Эстафета поколений. Поэзия XXI века

Алла Свиридова

«ЭСТАФЕТА ПОКОЛЕНИЙ» – сборник стихотворений, включающий стихи о Великой Отечественной войне, воспоминания о былых временах, посвящения Анне Ахматовой, Николаю Клюеву, Афанасию Фету, стихи о любви и природе, признания в любви родному городу, венки сонетов, а также стихотворения для детей.

Былое бабочкой забилось

Жизнь

триолет

С годами постигаем жизнь

И смотрим на неё всё проще.

Мы от рождений и до тризн

С годами постигаем жизнь.

И пусть не нова эта мысль,

Но в юности сомнений больше.

С годами постигаем жизнь

И смотрим на неё всё проще.

Летопись нашего города

Холм Боровицкий. Слиянье двух рек.

Речка Москва да Неглинная…

Время былое: двенадцатый век.

Летопись помнит старинная:

Как Святослава князь Юрий послал

Да «На Московь» со дружиною.

Князь Долгорукий здесь град основал,

Имя дав звучно недлинное.

Финно-угорским считают его:

«Мутная иль искривлённая».

Речка Москва протекала давно —

Имя дала просветлённое.

Пересечение рек и путей

Выгодно для упрочения.

Сила Господня пребудет над ней:

Храмов московских моления.

Город развил, укрепил Калита,

Ханской Орды не «бояшася».

Каменной стала теперь уж Москва —

Крепкой основою княжества.

Долго Московия — это рубеж.

Монастыри — укрепления.

Валы большие насыпаны меж

Ставшими вечным строением.

Строилась, ширилась наша Москва —

С нею писалась История.

Улицы, площади, храмы, дома —

Летопись нашего города.

«Под вечер пала мгла седая…»

Под вечер пала мгла седая,

Луны туманен круглый лик.

Альбом старинный я листаю —

И замираю каждый миг.

Дитя сидит, пока в подушке,

Взгляд испытующий в глазах,

Смешной вихорчик на макушке

И перетяжки на руках.

А вот и лагерь пионерский!

Все дружно встали к ряду ряд.

И песней звонкою, советской,

День каждый начинал отряд.

Жизнь шла размеренно и быстро

(Учёба, в школе новый класс),

В канву страны вплетались смыслом

Своих и дум и дел не раз.

А вот и прядь засеребрилась —

Ничем её уж не стереть.

Былое бабочкой забилось,

В окно стараясь залететь…

Столб верстовой

Столб верстовой. Окраину Москвы

Вал окружал, что Рогожским назвали.

Тракт во Владимир тянулся — столбы

Точною мерой его отмечали.

Тракт был сермяжный, больной, но живой,

Двигался тихо, гремя кандалами.

Судьбы калечены — полной рекой

Тракт проносил, отмечая с крестами.

Что впереди ожидает? Острог…

Мрачное небо. Судьба-недотрога.

Столб верстовой — это тот же порог.

Жизнь позади, впереди — пыль-дорога.

Крестьянская Застава

От Покровского монастыря

И до самой Крестьянской заставы

Камергерского вала земля

Пролегала по плану-уставу.

Огороды за монастырём

Расползлись аж до самой заграды*.

Все кормились крестьянским трудом —

Урожайному дню были рады.

На заграде — шлагбаум-заслон.

Запрещён был тогда въезд без пошлин,

Чтоб казна не терпела урон.

Кто богаче, то брали побольше.

На заставе торговля велась —

Пять веков на рядах красовалась.

Но внезапно она прервалась…

Только площадь Крестьянской осталась.

*Застава (ж.) — заграда на дорогахъ и въѣздахъ, для временной задержки, опроса, осмотра проезжихъ, для взиманія пошлинъ и пр.; обычно проѣздъ запирается шлагбаумомъ, перевесомъ, журавцем. Все заставы, безъ выкупа на шагу! (словарь В. И. Даля)

Абельмановка

Абельмановской площадь зовётся.

Монастырь здесь стоит сколь веков…

И бессмертной страницей вплетётся

В эпопею истории кровь.

Был июль, восемнадцатый год —

Революции вихри кружили.

Черносотенцы — яростный «взвод» —

Стервенело рубали, крушили.

Он один. Был накрыт патрулём —

На конях его быстро догнали.

«Бей жидов!» — сабель острым клинком

Молодое в кровь тело кромсали…

А ему было только лет тридцать —

Смерть жестока, коварна, сурова.

И запишет в анналы столица:

Николай Абельман, из Коврова.

«Пусть молчит уснувший город…»

Пусть молчит уснувший город,

Иль людской толпой гудит.

Он любой безумно дорог —

Пережитым нас манит.

От Таганки до Крестьянки

Старой улицей пройду,

Что зовётся Воронцовской, —

Снова в детство попаду.

Не мощёная, сермяжная,

Вся из низеньких домов

Стала ты многоэтажная —

Нет сарайчиков давно.

Домик вспомню я неброский —

Окажусь на миг в плену.

В переулок Воронцовский

Непременно загляну.

Ручейком стекал он узким

Мимо бани и тюрьмы

К бывшим Храмам древнерусским,

Но с табличками: «Склады».

Постою я у «причала»

Золотого времени.

Здесь оно меня качало,

Холило «из семени».

Вот Крестьянская Застава,

Где стоит родильный дом.

Жизни здесь моей начало —

Продолжение потом…

А трамвай… до Абельманки

Довезёт за пять минут.

Мысли, словно бы подранки,

К предкам каждый раз ведут.

Перовский парк

Старый парк — вековые там липы

И дубы-ведуны вдоль дорог.

Старый пруд, а над ним вётел скрипы —

Тишины над водой уголок.

Старый парк — это самая малость,

Что от прошлых времён нам осталась.

Парк был создан славнейшим Жилярди*.

Храм, дворец Растрелли возводил,

Воплотив свой знаменитый стиль,

Много в стольном он построил граде.

Что хранит с времён тех человек?

Парк да храма часть — в них жив тот век.

Старый парк. Что ещё сохранилось,

Как сберечь? Восемнадцатый век.

Он несёт в нашу жизнь уникальность.

Память прошлого — наш оберег.

Шелест лип успокоит в том парке…

Птичий звон — это молодость парка…

*Доме́нико Жиля́рди (1785—1845) — швейцарский архитектор, работавший в Москве. Лично и в соавторстве с А. Г. Григорьевым восстановил разрушенные пожаром 1812 года общественные здания Москвы: Университет, Слободской дворец, Екатерининский институт и др. Автор городских и загородных усадеб, здания Опекунского Совета.

Дежа вю

Как часто снится маленький наш дом

С квартирой коммунальною, привычной,

С укладом стареньким, вполне обычным —

Моя Москва, ты в переулке том.

Где детство пролетело в миг один,

Крылом Жар-птицы бережно коснулось,

Кровать качало, чтобы не проснулась —

Его добро мне душу бередит.

Те годы не ушли — во мне живут,

Где с мамой за руку прошла весь путь,

Но жаль, её мне больше не вернуть…

И снова в сновиденьях дежа вю*.

*Дежавю́, или дежа вю (déjà vu, (фр.)) — «уже́ виденное».