Зелот. Имперский человек

Алмаз Браев

Было много «диких» империй. Когда условные варвары захватывали большие территории с более развитыми народами. Но дикие империи быстро рассыпались. В чем причина? Упрощение мира – главная причина гибели любой империи. Простые организмы погибают быстрее. Еще внутренние имперские бациллы ведут к гибели. И только зелоты (сверхлюди), меняющие вектор с упрощения на новое, могли что-то сделать.

Глава 3

Хвост великого человека.

Итак, для власти претенденту нужен хвост. Уходящий в прошлое корень славы. Чтобы претендент мог сказать оппонентам: а мои предки лучше ваших! Сразу становится ясно, что претенденту на сверхчеловека не надо совершать личного подвига, и спор его с соперниками происходит в мирное время.

Если бы шла завоевательная война, то самому горячему и честолюбивому претенденту пришлось бы искать победу. Претендент даже с незначительным хвостом мог бы сразу этот хвост нарастить. Его поддержали бы солдаты. Военная демократия, а мы говорим именно о ней, подразумевает массу солдат, которых можно использовать в виде свидетелей нового вождя. Пусть у него маленький хвост прошлой славы, короткий корень славных предков, но на сегодня его корень прирастает руками профессиональных воинов.

И они, эти профессионалы, поддержат своего командира. Никто не будет сопротивляться, а просто сбежит из Вечного города. Приблизительно так бежал Гай Марий от Луция Корнелия Суллы и Гней Помпей от Гая Юлия Цезаря. У беглецов было все. Все нобили — республиканцы были за них, казна республики была в их руках, защищать республику могли точно такие легионеры. Но это все не помогло. И доблестные солдаты Луция Суллы и Юлия Цезаря одним своим видом, одной своей славой испугали предводителей противника. Можно сказать, произошел реванш сверх вождей республиканскому строю. Тарквиний Гордый был отмщен. Хотя про последнего царя Древнего Рима в период империи забыли. Римляне не просто подчинились зелоту-сверхчеловеку, они захотели такой власти.

Сверхчеловек древности — это воин. И этот воин ведет новые отряды в бой. Новые захваты обещают новые радости. Массы бесхвостых (у которых нет корней) людей могут превращаться в новых претендентов на власть. На любую власть. На любую славу. По прежде всего слава дает власть в традиционном мире. Если долго нет войны — то хвост славы, доставшийся в наследство от предков.

Таким образом диктатуру сверх человека, которого назовут рексом, цезарем, королем, басилевсом в будущем определят как институт наследственной монархии. И очередному монарху совершенно не обязательно будет совершать личные подвиги и одерживать победы на полях сражений, хотя победы будут все же желательны, будут греть тщеславие, а его дети могут быть даже совершенно бездарными в военном и государственном делах.

Вот что означает корень славы, он же хвост, подаренный славными предками или даже одним великим предком. Что наследники автоматически наследуют власть, а все придворные начинают бегать вокруг, суетиться, интриговать друг против друга за добрый взгляд, и за ласку от совершенно не сверх человека на троне. (Если взять любой режим современной автократии, то сегодня даже слава предков не нужна, важна власть сама по себе и диктатора будут любить, уважать все придворные и весь народ.

Любить и уважать настолько, что на месте несуществующего хвоста или корня славы вырастает огромный хвост лицемерия и лжи. Там, где должны быть записаны подвиги, обнаруживаются тонны лести и вместо корня реальной славы сооружен культ личности. Хотя культ личности — это, скорее, уже институт азиатской славы).

Как бы то ни было, но любой бездарный потомок Чингисхана мог взять власть и титул хана, в то время как великий полководец Тамерлан скромно ограничился статусом локального эмира (локального чиновника). Как могло случиться, что Тамерлан, одержавший столько побед и опрокинувший могучую Золотую Орду, ограничился статусом римского претора? Этого в Риме не могло бы быть. Просто не могло бы. Да, римские зеремиды, римские всадники захватывали Рим один за другим. Но это было время солдатских императоров. Время солдатских императоров продолжалось очень долго, почти три века. И это время закончилось совершенно плачевно для Рима и имперского населения. Времена безродных на троне привели к краху. Но пришли еще более отсталые варвары. Зато у них был свой большой, пусть дикий, но хвост. Хвост германских предков. А что надо для империи? Для империи нужны хвосты предков!

Но когда совершенно бесхвостые с позиции благородных предков — то есть благородных предков у зеремидов не может быть вообще — стали узурпировать власть, это сигнализировало только одно, что время захватов прошло, наступило время дележа старых земель. Империя существует, только если расширяется. Прирастает новыми землями и новыми завоеванными народами, которых можно окультуривать и грабить одновременно. Если же больше нет возможности для расширения, а значит для венных захватов, наступает время застоя. Время стагнации — это время когда действуют люди без корней.

Им кажется, что войны больше не будет. Можно взять власть с помощью интриги или показухи своей силы. Конечно сражения происходят, но эти сражения случаются внутри имперской территории. Победа в гражданской войне в Древнем мире ценилась значительно хуже. Но кому какое дело, если можно взять власть! И тогда вокруг тебя забегает кучка придворных и народ станет петь осанну, предварительно обработанный пропагандистами. Власть — она такая сладкая!

Всем безродным (бесхвостым), не имеющим корня пролетариям все время хочется забраться наверх. И там совершенно безответственно обогащаться за счет народа. Если данный народа настолько отстал, что поддерживает культ семьи больше чем конституцию, то все чиновники используют власть, просто во имя богатства и славы в кругу своих родственников. Конечно придворные певцы могут тут же подобную славу раздуть до небес. И весь подобный шабаш с вышиванием цветастого хвоста для хозяина будет сообщать всем лишь об одном: здесь нет благородного сословия — и больше ничего. В конце концов, все зерефы в истории человечества всегда подражали имущему сословию. И переодевание в дорогое платье, костюм, чтобы удивить людей, тоже говорит, какая «слава» тут ценится.