Два тоталитаризма. Two brothers

Алмаз Браев

Теория Браева подсказывает общую тенденцию развития событий, которую следует ожидать. Но в процессе самой динамики развития событий начинает вмешиваться его величество случай. Да и роль личностей ещё никто не отменял. Самое важное, что можно получить: мотивацию действий и структурную последовательность втягиваемых социальных прослоек. Не стоит ожидать от логического инструмента чуда, как и недооценивать сильные стороны.

Глава VII

Коммунист Тельман в роли Ивана дурака

Итак, чтобы наверху или главенствующими были идеи народного государства, необходимо энное количество условных старших братьев. Младшие братья берут верх, когда этого энного авторитета нет. Вся старая городская элита, все эти врачи, учителя, адвокаты и чиновники быстро превращаются в сторонников жесткой руки, авторитаризма, бонапартизма, не признают никаких бродяг с улицы, никаких пролетариев, никаких левых с их уравниловкой и социальной справедливостью. Все, что они кричали эти оборванцы под управлением своих вождей, все эти лозунги, нарисованные на маршевых транспарантах, все призывы разделить, отобрать — все это было ложью, лицемерием с точки зрения городской элиты. Никуда традиционное восприятие кастовости не исчезло. Касты остаются. Хоть при рынке они есть, хоть при социальном государстве. Кастовость принимает несколько иную форму. В момент очередного кризиса все государственные служащие и интеллигенция дрейфуют направо, превращаются в новых консерваторов. Но не в виде тех ретроградов, что хотят вернуть феодальные касты, никто еще с ума не сошел, чтобы перевернуть вспять историю Возрождение феодализма с его жесткими кастами возможно только при малой урбанизации вообще. Только у бывших номадов, у кочевников каждый кочевник — потенциальный аристократ. Для возвышения ему много не надо. Главное быть чуть выше других. Помнить свои семь колен предков. Еще лучше, когда у потомка кочевников есть должность (значит и деньги). У урбанизированных народов такое возрождение прошлого де факто невозможно. Прошлая интеллектуальная и культурная элита в виде ремидов желает прекратить этот балаган гражданского равенства, даже ценой урезания своих прав. Ведь за республику всегда — орда всех младших братьев. Именно они своей демократией, своей бесконечной болтовней, вседозволенностью приводят к кризису. На самом деле, здесь нарушили закон социальной иерархии, правители привели к кризису, а младшие готовы поддержать анархию. Если правит не старший брат, даже не отец, а желающие авторитета младшие, это неизбежно приведет любую семью к разорению. Если собрать волю всех младших в республиканском парламенте, то получится нарушение традиции в рамках всего социума. Вот так вся старая интеллигенция превращается скорее в сторонников автократии, диктатуры, а следом и нацизма, если есть необходимость объединить всех одной идеей от учителей до люмпенов.

Но постойте! Ведь в Германии в 30-х бодро вышагивала на площадях и улицах и компартия. В рядах КПГ и под рукой у вождя коммунистов Тельмана было миллион рабочих. Чем же они отличались от республиканских младших братьев? Почему они были за еще более левую социальную республику? Во всяком случае на словах, в лозунгах диктатуры пролетариата.

Все, кто выступает за республику — младший брат по определению. Он уступает другим в патриархальном праве. В свою очередь тот, кто уступает в силу возраста всем братьям, тот является коммунистом. В ревконе нет никаких братьев реальных. Есть братья по рефлексии. Пролетарии — это молодые из горожан. Это зеремиды. Почему они не попали в ряды буржуазных и мелкобуржуазных демократов? Да потому что все места на рынке к их приходу были заняты. Мещане уже заполонили город. Места для выживания, а еще проще — работа осталась только на заводах.

Теперь младший брат не только в силу возраста, но и по законам традиции обязан к сроку обзавестись семье. У него появятся дети. Он станет тоже отцом. Теперь он даже не старший брат, а отец, что еще хуже. С каждым годом он будет остепеняться, с каждым разом он будет праветь. И наконец встанет на сторону всех старших братьев и существующей элиты. Так или не так?

Дело в том, что каждый отец является основателем династии, следовательно и семейной традиции. По чьим стопам пойдет его сын? Даже если пойдет на тот же завод…

Мог ли у немцев при более благоприятных обстоятельствах одержат верх не нацизм, а большевизм? То есть институт младших республиканцев пролетарского типа. В таком случае германская служивая элита поменяла бы свою нацистскую ориентацию и превратилась бы в сплошь интернациональную? Вполне возможно. Для всех ремидов государство превыше всего. Пусть оно будет не немецким, а интернационально немецким — какая разница? Не важно какой вождь обуздал бы рыночную вакханалию. Война войной, а обед по распорядку. Никогда и ни за что традиция не должна обрываться, а сыновья должны хоть что то наследовать.

Но самому Сталину не нужна была бы Советская Германия. Сталину был нужен немецкий вождь — младший брат марионетка, бесполый вождь Тельман. Тельман должен выполнять волю другой формы старшинства — коммунистического московского режима. Что к этому времени являлось продолжением русской феодальной традиции. Чиновники Сталина, номенклатура только назывались большевиками. Какая разница, как старшие сыновья теперь обзываются. Настоящих большевиков, мировых интернационалистов Сталин еще не перебил де факто, но отстранил от власти. Он оперся на своих «сыновей», смотрящих ему в рот, тоже почти идейно бесполых, но желающих завести семью в положенный по времени срок. По таким же законам традиции смирный телок двух маток сосет. В русской традиции не обязательно быть самым старшим, чтобы получить наследство. В русской традиции само послушание сулило не только пирожки, но вообще любовь родителей. Любой убогий Иван, он же дурак, еще Емеля на печи не спроста такие фольклорные символы, народные любимцы.