Приговор подпишем сами

Альберт Байкалов, 2011

Британские спецслужбы выходят на контакт с руководством московской частной службы безопасности «Риф». Ее фактический хозяин – опальный олигарх Блиновский, прячущийся в Англии и ненавидящий Россию, – совместно с англичанами планирует убийство премьер-министра России. Совершить этот дерзкий теракт сотрудники «Рифа» должны во время празднования Дня ВМФ в Севастополе. Но о преступных планах становится известно российским спецслужбам. Сорвать их планы поручается группе спецназа ГРУ подполковника Филиппова по прозвищу Филин…

Глава 3

Цепляясь руками за вмонтированные в бетонное основание куски гранита, Антон спустился почти до самой земли и спрыгнул. Несмотря на небольшую высоту, суставы отозвались болью. Еще бы, к тридцати килограммам боевой выкладки прибавился возраст. Чем ближе к сорока, тем тяжелее даются многие упражнения. Вот и полоса препятствий стала казаться испытанием уже на половине пути. Раньше он так уставал лишь к финишу. Может, просто сказалась жара и недавняя командировка? Ведь почти неделю провели в засаде. Только вернулись в Москву, а тут Родимову взбрело в голову уже на вторые сутки запустить их на полосу препятствий! Шесть километров по пересеченной местности с искусственными и естественными препятствиями. Лес, изобилующий сигнальными минами, водоем, подъем в гору, спуск, разрушенное здание, болото, которое в условиях засухи попросту стали заливать водой, искусственная скала… На всем протяжении маршрута в самых неожиданных местах появлялись цели. Вот и сейчас, когда после «скалы» руки ходят ходуном, а глаза заливает едкий пот, из зарослей кустарника поднялась ростовая фигура. Антон вскинул «Винторез» и дважды нажал на спусковой крючок. Мишень не падала. Что за чертовщина! Он лег на живот, прицелился и снова выстрелил. Теперь попал. Поднялся и бросился вперед.

Наушник хрипел голосом Дрона. Василию тоже было нелегко. А ведь он моложе. Значит, дело не в возрасте, просто устали.

Пробираясь через заросли кустарника, Филиппов в последний момент увидел натянутую в траве проволоку растяжки. Шаг получился длиннее, он упал. Тут же поднялся и оглянулся на Василия. Одного вида майора было достаточно, чтобы деморализовать врага. На фоне размалеванного коричневыми и зелеными полосами грима лица бешеный взгляд и звериный оскал. Однако, увидев, что на него смотрят, Дрон нашел в себе силы, чтобы подмигнуть. Это дорогого стоило. Почти мгновенно чуть правее него раздался хлопок, и в небо устремились сигнальные ракеты. Все, точка, Дрон напоролся на мину. Теперь, независимо от результата стрельбы и времени паре поставят «незачет».

— Ну, что же вы так? — Родимов сокрушенно вздохнул, прошел вдоль строя спецназовцев и остановился. — Из пяти пар два «неуда».

— Исправимся, — ответил за всех Антон и оглядел строй. Грязь на разгрузочных жилетах успела подсохнуть, тогда как куртки под ними были еще мокрыми. По ногам, под штанами, стекали вода и пот. На фоне вековых сосен и елей группа напоминала леших.

— Знаю, что исправитесь, — кивнул Родимов. — Завтра повторим. А сейчас — привести себя в порядок, почистить оружие, и до утра свободны. Филиппов, ко мне!

Антон подошел к Родимову.

— Командировка измотала, — он виновато потупился. — Сами знаете…

— Я тебя не оправдываться позвал, — глядя вслед спецназовцам, направлявшимся в сторону городка, перебил Родимов. — Дело в другом.

— А в чем? — насторожился Филиппов.

Генерал выглядел озабоченным. Он заложил руки за спину и не спеша направился по едва заметной тропинке. Теряясь в догадках, Антон шел рядом. Набухшая влагой одежда нагрелась и неприятно прилипала к телу.

— Утром у меня был Линев, — стал рассказывать Родимов, перешагивая через валежник. — Личности большинства взятых и уничтоженных вами бандитов в ходе последней операции установлены. Действия отряда основаны на применении моджахедами новой тактики партизанской войны. В лесу — только костяк банды и связные. При получении приказа на активизацию действий живущие в селениях под видом мирных жителей моджахеды идут в лес и вооружаются. В вашем случае ядром были два человека, один из которых — арабский наемник Моханнада. Откуда в банде русские, непонятно. Поначалу версии выдвигались самые разные. Основная: парни бежали из России, спасая свою шкуру от преследования милиции за совершение преступлений. Но, как оказалось, они не числятся среди находящихся в розыске преступников.

— Почему решили, что они из России? — удивился Антон. — Вполне возможно, что из той же Украины или Молдовы. Да мало ли?

— Уцелевшие бандиты в один голос утверждали, что они москвичи. В пользу этого говорит и найденная у одного из них фотография на фоне Ленинских гор.

— Он мог приехать в гости, — возразил Антон.

— Не перебивай, — нахмурился генерал. — Снаряжение на них было специфическое.

— Я на это тоже обратил внимание, — согласился Антон. — Но не факт, что только в Москве им торгуют.

— Не факт, — кивнул Родимов. — Подобные магазины есть во многих городах. Но шьют по спецзаказу только в столице.

— Не знал, — удивился Филиппов.

— У них, как и у вас, даже нитки особого качества, — пояснил Родимов. — Так что это не подделка. Их фотографии были разосланы по расположенным вокруг Чечни городам. Оперативники ФСБ и МВД на местах быстро проверили архивные записи с вокзалов. В результате чего было установлено: они приехали во Владикавказ поездом из Москвы. Дальше, как понимаешь, дело техники. Установили имена и фамилии, адреса прописки…

— В чем же проблема? — теряясь в догадках, спросил Антон.

За разговором они дошли до городка и уже направлялись по асфальтированной дорожке к общежитию.

— Дальше самое интересное, — генерал огляделся по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. — По указанным адресам жили люди с такими данными, но в разное время умерли в результате несчастных случаев.

— Так, — протянул Антон. — А их документы использовали эти проходимцы…

— Не угадал, — покачал головой Родимов, вконец заинтриговав собеседника. — У них новые паспорта, но с данными умерших.

— Совсем ничего не понимаю, — растерялся Антон. — Что все это значит?

— Документы такого качества никому не по силам сделать без помощи спецслужб. — Генерал остановился.

— Так, — снова протянул Антон, размышляя над услышанным. — А иностранные разведки?

— Эта тема под большим вопросом, — покачал головой Родимов.

— Значит, ФСБ проводила тайную операцию, о которой никто ничего не знал, а ГРУ ее сорвало, — Антон упер приклад «Винтореза» в землю. — Так?

— Возможно, — пожал плечами Родимов. — По крайней мере, мы об этом наверняка не узнаем.

— Хотите сказать, что смежники — ну, те, кто стоял за всем этим, — откажутся от своих агентов?

— А если это были вовсе не агенты? — прищурился Родимов.

— Это попахивает страшилками вроде тех, что уже были, — Антон на секунду задумался, восстанавливая в голове заголовки газет того времени, когда в стране начался бум взрывов домов и захвата заложников. — «ФСБ взрывает Россию…»

Они уже дошли до общежития.

— Федор Павлович, — неожиданно повеселел Антон, — а не может быть такого, что это наши?

— В смысле? — генерал со злостью сплюнул. — Ты думай, что говоришь!

— Я же пошутил, — расстроился из-за реакции генерала Филиппов. — Хотя таких направлений, как наше, в ГРУ…

— Вот что, — неожиданно громко перебил Родимов и посмотрел на часы, — переодевайся и дуй домой. Смотрю, от жары в твоей голове не совсем здоровые идеи стали появляться.

Антон вошел в фойе и направился было к лестнице на второй этаж, но тут из комнаты дежурной наперерез выскочила девушка в полевой форме и с эмблемами войск связи.

— Куда с оружием? — Она встала на пути, смешно раздвинув руки.

— Ну вот, — Антон улыбнулся. — Потом сдам.

— Не положено! — нахмурилась девушка. — И не отметились вы.

— Вы меня в свой журнал утром записали, — напомнил он.

— Потом выписала, — стояла на своем дежурная.

— Девушка, как вас зовут?

— Галина, — дежурная вдруг медленно опустила руки.

— Галина, — глядя прямо в болотного цвета глаза, заговорил Филиппов мягким голосом, — успокойтесь и идите к себе…

За группой Антона на случай особого периода были закреплены шесть комнат, каждая из расчета на двоих человек. Здесь имелось все необходимое, чтобы провести время. Телевизор, компьютер, настольные игры и небольшая библиотека. Также здесь спецназовцы готовились к занятиям, переодевались, приводили себя в порядок перед отъездом домой.

— Ты чего так долго? — спросил Дрон.

Он был в одних спортивных трусах и тапках. Волосы на голове майора были мокрыми.

— Шеф задержал, — Антон поставил «Винторез» в угол, туда же уложил разгрузочный жилет и стал разуваться.

— Что-то серьезное? — насторожился майор.

— Недоволен результатами контрольных занятий, — соврал Антон.

— А чего он хотел? — Дрон плюхнулся в кресло перед телевизором. — Не на курорт ездили. Да и условия сегодня идеальными не назовешь, — он перевел взгляд на окно. — Наверняка те, кто нормативы для нашей полосы препятствий разрабатывал, не знали, что скоро в России будет аномально жарко.

Антон открыл шкаф, взял полотенце и направился в душ. Долго стоял под упругими струями воды, размышляя над разговором с генералом. Выйдя спустя полчаса, застал Дрона за компьютером. Лицо Василия было не узнать. Щелкая мышью, он напряженно всматривался в экран монитора.

— Ты чего? — вытирая волосы, Антон зашел и встал сзади.

На экране, сменяя одну за другой, появлялись фотографии лейтенантов в парадной форме.

— Знаешь, — не отрываясь от своего занятия, заговорил Дрон, — меня не покидает ощущение, что одного из жмуров я где-то видел.

— Каких жмуров? — не понял Антон.

— В Чечне, славян, — пояснил Дрон.

— Это что, сайт училища? — Филиппов наклонился ниже. — Третий взвод второй роты… Омский общевойсковой институт? Ты хочешь сказать… — он не договорил.

— Вот! Точно! — объявил Дрон торжественным голосом и встал.

Антон оторопело смотрел на фотографию лейтенанта Кузнецова Олега Михайловича и не мог поверить своим глазам. Действительно убитый ими бандит имел поразительное сходство с офицером. Может, выглядел немного старше. В отличие от большинства офицеров, у этого не был указан ни адрес, ни телефон.

— Выпуск какого года? — Антон посмотрел на Дрона.

— Две тысячи шестой, — Дрон провел по голове ладонью. — После меня. Я просто так проглядывал альбомы других курсов…

— Вот что значит зрительная память профессионала! — не удержался и похвалил Антон.

Однако майор лишь сильнее нахмурился.

— Что с тобой? — удивился Антон.

— Если это точно он, то обидно…

— Понимаю, — Филиппов похлопал его по плечу. — Надо срочно сообщить Родимову.

* * *

Эдгарс некоторое время не мог понять, где находится. Он тупо смотрел в потолок, который медленно кружился над ним, и прислушивался к своим ощущениям. Наконец вместе с болью в затылке вернулась память. Перед глазами встало разъяренное лицо Влада, вспомнился запах табака, когда ударил Баладиса по лицу, его потные ладони. Эдгарс медленно сел.

Как оказалось, дверь в прихожую была по-прежнему открыта. На площадке Эдгарс увидел женщину, с испугом разглядывающую его, и постарался улыбнуться:

— Недоразумение!

— Ничего себе недоразумение! — всплеснула руками незнакомка. — Иду мимо, гляжу, двери нараспашку, и вы лежите. Думала, убили… Кто это вас так?

Эдгарс, насколько позволяло его состояние, встал. Пол качнулся, а стена поплыла мимо. Он схватился за тумбочку.

— Вам плохо? — продолжала докучать соседка.

Баладис потрогал затылок, нащупав пальцами шишку, потом вставил ногу в лежащий на полу тапок, оттолкнулся от тумбочки и шагнул к дверям с намерением закрыть их.

— Здравствуйте, тетя Марина! — раздался до боли знакомый голос, и послышались легкие шаги сверху.

«Господи, это Настя! — ужаснулся Эдгарс. — Нельзя, чтобы она видела меня в таком состоянии!»

Он сделал над собой усилие и толкнул двери плечом. С минуту постоял, прислушиваясь к звукам на площадке. Тетя Марина, по всей видимости, рассказывала Насте о случившемся.

«Как нехорошо все получилось, — с тоской размышлял он. — Наверное, теперь у Насти будут проблемы. Но разве я мог поступить в тот вечер иначе?»

Эдгарс направился в ванную комнату, снял с крючка полотенце, сунул его под кран и открыл холодную воду. В это время в дверь позвонили. Сомнений не было: пожаловала Настя. Баладис приложил полотенце к затылку и посмотрел на себя в зеркало. Лицо было бледным, взгляд рассеянным. Нет, в таком виде он не станет девушке открывать! Однако Настя не унималась. Протяжные звонки сменились глухими ударами.

«А вдруг она вызовет милицию?» — неожиданно подумал Эдгарс. Он ни при каких обстоятельствах не хотел общаться с представителями власти. Зачем лишний раз попадать в поле их зрения?

Баладис бросил полотенце, вышел из ванной, подкрался к двери и заглянул в глазок. Стоявшая на площадке Настя нервно теребила пуговицу на блузке. Ему вдруг показалось, что он даже здесь ощущает тонкий аромат ее духов и тела. Голова вновь закружилась, а руки предательски затряслись. Только теперь это было следствием близости такой желанной женщины.

— Эдгарс, я знаю, что вы дома! — Настя уперла кулачки в бока.

Баладис едва открыл замок, как двери толкнули и в прихожую, словно фурия, ворвалась девушка. Она подскочила к нему, схватила ладонями лицо и заглянула в глаза:

— Что он с вами сделал?

— Кто? — Эдгарс прикинулся, будто не понимает, о ком речь.

— Влад, — пояснила она. — Этот негодяй был у меня и устроил сцену ревности, когда я ему рассказала, что вы помогли мне.

— Ничего страшного…

Эдгарс попытался улыбнуться, но Настя свела ему щеки, отчего губы сделались бантиком. Он понимал, что со стороны выглядит глупо, но прикосновения ее прохладных ладоней на лице были так приятны, что Баладис даже перестал дышать.

— Давайте я вызову милицию? — Настя обдала его горячим дыханием.

— Не надо, — Эдгарс наконец нашел в себе силы, взял ее за запястья и убрал руки. — Это же ваш жених. Я понимаю его.

— Кто вам сказал?! — Девушка разозлилась. На ее щеках появился румянец.

— Он так говорил, — пожал плечами Эдгарс, уже уверенный, что девушка к нему неравнодушна.

— Обманщик, — покачала головой гостья. — Ходит по пятам как собачка. Надоел уже. Никакой он не жених! — она смешно топнула ножкой. — Так себе. Живет в соседнем дворе. Пару раз на машине подвез — и возомнил неизвестно что…

— Тем не менее, — Баладис улыбнулся и развел руками, — он чуть не убил меня.

— Бедный Эдгарс! — Настя сложила у груди ладошки лодочкой и виновато надула губки. — Простите меня…

Эдгарса словно кто-то толкнул в спину. Он в прямом смысле потерял рассудок. Такого с ним никогда не было. Отчего-то уверенный в том, что своими действиями не оскорбит девушку, он шагнул к ней. Настя не сопротивлялась. Напротив, оказавшись в его объятиях, она безвольно опустила руки и запрокинула голову. Чувственные губки слегка приоткрылись, обнажив верхний ряд зубов. Баладис, казалось, растворился в поцелуе. Она едва слышно застонала. Испытывая страстное желание, Эдгарс подхватил девушку на руки и понес в спальню.

— Что ты делаешь? — выдавила она и закрыла глаза.

Баладис не узнавал себя. Совсем недавно он едва держался на ногах — и на тебе! Словно пушинку несет девушку по квартире и не чувствует ничего, кроме огромного счастья. Коснувшись спиной атласного покрывала, Настя выгнулась, обхватила его за шею и прижала к груди. Эдгарс не мог понять, как ему так легко удалось раздеть девушку. Он будто бы терял на мгновенье сознание, погружаясь в какой-то волшебный сон. Это балансирование на грани реальности и ирреальности было вершиной блаженства. Покрывал лицо, грудь, живот Насти поцелуями и урчал от удовольствия, чувствуя легкие прикосновения ее пальцев. Они будто бы оказались в другом измерении.

— Я тебя полюбил, как только увидел! — прохрипел Баладис.

— Я — раньше, — не открывая глаз, она загадочно улыбнулась. — Именно таким я представляла настоящего мужчину.

Урча, он вошел в нее. Девушка напряглась. Эдгарс пришел в неописуемый восторг. Все вокруг куда-то исчезло. Они словно вознеслись над материальным миром в абсолютную пустоту, где оставались наедине друг с другом…

Измученный, но счастливый Баладис поднял голову. Ему казалось, что прошло совсем немного времени, а на самом деле уже рассвело. С улицы стали доноситься звуки просыпающегося города. Загремели трамваи, загудели машины. Ветерок пузырем надул тюлевую занавеску на оставленной на ночь открытой балконной двери.

— Уже утро? — удивилась Настя.

— Угу, — подтвердил он.

— Так быстро? — Она томно потянулась и вновь обвила его шею руками.

— Все хорошее кончается быстрее, чем плохое, — сказал он.

— Разве это не начало? — девушка удивленно-испуганно заглянула ему в глаза.

— Нет, ты что? — Эдгар поцеловал ее в бровь. — Я не это хотел сказать. Просто не знаю, как проживу этот день без тебя. Ты же придешь вечером?

— Конечно, — она часто закивала.

Он снова поймал ртом ее губы, и все началось сначала.

В это утро Эдгарс впервые опаздывал на работу. Пусть не на настоящую, но ведь остальные сотрудники компании не знают об этом. Размышляя, что сказать боссу, он выехал с автостоянки и влился в общий поток автомобилей. По мере приближения к центру скорость падала. В конце концов Эдгарс встал. Начались мучения. Проезжая по несколько метров, машины снова останавливались. Баладис быстро скис. Несмотря на включенный кондиционер, его стало клонить в сон. Несколько раз он успевал задремать и просыпался от того, что напиравшие сзади начинали ему сигналить. До офиса оставалось проехать всего два квартала. Эдгарс посмотрел на часы. Одновременно на стоявшей впереди «Хюндай» погасли тормозные огни. Он отпустил сцепление и сильнее, чем надо, надавил на газ. Машина практически прыгнула вперед. Раздался грохот. Эдгарсу показалось, что ему по лицу с размаху залепили мокрой тряпкой. От удара сработавшей подушки безопасности в ушах зазвенело. Какое-то время он сидел без движений и даже не дышал. Белоснежный пузырь быстро сник. Глядя прямо перед собой, Эдгарс долго не мог нащупать замок ремня безопасности. Когда наконец он его отстегнул, в окно постучали. Он надавил на кнопку стеклоподъемника. Вместе с шумом заполненной самым разным транспортом улицы в салон ворвались вопли:

–…урод гребаный! Ты где ездить учился?

Баладис потянул на себя никелированную ручку, открыл дверцу и поставил левую ногу на асфальт. В тот же момент из его глотки вырвался крик. Кто-то с огромной силой двинул с другой стороны дверцу и прижал ему голень. Он посмотрел в окно. Среднего роста крепыш, размахивая руками, материл его на чем свет стоит. Мимо медленно проезжали машины, водители и пассажиры которых с неподдельным интересом смотрели на аварию.

Эдгарс знал, как в России на дорогах выясняют отношения. Сам был свидетелем варварских разборок. Неожиданно его охватила злость. Он с силой толкнул дверцу и встал. Крепыш сделал шаг назад, оценивающим взглядом окинул его с головы до ног и попытался схватить за одежду на груди. Эдгарс левой рукой поймал его за запястье, а открытой ладонью правой толкнул в подбородок. Мужчина сделал назад гигантский шаг и упал, едва не оказавшись под колесами проезжавшего мимо автобуса.

— Ах ты, козел! — забияка с необычайным проворством вскочил на ноги и бросился на обидчика. Эдгарс захлопнул дверцу своей машины, намереваясь дать отпор. Однако больше ничего сделать не успел. В голове словно что-то лопнуло, и он оказался лежащим на спине. Было дико. В костюме, на глазах стольких людей… В следующий миг воздух застрял в легких от пронзительной боли в боку. Единственно, что он успел сделать, — это перевернуться на живот. После этого все погрузилось в темноту, которая еще какое-то время озарялась бледными вспышками.

* * *

Настя долго и тщательно мылась. Лежа в ванной, она снова и снова мысленно оказывалась в крепких объятиях Эдгарса. С трудом справляясь с растущим желанием, девушка в очередной раз стала тереть упругую кожу.

«Да когда же это кончится?» — ощутив новый прилив жара внизу живота, Настя обессиленно бросила мочалку в воду, наклонилась и выдернула сливную пробку. Пытаясь стряхнуть это наваждение, она попыталась подумать на отвлеченные темы. Но в голову ничего не лезло. Она страшно хотела повторения этой ночи. И не только с Эдгарсом. С кем угодно. Ведь дело было вовсе не в любви, а в препаратах и духах, которыми ее снабдил Иван Васильевич. Одни вызывали сексуальное возбуждение, от которого даже бомж начинал казаться принцем из сказки, другие притягивали мужчин. Как сказал Иван Васильевич, если он намажет ими статую, то ее изнасилуют все, кто находится рядом. Поэтому сейчас она так старательно терла себя.

Настя встала, взяла лейку, сделала воду прохладнее, торопливо смыла с себя клочки пены и вышла из ванны. С минуту стояла, пытаясь привести мысли в порядок. Потом провела ладонью по запотевшему зеркалу. Убирая огромным полотенцем с тела влагу, Настя некоторое время разглядывала свое отражение.

«Интересно, а стало бы это все возможно, не будь этих чудодейственных средств? — неожиданно подумала она. — А почему бы и нет? Я красива, молода, сексуальна… Наверняка и без этих волшебных духов Эдгарс преодолел бы сегодня свою нерешительность».

Всего лишь каких-то пару месяцев назад Настя и ее мать едва сводили концы с концами. Пенсии и небольшой зарплаты медсестры в больнице едва хватало на оплату коммунальных услуг, лекарства да еду. Одежду они покупали на рынке, и самую дешевую. Нищета и чувство безысходности были причинами непроходящей тоски. А так хотелось праздника! Особенно это чувство обострялось, когда они с мамой по вечерам смотрели современные мелодрамы о красивой жизни и чудесном превращении современных золушек в принцесс. Но «принц» Настин, Лева Калинин, был из такой же неполной семьи, да ко всему еще и студент платного факультета. И жил он вовсе не в соседнем доме, как она наврала Эдгарсу, а в Солнцево. Роль жениха накануне сыграл человек, которого она видела всего два раза в жизни. Его задачей было устроить конфликт — и все.

В общем, жизнь Насти до определенной поры представлялась ей довольно невеселой. Сначала замужество с Левой и смена фамилии с Истоминой на Калинину. Потом совместная жизнь в одной квартире со сварливой свекровью, рождение ребенка и, как это обычно бывает, конец сказки. Дальше — серые будни. Вечная нехватка денег, скандалы. Лева начнет пить, поднимать на нее руку. Потом, как его или ее отец, околеет под утро, не справившись с очередным похмельным синдромом. Она потолстеет, вкалывая за двоих, заработает кучу болезней, забудет, что такое счастье, и станет, как мать, жить одним днем. В какой-то момент Настя решила для себя — нет, она не будет повторять ошибки матери. Единственный капитал, который у нее есть, это красота. Но и проституткой она не станет, а просто обменяет это богатство на более-менее сносную жизнь. С Левой она не рассталась и не собиралась этого делать, заранее предопределив ему участь любовника в своей будущей жизни. Сама же принялась энергично искать богатого мужа. Но на ее пути так и не встречался богатый красавец, а в больницу попадали в большинстве своем обычные люди.

Однако все изменилось после того, как месяц назад после работы ее встретил уже немолодой мужчина, представившийся Иваном Васильевичем. Сунув ей под нос удостоверение полковника ФСБ, он без обиняков предложил высокооплачиваемую работу. Поначалу она испугалась, решив, что ей предложат стучать на врачей, которые за взятки лечат больных и дурят их с лекарствами. Однако все оказалось совсем не так. Иван Васильевич кратко ввел ее в курс дела. Настя давно знала, что в их подъезде живет иностранец, только и всего. Пару раз встречались на лестнице. Он был вежлив и всегда пропускал в лифт. Полковник рассказал, что это латыш, много лет назад вывезенный из России родителями. Теперь гражданин Англии Эдгарс Баладис прибыл для работы в одной из иностранных компаний. Иван Васильевич недвусмысленно дал понять, что Баладис представляет большой интерес для наших спецслужб, которые готовы хорошо платить за общение с ним. Настя согласилась. После этого еще пару недель в свободное от работы время она посещала расположенную в доме на Енисейской квартиру, где с ней проводили инструктажи и занятия. Некоторые уроки ее смущали. Настю учили соблазнять мужчину, поддерживать разговор, даже правильно вести себя за столом. Однако все делалось с таким расчетом, чтобы она не выделялась среди людей своего круга или, как любила говорить одна из инструкторов, своего социального статуса, что может насторожить объект. Ее тренировали быстро устанавливать и снимать оперативные средства сбора информации, подмешивать психотропный препарат, в короткий срок обыскивать квартиру. Несколько дней ее учили следить за объектом и, наоборот, определять слежку и уходить от нее. Но главное — Настя должна была суметь втереться в доверие к иностранцу, не дать повода заподозрить ее в сотрудничестве со спецслужбами. Это у нее получалось с первого дня. Она действительно стремилась к западным идеалам жизни и была обижена на страну, которая не давала ей возможности достойно жить.

Природная сообразительность, память и сноровка позволяли Насте на лету усваивать материал. Как на одной из встреч признался Иван Васильевич, они долго выбирали из трех кандидаток девушку для работы, и он удовлетворен решением остановиться на ней. Настя оправдала надежды. Она и сама была довольна собой и в душе боготворила полковника и людей, которые с ней занимались. Еще бы! За короткий срок, как в сказке, она научилась рационально мыслить, быстро принимать решения. Это отразилось и на работе. В ее руках теперь все горело. Она с удивлением заметила, что с легкостью запоминает фамилии и имена больных, назначенные им лекарства. Конечно, дело было не только в обучении рациональному мышлению, но и в стимулирующих мозговую активность препаратах, о которых она когда-то слышала лишь краем уха.

…Настя сушила феном волосы, когда в дверь позвонили. Она заглянула в глазок и сморщилась. На площадке стоял Лева.

«Тебя еще не хватало», — подумала девушка, открывая дверь.

— Привет, — парень шагнул через порог, чмокнул ее в щеку и бесцеремонно разулся.

— Почему без звонка? — Настя вернулась к зеркалу и снова взяла фен.

— Ты что, куда-то собираешься? — Лев подошел и встал сзади.

Девушка склонила голову набок, направив струю теплого воздуха за ухо. Неожиданно Лева схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Что ты делаешь? — она посмотрела на его отражение и ужаснулась.

Он уткнулся ей в макушку носом. Взгляд осоловел.

— Лева! — крикнула Настя. — Не сейчас!

— Почему? — Его рука скользнула за отворот халата. Пальцы приятно сжали сосок. Настя поняла: на обоих еще действуют эти невидимые феромоны. Что будет, если она потеряет над собой контроль?

— Отвали, — она бросила фен, вырвалась и направилась в комнату.

— Настя! — Лева шел следом и тяжело сопел. — Ну, ты чего? Я по такой жаре, через весь город…

— Некогда мне, — девушка рванула на себя дверцу шкафа, сняла с плечиков платье.

Он уселся на кровать, зажал коленями руки:

— У тебя кто-то есть?

— С чего ты взял? — испугалась Настя, однако внешне никак не выдала своей реакции.

— Просто, — парень пожал плечами. — Хочу тебя, аж голова кружится.

— В другой раз, — пообещала девушка.

Ей с трудом удалось избавиться от приставаний Левы. Мало того, что он хотел, — она с трудом сдерживала себя. Но этим не кончилось. В такси, на заднем сиденье, Настя то и дело ловила на себя похотливый взгляд водителя.

«А что, если использовать эти препараты не только для Эдгарса? — неожиданно мелькнула мысль, когда она, рассчитавшись с таксистом, вышла из машины. — Ведь все равно когда-то интерес к англичанину у ФСБ пропадет или он попросту уедет. Зачем тогда она будет нужна этой могущественной организации? С нее возьмут подписку о неразглашении и забудут. А вдруг? — Она неожиданно встала. — А если после всего меня убьют? — В горле пересохло, а ноги сделались ватными. Однако она тут же взяла себя в руки: — Что за мысли!»

Иван Васильевич Горохов сидел за одним из столиков, выставленных на улице, рядом с кафе «Ромашка». Светлая рубашка с коротким рукавом, серые брюки и шляпа делали его похожим на обычного пенсионера. Людей здесь почти не было, лишь в углу тянули из высоких стеклянных кружек пиво два толстяка. Внимательно читая «Московские новости», полковник хмурил брови.

— Добрый день, — девушка улыбнулась.

— Настя! — делая вид, будто не ожидал увидеть здесь Истомину, полковник отложил газету в сторону, вскочил со своего места и выдвинул стоящий напротив стул: — Присаживайтесь! Что будете?

— Мороженое. — Она села.

— Официант! — позвал полковник скучающего у выхода парня.

Настя быстро достала из сумочки зеркальце, глянула на себя, снова убрала его обратно.

— Как настроение? — Иван Васильевич слегка подался вперед. — Вы прекрасно выглядите.

— Бросьте, — решила она пошутить. — Вы забыли, это просто так действуют ваши духи. Я с трудом отбиваюсь от ухажеров, напоминая сама себе сучку во время течки…

— Как вульгарно, — погрустнел полковник. — Вам не пошли на пользу занятия.

— Извините, — Насте стало неловко. И она потупилась.

— Будем считать, что это действие жары, — вздохнул он. — Впредь старайтесь не выказывать своих эмоций.

— Мне действительно много хлопот доставляет ваш парфюм, — попыталась девушка сгладить свою грубость. — То вещество, которое вы мне дали для его нейтрализации, вызывает ощущение сухости и зуд. Я час сидела в ванной, чтобы отмыться, а когда черти принесли моего парня, он едва не разорвал меня прямо в прихожей.

Иван Васильевич неожиданно беззвучно рассмеялся.

Тем временем официант поставил перед ней вазочку с мороженым.

— Вы очаровательны, — утирая слезы, выдавил из себя Иван Васильевич. — Лучше расскажите, как прошла ночь?

— Как и планировалось, он без ума от меня, — Настя срезала с белоснежного кома ложечкой стружку и отправила ее в рот.

— Он ничего не заподозрил? — не сводя с собеседницы взгляда, спросил Иван Васильевич.

— Точно нет, — на секунду задумавшись, покачала она головой.

— Предлагал продолжить встречаться? — засыпал полковник девушку вопросами.

— Горит желанием сегодня продолжить, — кивнула Настя.

— Вы осторожнее с духами, вас же учили. Смотрите по реакции. Иначе он заподозрит неладное.

— Я это уже поняла, — кивнула Настя. — Их нужно совсем чуточку.

— Значит, он без опасений пошел на сближение с вами? — еще раз уточнил Горохов.

— Нет, — покачала головой Настя. — В первый день осторожничал.

— В чем это выражалось?

— После того, как принес меня в квартиру, удивился, как мама могла услышать вскрик на лестнице через две двери.

— И что? — насторожился Иван Васильевич.

— Мама сказала, что мыла снаружи двери.

— Вы рассказали ей все! — ужаснулся Горохов.

— Нет, что вы! — покачала головой Настя. — Я просто после работы измазала их мелом. Написала про саму себя всякие гадости. Когда пошла в магазин, сделала вид, будто только увидела и сильно расстроилась. Набрала воды, вынесла в коридор. Но мама стала мыть сама…

— Как же вы рассчитали момент, чтобы не разминуться с объектом?

— Как учили, — она пожала плечиками. — Несколько дней наблюдала с секундомером в руках. Если он приезжал на метро, то к квартире поднимался через семь минут. Путь с автостоянки занимал на две минуты больше.

— А вы глазастая, — не скрывая одобрения, проговорил полковник.

— Кстати, лифт уже можно отремонтировать, — напомнила девушка. — Мама с трудом поднимается.

— Хорошо, — кивнул Горохов.

— Что мне теперь делать? — осторожно спросила Настя.

— Играть свою роль, — пожал плечами Иван Васильевич. — Вы влюблены и готовы ради него на все.

— Но у меня есть и своя личная жизнь, — следя за реакцией собеседника, девушка отодвинула опустевшую вазочку от себя.

Настя ни в коей мере не собиралась дать понять, что работа ей в тягость. Просто с мыслью о том, что теперь она может использовать спецсредства, чтобы устроить свою жизнь, у девушки появилась идея попросить увеличить свой гонорар.

— Когда мы обсуждали перспективы нашего сотрудничества, вы были согласны на определенные лишения, — напомнил с металлом в голосе Горохов. — И еще, мы не в детском саду, чтобы капризничать.

— Извините, — испуганно пробормотала Настя.