День на Пересадке

Алла Лэнд, 2023

Это история эмиграции и кругосветного путешествия обычной девушки, основанная на реальных событиях. Потеряв возможность быть с сыном и любимым человеком, а также все имущество, испытывая бессилие хоть как-то изменить жизнь, она вышла однажды из дома толком без денег и плана, просто следуя своему сердцу, купив билет на самолет в один конец.Путешествие по планете получилось необычным: каждая страна стала словно инициацией: Гавайи учили любви, Мексика свободе, а Азорские Острова – женственности. Майями, где автор случайно встретилась с Тони Робинсом, преподал урок успеха и лидерства, а Пуэрто–Рико рассказал о том, что счастье – это выбор, а Сибирь и встреча с шаманом помогла коснуться ценности своих корней и семьи. Город Ухань, во время путешествия по Китаю, изменил жизнь не только Аллы, но и всей планеты. Эта книга о том, что даже один по-настоящему живой человек, не предавший свои детские мечты может изменить ход истории. Пусть для начала лишь своей.Каждая книга посадит дерево!

Глава 4. Гавайи, или Неожиданная инициация

Жизнь выкинула меня на свалку истории в моем городе. А я взяла и поехала на Гавайи, где истории у меня не было совсем.

Дни втянулись в какой-то серый, приглушенный ритм, который бывает зимой на севере. Каморка в подвале, привычные полчаса пешком по снегу, приветливые пять минут с пассажирами автобуса, преимущественно милыми старушками да такими же студентами, как я, лекции, учеба, путь домой. В отсутствие машины самым большим развлечением было побродить по снегу по соседним кварталам, рассматривая одинаковые домики канадской глубинки, слушая музыку, которую ты так щедро оставил на моем плеере.

Я удалила все наши фото, все письма, всё. Осталась лишь музыка да кольцо. До сих пор улыбаюсь, вспоминая, как ты его подарил. Дело же не в самом кольце? Помнится все, что связано с этим подарком.

Если бы можно было представить тот волшебный момент, что какая-то волшебная сила заполняет все пустоты, исполняет мечты, о которых ты даже не позволял себе думать, кровь превращается в радость, лимфа — в нежность. Тела становится так мало, что любовь фонтанирует из тебя по полу, заливает кухню и вытекает на майскую улицу. Это был такой вечер.

Мне кажется, все штампы и свадьбы выдумали, чтобы хоть как-то скопировать такой живой момент любви. Но если перед людьми такую клятву легко нарушить, то перед всеми своими клетками и сердцем — нет. Тогда я и подписала себе приговор — отдаться любви без остатка. А идти дорогой любви — это значит всегда идти по бездорожью.

Я положила голову к тебе на колени, а ты бережно перебирал мои волосы пальцами, словно струны своей любимой гитары. Время и расстояния перестали существовать. Была только любовь. И мне было волшебно.

«Я хочу подарить тебе кольцо», — просто сказал ты, словно подтвердив, что безмолвная свадьба случилась не только в моем сердце, но и в твоем.

Кольцо отозвалось сразу. Это было даже страшно: я никогда не получала такого кольца. С тех пор, как мы расстались, это кольцо стало жечь мой палец. Надето оно было на палец, а снимать его пришлось с души.

Так, мне кажется, и началась моя первая инициация и волшебная игра с планетой. Интуитивно поняла, что из уважения к себе и своей истории любви мне нужно испытать любовь еще большего объема, чтобы мы с тобой смогли освободить друг друга.

Я успокоила тело строгим режимом дня, ум — учебой, a тоску о родных — долгой ходьбой. Но кольцо по-прежнему жгло палец, даже полтора года спустя.

Пугали меня предстоящие каникулы: остаться наедине со своей пустотой я была не готова, а денег лететь через всю планету домой не было. Чтобы развлечь себя перед сном, путешествовала по сайту авиабилетов. Там и увидела невероятно недорогой билет на Гавайи.

Гавайи? Я и Гавайи? Когда-то мне казалось храбростью невероятного уровня уехать на последние деньги в Канаду, но там было много разумных доводов и выгод. Но Гавайи — просто глупая детская мечта девочки из общежития. Но что-то внутри меня впервые за полтора года выдало немного радости, которой было так много с тобой, но которая покинула мою жизнь после нашего расставания.

Но денег даже на невероятно недорогой билет у меня не было.

И тут кольцо стало жечь сильнее, будто пыталось что-то сказать. Что-то вроде: «Я согласно. Я согласно жечь тебя воспоминаниями о любви чуть меньше, если ты выполнишь детскую мечту той девочки из общежития. Можешь меня продать и на эти деньги полететь на Гавайи».

Так у меня начался мой странный роман с миром, плодом которого стали кругосветное путешествие и эта книга.

Я продала кольцо и купила билет на Гавайи. А потом случился обвал рубля, и деньги на поездку сгорели, осталось что-то около 150 долларов на месяц жизни на Гавайях. Только сейчас я понимаю, что, решившись на путешествие практически без денег, я получила первый урок жизни — урок доверия.

«Я делаю это!» — улыбка не сходила с лица весь полет, а факт, что в кармане всего сто пятьдесят долларов, означал, что волшебная нищая неизвестность ждала меня впереди, на Гавайях.

Я забронировала на три ночи хостел на Оаху и хостел в Мауи «Банана Бунгало», а с остальными ночами мне обещала помочь пожилая пара — друзья хозяйки моей комнаты. Эта пара встретилась онлайн: она из моего городка в Канаде, он из Америки. Они встретились, когда обоим было уже за шестьдесят, и решили начать новую жизнь вдвоем на Гавайях.

Свой приют на Гавайях я нашла еще в Канаде, словно любопытная мартышка, спрашивая всех: водителя автобуса, учителей в колледже, продавца в магазине: «А есть ли у вас кто-то на Гавайях?»

Так мне дали контакты голливудского режиссера, который, выйдя на пенсию, уехал на Гавайи снимать фильмы про дельфинов. План был пожить на его вилле на Биг-Айленд несколько дней, а потом переехать на другую сторону острова и закончить путешествие рядом с вулканами в Хило.

«Есть буду недорогие фрукты, а ездить на местных автобусах, — думала наивная я. — Так и выживу на свои скромные сбережения».

А главное, не буду думать о твоих глазах. Если я что-то и поняла в науке о том, как по-настоящему отпустить кого-то, кого дороже сердцу нет, так это стать охотником за радостью и за чем-то, о чем ты даже мечтать не мог. Охотником за запредельным.

Когда за человеком пришла любовь и перевернула мир вверх дном, это значит, что он в самом начале пути к той жизни, в которой раскрывается потенциал и таланты. Внешне ничего не меняется, но внутри меняется все. Жизнь пришла к тебе на свидание. И тут самый важный вопрос: а готов ли ты?

Итак, пересадка в новую реальность началась: Алоха, Гавайи!

Первое, что помню о Гавайях, — сладкий теплый воздух на выходе из самолета, холоднющие кондиционеры в автобусах и разочарование от известного пляжа Вайкики. Впрочем, почти так же потом меня разочаровали и Копа Кобана в Бразилии, да и все известные пляжи, кроме побережья Орегона. Это просто красивые побережья с зонтиками, лежаками и туристами, где можно отдохнуть перед вылетом, выпить коктейль на закате, но ради приключений снимать сандалии здесь не надо.

Мой совет по Гавайям: это, пожалуй, единственное место в мире, где я порекомендовала бы оставаться в хостелах, даже если у вас есть деньги на шикарный отель. Мне кажется, в гавайских хостелах открывается параллельная реальность, недоступная жителям отелей, которые защищены от настоящих Гавайев воротами своих отелей. В гавайских же хостелах собираются удивительные люди со всей планеты. Обычно это образованные путешественники разного возраста. Кто приехал отдохнуть после колледжа и подумать о будущем. Кто, как и я, переживал утрату старой жизни. А кто-то вообще, как свободная птица, зимует на Гавайях уже который год, по вечерам вываливая жемчуг своих историй на случайных слушателей.

А еще в хостелах путешественники сбиваются в компании и вместе арендуют машины, чтобы сплотиться в общем приключении и сэкономить деньги. Ни в каком другом месте такого количества спонтанных поездок и компаний, как на Гавайях, со мной больше не случалось. Чтобы моя книга принесла практическую пользу, поделюсь самыми запомнившимися местами на Оаху, но «мои» Гавайи начались все же на Биг-Айленде и в Мауи.

Гонолулу — это туристический теплый город на острове, на краю земли с барами и отелями, пробками и «Макдоналдсами». Оттуда мы с моими новыми знакомыми из Канады, Америки и Швейцарии двинулись исследовать окрестные достопримечательности на велосипедах. Покружившись у очень красивого, зеленого Capital District, мы двинулись поплавать с черепахами в Hanauma Bay, где было огромное количество туристов, и в замечательные джунгли к водопадам Manoa.

Чем-то совершенно особенным стал поход по «лестнице в рай» на закате. Мы как-то очень сблизились в нашей случайной группе: делились историями из жизни, мечтами, помогали друг другу на сложных участках пути.

В тот день во мне открылось что-то очень большое. Я, обычная девушка из южного города России с непростой историей, вдруг сделалась человеком мира, а люди из далеких прежде стран и городов вдруг стали просто людьми на расстоянии вытянутой руки. А Гавайи — просто местом на карте, а не далекой мечтой. В тот день в моей голове будто сломался барьер, отделявший меня от мира, а мою сегодняшнюю жизнь — от жизни, о которой мечтала. Вернее, даже мечтать не могла без принца на белом коне или волшебных обстоятельств. А тут я все сделала сама: выучила язык, купила билет в Канаду, а оттуда — на Гавайи. И вот я здесь: сижу, наблюдая невероятный закат и болтая с программистом из Сан-Франциско. И все это за год без барьеров. Год, который сделал меня ближе к себе и миру, несмотря на все трудности, сопровождавшие это решение — жить по сердцу.

Значение и смыслы какому-либо событию мы обычно придаем до или после того, как оно происходит. Чтобы объяснить, что такое Гавайи для меня, поделюсь двумя историями о Гавайях, которые начались задолго до моей поездки сюда.

Я родилась на юге России. В моей семье есть выходцы из Сибири, Украины, Грузии и даже Греции. Наверное, поэтому всегда так хотелось путешествовать: я родилась гражданином мира. А еще я родилась девочкой, что в те времена на юге России все еще значило, что вся твоя ценность будет определяться тем, успешно ли ты вышла замуж и родила ли детей. Успешно — это не значило по любви. Успешно — это если благодаря браку ты поднялась на более высокую ступень социальной лестницы. Первый вопрос, который задавали знакомые женщины друг другу: ну как ты — замужем? родила ребенка?

Наверное, поэтому я часто мечтала родиться мальчишкой. Ведь я мечтала о путешествиях, исследованиях. И конечно, о любви. Такой, которой я ни разу не видела в «успешных» семьях.

Я родилась в семье отличников. Активная мама, которая так мечтала быть архитектором, но стала инженером, папа-океанограф, который так и не стал бороздить океан, и младшая сестра.

Мы жили в одной комнате общежития и делили ванную с другими семьями: раньше в России (тогда — Советском Союзе) собственное жилье имели не все. Те, кто не имел, вынуждены были годами терпеть и ждать, пока его предоставит государство. Ждали своего жилья и мы, ютясь в одной комнате. Но маленькие размеры нашего жилища не мешали мне путешествовать в необъятных мирах, которые открывали книги. Читать я начала лет в пять, особенно любила это делать летом, в деревне у бабушки, которая собрала прекрасную библиотеку.

Иногда мне кажется, что именно книги, которых я прочитала гораздо больше, чем среднестатистическая девочка моих лет, и повлияли на то, как сложилась моя история дальше. А может, это была наша странная история с тобой, которая врывалась в мою жизнь всегда неожиданно, но всегда судьбоносно?

Я выросла в общежитии. В одной комнате ютились папа-океанограф, мама-инженер, я и моя сестра. Чтобы создать подобие детской комнаты мама огородила нашу двухъярусную кроватку шкафом, а для красоты на шкаф повесили карту мира. Лет пять своего самого нежного возраста я засыпала, рассматривая Гавайские острова: волею случая я спала головой к ним, а могла бы с видом на Северную Корею засыпать! Каждую ночь рассматривала я расстояние от своего города до Гавайев, и оно пугало, смущало и немного возбуждало меня. Мечтала ли я там оказаться? Вовсе нет. Мечтала о собаке. Но именно Гавайи отложились внутри как что-то совершенно невероятное и недоступное.

Давным-давно, несколько лет назад, когда я даже в фантазиях не могла допустить, что произойдет позже и в каких обстоятельствах я попаду сюда, о Гавайях рассказывал мне и ты. Рассказывал о лесах и закатах, штормах, нежно перебирая руками мои волосы, а я внимательно слушала. «Если бы я решил опять жениться, наверное, это были бы Гавайи. Очень хочу тебе их показать», — сказал ты мне однажды. А я замечтала нашу свадьбу на Гавайях. Мне не хотелось ни гостей, ни праздника, просто побыть вдвоем у океана.

Тогда далекие Гавайи упали на самое донышко моего сердца, как еще менее осуществимая мечта — побывать там с любимым человеком. Так мечты малышки, засыпающей под картой мира, и молодой женщины, засыпающей в твоих руках, соединились. Так мир заложил первую капсулу моего кругосветного квеста, пути моего оживления, разместив ее на далеких Гавайских островах.

Гавайи — очень нежная часть нашей планеты. Как сокровища в секретной коробочке у малыша, хаотично разбросаны волшебные пляжи с зеленым, черным и красным песком, водопады и заросли джунглей. Поражает величие и инопланетная тишина вулкана Халеакала. Каким образом этот хаос из красоты и разнообразия так гармонично поместился на таких маленьких островах?

Оаху остался в памяти чем-то чудесно студенческим. Хостелы, компании молодых людей со всего мира, совместное приготовление еды и дешевое пиво. По традиции южных широт России, в тридцать лет у девушки уже наступала зрелость, где место только семье, детям и ипотеке. И я, поверив этому, упорно строила такую жизнь, где дети и мужчина были основами основ и главным смыслом жизни. Очутившись же в тридцать один год в хостеле на Гавайях, среди молодых свободных людей моего возраста, рассуждающих о мечтах и путешествиях, я ощущала себя, как Алиса на чаепитии у Безумного Шляпника. А что, бывает и так? А что, я еще молода?..

Несмотря на то, что моя свадьба на Гавайях так и не случилась, Гавайи подарили мне первый свадебный подарок — ощущение, что возраст — это всего лишь цифра, отметка расстояния в пути, но никак не знак «Проезд запрещен», как меня учили раньше.

На следующий день, сев в малюсенький самолет, я улетела на Мауи, где должна была остановиться на Новый год на ферме у пожилой пары из Канады и Америки.

Был канун 2015-го. Пролетая над вельветовыми складками зеленых гор, расчесанных в косы водопадами, над кружевными оборочками чистейших пляжей, украшающих остров, как нашивки на строгой школьной форме у первоклассниц, вспоминала я и другую школьную форму: маленькие штанишки и белую рубашечку, в которые одевала сына в школу, наши разговоры ранним утром по дороге в школу… И рыдала у окна, разглядывая Гавайи. Люди мечтают о дальних путешествиях и приключениях, чтобы, оказавшись там, понять, что лучшим путешествием в их жизни была дорога в школу, когда идешь туда, сжимая ладошку своего ребенка.

Я готовилась к непростому новогоднему празднику в доме у незнакомцев. Моей задачей было просто пережить его и не думать ни о тебе, ни о родных на другом конце планеты. Но у Мауи были свои планы: так на новый, 2015 год я все же оказалась на свадьбе!

Мауи

В мире есть множество разновидностей туров по системе «все включено» с групповой программой и гидами, походами и ретритами, но если хочется настоящего приключения, предлагаю отправиться на край земли почти без денег в кармане, зато с парой адресов незнакомцев, кто поможет с ночевкой. А еще при этом желательно быть отчаянно влюбленным в кого-то далекого. Примерно так и выглядит рецепт трансформирующего путешествия.

Когда я приехала на ферму к Дикки и Нэнси, меня встретил теплый прием: не привыкшая ночевать у незнакомцев бесплатно, я была очень тронута их вниманием и заботой.

Дикки — фотограф на Мауи с мастерской в бунгало из банановых стволов, расположенного на ферме, по которой Нэнси провела для меня экскурсию в первый вечер.

Мауи — очень дикий остров, где вечером начинается концерт из запахов тропических цветов и звуков ночных птиц и насекомых, а на рассвете будят петухи. Я гуляла по ферме босиком, в летнем платьице, совершенно опьяненная тем, что это реальность. Куда бы ни повернула голову: к звездному небу, к океану или в шумный ночной сад — все было невероятно. И это невероятное будто ждало меня много-много лет. Мое личное королевство.

Впервые за два года без тебя я ощутила что-то, похожее на спокойствие и принятие. Да, в этом месте не было тебя, но были малышки-колибри, хвосты китов в океанской дали, нежные рассветы и ароматы, будто подобранные, чтобы сплетаться с моими волосами на ветру. Я совершенно не знала, что будет завтра и будет ли моя жизнь хоть немного «нормальной». Но впервые я ощущала, что такое быть по-настоящему одной на краю Земли. Я всегда боялась одиночества, пока не оказалась в нем по самое дно без возможности не только быть с сыном и родными, но и вне родного языка и культуры. Но только так, полностью, пусть и вынужденно оторвавшись от всех социальных привязок и границ, я ощутила, насколько дикая, живая, любящая детская часть меня связана с планетой Земля.

Даже самые близкие люди имеют свой уникальный план на жизнь, и иногда дорога может развести с тем, без кого жизни нет. Но ты никогда не один: дорога всегда рядом. Ты и планета Земля выбрали друг друга для удивительного путешествия под названием «жизнь». Когда подкашиваются ноги и ты падаешь без сил, планета держит тебя своей любовью-гравитацией. Кто угодно может отпустить твою руку: дети вырастают и разжимают свою ладошку, чтобы учиться идти самим, любимые и друзья могут оставить. Но Земля — единственная мать, которая никогда не оставляла своих детей, несмотря на жестокость к ней тех, кто живет ее соками каждый день.

«Я дома», — выдохнула я и, как космонавт после долгого странного полета, присела под пальмой. Я дома.

— Алла! Мы едем на свадьбу к нашим друзьям! Им обоим по 65 лет, и это любовь! Будет много музыки и гавайских коктейлей, пойдем!

— А это точно удобно? — спросила я своих добрых хозяев.

— Это Гавайи: свадьба — это праздник любви всего острова! Конечно, удобно!

Мауи — остров магии. На Мауи рекомендую отказаться от планов и ожиданий. Просто идти туда, куда зовет дорога. А то, что она будет звать, не сомневаюсь.

Это была свадьба американцев, и пусть им было уже под семьдесят, но все свадебные атрибуты — музыканты в саду, свадебный торт, нарядные орущие дети, гости с тарелками и бокалами в руках — все было ровно так, как я видела в голливудских фильмах.

Но все же свадьба на Гавайях имеет свой особый шарм, будто приглашенная фея-крестная превратила обычную компанию людей, поедающих угощения и танцующих в ночи, в волшебный спектакль. Она укутала театр, где он проходит, вуалью из звездного неба и запаха лей^[3], который выдавали гостям на входе, украсив россыпью фонариков на пальмах и звуками саксофона.

Наблюдая за гостями и молодоженами, я чувствовала себя самым пожилым гостем на свадьбе. А еще чувствовала себя Золушкой. Золушкой без принца. Золушкой, которая знала, что принц исчез, не оставив даже туфельки. Новой версией Золушки, которая отправилась на праздник на край света не затем, чтоб встретить любимого, — а затем, чтобы…

«Зачем я тут?» — честно спросила себя я, наблюдая за танцующими незнакомцами под небом Мауи в новогодний вечер 2015 года.

Чтобы вспомнить, как это, быть живой по-настоящему. В том «здесь и сейчас», что тебе выдала жизнь как карты на руки. Не в какой-то мнимой реальности, где однажды все будет хорошо, а в этой, где смерть и болезни случаются даже в жизни самых хороших людей, где ты обусловлен необходимостью выживать и стареешь каждый день, где в любую минуту тебя может оставить любимый человек, где права матерей и отцов решаются не интересами ребенка, а количеством власти и денег, где случаются вирусы, войны и скука. В реальности, где ты никогда не получишь ответов на самые важные вопросы, где, кроме постоянных перемен, тебе ничего не гарантировано.

Я тут, чтобы сохранить умение мечтать, доверять и любить, несмотря на то, что узнала об этом мире и людях, живущих в нем.

Я тут, потому что хочу довериться той силе, что дала возможность встретить тебя спустя десять лет после окончания школы на соседнем кресле самолета. Я хочу верить, что эта сила сохранит психику моего сына, пока я вырезаю нам крылья. Я хочу верить, что эта сила поможет сестре и маме пройти их испытания.

Я тут, потому что хочу сохранить веру, что один человек может перевернуть ход истории. Пусть даже всего лишь своей личной.

Я хочу выжить на пересадке.

Тогда это слово и пришло ко мне впервые. На пересадке почки была не только моя сестра, но и я сама. Все хорошее, к чему я привыкла, разрушилось, и возникло ощущение, что ты летишь в темную дыру неизвестности. Светлое стало темным, самое важное стало бессмысленным, а любое желание превратилось в очередную игрушку перед неизбежным концом всех вещей.

Я увидела всю нашу планету, летящую в пустоте Вселенной. Где-то там сынок, с которым не могу связаться, и я посылала ему огромное облако любви. Где-то там семья — облако любви им. Где-то там — ты. И тут я поняла что-то очень новое о любви. Это были сложные минуты: все мое существо было будто с отрезанными конечностями — так больно было находиться вдали от любимых без возможности обнять. Без возможности ударить. Без возможности спросить: «За что?» Почему мы расстались именно так? Все внутри было поломано, будто начинающего боксера отметелил профессионал экстра-класса и оставил лежать на ринге, абсолютно не интересуясь, выживет ли человек.

Вся моя жизнь пронеслась мимо, вся эта бесконечная борьба за сына, за деньги, чтобы гасить ипотеку и выживать одной с ребенком. Деньги, которые ускользали из рук, как ужи, то счетами из больниц, то очередной инфляцией. Этот ужас, когда приходишь за сыном в садик, а ребенка там нет, а все телефоны выключены, и не знаешь, увидишь ли его еще.

То доверчивое счастье, которое я вкусила с тобой, как запретное яблоко, жгло невыносимо. Гораздо легче жить, когда не знаешь ничего, кроме трудностей, но, вкусив однажды жизнь, где ты абсолютно счастлив и свободен, вернуться опять рабом на галеры серых дней без любви невыносимо. Воспоминания о том, что ты позволил себе мечтать по-настоящему и поверил в любовь, жгут, как клеймо. Именно этой боли избегают люди, закрывшие сердце. Именно так больно им было однажды, наверное. И я их не осуждала.

А потом приходили воспоминания родных людей на больничной койке.

Но вспоминать это было невыносимо, поэтому я тихо встала из кресла и ушла от свадебной кутерьмы в ночь.

Легла на теплую землю Мауи и начала тихо выть. Я была просто месивом из чувств и боли, где каждая зона была в реанимации.

«Я здесь, на Гавайях, потому что меня нет больше нигде и ни в чем», — пришел ответ изнутри.

Что Я, если сыну внушат, что мама его не любила, и он забудет всю нашу нежность и отвернется от меня?

Что Я, если я никогда не увижу тебя?

Что Я, если родные не выживут?

Что Я, если мне некуда возвращаться после всего пережитого?

Я лежала в позе эмбриона, засунув руки между колен, и тихо скулила. Мне хотелось уйти в этот вечер, закрыть глаза и тихо раствориться в теплой ночи, будто меня и не было.

В ту ночь я впервые ощутила себя как пустоту. Ни надежды, ни одной иллюзии, полная бессмысленность. Я потеряла пол, возраст и прошлое. Все, что осталось от меня, это свет, который шел к тем, кого люблю.

И еще, размякнув во влажной от слез и росы траве, вдруг стала ощущать, сколько света шлет мне Земля. Теплый бриз с океана, небо в подсвечниках звезд и земля — все это стало любящей колыбелью.

Впервые за свои годы жизни я осталась по-настоящему одна, чтобы понять: одной на планете Земля я никогда и не была. Я просто была занята своими делами, надеждами и переживаниями, не обращая внимания на ту, что любила меня с рождения.

И я уснула на земле Мауи в новогоднюю ночь 2015 года спокойно и тихо, как младенец на руках матери. Я словно летела по бесконечно пустой черной дыре, цепляясь за стены. А отцепившись, наконец позволила себе упасть.

Неделя на ферме друзей пролетела незаметно. Сладкий привкус маленьких гавайских бананов, звездные ночи, незнакомые люди, рассказывающие истории о любви и магии под ритмы барабанов: на нашу ферму часто приходили жители деревни для вечерних посиделок. Так уютно и по-домашнему прошла моя первая неделя на Мауи. Но пришла пора съезжать от моих заботливых Дикки и Нэнси: в мою комнату приехали погостить пара женщин-лесбиянок. Если у тебя дом на Гавайях, поток друзей со всей планеты, видимо, никогда не прекращается.

Когда произношу «Мауи», на лице сразу расцветает улыбка, а тело вспоминает тягучее кошачье блаженство. Каждый остров Гавайев живой и полный магии. Но магия Мауи женская, игривая, бережная. Особенно ощущается это, если полностью доверить острову свою жизнь, пропитание и безопасность. Водрузив рюкзак на плечи, я поехала на стареньком автобусе вниз, к хостелу и пляжам, в очень радужном настроении.

Улыбчивая австралийка-администраторша в хостеле с милым названием «Банана Бунгало», который я забронировала заранее, огорошила меня: «Простите, мы уже сдали вашу резервацию: сбой в системе. Свободных кроватей больше нет. Не переживайте, ваши деньги вернутся на счет в течение двух недель. Еще раз простите!» Эта новость спустила меня с небес на землю. Шум джунглей, пустынная трасса, начинающее сереть небо. Вдали виднелся дорогой отель, а вниз вела дорога к дикому пляжу. Больше в округе не было ничего.

Я попросила пройти в общую зону хостела, чтобы использовать интернет и душ. И понять, что же буду делать дальше. Ведь жить тут я планировала три дня.

Хостелы Гавайев особенные. Тут нет случайных людей, нет зоны отчуждения. Раз ты оказался на далеких островах, ты свой. Присев у общего стола под ветками банановых кустов и делая вид, что изучаю телефон, я рассматривала окружающих, переваривая информацию о своей бездомности.

Спортивный мужчина лет сорока готовил что-то большое и ароматное, угощая всех пивом в честь своего дня рождения. Судя по тому, с какой ловкостью он двигался по кухне под открытым небом, словно проворная обезьянка в джунглях, он наверняка был тут завсегдатаем. Ухоженная девушка азиатской внешности сидела за книгой с чашкой чая. Компания белозубых юношей и девушек, явно серферов, о чем можно было догадаться по выцветшим на ярком солнце волосах, плескалась тут же в джакузи, обсуждая сегодняшние волны. Бренчал на гитаре, будто в трансе, паренек с дредами и смешной козлиной бородкой. И опять мне почудилось, что я Алиса на ужине у Безумного Шляпника или случайно открывшая шкаф в Нарнию девочка Люси — так все увиденное отличалась от моей привычной реальности.

Тем временем ужин был готов, и меня неожиданно пригласили присоединиться. Марк, как звали того ловкого повара, разложил рис с морепродуктами на банановые листья и открыл всем еще пива. Жизненные истории потекли рекой.

Марк оказался холостяком из Сан-Франциско, который вот уже третью зиму живет на Мауи, кореянка Ли из Торонто приехала обдумать свою карьеру, Сансет — так представился парень с гитарой и бородкой — приехал из Дании. Сказал, что чувствует связь с Единым на Гавайях и планирует посвятить жизнь этой связи. «Повышение вибраций и есть смысл нашей жизни», — важно завершил свою речь Сансет, а рис, застрявший в его бородке, смешно подпрыгивал. Я не могла сдержать улыбку, наблюдая за рисинками, прыгающими в бороде Сансета, и за его серьезным лицом адепта духовного пути. Мою улыбку он принял за интерес к вибрациям и начал расспрашивать меня:

«А ты? Что здесь делаешь ты?»

«Я русская, учусь в Канаде, а Гавайи были моей мечтой детства», — просто представилась я.

В тот вечер, ко мне пришло ощущение, что я студентка-путешественница. Когда у тебя есть только рюкзак, паспорт, а незнакомцы угостили тебя ужином, и ты почему-то счастлива без причины, совершенно забыв о том, что тебе даже и спать-то негде этой ночью. Ну и пусть оно запоздало лет на десять, на материнство, на ипотеки. Но пришло же! И я ему была так рада, как ни одна свободная восемнадцатилетняя студентка!

«Мы завтра снимаем машину вскладчину и едем на пляж с черепахами, а потом на самую красивую дорогу в мире — Ханна-роад, а вечером на пляже будет шоу фейерверков. Поедем с нами?»

Мне кажется, именно с этого предложения и началось мое странное путешествие по планете. Началась моя жизнь без плана.

«Да, конечно», — ответила я тогда и продолжала говорить много других «да» на все удивительные предложения, которые ворвались в мою жизнь потом. Мне кажется, в мире так мало тех, кто говорит да новым вызовам без лишних расспросов, и мир особенно щедр к тем, кто не следует заранее составленным планам и не сверяется с расписаниями, а доверяет тому пути, что раскрывается перед идущим. Пути сквозь джунгли, обрывы, качающиеся подвесные мосты, узкие повороты и водопады. Из удобной трассы с понятными дорожными знаками моя жизнь превратилась в Ханна-роад, где, зазевавшись на красивый закат, ты в любой момент можешь или съехать в кювет, или угодить в чащу леса.

«Да! Я с вами. Завтра в восемь буду готова! Пошла в душ», — бодро сказала я и правда пошла в душ. Так поверила, что я тоже житель хостела.

Наступил вечер, а где ночевать, оставалось непонятно. Денег на отель не было, а спать на пляже было страшно из-за кишащей там живности.

Я пошла в душ, по дороге исследуя закоулки хостела и радуясь своему спальнику. Сразу за душевой нашлась маленькая кладовка с запасами туалетной бумаги и моющими средствами. Если я встану достаточно рано, никто и не поймет, что я тут спала.

Подстелив рюкзак под голову, как подушку, сжав паспорт и деньги в руке, я даже не успела испугаться, почувствовать одиночество, поплакать, похихикать или подумать о тебе. Уютное чувство, что я под защитой планеты, укутало меня в той каморке снова, как и на ферме, а звуки джунглей и топот принимающих вечерний душ постояльцев хостела убаюкали меня, как колыбельная. Банк, ипотека, родные, Канада — все стало каким-то сном.

Чем был этот сон? Сном девушки тридцати лет, уснувшей в спальном мешке тайком в хостеле на Гавайях? Или сном девочки пяти лет, уснувшей в общежитии Краснодара под картой Гавайев? Реальность и время стали будто нелинейными, а причудливо сплетенными, переходящими друг в друга, как паутина паука-фантазера, который будто только один и понимал лабиринты путей, ведущих людей по дороге жизни, и тот невероятный узор дорог, где они пересекаются и сводят нас вместе.

Разжала я в том сне, в подсобке на Гавайях, свой паспорт и сотню долларов. Все самое ценное, что было со мной из материального на тот момент. Разжала я в том сне, в подсобке на Гавайях, и свои представления о жизни, о своем завтра. В ту ночь со мной случилось доверие. Это когда ты не знаешь, что будет завтра, но просто разжал кулаки, доверив миру и отбирать, и вкладывать опыты в твои руки.

Любуясь водопадами, фотографируя себя на вулканическом песке, делясь друг с другом историями, мы с моими новыми знакомыми объехали весь Мауи. А сдав машину, все вместе пошли к океану. Рядом с диким пляжем гуляла свадьба в каком-то пятизвездочном отеле. Я усмехнулась: без свадьбы я, видимо, на Гавайях не окажусь уж точно. Огромные столы с едой на береговой линии, сотни гостей. Мы, ей-богу, не планировали совершать налет на чужой праздник, просто кому-то захотелось в туалет. И тут официант отеля предложил нам шампанское, подумав, что мы гости на свадьбе.

Наша босоногая компания воодушевилась: подкрепившись шампанским и едой, мы остались на свадьбе, танцевать, болтать со старушками, а я даже ловила букет невесты с гостями. И конечно, не поймала. Но впервые не расстроилась.

Вечером юные загорелые гавайцы поднялись с факелами на скалы, чтобы освещать свадьбу. И началась гавайская забава — прыгать в воду со скалы с факелом. Как же это было красиво!

Это было так непохоже на всю мою прошлую жизнь. Я чувствовала, что стала словно бесплотным духом, наблюдающим за незнакомыми людьми, более удачливыми, более счастливыми, свадьбы которых, в отличие от моей, состоялись. Было в этом что-то щемящее — прилететь сюда на деньги, вырученные от кольца любви, и попасть на праздник любви, пусть и не моей.

Но все же самые нежные дни на Гавайях случались, когда я оставалась одна. Однажды забрела на пустынный пляж и долго лежала, встречая самолеты. Потом ко мне присоединилась еще одна свободная лохматая душа — собака, и мы долго кувыркались и смотрели на закат.

А потом я шла дальше, возвращаясь вечером в хостел на деревенском автобусе, везде оставляя за собой следы из песка. По его цвету можно было угадать, сколько пляжей за день я посетила: однажды это был красный, черный, белый, желтый и даже зеленый песок за один день! Никто не заметил, что в каморке у них появился еще один житель, а на неожиданно сэкономленные деньги я решила отправиться на вулкан.

Ну что за везение, купила билет в Национальный парк Халеакала, чтобы встретить рассвет на вулкане, и именно в этот день начался шторм и ливень! Я тряслась на заднем сиденье попутной машины фермера, который проезжал мимо по пустынной трассе и обещал довезти меня до подножья вулкана и входа в парк. Из-за туч видно не было даже в метре от себя. Какой уж тут рассвет!

Уставшая от безденежья и ранних подъемов, злая, что пришлось потратиться на дождевик, я чувствовала себя полной неудачницей, которая бежит от своей правды. Все мое путешествие, которое хоть как-то вдохновляло меня на пути, вдруг показалось издевкой, как и надежда найти успокоение в нем.

Фермер высадил меня на границе парка, укутанного плотным влажным туманом. Я сначала не поняла, куда идти, и шла просто вверх по трассе. Начало светать. Туман, окружавший меня, вдруг пустился в пляс, от которого стало жутко, будто тебя окружили привидения, которые то сжимают в ледяных объятиях, то исчезают. Поднимаясь все выше, я вдруг встретилась с абсолютно ясным небом, розовеющим от рассвета.

Привидения отступили. Обернувшись, я увидела, что впервые в жизни шла не в туман, а сквозь облака. Я миновала зону шторма, дождя и танцующих облаков, которые ветер, словно пастух, гнал дальше, в сторону Камчатки. И поднялась наверх, к свету.

Огромное солнце величаво поднималось над вулканическими горами Мауи. Я не наблюдала земли, так как она была еще вся покрыта облаками, видела лишь верхушку вулкана Халеакала и рассвет.

Сидя в облаках, я была словно на свидании с Богом. Не в силах больше держаться, я разрыдалась. Обида и непонимание, почему все произошло именно так, сменились отчаянной молитвой.

Пожалуйста, спаси мою семью.

Пожалуйста, помоги мне быть с сыном.

Пожалуйста, помоги мне простить его.

Пожалуйста, помоги мне простить себя.

«Как тебе было не страшно? — не раз спрашивали меня. — Отправилась по миру и без денег в путешествие и эмиграцию, храбрая!»

А правда в том, что ужас внутри был такой величины, что и эмиграция, и далекие путешествия были от него хоть каким-то спасением.

Большой остров

14 февраля 1779 года именно у бухты Кеалакекуа был зверски убит капитан Джеймс Кук. Сначала туземцы были очарованы иллюзией, что Кук — это второе пришествие божества Лоно, и встретили корабли со всеми почестями и подарками, включающими жарких гавайских женщин. А команда Кука, видимо, недооценила, что нужно и меру знать, начав любить туземных женщин и убивать мужчин из-за воровства на корабле. Местные жители, поняв, что Кук не божество, убили его. Разбитые иллюзии невыносимы даже для туземцев.

После волшебного, магического времени на Мауи строгий Биг-Айленд, укутанный в черную мантию застывшей лавы, встретил меня совсем новыми ощущениями. Мои деньги закончились, как закончилась и эйфория от присутствия на Гавайях.

Внутри стало появляться ощущение полыни, горькое и несмываемое: неважно, на какие далекие острова я заберусь, на те острова, где ты гладишь меня по волосам, я не попаду. Никогда. На те острова, где я читаю сказки сыну перед сном, вход в бухту для меня тоже закрыт. Вот пилюля реальности. Глотай, девочка, глотай и не морщись.

Вот это ощущение глухой стены, окончания, бессилия пришло ко мне именно на острове Биг-Айленд.

Красное солнце, черные пляжи причудливой формы и брызги пенного океана. Все это спокойно, строго говорило мне: назад пути нет. Вперед идти тоже особо не хотелось, если честно. Поэтому я отдалась острову Биг-Айленд смиренно, с безразличным любопытством, как, возможно, однажды туземные женщины отдались морякам Кука. Но остров припас для меня свои уроки и приключения.

Каилуа-Кона

Когда я мечтала о Гавайях, меньше всего ожидала, что это дикая земля с петухами на дорогах, редкими автобусами между населенными пунктами и еще более редкими магазинами. Именно мои ожидания от Гавайев позволили мне ввязаться в авантюру — поехать туда без денег. Уж на булочку и банан я всегда наберу, да и на автобусный билет тоже, наивно думала я. Оказалось, что главной задачей, особенно на Биг-Айленде, было в принципе найти магазин и автобус.

Первую неделю на Биг-Айленде я должна была жить у голливудского продюсера, бывшего знаменитым лет двадцать назад, которого знали мои друзья из Канады. Я с волнением ждала встречи в аэропорту, вытаскивая из слабенького вайфая, как рыбак сетями непослушную рыбу, любую информацию о его фильмах.

— Так-так! Русская путешественница? Водку привезла? — громко расхохотался от своей шутки обросший мужчина, стоявший возле старенького «форда».

Ох уж эта водка и медведи — именно об этом, да еще о Путине спрашивали меня в самых отдаленных уголках света. Забавно, но всех медведей своей жизни я встретила в Канаде, а злоупотребляющих водкой примерно одинаково по всему миру, но ассоциация у всех — с Россией.

Пытаясь сдержать свое удивление при виде травы, растущей из сиденья машины, я аккуратно села на свою сумку. Меньше всего хотелось бы каких-нибудь жучков в трусиках. На Гавайях растительность вообще очень активная: стоит оставить дом или машину на несколько лет — и все становится причудливо заросшим.

— Я инвестор! — гордо сказал продюсер. — Скупаю дома по миру, которые требуют ремонта, в них живут люди, окупают их арендой, и земля в цене растет, а через 10–20 лет можно продать их уже в два раза дороже! Таким образом, я получаю две стоимости!

Дом. Из всей той странной истории хорошо помню только дом. Деревянный, с изысканным резным фасадом, обросшим зелеными лианами. Самое красивое в доме — терраса. С нее открывался вид на вершины гор, на бесконечность Тихого океана и бухту, которая помнит еще Джеймса Кука, неспящие джунгли с такими рассветами, каких я не видела никогда в жизни. Сама терраса походила на старушку, бережно хранившую все воспоминания: музыкальный аппарат, который играл «Битлз», если стукнуть покрепче, календарь 1973 года, скрипучие кресла, засохший кофе в ажурных чашках. Везде деловито сновали юркие ящерки, словно батлеры, спешащие все успеть. Мне было удивительно, как тут могут жить люди. Еще более удивительным казалось то, что тут буду жить я.

В гостиной, которая служила и кухней, высились горы посуды в раковине, а по стенам висели пыльные плакаты фильмов, снятых продюсером.

— Будешь травку? — равнодушно спросил он, включая телевизор, тут же потеряв ко мне интерес, когда я отказалась.

Почувствовав себя неловко, я начала мыть посуду. Я была очень благодарна за то, что мне предоставили жилье, но не могла не ощущать своего желания сбежать. Много лет назад, когда я была мамой-одиночкой и таксовала по ночам, я научилась разговаривать со своим страхом. Брать этого пассажира или нет? Заработаю ли я немного денег или попаду в передрягу? Тогда не было ни интернета, ни мобильного телефона и никто не мог прийти на помощь. Как и сейчас: я была одна в заброшенном доме, без связи и денег, на краю Земли. Вот именно за такие моменты я люблю одиночные путешествия. Ты, как скалолаз, должен принять верное решение. А для этого нужно коснуться себя в самом центре. Можно на автомате ехать на работу, выходить из метро, отвечать на письма. Но когда происходит что-то нестандартное и ты оказываешься один на один с вопросом «бежать или остаться?», тогда ты и касаешься самого центра жизни в себе.

Моя посуду, краем глаза я посматривала на продюсера. Расслабившись от курения, он пересматривал свой фильм и говорил в пустоту: «Ох, эта крошка тут сыграла чертовски хорошо! Говорил же, что надо уволить этого мудака за левой камерой!» Меня для него не существовало: он весь был в семидесятых, там, где он был строен, юн и успешен. Весь дом был тоже в семидесятых. Тогда этот дом и видел последний раз ремонт, догадалась я, каждый раз боясь сломать ноги, спускаясь по трухлявым деревянным ступенькам.

Доверяя людям, которые познакомили меня с продюсером, понимая, что уходить ночью в джунгли без денег будет еще более рискованно, я решила остаться на ночь, незаметно стащив нож из кухни, забаррикадировав дверь шкафом и поужинав прямо с дерева лиликой — разновидностью маракуйи, которая растет повсюду на Гавайях. Еды в доме не было, в магазины надо было ехать на машине, а беспокоить хозяина дома я не хотела.

Спала я тревожно, не снимая верхней одежды. Постельное белье на кровати было таким старинным, что казалось, последней стирке оно порадовалось при первых хозяевах этого дома — эмигрантах, которые выращивали всемирно известный сорт кофе — кона. «Может, и кофе тут завалялся с тех времен?» — я осмотрела маленькую комнатку с утра пораньше. Выйдя оттуда на цыпочках, чтобы не разбудить хозяина, я пробралась на веранду. И обомлела: рассвет! Меня встретил такой рассвет, который накрыл с головой все мои страхи и переживания. Похожий по силе обновления рассвет случился в моей жизни в Египте на горе Моисея, куда мы поднимались всю ночь. Рассвет, который смывает все старое, наболевшее и оставляет главное послание: «Сегодня ты живой. Аминь».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Гавайское цветочное ожерелье, которое носят на шее.