом, которую оставили спецназовцы. Детонаторы были там же.

«А что, если попробовать выйти из здания, воспользовавшись ходом? — мелькнула у него мысль. — Грунт песчаный. Для оборудования запасного выхода сначала была вырыта траншея. Потом ее перекрыли досками от ящиков из-под снарядов и насыпали сверху почти полуметровый слой грунта. Восстановили дерн. Возможно, там, где образовалась воронка от взрыва, можно выбраться наружу!»

— Проверь, можем ли мы уйти через подвал? — окликнув Ису, приказал он.

— А если там бандиты? — захлопал глазами Батаев-младший.

— Они поняли, что мы их обнаружили, и наверняка отказались от своей затеи лезть туда еще раз. Тем более со стороны ручья растяжки. До этого времени я ни разу не слышал, что хоть одна из них взорвалась, а в темноте их не обезвредить.

— Хорошо, — кивнул головой чеченец и нырнул в подвал.

Снова с крыши ударила автоматная очередь. Вахид выглянул наружу. Освещенные горящим сараем, через поле короткими перебежками вновь приближались боевики. Поймав одного из них на мушку, Вахид нажал на спусковой крючок. Автомат вздрогнул. Боевик взмахнул руками и закрутился на месте. Перебежав к окну, Джабраилов выстрелил во второго и укрылся в углу. В тот же момент по подоконнику цокнула пуля. Он чертыхнулся. Наверняка из леса лупит снайпер. Еще немного, и по очереди он поснимает всех. Тем более на крыше практически негде укрыться.

Наконец послышалась возня, и над полом возник силуэт Исы.

— Вахид, там можно выбраться. Я даже осмотрел местность. Никого нет!

— Скажи брату, пусть спускается, — оживился Джабраилов и выглянул наружу. Очередная атака боевиков захлебнулась. В свете уже догорающего сарая было видно несколько оставшихся между домом и лесом неподвижных темных пятен.

«Ждут, когда прекратит гореть пристройка», — догадался Джабраилов и, пригнувшись под окнами, перебежал в комнату, где была взрывчатка. Он недолго ломал голову над тем, как устроить сюрприз ворвавшимся в помещение бандитам. За годы войны Вахид неплохо стал разбираться в подрывном деле. Сам неоднократно разминировал собственный автомобиль.

На столе стояла переносная Р-105. Эту радиостанцию им передал Линев. За все время она так и не пригодилась, лишь Завьялов как-то от нечего делать пытался послушать эфир, но, кроме помех, так ничего и не обнаружил.

Джабраилов быстро снял крышку и вынул аккумуляторы. Затем извлек из армейского фонарика квадратную батарейку. Проверил положение выключателя и, убедившись, что он выключен, принялся устанавливать ее вместо громоздких щелочных батарей, соединив со станцией лишь одну клемму.

— Что ты собираешься сделать? — следя за возней Джабраилова, спросил Шамиль.

— Когда боевики поймут, что нас здесь нет, обязательно кто-то щелкнет выключателем, проверить, рабочая станция или нет. Тогда она и шарахнет, — пояснил Вахид, уже заполняя свободное пространство отсека ПВВ.

Прикрутив электродетонатор, он утопил его в желтой, похожей на пластилин массе и установил крышку на место. Банку с остатками пластита поставил внутрь ящика, а на крышку водрузил превращенную в адскую машинку радиостанцию.

— Все! — потирая руки, он бросил взгляд в сторону Батаева. — Уходим!

* * *

— Сколько времени? — не сводя взгляда с догорающего сарая, спросил Шамаев у Алхастова.

— Почти пять, — ответил Тимур. — Еще немного, и рассветет.

Магомед посмотрел в сторону востока. На фоне звездного неба уже можно было различить очертания холмов.

— Все готовы?

— Да, — подтвердил Тимур. — Может, еще раз предложить им сдаться?

— Джабраилов не дурак, — вздохнул Шамаев, наваливаясь спиной на ствол дерева. — Он и так знал, что мы его убьем, а теперь, после того как эти свиньи положили столько наших людей, ему и подавно не на что рассчитывать. Командуй!

Боевики, рассредоточившись по опушке леса, взяли дом в полукольцо. Со стороны ручья, из опасения напороться на мины, атаковать не решались. Хватило неудачной попытки проникнуть в здание по подземному ходу, закончившейся гибелью двух и тяжелым ранением одного из моджахедов. Уцелевший Ибрагим, вернувшись, сказал, что, еще не доходя до входа в лаз, они едва не поплатились жизнью, случайно напоровшись в темноте на растяжку.

Сарай почти погас. Лишь редкие языки пламени лизали края каменного фундамента, почти не давая света. Темнота вновь подступила к самым стенам дома. Пользуясь этим, боевики начали потихоньку продвигаться вперед. Их уже не было видно, и наверняка они прошли добрую половину расстояния, отделяющего от цели.

— Главное — подобраться незамеченными на дальность броска гранаты, — прошептал Тимур, не сводя взгляда с пожарища.

Глухо ухнула граната. Дом на секунду сверкнул изнутри оконными проемами.

— Все, — облегченно вздохнул Тимур, вслушиваясь в треск автоматных очередей, раздавшихся сразу после взрыва.

— Слава Аллаху, — поднимаясь с земли, произнес Шамаев и поднес к губам портативную радиостанцию: — Давид, как у тебя?

— Они ушли! — раздался взволнованный голос. — Как сквозь землю провалились!

— Я иду. — Магомед направился в сторону дома.

Пройдя больше половины пути, он уже отчетливо стал различать голоса своих людей на руинах дома. Внутри кто-то зажег фонарь, свет от него перемещался из одного места в другое — боевики обыскивали здание, пытаясь понять, куда делись его недавние защитники. Неожиданно Шамаеву показалось, что дом, осветившись изнутри ярким и холодным свечением, словно ночной локомотив, понесся на него, быстро увеличиваясь в размерах…

…Монотонный стук вагонных колес по мере пробуждения все сильнее и сильнее отдавал странной тупой болью где-то глубоко в голове. Магомед любил ездить в поездах. Лежа на верхней полке, он мог часами наблюдать за проносящимися мимо окна деревьями, небольшими полустанками, лугами. Особый восторг у него вызывали всегда большие, полноводные реки. Поезд въехал на железнодорожный мост… Он попытался окликнуть отца, однако вместо звонкого голоса издал нечто булькающее и хриплое. Испугавшись этого звука, он вздрогнул и открыл глаза. Ослепительно белый потолок помещения вызвал резь в глазах и заставил застонать.

«Где я? — с удивлением и страхом подумал он. — Почему я еду? А главное, куда и зачем?!»

Неожиданно в памяти всплыл горящий сарай, автоматные очереди и… Непонятная, вязкая темнота, из глубины которой на него несется локомотив.

Появившееся на светлом фоне веснушчатое лицо заставило вздрогнуть, отчего боль пронзила от правой половины шеи куда-то в руку.

— Он очнулся! Саша, позови Петра Николаевича!

Шамаев увидел позади склонившейся над ним медсестры никелированный штатив системы с установленной в него бутылкой какой-то жидкости.

— Петр Николаевич! — раздался голос молодого мужчины. — Тут ваш басмач в себя пришел!

Магомед попытался приподняться на локтях, чтобы увидеть этого недоноска, осмелившегося назвать его басмачом, но руки и ноги показались ему неимоверно тяжелыми.

— Не шевелитесь! — Медсестра осторожно дотронулась до груди.

— Все-таки выжил, — раздался мужской голос.

— Это нормальные люди умирают, а такие козлы живут, — резанул слух уже знакомый голос молодого мужчины. — Надо срочно сообщить контрразведчикам и в комендатуру.

Медики вышли. Он открыл глаза и осмотрелся. Палата оказалась двухместной. На соседней койке лежал еще один больной, подключенный к аппарату искусственного дыхания. Судя по забинтованным рукам, это тоже был раненый, только русский.

Из-за усилий пошевелиться во всем теле боевика вновь проснулась тупая ноющая боль. Он осторожно освободил из-под простыни руку и поднес к лицу. Борода была сбрита, а голова до самого подбородка забинтована. В висках под повязкой пульсировала боль.

Двери вновь распахнулись. Он не успел убрать руку. Прикидываться дальше, будто он без сознания, не имело смысла.

— Где я? — спросил он, не видя вошедшего.

— Это военный госпиталь в Моздоке, — послышался женский голос с кавказским акцентом, и рядом появилась женщина в белом халате. Чеченка.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он ее уже на родном языке.

— Работаю санитаркой.

— Как я здесь оказался?

— Пять дней назад утром вас привезли с разбитой головой, — ответила она. — Как говорят врачи, взорвалось какое-то здание, и осколком камня вам разбило голову. Была операция.

— Почему я не могу шевелиться? — безуспешно пытаясь согнуть в локте правую руку, спросил он.

— Это бывает после таких повреждений головы.

— Почему ты работаешь у неверных? — неожиданно спросил он.

— А почему вы лежите здесь? — улыбнулась она.

— Я сюда не просился…

— Надоела эта война. Надо как-то жить, растить детей, — грустно ответила медсестра. — Кроме меня, они больше никому не нужны.

— Разве у тебя нет мужа?

— Он пропал пять лет назад, — вздохнула женщина. — Ушел из дома ночью и не вернулся.

Судя по звукам, санитарка принялась мыть пол. Магомед задумался. Он шаг за шагом восстановил события последнего боя. Но помнил он все лишь до того момента, как захлебнулась вторая атака его людей, а на требование отдать деньги Джабраилов ответил огнем. Затем какой-то локомотив… Стоп! Неожиданно, словно в тумане, он увидел склонившегося над ним военного и Джабраилова на фоне мелькающих верхушек деревьев. Его везли сверху на крыше БТР. Туман сгущается, но он слышит разговор. Магомед закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Он отчетливо помнил, что несколько услышанных им фраз тогда, на броне, шокировали его. Точно! «Как ты думаешь, Вахид, — раздался незнакомый голос на русском, — боевики клюнули?»

«Раз за ними приходил сам Евлоев, значит, съели наживку, — ответил голос с акцентом. — А зачем им русские?»

«Вот для того, чтобы это узнать, мы и разыграли всю эту историю», — хмыкнули в ответ Джабраилову.

Магомед скрипнул зубами и застонал от бессилия и злобы: «Значит, нас обманули! — страшнее любой боли обожгла мысль. — Те трое русских, которых забрал к себе Арви, из спецслужб!»