Форс-мажор

Алуа Серик

Юноша встречает отца, бросившего его еще в детстве. И желая ему отомстить, он начинает «выкачивать» деньги из отца, тем самым улучшая свое финансовое положение. Из числа «ботанов» он трансформируется в заядлых «мажоров». Юноша настолько увлекается своей новой жизнью, что влезает в большие долги. Тогда он устраивает собственное похищение и требует у отца выкуп. Но во время выкупа происходит настоящее похищение, в котором заложниками оказываются все участники.

Виртуальность и реальность

Наконец, я дошел до стадии завершения выпускного класса, я был безмерно рад, потому что больше не придется видеть лица этих задир. За пройденный период, я практически не изменился внешне: только стал немного выше, набрал вес, оброс волосами и щетиной, и с ухудшением зрения, сменил очки на более толстые линзы. Последнее, что оставалось, чтобы больше не считаться школьником — был ЕНТ, предназначенный для поступления в ВУЗ. Я хотел побыстрее отстреляться уже и наконец покончить со школой. Учителя и некоторые родители моих одноклассников наводили ужас на экзамен, приговаривая, что в случае неудачи, мы останемся на улице и никогда не устроимся на работу, да и в принципе не станем полноценными людьми. Поэтому все выпускники придавали этому жизненный смысл и дико волновались. Но я был уверен в своих знаниях и в итоге сдал на «хорошо».

И, наконец, смог расслабиться, поскольку наступило мое любимое время года — лето! Не потому, что это сезон поездок заграницу или песен под гитару во дворе с друзьями, а лишь потому, что я целыми днями мог играть. Также мама пообещала, в случае, если я хорошо сдам экзамен, она разрешит мне играть сколько угодно. Я полностью и без остатка уходил в интернет-игры. И вот, наконец, абсолютно никто и ничто меня не беспокоило. Надевая наушники я был полностью погружен в Counter Strike. Порой даже терял чувство времени при плотно зашторенных окнах. В один из таких дней я почувствовал какое-то беспокойство, вот что-то было не то. Поначалу я глушил это чувство в себе, думал: «да что может случиться, все нормально». Но с каждым разом это чувство поглощало меня все больше и сильнее, спустя некоторое время, до меня наконец дошло…

— Мама! О Боже… Мама!!! Где же она?! — с ужасом вскрикнул я, оббежав всю квартиру в поисках: — Так, успокойся… Может я все себе накручиваю? Наверное, она на работе как всегда пропадает… Но ведь я точно помню, что в последнее время ее точно не видел, — меня охватила паника. Я судорожно принялся звонить ей на сотовый. Женский голос лишь холодно произнес: «Номер не доступен в данный момент. Абонент выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста перезвоните позднее». Не поверив с первого раза, я перезвонил, но ситуация так и не изменилась. Автоответчик упрямо не понимал, что мне срочно надо ее найти и что с ней могло что-то произойти. Я перезвонил снова, но автоответчик упрямо повторял одну и ту же фразу. Тут до меня дошла мысль, ведь у нее просто мог разрядиться сотовый. И она, наверное, на работе, тут же мой взгляд направился на время на экране компьютера. «20.23, уф, точно на работе». В ту же секунду я принялся звонить ей на рабочий.

Наконец вместо автоответчика я услышал гудки. К телефону долго никто не подходил, но я был настойчив и не собирался сдаваться. И наконец случилось чудо, трубку взяли и ответил женский голос.

— Алло?

— Алло, а можно Асию Алимжановну? — спросил я.

— Здравствуйте, а кто ее спрашивает? — задала вопрос женщина по ту сторону провода.

— Здрасти. Это ее сын — Дамир, — нетерпеливо ответил я.

— Ааа, это ты?! Подожди — ка… твоей мамы же нет на работе, она разве не дома? Почему она не связывается с нами? Не берет сотовый? — принялась она меня расспрашивать.

— Не знаю, я думал она все еще на работе, — с недоумением ответил я.

— Три дня? Ты что?! — с усмешкой ответила мне женщина.

Я сразу же бросил трубку, ну что я мог ответить. Да и мысли были о другом. «Мамочка! Где же она?! Боже, о Боже… Вот я идиот… Безмозглый… Что же теперь делать?! Что делать?» В груди все сжалось так, что дышать было трудно. Меня всего трясло и хотелось спрятаться от всего этого мира. «Мама, где ты?» — крутились мысли в моей голове. Сначала я скитался по всему дому от мучивших меня мыслей, а потом сел на пуф в коридоре, думая, как быть. Я просидел там очень долго, смотря в одну точку. В тот момент я передумал все на свете и уже понемногу начал сходить с ума. Просидев в таком положении не заметил, как наступила полночь.

Наконец ум немного прояснился и начал трезво рассуждать: «Что делать? Так, что я делаю, когда что-то не понятно? Спрашиваю у Ажеки как быть. Точно бабушка! Так, стоп, они с дедушкой вроде на курорте заграницей. Блин… что теперь? К кому бы обратиться?! Кто еще остался… ну он… отец. Стоит ли звонить?! Хотя другого выхода нет». Тут же в моей голове всплыл наш с отцом последний разговор: «Сынок, если когда-нибудь, в любое время суток, я тебе понадоблюсь, звони и я приеду». Это был именно тот случай. Я дрожащими руками набрал номер отца. Вдох — выдох, вдох — выдох… долгие гудки… привычный грозный голос снял трубку:

— Я же просил так поздно не звонить! Все дела — завтра! — раздраженно произнес отец.

— Па — папа, это я, — тихо и неуверенно произнес я.

— Сынок? Д… Дамир… это ты? — полушепотом переспросил отец.

— Да, ты мне нужен! — с надеждой промолвил я.

— Ты не представляешь, как я хотел услышать это от тебя, — обрадованно подметил отец, но потом тон его сменился: — что—то стряслось?

— Папа! Мама пропала! Я не знаю, что делать, ее уже третий день нет нигде: ни дома, ни на работе! Что делать?! — отчаянно обратился я к нему.

— Асия? Это на нее не похоже. Ты обзвонил больницы? Подал заявление о пропаже? — с тревогой в голосе спросил он, шепотом промолвив: — Надеюсь еще не поздно.

— Поздно? Папа! Ты, о чем? Нет, я еще никуда не звонил. Приезжай, ты мне нужен как никогда! — прокричал я в трубку.

— Сынок, я вылетаю первым же рейсом к тебе, как прилечу сразу сообщу. Успокойся. Наверняка с ней все нормально, — успокаивал меня отец: — А пока, до моего приезда, обзвони больницы и подай заявление о пропаже, — холодным и рассудительным тоном отец дал указания.

— Но папа! Ты же знаешь! Я ни с кем кроме родных не могу говорить! — признался я отцу о своем недостатке.

— Сынок, хоть так мы начнем поиски. Скоро буду, верю в тебя, — пытался воодушевить меня отец.

— Ладно, я постараюсь, — прошептал я, чувствуя себя ужасно.

После разговора с отцом я очень долго сидел. Все также сжав телефон и осознавая, что вот она — реальность. Громкий стук часов, сильный ветер, пробирающийся в комнату, сопровождали мои ужасающие мысли. Мысли… они просто разрывали меня изнутри. Я, наверно, передумал все на свете. Как пренебрегал, отталкивал и даже грубил ей… человеку, который даже после всех оскорблений и ссор продолжал любить меня. «Надо же, сколько всего она сделала ради меня, а я… мне нет прощения». Придя в себя я понял, что пора хоть что-то предпринять. Сев за компьютер, я трясущимися пальцами проклацал по клавишам «справочник больниц города Алматы». Узнав все номера, я взял телефон в руки, глубоко вдохнул и начал набирать первый номер…

— Первая городская больница, — сказала женщина по ту сторону провода.

— Эээ… Алло? — завис я ненадолго.

— Говорите?! — с претензией заявила она.

— Моя… моя мама… она… эээ… — растерялся я еще сильней.

— Не поступала ли к нам твоя мама? — сменив гнев на понимание, переспросила она.

— Да, — с облегчением выдал я.

— Фамилия имя? — продолжала женщина.

— Дарханова Асия, — сообщил я.

— Так… минуту, — медленно произнесла женщина, я слышал, как она принялась активно перелистывать страницы в поисках нужной фамилии: — Нет, к нам такую не привозили.

Ничего не ответив, я молча положил трубку. Во мне боролись два противоположных чувства: облегчение, оттого что разговор закончился и тяжесть на душе, что мамы там не оказалось. Так я просидел всю ночь, не отрываясь от телефона и обзванивая все больницы. Молил Бога только об одном: пусть с ней все будет хорошо, где бы она сейчас не была. Но после очередного телефонного разговора, мысли в голову приходили все страшнее и страшнее. Отчаяние пожирало меня полностью. Хоть я всегда был одинок, я впервые почувствовал, что остался один на один со страхом… и повторял вновь и вновь: «Боже, пожалуйста, пусть с мамой все будет хорошо… я обещаю, что никогда больше ни о чем Тебя не попрошу».

К утру я уже ничего не соображал, и принялся по второму кругу обзванивать тех, до кого раньше не смог дозвониться. Полусонный набрал номер и автоматически произнес:

— Здрасти, к вам не поступала Дарханова Асия?

— Здравствуйте, сейчас посмотрю, — ответил мне такой же сонный голос: — да поступила три дня назад.

— Так подождите, куда я звоню? — я тут же проснулся.

— Ну как куда, в кардиологический центр! — возмутился сонный голос по ту сторону провода.

— Как она? Что с ней? — принялся я расспрашивать.

— Я лишь дежурный врач и всех подробностей я не знаю, но все что я могу сказать, это что ее состояние стабильно тяжелое и она находится в бессознательном состоянии, — ответил врач.

— Я сейчас приеду, — протараторил я.

Внимательно посмотрев адрес центра в справочнике, я пулей вылетел из подъезда и оказался во дворе дома. Выбежав на дорогу я тут же принялся оглядываться вокруг, даже не зная, что искать. У дороги находился парень, с которым мы нередко пересекались во дворе дома. Он стоял облокотившись спиной о машину и держа в руках ключи. Увидев мое напуганное лицо, парень сразу понял, что делать.

— Такси? — посмотрел он на меня.

— Да… точно! — ответил я и принялся садиться на заднее сиденье.

— Садись, братишка! Отвезу быстро, говори адрес — начал он спрашивать, садясь в машину и перекидывая через голову ремень безопасности.

— Толе би — Байтурсынова, Кардиологический центр, — ответил я и мы сразу двинулись с места.

Таксист еще долго посматривал на меня через зеркало заднего вида и наконец решился задать вопрос:

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Мама в больнице, — ответил я вполголоса.

— Мама? Надеюсь с ней все хорошо. Беречь их надо, ведь они все время о нас заботятся, а мы вспоминаем об этом только когда с ними что-то не так, — промолвил он, перейдя на серьезную тему.

— Точно, — прошептал я еле слышно.

Парень так быстро и лихо объезжал все пробки и заторы, что мы очень быстро добрались до адреса.

— Ну, вот мы и на месте. Запомни: о матери нужно заботиться, — подметил парень, когда я выходил из машины. Но в тот момент я уже ничего не слышал, я отдал ему какую — то купюру и рванул в центр. Дальше все было как во сне, вплоть до того, как я добрался до ее палаты.

Мимо проходивший врач увидел, как я стою в коридоре у палаты и не решаюсь зайти. Он что-то начал говорить и спрашивать. Однако я ничего не слышал, кроме бешеного стука сердца. Мне показалось что время замедлилось. Немного придя в себя, я начал улавливать: «…в тяжелом состоянии, мы надеемся, что она придет в себя в скором времени. У нас есть несколько вариантов заболеваний, под которые подходят ее симптомы. Но мы должны ее опросить и только тогда точный диагноз будет поставлен. Кстати, мы хотели связаться с вами, но, когда ей стало плохо, она упала на телефон. Вследствие чего, телефон был разбит и оказался неисправным. В связи с этим все попытки связаться с родственниками пациентки, оказались невозможными. Вы можете немного побыть с ней, но потом должны будете уйти». Врач открыл передо мной дверь, и я зашел в палату. Увидев ее, слезы начали подступать сами собой, мне хотелось разломать все вокруг. Но я не смог пошевелить и пальцем, меня полностью парализовало. Немного придя в себя, я сел рядом с мамой и долго смотрел на ее бледное лицо и гладил руку:

— Мамочка моя… родная. Это я, Дамир, твой никудышный сын. Прости меня, за то, что я эгоист, за то, что не заметил, что тебя не было дома, и вообще за все прости, это все из-за меня. Ты же для меня старалась, а я… не оправдал твоих ожиданий. Знаешь, теперь я буду делать все для тебя! Я обещаю! Только не умирай…, — просил я шепотом. Мне просто хотелось выть от боли, которая пронзала мою душу до самого дна. Но сколько я не просил, она никак не приходила в себя. Не помню сколько я так просидел, но через некоторое время медсестра попросила меня выйти из палаты.

Будучи в глубокой депрессии, я просидел плача в коридоре долгое время, оставшись со своими мыслями наедине. Я отделился от мира. Мое состояние невесомости отвлек лишь до боли знакомый силуэт, который я увидел в конце коридора. Он пристально смотрел на меня и медленно приближался. Сердце сильно сжалось, еле вдохнув воздуха, я встал: «Боже мой, сколько лет прошло…», время будто остановилось. Казалось, что все как в замедленном фильме… и этот силуэт подошел к сыну и крепко обнял его, сказав: «Сынок, я скучал». Но жизнь — не кино. Приблизившись почти вплотную, он даже не узнал меня, еще бы, ведь прошло больше десяти лет.

— Пап… — окликнул я отца.

— Дамир? — он выдавил из себя, не признавая во мне сына.

— Да папа, это я, — сообщил я ему.

— Узнал, как там мама? — обратился ко мне отец, все еще вглядываясь в мое повзрослевшее лицо.

«И об этом он спрашивает меня спустя столько лет?!» В глазах помутнело. Он даже не спросил: как я жил все это время, как маме было тяжело круглые сутки вкалывать, как мы экономили на всем и выживали как могли.

— Да, они еще сами толком не в курсе что с ней. Как только мама очнется — врачи опросят ее и поставят диагноз, — ответил я холодно, отвернувшись в другую сторону.

— Хорошо. Я подключу связи, чтобы они ускорились. Посиди пока тут, — ответил он и поспешил куда-то, листая контакты в своем телефоне. Сидя в ожидании отца, у меня было полно времени подумать и переосмыслить свою жизнь. В итоге понял для себя несколько вещей: первая — виртуальность намного лучше реальности, хотя бы потому, что там все не по-настоящему; вторая — реальность все равно, когда-нибудь наступит, и она будет беспощадна, особенно к неподготовленным.

Конец ознакомительного фрагмента.