Штурмовой вариант

Альберт Байкалов, 2011

Западные спецслужбы задумали страшное дело. Они собираются заразить смертельным вирусом стаи перелетных птиц, гнездящихся в различных регионах России. Зараза быстро разнесется по стране, и тогда – массовый падеж домашней живности, эпидемии неизлечимых болезней, голод и смерть. До начала операции «Черные дрозды» остаются считаные дни. Но в ГРУ узнают о чудовищных планах. В Конго, где завершаются испытания вируса, вылетела спецгруппа под командованием полковника Антона Филиппова. Задание крайне сложное, но бойцы не сомневаются: бактериологическая база в джунглях Африки будет стерта с лица земли…

Глава 2

Лорса сидел на просторной веранде недавно отстроенного дома, неторопливо пил ароматный чай и слушал рассказ отца о событиях, которые произошли, пока его не было в родных краях.

Мовсар Хасаев давно разменял седьмой десяток, но выглядел бодрым. Умные глаза, прямой нос, белоснежная окладистая борода, присущая горцам в таком возрасте, медлительность в суждениях. Лорса любил, когда отец уделял ему внимание, и они предавались обсуждению разных проблем. Наблюдая за тем, как глава семьи неторопливо перебирает четки, он мог слушать его до утра и не переставал удивляться отцовской мудрости. «Нет, даже после того как я окончил школу и институт, мне не постичь многих его суждений», — размышлял он, глядя на родителя.

Однако сегодня его тяготило присутствие отца. Это было впервые. На этот раз, занятый своими мыслями, Лорса слушал его вполуха. Последняя поездка в Австрию перевернула все его представление о мире с ног на голову. Лорса вновь и вновь прокручивал в голове наставления и указания Мортимера Остина, пытаясь убедить себя, что недостаточно правильно перевел хотя бы часть того, о чем тот говорил. Однако как Лорса ни старался, этого не вышло. Он действительно хорошо знал английский, для того чтобы не ошибиться. Американец не подозревал об этом. Ведь с самого начала Лорса прикидывался среднестатистическим фанатиком, немного разбирающимся в политике и плохо знающим историю своего народа. В конце концов такое ведение дела дало свои результаты, и эмиссар получил информацию, сравнимую со взрывом атомной бомбы. Только теперь не знал, как поступить с ней.

Лорса не только хорошо говорил по-английски. Он знал немецкий, немного албанский. Выучившись в России в конце девяностых, благодаря усилиям дяди он еще поработал в одном из филиалов компании его друга в Лондоне. Профессиональная деятельность Лорсы была связана с оказанием телекоммуникационных услуг. Если в Европе и Америке с этим больших проблем не было, то для того, чтобы оборудовать информационный центр в той же Африке, приходилось торчать там по нескольку недель. Почти полгода он провел со своими английскими коллегами в Косово. Лорса относился к той редкой категории чеченцев, которым удалось получить в трудное время блестящее образование. При этом практически никто из близких не имел миллионов. Просто деньги заменяли хорошие связи и авторитет родственников.

Одним из эмиссаров — сначала Аслана Масхадова, а потом и Доку Умарова — в Европе он стал тоже благодаря стараниям родственника, полтора десятилетия не выпускавшего из рук оружия. Как-то в присутствии Масхадова тот похвастал образованным племянником. Нельзя сказать, что у Масхадова была нехватка в людях, которые ездили по всему миру, выполняя его поручения. Просто в тот момент Лорса был как раз в Приштине, и это очень заинтересовало главаря чеченского подполья. Он успешно продавал наркотики в Россию, но искал выход на европейский рынок. Косово было в тот период как раз самым подходящим вариантом. Лорса нашел нужных людей. Взамен албанцы попросили оказать содействие в поиске на территории Турции клиник, готовых покупать человеческие органы. Так появилось некое подобие синдиката. Благодаря связям чеченцев в Стамбуле клиники были найдены. Потом Масхадов был убит, и вся полнота власти постепенно перешла к Умарову. О Лорсе стали вспоминать чаще. Несколько раз, инструктируя его, Доку намекнул, что он — его глаза и уши в Европе. По-другому и быть не могло. Сам Хасаев давно считал себя чуть ли не резидентом, поскольку пользовался определенными полномочиями и привилегиями. Так, например, кроме обычной передачи информации он имел право в зависимости от ситуации немного корректировать указания Доку на месте, делать свои выводы и докладывать о них амиру.

Сейчас, сидя напротив отца, он рассуждал, стоит или нет рассказывать Умарову обо всем, что он услышал в Австрии. Ведь, по сути, то, что Лорса и остальные моджахеды считали истинной верой, взрастили и укрепили американские и английские спецслужбы. Это они финансировали радикальный экстремизм на Ближнем Востоке и в Афганистане. Не сам по себе он появился. «Создай хаос и управляй им», — крутились в голове слова Мортимера. Выходит, хаос ждет и Чечню. Вернее, один его виток она уже миновала. Стоит только американцам развить свой успех в России — и чеченцы станут не нужны. А этот план с перелетными птицами!.. Он напрямую затронет и его республику. Значит, его родину тоже ждет голод и как следствие большая война. А ее Лорса не хотел. Большинство его родственников жили мирной жизнью, отстроили дома, получили работу. Дети пошли в школу. Он видел отделение Кавказа от России в постепенном изматывании ее многочисленными терактами, срывом Олимпийских игр в Сочи, но не хотел пикирующих бомбардировщиков и обстрелов системами залпового огня. Лорса считал, что достаточно обескровить эту страну терактами, пьянством, наркотиками — и ее окончательно развалит что-то вроде «революции роз» в Грузии. Не раз он слышал, что возможно другое развитие событий. Эта тема была затронута Мортимером и Калистратовым прошлым летом. Доведенные до отчаяния чиновничьим беспределом, беззаконием и нищетой, русские начнут новый передел собственности. Примеры этого уже есть. Но то, что планируется сделать сейчас, повергло в шок даже его.

— Где сейчас твои мысли, Лорса? — неожиданно спросил отец.

— Думаю над тем, о чем ты говоришь, — спохватился он.

— Не верю… Ну да ладно. Уже поздно. — Отец посмотрел через голову сына. — Тебе, я знаю, скоро идти. Будь осторожен.

— Хорошо, отец. — Лорса поднялся со своего места, однако не спешил уходить. Он вдруг понял, что сейчас жизнь его родителей, братьев, сестер, тейпа и всех чеченцев — в руках горстки людей, считающей себя мировой элитой. «Интересно, что предпримет Доку, если ему рассказать об этом? — мелькнула мысль. — А что он может? — неожиданный ответ самому себе был прост. — Разве он в состоянии спасти его отца и мать? Нет, конечно. Даже если попытается, нет такой возможности. Но как быть? Ведь именно сейчас, если верить Мортимеру, проводятся финальные эксперименты. Еще немного — и птицы полетят в Россию!»

— Что с тобой, сын? — нахмурился отец.

— Как ты относишься к моей работе? — напрямую спросил Лорса.

Отец удивленно посмотрел на него, потом отвел взгляд в сторону:

— Знаешь, постоянно испытываю муки за то, что виноват в выбранном тобою пути.

— Но, отец!.. — изумился Лорса, медленно опускаясь на свое место.

— Не удивляйся. Раньше я не говорил тебе об этом только потому, что знаю: уйти тебе уже невозможно. Ты слишком много знаешь.

— Ты сам ненавидел новую власть и русских, — напомнил Лорса. — Неужели твои взгляды изменились?

— Человек умнеет с годами, — сокрушенно вздохнул отец. — Эта война больше нужна тем, кто никогда в ней не участвовал. Они далеко — там, откуда ты приехал. Или ты этого еще не понял?

— Понял, отец. — Лорса подался вперед. — Ты даже не представляешь, как мне важно то, что ты сейчас сказал!

— Что с тобой, мой мальчик? — насторожился родитель. — Я никогда не видел тебя таким.

— Я узнал страшную новость. — Лорса выдержал паузу, пытаясь подобрать слова, чтобы как можно доходчивее объяснить отцу весь ужас планов американских спецслужб.

— Нас ждет новая война? — попытался угадать отец.

— Хуже, — цокнул языком Лорса. — Мы все просто умрем. Даже не сможем защитить себя. Любое оружие бессильно…

— Но почему? — удивился отец.

Он хорошо знал своего сына, чтобы отнестись к его словам с недоверием. На лице появилось растерянное выражение.

— В Африке есть лаборатория, где вывели опасный вирус, — стал объяснять Лорса. — Он вызывает болезни. Им хотят заразить птиц, которые прилетят на лето в Россию. Я знаю даже, где лаборатория находится и некоторых людей, которые там работают.

— Теперь понятно, — простонал отец. — Я давно понял, что наш народ — просто разменная монета.

— Что ты мне посоветуешь? — Лорса, не мигая, уставился в глаза отцу.

— Тебе придется решиться на очень непростой шаг, — медленно заговорил отец. — Но другого выхода нет. Сейчас от тебя зависит то, что будет на нашей земле через год. Я не тороплю тебя, однако знаю, как ты поступишь. Как надумаешь пойти в комендатуру, предупреди меня. Я провожу тебя.

Лорса оглянулся на окна. На село опустились сумерки.

— Тогда нам пора.

* * *

Устало переступив через порог модуля, Белинда прислонилась спиной к стене и сползла на пол:

— Все, я больше так не могу!

— Чего ты не можешь? — проговорил Смит, входя в коридор.

— Не могу смотреть на все это! — простонала молодая женщина и закрыла лицо руками.

Белинда только что прошла дезинфекцию и душ. Волосы еще были мокрыми, а тело источало специфический, кислый запах специального раствора.

— Это наша работа. — Смит присел перед ней на корточки, взял за плечи и притянул к себе. — Скоро начнется перелет, и все кончится. Остались считаные дни. Как только мы подтвердим качество штаммов, рабочие тут же заполнят емкости раствором, который будет разлит в озерах с птицей.

— Мы превратим миллионы людей в таких вот медленно умирающих Бобо! — Белинда закрыла глаза.

— Не совсем так, — попытался ее успокоить Смит. — В большей степени удар будет нанесен по продуктовой безопасности. Начнется падеж скота и домашней птицы.

— Но ведь это голод! — выкрикнула Белинда. — Зачем я послушала этого хитреца Мортимера? Как красиво он умеет убеждать!

— Правительство той же России не допустит этого… — Смит взял ее за запястья и потупил взгляд. — Просто они урежут бюджет на оборону, образование и науку, вырученные средства отправят на закупку той же птицы у нас.

— Не говори глупости. — Белинда запрокинула голову. — Вирус одинаково убивает человека и животных.

— Это будут случайные смерти, — продолжал уверять Смит. — Их еще называют попутными жертвами. Как при бомбардировке военных объектов Югославии и Ирака. Там тоже гибли мирные жители.

— Ты совсем не понимаешь, о чем речь? — удивилась молодая женщина. — Полученный здесь штамм вируса не отличает военных от гражданских. Нельзя сравнивать бомбу и болезнь. Перед ней одинаково беззащитны все живые организмы.

— Белинда, ты работаешь далеко не в тех условиях. — Не отпуская ее рук, Смит выпрямился. — На самом деле все будет иначе.

Она тоже встала:

— Объясни.

— Понимаешь, твоя задача — выяснить результаты идеального заражения. В реальности в открытой среде на пути от водоема, в котором будут плавать зараженные утки, к человеку стоят очистные сооружения, хлорирование, что в России практикуется во всех городах, в конце концов, кипячение… Утка сторонится пляжей. Поверь, людей напрямую это мало коснется.

— Но ведь коснется! — Белинда освободилась от рук мужчины.

— Совсем немногих. — Исчерпав все доводы, Смит не знал, как ее успокоить.

— На чужих бедах мы хотим построить свое счастье? — продолжала возмущаться Белинда. — А ты представь себя на месте зараженного человека! На моих глазах медленно умирает ребенок…

— Послушай, если население земного шара увеличится хотя бы на миллиард человек, все мы станем похожими на этого ниггера! Он умирает во благо счастливого будущего наших детей.

— Чьих детей? — отчего-то еще больше взъелась Белинда. — Уж не наших ли с тобой?

Он обнял ее за талию:

— А почему бы и нет? Я давно хотел предложить тебе узаконить наши с тобой отношения.

Она отстранилась и прошла в комнату.

— Давай рассуждать логически… — идя следом, заговорил Смит, но Белинда перебила его:

— Пойду прогуляюсь по лагерю.

Пропустив ее слова мимо ушей, Смит продолжил рассуждать о важности их работы для человечества, однако Белинда уже не слушала. Открыв шкафчик, она достала шорты, шляпу и майку. Все было сырым. Но ничего не поделаешь — тропики, тем более сезон дождей — влажность большая. Белинда быстро переоделась.

На улице стояла духота. Небо затянуло одной большой свинцового цвета тучей. Первое время горячий и влажный воздух при вдохе вызывал у Белинды тошноту. Постепенно она привыкла и на многое перестала обращать внимание.

Молодая женщина побрела по дорожке, выложенной керамической плиткой, между одинаковыми модулями.

— Добрый день, мэм! — раздался над самым ухом голос Ричарда Квоса. Она вздрогнула и обернулась.

На этот раз лейтенант был без очков. У него, как она и представляла себе, глаза оказались карими и очень добрыми. На нем была цветастая рубашка, выпущенная поверх шортов, на ногах — обычные сандалии.

— Извините, что напугал. — Он виновато улыбнулся.

— А вы не походите без очков на военного, — выпалила молодая женщина.

— В какой-то степени так оно и есть, — словно испугавшись, что кто-то мог услышать сказанное им, Ричард оглянулся по сторонам.

— Но ведь вы лейтенант! — удивилась Белинда. — Да еще морской пехотинец.

— В душе я мирный человек, — улыбнулся Ричард, обнажив ряд крепких и белых зубов.

От этого у Белинды по спине пробежал приятный, волнующий холодок.

— А вас зовут Белинда Стоун? — Он хитро прищурился.

— Откуда вы знаете? — спросила она, ловя себя на мысли, что офицер скован и чувствует себя неуверенно, как подросток, что впервые встречается с девушкой, к которой неравнодушен.

«Неужели я ему тоже нравлюсь?» — Ее охватил детский восторг.

— У нас на специальном стенде нарисована схема расположения всех строений, в том числе и жилых. Там вписаны данные тех, кто их занимает.

— Разве вы обязаны знать ее наизусть? — неподдельно удивилась она.

От черных мыслей не осталось и следа. Белинда даже забыла про духоту.

— Необязательно, — покачал головой лейтенант. — Но вас запомнил.

Они дошли до той части лагеря, где жила охрана и обслуживающий персонал.

— Вы женаты? — спросила Белинда, и внутри у нее отчего-то все сжалось.

— Нет, — покачал головой Ричард.

Душа Белинды пела.

«Это не случайность! Он специально прогуливался вблизи модуля, — думала она. — Ну, конечно, увидел, как я вышла из лаборатории, и поспешил в нашу половину лагеря».

— А что вас связывает с Калебом Смитом? — неожиданно спросил лейтенант.

— Для офицера, который должен заниматься обеспечением нашей безопасности, вы знаете обо мне слишком много, — грустно улыбнулась молодая женщина.

Неожиданно раздался шорох, который быстро нарастал, превращаясь в угрожающий гул.

— Дождь! — Ричард схватил Белинду за руку и увлек к модулю, справа от дверей которого, в специальной рамке, была вставлена пластиковая карточка с его фамилией и инициалами. Вода обрушилась, словно из прорвавшей плотины. Пробежав всего несколько шагов до укрытия, они тем не менее промокли до нитки.

Оказавшись в коридоре, Белинда сняла шляпу и вытерла с лица воду. Неожиданно она увидела, как, скользнув по ее груди взглядом, Ричард смутился.

Белинда глянула вниз. Майка намокла, прилипла к телу и стала прозрачной. Сквозь материал отчетливо были видны два темных соска. Она взяла майку пальцами и слега потянула. Коричневые кружки исчезли.

Женщина снова посмотрела на Ричарда и неожиданно улыбнулась:

— Я больше вас не смущаю?

— Извините, мэм… — На лейтенанта было жалко смотреть. Он стал раскачиваться, не зная, куда деть руки, и покраснел, что бросилось в глаза даже через загар.

Неожиданно она схватила его ладони и прижала к своей груди.

«Что я делаю! — пульсировала в голове мысль. — Это неприлично. Что он подумает теперь обо мне?»

Однако Белинда уже не могла с собой совладать. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Пусть будет все как есть. Уже поздно останавливаться. Однако время шло, а Ричард не предпринимал никаких действий. «Может, он гей?» — ужаснулась она, как в тот же миг ее губы накрыл его рот, а сильные руки подхватили и понесли в комнату.

— Господи! — шептала Белинда. — Как я ждала этого момента… Если бы ты знал!

— Я тоже. Даже хотел твоего Смита покалечить, — приятно терзая ее тело сильными руками, прохрипел Ричард. — Как увидел тебя, еще в первый ваш приезд, потерял голову.

— А я не знала…

Белинада застонала. По телу прошла судорожная волна сладострастия, и ее обдало жаром. Но ей хотелось еще и еще… И Ричард не мог остановиться. Они без устали занимались любовью до наступления сумерек.

— Ты воевал в Ираке или Афганистане? — Белинда осторожно провела пальцами по украшенной двумя шрамами груди Ричарда.

— Нет. — Он протянул руку к столику, на котором лежали сигареты, потом, по-видимому, решив, что дым будет мешать их общению, отказался от мысли закурить.

— Почему у тебя шрамы?

— Есть много других мест, где их можно получить, — хмыкнул лейтенант.

— Не могу понять. — Она приподнялась на локтях. — У тебя акцент… Из какого ты штата?

— Я не совсем американец, — следя за ее реакцией, сказал Ричард.

— Англичанин?

— Нет, — цокнул он языком. — Русский.

Она села. Отчего-то вдруг стало неловко, и Белинда натянула на грудь простыню.

— Никогда не спала с русским, — одними губами проговорила она.

— Чего ты? — Он тоже сел, обнял ее, прижал к своему мускулистому телу и поцеловал.

— Расскажи мне о себе. — Увлекая за собой Ричарда, Белинда упала на спину.

— Мои предки — выходцы из России. — Лейтенант заложил руки за голову и уставился в потолок. — Наверное, слышала: у нас была революция, в результате которой к власти пришли коммунисты и правили страной почти семьдесят лет.

Она кивнула:

— Я имею представление о коммунистах. Мой отец боролся с ними в Афганистане.

— Потом коммунисты вступили в сговор с фашистами, но те все равно напали на Россию…

— Тогда был Советский Союз, — неожиданно напомнила молодая женщина. — При Горбачеве от него отделились Латвия, Эстония, Грузия…

— Понимаешь, я никогда не жил там, и в моем представлении эта страна называется Россией, — объяснил лейтенант. — Так вот, мой дед был офицером царской армии. Он чудом избежал расстрела большевиками. Более того, пошел служить в Красную армию. Тогда это был единственный выход выжить. Его жена была дочерью врача. В конце тридцатых ее обвинили в каком-то заговоре и отправили в ссылку, где она умерла.

— Почему он не спас ее? — Чтобы лучше видеть Ричарда, Белинда повернулась на бок.

— Это было невозможно, — вздохнул Ричард. — Потом началась война. Дед долго воевал, затем попал в плен. В конце концов, в сорок пятом лагерь, в котором он находился, освободили войска союзников. Так он оказался в Америке. Там второй раз женился, тоже на русской. Моя бабушка выехала туда еще перед началом последней революции. Вернее, ее увезли родители. Сначала в Канаду. Потом они перебрались в небольшой городок в Арканзасе, где родился мой отец. С ним с раннего детства говорили только на русском. Дед верил, что когда-нибудь они вернутся на родину. Потом отец вырос и женился на американке. Так появился я, уже полноправный гражданин Америки. Отец с детства общался со мной на родном языке. Бабушка с дедом дома тоже говорили только на русском. Так я стал знать одинаково хорошо два языка. Еще немного понимаю французский. Это и послужило причиной тому, что мне предложили работу в этой дыре. Ты же знаешь, здесь много русских ученых.

— А после школы ты пошел служить в армию? — попыталась угадать Белинда.

— Не совсем так. — Он покачал головой. — В Вест-Пойнт я пришел уже после университета, который окончил по специальности экономист. После него сразу отправился в армию.

Неожиданно Белинду словно окатили ледяной водой. Она вдруг села. Шум ливня давно стих. За окном, затянутом противомоскитной сеткой, сгущались сумерки.

— О мой бог! — Она вскочила с кровати.

— Что случилось? — нахмурился Ричард.

— Смит! Он меня потерял!

— Соври ему что-нибудь.

— Придется… — Белинда натянула трусики и стала надевать шорты.

Звонок в дверь заставил ее замереть. Отчего-то она поняла, что это Смит.

* * *

— Дрон, что наблюдаешь?

Антон приготовился слушать доклад майора, как боковым зрением заметил на левом фланге движение.

— Противник слева! — почти выкрикнул в эфир Гущин.

Раздались хлопки «Валов» и «Винторезов». Треснули автоматные очереди.

— Группа обнаружена и атакована с левого фланга, — запоздало доложил Дрон, час колдовавший над портативным компьютером, к которому были подключены миниатюрная РЛС, сейсмические датчики и видеокамеры, установленные на пути вероятного выдвижения условного противника, роль которого играла группа «Тень». Командовавший ею полковник Поплавский был немногим старше Антона. Цели и задачи «теней» отличались от тех, что ставились перед Антоном. «Тень» действительно была тенью подразделений, выполнявших задачи на территории других государств. Она могла быть привлечена для подготовки проникновения, осуществления эвакуации либо заметания следов действия основной группы.

Пятый день подряд, без выходных, спецназовцы усиленно готовилась к командировке в Центральную Африку. А конкретно — в Демократическую Республику Конго. На решение командования повлияли показания добровольно сдавшегося властям эмиссара одного из лидеров бандподполья. Чеченец ездил в Австрию для доклада обстановки в республиках и решения финансовых вопросов с заокеанскими покровителями. На встрече представитель американских спецслужб Мортимер не подозревал, что чеченец хорошо понимает английский, и в его присутствии обсуждал тему тайной операции «Черные дрозды» с ее непосредственными участниками. Чеченский эмиссар по возвращении на родину вместе с отцом пришел в военную комендатуру и все рассказал представителю военной контрразведки. Сейчас информация проверялась, но уже было ясно, что без детальной разведки на месте не обойтись. Антон и почти половина его подчиненных имели богатый опыт работы в субтропиках, и, по странному стечению обстоятельств, одна из командировок была именно туда, где предположительно размещался исследовательский центр. Поэтому еще в начале зимы было решено, что в случае необходимости в Африку отправятся именно они.

ГРУ уже давно собирало информацию об объекте непонятного назначения в районе пресноводного озера Маи-Ндомбе. Водоем протяженностью почти сто тридцать километров был окружен болотами. Фотографии со спутников подтверждали, что вблизи небольшого городка Инонго пять лет назад появилось поселение, занимающее более ста гектаров. В центре две площадки. На некоторых снимках там видны вертолеты. В районе отмечена работа засекреченной аппаратуры связи. Проверяя полученную от эмиссара информацию, находящейся в Европе агентуре удалось установить, что после встречи с помощником Джона Бреннона Калеб Смит и Белинда Стоун не вернулись в Штаты, а продолжили свой путь дальше. Последнее место, где смогли отследить эту парочку, была Франция. Дальше следы терялись, однако сомнений не было: ученые убыли в Конго.

В кармашке разгрузочного жилета заработала станция. Антон нащупал и нажал клавишу передачи:

— Слушаю, Филин.

— Это Милюкин, — раздался голос подполковника, который выполнял роль посредника. — Ты признаешь поражение?

— Да. — Антон осуждающе посмотрел на Дрона.

— Чего же вы так, Антон Владимирович? — сокрушенно вздохнул Милюкин, явно симпатизирующий его группе.

— Понадеялись на новое оборудование.

— И что?

— Земля промерзшая, температура низкая, — стал перечислять Антон причины, повлиявшие на то, что электронные «глаза и уши» группы работали с перебоями, потом покосился на Дрона и добавил: — Еще руки у некоторых не оттуда растут.

— Ладно, разбор произведем в центре. Кстати, — спохватился Милюкин. — Поплавский тебя именно по работе антенны «Дозора» обнаружил.

— Понятно. — Антон встал, отряхнул с себя снег и огляделся.

Разместившись в зарослях ерника парами, спецназовцы, продолжали наблюдать каждый за своим сектором. Увидел Филин и людей Поплавского. По дну небольшого распадка они подошли почти на бросок гранаты. Сейчас «тени» сидели кучкой и о чем-то негромко переговаривались. Завидев Антона, Поплавский поприветствовал его поднятой вверх рукой. Филиппов кивнул и перевел взгляд на росшие рядом березы. Там было место «отдыха» Гущина и Тумана. Они же имели в своем секторе наблюдения и злосчастный распадок. Как могло такое случиться, что «Тени» подошли на бросок гранаты?

Двое суток Антон, путая следы, уходил от преследования. Сегодня на рассвете они остановились на дневной отдых. Оборудовали «дневки» с учетом того, что один в паре всегда бодрствует и наблюдает в своем секторе, второй отдыхает. Дрон и Соболев установили оборудование. Оставалось дождаться сумерек, после чего, согласно условиям тренировки, они должны были совершить бросок в район, где располагался предназначенный для уничтожения объект. Однако не успели. Антон вздохнул. Хотя чему удивляться? Окажись он на месте Поплавского, возможно, тоже выиграл бы учебное сражение…

Нечто подобное предстоит проделать в Африке. Но с задачей не справились. Средства ПВО «синих» установили коридор пролета самолета и место высадки десанта. Прыгали с высоты семь тысяч метров. Прыжок считается высотным. После этого долго планировали, уйдя от места пролета на двадцать с лишним километров. Однако молодых сильно разбросало. Несмотря на то что из района уходили по двум разным направлениям и пользовались шоссейными дорогами, снег не оставлял шансов скрыться незамеченным, и группу просчитали. Антон не расстраивался. Его волновало десантирование. Трое столкнулись с этим впервые, а Габбро — во второй раз. Конечно, у всех за плечами были сотни прыжков на различных системах. Готовясь к высотному, долго учили теорию, занимались на тренажерах и отрабатывали элементы падения в аэродинамической трубе. В целом Антон был доволен результатами. А то, что Поплавский их нашел, так нужно просто порадоваться за друга.

Как Антон и предполагал, Родимов не выглядел удрученным. На разборе не отчитывал, а, наоборот, даже похвалил вновь прибывших за то, что действовали практически наравне со всеми.

— Сколько у нас еще времени? — спросил Антон, когда генерал отпустил группу и они остались в классе тактической подготовки вдвоем.

— Уже нисколько, — на полном серьезе ответил генерал.

— Еще бы один высотный. — Филиппов откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на Родимова. — Здесь мы высаживались в поле. Тем более что было относительно светло. Там джунгли и высадка ночью. Да и высоты разные будут.

— Времени нет, — покачал головой Родимов. — Скоро перелетные птицы начнут собираться в стаи. Именно в этот период наши нелюди заразят места их сбора. Тогда от операции толку не будет, даже если вы в первый же день сотрете с лица Земли лабораторию.

— Как вы думаете, руководство США в курсе того, что планируют их спецслужбы? — задал Антон самый волнующий его вопрос.

— Не могу сказать с полной уверенностью, — пожал плечами Родимов. — Кстати, этот вопрос два дня обсуждался на совещании у шефа. Также не смогли прийти к единому мнению. Есть подозрение, что за всем этим стоит некая неправительственная организация, которая тесно сотрудничает со спецслужбами западных стран, нашими беглыми олигархами и террористами. Часто в истории США всплывали факты использования людей в качестве подопытных кроликов. Нынешний президент тоже не отстал. В начале этого месяца в Гуантанамо на Кубе вскрыты факты опытов над людьми. Заключенным делали инъекции якобы от малярии, которой там отродясь не было. Потом их охватывала паника, приступы ужаса…

— Все мировые новостные каналы об этом говорят, — кивнул Антон и встал. — Хорошо, значит, у нас один, максимум два дня. Что мы должны за это время еще сделать?

— Ничего. Всех отпустишь по домам. С собой взять разговорники, пусть изучат минимальный запас слов и вопросов.

— «Куда ведет эта дорога» или «как называется эта деревня», — улыбнулся Антон. — Я в курсе. Вопросы, на которые можно ответить жестами.

— Кроме этого, на ГБУ будет находиться переводчик. В случае чего ты в курсе, как работать с ним, — добавил Родимов.

— Понятно, — кивнул Антон.

— Ты сменил позывной Гайнулину? — неожиданно спросил Родимов.

— Нет, — признался Антон.

Он и сам знал, что два позывных в группе на одну букву не приветствуются. Кроме того, «Татарин» — очень уж неудобное для проговаривания слово. Ринат прибыл вместо погибшего коллеги с позывным Москит. Узнав его национальность, как-то с ходу стали называть его Татарин. Само собой закрепилось. Так позывной приобрел официальный статус.

— Не вижу ничего предосудительного в Моските, — продолжил генерал. — Скажи Гайнулину, что снаряд дважды в одну воронку не попадает.

— Москит так Москит, — пожал плечами Антон. — Даже привычнее.

— Если мне не изменяет память, так называется какой-то медицинский прибор, — нахмурил лоб генерал.

— Инструмент, — поправил Антон. — Зажим.

— Ну вот и договорились, — оживился генерал. — А то какое-то бандитское прозвище…

— Согласен. — Антон встал.

— Чуть не забыл. — Родимов щелкнул пальцами, собираясь с мыслями. — Самолет, которым мы заменим штатный, завтра в обед прибудет в Чкаловск. Его загонят на дальнюю стоянку. Нужно будет, чтобы группа отработала порядок загрузки, размещения и высадки. После этого он уйдет в Калининград, где заберет моряков.

— Они летят в Анголу?

— Нет, — покачал головой Родимов. — Конечный пункт назначения — Виндхук, Намибия. Команда зафрахтована судоходной компанией этой страны.

Антон уже был информирован, что из Мурманска и Калининграда примерно два раза в месяц в Африку летают самолеты, которые перевозят российских моряков для работы. Один из таких рейсов было решено использовать в интересах ГРУ. Еще во времена холодной войны два пассажирских самолета «Ту-154» были переоборудованы на секретных заводах для военных нужд. Летевшие на нем пассажиры не могли и представить, что в багажном отсеке вполне мирного воздушного судна имеется отсек для десанта и специальный люк для выброса парашютистов.

На последней тренировке группу сбрасывали с бомбардировщика «Ту-22». Это сильно отличается от выброса из пассажирского лайнера.

— Когда вылет?

— Никто точно не знает, — покачал головой генерал. — Но сразу после того как закончите работать на лайнере, объявлю три дня выходных.

— Что-то мне подсказывает, что обломится нам это, — улыбнулся Антон.

— Не обломится, — поспешил успокоить Родимов. — Я думаю, вылет команды матросов растянется минимум дня на четыре. Насколько мне известно, еще множество вопросов не согласовано.

— С другой стороны, у нас сроки ограничены, — заметил Филиппов. — Чем позже вылет, тем меньше времени для выхода в район. А по джунглям много не находишь. Тем более сейчас.

Генерал промолчал.

* * *

После второго звонка Ричард свесил с кровати ноги, вставил их в шлепанцы и направился к дверям. Белинда торопливо натянула майку и спряталась на небольшой кухне.

— Мне стало известно, что моя жена находится здесь, — раздался голос Смита.

— Ну и что? — хмыкнул Ричард. — Она свободный человек и может находиться там, где ей хочется. Внезапно начавшийся ливень вынудил ее искать укрытие в первом же открытом модуле.

— Но дождь давно кончился! — стал кричать Смит. — И почему вы в таком виде находитесь в обществе дамы?

Неожиданно Белинду охватила злость. Она вышла из своего убежища. При виде ее Смит оторопел:

— Ты… Как ты могла?

— Я не твоя жена. — Она встала и уперла руки в бока. — Почему ты врываешься с такой бесцеремонностью в чужой дом и начинаешь качать права?

— Но…

— Ты мне надоел, — неожиданно вскипела Белинда. — Я устала быть твоей нянькой!

— Повтори, что ты сказала! — потребовал Смит.

— Пойми, даже твоя мама сказала, что у нас нет будущего. Зачем тогда все это?

— Но я с тобой живу, а не мама! — развел руками Смит.

— Лучше бы она действительно со мной жила, — устало пошутила Белинда и навалилась спиной на стенку.

— Скажи, у вас что-то было? — Смит ткнул пальцем в грудь Ричарда.

Тот с невозмутимым видом взял его за запястье и ловко вывернул кисть так, что Смит выгнулся сначала дугой, смешно выпятив живот, а потом приподнялся на цыпочках.

— А зачем я пришла, по-твоему, к одинокому мужчине? — Белинде вдруг захотелось растоптать и унизить это ничтожество. — Ричард, отпусти его.

Офицер подчинился.

— Ты еще пожалеешь, — потирая руку и морщась, заверил Смит; на всякий случай он на шаг отступил от Ричарда. — Как можно спать с женщиной, которая выполняла все, что ее просил другой мужчина? Разве ты сможешь после всего построить с ней будущее? До меня у нее был Билли, лаборант из Канзаса, перед ним с ней развлекался наш…

Договорить он не успел. Мощный удар в голову в буквальном смысле вынес его в двери.

— Все? — Ричард развернулся к Белинде.

— Ты его не убил? — дрожащим голосом спросила она.

— Даже если так, выбросим за ограждение: к утру сожрут звери, и никто его искать не будет.

От такого заявления она опешила:

— Почему?

— Все, кто здесь работает, включая тебя, не существуют, — направляясь в комнату, бросил лейтенант. — Разве ты не знала?

Белинда прошла следом и села в плетенное из тростника кресло.

— Не понимаю, к чему ты клонишь?

— Извини… — Он натянул бриджи, завязал на животе шнурки, подошел и сел перед ней.

— Почему мы не существуем? — не сводя с него глаз, переспросила она.

Ричард молчал и как-то странно смотрел на нее. Потом положил ей на колени ладони:

— Тебе надо забрать у него вещи?

— Конечно, — Белинда часто закивала. — Но это можно сделать завтра, когда он уйдет в лабораторию. У меня ведь есть ключ.

— Хорошо. — Лейтенант выпрямился. — Ты хочешь есть?

— Я ужасно голодна. — Белинда шутливо надула губы. — Где у тебя продукты? Я приготовлю ужин.

— Интерьер в наших бунгало одинаков, — с иронией в голосе напомнил Ричард.

— Как и все остальное, — согласилась молодая женщина, проходя на кухню.

Действительно, когда Белинда приехала сюда, то первое, что бросалось в глаза, — это одинаковые приземистые модули с похожими кухнями, занавесками, постельным бельем и спальнями, которые одновременно выполняли функции гостиных.

Прежде чем пройти на территорию центра, все сдавали свои личные вещи на специальный склад, потом проходили медицинский осмотр. Три дня после этого приехавшие специалисты и обслуга не могли покидать своих модулей. За этим строго следила администрация лагеря. Во время карантина проходила и акклиматизация. Потом каждого вызывали на беседу к начальнику центра.

Майкл Сигал, сухощавый, седой мужчина в старомодных очках с толстыми линзами, задавал вопросы, касающиеся личной жизни, настроения, первых впечатлений, вводил в курс дела, определял задачи и доводил распорядок дня. Он был жестко регламентирован. А дальше начиналась работа. Она затягивала. Время здесь текло быстро, тем не менее отсутствие возможности выйти за пределы лагеря угнетало. И хотя Белинда понятия не имела, что она будет делать в джунглях, на уровне подсознания ощущала себя заключенной тюрьмы. Несмотря на то что на территории лагеря было все — от спортивных залов до бассейна. Но в основном они пустовали. Духота и влажность к вечеру делали людей ватными. Надоедали и насекомые. Хоть команда и обрабатывала окрестности специальным аэрозолем, меньше их не становилось. Виной тому — непрекращающиеся ливни, которые успешно смывали всю заразу с листвы деревьев и травы.

Белинда достала из холодильника нераспечатанный и тоже стандартный набор продуктов. Разорвав пластик, стала выкладывать на стол содержимое мешка: мясо курицы в герметичной упаковке, с десяток бананов, пакет уже нарезанного хлеба, кофе, упаковка яиц…

— Что ты обычно ешь вечером? — Она посмотрела на стоящего у плиты Ричарда.

— Омлет. — Он пожал плечами. — Консервы. Я умею готовить, но здесь не очень хочется заниматься этим.

— Теперь тебе придется много работать, — она игриво посмотрела на лейтенанта, — поэтому я буду готовить тебе мясо.

— Хорошо, — согласился Ричард. — Но будет очень жарко.

— Включи на полную мощность кондиционеры.

Он взял лежащий на столе пульт и надавил на кнопку.

— Послушай, ты так и не объяснил, что значит — нас нет?

Ричард нахмурил брови, словно силясь вспомнить, когда он такое говорил.

— После того как Смит ушел, ты сказал, что мы не существуем, — напомнила Белинда. — Как это понять?

Неожиданно ей стало нехорошо. Она вдруг поняла по его взгляду, что так оно и есть, и за этой случайно слетевшей с его уст фразой кроется какая-то страшная тайна.

Белинда медленно опустилась на табурет. Перед глазами встал Бобо.

— Когда ты приехала сюда, то все свои личные вещи и документы сдала. Ведь так? — В ожидании ответа лейтенант, не мигая, уставился ей в глаза.

— Это правило для всех, — подтвердила Белинда, удивившись вопросу.

— Тебе не дали пронести фотографии близких людей, любимые вещи, даже украшения. Часы заменили на эти. — Он показал взглядом на массивный браслет, болтающийся на руке женщины. — Сделано все, чтобы в случае чего свести к минимуму возможность твоего опознания. Под складом, под каждым домом размещены небольшие емкости с легковоспламеняющейся жидкостью. В случае пожара на крыше расплавятся пластиковые трубы, в которых содержится специальный порошок. При контакте с кислородом он самовозгорается и выделяет тепло, достаточное, чтобы расплавить любой металл. Еще есть баллоны с газом, от которого обитатели этого небольшого поселка заснут за считаные секунды. Большой мощности заряды. — Он скрестил на груди руки и отвернулся к окну. — Дальше перечислять?

— Зачем все это? — одними губами спросила Белинда.

— Чтобы в случае, если возникнет опасность разоблачения, все одним махом уничтожить, — ответил лейтенант. — Если тому, кто за всем этим стоит, вдруг покажется, что произошла утечка информации, он даст соответствующую команду, и уже через полчаса на этом месте не будет ничего, что напоминало бы о центре. Ливень быстро смоет пепел.

— А люди?.. — не веря своим ушам, прошептала она.

— Здесь нет людей. — Ричард прошел и сел напротив. — Есть объекты исследования, так называемый материал, обслуживающий персонал, группа ученых специалистов и солдаты. Все. Людьми все были до того, как пересекли границы этого лагеря. Сейчас все здесь находящиеся — никто.

— Нас убьют? — спросила Белинда.

— Насчет этого не могу сказать ничего определенного, но если какой-нибудь журналист заползет в эти края или появится очередной разоблачитель типа Ассанжа, — думаю, да. Я не говорю о том, что здесь вполне может появиться русский спецназ или китайские разведчики. Они давно проявляют интерес к этому региону. Не все в той же России верят, что птичий грипп — результат ухудшения экологии…

* * *

Переполненный людьми вестибюль театра сдержанно гудел. Нарядные женщины самых разных возрастов и мужчины, большинство которых было в строгих костюмах, приглушенный свет, особый запах, присущий зданиям с большой историей, создавали торжественную обстановку некоего таинства. Все, как полагается, обсуждали предстоящую премьеру, погоду, московские пробки и украдкой разглядывали окружающих.

Рослый, с атлетической фигурой молодой мужчина с пронзительным взглядом серых глаз и волевым подбородком бережно, придерживая за талию свою спутницу, направлялся от входа к гардеробу.

— На один номер, будьте добры. — Антон подал куртки гардеробщице, расстегнул тесный пиджак и оглянулся на жену.

Регина сосредоточенно изучала содержимое своей сумочки. Филиппов улыбнулся. Невысокого роста, голубоглазая блондинка до последнего не верила, что сегодня они окажутся на спектакле. За все время службы Антона в ГРУ, как правило, большинство подобных мероприятий срывалось, словно кто-то невидимый сидел сверху и наблюдал за ними. Стоит собраться хотя бы в ресторан, как звонит телефон и бесстрастный голос дежурного, назвав пароль и выслушав отзыв, механическим голосом объявляет одно из условных слов, за которым стоит «сбор по тревоге», «военная опасность» или «боевая готовность полная». И нужно в определенной последовательности выполнить ряд мероприятий. Они разные, но все их объединяет одинаковый первый пункт — немедленно прибыть в расположение части.

— Мужчина! — окликнула забиравшая одежду женщина.

Антон развернулся к стойке. Она протянула ему номерок.

Прозвенел первый звонок. Филиппов взял жену за талию и увлек прочь от гардероба, у которого началось столпотворение.

— Я боюсь. — Вцепившись в предплечье мужа, Регина прижалась к Антону.

— Чего? — Он накрыл ладонью ее руку.

— Мне кажется, что сейчас все это исчезнет.

— Слушай, — Антон нахмурил брови, — я не понимаю, неужели можно быть настолько одержимой театром?

— Еще бы. — Супруга остановилась. — Между прочим, мы идем в него лишь второй раз за всю совместную жизнь.

— Для меня театр — практически часть работы, — нашелся Антон.

— Ага, — усмехнулась Регина. — Заложников освобождаешь?

— Ты же знаешь, мы этим не занимаемся, — проговорил он ей на ухо. — Просто у нас есть предмет, называется актерское мастерство. И почему нельзя сходить одной?

Регина посмотрела на мужа, как на несмышленого ребенка:

— Это неприлично.

— Странно. — Антон пожал плечами. — А кто сказал? Или где об этом написано?

— Интересно, как бы ты отреагировал, если бы я пошла одна в ресторан. — Не отпуская руки Антона, Регина слегка отстранилась и выжидающе уставилась на него.

— На обед? — уточнил он, на самом деле догадавшись, к чему клонит супруга.

— Нет. — Регина покачала головой. — Ну, представь, я надела вечернее платье, украшения…

— Ну, ресторан — это другое дело, — нахмурив брови, шутливо проговорил Филиппов. — Хотя… я же хожу.

— По работе, — уперлась она.

В большинстве случаев не только родственники, но и жены офицеров спецназа не подозревают, чем реально занимаются их мужья. Возможно, что и Регине пришлось бы считать себя супругой офицера Генерального штаба, который постоянно ездит с инспекциями в другие округа, если бы однажды ее не взяли в заложники террористы. Они ее и просветили. Пытаясь вынудить таким образом работать на себя Антона, бандиты вывезли ее в другую страну. Именно этот случай открыл Регине глаза на истинную работу мужа.

Звонок сотового телефона, который Филиппов переложил из кармана куртки в пиджак, не дал договорить.

Антон приложил трубку к уху.

— Это Родимов, — раздался голос генерала. — Ты сейчас где?

— В театре.

— Давай в учебный центр.

— Чего так? — чувствуя, как напряглась Регина, спросил Антон.

— Узнаешь. — Генерал отключил связь.

Размышляя, как сказать жене неприятную новость, Антон медленно убрал телефон в карман.

— Я так и знала, — вздохнула Регина, по лицу мужа догадавшись, что предчувствия ее не обманули.

— Накаркала, — отшутился Филиппов. — Ну что, придется тебе одной идти.

— Слушай, я поняла! — по-детски обрадовалась супруга. — Ты решил меня разыграть.

— Вот те раз, — расстроился Антон. Ему было больно смотреть на жену, которую сейчас придется сильно расстроить. — Нет, дорогая. — Он достал номерок и увлек ее обратно.

— Потренировались, — вздохнула Регина.

— Я же говорю, иди одна, — проговорил Антон по складам.

— Поздно возвращаться, а на такси не хочу, — ответила супруга.

— Но я сейчас не смогу отвезти тебя домой, — нахмурился Антон, беря куртку.

— Я на метро, — потупилась Регина.

Настроение было надолго испорчено.

— У вас нет лишнего билетика? — Шагнула навстречу немолодая женщина.

— Возьмите. — Антон выбросил вперед руку с двумя бумажками.

— Сейчас. — Женщина засуетилась, доставая кошелек.

Однако они уже направлялись к стоянке. Спустя час Антон въехал в ворота учебного центра.

Родимов стоял на ступеньках общежития.

— Добрый вечер. — Антон глянул на часы. На передвижение ушло чуть больше часа. Для конца рабочей недели, когда Москва выдавливает на дорогу десятки тысяч машин, норматив хороший.

— Извини, Антон Владимирович, что испортил тебе отдых, — ответив на рукопожатие, заговорил Родимов. — Но работа у нас, как у врачей. Больной может появиться в самый неподходящий момент.

— Что на этот раз?

— «Сбор». — Генерал посмотрел на часы. — Все, кроме Джина и Шамана, уже прибыли и находятся в общежитии.

— Значит, я оказался прав по поводу выходных? — насмешливо глядя на генерала, спросил Антон.

— Прав, — подтвердил Родимов. — Из Калининграда сообщили: вылет у них внеплановый. Команда уже собрана, документы оформлены.

— Нас что, собираются выбросить днем? — примерно прикинув время полета с учетом дозаправок, спросил Филиппов.

— Размечтался, — усмехнулся генерал. — Высадка запланирована на раннее утро. Экипаж проинструктирован. Не переживай, они найдут способ, как скорректировать время. В крайнем случае в одном из аэропортов устроят неисправность.

— Кто бы сомневался, — кивнул Антон.