Рыцарь страха и упрека

Алла Холод, 2017

Наивная, романтичная, не приспособленная к жизни Соня удачно вышла замуж за сильного, уверенного мужчину из обеспеченной семьи, красавца с хорошими перспективами карьеры. Девушка была счастлива и готова для любимого мужа на многие жертвы. Именно поэтому она слишком поздно заметила, что на самом деле представляет собой ее супруг. Павел не гнушался ничем, чтобы заполучить очередную должность, ужасно обращался с женой, его боялись собственные дети. Когда Соня перестала закрывать глаза на любовницу мужа и подала на развод, он выгнал ее и сына с дочерью из дома… И вот Павел неожиданно для всех убит. Желающих поквитаться с ним следствие нашло предостаточно, но подозрения в убийстве пали на вдову…

Глава 3

Последний раз Антон плотно общался с Гаянэ — бывшей одноклассницей и подругой Павла года полтора назад. Они большой компанией ездили отдыхать в Таиланд по маршруту Бангкок — Пхукет. С тех пор Антон и Гаянэ пересекались лишь на праздниках, да и то это было уже довольно давно, в последнее время Павел перестал устраивать застолья с шашлыками из-за наступившего семейного кризиса, а других точек пересечения с Гаянэ у Антона не было.

Но некоторое время назад он разговаривал с ней по телефону и был глубоко поражен. Тогда внезапно и без всяких предупреждений Павел исчез на несколько дней. На службе он числился в отгулах, дома не появлялся. Мобильный телефон был отключен, Антон догадывался, по какому еще телефону можно поискать брата, но и там трубка неумолимо сообщала о недоступности абонента. Антон бы и не подумал волноваться, но всполошилась мама, Паша ей зачем-то был срочно нужен, он что-то ей обещал, а сам исчез в неизвестном направлении.

Без малейшей надежды на успех, просто для очистки совести, чтобы не врать матери, Антон позвонил Гаянэ и спросил, не знает ли она случайно, где Павел, не говорил он ей, куда и с кем собирается.

— И ты еще набрался наглости спрашивать у меня, где твой брат?! — Гаянэ так крикнула в трубку, что Антон даже испугался. — Ты в своем уме? Ты мне звонишь, чтобы задать вопрос о нем?!

— Гаянэ, что случилось? — с недоумением спросил Антон. — Что произошло? Почему ты кричишь?

— Потому что твой братец — мерзавец и козел! — продолжала кричать Гаянэ. — Такой мерзавец, каких я в жизни еще не видела!

Одним потоком она выплеснула все ругательства, которых раньше Антон не ожидал от нее услышать, потом добавила, что если Павел пропал и Антон боится, что с ним что-то случилось, то она искренне желает, чтобы его опасения оказались оправданными. Антон решительно ничего не понимал: лучшая подружка его брата называет его гнусной скотиной и ублюдком, желает ему пропасть на веки вечные… Что произошло, в конце концов? На этот вопрос Гаянэ отвечать не посчитала нужным.

— Странно, что ты не знаешь, — только и сказала она. — Ну а раз не знаешь, так у брата своего и спросишь, когда он появится. Не бойся, появится он. Куда он денется? Говно не тонет.

Было одиннадцать часов утра, когда Антон подъехал к дому бывшей подруги своего брата. Гаянэ еще должна быть дома.

Сколько Антон ее знал, она всю жизнь вела неустанную борьбу с силами природы, наделившими ее теми внешними данными, которыми она обладала. Как многие армянские девушки, Гаянэ была склонна к округлости некоторых частей тела, поэтому борьбу с лишним весом вела с восемнадцатилетнего возраста разными способами и с переменчивыми результатами.

Гаянэ перепробовала все виды физических нагрузок, которые тогда были в моде, а потом стала мечтать о том, чтобы открыть собственный, пусть самый малюсенький фитнес-зал. Она твердо решила превратить интересующее ее занятие в дело своей жизни: она хотела помогать женщинам становиться стройными и красивыми.

Гаянэ заняла денег у родственников, взяла в аренду небольшое помещение в центре города и начала с тех видов занятий, которые не требуют больших денежных вложений. Параллельно она активно вела переговоры с тренерами, договаривалась с девушками, в которых чувствовала творческий подход. Так, кроме аэробики и калланетики, в ее спортзале, который она назвала «Лотос», появились занятия степом.

Время работы клуба было уже расписано по минутам. С увеличением числа групп стало ясно, что помещение, в котором находится «Лотос», никуда не годится. Для того чтобы приходящие и уходящие группы не сталкивались друг с другом, нужно было бы иметь раздевалку побольше. И душ должен отвечать требованиям: многие после занятий не сразу идут домой и потому нуждаются в том, чтобы смыть пот.

Гаянэ была так поглощена захватившим ее делом, что почти не заметила, как ее муж сначала отдалился, а потом нашел другую женщину. Продвижения в делах с лихвой компенсировали ей личную драму: ее клуб стал популярным в городе. Она расширялась, благоустраивалась и считала, что живет абсолютно полноценной жизнью. Периодически у Гаянэ возникали проблемы, и на помощь часто приходил Павел. Он виртуозно разворачивал назад внеплановые проверки, отваживал докучающих прилипал и прочую шушеру.

Антон припарковался у дома коттеджного типа не более чем на двадцать квартир. Ему очень нравился этот район города, пусть здесь неразвитая инфраструктура, поблизости нет ни продуктового магазина, ни аптеки, но зато практически не ездят машины и потому воздух здесь чище, а рядом небольшой скверик и уютное кафе.

Антон и сам не знал, чего он хочет от этой женщины и с чего вообще начать разговор. Тем более у Гаянэ сейчас тоже не лучший период: несколько месяцев назад в помещении клуба, которое она к тому времени уже выкупила и в которое вложила столько сил и труда, случился пожар. Здание очень сильно пострадало, естественно, обслуживание клиентов там прекратилось. У Гаянэ сейчас, наверное, своих проблем полный рот.

Антон нажал на первую кнопку (она жила на первом этаже, в первой квартире) и в принципе был готов к тому, что его вообще не захотят принять. Но Гаянэ открыла дверь. Антон вошел и замер на пороге: квартира ничем не напоминала то обиталище гурии, на которое походила раньше. Стены в холле оказались совершенно голыми, отсутствовали маленькие скамеечки для переобувания, шкаф-купе был настежь открыт, и нутро его зияло пустотой. Большая круглая комната, которая хорошо просматривалась из холла, являла собой то же зрелище: ни огромного дивана, ни телевизора на стене, ни стеклянного столика, ни цветов в кадках — ничего не было.

Гаянэ жестом пригласила Антона в кухню:

— Кофе будешь? — спросила она.

Антон кивнул. Он смотрел на Гаянэ, занимающуюся приготовлением напитка для него и для себя, и не узнавал ее. Сильно отросшие волосы собраны в бесхитростный хвостик, на лице ни следа косметики, да и одета она в спортивные штаны и простую широкую майку, привезенную из Египта. Это был не ее стиль.

Гаянэ закончила с кофе, поставила чашки на стол, села напротив Антона и — еще одно удивление — закурила.

— Ты куришь? — удивился Антон. — С каких пор?

— Тут не только закуришь, — скривившись, хмыкнула Гаянэ. — Тут и запить недолго.

Ее взгляд скосился куда-то вниз, под столом что-то звякнуло: это упала на бок задетая ногой пустая бутылка из-под виски.

— Гаянэ, что с тобой? — спросил Антон. — Ты странно выглядишь… И почему в квартире пусто?

— Слушай, — женщина начала выказывать признаки раздражения. — Ты же пришел не затем, чтобы поинтересоваться моей жизнью и тем, что со мной происходит, правда? Я вообще не понимаю, зачем ты пришел. Ты хотел мне сообщить о том, что случилось с Павлом? Так я уже знаю. Соболезную. Или ты меня подозреваешь?

Антон опешил. Подозревать Гаянэ? В чем? О чем она вообще говорит? Голова шла кругом.

— В чем я могу тебя подозревать, Гаянэ? Ты о чем? — прошелестел он не своими губами. — Может, я чего-то не знаю? Объясни.

— Что я должна тебе объяснить? — повысила голос хозяйка. — Ты хочешь сказать, что был не в курсе дел своего брата? Что он с тобой ничем не делился? Никогда не поверю! Я знаю, какие у вас были отношения. И поэтому не понимаю, зачем ты пришел и чего от меня хочешь. Думаешь, не я ли пристроила твоему Паше пулю в глаз?

Она судорожным движением затушила недокуренную тонкую сигарету в изящной пепельнице, окурок разломился на части, потому что руки ее отчаянно дрожали. Гаянэ подошла к окну, повернувшись к Антону спиной, стала делать глубокие вдохи и выдохи, успокаиваться.

— Так вот, — продолжила она через минуту, не оборачиваясь, — нам с тобой говорить не о чем. Пускай следствие разбирается.

Антон понял, что ему указывают на дверь, но ведь Гаянэ же не выгнала его прямым текстом.

— Гаянэ, послушай меня минуту, не перебивай и не выгоняй, пожалуйста, — начал он.

— Да уж, — снова хмыкнула она. — В нашей стране выставить мента за дверь не так просто. Вы же у нас везде хозяева, что в своих домах, что в чужих.

— Гаянэ, давай не будем тратить силы попусту, — еще раз попробовал Антон. — Я вижу, ты не в лучшем состоянии, я, как ты сама понимаешь, тоже. Я действительно не знаю, зачем я пришел. Расскажи, почему вы поссорились с Павлом?

Гаянэ обернулась, одновременно хмуро и удивленно сдвинув брови.

— Так ты правда ничего не знаешь? — спросила она.

— Я не знаю, что я знаю, а чего нет, — выдохнул Антон. — Может, я непонятно говорю, но я волнуюсь, я в замешательстве. Постарайся меня понять, я тебя прошу. Ведь лично я не сделал тебе ничего плохо, так ведь?

— Ты не сделал, — согласилась Гаянэ. — Но я не поверю, что ты ничего не знал о делах своего брата.

Антон несколько секунд размышлял, подбирая слова. Вот его жене Алене не нужно ничего подбирать, из нее всегда льется правильная речь, и она всегда знает, что и когда нужно сказать, умеет сформулировать свои мысли, подытожить чужие высказывания. Но он — не Алена, он всего лишь мент, обычный гаишник, работающий в отделе розыска, и он не такой тонкий психолог, чтобы понимать движения души, которую перед ним не хотят раскрывать.

— Я не знаю, много или мало я знал о жизни Павла, вот в чем вопрос, — сказал Антон. — Мы часто виделись, общались, но много ли я узнаю за тремя кружками пива? Сейчас я понимаю, что мы обсуждали в основном только то, о чем Павел сам хотел поговорить. Если тема была ему неприятна, он не особенно распространялся. Поэтому я не имею понятия, что знаю о нем, а чего нет. А сейчас я вообще впотьмах. Павла убили, но ни Соня, ни Дашка, ни Котик — никто не позвонил, не сказал ни слова. Я знаю, что Соня с Пашей плохо расстались, но ведь Павла больше нет, а они даже соболезнования не выразили. Теперь ты говоришь, что я тебя могу подозревать… Но в чем? Почему? Какие у тебя причины? Гаянэ, помоги мне! Я как в темном подвале, я ничего не вижу и не понимаю!

Гаянэ села напротив Антона, подперла голову руками, внимательно посмотрела ему в глаза.

— Да, наверное, ты не врешь, — она понимающе кивнула. — Может быть, все так и есть. В принципе это на него было похоже: если похвастаться нечем, вполне мог и смолчать.

Она встала со стула, и от Антона не укрылась тяжесть в ее движении и то, что она оперлась рукой о стол. Гаянэ подошла к кухонному буфету, открыла его. Полки были пусты, только на одной из них одиноко возвышалась бутылка ирландского виски, которая стояла почему-то здесь, а не в холодильнике. И только тут Антон заметил, что холодильника-то в кухне нет.

— Квартиру продаю вместе с кухней, — как бы объясняя, сообщила Гаянэ, доставая бутылку. — Она же почти новая, натуральное дерево. Сейчас такие гарнитуры сильно подорожали. Покупатели очень хотели вместе с кухней. А что — удобно, ничего не надо монтировать, да и у меня все в идеальном состоянии.

— Ты продаешь квартиру? — не веря своим ушам, спросил Антон.

— Как видишь, — подтвердила хозяйка. — Другого выхода нет, еще одна долговая процедура, и я чокнусь. Это крупные бизнесмены с большими штатами легко живут на кредитах, а мне все приходится делать самой. У меня уже от этих хождений по кабинетам такое состояние, что я в психушку скоро, наверное, попаду. Не хочу больше ни кредитов, ни долгов, ничего. Как-нибудь перекантуюсь, переживу, пока все налажу заново. Если налажу, конечно.

Гаянэ, которая, насколько помнил Антон, никогда не употребляла спиртных напитков днем, да еще и без особого повода, поставила на кухонную стойку бутылку виски и раскрыла коробочку немецкого печенья.

— Это из-за пожара, да? — предположил Антон.

— Это из-за твоего брата, — ответила женщина.

Антон прекрасно помнил то солнечное весеннее воскресенье, когда они все вместе праздновали Пашин день рождения. Было очень тепло, небольшой садик вокруг дома был наполнен упоительными осенними запахами цветущих астр и хризантем. Настроение у всех было великолепное, Соня с особым рвением накрывала праздничный стол, на котором уже стояло блюдо с обширной мясной нарезкой, грандиозный овощной салат и поднос с ее фирменными пирожками. Аленка надрывалась над разрезанием копченого палтуса, Антон с другими мужчинами колдовал у костра и даже не представлял себе, какую беседу в этот момент ведут Павел и Гаянэ. Его брат как раз переводил разговор с рассказа о том, как он уладил свои недавние неприятности на службе в нужное ему русло.

— Уладить-то я уладил, но все равно ситуация не очень хорошая, — вывел на нужную тему Волков. — Кто знает, сколько еще служить осталось? Исполнится сорок пять — и привет. То ли оставят, то ли выпрут на пенсию… И кому мы, менты, нужны в народном хозяйстве? Пока ты в погонах, всем нужен, а как снимешь их, так хрен кто вспомнит, как тебя зовут.

Павел прервал свои рассуждения, чтобы сходить за тазиком с замоченным мясом, а когда вернулся в кухню, Гаянэ уже была облачена в фартук и стояла с закатанными руками, готовая начать процедуру нанизывания мяса на шампуры.

— Ты прав, — согласилась Гаянэ. — В твоей ситуации нужно заранее беспокоиться о завтрашнем дне. Хотя я не думаю, что ты не найдешь себе работу, другое дело — что это будет за работа.

— Как ты меня понимаешь, мать, — тяжко вздохнул Павел. — Дети растут, а перспективы неясные. Мне предложили одно дело, участие в бизнесе, совершенно беспроигрышный вариант, но нужны деньги. И не такие, как у меня, а приличные. Извини, я сейчас.

Павла отвлекла Соня, которая попросила передать ей через окно столовые приборы. В честь теплого дня стол было решено накрывать во дворе.

— Это ничего, что я такой разговор завел сейчас? — обратился Павел к подруге, будто сомневаясь в том, какой получит ответ. — А то, может быть, в другой раз поговорим? Я могу к тебе специально заехать. Мне помощь твоя нужна.

На самом деле Павел специально выбрал именно день своего рождения, полагая, что имениннику вряд ли откажут. Кроме того, у всех было приподнятое настроение, светило солнце, со двора то и дело доносились обрывки разговоров о скором путешествии, да и рюмочка виски должна была усилить эффект праздничного дня.

— Да нет, все нормально, — ответила Гаянэ. — Мы же не собираемся бизнес обсуждать, так ведь? Ты же меня не приглашаешь в дело, ты хочешь просто взять в долг денег, чтобы самому поучаствовать? Правильно я поняла?

— Правильно, — кивнул старый товарищ. — У меня есть деньги, но, для того чтобы вложение по-настоящему сработало, мне нужно еще.

— Сколько, Паш? — спросила Гаянэ, нанизывая лук между большими кусками свинины.

— Прилично, — вздохнул Павел и назвал необходимую ему сумму.

— Да, это деньги, — покачала головой Гаянэ. — А ты уверен, что сейчас подходящий момент вкладывать куда-либо такие суммы? Все-таки кризис…

— Подходящий, именно сейчас как раз подходящий. Когда после кризиса все очухаются, поздно будет, уже никуда не всунешься. Именно сейчас это и имеет смысл, — с загадочной улыбкой ответил Павел. — Абсолютно легальный бизнес с проверенными, надежными людьми.

— То есть в людях ты уверен? — с легким сомнением в голосе спросила Гаянэ.

— Ну ты даешь, мать! — обиженно протянул Павел. — Я что, похож на лоха, я что — пацан с улицы? Ты думаешь, что меня можно просто так взять и кинуть?

— Да нет, Паш, ну что ты! Я так не думаю, — ласково улыбнулась Гаянэ. — Кто тебя кинет, тот умрет на следующий день. Я имела в виду не то, что тебя обманут, а другое: вдруг у тех людей ничего не получится?

— Нет, старушка, — бодро ответил Павел, решительно вставая из-за стола. — Это исключено. Это беспроигрышный бизнес, я проанализировал экономику. Помоги, я же не просто прошу в долг, я же верну тебе с процентами.

— Ну, это само собой, — согласилась Гаянэ. — Если бы ты брал по-дружески, скажем, на лечение или на отдых, я бы дала так. А раз на дело, тогда, конечно, с процентами. Но с дружескими.

В это время с улицы донесся голос Антона, угли дошли, брат требовал мясо.

Она улыбнулась, сполоснула руки.

— Готово, можешь относить в сад.

— Сейчас, Мелкий, иду, — крикнул Павел в окно и снова повернулся к Гаянэ. — Ну вот и отлично. У меня деньги хранить лучше, чем в банке, проценты гарантированы, и никто не кинет. Пока я при делах, — сказал он, похлопав себя по плечам, где носятся погоны, — это невозможно.

Павел, так легко добившийся своей цели, смачно чмокнул Гаянэ в щеку и в макушку, потом крепко-крепко обнял и, приняв из ее рук тазик с уложенными на него шампурами, бодрым шагом вышел во двор через широко распахнутые стеклянные двери.

Гаянэ к этому дню уже выкупила помещение клуба и, слава богу, забыла, что такое долги. Своему товарищу она доверяла безгранично, в том числе и в денежных вопросах. Они условились, что деньги Павел вернет через год, проценты немного позже, по мере возможности. Когда Гаянэ усомнилась, что крупное вложение можно отбить через такой короткий срок, Павел ее заверил, что специфика проекта такова, что у него это получится. Разумеется, ни о каком юридическом оформлении долговых обязательств между старыми друзьями речь не шла.

Абсолютно легальный бизнес с проверенными, надежными людьми заключался в следующем. Все началось с того, что случайно на автозаправке Павел столкнулся со своим старым знакомцем Марком Ковалевским. Он с трудом узнал в этом солидном, седом, вальяжном господине с европейским акцентом еврейского мальчика-проныру, который в былые годы был, как говорится, широко известен в узких кругах.

Аферист по призванию, Марк занимался строительством мини-пирамид и организацией всевозможных инвестиционных кооперативов. Отдельную популярность ему принес виртуозный увод из муниципальной собственности здания популярного некогда кинотеатра. Он ловко манипулировал интересами трудовых коллективов, что приносило ему несомненную выгоду, когда речь шла о скупке акций предприятий, умело подмазывал жадных депутатов и чиновников, участвовал в войнах за собственность. Ковалевский проходил по нескольким уголовным делам в качестве свидетеля или подозреваемого, но никогда так и не обрел статуса осужденного. Марк был ловкачом, каких мало, но, окрыленный былыми успехами, в какой-то момент слишком расслабился, слегка не рассчитал собственные силы и столкнулся с противником, который оказался ему не по зубам. И главным образом потому, что этот противник не исключал самые радикальные способы решения своих трудностей. У Марка случилась большая неприятность, и от греха подальше он уехал в Чехию, где вполне успешно, судя по его внешнему виду, прожил много лет.

Сказать честно, Павлу он нравился. Такие талантливые идейные аферисты попадаются не часто. Потому встретились они почти как старые приятели. Марк оставил свой «Мерседес» на парковке, пересел в машину Волкова, и они отправились в ресторан. Под чешское пиво они съели по большому горячему салату с копченостями, потом перешли ко вторым блюдам и крепким напиткам. Марк рассказывал о том, как жил в Чехии, но в основном это была болтовня о тамошних нравах, кухне, напитках и достопримечательностях. Потом он расспрашивал Павла о службе, о жизни в городе, об общих знакомых.

— Я так понял, что Нос в Госдуме окопался? — спросил он как раз о том человеке, из-за которого в свое время сбежал в Европу.

— Да уж, — подтвердил Павел. — Валерий Носов — депутат. У него значок не снимается, уж какой созыв кряду сидит. Карьеру сделал — дай бог каждому. У нас тут редко бывает. А ты давно в городе? Надолго?

— Уже полгода как приехал, — ответил Марк, отправляя в рот большой кусок телячьей отбивной.

— Да ты что? — удивился Павел. — А о тебе ничего не слышно, никто не говорил, что ты вернулся. Ты насовсем или как?

— Да не знаю пока, — пожал плечами Ковалевский. — Что-то скучно стало в Чехии. Я же там женился, хорошую такую девушку встретил, молоденькую, знаешь, чистая такая славяночка, с русой косой, глазки голубые, ямочки на щеках. Загляденье! И прожили мы с ней не так уж мало, а тут недавно я залез к ней в ноутбук… Мамочки мои!

Марк чуть не подавился маринованным огурчиком, откашлялся и продолжал:

— Пятерых любовников имела одновременно, шалава, — сказал он, будто сообщал что-то веселое, к нему вовсе не относящееся. — Меня затрахивала до смерти, и еще по мужикам шарилась. Как только у нее одно место не стерлось…

Марк откинулся на спинку стула, налил еще по рюмке.

— Вот я и подумал, что чуток развеяться мне надо, — продолжил он. — А тут дело предложили. Так что я пока раздумываю. Надоела мне что-то Чехия, в Германию съездил осмотреться: у бюргеров вообще скукотища. Может, здесь поработать, деньжат прибить, да рвануть куда-нибудь в экзотику, под солнышко: в Малайзию, например.

— Э, да ты опять за свое! — протянул Павел. — Решил вспомнить старое? Тряхнуть стариной, так сказать, погреметь затекшими конечностями?

— Нет, Паш, — прервал его Марк. — Я теперь дядя приличный, людей не обуваю, мозги стали ленивые. А для успеха в моем прежнем деле главное что?

— Вовремя платить ментам бабки, — засмеялся Павел.

— Ну и не без этого, конечно, но главное все-таки — это кураж, живость ума. А я там зажирел на чешских харчах, спокойная жизнь, знаешь ли, куража лишает напрочь.

— И чем же ты займешься? — задал Павел дежурный вопрос.

— Заведение хочу одно открыть, загородное, турбазу для взрослых, — пошутил Марк.

Слова Марка Ковалевского почему-то задели Павла за живое. Вот перед ним сидит мужик: умный, изворотливый, многое понимающий о жизни. И он может совершенно спокойно сказать, что он подумывает открыть что-то свое. А он, Павел? Он ведь тоже неглуп, и опыта жизненного имеет не меньше. Но вот только Марк может сейчас сказать: я решил открыть заведение. А Павел — не может. Потому что его капитал — это его погоны, только погоны и дают ему возможность иметь то, что он имеет. А не будет их — что тогда?

Практически обо всем Павел и Марк договорились в тот же вечер. У Марка открылась возможность взять в аренду на длительный срок одну муниципальную турбазу. В свое время на пригородные лагеря, спортивные и туристические базы обращали внимание бизнесмены, но в кризис этот интерес поутих, базы стояли заброшенные, постепенно ветшали и уже не представляли никакой ценности сами по себе. Чтобы использовать их как объекты для отдыха, требовались значительные вложения. Копеечный договор аренды турбазы «Колос» достался одному старому приятелю Марка Ковалевского в результате каких-то манипуляций и взаимных расчетов с чиновником городской администрации. Что с ним делать дальше, этот товарищ не знал, стал пристраивать за сносную цену по знакомым: не пропадать же добру?

У «Колоса», несомненно, было много неоспоримых достоинств, первым из которых являлась близость к городу. Вторым плюсом являлось то, что рельеф местности был весьма удачен, территория турбазы находилась на излучине реки, вполне пригодной не только для купания, но и для гонок на вошедших в моду скутерах. База была окружена живописным смешанным лесом. Для тех, кто любит уединенный отдых на родных ландшафтах, — райское место.

Но Марк рассудил, что, каким бы райским оно ни было, деньги оно будет давать только в сезон. А нужно, чтобы приносило прибыль круглый год. И у него родилась идея сделать тут не место семейного отдыха, а скорее базу для взрослых. На эту мысль его навело само местоположение потухшего туристического очага: соседние турбазы далеко, никаких случайных грибников, никаких соседей с других турбаз здесь не бывает. Самое место расслабляться вдали от посторонних глаз.

С того вечера Павел и Марк встречались ежедневно и обсуждали детали возможного совместного проекта, просчитывали бюджет реконструкции, распределяли между собой обязанности и прикидывали возможности, что из необходимого можно достать по дешевке. Потом последовал период совместной работы, Павел стал совсем мало бывать дома.

Через несколько месяцев благоустройство объекта для увеселительного отдыха было почти завершено, и база уже принимала первых гостей. Мужские компании могли найти здесь все, чего пожелают душа и тело: блюда на мангале, выбор напитков, небольшие, но ставшие после реставрации уютными домики, тир, покерные столы, сауну, русскую баню, эротический массаж и женскую компанию. В курительной комнате, отделанной в восточном стиле, по желанию клиента могли заправить кальян не только фруктовым табаком.

Но внезапно, когда база не проработала и трех месяцев, радужные планы были нарушены самым неприятным, даже наглым образом. Павлу на мобильный позвонил начальник охраны «Колоса» и испуганно прошептал в трубку:

— Павел Константинович, я прямо не знаю, что и делать, сейчас приехали люди сюда на двух джипах с московскими номерами, подошли, потребовали открыть шлагбаум, я их не пустил. Они потребовали хозяина, один показал какое-то удостоверение, я даже со страху не понял, что это была за корка такая, он мне в руки не дал, я только издали видел.

— А чего ты испугался-то? — ухмыльнулся Павел. — Тоже мне охрана!

— Павел Константинович, кто попало так не ездит, — тараторил секьюрити. — Я эту породу знаю, это какие-то крутые люди, их сразу видно, это не шелупонь какая-нибудь, я таких за версту чую.

— И что они? — помрачнел Павел. — Чего хотели-то? Не пустил ты их, дальше что?

— Они хотят вас видеть, — совсем упавшим голосом ответил сотрудник. — Сказали, что подъедут через два часа, чтобы вы были на месте.

Павел изрыгнул многоэтажное ругательство.

— Еще чего они хотят? Я не сайгак, скакать к ним через весь город. И почему я? В документах моей фамилии нет, это ты им меня назвал? Почему они не спросили Ковалевского?

— Марка Ильича они не спрашивали, — продолжал лепетать начальник охраны. — Я уж ему звонил раз десять, наверное, у него телефон отключен. Лучше бы вы подъехали, Павел Константинович, а то я не знаю, как с ними дальше.

— Ладно, подъеду сейчас.

По дороге Павел безуспешно пытался дозвониться до Марка. Он не видел компаньона по бизнесу уже три дня. И Марк за эти три дня не звонил ни разу. Странно. Что же происходит?

Ответ на этот вопрос он получил через час.

— Почему вы просили приехать именно меня? Разве я являюсь владельцем фирмы, которая арендует эту землю? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Павел посетителей, которые еще даже не успели представиться. — Я, знаете ли, очень занятой человек…

— Но вы же здесь, — глумливо улыбнулся ему в ответ незнакомец в светлом плаще фирмы «Берберри».

У ворот турбазы стояли новейшая белая «AUDI Q7» и черный «Порш Кайен». Да, непростые ребята, подумал Павел. Но ничего, сейчас он их обломает. Когда они узнают, кто он…

— Павел Константинович, давайте сначала познакомимся, — как ни в чем не бывало продолжил тот, что был в светлом плаще. — Меня зовут Сергей Леонидович Кравцов, я помощник депутата Государственной думы Валерия Николаевича Носова.

С этими словами он протянул Павлу удостоверение помощника депутата.

«Люди Носа», — только и успело мелькнуть в голове Волкова, а незнакомец продолжал:

— Пройдемте в ваш офис, я объясню, в чем дело, — и он уверенным движением подхватил опешившего Павла под локоть. — Куда прикажете?

Там помощник депутата объяснил, что земли района, на котором расположена турбаза, выкупаются под застройку элитных коттеджных поселков, региону нужны инвестиции, и решение уже принято на уровне губернатора. Единственной «занятой» турбазой оказалась турбаза «Колос», но это досадное обстоятельство, безусловно, не может помешать Валерию Николаевичу Носову и его московским партнерам реализовать свой проект. Поэтому тоном, не терпящим возражений, Павлу было предложено связаться с формальным учредителем и решить все юридические тонкости.

— И что же, вы считаете, что можете вот так за здорово живешь выкинуть отсюда законного арендатора? — разъяряясь, прошипел Павел. — Какие основания у вас есть? Я вам не мальчик с улицы…

— Павел Константинович, — перебили его. — Мы знаем, кто вы. И именно поэтому предлагаем вам из уважения к вашей профессии и вашему статусу… — Эти слова сопровождались уже откровенно язвительной усмешкой. — Получить назад вложенные вами средства. Предложение действительно только один раз, в случае отказа второго предложения не будет и вам придется остаться без компенсации. К тому же ваше участие в таком бизнесе может очень не понравиться вашему руководству, и может последовать кадровое решение. О том, что покупка земель уже действительно практически состоявшийся факт, вы можете узнать из интернета, или, например, включите сегодняшние вечерние «Новости». Мы вас не обманываем. Завтра ждем вашего решения.

— Я должен поговорить со своим партнером, — уже осознав катастрофу, буркнул Павел.

— С Марком Ильичом? С ним вы вряд ли поговорите. Видите ли, много лет назад Марку Ильичу было рекомендовано не возвращаться в этот город, но он не прислушался к этой рекомендации. Сейчас он исправил свою ошибку, так что, если вы хотите с ним поговорить, вам придется проехать по месту его жительства в Чехию. Он уже там.

Такого унижения Павел не испытывал еще никогда. Впервые он, подполковник милиции, занимающий руководящую должность, чувствовал себя беспомощным и жалким. Ему самому доставляло удовольствие «поиграть мышцой» перед публикой, но он никогда не выступал в унизительной роли того, кого ставят на место московские мальчики. Он принял условия, прекрасно понимая, что может остаться не только без турбазы, но и без денег.

Теперь нужно было срочно искать другой выход, нужно было вложиться, пока Гаянэ не требует долг назад и пока он еще хоть что-то представляет собой в этой жизни. Хотя московские мальчики его мнение на этот счет сильно поколебали. От унижения и стресса Павел напился в одиночестве, да так, что не смог выйти из джипа и заснул прямо в машине.

Правильно говорят в народе: беда не приходит одна. Не прошло и недели, как в клубе «Лотос» случился пожар. Ущерб помещениям был причинен значительный, в негодность пришли тренажеры, огонь изуродовал полы и стены, деятельность клуба пришлось прекратить. Но не успела Гаянэ отойти от первого шока, как ее подстерегал следующий.

Помещение, разумеется, было застраховано, однако страховая компания согласилась выплатить только незначительную часть суммы. По их мнению, спортинвентарь годился к использованию, а обгоревшие потолки, стены и полы не препятствовали осуществлению основного вида деятельности. А то, что в здании даже по прошествии времени нечем было дышать, это ничего. Воздух, как говорится, к делу не пришьешь. Было ясно, что страховщики ведут дело к суду. В суде дело тоже никак не сдвигалось с мертвой точки. Гаянэ проконсультировалась у одной знакомой, которая уже прошла через подобную процедуру: ее магазин был залит, пострадал товар, однако страховщики упорно доказывали, что и в таком виде тот товар пригоден к реализации. Знакомая объяснила, что ждет Гаянэ в ближайшем будущем: страховщики назначат независимую экспертизу и предоставят в суд заключение, которое выгодно им. Вслед за ними аналогичную процедуру должна будет пройти сама Гаянэ, заплатив другим экспертам и получив то заключение, которое устроит ее. Независимая экспертиза — всего лишь товар, за который платит заказчик, а решение принимает все равно судья.

Гаянэ поняла, что дело обещает затянуться на неопределенный срок, во время которого работа будет остановлена, клиентки разбегутся кто куда и собирать их заново будет уже непросто. Оставался единственный выход: забрать деньги у Павла. Тем более условленный срок отдачи долга истек.

Она стала звонить другу.

— Надо встретиться поговорить, Паша, мне срочно нужны деньги. Ты знаешь, что у меня случилось. Я бы не стала их требовать, пока ты сам не проявил инициативу отдать долг, но выхода нет. Надо срочно ремонтироваться, а то тренеры уже разбегаются, я потом такую команду не соберу.

— Давай встретимся, конечно, — ответил Павел. — Если ты дома, я могу к тебе заехать.

— Хорошо.

Через час Павел позвонил в домофон.

— Сколько дней тебе нужно, чтобы вернуть долг? — спросила Гаянэ, не успев запустить гостя в комнату. — Меня сильно поджимает.

— А сколько тебе нужно сейчас? — вопросом на вопрос ответил Павел.

— Что значит, сколько мне нужно? — напряглась Гаянэ. — Я еще не могу сказать точно, какая будет смета ремонта, ее только делают, и тренажеры новые надо покупать, мой менеджер пока ведет переговоры.

— Ну, ты скажи, сколько тебе будет нужно, а я посмотрю, чем я тебе могу помочь. — Павел не смотрел ей в лицо, сел на диванчик, закинул ногу на ногу.

— Паш, я не ослышалась? — опешив от такого поворота, спросила Гаянэ. — Что значит, ты подумаешь, чем мне помочь? Мне не надо помогать, мне нужно вернуть те деньги, которые я дала тебе в долг. И все.

— Гаянэ, я все понимаю, у тебя форс-мажор, — как ни в чем не бывало сказал Павел. — Но дело в том, что у меня тоже форс-мажор. И сейчас я тебе денег отдать не смогу.

— Подожди-подожди, — замотала головой Гаянэ, не веря своим ушам. — Мы с тобой договорились, ты был уверен, что через год отдашь мне деньги. Ты помнишь, я сомневалась, что ты сможешь за год окупить такое вложение? Помнишь? Я же тебя спрашивала! Ты сказал, что сможешь, ты был уверен.

— Ну, за год я бы, конечно, не успел, — признался Павел. — Я планировал, что через год начну возвращать тебе долг частями.

— Об этом не было речи! — взвизгнула Гаянэ. — Мы так не договаривались!

— А если бы я тебе так сказал, ты мне денег не дала бы, это сто процентов, — ничуть не смущаясь, ответил Волков. — Но ты не кипятись, Гаянэ, я же не отказываюсь от своего долга. Если бы все было нормально, я бы тебе уже начал отдавать, и отдал бы очень быстро, можешь не сомневаться, может, еще и до того, как ты потребовала бы. Зачем мне, чтобы у меня долги висели на шее?

— Что значит «если бы все было нормально»? Что у тебя не нормально? Почему ты не можешь вернуть мне деньги? Куда ты их дел?

— У меня случилось несчастье, — разведя руками, сообщил Павел. — Почти такое же, как у тебя.

У Гаянэ застучало в висках, горло пересохло настолько, что ее скрутил приступ кашля. Она открыла бутылку минеральной воды, жадно выпила большой стакан и постаралась взять себя в руки.

— Я тебе не верю, — наконец сказала она. — Ты должен объяснить мне, что произошло. Мой форс-мажор очевиден, а то, что ты говоришь, — это только слова. Я требую, чтобы ты объяснил мне, где мои деньги и что произошло!

И Павел рассказал ей всю историю, опустив лишь один момент: факт возмещения ему его вложений.

Гаянэ была потрясена, никогда еще судьба не наносила ей такого удара. И еще она была уверена, что у Павла не может не быть денег. Только недавно ее знакомые упоминали фамилию Волкова в связи с одной очень неприятной историей.

Об этой истории Гаянэ узнала от приятельницы, которая прогорела на участии в долевом строительстве и стала принимать активное участие в общественной организации, объединяющей обманутых дольщиков. Они выступали на телевидении, перекрывали улицы города, устраивали митинги, обращались к губернатору. В возбуждении уголовного дела им уже трижды отказали. Тогда они скинулись и обратились в частное детективное агентство, перед которым поставили задачу — облегчить работу неповоротливого правоохранительного аппарата и найти следы активов обманувшей их фирмы «Ассоль» и ее сбежавшего руководителя. В ходе поисков всплыло несколько фамилий. И когда Люба, приятельница Гаянэ, с жаром рассказывала об успехах, которые достигла их организация, она упоминала, что там цепочка от сбежавшего за границу хозяина «Ассоли» к указанной личности прослеживалась достаточно прозрачно. Еще тогда Гаянэ передернуло. Приятельница утверждала, что цепочка замкнулась на Марине Анатольевне Гонтарь — любовнице одного милицейского подполковника. Его фамилия Волков.

Но если Павел помогал аферисту избежать уголовного преследования и припрятать активы якобы обанкротившейся фирмы, значит, у него не может не быть денег!

— Павел, я больше не хочу ни о чем рассуждать, — резюмировала Гаянэ. — Ты мне сказал, что вкладываешь деньги в бизнес с надежными партнерами, а вляпался в какую-то историю. Ты меня подло обманул. Я тебе больше не верю и пререкаться с тобой не хочу. Я хочу одного: чтобы ты немедленно отдал мне мои деньги.

Гаянэ смотрела на Павла в упор, глаза ее горели, нижняя губа подрагивала, острые ногти впились в ладони так, что кожа посинела.

Павел выдержал ее взгляд. Ухмыльнулся и протянул:

— Я же тебе сказал, что у меня нет денег. Я все верну, но позже.

— Мне не нужно будет позже! — не своим голосом закричала всегда спокойная Гаянэ. — У меня рушится дело моей жизни! Ты должен немедленно отдать мне мои деньги! А то…

— А то что? — глумливо улыбнулся старый друг. — Что ты мне сделаешь? Предъявишь иск в суд? Нет, у тебя нет моей расписки. Еще что? Ну, смелее, давай!

Гаянэ стала пунцовой, гнев и слезы затопили ей горло, она уже ничего не могла произнести.

— Так вот, — сказал Павел, вставая со стула. — Ничего ты мне не сделаешь. Кто ты и кто я? Вопрос: что ты против меня можешь? Ответ: ничего. Я сказал, что отдам позже, значит, так и будет. Я буду делать так, как считаю нужным, и не надо на меня давить своими бабскими нервами, я к ним невосприимчив.

— Ты вообще перестал быть к чему-то восприимчив, — еле-еле удалось выдавить Гаянэ. — Ты стал другим человеком, я никогда не думала, что ты скатишься до такой гнусности, до такого скотства. Ты мразь, Паша, ты знаешь об этом?

Он уже выходил из комнаты, но, когда услышал обидные слова, обернулся, скривил губы в отвратительной усмешке и процедил:

— А если ты, тварь черножопая, будешь меня оскорблять, ты вообще не получишь ни копейки. Ты и так уже близка к этому. Поняла? Если еще не поняла, то пораскинь своими обезьяньими мозгами. Всегда будет так, как я сказал. Или никак не будет.

После этого он вышел из комнаты, по пути якобы случайно задев кашпо с трехствольной драценой. Нежное растение повалилось на пол. Вслед за драценой на пол рухнула Гаянэ: в первый раз в жизни у нее случился обморок.

Антон ушел от Гаянэ потрясенный. Он никогда особенно не обольщался насчет Павла, а в последнее время брат действительно очень изменился, но на своей шкуре Антон этих изменений не чувствовал. Да, со своей некогда лучшей подругой Гаянэ Павел поступил подло. Очень подло.

«Но могла ли Гаянэ его за это убить?» — спросил себя Антон. Остановился перед машиной, подумал и не ответил. Кто знает?