Националист. Элитизм. Часть I

Алмаз Браев

Сегодня все решают не президенты, не автократы, не диктаторы, а деньги. Люди не думают, что у них грипп, но все заботятся о своем здоровье. Потому что сегодня каждый человек – это бог. Все думают, что они боги, потому что у них есть деньги. Никто не признает власть, любит только себя. Потому что элита исчезла. Являются ли олигархи элитой? Национализм – это первая эгалитарная идея, чтобы люди мечтали быть олигархами и перестали уважать благородство и честь. Как вернуть настоящую элиту?

Глава 5

Прерывистая и сплошная линия

Традиционный мир (режим) всегда нуждается в накачке патриотизма.

Этот патриотизм может быть разным. От патриотизма за свой род и до патриотизма своей общины. Часто патриоты не знали, от чего они возбуждаются. Они не могли даже знать, что они выражают. Они показывали, что привязаны, любят место, где родились. Место, где живут их близкие, родные им люди и которое они должны защищать. Прежде чем они назовут друг друга патриотами, они назовут друг друга гражданами, а для этого они должны были свергнуть свою традиционную элиту.

Это значит, что данная элита им совершенно не родня и они ищут людей близких им по духу. Этот дух может быть вызван и материальным союзом, вернее солидарностью людей одного круга, одного профессионального занятия, даже проживания на улице одного ремесла. Эти люди поняли, что у них есть общие интересы. Это почти такие же интересы, как и интересы у людей одного племени. Но у людей одного селения могли быть кровные интересы, потому что они родственники или интересы общины. В любом случае это были интересы людей, проживающих в одной местности против людей, проживающих в другой местности, причем вторые и часто нападали на первых во имя интересов всей общины. До национализма тут еще очень далеко. Чтобы люди, проживающие на одной улице сообразили, что они такие же интересы, как и у первобытных общин, просто они не знали как создать профессиональные союзы. Но подсказки были уже в негодовании, что над ними издеваются и не считают их за людей. Феодальное иерархическое общество их раздражало каждого в отдельности. Короля и знать они не любили (а кто же любит того, кто тебя топчет ногами?), хотя и подчинялись традиции. Феодализм смог передать старую дисциплину среди родственников в новые города. Потому что сами зерефы росли и подчинялись безусловно дисциплине с самого детства. Даже всякие бастарды, рождённые от уличных девок и прочие безродные элементы, нашедшие себе приют в городских трущобах. Но именно подобный дважды безродный, некультурный, невоспитанный элемент был чуток к любому вольнодумству, потому что они могли создавать криминальные шайки. Чтобы городское мещанство полностью потеряло связь во времени и пространстве со своим миром запретов, оно должно было голодать. Ни один голодный американский индеец не пойдет грабить свое племя из-за голода. Он скорее умрет от голода. Тем более, что древний охотник и воин всегда может найти дичь. И только индейский ребенок может украсть. Но именно потому, что он ребенок.

Мещанство же может восстать всей улицей и все городом и потребовать хлеба. Потребовать именно у господ, как голодные дети просят у родителей поесть. Толпа может не сразу прийти в бешенство и ярость, чтобы разрывать на части свою элиту, но это она всегда делает под влиянием провокаторов и от безнаказанности.

Только очень волевой человек, настоящий диктатор мог бы остановить, образумить толпу акцией жестокой расправы. Каждый восточный тиран про это знает. Именно на востоке элита более воинственна и, можно сказать, дика. Но ведь она создается из одного и того же традиционного материала. Каждый отец, семейный диктатор в Азии знает, если он проявит малодушие и доброту, это обойдется дорого и ему и семье. Дети вырастут никчемными. И общество обвинит в этом именно такого слабого отца.

Конечно на востоке есть очень древние города. Но народные бунты в этих городах очень редкое явление. Может только вольнолюбивый Самарканд может похвастаться своеволием своего населения, что даже великий завоеватель Тимур старался обезопасить себя актами устрашения. Но как только внук Тимура Улугбек занялся не тем, чем занимаются правители, построил обсерваторию, изучал небо и звезды, его тут же сверли и казнили. Правда это сделала не толпа. На востоке толпа никогда не имела значение. Поэтому европеизированные аборигены и гости задают себе вопросы. У вас, мол, такой диктатор во власти, он правит тридцать лет, вокруг такая коррупция, а вы молчите. Однако, где на востоке какой-нибудь аристократ добровольно ушел с поста? Где, какой диктатор просидел на троне мень десяти лет? И какой современный автократ до арабской весны не проводил референдумы о продлении срока власти? Куда бы вы не посмотрели в Азии, везде проводились и проводятся до сих пор референдумы о продлении срока власти (Хосни Мубарак правил 30 лет, йеменский диктатор Салех правил 33 года, ливийский вождь Каддафи почти 42 года и так далее). И народ этому доволен. Так изображают конечно пропагандисты. Просто в Азии, в том числе во всех арабских странах, проживающие в городах — это все бывшие кочевники. И диктаторы где силой, а где так называемыми реформами затащили вывших провинциалов в города. Какой бы вы город не взяли, пусть даже очень древний, какое бы государство, пусть даже и пост советское, но в этих городах проживает население с малым сроком урбанизации.

Все конечно же могут придраться, что в пост советских новых независимых государствах урбанизация состоялась еще при большевиках. Еще первый диктатор Сталин (тоже правил больше 30 лет) провел модернизацию. А по всем канонам социологии промышленная модернизация сопровождается массовой миграцией населения.

Да, на самом деле, в СССР происходила массовая миграция в разные в стороны населения. Внутренняя миграция из-за коллективизации, когда люди бросали хозяйство и бежали в города или миллионы людей лишали свободы, отправляли в лагеря, рубить лес в Сибири. На стройки первой пятилетки записались миллионы рабочих, там и осели, создали семьи, появились дети. Советская власть подобрала и обучила миллионы людей, создала свою техническую и культурную интеллигенцию. Но не в степи же они учились! Если брать СССР, Россию, все пост советские государства, за исключением может быть Прибалтики, за тот самый азиатский феномен молчания, только не знающий, чем сопровождалась эта модернизация, может задавать такие вопросы. Чтобы проявился духовный бунт, произошел пост модернизм, необходима преемственность поколения. То есть молодую крестьянскую интеллигенцию, да, очень талантливую, должны были встретить старорежимные не просто интеллигенты, а просто горожане. Если среди горожан оставили одних безродных людей, то молодые интеллигенты подобны хищникам, рожденным в неестественных условиях (эта метафора не оскорбление, это чтобы было понятно). Если выпустить этих милых зверушек в природу, они погибнут. Только у человека происходит не физическая, а духовная гибель. Гибель духа. И то даже несмотря на то, что советская идеология вдохновляла сотни миллионов людей на всякие подвиги. Ведь на самом деле же вдохновляла. Потом эти миллионы людей не поняли, почему их огромная великая родина пала. И пали духом.

Ревкон отвечает.

Для того чтобы модернизация проявилась в урбанизированной массе. Эта озаренная знанием масса желала бы свободы и демократии, а именно это подразумевается под урбанизацией — просвещение, обучение населения для нужд сложного хозяйства, эта масса должна быть не только тотально эгалитарной. Эта масса не должна быть исключительно крестьянской. Потому что зеремиды всегда подстраиваются под обстоятельства подобно их крепостным предкам, подобно всем крестьянам земного шара. Они молчат, соглашаются с единственной целью — не только выжить, но и получить у системы блага. Смирный телок двух маток сосет. Подобная пословица могла появиться только в традиционном мире.