Мракобесы

Альберт Байкалов, 2013

На журналистку Ольгу Званцеву совершено покушение, она тяжело ранена и находится в коме. Ее знакомые – частные сыщики Матвей и Марта – решают разобраться, кому она могла помешать, и начинают расследование. Им удается узнать, что Званцева незадолго до покушения ездила в Екатеринбург, но к кому и зачем она ездила – неизвестно. Чтобы докопаться до истины, Матвей и Марта отправляются на Урал. Там они выясняют, что журналистка в Екатеринбурге собирала материал о секте «Новая раса». Но разве за это могут убить? Оказывается, легко. Особенно если сектантам есть что скрывать. Например, некоторые факты биографии их лидера – судимого садиста и убийцы по кличке Пастор…

(1981–1987 гг.)

Пролог

За пять лет до описываемых событий.

Тюрьма Гуантанамо.

В небольшом помещении без окон, отделенном от внешнего мира массивной металлической дверью с встроенным глазком, за столом напротив друг друга сидели два человека.

Один — в серой униформе бессрочно содержащегося под стражей. Спину его серой куртки делила пополам полоса из белого материала, а безымянные пальцы рук были скованы металлической пластиной наручников. Он с безучастным видом смотрел в экран развернутого к нему ноутбука. На вид ему было не больше сорока. Болотного цвета глаза излучали детскую непосредственность и спокойствие. Русые волосы аккуратно подстрижены и зачесаны на левую сторону. Чисто выбритый подбородок делила пополам ямочка. Глядя на его лицо, нельзя было подумать, что он ограничен в свободах. Не было той рассеянной подавленности во взгляде и смятения, присущего находящимся в заточении людям. Его словно не заботило происходящее, и он не размышлял по ночам над своим несчастьем. Скорее, этот мужчина походил на просматривающего отснятый дубль актера, которому предстояло сыграть небольшую роль заключенного Гуантанамо.

Второй, словно с высеченным из камня лицом, наблюдал за его реакцией на фильм. Этот человек походил на изваяние с надвинутым на глаза лбом и массивным подбородком. Он выглядел значительно старше. Черные волосы на висках были подернуты сединой. Из-за мертвого света установленных под потолком ламп невозможно было разглядеть его глубоко посаженных глаз. Их словно у него не было.

Из динамиков ноутбука донеслись на разные голоса крики:

— Сила в нашем единстве с Богом!

Эти одиночные выкрики подхватили сотни голосов, слившись в хор:

— Кто против нас, тот против Бога, тот против Иисуса!

Мужчина в наручниках поморщился, бросил взгляд на второго, поднес к клавиатуре скованные руки и свободными пальцами ловко убрал встроенной мышью звук:

— Не люблю эти вопли!

— Пастор не желает слышать слова, обращенные к нему? — удивился его собеседник. — Но ведь вам приходится делать это почти каждый день!

Он говорил медленно, растягивая слова. При этом на его лице двигалось минимум мышц.

— Увы, господин Спенсер, — вздохнул человек, которого назвали пастором, отстраняясь от компьютера. — Да и слова эти не ко мне обращены, как вы поспешили заметить, а к придуманному мною Создателю. Кстати, для всей этой серой массы, именуемой моей паствой, я вовсе не пастор, как вы выразились, а сын Бога…

— Для меня и руководства ваш псевдоним Пастор. Назвать вас Создатель или Бог будет неэтично и глубоко аморально даже для такого закрытого учреждения, как наше…

— Тем не менее, вы имеете со мной дело, — заметил Пастор. — И проделали неблизкий путь, чтобы в очередной раз пообщаться и узнать о моей готовности продолжить работу.

— Не скрою, мы заинтересованы в сотрудничестве, — согласился Спенсер.

По лицу Пастора пробежала тень самодовольной улыбки. Она была едва заметная и почти не уловимая глазом. У него лишь слегка дернулись уголки губ и на мгновение оживился и посветлел взгляд, в тот же миг став снова невозмутимым и спокойным.

Спенсер, заметив это, напротив, неожиданно помрачнел. Он словно понял, что допустил тактический просчет. Огорченный тем, что позволил Пастору насладиться этой маленькой победой, Спенсер наклонился, опустил рукой крышку ноутбука и подвинул его к себе:

— Что вы скажете на мое предложение?

— Мне надо подумать, — ответил Пастор.

— Неужели? — изумился Спенсер. — И это говорит человек, которому светит электрический стул!

— Мне кажется, вы поторопились, — покачал головой Пастор. — До суда я всего лишь подозреваемый.

— В вашем статусе его можно ждать до второго пришествия, — улыбнулся одними губами Спенсер.

— На все воля Господа нашего. — Пастор поднял глаза под потолок и картинно вознес руки.

Из-за наручников показалось, будто он изобразил, как взлетают птицы.

— Вы сомневаетесь в моих возможностях? — Спенсер слегка понизил голос.

— Мне тяжело это слышать из уст гражданина самой демократической страны. — Пастор уронил руки на колени и изобразил на лице скорбь.

— А вы артист, — не удержался и улыбнулся Спенсер.

С его внешностью это было так же непривычно и удивительно, как если бы это сделал обломок скалы.

Скорее всего, это и повлияло на то, что в следующий момент Пастор кивнул:

— Я принимаю ваши условия.

— Вот и хорошо, — Спенсер облегченно вздохнул. — Все необходимые документы мы подпишем после того, как вы окажетесь на свободе.

— Буду надеяться, что это произойдет в ближайшее время, — ответил Пастор.

— Вам придется некоторое время шлифовать свою теорию с нашими специалистами, — сказал Спенсер.

— Вы считаете, что в ЦРУ есть психологи лучше меня? — неподдельно удивился Пастор. — Неужели забыли, что мои рекомендации использовались в подготовке цветных революций в бывших республиках СССР?

— Я ничего не забываю, в противном случае у меня бы тогда была другая работа, — сухо заметил Спенсер.

— Согласен, — неожиданно легко согласился Пастор и тут же не преминул в очередной раз съязвить: — Например, садовник или мясник…

На этот раз Спенсер ничего не ответил, но так посмотрел на своего собеседника, что тот вдруг словно стал меньше и затих.

— Кроме того, вам придется изучить материал, который понадобится в дальнейшей работе, — ровным и холодным голосом продолжил Спенсер. — С вашими способностями и интеллектом, а также с учетом нашей методики мы намерены уложиться в три месяца.

— Уложимся, — заверил его Пастор.

— Не забывайте, что кроме этого вы глава созданной вами общины.

— Это мое детище, — мечтательно улыбнулся Пастор. — Как можно забыть о ребенке?

— За два года вы создали дисциплинированную, хорошо управляемую и послушную структуру, опутавшую все мировые державы. — Спенсер встал. — Осталось направить всю ее энергию в нужное русло.

— Скажите, — глядя снизу вверх, спросил Пастор, — а почему ЦРУ, так заинтересованное в армии послушных и готовых на все рабов, само не создаст ее? При тех финансовых потоках, которые идут на ваше содержание, можно горы свернуть.

— А кто вам сказал, что мы стояли в стороне от создания секты «Новая раса»? — насмешливо спросил Спенсер и сам же ответил на свой вопрос: — Мы просто тонко работаем. Вы бы ни за что не смогли сколотить такую армию у нас под носом, если бы мы не были в этом заинтересованы.

— Может, это вы виновники моих слабостей, из-за которых я оказался здесь? — язвительно улыбнулся Пастор. — А что, где гарантии того, что ЦРУ еще в начале шестидесятых не начало работать с моими родителями? Вычислили их ай-кью, пришли к выводу, что у таких интеллектуалов родится способный ребенок, и укололи матери препарат, который сделал ее сына маньяком.

— Вы знаете, — Спенсер взял со стола ноутбук, — из вас бы получился замечательный писатель.

— Я подумаю над этим, — кивнул Пастор, и, закатив глаза под потолок, проговорил: — Автор бестселлера Арчи Вайт! А что, звучит!