Соната лунной принцессы

Алистер Лоуренс, 2023

Соединенные Штаты, Китай, Великобритания, Россия, Европейский Союз. Больше этих некогда влиятельных сверхдержав не найти ни на одной карте мира. Много лет назад само существование жизни на планете было поставлено под угрозу. Города исчезали один за другим, государство за государством становились историей, а цивилизованный мир таял, подобно весеннему снегу под яркими солнечными лучами. Так продолжалось до тех пор, пока ученые не создали оружие, способное остановить нашествие врагов из параллельной вселенной, прозванных пожирателями.С тех пор на планете уцелели только три города, которые, впрочем, вот уже много десятилетий подвержены нападениям. Смерть и полное уничтожение человека продолжает кружить в туманном воздухе. Теперь земля навсегда скрыта от неба молочной пеленой.

Дорогому брату Дэймону

Глава 1.

Незаконченное дело

Июль 2213 года

Пышное убранство на стенах, дорогие картины, позолоченные подсвечники, статуи из чистого мрамора. Пожалуй, это место более походило на дворец, дворянский музей или старинную картинную галерею, нежели на ресторан современности.

Вокруг сновали заносчивые дамы на высоких каблуках, разодетые в вечерние платья, шляпки и прочие наряды, обязательно имея при себе миниатюрную сумочку. Они прижимали сумочки к себе с особым трепетом и заботой, словно в каждой из них хранилось что-то очень ценное и важное, но, на деле, кроме набора косметики и зеркальца, внутри ничего было.

Мужчины в отутюженных пиджаках и накрахмаленных белых рубахах, пестрых галстуках, подобно павлинам, важно, с нескрываемой гордостью вели своих изнеженных, словно куколок под руку к богато украшенным столикам, делая это так, словно хвастались друг перед другом своими красавицами, но красота эта — на редкость неестественная, вызывала у меня скорее отторжение, чем приятные и теплые чувства.

Почему я очутился здесь? Да, я безумно люблю высоту, можно даже сказать — обожаю, но в стенах конкретно этого заведения, признаюсь, чувствуешь себя неловко, неуютно, будто не в своей тарелке. И не потому, что мы не из так называемого «высшего общества» — не процветающие бизнесмены, нет, мы лишь скромные горожане среднего звена. Все дело в той намеренной показухе, зачастую устраиваемой посетителями, козыряющими своим положением в обществе, которые зачастую являлись только мелкими сошками в сложной системе городской иерархии.

Я отвернулся, поморщившись от внезапно нахлынувшего негодования, и взглянул в просторное панорамное окно. Что ни говори, с высоты птичьего полета простирался красивый вид, весь город был будто на ладони. Необычное явление для нашей эпохи. Обычно, все куда более прозаично — туман и мелкий пронизывающий дождь. Высота — моя слабость. В детстве я впервые полюбил ее, оказавшись на крыше невысокого пятиэтажного жилого дома, сбежав с уроков вместе с другом. Подойдя к краю крыши, посмотрел вниз сквозь туман и влюбился (и пусть несколько этажей — ничто в сравнении с гигантами небоскребами). С тех пор и берет начало мое немного необычное увлечение. Для кого то, быть может, это может и покажется немного странным, но кому какое дело, пусть каждый человек научится сперва следить за собой, а уж потом, достигнув совершенства, получит право учить других. Но таких людей нет и никогда не будет. Все мы не без изъяна, как говорится.

Но, не стоит обманываться. За красивыми видами скрывается смерть, парящая над городом незримой тенью. И совсем скоро безмятежность уступит место ужасу. Скоро все закончится и нам придется покинуть ресторан.

— Да, нынче жизнь более схожа с ночным кошмаром, нежели с реальностью. — констатировал печальный факт мистер МакКаллен, седовласый коренастый шотландец французского происхождения, человек старой закалки.

Говорил он порой запутанными фразами, часто сопровождаемыми немного неуместными пословицами и поговорками. Динозавр, как бы сказало поколение подростков.

Серый пиджак, словно подобранный под цвет волос, почти мышиного цвета, как и старомодный галстук, выдавали почтенный возраст старого вояки, как, собственно, полковник и называл себя.

Я же был немного старше тех самых тинэйджеров, и вежливо промолчал, однако — внутреннее негодование никуда не исчезло. Неужели на пенсии нельзя одеваться немного ярче?

Мистер МакКаллен, к слову, был из рожденных в двадцатом веке, немногих, переживших ужасную трагедию, когда мир впервые столкнулся с угрозой полного истребления.

— Если бы не было этой чертовой заслонки, мир бы стал куда лучше. — Выпалил я, глядя вдаль.

— Бесконечный туман? Ты про него? Не могу не согласиться, но почти нескончаемый сумрак — разве это не справедливая плата за любопытство человеческого рода? Рэт, ты молод, и не видел настоящего солнечного света, как я. — Вояка тяжело вздохнул. — Тебе не понять, как прекрасна прежняя жизнь — детство на улице, прогулки по парку, беготня на детской площадке под открытым небом, а не в этих гадких искусственных заменителях наподобие птичьего инкубатора. Чистый воздух, синее небо в сто раз прекраснее современности. И, самое главное, никаких тебе ану. — Шотландец указал на город. — К слову, они скоро придут.

«В чем же дело? Почему мир настолько изменился? Все дело в том, что по вине вечного тумана и того кошмара, что скрывается в нем, дети вынуждены посещать детские садики, расположенные глубоко под землей, ведь так безопаснее и полезнее для здоровья, как утверждают врачи. Хах. Я помню свой детский сад — ничего хорошего, хотя в детстве пребывание под землей казалось весьма забавным». — Воспоминания о собственном детстве переплелись с недосягаемой реальностью далекого прошлого.

Действительно, я человек нового поколения, мне только двадцать пять. Внезапно исчезнувшие прелести старого мира неведомы мне. Загорать на теплом песчаном пляже в разгар жаркого лета, ловить солнечных зайчиков, считать звезды. Дети виртуального сада грез — вот кто мы. Мы только и слышим рассказы от выживших из двадцатого века, но толком и не представляем, как было раньше. Наверное, каждому ребенку родители в детстве повествовали перед сном о мире без вечного тумана, подобно сказке на ночь. Примечательно, что и сами они не знали ничего о старом мире. Так история прежнего мира превратилась в красивую легенду.

Вот и мистер МакКаллен говорил, словно родной дед, который изо всех сил старался успокоить внука, несмотря на то, что внучок давно вырос и перестал верить в чудеса вроде волшебной палочки и зубной феи. Но, все же картины старого мира прочно засели в голове теплыми образами.

Невольно вспомнилось детство. Тогда моим любимым развлечением на долгие годы стали огни соседних домов, еле различимых в тумане. Мы со Стивом (моим близким другом) и сестрой могли до поздней ночи наблюдать за ними, заключив спор, какое окошко погаснет последним.

Что ни говори, а нынешняя суровая реальность далека от идеала. Землю навсегда сокрыла от звездного неба многокилометровая завеса тумана, смешанного со смогом и пылью перенаселенного мегаполиса, за пределами которого простирается только смерть.

Да, увы. Все изменилось. Мы уже не хозяева мира, а лишь ничтожные существа, вынужденные бороться за свое существование, ютиться на маленьком клочке суши, не видя солнца и тепла.

На смену каменным домам пришли монолитные башни-небоскребы. Но и с их могучих бетонных вершин не видно ни солнечного света, ни туманной земли. Да, где-то мы свернули в своем развитии не туда.

История человечества переломилась в далеком 2020 году, когда профессор Калифорнийского института технологий Майкл Мюррей в поисках эликсира жизни, совершил фатальную ошибку, открыв врата в преисподнюю, высвободив темных бестелесных существ из параллельных миров — ану, как принято называть врага.

Три года спустя мир утонул в бесконечном тумане, и человеческая популяция сократилась с десяти миллиардов до полсотни миллионов. Если не меньше.

За считанные годы ану покорили почти весь мир, разорив Азию, затем Европу и Америку. Одно государство за другим рушилось, целые династии уходили в историю, целые народы гибли, до последнего человека. Остатки человечества теперь вынуждены ютиться в крошечных резервациях подобно индейцам двадцатого века. Погибли миллиарды, как, впрочем, гибнут и сейчас. Угроза никуда не делась.

— Вы о пожирателях душ? Не думаю, что многолетний туман и нашествие ану хоть как-то связаны между собой. Ведь эти твари появились намного раньше, нежели молочная завеса, будь она неладна.

Действительно, первое упоминание о неожиданной гибели почти всех жителей города Лхаса, что раскинулся на Тибете, произошло через год после открытия врат в мир энергетических монстров, а туман пришел несколько позже. Ану — первое имя, данное пожирателям человеческого рода теми, кто пережил нашествие, и кто видел, как гибнет страна за страной.

— Когда человечество впервые столкнулось с пожирателями, светило солнце, ты прав, Джонс. Но со временем их становилось все больше и больше. Туман и грозовые облака — родная стихия для врага. Уж я-то знаю. Поверь старому вояке. — Мистер МакКаллен рассмеялся, видимо, готовя очередную порцию шуток. — Дедушка еще молоденький! Из ума не выжил, не бойся. — Любимая поговорка полковника в отставке.

Роджер МакКаллен, в прошлом офицер особого отряда полиции «Цитадель», сохранил оптимизм и чувство юмора даже в самых трудных ситуациях, которые многим казались безвыходными и до сих пор способен отпустить пару-тройку шуточек. Даже сейчас, когда за окном сотого этажа небоскреба уже виднелись оранжево-красные молнии — предвестники скорого появления новых хозяев планеты, а туман поднялся намного выше земли. Туман словно смеялся, открывая взгляду беспечной публике невежд и самохвалов далекие, если не сказать — бесконечные просторы старого города, предназначенные для простых людей, как говорят сами посетители ресторана. Мы видели огни тех бедных кварталов, для которых уличное освещение зачастую являлось самой большой роскошью в жизни. Кварталов невысоких и неудобных, но вполне приемлемых для существования, за неимением лучшего. Разумеется, ни о каком комфорте говорить не приходилось…

— Вот-вот появятся, чертовы красавцы. — Не удержался я, глядя на бесшумные сияния, мелькающие то тут, то там.

— Так и есть. Скоро ану заглянут в гости, подгоняемые голодом и жаждой человеческой смерти. — Мистер МакКаллен вновь тяжело вздохнул, глядя вдаль, при этом невозмутимо попивая «особый чай», как он называл пиво и все алкогольные напитки, делая это, видимо, забавы ради.

— Не горячий? — Съязвил Рэт, едва мистер МакКаллен сделал очередной глоток спиртного.

Полковник состроил недовольную гримасу.

— Не обожгусь. — Ответил он сквозь зубы.

Мистер МакКаллен явно не любил мои шутки, как, впрочем, и все шутки в целом, кроме своих собственных, но я не смог удержаться от соблазна.

Воцарилась многозначительная тишина, и я вновь вернулся к созерцанию предвестников очередного нападения загадочных тварей, о которых нам почти ничего не известно.

Еще немного и погибнут люди. Десятки или сотни сограждан. Никто не знает сколько. Просто растворятся в воздухе, словно этих людей и не было никогда. А счастливчики, сыскавшие милость Фортуны в этот миг, отделаются лишь туманными воспоминаниями.

Точнее нельзя сказать, ведь после контакта с ану еще никому и никогда не удавалось выжить. Как только его белесые щупальца притрагивалась к руке, ноге, голове или любой другой части тела, то человек мгновенно умирал, превращаясь в пепел.

Наверняка «Цитадель» уже стоит на ушах, что, само собой разумеется. Именно они, люди со стальными нервами, днем и ночью стоят на страже спокойствия человечества, бросая вызов полчищам охотников за душами, нападающих на город, словно библейские демоны. «Цитадель» — наша последняя надежда, ставшая твердыней и оплотом последнего прибежища цивилизации. Без них мой родной город давно пал бы, как и сотни других до него.

— Мистер МакКаллен, вы из «Цитадели» в прошлом? — Зачем-то спросил я, прекрасно зная ответ, решив использовать вводный вопрос в качестве разминки.

Шотландец ответил положительным кивком головы, не отрывая взора от цепочки электрических огней, словно зачарованный видом ночного города, раскинувшегося на десятки километров, уходящего за горизонт, то и дело озаряемого таинственным и зловещим мерцающим светом. Но все же думаю, что мистер МакКаллен лишь пытался понять, сколько времени осталось до очередного нападения.

— Скажите, за годы службы, вы не заметили ничего странного в этих ану? — Наконец, набравшись мужества, напрямую спросил я.

— А? — Полковник отвлекся на мгновение, будто недоумевая. — Странного? Да, замечал. Существа из параллельного мира, что пожирают души. Название получили от древнего шумерского бога неба Ану. Уязвимы в момент охоты за нами, причем для всех видов оружия кроме банального пистолета, само собой, но появляются в самый неподходящий момент, и за ними никак не уследить. Эти твари перевоплощаются из энергии в темную материю или что-то вроде того, после чего обретают что-то наподобие тела. Уничтожишь тело и пропадет и сам ану. — По-прежнему не отрывая взора от окна, мистер МакКаллен говорил прописные истины, известные, пожалуй, каждому первокласснику. — Поэтому они и окружены туманной дымкой, пусть ты и не видишь связи, но этот самый туман служит маскировкой, пока ану не проголодается.

Это я знал и без полковника. И про особенности охоты на людей, и про древнюю легенду, согласно которой один из могущественных и древних богов Ану, именуемый у шумеров отцом все богов, нередко враждебный к людям, но при этом будучи царем богов-первопроходцев цивилизации (шумеров). Обычная легенда давно минувших дней, каких тысячи и миллионы, ничего необычного. Что толку в бесполезных детских сказках?

— Нет, я не об этом. За три года работы в полиции мне много раз доводилось сотрудничать с «Цитаделью». — Сотрудничать, конечно, весьма громко сказано, нам не известно почти ничего. — И знаете, что? Пожиратели никогда не нападают дальше определенной линии. Страдают лишь самые бедные районы.

— Да? — Мистер МакКаллен изменился в лице, словно боялся чего-то или кого-то. — Ничего странного. По-моему, наоборот, все логично, как белый день… — Полковник пристально взглянул на меня, аккуратно поглаживая седую бороду. — Сектора красной зоны, если ты имел в виду это, не только самые бедные, но и самые густонаселенные, а где проще «удить рыбу»? Там, где ее пруд пруди. Как известно, старые дома не оснащены дорогостоящей энергетической защитой и обитатели зоны предоставлены сами себе… и «Цитадели», разумеется. — Мистер МакКаллен отвечал с некоторым раздражением в голосе.

Он, откровенно говоря, не жаловал подобных разговоров, избегая все, что напрямую затрагивало былую службу. Однако и этот ответ мне показался на редкость шаблонным, словно заученным заранее, будто стихотворение, произносимое школьником на уроке литературы.

— Хочешь ценный совет? — После некоторой паузы вояка продолжил. — Не мудрствуй. Не ищи черных кошек там, где их нет. Лучше пойдем отсюда. Сейчас объявят эвакуацию. Спустимся заранее. Не хочу толкаться в переполненном лифте с этими слащавыми занудами, от них пахнет духами, будто от женщин. Ты же знаешь, не переношу запахи. И вообще я тут только потому, что ты, Рэт, мне все уши прожужжал про свои небоскребы.

— Вот оно что.

Если шотландец предлагает уйти, значит дело приняло серьезный оборот.

Я покорно повиновался опытному офицеру, который, к тому же являлся другом семьи и не раз помогал нам в трудные времена, и помогает до сих пор, даже когда случилось непоправимое и от семьи остались рожки да ножки. Да и, скажем прямо, трудностей и в былые годы хватало, сыпались одна за одной, как из рога изобилия.

Официант покорно принял счет, стараясь выглядеть спокойным, но все же в его глазах я увидел страх перед нападением. Все знали — пожиратели уже близко. И пусть опасность нам грозила только в теории, но тревога постепенно наполняла зал. Мало-помалу и остальные гости забеспокоились.

Покинув панорамный ресторан, в стенах которого находиться стало уже неуютно, мы быстрым шагом направились к скоростным лифтам, служившим не только средством передвижения, но и эвакуации жителей и гостей небоскреба. Такие лифты оснащались всем необходимым, чтобы обеспечивать работу даже при прямом попадании плазменной ракеты, которыми обычно травили пожирателя. К тому же, лифт — единственный способ спастись, если здание подвергнется нападению. Лестницы слишком узкие, а расстояние слишком большое, чтобы спасаться пешком.

Сигнальные сирены пока молчали, но, признаться честно, мне сделалось немного не по себе. «Неужели, после полугода затишья, незримый враг нанесет удар вновь? Сможем ли мы принять его? Устоим ли на этот раз»? — Прекрасно понимая глупость собственной преждевременной тревоги, я все равно не мог не думать об опасности. Воспоминания прошлого до сих дней пробуждались из глубин сознания всякий раз, когда туман покидал землю, вздымаясь далеко к небу. Да, когда в Далласе пасмурно и нет тумана — жди беды.

Глупо бояться врага сейчас. Человек сумел остановить собственное истребление, пусть и балансируя на краю смерти. Но, сколько лет прошло с той поры, когда «Цитадель» восстановила баланс сил, а нас все еще слишком мало, чтобы отвоевать обратно утраченные земли и вернуть свое законное право именоваться хозяевами мира.

Мистер МакКаллен оказался прав. Едва прозрачные двери кабинки лифта закрылись, и машина устремилась вниз, как на потолке зажегся красный индикатор, и робот-диктор мертвым электронным голосом отчетливо объявил: «Уважаемые жители и гости башни Селена-3. В радиусе десяти километров обнаружены ану. Точное число не известно. Это не учебная тревога. Немедленно пройдите в убежище. Сохраняйте спокойствие».

— Началось. — Грустно констатировал я.

— Да. Хорошо, что успели. Сейчас поднимется переполох. Сохраняйте спокойствие. — С грацией театрального актера, пропищал он тоненьким голоском, а затем выправился и произнес уже серьезным тоном. — Легко сказать. Ты только посмотри на этих дамочек и их напыщенных почитателей. Не думаю, что хоть один из них способен понести свою обожаемую даму на руках, а на каблуках далеко не убежишь. — Пока скоростной лифт мчался вниз, шотландец достал из внутреннего кармана слегка потертой кожаной куртки флягу, которая была всегда при нем, и угостился виски. — Не желаешь, Рэт? — Мистер МакКаллен обратился ко мне.

На лице полковника прослеживалась еле заметная улыбка. Нет, он вовсе не хотел обидеть меня, предлагая выпить, зная, что кроме пива я ничего не пью, даже вино или шампанское. Скорее он думал о перепуганных женщинах на каблуках, чьи лица, наверняка искривились от немого ужаса, и его это немало забавляло. Будучи человеком, который прошел огонь и воду, он всегда презирал так называемое «высшее общество», которое боялось собственной тени и частенько подшучивал над ними.

— Нет, спасибо. Не люблю крепкие напитки. Виски, коньяк, джин: все это не мое.

— Как хочешь. — Полковник пожал плечами. — Все равно мы с тобой застряли в этом чертовом здании часа на два. Пока тревогу не отменят, из убежища нам не выйти.

— Минимум два, а то и больше. — Я тяжело вздохнул.

Дверь лифта мягко открылась и выпустила нас прямо в одно из своих укрытий под небоскребом. Это был просторный зал, больше напоминающий кинотеатр, в котором уже заняли свои места обитатели нижних этажей и те, кто по воле случая оказались неподалеку.

Для комфорта посетителей, в каждом зале имелся большой экран и кафетерий, как в настоящем кинотеатре. «Интересно, какую картину покажут сегодня? Не откажусь от веселого фильма, грусти и печали с головой хватает и в реальной жизни». — Проплыло в голове.

Кинозалы, назовем их так, располагались один над другим. Самый безопасный — нижний, предназначался для персон из элиты общества, точнее тех, кто считал себя таковым (пожиратели атаковали сверху). Нам — же, как скромным гостям небоскреба, достался верхний ярус, считавшийся самым опасным лишь условно, хотя ни разу еще ану не атаковали его, ровно, как и не появлялись в зоне небоскребов или около нее. Повода для волнения не оставалось — статистика, как говорится, вещь упрямая, но попробуй это докажи изнеженным дамам и их кавалерам, которые позабыли, или не знали вовсе, что существуют предметы тяжелее кейса и авторучки, и боялись собственной тени. Что уж говорить о нападениях энергетических монстров, сопоставимых с библейскими демонами из преисподней.

Как же происходили набеги призрачных охотников? Раз за разом, словно по накатанному сценарию, страдал, в основном, бедный город. Это был так называемый красный сектор, иногда — желтый и никогда зеленый или зона небоскребов, в которой нас и застало нападение.

Ах, да. Чуть не забыл. Весь город поделен на четыре особых экономических района — так называемые зоны: Ядро, зеленая, желтая и, наконец, красная, то есть периферия (позвольте мне иногда называть их секторами, привычка полицейского). Так, скажем, зеленый — на границе с Небесным городом или Ядром (комплексом сверхвысоких небоскребов), служил домом для среднего класса — мелких бизнесменов, юристов, дипломированных специалистов, чиновников, одним словом — всех тех, кто мог позволить себе безопасное жилье, но не имел достаточно денег для покупки весьма дорогостоящих апартаментов внутри самого небоскреба, там, за высокой стеной, отделяющей Ядро от остального города.

На моей памяти, зеленый сектор не подвергался налетам ану. Башни-свечи в зеленом секторе, этажей по тридцать, примыкали к сверхвысоким зданиям Ядра, сотканным из стекла, бетона и металла. Кстати, многие из зазнавшихся присутствующих здесь дам со своими кавалерами обитали именно в зеленом секторе, появляясь в Небесном городе, желая лишь покрасоваться красивыми нарядами и вкусить «райской жизни» самого престижного района (просто выделиться среди соседей и знакомых).

Справедливости ради, можно принять и нас с мистером МакКалленом за одних из тех, кто пришел в Небесный город с целью потешить свое самолюбие, но я уже изложил настоящие мотивы.

В желтом секторе обитали бедняки, время от времени расплачиваясь своими жизнями за жадность властей: одно общее энергетическое убежище против пожирателей на несколько кварталов, где места хватало далеко не всем. К тому же, бежать до него — дело весьма непривлекательное, особенно когда начинается паника и давка. Жилье здесь стоило заметно дешевле, но и риск стать жертвой пожирателей или попасть под ноги толпе, обезумевшей от страха, куда реальнее.

И, наконец, пресловутый для полиции красный сектор — город нищих и бродяг. Ни тебе убежищ, ни тебе закона, ни порядка, ни, даже власти, попросту говоря. Убогие каменные панельные истуканы, утопали в горах мусора и источали зловоние. Это пристанище для низшей касты, как бы сказал мистер МакКаллен. Даже полиция порой опасается посещать красные трущобы. Сколько там полегло наших коллег, и не сосчитать.

В общем, один большой приют для обездоленных. Что ни говори, в этом наши взгляды с полковником разнились. Он привык делить мир на черное и белое, на касты и ранги. Для меня же все люди делились на плохих и хороших, и не важно, сколько баксов есть у тебя в кошельке. К сожалению, я в меньшинстве и умами людей правят деньги и золото.

Но даже золото, порой, не способно остановить смерть. Не помогут ни доллары, ни украшения с бриллиантами. Порог жизни пересекают все и ничего хорошего в смерти нет, особенно, когда твой враг — даже не человек. Пожирателю не посмотришь в глаза, он всего лишь губительный туман, несущий погибель.

«Чую, как бело-синее, сияющее и клубящееся, подобно тяжелому дыму в замедленной съемке, облако тянулось с небес, окутывая дом за домом, квартал за кварталом, обвевая постройки своими путами, будто удав, сжимающий шею жертвы; звуки медленно растворяются, и совсем скоро гробовая тишина окутывает целый район». — Думалось мне.

Кажется, будто все вокруг замерло… Один ужас в глазах людей, только он все еще напоминает о течении времени… И нигде не будет спасения, они чувствуют нашу энергию. Их невозможно обмануть, невозможно спрятаться ни в подвале, ни в темном чулане. Где бы ты ни был — смерть придет за тобой. Есть только одно спасение — бежать, выбраться из тумана раньше появления самого всадника Апокалипсиса, но, как правило, это редко кому удается. Ану быстр и беспощаден, и только тем, кто окажется у края белесой завесы, дан шанс, остальные — обречены.

«Сколько погибнет сегодня, пока мы укрываемся за энергетическим щитом убежища? Один? Десять? Сто? Сколько судеб будет разрушено, и когда же мы сможем уже дать решительный отпор врагу, перейдя в наступление? Неужели это все, на что мы способны? Лишь огрызаться, в ответ на агрессию» — Меня потянуло на размышления.

— Посмотри на них. — На лице мистера МакКаллена проступило отвращение. — И этот сброд я защищал, служа в «Цитадели»?

— Но ведь в городе есть и хорошие люди. — Немного опешил я.

— Знаю. Это и удерживало меня все годы службы. Но… — Полковник сделал многозначительную паузу, посмотрев на меня, а затем печально улыбнулся. — Хороших людей слишком мало, Рэт. Помни это, не только мир почти пал. Изменились люди. Мораль, честь, уважение. Все это почти забыто, посмотри на эти лица. Думаешь, им знакомы эти слова? Сомневаюсь.

Действительно, в отличие от нас, людям, что собрались вокруг, похоже, не было дела до тех, кто остался снаружи. Они веселились, оказавшись в безопасности, и первоначальный страх смерти отступил. Одни смотрели кино, другие слушали музыку, третьи общались на посторонние темы… Вот она — современная интеллигенция, если так, конечно же, можно сказать. Они не истинная элита, и уж тем более не те, кто правят нами, чьи имена и лица останутся навсегда сокрыты за стенами башни Мардук, но и не бедняки желтой или красной зоны, ясное дело…

Они, по сути, все тот же средний класс, которому посчастливилось заработать денег немного больше остальных и приобрети жилье в самом безопасном секторе — районе небоскребов.

Настоящая же элита обитает в высоких пентхаусах с личными лифтами и персональной охраной. Миллиардеры сейчас вели свою тайную жизнь в особом убежище для избранных. Оно как раз под нами, как уже можно было догадаться.

Так называемый сектор «А» — вершина любого небоскреба, предназначенная для привилегированного сословия. Вот — настоящая элита, их не встретишь вместе с простыми смертными, они настолько горды, что, увы, не станут и разговаривать с теми, кто ниже их, только потому, что мы бедны и не можем позволить себе слишком многого… Среди мультимиллиардеров — оказались и всем известные старожилы — Ротшильды, Рокфеллеры и многие другие лидеры корпораций, существовавших с солнечных времен, и молодые акулы бизнеса — Уайльды, Имсеи, Моррисоны.

Самый же высокий небоскреб предназначен только для тех, как я уже упомянул, чьи имена мы никогда не узнаем. Поговаривают, что его нижние этажи пустуют, а с вершины башни видно солнце. Но, скорее всего — это только красивая легенда. Ведь, никто и никогда, не был там, откуда кому-то из нас знать правду.

Это полностью закрытое общество со своей прислугой, эдакий своеобразный город в городе. Мы никогда не узнаем всех тайн башни Мардук — башни «сына чистого неба» в переводе с древнего языка шумеров.

Тут меня опять понесло в размышления, как нередко случалось в подобные часы нападений, о чем я предпочитал помалкивать по понятным причинам — полицейскому не положено задавать лишних вопросов. Я начал вспоминать теологию.

«Мардук — верховный бог шумеров, Ану — тоже. Откуда взялась такая тяга к древней мифологии давно исчезнувшего народа, погубленного собственной алчностью и безрассудством, раздираемого внутренними противоречиями? Надеюсь, все же мы выстоим. Пусть наш мир мало отличается от древности, если не считать научного прогресса, который, как оказалось, не помешал ану завоевать почти все земли и только чудо позволило сохраниться Далласу и паре других городов. Ану прошли по планете, как нож, сквозь масло, оставляя после себя только пустынные каменные джунгли. И все богатства оставались нетронутыми, когда хозяева обращались в прах. Все пошло псу под хвост». — Заключил я.

В нынешнем мире, безусловно, немного иначе воспринимается богатство. Статус в обществе ныне определяется этажом твоего жилища. Твое положение, в полной мере зависит от количества метров от пола до земли, чем выше — тем лучше. Роскошный транспорт, загородные резиденции — это осталось в прошлом. В век нашествия ану человечество все же изменилось.

Изменилась сама жизнь. Постоянные нападения пожирателей сделали людей мнительными, пугливыми, эгоистичными. Даже в убежище, в полной безопасности, в глазах людей сквозь улыбки и смех, то и дело проступал животный страх смерти. Вся палитра негативных человеческих качеств и пороков словно расцвела, проснулась от долгого сна. Или мир всегда был таким?

— Рэт? — Неожиданно обратился мистер МакКаллен, бесцеремонно прервав мои размышления о смысле бытия.

— А? — Я словно очнулся, вернувшись с облаков на землю.

— Лицо попроще — молоко прокиснет. — Ухмыльнулся он.

— Молоко? Ненавижу молоко. — Недоумевал я, пытаясь связать, на первый взгляд, несовместимые понятия. — Что это значит?

Полковник часто пользовался непонятными фразами, смысл которых, видимо, был известен только ему одному.

— Так говорят русские, когда кто-то состроит такую недовольную физиономию, как у тебя сейчас.

Это был сарказм.

— А? Русские? — Сперва я не поверил своим ушам, позабыв о возрасте полковника, ведь, все же, прошу заметить, но всего одно преимущество новой жизни у нас все-таки есть.

Выпустив пожирателей, ученые одновременно нашли некий скрытый источник, способный продлевать жизнь человека в несколько раз. Конечно, печально заплатить подобную цену миллиардами смертей и потерять почти весь мир, но это лучше, чем оставить смерть тех же невинных миллиардов напрасной, согласитесь. Но все равно, от одной только мысли, что мы живем, буквально, на костях погибших, мне сделалось не по себе.

— Да. — Мистер МакКаллен заговорил вновь, после некоторой паузы, не давая мне развить в полной мере свои мысли о жизни и смерти, о смысле бытия и о многих других вещах, касающихся мироздания. — Я много времени прожил в России, и не сосчитать уж. Волшебная страна. Жаль, что от нее почти ничего не осталось, когда я покидал ее последним самолетом. Чертовы ану стерли все население всего за несколько дней, почти никому не удалось спастись. — Мистер МакКаллен тяжело вздохнул.

А я представил, как облако тянулось от Москвы к аэродрому Пулково, пока самолеты один за другим в спешке покидали его с теми немногими счастливчиками, которым удалось бежать из погибающей страны. Мистер МакКаллен часто упоминал его в рассказах, так что я запомнил название.

Китай, Индия и Россия пострадали первыми. Годом позже, поглотив всю Евразию, пожиратели пришли и к нам, разрушая привычный жизненный уклад и сметая все на пути, сжимая кольцо окружения. Канада, Мексика, Соединенные Штаты.

— Но ведь и от Америки тоже — одни рожки да ножки, верно же, полковник? Ведь в мире известном нам, проживает всего-то не более ста миллионов, если я не ошибаюсь.

— Куда меньше… — Грустно произнес седовласый старик.

Вскоре, вслед за появлением пожирателей, мир окутала непроглядная пустота. Уцелели немногие. После неожиданного вторжения, те немногие выжившие сумели создать щит человечества, именуемый «Цитаделью» и опоясывающий единственные не разоренные города: Финикс, Сан-Антонио и родной Даллас. Так мало, уцелели всего-навсего три города, добраться из одного в другой можно только при помощи подземного сверхскоростного транспорта — огромного электромагнитного поезда. Наземное сообщение и самолеты теперь недоступны. Они — легкая мишень для пожирателей, одним словом. Появись смертоносное облако на пути движения поезда и тот не успеет свернуть. Самолет? Ни один радар не отличит обычный туман от пожирателя, а туман теперь — повсюду. Странно, да? Мы научились ловить их на земле, но небо до сей поры недоступно. Поэтому, пока полеты невозможны, и мы даже не можем связаться со столицей США, может быть там тоже есть жизнь.

Что происходит в других уголках многострадальной планеты — до сих пор точно не известно. Высказываются некоторые предположения, якобы могли уцелеть жители всех мегаполисов, где есть метрополитен, но скорее всего — они погибли без света, еды и должной медицинской помощи. Или просто пали под ударами пожирателей, не в силах вовремя запустить электрогенераторы и активировать защиту, которая в то смутное время только-только была изобретена. Так или иначе, но никто не знает — где еще могла сохраниться человеческая жизнь. Мы пытались прорыть подземный ход к Вашингтону, но проект «Линкольн» давно свернули — как говорили нам, не хватило денег и места под сброс камня. Требовалось возводить дорогостоящие сверхновые башни, защитные бункеры и системы обнаружения пришельцев. Вполне логично со стороны властей — сохранить то, что имелось. Ведь человечество стояло на краю пропасти…

Даже сейчас мы недалеко ушли от ее края, лишь играемся со смертью, опасно балансируя на краю жизни и полной погибели.

Пожиратели не дают нам покоя. Иначе почему мы прячемся, зачем нужна «Цитадель»? Почему погибают люди и почему нельзя защитить весь город одним барьером? Одни вопросы. И ни одного ответа.

И кто такие наши враги — кто, черт побери, эти ану?

— Говорю — же, молоко скиснет. — Вновь прервал моего внутреннего философа бесцеремонный мистер МакКаллен.

— Как думаете? Над океаном тоже вечный туман? — Неожиданно даже для самого себя выпалил вопрос, не имевший ничего общего с моими мыслями.

Суша, как предполагают ученые, и по сей день покрыта густым туманом. Также, считается, что погибли все млекопитающие, птицы и рептилии, если не вся наземная фауна. Обитатели морских глубин, по всей видимости, тоже не выжили. Пожиратели не оставят шанса даже таракану. Монстры.

— Не знаю, Рэт. Никто не знает. — Ответ вполне ожидаемый. — Если океан вообще существует в том виде, в котором его помним мы. Прекрасный. Лазурный. Безбрежный. — Мистера МакКаллена понесло. — Теплый и ласковый летом, суровый и леденящий зимой. Как же я скучаю по океану.

— Уважаемые жители Далласа! Спецподразделение полиции «Цитадель» информирует. Угроза ану ликвидирована. — Проговорил монотонный, немного неестественный женский голос автоматической системы оповещения, спасая меня от словесных мемуаров полковника.

— Все, с незваным гостем покончено. — Обрадовался я.

— Семнадцать минут. Оперативно, однако. — Мистер МакКаллен несколько недоверчиво поглядел на часы, как бы сомневаясь в правдивости электронного табло, показывающего дату и время на одной из стен убежища.

— Признаюсь, удивлен. — Ответил я. — Надеюсь, никто не пострадал.

— Возможно и так, но сильно сомневаюсь. Подозреваю, это был одиночка. И его быстро поймали и обезвредили. — То есть уничтожили. — Но, наверняка он успел поживиться перед смертью. — Полковник говорил, словно о корме для домашних питомцев, а не о живых людях, что немного раздосадовало меня, но я решил не показывать виду и не ввязываться в полемику.

— Одиночка? Мне думалось, пожиратели — стайные охотники.

— Да. Так и есть, чаще всего. Но помни, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Читал Шекспира? Ты ведь сотрудничал с «Цитаделью» много раз и до сих пор не знал об этом факте? — По его лицу пробежала робкая, еле заметная улыбка, будто только что он официально открыл Америку. Тоже мне Христофор Колумб нашелся на мою голову.

— Нет. На то не было необходимости. За время службы я не встречал одиночек. — Не сказали и не сказали, невелика потеря, к тому же какой прок мне от ненужных знаний? Я — всего лишь обычный полицейский. Мое дело маленькое — патрулировать Даллас и поддерживать повседневное спокойствие горожан.

— Странно. Могли бы и сказать. Это не закрытая информация ведь. — Пожав плечами, мистер МакКаллен недоверчиво улыбнулся. — Хотя, они всегда славились скрытностью. Очень осторожные ребята.

— Что правда, то правда. — Пожал плечами в ответ.

«Цитадель» — это вам не дешевое телевизионное ток-шоу. Офицеры особого отряда порой слишком рьяно охраняют не только закрытую для чужих ушей информацию, но и официально открытую, предпочитая вообще не болтать лишнего, от греха подальше.

Кто знает, какие секреты хранятся за высокими стенами ограды, отделяющей оплот безопасности города от любопытства непосвященных. Любопытство, как известно, не доводит до добра, тем более, в наш темный век.

— Как насчет продолжения банкета? Еще по одной? — Мистер МакКаллен, конечно, отличался пристрастием к пиву, но я и не знал, что настолько сильно — даже готов рисковать здоровьем.

«Смешивать пиво и виски — плохая затея, увы, однажды уже испытал на собственной шкуре, но больше не хочу». — Подумал я.

Действительно — ужасные ощущения. Голова раскалывается на части, нестерпимо кружится, будто весь мир ходит ходуном. Руки трясутся, словно у старика с диагнозом болезни Паркинсона. Кожа бледная, как у призрака из старинного черно-белого кинофильма. Неприятное состояние, если не сказать более правдиво — отвратительное.

— Нет, благодарю, спасибо за приглашение. — Я не враг собственному здоровью. — Что-то настроение пропало. В моем возрасте злоупотреблять спиртным — не совсем хорошо, понимаете, еще все впереди. Пожалуй, я пойду. Тем более, у меня есть кое-какие незаконченные дела. Да и вам после виски лучше воздержаться.

Пришлось пойти на обман. На самом деле мне просто хотелось прогуляться по городу в гордом одиночестве, пока туман вновь не окутал Даллас без остатка. Нечастое это явление, к счастью, если учитывать, какую цену платит человечество (вернее — остатки такового) за несколько часов обычной пасмурной погоды. И пускай солнце все еще скрыто свинцовыми тучами — это лучше, чем пробираться сквозь вечную молочную пелену.

— Хочешь сказать, голова будет болеть? — Мистер МакКаллен поправил покосившийся пиджак. — Не думаю, нет… — И, словно укоряя меня в нежелании составить ему компанию, добавил. — В общем, как пожелаешь. А я продолжу. — Полковник усмехнулся, показывая, что у меня ещё молоко на губах не обсохло.

— Как знаете, полковник. Буду рад встретиться с вами вновь. — Произнес на прощание.

— И я. На пенсии много свободного времени. Заходи в гости. — Произнес он, по привычке, пожимая руку с силой двадцатилетнего атлета.

«И как только старику удается быть в форме?» — Удивился я.

Мистер МакКаллен отправился восвояси (обратно в ресторан или на смотровую площадку), а я оказался среди широких улиц возле центральной автодороги, затем повернул направо, в сторону станции Мардук нового муниципального метро. Вскоре, покинув Небесный город, я проследовал через контрольный пункт перед воротами защитной стены и, через пару кварталов, оказался рядом со своим домом, расположенным в зеленом секторе, неподалеку от самих ворот.

Не обращая внимания на невообразимые толпы, снующие во все стороны, будто муравьи перед дождем, я наслаждался погодой вопреки городскому шуму и уличной кутерьме. Воздух сегодня стоял необычайно легкий и ужасно не хотелось запираться в тесной квартире, так что я решил прогуляться по зеленому сектору, примыкающему к моим любимым небоскребам центрального городского ядра.

Небесный город, как еще называют ядро — небольшое пространство земли, состоящее из пары десятков башен и миниатюрного парка. Места под парки, скверы и аллеи в центре города просто не осталось, и обитатели довольствовались тем, что имели. Впрочем, внутри каждой башни можно было найти оранжереи, так что любителям зелени не приходилось покидать пределы здания.

Отделенный от остального города пропускными воротами, стеной и строительной площадкой для новых гигантов, возводимых по мере увеличения числа состоятельного населения центральный сектор был мечтой едва ли не для каждого гражданина мегаполиса.

Я тоже не отказался бы от приобретения недвижимости в ядре, но и на свою квартиру не жаловался. Мой дом расположен в пятнадцати минутах пешей ходьбы от Ядра — он почти на границе двух зон, в элитном районе «Джордж Вашингтон 3». Зеленая зона — некое колечко вокруг центрального ядра. Километра так три в диаметре. Сразу за ним начиналась желтая зона, прямо безо всяких стен или разграничительных линий. Кое-где между зонами, правда, пролегал небольшой лесопарк.

Зеленая зона всюду пестрила вывесками, витринами и огнями всевозможных магазинчиков, пекарен, кафе, ресторанов, салонов красоты, бутиков и прочих заведений. Обитатели зоны могли позволить себе тратить деньги в свое удовольствие и торговых бизнес тут процветал, несмотря на огромную конкуренцию.

Мимо меня как раз проходили две подруги с фирменными коробочками в руках. Они явно двигались из какого-нибудь дорогого бутика в сторону парковки. Выглядели они, как те разукрашенные куколки из ресторана.

— Элли, я так напугалась, что чуть не выронила сумочку. Нас же могли убить! — Девушки явно обсуждали недавнее нападение.

— И не говори, какой ужас, так страшно! — Ответила другая.

Девушки, кажется, не замечали никого вокруг и одна из них едва не зацепила меня одной из коробок. Пришлось спешно принять влево и уступить дорогу.

— Вот и ходи по магазинам! — Недовольно фыркнула первая особа.

Очутившись в желтой зоне, я ощутил резко поменявшийся в худшую сторону колорит. Аккуратные высотки, огороженные высоким заборчиком, дворики с камерами наблюдения, консьержами и системой охраны, и самое главное — подвалами-убежищами, оснащенными энергетическими барьерами на случай нападения ану, остались позади.

Конечно, это далеко не трущобы, нет. Но статус резко менялся. На дорогах кое-где уже появлялся мусор, а на клумбах не росли цветы, а детские площадки представляли собой жалкое зрелище — старые, проржавевшие, покосившиеся от времени. И сами жители не казались уж особо радостными, и я понимаю, почему. Магазинов тут было поменьше и сами они выглядели гораздо скромнее. Ни тебе огней, ни роскошных витрин. Все скромно. «Как будто попал в другой мир». — Я и сам не понимал, зачем мне идти дальше, ведь можно было вернуться и погулять по зеленой зоне. Наверное, мне хотелось вспомнить детство, проведенное здесь.

От желтой зоны до красной — тоже несколько километров, но я, почему-то, не повернул назад, к дому, ведь путь и без того предстоял не близкий. Размышления затянули меня и, не заметив, как перемахнул и второе городское кольцо, из которого сам был родом, очутился в ничем не примечательном месте, откуда все и началось.

Я пришел в себя, наконец, смекнув, что забрел в дальние дебри, только очутившись в одном из двух парков, примыкавших к Сингапуру. Так в неформальном общении именовался квартал потомков трудовых мигрантов, в основном — китайцев или корейцев. Сотни панельных домишек, тесно прижатых друг к другу, и узких улочек между ними. Как отзывался мистер МакКаллен, это был местный Коулун (район Гонконга — самые густонаселенные трущобы в мире, из всех известных; существовали в Китае времен ХХ века) или оранжевая зона, как еще именовали его полиции, тоже неофициально, кстати. Внутри с легкостью можно было заблудиться чужаку, да и находиться там весьма небезопасно, но, в отличие от красной зоны, для обитателей лабиринта доступны многие блага современной цивилизации. Эта переходная область славилась наличием множества неквалифицированных рабочих — тех, кто поддерживал чистоту и порядок в городе. А город платил им, пусть и немного. А по ночам рабочие промышляли контрабандой и приторговывали наркотиками.

Итак, через часок-другой прогулки, оказавшись в одном из парков, примыкающих к пресловутому Сингапуру, я опомнился и остановился. «Вот занесло. Пора возвращаться назад». — Дальше идти было бессмысленно, за лабиринтом начиналась красная зона, в которой проживало более половины всего населения города, если не больше. Это последнее место из всего Далласа, где хотелось бы оказаться.

Кстати, попасть в красную зону можно было только одним способом — пройдя через Сингапур. Больше пути не было — стена. Высокая и неприступная.

Говоря о Сингапуре, где находились единственные ворота, у которых иногда, во время нашествия пожирателей случаются страшные давки, когда обезумевшая толпа из красного сектора устремляется в желтый через единственный проход к спасению.

Да, те, кто обитал за стеной, могли считать себя изгоями и вполне обосновано. Их чаще всего убивали пожиратели, но власти никогда не пытались организовать в красной зоне хоть какую-то защиту. Словно этих людей и не существовало. Городской мусор в глазах властей — иного объяснения у меня не было.

Этот факт мне и казался странным, собственно говоря. Почему город жертвует своими же гражданами, ведь нас и так почти истребили. Но, я как всегда списал все на социальное неравенство, существовавшее в обществе с незапамятных времен.

Между тем, туман мало-помалу вновь опускался на землю. «Уже вечереет — шесть часов». Несмотря на самый разгар лета, темнело очень рано. «И день больше похож на вечер, и ночь наступает рано. Пойду я домой лучше. Дай волю ногам, и они занесут тебя куда угодно, хоть в Небесный город, хоть в Сингапур».

Я уже было развернулся, намереваясь покинуть безлюдный парк и бодрыми шагами отправиться восвояси, поближе к уютному дому, как, случайно, боковым зрением заметил чей-то силуэт среди рослых многолетних деревьев, издававших еле заметный шелест зеленой листвы, покачивающейся на ветру.

Более того, я чувствовал на себе его взгляд. Кто же он и что ему надо?

Воришка? Очередной мальчик-попрошайка? Нет, великоват для мальчика. Может мое воображение просто разыгралось? Уверив себя в этом, я было пошел дальше, но нет, мне не показалось. Заметив меня, силуэт вышел из тени — не похоже на поведение преступника. Передо мной оказался отнюдь не попрошайка. Это была высокая стройная девушка примерно моих лет. Но состояние у нее было потрепанным даже по меркам красной зоны. Она была явно чем-то напугана до полусмерти, заплаканные глаза на исхудавшем лице лихорадочно блестели. Спутанные волосы тяжело развевались на ветру.

— Простите, пожалуйста! Как попасть в сектор 23? — Спросила она тихим, робким, слегка дрожащим голосом. — Кажется, я заблудилась. — Девушка едва сдерживала слезы, а ее подбородок дрожал, выдавая печальные эмоции.

«Сектор 23? Не припомню такого». — В Далласе был один сектор Небесного города, и по три сектора на каждую из цветовых зон плюс одна зона — Сингапур и еще одна — «Цитадель» — святая святых спецслужб и оплот человечества по борьбе с незваными монстрами ану. Итого — 12 секторов (сами жители зачастую путали понятия «зона» и «сектор», я тоже частенько мог назвать зону сектором и наоборот). Ах, да, чуть не забыл. Башня Мардук, запретная для всех, уж не знаю, куда отнести ее. Уж не оттуда ли она родом?

По спине невольно пробежали мурашки. Нет, не от страха, наверное, от удивления, сам не знаю.

— Простите, но… — Едва начал я, как незнакомка потеряла сознание и шлепнулась бы на землю, не успей подхватить ее, а уж быстроты реакции мне не занимать.

«Ничего себе прогулочка выдалась. Кто она такая? Как тут оказалась? Она не похожа на беглянку из башни, скорее на обитателя красной зоны, или, максимум, оранжевой. Тем не менее, что-то подсказывало мне, это не так. Порванная юбка, грязная рубаха… Прислуга клана Мардук? Смешно. Нет. Точно нет». — Я терялся в догадках.

— Простите. — Девушка через мгновение пришла в себя. — В глазах потемнело. Я в порядке.

На самом деле все было далеко не так, незнакомка тяжело дышала, словно убегала от погони и едва могла стоять на ногах, на лбу проступил холодный пот.

— Я вижу. — Улыбнулся, не выпуская незадачливую собеседницу из объятий. — Вы на ногах еле стоите. Вызвать доктора? — Во мне, неожиданно, проснулся джентльмен. Как же я мог оставить даму в беде?

— Нет, спасибо. Не надо врача. Только не его. — Бормотала она, словно опасаясь чего-то.

— Хорошо-хорошо! Не надо — так не надо. Главное — не волнуйтесь.

Казалось, девушка боялась любого шороха, звука, даже ветра, одним словом — всего, даже меня, ведь я не сделал ничего плохого.

— Не надо, я в порядке. Правда! — Попытка убедить меня в этом, не внушала доверия, что же я, совсем наивный младенец?

Я усадил незнакомку на первую попавшуюся чистую, не загаженную голубями лавочку, вопреки собственному желанию поскорее оказаться в зеленой зоне до наступления темноты. Я просто не имел никакого морального права оставлять девушку одну в этом не самом приятном месте. Мало ли, попадется очередной вор, наркоман или просто извращенец, каких тут пруд пруди. Места тут не сахар. Ладно бы Небесный город: полиция, камеры на каждом шагу, и то, не посмел бы. Мужчина я или нет, коль смогу пройти мимо и оставить человека в беде? Меня так воспитали. Да, признаюсь, мне не очень хотелось неприятностей, а скорее наоборот, покоя. «Поскорее бы это вечернее приключение закончилось». — Невольно подумалось мне.

— Вы откуда? — Спросил я.

— Из сектора 23. — Повторила незнакомка название места, несуществующего в Далласе.

— Сектора 23? Но в городе нет такого. Вы точно не перепутали? И, вы точно из Далласа? — Вопросительно посмотрел на незнакомку.

Возможно, девушка оказалась в городе по ошибке, прибыв на подземном междугороднем поезде, скажем из Финикса. За свою жизнь, я ни разу не покидал пределов Далласа и не интересовался делением на районы, сектора, зоны, или как еще их там называют, других городов. Я даже не знаю, что творится за пределами нашей обители и чем дышат соседи.

— Не помню. Я больше ничего не помню. — Вдруг, по щекам незнакомки градом полились слезы. — Больше ничего не помню. Совсем-совсем. Ничего не помню. — Повторяла она, судорожно рыдая, будто ее недавно сильно напугали до полусмерти.

«Да-а, вот это поворот. Амнезия? Ну и что же делать? К врачу не хочет. Твердит про какой-то несуществующий сектор. Странно это все…».

— Тише, не плачьте. Я помогу. Вы имя-то свое помните? — Найти адрес не составит труда. Со мной всегда портативный планшет полиции, так на всякий случай. В нем есть база данных жителей всех трех городов, уцелевших после нападения пожирателей и последующей бойни, стершей с лица Земли почти весь мир.

— Да. Помню. — Словно опасаясь чего-то или кого-то, чуть слышно, почти шепотом, произнесла она. — Элизабет…

— А фамилия? — На всякий случай, по привычке выпалил я, а может и правильно — наводящий вопрос пробудит память, как вышло с именем? Следовало ли надеяться? Но, попробовать стоило.

— Не помню. — Второй раз не вышло, к сожалению.

«Что ж, я путался. Ну-с, кажется, я влип. В Далласе проживают сотни девушек с таким именем. Что говорить про Финикс и Сан-Антонио. Не пойдет. Стоп, погодите-ка»

— Позвольте ваш пальчик. Найду по отпечаткам. Поднесите его к этому желтому квадратику. Мы найдем ваш дом, не волнуйтесь.

«Какой же я все-таки находчивый, просто молодец»! — Подумалось мне. — «Скоро буду дома».

Девушка повиновалась, хоть и недоверчиво, с опаской, но выполнила мою просьбу. Еще мгновение и… Ничего. Пусто. Дырка от бублика.

«Что? Не может быть! Это ошибка!» — На экране полицейского коммуникатора мгновенно высветилась красная надпись: «Данных не обнаружено». Вот тебе и находчивый, и молодец.

— Нет данных? — Произнес вслух, как можно более спокойно. — Да быть такого не может. Наверное, системная ошибка. Сервер перегружен или что-то еще. Проблемы с интернетом, все возможно. Вообще удивительно, как тут вообще есть сигнал сети. — В любом случае, не оставлять же ее одну. — Пойдемте, переночуете у меня, а там видно будет. Хорошо?

На самом деле, в Далласе Интернет и мобильный коммуникатор (телефон, электронная почта) оставались на связи всегда и везде. И, вся база хранится непосредственно внутри встроенной памяти коммуникатора и подключение к Интернету не требуется. К тому же, новая полицейская операционная система исключает возможность ошибки практически полностью. Шанс сбоя один на десять миллиардов. Надеюсь, это именно такой случай.

Элизабет молчаливо кивнула головой в знак согласия на мое предложение, утирая недавние слезы. Мы отправились в путь, который, надо сказать, выдался и без того утомительным. И зачем мне понадобилось идти в такую даль? Ну да ладно тебе ворчать, как пенсионер, попроси еще костюмчик поносить у мистера МакКаллена. Ты помог человеку, сделал доброе дело. Возможно, она просто перепугалась, спасаясь от погони, находится в шоке и завтра придет в себя — в Сингапуре полно всяких извращенцев, задир и просто редкостных придурков. Но мне не давало покоя только одно — почему сверхточный коммуникатор выдал ошибку?

Элизабет поначалу шла молча, будто под гипнозом, что походило на шок. «Похоже на стресс». — Успокаивал себя. Нет, она не беглянка (даже преступники числились в базе данных). К тому же, видимо, сказывалась усталость. Взяв девушку под руку, опасаясь обморока и первым завел разговор, чтобы отвлечь от плохих мыслей.

— Мой дом расположен в зеленой зоне. — Старался говорить, ведя внезапно свалившуюся на голову девушку. Молчание — не лучший способ поскорее вернуть даме спокойствие. — Он почти у границ Небесного города. Из окон видно множество небоскребов, вы такое видели когда-нибудь? — Все дело в том, что из-за дефицита земли все постройки желтого и красного секторов располагаются как можно ближе друг к другу. (это хоть и не Сингапур, но и не центральный парк, пусть и тот довольно маленький, и в нем всегда многолюдно, конечно же) и закрывают вид на центральное ядро.

Да и туман не располагал к панорамным видам. Только перед нападениями ану он ненадолго рассеивался, то тут уже не до любования городскими пейзажами — успеть бы спастись.

— В зеленой? Небоскребы? Что это? — Девушка явно не понимал смысла услышанного, что меня удивило еще больше.

— Ах да. Вы же почти ничего не помните, простите. Сейчас же исправлю досадную оплошность и расскажу вам про город.

По пути домой, мне пришлось немного поработать гидом-любителем, рассказывая Элизабет о Далласе, всех его плюсах и минусах (последних было намного больше, но я предпочел сосредоточиться на хорошем), о новых технологиях в науке и медицине. Элизабет, казалось, нравилось говорить о городе, узнавать его и удивляться ему. Кажется, девушке становилось лучше. Она оживилась, ее голос стал более спокойным.

— Скажите, а вы помните, как попали в тот злополучный парк? Ведь там небезопасно. Нехорошо хрупкой девушке одной появляться неподалеку от Сингапура, тем более вечером. — Более того, приближаться к нему даже на пушечный выстрел. А если честно — лучше вообще оставаться дома и не высовываться без сопровождения крепкого и рослого мужчины.

«Хм. А что? Все же в полиции нас весьма неплохо обучают, чем я не защитник». — Мельком проскользнуло в голове. — «О да, просто мачо, небритый, помятый, еще и с запахом пива изо рта, который еще не успел выветриться, не совсем подходящее время для романтики». — Хотелось рассмеяться во весь голос от осознания своей далеко не идеальной внешности, но я сдержался — мало ли как растолкует мои внезапные впадения в детство Элизабет, девушке явно не до смеха. Подумает еще, чего доброго, что я ненормальный, хотя, буду откровенным, иногда мне и самому так кажется.

— Я убегала от каких-то страшных незнакомых людей, а когда они отстали, оказалась в незнакомом парке за деревьями и поняла, что ничегошеньки не помню, а потом встретила вас.

— Они хотели убить вас? — Ну что я за человек, нет бы поговорить о хорошем, а я завожу шарманку с убийствами. Еще сказал бы «изнасиловать» или «расчленить».

Ах, да, забыл, я же полицейский, мне всегда следовало помнить о подобных пренеприятных вещах, но стоило бы научиться быть с дамами более галантным и не задавать неудобных вопросов вот так, сразу, без предварительной подготовки. Профессиональная особенность полиции.

— Не знаю. Возможно. — В голосе Элизабет прозвучало некое спокойствие. Наверное, она чувствовала себя в безопасности, будучи в моей компании, которая куда лучше, нежели ночлег в сыром, туманном парке, в котором нет ни камер наблюдения, ни патрулей полиции.

— Да уж. Запутанная история. Но я уверен, все будет хорошо. — Но откуда мне знать? Просто из вежливости ляпнул, не более того.

— Кстати, мы почти пришли. Видите, вон тот дом, прямо? — Рукой указал на одну из нескольких одинаковых башен, каждая этажей под тридцать. — Мой — прямо за ним. Но, прошу вас, не говорите ни с кем из соседей. Это важно. — Не стоило привлекать внимание. — Просто ведите себя, будто вам тут все знакомо.

Ничего примечательного, на мой взгляд. Элитный спальный район все равно останется обычным районом, каким бы ухоженным он ни был. Парковка во дворе, въезд в подземный паркинг и вход в детскую подземную площадку, соединенную с убежищем. Только несколько ухоженных клумб напоминали о статусе «зеленого» сектора.

Наш путь лежал через просторный, чистый и уютный холл, где нас приветливо встретила консьержка. Ее звали миссис Уоллес. Это была седовласая старушка невысокого роста. Она любезно улыбнулась, пожелав приятного вечера и проводила нас пристальным взглядом. Это не совсем хорошо, надеюсь, не доложит куда надо. Все же моя репутация безупречна, не станет же бабуля подозревать полицейского. Тем более, я всегда приветлив и поэтому всегда был на хорошем счету. «Надеюсь, примет Элизабет за мою девушку». — Промелькнуло в голове. Семьи-то у меня не было.

Двери лифта закрылись, и теперь я смог, наконец-то, немного выдохнуть, с некоторым облегчением.

Тем временем, я заметил, что девушке все было в диковинку. Всю дорогу она зачарованно оглядывалась вокруг, осматривая восхищенным взглядом и гранитный пол, и светлые чистые коридоры, и даже лифт, но делала это осторожно. Повсюду камеры, микрофоны, где угодно может вестись запись. Не нужно лишних подозрений. Лучше вести себя, как одна из нас, нежели раскрыть все карты и выдать себя. По секрету, у нас не сильно жалуют красных и оранжевых, даже желтых, пусть многие из нас еще недавно сами были желтыми. Что сказать — деньги и власть очень часто портят людей, увы.

— Вот мы и на месте. — Легким движением руки, открыл входную дверь. — Это электронный замок. Никто, кроме меня, не сможет войти внутрь. Чтобы войти, нужны отпечатки пальцев. — Проходите и чувствуйте себя, как дома, в полной безопасности. Квартирка тесновата, зато с балкона открывается шикарный вид на город, жаль только туман сильно мешает. Я говорил?

— Да, кажется, говорили. — Элизабет немного смутилась, все же сказывалось волнение.

— Как же у вас уютно. Никогда не видела ничего подобного! — Восторженно вскрикнула она, едва мы перешагнули порог собственного дома. — Мне кажется, там, где я жила — была лишь темнота.

Квартира представляла собой весьма тесные апартаменты, по местным меркам. Гостиная, она же спальня, кухня, само собой присутствовали ванная и туалет. О личном кабинете говорить не приходилось. Как говорится, не заработал.

Стоит отметить — ремонт я закончил только недавно, но разбросанные повсюду вещи (в особенности — разбросанное по кровати нижнее белье, которое не успел разложить по полочкам утром) и горы немытой посуды на кухне портили всю картину. Одним словом — типичное пристанище одинокого мужчины.

«Разве может мой холостяцкий беспорядок казаться уютным? Неужели Элизабет из красной зоны? Ведь симпатичная девушка, не такая болезненно худая, как жители красного сектора, да и намеки на более-менее нормальную одежду есть, только очень грязная. Как она вообще могла оказаться в такой дыре? Ха, нет, Рэт. Можно подумать, в красной зоне все уродливы, ну что за вздор, не обязательно жить в богатстве и обладать красотой. Многие из дамочек в Небесном городе, как раз и не обладали ей, скрывая истинные недостатки под ярким макияжем, и делали это очень плохо, если не сказать — отвратительно до тошноты». — Тут меня едва не понесло на размышления.

Элизабет и вправду была красива безо всякого макияжа, даже уставшая, в порванной одежде и с не расчесанными волосами (что могло вызвать подозрения, но, скажем, на девушку ведь могли напасть, и в зеленой зоне хватает гастролеров, что немного успокаивало меня в конкретной ситуации). Длинные черные волосы, большие карие глаза, аккуратненький носик и пухлые губки. Ее наверняка заметили бы и отправили работать официанткой или… девицей легкого поведения в какой-нибудь престижный закрытый ресторан. Все сходится! Она убегала от сутенера и… Но память. Психотропные препараты? Если я прав, то память вернется через несколько недель! И снова — в этом есть здравое зерно! Молодчина Рэт! Эх, сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

— Вам необходимо принять душ и покушать. Душевая налево, вот тут. Хорошо себя чувствуете? Не упадете в обморок?

— Нет, не беспокойтесь обо мне… Все хорошо. Спасибо, вы очень добры. — Элизабет несколько успокоила меня — ее голос уже не дрожал, как прежде и, на мгновение на измученном лице проступила еще заметная улыбка.

— Пустяки, не стоит беспокоиться. В этом затерянном среди тумана и порока городе далеко не все потеряли человеческий облик. Я принесу одежду, а вашу отправим в стирку. Правда, у меня нет женского белья. Придется походить в мужском. Вы не против? — И что на меня нашло? Почему я такой вежливый с незнакомкой?

— Спасибо. Мне немного неловко… Вы столько делаете для меня.

— Да пустяки. Все в порядке. Правда.

На лице Элизабет проступил румянец смущения. Прекрасно понимаю ее чувства, незнакомый парень привел домой, предлагает еду и ночлег. Окажись я на ее месте, провалился бы сквозь землю со стыда.

— Все равно, спасибо вам. — Девушка скрылась в дверном проеме.

— Вы умеете пользоваться душем? — Окрикнул ее на всякий случай.

— Да… Наверное… — Несколько неуверенно ответила та.

Что же приготовить на ужин, черт возьми? В холодильнике мышь повесилась — только пиво, майонез и кетчуп — типичный набор молодого холостяка. Вот незадача, придется заказать еду с доставкой в каком-нибудь кафе. Денег то хватит, Джонс? Ты всего лишь патрульный офицер. Зарплата дышит на ладан, однако. Не очень хочется расставаться с кровными накоплениями, но придется ворошить банковскую карту, ничего не поделаешь. Не оставлять же девушку голодной, джентльмен я или кто? И себя любимого, само собой, как же телеса не понежить вкуснятиной.

— Алло? Пожалуйста, пиццу большую с курицей, помидорами и сыром «Пармезан». Рэт Джонс, квартира 45/12. Нет, спасибо, маслины не нужны. Оплата карточкой. — Стандартная процедура заказа заняла не больше минуты.

Денег на романтический ужин с лобстерами, выращенными в искусственных водоемах, явно не хватало, да и не самое удачное время предаваться романтике. Мы просто случайные люди, не более.

Пока Элизабет принимала душ, я не спеша подготовил одежду, сменил постельное белье, достал из шкафа матрац, постелил себе на полу и навел маломальский порядок на кухне-лоджии. Похоже, сегодня придется спать на твердом полу. «Ладно, потерплю, не маленький». — Махнул рукой.

Примерно через полчаса в дверях ванной комнаты показалась Элизабет. В моем белом банном халате и полотенце на голове, аккуратно намотанном на голову, словно чалма султана.

— Вы как раз вовремя. Пицца еще не успела остыть. К сожалению, у меня нет сушилки для волос. — Мои волосы никогда не были длиннее десяти сантиметров и успешно высыхали сами. — Как прошло купание?

— Отлично! Вода такая бодрящая. Свежо.

— Она ведь горячая. — И как горячая вода может бодрить?

— Горячая? Вода из крана? — Элизабет смотрела на меня так, как будто я сказал, что земля плоская и держится на трех китах или что-то в этом роде.

«Она точно из красной зоны!» — Предположение понемногу подтверждалось. Где же еще надо жить, чтоб не знать о подобном? Даже в Сингапуре есть горячая вода, пусть и подается по расписанию два раза в неделю. Да и пользуются ей не часто из-за высокой бедности.

— Да, если повернуть второй кран, вода станет горячей. Вы не знали?

— Нет.

— Теперь будете знать. Проходите на кухню. Вы любите пиццу? — Надеюсь, Элизабет не простудится, и почему я настолько беспечный, мог бы догадаться и показать.

— Пиццу? Что это? — И это слово оказалось ей не знакомо.

— Да. Запеченное тесто, курица, помидоры, сыр… — Ничего умнее придумать не смог, к сожалению. — Очень вкусно! Пожалуйста, вот, угощайтесь.

— Спасибо. — Элизабет отведала кусочек, и в буквальном смысле «закатила глаза» от удовольствия. — Вкуснятина! Никогда не пробовала эту, ну, как ее зовут…

— Пиццу.

— Да-да, ее.

«Ну дела! Я знал, что красная зона — это сущий ад, но не до такой же степени? Так только такая куколка выжила среди той нищеты и не лишилась рассудка».

— Не хотите ли выпить пива? — На автомате выпалил я и уже был готов сгореть со стыда, но Элизабет согласилась, к моему немалому удивлению (быть может она не знала, что это такое и согласилась из вежливости, или приняла напиток за сок или что-то в этом роде).

— Угощайтесь. — Протянул запотевшую бутылку, предварительно откупорив ее, и дамский бокал, много лет пылившийся без дела, естественно, сперва ополоснув его.

— Ой, оно пенится. — Девушка наливала напиток так, будто это была газировка или обычный сок (так и есть — не знала).

— Нет. — Покачал головой. — Разрешите — покажу, как надо. — С грацией первоклассного бармена (понимаю, гордиться нечем) налил полный бокал до краев, почти без пены, и передал его даме. — Дело в том, что пиво нужно наливать осторожно, немного наклонив бокал и тогда пены не будет, разве что совсем немножко.

Девушка сделала несколько маленьких глотков, словно пытаясь уловить хмельной аромат.

— Вкусно? — Спросил на всякий случай, из вежливости.

— Вкусно. Похоже на… — Девушка призадумалась. — На квас. Только отдает горчинкой, совсем чуть-чуть.

— Квас? Есть такое. — Рад, что хоть про квас она знает. — Пейте, не стесняйтесь. Я не маньяк и не насильник, не причиню вам вреда.

— Нет, вы добрый человек. — Приветливая улыбка сияла на ее лице, но в глазах все-таки читались опасения.

После импровизированного ужина (девушка изрядно проголодалась, да и сам изрядно нагулял аппетит) я выключил свет и раздвинул плотные шторы.

— Посмотрите. Пускай туман уже сгустился, но все еще можно увидеть ближайшие здания. Видите, те громадные здания за стеной? Это и есть небоскребы.

— Небоскребы… Мне нравится это слово. Так же, как и они сами… — Ее рука робко протянулась в сторону скопления сияющих вдали огоньков.

Вдали сияли еле заметные силуэты домов, сияние огней автострады. Я принялся описывать Небесный город, но вскоре заметил, что Элизабет понемногу сползает со стула. Теперь мне ничего не оставалось, как отнести спящую красавицу на кровать и продолжить вечернюю сиесту в гордом одиночестве, как и всегда, лишь с той разницей, что сегодня придется спать прямо на полу, благо старый матрац, доставшийся в наследство от прошлой жизни в желтой зоне, я еще не успел выбросить ко всем чертям на помойку за ненадобностью.

А в голове не давала покоя одна мысль. «Так кто же она, эта таинственная Элизабет? Где ее дом и почему о ней ничего не известно полиции»? — Вопросы переполняли меня.

Ох, ну и денек. А может, стоило остаться со старым шотландским другом и выпить с ним пива? И почему, нет, в самом деле, почему вдруг я поступил именно так? Почему не последовал инструкции, ведь Элизабет нет в базе данных и мой долг полицейского — выдать девушку властям…

Я вдруг изменил сам себе, принципам и правилам. Да и какого черта я вообще зашел так далеко от дома? Что же привело меня туда? «Вот же, неприятности находят меня, как будто это в порядке вещей. Что ж, Джонс, наслаждайся жизнью, пока можешь».

Глава 2.

За красивые глаза

Июль 2213 года

Уже утро? Голова немного болит, немного подташнивает, к тому же нога затекла. Наверное, вчера перебрал с пивом. Ох, надо быть аккуратнее, совсем себя не берегу. И пол твердый, непривычно, Элизабет в этом плане повезло больше моего.

— А? Элизабет? — Девушка не ответила. — Элизабет? — Ее не было в комнате.

На мгновение я подумал, что вчерашняя гостья сбежала, попутно прихватив все мои сбережения, коих, впрочем, было не так уж много. Несколько десятков долларов наличкой, ноутбук, голографический планшет первого поколения (древность пещерная, иначе не скажешь) и простенький относительно старенький компьютер, вот и все. Полицейский коммуникатор по правилам на ночь прятался в сейф.

Скажем прямо, я не привык держать в доме много наличных, предпочитая карточку. А без знания пароля и отпечатка пальцев ничего не получится, даже если вы хакер и способны подобрать код, известный только хозяину. Нужен палец владельца, а все пальцы были на месте.

— Простите, я подумала, вы проголодаетесь, когда проснетесь и приготовила завтрак. — Внезапно голос из кухни развеял мои скверные домыслы и мне сделалось совестно за мои параноические мысли. Нельзя обвинять человека в преступлении, если не уверен на все сто, забыл про презумпцию невиновности, ну и ну.

Приложив некоторые усилия, поднявшись на ноги и посетив уборную, я, все еще прихрамывая, отправился на кухню. Изрядно болела спина, нога никак не желала слушаться хозяина.

— С вами все хорошо, мистер?.. — Элизабет хотела назвать меня по имени, но осеклась, ведь я, кажется, забыл представиться, вот же форменный болван.

— Рэт. Рэт Джонс. Простите мою бестактность. Я должен был назвать имя сразу же. — Произнес я немного сконфуженно. Действительно, получилось невежливо.

— С вами все в порядке, мистер Джонс? — Элизабет повторила вопрос и пристально посмотрела сперва в глаза, а потом на ногу.

— Зовите меня просто Рэт. Да, спасибо. В порядке. Нога затекла. Пройдет. Не волнуйтесь. — Я улыбнулся.

Обычное дело, еще пара минут и солдат снова в строю. С кем не бывает.

— Простите за неудобства, я приготовила вам яичницу. — Глаза девушки робко забегали из угла в угол, а на щеках проступил румянец.

— Яичницу? — Настал мой черед удивляться.

— Да, мне кажется, мы часто готовили ее, и это очень вкусно. — Уверенность девушки, с которой она начала говорить, заметно поубавилась, и она робко добавила. — Наверное.

«Понемногу возвращается память». — Почему-то решил я.

На сковороде, начисто отмытой, лежали два жареных яйца, приправленные черным перцем — некое подобие омлета. Теперь мой холодильник окончательно превратился в пивной склад. И где она нашла яйца? Наверное, на полочке, под крышкой. А я и забыл про них совсем, хочется верить, что они все еще съедобные. Нет желания провести день в лазарете по собственной глупости.

— Угощайтесь. Надеюсь, вам понравится. — Румянец на лице девушки сделался еще более заметным.

— А вы? — Мой взор скользил по столу, и обнаружил только одну вилку.

— Спасибо, я не голодна.

— Нет, так не пойдет. Вы только вчера теряли сознание, а сегодня надумали голодать? Дома ведь совсем нет еды, а мне надо на работу. Вернусь только к вечеру. Стоп. — Я призадумался. — Сегодня же выходной. — Едва не забыл, было бы комично прискакать в участок и уйти обратно. Сменщик бы точно катался по полу со смеху. А комиссар покрутил бы пальцем у виска.

— Но ведь тогда вы останетесь голодным и… — Элизабет занялась.

Ну уж нет, меня не победить. Сказал — надо поесть, значит надо и все тут, хоть убейте (не подумайте лишнего, цвет и запах говорили о том, что с продуктами все в порядке и отравление никому не грозит).

— И никаких «но». — Перебил девушку на полуслове и кухонным ножом разделил еду на двоих. — Всем поровну. — Прямо как коммунист из прошлого.

— Спасибо. Вы хороший человек. — Румянец на щеках девушки и не думал исчезать. Стесняшка, что поделать.

— Не бойтесь, не покусаю. Чувствуйте себя, как дома, пока мы не придумаем, что же делать дальше. Представьте, что вы у родственников в гостях. — Первая попавшая в голову идея озвучена, поможет или нет — не могу даже предположить.

— В гостях? А что это? Поймите, я… — Элизабет запнулась, видимо пыталась что-то вспомнить, но тщетно. — Нет, не могу. Не могу вспомнить… — Девушка опустила глаза и затихла.

— Простите, не хотел расстроить вас. Как бы объяснить… Если очень коротко — не стесняйтесь ничего, словно это ваш дом. Договорились? — И почему я говорил, как ребенок?

— Договорились. — Повторила она и мы приступили к скромной утренней трапезе.

Стоит отметить, яичница получилась весьма вкусной. Намного лучше, чем у меня. Я вечно портил даже столь простое блюдо — то недожаривал, то пережаривал, то клал слишком много соли, то вовсе забывал про нее. Повар из меня не очень, руки растут не из того места (не будем уточнять, из какого).

— Угощайтесь. — Заметив, что Элизабет все еще волнуется, повторил я.

— Спасибо. Вы так добры. — Девушка, наконец, приступила к еде.

— Вот и славненько. Давай перейдем на «ты». Ужасно не люблю все эти «выкания» и прочие формальности.

— Хорошо, давайте, то есть, я хотела сказать, хорошо, давай. — Элизабет невольно сжала плечи, немного виновато посмотрела на меня и улыбнулась.

Я одобрительно кивнул и на мгновение взглянул в окно, чтобы узнать погоду, которая почти всегда безошибочно предупреждала о приближении опасности. За окном стоял густой туман, полностью скрывавший и землю, и Небесный город. Это хорошо, никаких признаков приближения ану. То, что требуется, можно ненадолго отлучиться.

Я посмотрел на Элизабет и заговорил.

— Мне нужно сходить в магазин и купить еды. Как видишь, холодильник просит его накормить. Так что, веди себя хорошо! Телевизора у меня нет, но… Вы, прости, ты умеешь пользоваться компьютером?

Элизабет отрицательно покачала головой, чего и следовало ожидать. Привыкай, Джонс.

— Тогда, вот тебе голографическая библиотека. — Подал девушке тот самый древний (другого-то пока нет, и в ближайшее время, видимо, не предвидится) планшет. — Тут много книг. Смотри, если нажать сюда, то откроется каталог. Можно выбрать все, что угодно. Какого автора ты бы хотела почитать? — Спросил я, надеясь, что говорю на понятном для девушки языке.

— Роберта Янга. Он единственный, кого я знаю. Вернее — помню.

«Словно с Луны упала… Ну Янга — так Янга. Немного старомодно, но все же». — Ладно. Право выбора никто не отменял.

— Нажимаем на увеличительное стекло, это кнопка для поиска, и печатаем имя автора. Вот так, смотри. — Я чувствовал себя воспитателем в детском саду. Наверное, каждый первоклассник из «зеленой» зоны уже умел пользоваться планшетом, телефоном, коммуникатором и всем, у чего имеется аккумулятор и что подключается к розетке, не говоря уже и о компьютере, само собой. — Затем нажимаем на треугольник и выбираем рассказ, повесть или роман. — Интересно, а Янг писал романы?

— «Девочка — одуванчик»! — Воскликнула Элизабет так восторженно, словно ей только что сделали предложение руки и сердца. — Моя любимая история любви.

— Хорошо. — Про любовь — так про любовь. — Вот и она. Наслаждайся чтением. Я скоро.

«Стоп, что? Она не помнит собственную фамилию, но с легкостью назвала название книги». — Кажется, дело пошло в гору. Кажется — память возвращается к ней. Но почему именно Янг? Сейчас о нем почти забыли.

Я тоже читал Янга. Еще в школе, в рамках программы. Довольно грустное повествование о том, каково встретить девушку и расстаться с нею навсегда, искать и потерять всякую надежду, а потом, вопреки воле судьбы, обрести вновь. Наверное, Элизабет видит себя в образе девочки в прекрасном белом платье, развивающемся на ветру, что стояла на вершине холма и смотрела вниз, на раскинувшийся пейзаж.

На улице стояла уже привычная сырость, моросил мелкий промозглый дождь. Так протекало очередное лето Далласа. По просторной улице суетливо шли люди, шумели машины, время от времени по неказистой эстакаде с ошеломительной скоростью проносился электромагнитный монорельс.

Вопреки ожиданиям, города будущего не наводнили причудливые летательные аппараты, а поезда не проносятся по крышам домов, увы, нет. Будущее оказалось далеко не таким идеальным, как того ожидали фантасты ХХ века, а привычный транспорт все еще реален, хоть и немного изменился. Бензин нынче ушел в прошлое, а автобусы и автомобили питаются электричеством, которое тоже приходится экономить. Ресурсы не очень-то и доступны.

Магазин, кстати, располагался на первых трех этажах соседнего дома, стоило перейти через оживленную автотрассу.

Это был невероятно огромный, до отказа набитый всевозможными товарами супермаркет. Тут была и синтетическая еда — плод химических реакций, доставленная прямиком из лаборатории (многие соседи говорят, что она не совсем полезна для здоровья, если очень мягко говоря); и относительно натуральная; и товары для дома и досуга; и салоны техники; вообще — все-все, что только доступно современному обществу. В общем, от апельсина до микроволновки. Были бы деньги.

Меня интересовала только натуральная еда, если, конечно, выращенные в подземных теплицах яблоки, или живущие под светом ультрафиолетовых ламп коровы, можно считать полностью натуральной пищей. Про синтетическую еду я предпочту тактично промолчать (ее готовят из коровьего, козьего и, едва ли не человеческого кала), неприятно портить себе аппетит дурными мыслями. Один мой знакомый, говорил, что… Нет, все, забыли, иначе меня вырвет от отвращения.

Я по привычке остановился у алкогольного отдела, взглянул на новые сорта пива с грустью, и, вовремя вспомнив о довольно бедственном материальном положении, зашагал дальше. Радовало одно: недавно я выиграл спор с другом и теперь мой холодильник завален пивными бутылками. Но знаете, всегда хочется отведать новые сорта янтарного (звучит, словно сарказм, ведь янтарь — солнечный камень, а мы, увы, никогда не видели солнца), попробовать новые вкусы.

Прикупив весьма увесистый пакет вкусной и не очень вкусной, но полезной пищи, начиная от овощей и фруктов и заканчивая говядиной, без которой жить не мог, я намеривался отправиться в гости к своему старому приятелю, другу детства, соседу и коллеге Стивену. Он наверняка разгадает тайну незнакомки, и одновременно — прикроет меня, пойди что не по плану, которого и не было, увы.

Он жил двумя этажами ниже. К слову, это Стив подговорил меня перебраться сюда из желтой зоны, и оказался прав. Пусть почти все сбережения пошли коту под хвост, а вернее, под квартиру, но все прелести относительно элитного жилья, например, кафе, рестораны, магазины или кинотеатры оказались в шаговой доступности. Ведь за все надо платить, как ни крути, а жить надо на полную ногу. В нашем мире деньги ничего не стоят сами по себе. Тут, под защитой энергокуполов и полиции, скажем прямо, куда безопаснее. Глупо погибнуть, сжимая в руках стопку стодолларовых банкнот. В могиле они уже не понадобятся.

— Кого там еще черти притащили в такую рань? — Послышалось по ту сторону двери через домофон со встроенной камерой и пультом управления (можно было открыть дверь, не вставая с дивана). — А, это ты, Рэт. Заходи, дружище! — Видимо Стив увидел меня через камеру.

Друг предстал передо мной не в самой лучшей форме. Растрепанные волосы, помятый домашний халат. «Ты опять устраивал сабантуй». — Едва не рассмеялся я.

— Ха, привет, Стив! — Радушно пожал ему руку. — Уж полдень близится, а ты все спишь?

— Да понимаешь, нелегкая ночка была. Держу пари — Шарлин и Китти остались в восторге! — Во взгляде друга мелькнули нотки ехидности и, может даже и доброго злорадства.

— Опять зависал до утра с молоденькими цыпочками? Снова незнакомые имена. Меняешь девушек, как перчатки, ловелас. — Похлопал Стивена по плечу.

— Ага! Угадал! Да и вовсе они мне не мои девушки, просто гуляю. — На лице Стивена просияла наглая извращенная улыбочка. — А ты какими судьбами? Обычно тебя приходится звать, а ты отказываешься. Неужели, похмелье. Выпьем? Надо поправить здоровье. Виски?

— Нет, спасибо. Ты же знаешь, я не пью ничего, кроме пива. — И зачем я сказал, отказался бы и все. Дурной тон пить днем.

— Пиво, так пиво. — Стив тут же протянул мне запотевшую зеленую бутылку, а отказать другу я не смел (знаю, это только предлог, но пиво — это пиво, а я любил этот напиток).

— Бамбуковое? Мое любимое! — Яркая этикетка манила меня, как маяк — корабль.

Напиток имел слегка зеленоватый оттенок и необычный вкус, но мне нравилось, ничего не могу поделать. Устоять просто невозможно. Роскошь. Хоть и недешевая, десять долларов.

— А то! Пока зарплата позволяет — можно расслабиться.

Интересно, почему она не позволяет мне? Работаем одинаково, получаем столько же. Ах, да. Он же мой непосредственный начальник, оклад несколько выше. А я и забыл, Стив получил назначение совсем недавно.

— М-м-м! Вкусно! — Воскликнул я по привычке. — Как поживаешь? — Огляделся вокруг.

Ничего не изменилось. Все та же холостяцкая суматоха. Разбросанные вещи, немытая посуда, груды грязного хлама в углу. И как только девушки ведутся на постель в таком свинарнике?

— Что сказать, прожигаю молодость, как и положено одинокому мужчине. Девчонки, клубы, алкоголь. В общем — выходные прошли на ура! А ты? Загулять не надумал еще? Или так и будешь до конца дней ждать ту единственную и неповторимую? Брось, послушай друга, я плохого не посоветую.

Стив — старший инспектор по патрулированию, настоящий профессионал, каких мало, к тому же — добрейшей души человек, но вместе с тем — жуткий бабник. И надо отметить без всякого преувеличения — мастер соблазнения женщин. С его-то внешностью, впрочем, не мудрено. Голубые глаза, светлые волосы, аккуратные черты лица. Стиву было достаточно только пальцем пошевелить и любая девушка в его чарах.

Я даже немного завидую ему, у самого-то дела на «личном фронте» просто ужасны. Сам слишком уж идеализирую отношения и жду свою принцессу. Глупо, но, ничего не могу с собой поделать, увы. Как говорил средневековый арабский поэт Омар Хайям: «Уж лучше быть одним, чем вместе с кем попало». И я старался следовать этому простому правилу, и довольно успешно, но, вместе с тем, жил в постоянном одиночестве, которое не очень-то любил. Такой уж я человек — наивный и упрямый идеалист, и вместе с тем — полицейский. Да уж, не самое тривиальное сочетание.

— Нет, не надумал. Никак не могу встретить ту, с которой смогу прожить всю жизнь. — Ответил я нарочито пафосно, будто издевался над ним.

— А ты романтик. Смотри — так и останешься девственником! — Я поднял брови и вопросительно посмотрел на друга. Мне хотелось возразить, но я промолчал. Стивен, черт тебя побери…

Друг до сих пор не знал про мои отношения с женщинами. Но, я не любил ни одну из них по-настоящему, а спал с ними под влиянием мимолетной влюбленности, но после каждой первой ночи — испытывал отвращение к себе, чувствовал себя жалким и ничтожным подлецом, мерзавцем и развратником. С тех пор я на всю жизнь усвоил урок: спать с женщиной без любви не для меня.

И сегодня, впрочем, как и раньше, я не стал посвящать Стива в свою интимную жизнь — пусть себе считает, что я невинное, наивное и непорочное дитя, ни разу не познавшее женщину.

— Кстати, о женщинах. — Пора переходить к делу. — Вчера в парке перед Сингапуром я случайно встретил одну милую особу. Похоже, она потеряла память, а мой портативный планшет не нашел о ней никакой информации в полицейской базе данных. — Меня можно было упрекнуть в наивности, что не стоило говорить о таком, ведь дело пахнет жареным, я нарушил инструкцию и меня ждет суровое наказание, но другу я верил. Засомневавшись хоть на секунду, я бы не проронил ни единого слова, пока не придумал более или менее порядочную легенду.

— Ого! И где она сейчас? — Стив удивленно выпучил заспанные глаза, с присущей только ему одному хитрой лисьей улыбочкой. По его лицу явно читалось: «А не померещилось ли тебе, дружок?».

— У меня дома, где же еще. Не оставлять же ее одну под Сингапуром. Маньяки или ану… В общем, посмотри-ка данные на своем коммуникаторе. Наверное, мой накрылся медным тазом. Отпечаток я сохранил. — Я протянул Стиву небольшой черный диск — информационный накопитель, далекий потомок оптических дисков. Один такой вмещает в себя несколько терабайтов и способен храниться несколько столетий.

«Последний шанс. Только бы действительно дело было в моем приборе». — Надежда умирала последней.

— А ты не промах. Уже и живете вместе! И как она в постели? — Стив не придал моим словам особого значения и продолжил балагурить, как ни в чем не бывало. А то, что его друг нарушил закон — его нисколько не волновало.

— Кто о чем, а ты все о своем. — Только усмехнулся я.

— Ладно тебе, еще обидься возьми. — Стивен поднес накопитель к коммуникатору и моментально изменился в лице. От былой улыбки не осталось и следа. — Кхм… Не может быть, действительно — данных нет. Твой коммуникатор исправен, Рэт. Да и ты сам знаешь, вероятность ошибки одна на миллионы, а сразу два прибора не могут дать сбой. Откуда ты ее приволок, черт тебя побери? И самое главное — зачем? Ты же знаешь правила, дружище! — Лицо Стивена то вытягивалось, то принимало совсем уж странные очертания, будто бы внутри него сражались две личности — полицейский и друг. — Ты знаешь, что бывает с такими идиотами, как ты? Рэт, какого лешего! — Началось.

Естественно, я знал правила. Меня могут упрятать за решетку лет на двадцать или вообще расстрелять, как государственного изменника. Скорее всего, второе. Нет человека — нет проблемы, как говорится.

— Мне подумалось, что это просто ошибка, техника дает сбои и… — Я попытался оправдаться. На самом деле, в глубине сознания, я прекрасно понимал расстановку дел, и Стив раскусил меня с первого слова.

— Не в этом случае. Не в этом, Рэт. Уж поверь мне. Да ты и сам в курсе. Ничего хорошего из этого не выйдет. А если она — опасный беглый преступник? Об этом ты подумал? — Стив тараторил без устали, нервно зашагал по комнате взад и вперед, и едва не выронил из рук полицейский прибор. — Если правительство узнает, то… — Он боялся. Боялся за меня? Или и за себя тоже?

— Не думаю. Элизабет не преступник, она милая и добрая. Да и подумай логически, если б это было так, мы бы с тобой веселились бы в патрульной машине с ночи до утра, а не пиво пили. — Решительно опроверг версию о побеге. — Полицию бы подняли на уши.

— Тоже верно. — Кажется, Стив немного угомонился, по крайней мере, перестал лихорадочно теребить коммуникатор, по-прежнему продолжая колесить по комнате туда-сюда. — Но как так? Человек-невидимка? Все люди внесены в базу данных жителей, до единого, без этого нельзя. Так? — Последний вопрос носил чисто риторический характер.

— Да. Нельзя ни продать, ни купить. — Кивнул в ответ.

В идеале — нельзя, одна оговорка. На деле, в красной зоне существуют подпольные рынки, где можно достать и пропитание, и предметы обихода, и даже оружие. Но все же, правительство под угрозой смертной казни (справедливости ради, оговорюсь, власть не только пугает, но и довольно успешно приводит приговор в исполнение, когда находит таких людей), заставляет всех жителей регистрировать новорожденных в единой базе данных, для простоты управления городом. Суровые времена требуют драконовских мер.

Кстати, еще один аргумент в пользу красной зоны, как малой Родины девушки. Пусть версия и притянута за уши и строится только на домыслах, ничего более логичного на ум все равно не приходило. Не с Луны же свалилась, в конце-то концов.

— Так откуда же она на самом деле? — Задал вопрос сам себе (почему-то вслух).

— Понятия не имею. Но скажу одно — хорошо, что наши лентяи из отдела мониторинга не додумались ввести контроль по всем подозрительным запросам, иначе тебе не поздоровилось, к гадалке не ходи — уже бы прибыла машина и увезла вас обоих в неизвестном направлении, только поминай, как звали. Она совсем-совсем ничегошеньки не помнит? — Интересовался Стив.

— Помнит. Элизабет. Это ее имя. И говорит про какой-то несуществующий сектор 23. Но ничего не знает, где он находится и что из себя представляет. — Я развел руками. — Его нет в городе, понимаешь?

— Сектор 23? Впервые слышу. — Стив развернул голографическую карту Далласа. — Видишь? Нет никакого двадцать третьего сектора и быть не может. Это, возможно, следствие потери памяти или что-то еще. Но слишком неестественно, чтобы быть правдой.

— Я сперва тоже так подумал, но она ведет себя весьма необычно. Похоже на наркотики или психотропные препараты. Однако, все как-то странно…

— Посмотрел бы я на тебя без памяти, как бы ты себя вел. — Стив, наконец, перестал мельтешить, признаться, его пируэты уже изрядно надоели. — Хочешь дружеский совет? Отправь ее к доктору. Там разберутся. Это последний шанс. Джонс, тебя посадят.

— Не знаю, но… У меня плохое предчувствие… Как бы сказать? — И тут я понял, что сказать абсолютно нечего. — Я… Ну… В общем…

— Все ясно. Ты влюбился! — Сказал, как отрезал. — Рэ-э-эт, я знал, конечно, что тебе нравятся странные девушки, но что бы настолько? — Стив еле сдерживал смех. — Ну ты даешь… Не-ет, ты неисправимый дуралей. Куда ты полез?

— Не говори ерунды. И вовсе нет, с чего бы? Все образумится. — И почему я был так уверен в этом?

— Влюбился-влюбился. Иначе с чего вдруг? Эдакий мачо, защитник слабого пола выискался. — Стив козырял фразами.

— Не знаю. А что, если она — подопытная из тайной тюрьмы? — Тут Стивен перешел на шепот.

— Не говори ерунды, детективов перечитал? Сериалов пересмотрел? Какие тюрьмы? Какие подопытные? — Хотя, в нашем городе возможно многое.

Действительно, больше смахивает на детектив, хотя, кто знает, всякое может случиться. Мир жесток и далек от идеала, наверное, как никогда прежде.

— Не знаю, может и перечитал, просто пока подожду немного. Может, вспомнит чего… Поживет у меня, а там что-нибудь придумаю. — Успокаивал ли я Стива или подбадривал себя? Скорее — и первое, и второе.

— Тогда будь осторожнее. Тише воды, ниже травы. Любопытство еще никого и никогда до добра не доводило. Вспомни, как особо пытливые умы выпустили на волю пожирателей душ. Рэт, ты мой друг и я волнуюсь за тебя. — Рука Стивена коснулась моего плеча.

— Спасибо. Я и сам не знаю, что со мной творится. — Признаться, так и было.

— Повторю для тех, кто в танке. Ты влюбился. Вот и весь ответ. Иначе, с чего вдруг законопослушный полицейский пренебрегает правилами, подвергая себя смертельной опасности? Скажи, она хоть красивая? — Стив улыбнулся.

— Да. Весьма. Черные прямые волосы, карие глаза, длинные ресницы, высокий рост, пышные груди. — О чем я думаю? Перед тобой человек-призрак, о котором не знает государство, а ты рассматриваешь груди. Нет, ну ладно, глаза, ресницы, но груди. Извращенец, честное слово…

«Кажется, кое-кому просто не хватает кое-чего! Фу, бесстыдник. Так смотри, со временем ударишься во все тяжкие и превратишься во второго Стивена, чего доброго».

— Если красива — тогда ладно. — Одобрил он, наконец, питая эстетические (и не очень) чувства к каждой красотке. — Если понадобится помощь — прикрою. Но послушай, влюбленный ты наш Ромео, постарайся держаться в стороне от всего. Договорились, Шерлок?

— Да, доктор Ватсон. — Оба в один миг разразились оглушающим смехом и, на какое-то время, от тревоги не осталось и следа.

Вскоре, поговорив еще немного на более насущные темы: про жизнь, про работу и предстоящие совместные учения с «Цитаделью», я отправился восвояси.

— С тебя бутылка! — В шутку на прощание выкрикнул Стив.

— Договорились! Даже две!

— Только не пустые! — Стив припомнил мне первоапрельскую шутку, когда я отдал ему бутылку, заполненную водой.

— Наполню лимонадом до краев.

— Ну ты и засранец. — Друг пригрозил пальцем, и закрыл за мной дверь.

Пора возвращаться домой. Только бы Элизабет не учуяла пивной запах, неловко получится. Эй, расслабься, вы же даже не встречаетесь. Успокойся и топай домой себе с миром. Распустил перья, павлин общипанный.

К счастью, идти пришлось недолго: только до лифта и от него до двери, так что через пару минут я с покупками перешагнул родной порог. Элизабет беззаботно читала книгу. Кажется, она легко освоила функцию голографической книги и во всю прыть зачитывалась Робертом Янгом. Признаться, мне тоже нравилось творчество этого автора, особенно «На реке» и «Девочка-одуванчик». Зря я назвал его старомодным, но немного необычно, ведь он описывал такие забытые ценности, как человеческая жизнь, смелость, любовь и меня радовало, что Элизабет читает его. Ведь в наше время девушек интересуют только деньги.

Интересно, в красном секторе тоже есть книги? Видимо да… Иначе откуда бы она научилась читать, не по волшебству же.

— С возвращением меня. — Выпалил с порога. — Все хорошо? — Поинтересовался я, то ли из вежливости, то ли из сочувствия. Нелегко вот так жить, и почти ничего о себе не помнить.

— С возвращением. — Элизабет приветливо улыбнулась. — Да, хорошо, тут все просто. Я научилась пользоваться книгой.

— Да? Молодец, быстро освоилась. Это хорошо, читай пока, а я тем временем приготовлю поесть. На обед у нас будет просто сказочный пир! — «И сказочное банкротство». — Усмехнулся я про себя.

"Жарить яйца она умеет, пиво сравнивает с квасом, но вкуса пиццы не помнит. Странно все это". — Меня одолевали всякие мысли. — «И действительно, какого лешего я творю? Стивен бесконечно прав — я болван, раз поступаю так безрассудно».

Ну ладно, не время для долгих раздумий, пора отогнать тревожные мысли и приступить к делу. Кушать хочется, или как бы сказал большой поклонник России, мистер МакКаллен, голод не тетка. К тому же, завтрак выдался не очень плотным, а после бутылочки пивка, как известно, всегда просыпается волчий аппетит.

Мытарства с готовкой продлились чуть менее двух часов. За это время, пока Элизабет читала, а я был с головой погружен в процесс приготовления, и успел дважды порезаться, повалять курицу по только недавно вымытому полу (пришлось мыть заново) и несколько раз обжечься о сковороду. Но, когда все злоключения оказались позади — оказался доволен собой. Уж и не знаю, насколько хорошо получилось — поварским талантом я, как уже понятно, не обладал.

Тем не менее, к трем часам дня на столе оказалась жареная курица с картошкой фри, приправленная соевым соусом. Просто вкуснятина — выглядело очень аппетитно. Надеюсь — не только выглядело. При виде угощений, желудок издал характерный звук рычащего льва, которого зачем-то посадили в деревянную бочку и заперли там.

Поскольку, как я уже говорил, готовка никогда не была моим призванием, скажем даже наоборот, когда дело доходило до еды — возвращалось и осознание того, что руки растут немного не из того места, если быть откровенным, и поэтому немного волновался. Но, дело сделано, самое время подкрепиться.

— Элизабет! Время обеда! — Наверное, со стороны, я походил заботливого папашу или, скорее, на романтического влюбленного юношу, или на всех сразу в одном лице — эдакий двуликий Янус.

Для полноты идиллии не доставало только пары свечей и красного вина, тогда обед, или ужин, можно было оценивать на отлично. И все равно, что только три часа дня, ведь из-за беспроглядного тумана разница между днем, вечером и ночью весьма заметно сгладилась.

В комнате послышались шаги и вот — настал момент истины. Будем пробовать.

— Угощайся, пожалуйста… Я готовлю не очень, повар так себе. — Хотелось было сказать что-то в свое оправдание, на всякий случай, но на деле — вышло что-то невнятное.

Элизабет скромно села за стол, наложила себе немного еды и попробовала. Сердце ушло в пятки.

— Очень вкусно. Это мне знакомо. — Указала на картофель. — Приятный вкус. А это. — Она указала на курицу. — Нет. Мне кажется, что я никогда не пробовала.

— Не пробовала? — Я уже нисколько не удивился. — Тогда кушай поскорее, пока не остыло. Курица вкуснее горячей.

— Курица? Это? — Девушка взглянула на тарелку.

— Да. Это птица, ее готовят и едят. — Спасибо, Капитан Очевидность.

Элизабет во всю прыть принялась поедать птицу, то и дело извиняясь за беспокойство и благодаря за возможность отведать вкуснятину. А вот мне, сказать по правде, еда не очень понравилась. Курица оказалась пересоленная, а картофель — суховат. Лучше, конечно, чем полуфабрикаты — резиновые блинчики или безвкусные бургеры из вечного МакДональдса.

«А она миленькая». — Невольно подумалось мне. — «А если Стив прав, и постепенно незаметно влюбляюсь? Ну нет, что за вздор? Быть того не может. Как можно влюбиться незаметно?» — Тем временем меня одолевали всякие мысли.

— Тебе нравится у меня дома? — Начал я первым, поскольку пауза как-то затянулась, а на ум больше ничего не приходило.

— О, да! Спасибо! Очень-очень! Так светло и просторно! Мне кажется, то место, где я жила раньше, было мрачным, холодным, темным и неприветливым. — Действительно, ссадины на руках и ногах никак не располагали к пятизвездочному отелю. — Почему-то мне кажется, что оно под землей. Не знаю почему, просто кажется и все. Просто одно из предположений.

— Под землей? — Удивился я. — Но там только теплицы, электростанции и зоны искусственного освещения. Хотя нет, еще детские сады, школы и зоны отдыха, но они уж никак не могут быть сырыми и темными. Есть еще заброшенное метро, но оно закрыто много лет назад и выжить там не представляется возможным, пусть даже полиции известны отдельные случаи мародерства со стороны черных археологов, но обитать постоянно там попросту нельзя.

— Не знаю где это, но мне страшно всякий раз вспоминать об этом. Просто страшно, пусть я и сама не понимаю почему.

— Не волнуйся. Тебе больше не придется туда возвращаться. Что-нибудь придумаем. Обещаю. — И что я несу. Это все только слова, которые ты сам придумал, Джонс.

— Правда? — Элизабет вопрошающе взглянула на меня.

— Правда. — А ведь ее глаза красивы, такие большие и глубокие, в них можно запросто утонуть. Да что со мной в конце то концов? Я знаю ее чуть меньше суток и уже рассыпаюсь комплиментами налево и направо. Хоть бы не произнести это вслух, еще поймет не так, подумает — извращенец, озабоченный, маньяк и прочую ерунду о порядочном человеке, каким я, между прочим, и был на самом деле.

— Что-то не так. — Девушка указала на окно. — Ты говорил, что туман растворяется перед опасностью.

Серо-кофейная пелена аккуратно поднималась вверх. Уже и дорога, и бетонная стена на границе Небесного города и его небоскребы стали видны, как на ладони.

«И вправду. Рэт Джонс — ты болван. Не уследил. Что же делать?» — Не хотелось бы показывать Элизабет широкому обществу, но придется. Во всяком случае, останься мы тут — вызовем еще больше подозрений. Ладно, что-нибудь придумаем.

— Вот черт! Но ведь эти твари нападали только вчера! И опять? — Выругался я. — Элизабет, скорее! Нам нужно бежать. Срочно!

— Да. — Девушка послушно проследовала за мной.

«Необычно. Вчерашний пожиратель-одиночка, нападения каждый день. Что если, вчерашняя стычка — только разведка, а теперь подоспели остальные силы?» — От этой мысли сделалось жутко.

Предупреждение еще не объявили, но молнии уже вовсю сверкали вдали, где-то над красной зоной. Там, один за другим сменяли друг друга безмолвные грозовые раскаты.

В Далласе, само собой, случались и настоящие молнии. Их легко можно было отличить друг от друга. «Гром гремит, земля гудит — нам опасность не грозит!» — Это знал каждый ребенок.

— Смотри, молнии над красной зоной. — Сигнала все еще не было, и мы принялись рассматривать далекие мерцания. — Они всегда приходят оттуда. — Я и сам не знал, зачем рассказывал девушке о подобном.

— Это та самая — для очень бедных? — Элизабет указала в сторону панорамного окна коридора, единственного, обращенного не в сторону небоскребов.

— Так и есть. — Согласился я. — Для бедных.

— Место, где жила я? — Элизабет задала вопрос, на который никто из нас не мог ответить.

— Не знаю. Никогда не был там. Даже не представляю, каково жить в красной зоне. Сам я родом из желтой зоны, жизнь там тоже не сахар, но мне повезло куда больше остальных. Отец держал небольшой бизнес, он приносил кое-какие доходы. Благодаря накоплениям, удалось получить высшее образование и устроиться работать в полиции, пускай и на самой низкооплачиваемой должности. Зарплата внушительная, по меркам желтых, но здесь ее не всегда хватает. Жизнь в зеленой зоне, однако, дорогое удовольствие, ничего не поделать. Зато безопасно. Отец с сестрой не пожелали переезжать, семейное дело оказалось дороже собственной безопасности. Что их и погубило. Во время очередного нападения отец погиб, а сестра вскоре ушла из дома и больше о ней никто и никогда не слышал.

— Значит, ты ловишь преступников? — Элизабет взглянула на меня с восхищением.

Наверное, в ее глазах я казался если не героем — стражем спокойствия города, то уж точно эдаким благородным рыцарем и спасителем прекрасной дамы. Но, все же, раскрывать все карты, с моей стороны было глупо.

— Да. Ловлю. Ну — ты готова? Пошли, тревогу объявят очень скоро. — Хорош я, устроил тут откровения, будто для болтовни не было другого, более подходящего времени.

— Готова. — Отметила Элизабет.

— Хорошо! — Мы покинули жилище и спешно направились к лифтам. — Вперед. Нужно успеть занять место поудобнее. Это не убежище класса люкс Небесного города, у нас немного тесновато.

— А если окажется, что я тоже преступник? Ведь тебе придется арестовать и меня?

— Не окажется. — Успокаивал, как мог. — Никогда не видел такую милую преступницу. Нет. Ты не похожа на них. — Только улыбнулся в ответ. — И да. За стенами квартиры, не говори лишнего, нас могут услышать. Тут даже стены имеют уши. Договорились?

— Поняла. Прости. — Произнесла она шепотом.

— Славненько. Все хорошо.

Лифта пришлось ждать несколько минут. Самые бдительные жители башни уже спешили в убежище, не дожидаясь сирен и официального оповещения, к тому же бывали случаи внезапного появления пожирателей, и сирены иногда запаздывали. Пусть мы и ни разу не видели ану вблизи небоскребов, но рисковать собой не хотелось никому. Жизнь — дороже всего, независимо от цвета твоей зоны. Более того — теперь я отвечал и за Элизабет тоже, пускай и временно.

В убежище мы встретили многих соседей: и все еще болеющего «японской болезнью» Стивена с открытой бутылкой пива, обернутой черным полиэтиленовым пакетом, как обязывал закон; и внешне обаятельную жгучую брюнетку Викторию (та еще заноза, не одного приличного мужчину довела до глубоких седин); и семью Коллина с их вечно неугомонными отпрысками.

«Интересно, а Виктория всегда носит макияж, даже дома? Или специально накрасилась, по случаю атаки пожирателей? И когда только успевает». — Легкий смешок невольно вырвался из груди.

— Оу, Рэт, рада вас видеть. — Проклятье, нас заметили. — У вас, наконец, появилась спутница? — Виктория всегда отличалась любопытством. — Красавица. Познакомишь нас?

— Элизабет Морган, моя девушка. Виктория…

— Его бывшая девушка. — Добавила она. — А он хорош в постели!

«Виктория, какого черта, кто тебя тянул за язык, неужели нельзя хоть иногда держать свой грязный рот захлопнутым, размалеванная вешалка!» — Мысленно выругался я.

Стивен едва не поперхнулся пивом, когда услышал, что его друг — неисправимый романтик и уже не девственник. Глаза его округлились, и он уставился на меня с удивлением и некоторой обидой. По выражению лица я прочитал: «А еще друг называется. Мог бы и сказать».

Для Стива сплетни о половой жизни являлись неотъемлемой частью повседневности, для меня — пустыми разговорами, не более и не менее.

На лице Лиз проступил заметный румянец. Наверняка ей хотелось провалиться под землю со стыда. Кстати, а когда это я успел начать называть ее Лиз, а не Элизабет. Главное — не произнести это вслух.

— Я знаю. — Неожиданно ответила Лиз. — И я очень рада, что такой мужчина достался именно мне.

А она та еще актриса. С такой грацией и присущей только женщинам, хитростью и остроумием, она уделала пафосную и заносчивую Викторию. Вот это поворот. Наша скромняшка умеет ответить — поделом тебе Виктория. Будешь знать теперь. Молодец, Элизабет. Я злорадно улыбнулся.

Жгучая брюнетка оторопела от такой выходки и незамедлительно покинула наше общество с легкой улыбкой, прикрывающей раздражение, оставив нас наедине. Ну и подумаешь? Тоже мне, обидели мышку, загадили норку, простите за грубоватое, но, пожалуй, подходящее выражение…

К слову, все жители башни хорошо знали друг друга, скорее всего, как раз благодаря появлению ану. Время, проведенное в убежище, не проходило зря. Да и само убежище многим отличалось от подземных бункеров Небесного города. В нем не было большого экрана, удобных мягких кресел и улыбчивых девушек с напитками и пирожными на любой вкус.

Зато, справедливости ради, стоит отменить, было мини-кафе, импровизированное декоративное освещение и музыка, так что никому из нас и в голову не пришло грустить, нервничать или переживать, как это делают чересчур избалованные и изнеженные обитатели центральных башен.

Мы все, в основном, выходцы из среднего звена желтой зоны (пусть многие и предпочитали не вспоминать об этом, а кое-кто даже зазнался), воспринимали все гораздо проще, общались на отвлеченные темы, а очередное нашествие пожирателей воспринималось, скорее, как возможность провести время в компании соседей, а не игра в кошки-мышки со смертью. Мы спускались вниз не столько из-за опасности, сколько из собственных предпочтений, надо полагать.

Тут, в подвале-убежище, мы находили общий язык всегда, или почти всегда, если говорить про занозу Викторию. Общались, обсуждали новости, покупки, новинки кино, работу или просто хорошую книгу, не замечая, как летит время, пока вдали шел настоящий бой с использованием танков, артиллерии и беспилотной авиации.

Понимаю, где-то гибнут люди, но разве мы можем им чем-то помочь? Быть может и нам угрожает опасность, но, какая разница? Если ану доберутся до зеленой зоны и прорвутся через защитный барьер — не выживет никто, что толку думать о смерти, если она неизбежна? Расслабься и надейся на лучшее — вот девиз жителей нашей обители.

— Ого! Виктория в ярости! А вы — молодец, мисс… — Стив сиял от радости.

Признаться, он немного (если выразиться мягко) недолюбливал Викторию. Прошлые обиды не давали покоя, а все дело в том, что ее былые интриги два не стоили Стиву работы. И все из-за отказа. Да-да, тот самый заядлый бабник Стивен — взял и отказал красотке Вики из-за верности своему единственному незыблемому правилу в общении с прекрасным полом — никаких отношений с соседями.

— Элизабет Морган. — Невозмутимо ответила та.

«Надо же? Запомнила. Молодчина!» — Мысленно порадовался находчивости внезапной спутницы.

— Мисс Морган, Рэт говорил о вас. Вы и вправду весьма привлекательны, обаятельны и прелестны! — Кажется, Стивен включил романтика. Хотя нет, просто петушился, как и всегда.

— Стив… — Прервал его еле слышно. — Хоть ты не устраивай сцен.

— А что такого? — Парень пожал плечами. — Рэт, девушки любят комплименты, ласку, тепло. А ты — чурбан бесчувственный. — Он или вошел в роль или попросту не понимал меня.

— Действительно, дорогой, не будь таким букой. — Рука Лиз коснулась плеча.

«Понятно. Элизабет подыгрывает мне и изо всех сил пытается не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Не скажешь же, что я укрываю у себя человека, имени которого нет на сервере в базе данных, это как минимум странно…» — Что еще оставалось думать?

— Оу, да ты просто везунчик! — Миссис Уилсон, мой постоянный парикмахер, статная дама в возрасте, тоже не смогла пройти мимо. — Твоя девушка просто принцесса. Как вас звать, звездочка вечно одинокого и печального Рэта?

Посмотрел бы я на выражение лиц Стива, миссис Уилсон и Виктории, если бы не длинные рукава, которые так надежно скрывали ссадины и царапины. Сочли бы меня извращенцем? Одежда подошла, как по размеру шита, не считая слегка длинных рукавов и малость коротких штанин, и широких, к тому же. А так, в целом, нормально, всяко лучше, чем явиться в убежище в костюме Евы.

Никто, кстати, не придал значения, почему девушка в мужской одежде, но и на этот случай я придумал легенду. Влюбленные нежились в постели, как раздались сирены, одевались как попало. А что такого, пожиратели не спрашивают разрешения.

— Элизабет Морган. — Вновь представилась Лиз.

— А меня — миссис Уилсон. Вам очень повезло с избранником. Рэт просто умница! — Дама приветливо поклонилась.

— Спасибо! — Элизабет стеснительно опустила глаза.

— Берегите ее! Она — очаровашка. И купи девушке платье, зачем нарядил такую красавицу в свой хлам? — Это был камень в мой огород.

Накаркал, не иначе! Применим немного (или много) пошловатый план.

— Простите, мои вещи постираны. — Едва я успел набрать воздуха в грудь, как Элизабет уже придумала ответ, да такой простой, что мне сделалось немного не по себе — сам-то извращенец, понапридумывал ересь, а элементарную отговорку совершенно упустил из вида.

— Не говорите ерунды, милое дитя, мужчина должен радовать девушку подарками. Мистер Джонс, вы же хотите стать хорошим мужем? Цените ваш бриллиант, Рэт. — Миссис Уилсон понесло.

«Уже и в мужья записали. Еще немного и начнут подбирать имя первенца. Люди порой бывают чересчур назойливы». — Я мог только удивиться.

Интересно, это Виктория пустила треп? Или сам факт моего пребывания в обществе молоденькой девушки автоматически записывает нас двоих едва ли не в молодожены? Как бы то ни было, отступать некуда. Будем играть роли до конца.

— Обещаю беречь, холить и лелеять! — Торжественно, вытянувшись по струнке, словно на параде, ответил я, ловя себя на мысли: «Не переигрываю ли».

— Вы все такие дружные. Как же это здорово! — Шепнула Лиз.

Наверняка ее прошлое жилище было куда менее гостеприимным.

— Да, бесконечные нашествия ану только укрепляют нашу дружбу. — На самом деле так и было.

— А вот и наш скромняшка, Рэт Джонс! — Озорник и юморист Коллин уже навеселе. — Не желаете составить компанию? Пиво?

Программист, профессиональный игрок в компьютерные игры и алкоголик до мозга костей. Но, сколько бы не выпил — все равно работу выполнит на отлично, если при этом сможет удержаться на стуле ни за что не держась хотя бы одной рукой.

— Нет, спасибо. — Пришлось отказать, на самом деле хотелось в туалет, у которого и так уже выстроилась внушительная очередь, а пиво располагало к посещению этого востребованного места.

— Как это не похоже на Рэта Джонса. Не пьешь? Значит, слухи правдивы? Говорят, у тебя появилась девушка? — Коллин поправил волосы, которые закрывали глаза, словно у пуделя.

«Кому-то пора посетить парикмахерскую. А то и впрямь превратишься в собачку». — Подумалось мне.

— Да-да-да! Похоже это настоящая сенсация? Об этом уже написали в газетах? — Ерничал я. — На первой полосе, само собой, большими буквами. Я уже вижу яркие заголовки.

— Позвольте представиться, Коллин Гетри! — Не обращая внимания на мою никудышную шутку, как ни в чем не бывало, Коллин обратился к Лиз. — Старый приятель этого бывшего заядлого холостяка. Я уж начинал подозревать, что он не такой, как все, ну, вы понимаете. Черт, как я ошибался. Признаю — вышло досадное недоразумение. На самом деле, Рэт просто ждал вас, мисс…

— Прекрати, не смущай девушку. И не такой уж и старый, у нас разница в возрасте всего два года! — Или даже меньше, если вспомнить хорошенько.

— Не обижайся. Это я так, в шутку. Простите за банальное выражение, но человек стареет только когда стареет его душа! Поэтому, буду всегда молодым.

– Главное, не спиться раньше старости. — Заметил Стив, принимаясь за вторую бутылку. — Но пить не брошу…

— Вот старина Стиви — настоящий брат, всегда составит компанию.

Самое главное, не остаться вечно молодым, если пить так бездумно. С самого утра навеселе, небось. Я и то завязал с утренними похождениями. А вспомнить каникулы в академии… Ух, что мы вытворяли.

— Хорошо сказано, мистер Гетри! — Заметила Лиз.

— Вы тоже из желтой зоны, мисс Элизабет? — Спросил Коллин.

«Упс. Кажется, приплыли. Нас раскроют». — Только об одной мысли о возможном крахе маскировки, сердце едва не ушло в пятки.

— Да, так и есть. Из желтой. — Девушка держалась молодцом, и я смог спокойно выдохнуть, по крайней мере на этот раз.

— Я тоже. Раньше мы с Рэтом тоже были соседями. Ходили в один класс средней школы. Потом он стал интересоваться детективами и в один прекрасный день поступил в подготовительную школу полиции. Вот теперь я — домосед-программист, а Рэт — герой-полицейский.

— Как интересно! — Элизабет улыбалась, но вызывал ли разговор с Коллином хоть малый интерес на самом деле?

— Рэт не показывал фотоальбом? — Глаза программиста искоса глянули на меня с пафосным и одновременно шуточным презрением.

— Нет, пока не успел еще! — Оправдывался я, будто мы с Элизабет действительно встречались.

— Как ты мог? Сегодня же покажи! Или стесняешься? Не бойся. Все мы были прыщавыми юнцами.

«А кто-то и остался им. Хоть бы удосужился футболку постирать». — Взглянул на тучную фигуру Коллина. — «Пиво и компьютеры тебя погубят».

— Он у нас тот еще стесняшка! — Снова появился Стив, словно из ниоткуда, уже опохмелившийся, и весьма изрядно, судя по запаху алкоголя. — Правда, Рэ-эт? — Кажется, еще один боец с алкогольным фронтом мало-помалу сдавал позиции, Коллина нам мало.

И как они умудряются так быстро пьянеть? Программист, судя по виду, уже изрядно повоевал, тоже мне, истребитель алкоголя, Стив тоже вот-вот навоюется.

— И не стесняюсь я вовсе. С чего бы? А ты, пятикапельный, уже в стельку?

— Не пятикапельный, а экономный, прошу заметить. Мне нужно вдвое меньше денег, чем тебе. Не стесняшка, говоришь? Помнится, кто-то стеснялся своего роста.

В школе я был невысоким и меня часто дразнили карликом.

— Но теперь-то все иначе.

— Стеснялся роста? — Переспросила Лиз, вопросительно взглянув на меня. — Дорогой, ты был очень высоким?

— Совсем наоборот, это я сейчас великан, а в начальной школе с этим были небольшие проблемы. Меня дразнили полумерком, карликом, гномом.

— Никогда бы не подумала. Действительно, посмотрим альбом вечером?

— Конечно, после ужина.

— Вы еще многого не знаете о нашем соседе. — Стивен то и дело приобщался к пиву, периодически чокаясь бутылкой с Коллином.

Послышался странный нарастающий гул, будто где-то заработал трансформатор. Стив мгновенно пришел в себя, пристально взглянув на меня. По его серьезному взгляду я понял: дела плохи. Ану прорвались в зеленый сектор. Но как? Оборона смята? Где «Цитадель», черт их побери! Неужели теперь и в зеленой зоне небезопасно?

Раздался глухой хлопок, затем еще и еще. На несколько секунд свет погас, похоже — полетел основной генератор, и мы переключились на аварийный источник — сломается и он, тогда нам крышка.

Непринужденная и спокойная атмосфера сменилась на тревогу, кое-где послышались вопли и крики. Приветливая старушка-консьерж упала в обморок и те, кто находился рядом, принялись приводить миссис Уоллес в чувства.

— Какого дьявола? — Выругался Коллин.

— Твари. Они уже здесь. — Стив умел успокоить.

— Работают ракетами, не иначе. Хоть бы дом не разворотили, накроет обломками и сиди, жди, пока откопают. Железобетонная обшивка убежища выдержит, надеюсь.

Элизабет прильнула ко мне, крепко вжимаясь в плече.

— Все будет хорошо. — Как можно увереннее произнес я, на самом деле понятия не имея, что творится в городе и насколько велики наши потери.

— А я думал, тут спокойно. И куда идут мои налоги? — Коллин пытался пошутить. — Форменное безобразие. — Кажется, спиртное сильно притупило его чувство страха.

От следующего взрыва содрогнулись стены. Женщины принялись кричать, а мужчины, стиснув зубы, ожидали своей участи. Я обнял Элизабет обеими руками и что-то шептал на ухо.

Понемногу нарастала паника. В суматохе удалось только различить истерический детский плач и невнятные вопли Виктории. Запах смерти повис в воздухе, а умирать не хочется и старикам, что уж говорить о молодых.

Внезапно все стихло. Гул исчез, а ракеты больше не рвались. Кажется, пронесло.

Жители понемногу приходили в себя. Сперва успокоились женщины, затем и дети. Даже старушка-консьерж пришла в себя, только одна Виктория еще долго причитала о том, как ей хочется жить. На сей раз, мы отделались легким испугом, по сравнению с тем, что могло быть, не подоспей подкрепление. А то, что пожиратель уничтожен — это мы знали по характерному гулу, издаваемому тварью, рыщущей в поисках жертв. Звук этот просачивался сквозь стены вопреки всем законам физики. Нам не раз приходилось слышать его в детстве, когда чудовища проносились прямо над самим убежищем в поисках слабого места. Ох, и натерпелись же мы, не думал, что нечто подобное повторится здесь. Похоже, теперь безопасно только в Небесном Городе, если вообще хоть где-то остался спокойный уголок.

«Уважаемые жители Далласа! Особый отряд полиции «Цитадель» информирует: угроза ану ликвидирована! Проносим свои извинения за доставленные неудобства!» — Сообщил диктор по радио, которое, как ни странно, работало.

— Фух, кажется, пронесло… — Выпалил Стив.

— Вот это да. Я уж думал, нам конец. — Выпалил я.

— Все! Идем продолжать банкет? — Предложил Коллин, чего и следовало ожидать. — После такого и выпить не грешно.

— Я за! — Мигом отозвался Стив. Кто бы сомневался.

— Вот и продолжайте. А мы — домой! — Нам не следовало светиться.

— Понимаю-понимаю! Оставим молодых наедине! — Паясничал Коллин.

— Сильно не радуйтесь. Может у нас и жилья нет, кто знает, что произошло наверху? — Сообразил я.

— Ничего не знаю, у меня обеденный перерыв. — Пьяным море по колено. — Пошли, старина Стиви. А ты, Рэт, негодник. Не пускаешь даму выпить. Ну и ладно! Нам больше достанется. — И двое изрядно окосевших друзей отправились упиваться до упаду. — Мисс Морган, мое почтение.

Убежище стремительно пустело, а люди возвращались к повседневной жизни, бурно обсуждая нападение, начиная от нелестных высказываний о властях, которые не смогли защитить район, считавшийся прежде абсолютно безопасным и заканчивая предположениями о грядущем падении Далласа или даже всего человечества. Так или иначе, эта атака стала для всех полной неожиданностью.

Каждый стремился попасть домой, проверить, все ли цело, включая и нас. Лиз держалась хорошо, только вот наврали мы по самые не балуйся. Придется выкручиваться, как ужам на сковородке.

Лифт работал, значит, что ракета не задела шахты. Это немного утешало, шансы увидеть свою обитель целой и невредимой несколько возросли. К тому же, стало очевидно — модуль жизнеобеспечения и центральный компьютер тоже не задет, иначе, полетели бы все системы, включая подачу воды, электричества и вентиляции.

Жилье цело, даже окна не придется менять, только в коридоре, со стороны, где пришелся удар — пошла трещина, но это не беда, страховка покроет расходы. А вот соседнему дому повезло меньше: плазменный заряд изничтожил верхние этажи в пух и прах. Надеюсь, все успели спастись.

— Спасибо вам. Мы справились. Но не стоило, наверное, нам так сильно врать, особенно, Виктории. — Начал было я, как только входная дверь дома захлопнулась, стараясь не привлекать внимание на видимых из окна разрушениях. — Вы как? Выглядите бледновато. Перепугались? У нас такое впервые. Никогда не было раньше.

— Зато теперь ни у кого не будет сомнений. И да, мы теперь на «ты»? Так будет лучше. — Лиз улыбнулась. — Немного было страшно, но теперь все в порядке, не беспокойся.

— Ой, прости. Неловко получилось. — Действительно, чего это я"выкаю", нас уже едва не поженили, а продлись режим тревоги на четверть часа дольше и без происшествий — дошло бы и до этого.

— Да нет, ничего. — Лиз улыбнулась вновь. — Можно и на «вы», но это как-то странно, мы же притворяемся парой, я могу запутаться, где и как обращаться к тебе.

— Хорошо, Лиз… Кхм… Элизабет. — Да что со мной такое.

— Все в порядке. Можно просто Лиз. Отличное имя. Мне нравится.

— Хорошо. Пойдем к окну, посмотрим на город, пока его вновь не поглотил туман. — Небесный город, наверняка, не пострадал, не может же быть иначе. — А завтра купим тебе платье.

— Нет, что? Зачем же… Я и так… Вы, ты… — Элизабет волновалась, и слова в голове перепутались до неузнаваемости.

— Ничего страшного. Это не дорого. — Пришлось немного соврать, иначе, в следующий раз, нас точно раскусят. — Ну-с, пойдем?

Мы отправились на лоджию, где через панорамное остекление, к коему я питал немалую страсть, открывался прекрасный вид. Жаль только, что им можно было наслаждаться так недолго…

Сегодня же, к моему немалому огорчению, помимо привычных красот по ту сторону стены, отделяющей Небесный город от остального мира, виднелись черные, словно ночь, следы ракет. К тому же, часть ограждения обрушилась. Недалеко от места разлома стоял черный автомобиль «Цитадели». Рядом работали офицеры в темной униформе.

— Это все ану? — Спросила Лиз.

— Нет, это следы ракет. Наших ракет. Наверное, пожиратель был не один. Но теперь все хорошо, тем более, что тут убежище в каждом доме, и еще множество укрытий для прохожих. Уверен, что обошлось без жертв. — Я старался успокоить ее, как мог.

— Да, ты прав…

— Смотри, видишь, ту синеватую башню? Это «Селена-3». Там, наверху, расположен панорамный ресторан, где можно вкусно поесть и насладиться ночными видами, жаль только, очень дорого. А под ним — жилые апартаменты. А вот то рыжее здание — огромный офисный центр. — Я старался изо всех сих перевести разговор в позитивное русло.

— А самая большая и высокая башня, чья вершина утопает в облаках? — Элизабет не стала заострять внимание на разрушениях, видимо, доверившись моим словам про позитивный исход.

На самом деле, жертвы вполне могли быть. Никто не ожидал, что эти твари прорвутся так далеко, однако, совсем не хотелось пугать девушку еще больше. А беседы о небоскребах, согласитесь, куда приятнее.

— Это башня Мардук. Первые этажи не имеют окон, она полностью изолирована от внешнего мира. Там живут те, кого мы называем элитой. Истинные правители города. Они обитают на вершине, в облаках. Туда не войти никому, даже прислуга — и та особая. Ходят слухи, будто элите прислуживают из поколения в поколение и никогда не покидают пределы башни.

— Почему? — Элизабет удивилась.

— Не знаю. Может — скрывают что-то ужасное или просто-напросто не желают общаться с нами.

— Мне жаль их. Они не видят ни неба, ни земли. Только белая пустота. А мир так прекрасен.

— Поверь, не настолько мир и хорош, как может показаться с первого взгляда. Этот район отличается от того, в котором росла ты, пожалуй, только тем, что человек в относительной безопасности до тех пор, пока у тебя есть деньги. Нет денег — мигом окажешься в трущобах. О тебе никто не вспомнит, возможно, даже и родные.

— А где твои родные, Рэт?

— Сестра? — Я на мгновение задумался. — Не знаю. Мы не виделись уже несколько лет, может быть, ее давно нет в живых. А отец погиб. Его забрали ану. — История моей жизни далеко не радужная, особенно после смерти отца.

— Прости, я не хотела…

— Все хорошо… Что ж, твоя одежда высохла. В выходной день пройдемся по магазинам? Миссис Уилсон права.

— Но… Ведь я тебе никто, просто чужак… Ты знаешь меня второй день.

Что-то в ее словах задело меня, сам не знаю почему. Я больше не хотел быть чужим, пусть и знал, что все это неправильно.

— И не какой не чужак. Как минимум — мы друзья. Верно?

— Не знаю, все это неправильно. Я и так обременяю тебя. Прости, столько хлопот доставила.

— Прими это за подарок. — Взял ее теплую ладонь обеими руками. — Не волнуйся. Все хорошо.

— Подарок? Что такое подарок? — Девушка задумалась.

— Это когда ты делаешь человеку приятное просто так и не ждешь ничего взамен.

— Вот как. — Элизабет сперва охватило стеснение, но потом она посмотрела на меня, улыбнулась и неожиданно поцеловала в щеку. — А это мой подарок.

Почему мое сердце бешено забилось? Обычный дружеский поцелуй, ничего особенного.

«Ох, чувствую, Рэт, Стивен оказался прав, и ты на самом деле тот еще стесняшка». — От этого я, кажется, покраснел еще больше.

— Ну-с, ты не против поужинать? — Выпалил я, не зная, что сказать, сам себя при этом ругая за бестактность.

— Конечно! — Элизабет обрадовалась, и я вздохнул с облегчением.

Мы направились на кухню, уселись за стол и стали от души накладывать себе остывшую курицу.

Глава 3.

Вместо тысячи слов

Август 2213 года

Прошло без малого три недели. Элизабет понемногу освоилась в нашем мире, и постепенно память возвращалась. Не знаю, хорошо это или плохо — с каждым новым воспоминанием мы ни на шаг не приближались к разгадке, а наоборот, уходили от нее все дальше и дальше.

Пока известно совсем мало. Лиз жила в некоем сыром подземелье. Ее и еще четырех девушек держали взаперти, позволяя только раз в несколько дней ненадолго подниматься на поверхность. Время от времени пленницам давали особые лекарства, горькие на вкус. Возможно, они и повлияли на память.

Так, во время одной из прогулок, узник из другой камеры по имени Кристофер передал ей записку, со словами: «Встретимся в секторе 23». Так Элизабет познакомилась со своим будущим другом, которого потеряла недалеко от Сингапура, незадолго до нашей встречи.

Кристофер, вероятно, питал к Элизабет симпатию, поскольку позвал девушку с собой. Бежать, как известно, лучше одному. Тут без эмоций явно не обойтись.

Блуждая несколько суток без пищи и воды по темным, словно ночь, заброшенным вентиляционным каналам старого города, они уже было потеряли всякую надежду на спасение, но удача все-таки улыбнулась и один из бесчисленных ходов привел беглецов прямиком в трущобы оранжевого сектора. Там их и настигли палачи. Судьба парня неизвестна.

Торговцы людьми? Все возможно. Я слышал, что правительство и даже кто-то из элиты пользуются услугами молодых девушек, и потому, «Цитадель» и полиция закрывает глаза на проституцию, которая, по идее нелегальна, но до сих пор никем не преследуется. Власти исправно закрывают на это глаза. Если одна из тех, кого готовили обслуживать сильных мира сего — плохо дело, эти ребята имеют связи, и надо быть осторожным вдвойне, если не втройне. Но зачем работорговцам держать людей в рабских условиях? Как известно, плохой товар (простите за столь циничное сравнение, но сейчас я говорю на их языке) не продать задорого. Ничего не понимаю.

— Эй, Рэт! Ты что такой печальный? Поругался с ненаглядной Лизи? — Ехидничал Стив. — Или, быть может, допоздна придавался любовным утехам? Признавайся!

— Не в этом дело. И перестань притворяться, будто поверил нам. Эта показуха легко бы провела глупую Викторию или наивную миссис Уилсон, но не тебя. Не верю и все тут! Тем более — ты знаешь правду.

Сказать по правде, актер из Стивена был весьма посредственный.

— Ты прав. Не поверил. Да и влюбленные из вас никудышные. Вот скажи, ну кто так играет. Вы даже за руки не держались, нет, голубки, настоящая пара так себя не ведет. Шучу-шучу. Поначалу даже я поверил, особенно, когда Элизабет закрыла рот Виктории.

— Почему такой печальный? Спросил тоже. У меня дома беглянка, предположительно ее готовили для ублажения сам знаешь кого. — Указал пальцем вверх, имея в виду богатеньких обитателей высот небоскребов.

— Не факт, Рэт, далеко не факт! Куртизанок в Небесном городе пруд пруди. И еще один маленький нюанс. Уж не обижайся, но Элизабет не проходит кастинг, как ни посмотри.

— Что ты имеешь в виду? — Удивился я. — Красивая девушка, вполне может быть.

— Во-первых, прекрасные девицы из красной зоны, если Лиз и в правду прибыла оттуда, покупаются и продаются в более раннем возрасте. Грубо говоря — лет в 16. Лиз примерно твоего возраста. Смекнул? Она лет десять назад должна была стать звездой элитных клубов, а сейчас — работать стриптизершей в одном из панорамных ресторанов или сниматься в порнофильмах, как это делают остальные, может даже стать любовницей состоятельного мужчины с увесистым кошельком, набитым кредитными чипами под завязку. Смекнул?

— Да, знаю, но все же… А тогда зачем ее удерживали в подземелье? Ясное же дело — не просто забавы ради.

— А мне почем знать? Проституция в Далласе фактически легальна, несмотря на официальный запрет, который старательно игнорируется, сам же знаешь. Помнишь слова шефа: «Мы не трогаем их, а занимаемся своим делом». Нет смысла держать человека в заложниках, когда за углом можно попробовать все, что пожелаешь: девочки, мальчики, девственницы, да, черт побери, хоть дохлую летучую мышь. Вопрос только в цене. Никто ни от кого не прячется ведь. Всех все устраивает. Это бизнес.

— Логично. — Тогда я вообще ничего не понимаю. Не могла же она появиться из ниоткуда. — Черт возьми, да кто же она такая, в самом деле?

— Не кипятись, завелся с утра пораньше. У меня два предположения. Или Элизабет — донор органов, что тоже может вызвать споры, обычно таких людей холят и лелеют. Кому нужны больные, верно? Видел фильм «Остров»? Когда будущих доноров растили под постоянным надзором, кормили, одевали, позволяли гулять и учиться. Разумеется, бедняги ни сном, ни духом не подозревали о своей участи. А их чик — и все.

— Да-да, помню, но мало ли? — Действительно, но сюжет старинного второсортного фильма и нынешняя реальность, порой, несовместимы. — А второе? — Не терпелось выслушать и другой вариант, быть может, на этот раз, будет чуточку меньше вопросов и противоречий.

— Оно бредовое. — Кажется, вопросов будет куда больше. — Тайные эксперименты над людьми. Только в этом случае «Цитадель» перевернула бы город вверх дном, как это было при поиске террористов. Конечно, всем объявят, что это особо опасный преступник. Всплыви сам факт незаконных экспериментов наружу, представь, какой скандал поднимется? По голове получат мелкие сошки, само собой, максимум — главы муниципалитетов, не выше. Но кому же охота подставляться? Так что наверх никто свинью не подложит. Как будто ничего и не было.

— Может поэтому и сидят тихо-мирно, потому что опасаются за свои теплые кресла. Или, рассчитывают на гибель пленников. Я тебе больше скажу. Вся заваруха с террористами напоминает хорошо завуалированный спектакль. — И почему я заговорил о тех событиях?

Эта весьма запутанная история произошла около года назад. Тогда, как передали все без исключения информационные каналы, от электронных газет и телевидения, до всезнающих интернет ресурсов, группа религиозных фанатиков, именуемых себя «Пророками воли», взорвала бомбу под зданием научно-исследовательского центра. Погибли десятки человек. Многие до сих пор числятся пропавшими без вести. Их тела так и не нашли. А те, кому посчастливилось выжить, вскоре умерли от неизвестной болезни или лишились рассудка, если верить отчетам департамента, доступным только полиции. Но почему? Неужели кто-то убирал неугодных свидетелей? Что же тогда на самом деле произошло в самом сердце Далласа?

К тому же, никто и никогда не видел ни одного из адептов секты, ни единого упоминания ни на одном сайте до теракта, ни одного свидетельства вербовки новичков. Совсем ничего. Даже полиция не подозревала о чем-то подобном. А потом ба-бах и столбы пламени вздымались вверх на сотни метров.

В один миг город будто подменили. Вокруг кружила полиция, национальная гвардия. Вот только ни одного виновника взрыва так и не показали по ТВ. Ни единого доказательства существования вооруженных до зубов головорезов.

— Услышь нас кто-то еще, быть беде. — Выпалил я.

— Резонно. Не думаю, что властям бы понравились вольнодумства.

— Но нас же не слышат? — Переспросил на всякий случай.

— Обижаешь, дружище. Я мастер в деле поиска жучков, маячков и прочих хитростей.

Мастерства конспирации Стивену не занимать.

— Значит все в порядке. Сменим сектор?

— Давай.

Я допил кофе и завел патрульный электрокар.

Эра бензина канула в прошлое, пусть мы так и не научились парить в воздухе, и вынуждены, как и прежде, томиться в многокилометровых дорожных заторах. Время идет, но почти ничего не меняется. Только умное покрытие дорог сделало движение куда более безопасным — теперь оно контролируется компьютером при помощи датчиков под автомобилем, и в самом дорожном покрытии. В случае опасности машина просто остановится. К тому же — нарушить правила стало просто невозможно. Все же — мы понемногу движемся вперед, хоть и не так быстро.

— Куда поедем, шеф?

— Авеню «В», перекресток желтой и зеленой зон. Там в последнее время неспокойно. Может нам повезет и скрутим карманника. Премия не повредит, я почти на мели.

— Если ты на мели, то я — иду ко дну. Вчера снова снимал деньги с накопительного счета.

— Не надоело? — Стив ехидно улыбнулся.

— А? — Переспросил я, поначалу не понимая, о чем речь.

— Не надоело играть в благородного рыцаря?

— А, ты об Элизабет? Ни в кого я не играю.

— Сам посуди. Ты — молодой и перспективный, у тебя неплохая работа и вообще — ты классный парень. Вокруг тысячи девушек, а ты живешь с человеком-невидимкой.

— Знаю, но ничего не могу поделать.

— Дурной ты. С самого детства вбил себе в голову всякие глупости. Завязывай, жизнь коротка. Не прожигай молодость.

— Знаю.

— Поехали, знает он.

Машина мягко, почти бесшумно, тронулась с места. Сегодня наша патрульная бригада должна проверить те места, которые считаются не вполне благополучными. Чаще всего там попадаются пьяные хулиганы или наркоманы из желтой зоны или мелкие воришки-гастролеры красной. Ничего необычного. Одним словом — рутина. Оно и к лучшему. Лезть под пули нет никакого желания. Насмотрелись уже на кровь и прочие прелести. Чем меньше — тем лучше.

— Слушай, старина, с чего вдруг ты вообще решил ввязаться во всю эту авантюру с Элизабет? — Стивен все никак не унимался.

— Не знаю… Может… просто вот такой я человек. Может — она просто напомнила мне Кейди.

— Кейди? Ту самую? — Стив едва не поперхнулся кофе. — Да ты совсем больной? У тебя жар? — Рука друга коснулась моего лба. — Точно — горячий. Сколько лет прошло. Это была детская влюбленность.

— Да кто же спорит. — Я только пожал плечами.

— Ох, и дурной ты человек. Жизнь дает тебе пинка снова и снова, а ты ничему не учишься. Справедливость, честь, любовь до гроба, будь проще — время романтиков прошло. Наш мир — другой.

— Знаю. Какой есть. Себя не переделаешь.

— Тебя то? Точно не переделаешь. Таких упертых, как ты, Рэт, еще поискать надо.

Тут я кожей уловил на себе ироничный взгляд друга, даже не глядя на него. Как ни посмотри — в подобных вопросах мы разные. Нет, я не осуждаю, просто считаю — он пока еще не встретил ту, которая заменит всех девушек города.

— А зачем искать? Меня мало будто? — Ответил шуткой на шутку.

— Нет уж. Вполне достаточно.

— Ну вот…

— Рули давай лучше, умник.

— А я и рулю.

— Вот и рули.

— И рулю.

Разговор из серьезного, плавно превратился в комедийный балаган. Впрочем, ничего нового. Обычная манера общения двух друзей.

На авеню «В» день выдался тихим, к нашему всеобщему облегчению. Наверное, машина с синими маячками на крыше не располагала к нарушениям. Немного скучно, но, по крайней мере, нам не пришлось бегать под мерзким холодным дождем, идущим с самого утра. Признаться, не приятно мокрым летать за каким-нибудь изрядно подвыпившим приставалой, невменяемым наркоманом или дерзким вором-сумочником.

Радовало и отсутствие ану. Последний раз они появлялись вскоре после появления Лиз. Затишье. Продлится ли оно долго?

— Кстати, Рэт, слышал новость? Нам должны поднять зарплату! Сразу на сотню баксов.

— Да? Было бы не плохо. Тогда я буду получать ровно две тысячи. Не помешает прибавочка. Нас теперь двое.

— Да уж. У тебя не существующий человек. Не думал, как это исправить?

— Думал, еще как думал. Муниципальную базу не взломать. А знакомых в муниципалитете у меня нет. Да и кто подпишется, ведь за такую дерзость по головке не погладят. Я в полном замешательстве.

— Не о том думаешь, старина. Копи на взятку.

— Взятку? — Переспросил я.

— Деньги решают все, тем более, сейчас. Город просто кишит коррумпированными чиновниками, как помойка тараканами. Снизу доверху. Все продается, и все покупается. Только помни, нужно знать наперед, кому, когда и где подмазать. Чтобы не отправиться вместо теплой кровати в расстрельную комнату.

Приговоренных к смерти в наши дни не казнят на электрическом стуле, не умерщвляют снотворным ядом, а по старинке расстреливают. Считается, так действеннее. К тому же, все знают — палачам запрещено стрелять в голову и, вполне вероятно, что мгновенная смерть превратится в многочасовое или многодневное мучение. Это уже кому как повезет.

Для пущей убедительности, кадры расстрелов периодически транслируются на корпоративных собраниях, в институтах, и даже в старшей школе. Довольно действенно, на первый взгляд. Убийцы и насильники исчезли даже в желтой и оранжевой зонах, где властям есть хоть какое-то дело до закона.

Но вот коррупцию одолеть оказалось также легко, как вывести уже упомянутых тараканов из квартиры закоренелого неряхи. Пока есть пища — они непобедимы. А пищи — пруд пруди. Многие сами плодят тараканов. Нет, пока жив человек — жива и коррупция.

— Деньги. Где ж их взять-то? Зарплата едва позволяла одному держаться на плаву. Как бы не пришлось продавать жилье и возвращаться назад, к желтым.

— Ага, и, заодно погубить и Элизабет и себя? Представь, что будет, напади пожиратели, а ты на работе? Как девушке в одиночку добраться до убежища? Смерти хочешь? Дурак, вот ты кто.

— И то верно.

Все же пришлось согласиться, несмотря на недавнее происшествие, когда ану прорвался и к нам. Подумаешь — один раз напали, какое огорчение. В детстве нам приходилось переживать нападения едва ли не каждый месяц. Причем они были куда страшнее.

— Нет, я о другом. Не думал о переводе? На учениях пятерка лучших полицейских переводится на службу в «Цитадель». Зарплаты вполне хватит на двоих, а там можно и о ребенке подумать. А?

— О каком ребенке? Роды принимать ты будешь? Или в больнице скажем — ой, простите, документы забыли в машине?

— Какой же ты твердолобый. За тебя все думать надо? Заработаешь денег, дашь на лапу и готово. Мало ли в красной зоне людей гибнет, сойдет за одну из пропавших без вести, например.

— Не знаю… Рискованно. К тому же, мы даже не встречаемся.

Действительно. Какой смысл строить планы. Элизабет — красивая девушка, мне нравится ее общество. Но все же… Не время думать об отношениях. К тому же, может у нее уже есть муж, семья, дети.

— Это пока, Рэт. Всякое может быть, думай наперед. Видел я, как она на тебя смотрела в убежище. А я знаю, когда девушка притворяется, поверь. Ладно, смена заканчивается, поехали в гараж. Сдадимся и домой.

— И как же? Ты же говорил, что не поверил нам, разве нет?

— Глазами влюбленной. Я знаю толк в женщинах, меня не обмануть. Играли вы отвратно, но вот глаза… Взгляд… Можно прочитать все, что пожелаешь, найти все ответы, надо только захотеть. Читай по глазам. И ты и сам ничем не лучше, уже втрескался, только признаваться не хочешь и играешь в прятки сам с собой.

— Да? С чего ты взял? Тоже прочитал по глазам?

— Я же вижу тебя насквозь, Рэт. Я знаю тебя с детства.

— И что же ты знаешь, о великий провидец?

— Ты влюбился, как мальчишка. Поехали в участок.

— Хорошо. — Мне не хотелось больше спорить о любви. Пустой разговор.

После рабочего дня Стив, по обыкновению, отправился в офис, работать сверхурочно, а я — домой. Прямой автобус уже ушел, и я, не желая ждать следующего под дождем на остановке без навеса (вот вам и цивилизация), сел на первый попавшийся, что следовал до парка Линкольна (от него до дома рукой подать). На улице стемнело, ливень превратился в мерзкий моросящий дождик. В такую погоду обычно и работают воры. Идти через парк было не самым хорошим решением, но желание поскорее очутиться дома оказалось сильнее чувства самосохранения.

Примерно посередине безлюдного парка, я заметил одинокую тень. «Еще одна девушка-невидимка? Спасибо, у меня уже есть одна».

Тень замерла. Из-за тумана невозможно было понять — мужчина это или женщина.

— Эй! — Крикнул я. — Ни с места! Полиция! Выходи с поднятыми руками! — Почему я сделал так? Одет не по форме, оружия тоже нет. Только полицейский значок, кулаки, да крепкое словцо — вот и все.

Загадочная тень резко рванула назад и растворилась в неизвестном направлении. Преследовать незваного гостя я не стал, пусть бежит себе на здоровье, наверняка какой-нибудь мелкий грабитель. «Неудачное ты выбрал время, дружок. Ну ничего, побегаешь, это полезно».

К тому же, сегодня впервые готовила Лиз, не терпелось попробовать ее блюда.

Эх, мы почти как настоящая семья: добрая женушка с нетерпением ждет ненаглядного мужа с работы. Сколько так продлится еще? Признаться, я понемногу привык к ней. Может быть, Стивен прав? Нет, глупости какие-то. Не стоит к ней привязываться слишком близко, вдруг у нее уже есть семья? Не забывай.

— Здравствуй, Рэт. Как дела у Элизабет? — Новости докатились и до консьержа. — Красавица. Она просто загляденье. — Старушка приветливо улыбнулась.

— Спасибо, хорошо. Вы правы, Лизи — просто сказка. — «Даже не сказка, а настоящий детектив». — А вы как, в порядке?

— Да, еще лет на десять сил хватит.

«Интересно, у миссис Уоллес есть дом? Она ведь из немногих, кто уцелел в той кровавой войне около двух столетий назад, наверняка беженцам приходится нелегко». — Зачастую консьержам полагалась небольшая квартирка в этом же доме, для удобства. Совсем крошечная, но все же. У многих нет и такого.

— Привет Лиз! — Едва переступив порог, выпалил я.

— С возвращением! Ты как раз вовремя! Ужин почти готов.

Девушка хлопотала на кухне. Квартиру переполняли приятные ароматы, а во мне как раз проснулся волчий аппетит.

— Чем порадуешь? — Отправился мыть руки и поскорее переодеваться в домашнее, уже предвкушая ужин. Надеюсь, из Элизабет выйдет куда более талантливый повар, чем из меня.

— Картофель запеченный и стейк из баранины! — Донеслось из полуоткрытой двери.

Звучит приятно. Чтение кулинарных книг открыло для Лиз много нового, заметил я про себя.

— Ничего себе. И где ты узнала о таком рецепте? Из электронной книги?

— Нет. Из интернета, кажется, он так называется?

Ответ Элизабет немало удивил меня. Из интернета? Ого. А техника дается юной даме без особого труда, особенно если учесть, что в красной зоне компьютер или любой другой гаджет отыскать так же просто, как динозавра в центре Далласа.

— Ты освоила компьютер? Ничего себе. Похвально.

А мне стоило быть поосторожнее, на диске хранилась некоторая полицейская информация. Окажись на месте Элизабет кто-то другой — плакала моя квартира. Многие доверчивые глупцы прокалывались на подобном, давая повод шантажировать себя. Но она не такая, я точно знаю.

— Немного. Это оказалось просто и интересно. — Звонкий смех Лиз разнесся по квартире.

Приятно видеть ее счастливой. Не думаю, что прошлая жизнь давала много поводов для улыбок. Пока я в силах — то сделаю все, чтобы Лиз улыбалась (и когда я успел привязаться к ней).

Наступил ужин.

— М-м-м, отменно! — Притворился я.

Нет, еда вовсе не была ужасной, но и отменной ее не назвать. Слегка недожаренное мясо и немного пересоленный картофель, но для первого раза — очень даже недурно. Да и вообще, грех жаловаться, сам то, великий кулинар, на днях умудрился переварить яйца, что те просто взорвались, будто бомбочка. Что у меня получалось по-настоящему хорошо — так это ставить чайник. И наливать пиво.

— Правда вкусно? — Лиз просто сияла от счастья.

— Очень! Пальчики оближешь! — Не мог же я расстроить девушку. Старалась ведь. И, отмечу без лукавства, сам бы приготовил намного хуже.

— Пива?

Ничего себе, неужели я сильно много пью? Да, Рэт, женщину не обманешь.

— Нет, спасибо. Завтра на работу. Подожду до пятницы. — Сдерживал себя, ужасно желая пропустить бутылочку-другую. Надо экономить. Алкоголь — дорогое удовольствие.

— Что нового на работе?

— Ничего особенного. Скучно. Затишье, словно перед бурей. Все в предвкушении совместных учений. Если повезет, меня возьмут в «Цитадель» — элитную полицию Далласа. Они следят за безопасностью, ловят особо опасных преступников и защищают нас от пожирателей. И я могу стать одним из них, если проявлю себя. Солидная прибавка к зарплате, автомобиль, пусть и служебный. Здорово — да?

Зарплаты в «Цитадели» действительно отличались от полицейских. Для сравнения: дворник получает около пятисот долларов, учитель начальной школы — около полутора тысяч. Начинающий врач — примерно столько же. Вообще, все, что выше полутора тысяч баксов считается вполне хорошим для жизни в зеленой зоне; мне же не хватает и почти двух тысяч, но я знаю почему — пиво и посиделки в кафе, теперь о последних придется позабыть.

— Прекрасно! Ты справишься, ведь ты — молодец! Но… Это же опасно. А если тебя убьют?

«Неужели, приятно, когда о тебе волнуются». — Я был тронут.

— Надеюсь, не убьют. К тому же, всех нас могут убить в любой момент. — Будем реалистами. Профессия у нас такая.

Время покажет — молодец я, или серая посредственность, чей жизненный потолок — рядовой патрульный в занюханном участке.

— Как у тебя дела, Лиз? Что-нибудь вспомнила?

— Нет. Ровным счетом ничего. — Элизабет только развела руками и тяжелый вздох вырвался из груди.

— Жаль. Что поделать — будем ждать. Думаю, нужно время. Воспоминания — это множество ящиков, которые можно открыть. Человеческий мозг — удивительный орган, посложнее суперкомпьютера. Во вселенной нет столько звезд, сколько клеток есть в человеческом мозге. — Деловито указал пальцем вверх, как будто только что открыл нечто новое, продвинул науку на несколько столетий вперед. Но нет. Это были прописные истины, и что я хотел показать — не знаю. Удивить интеллектом? Вероятно. Повыпендриваться? Ближе к истине.

— Мне страшно. Очень. Я боюсь вспоминать о прошлой жизни. — Элизабет посмотрела на меня с таким испугом и мольбой о поддержке, что у меня сердце едва не сжалось до размеров горошины.

Девушка выглядела подавленной, расстроенной, и я ее понимал. Прошлая жизнь — далеко не сахар.

И тут в моей голове пронеслась умопомрачительная идея, с которой я незамедлительно поспешил поделиться и, если получится, немного приподнять упавшее настроение Элизабет. Просто в один миг что-то щелкнуло внутри и все. Пути назад уже не было.

— Тогда мы не сможешь узнать ничего о тебе. Но я не хочу, чтобы ты страдала. Не вспоминай о прошлом. Лиз, я хочу видеть тебя счастливой. — Я взял ее за руку. Такая мягкая, нежная и теплая. — Тебе не придется возвращаться. Никогда. Слышишь? Никому не отдам тебя!

— Не отдавай… — Прошептала она еле слышно.

— И не отдам… — Сердце забилось в груди подобно огромному мотору, забилось так сильно, что на мгновение мне даже показалось, будто оно вот-вот вырвется из груди.

— Никому…

— Никогда…

Наши губы медленно приближались друг к другу, пока не слились в долгом поцелуе, больше похожем на сказку. Ее мягкие губы, нежные волосы, приятный запах кожи. Как я раньше жил без нее? Только теперь моя жизнь обретает смысл и плевать, что наша тайна может открыться, плевать на все и на всех: на город, на клан Мардук, на закон и на регистрацию в базе данных. Мы вместе и поэтому справимся. Отныне и навсегда! Пока мое сердце бьется, мы будем вместе. До последнего вздоха.

— Будь моей… Навсегда.

— А ты моим…

— Лиз, я люблю тебя! — Стив оказался прав. Я влюбился и только боялся признаться сам себе в этом, внушал себе обратное, прикрываясь благими намерениями. Я лишь пытался обмануть себя. Но нет — это невозможно. Сам себя не обманешь, Рэт, как бы ни старался, какие усилия не прикладывал. И как ни удивительно, только сказав ей об этом, я окончательно удостоверился в том, что Стив был прав насчет моих чувств к Элизабет.

— И я тебя, мой спаситель. — Ее голос стал совсем другим: радостным, звонким, счастливым.

Лиз тоже подавляла в себе внезапно накатившие, как океанское цунами, чувства. Но теперь уже не надо. Мы можем быть сами собой, ведь чувства нельзя забыть, спрятать на антресоль, как ненужную игрушку, заменить и выкинуть. Мы не будем врать себе и друг другу. Или восполнить чем-то другим. Уйти в работу, читать книги — все не то. Я чувствовал себя перед ней полностью обнаженным душой.

После ужина, мы решили посмотреть фильм. Гулять идти вовсе не хотелось — за окном моросил дождь, который, шел уже почти сутки. Лиз предложила расслабиться и посмотреть что-то необычное, легкое, веселое. Я согласился.

— Как насчет мультфильмов? — Предложил я.

— Мультфильмы? А что это?

Я даже не знал, что и ответить. Меня захлестнула волна сострадания к человеку, который не видел мультфильмов, а может быть, девушке не читали в детстве сказок и не пели колыбельных на ночь.

— Мультфильмы — это рисованные истории. Сейчас все увидишь. — Я подошел к проигрывателю и выбрал одну из уже проверенных временем комедий.

Впервые я чувствовал себя так хорошо, легко и комфортно. Я был благодарен судьбе за невероятную и таинственную встречу. Подумать только, не отойди я так далеко от дома, придя раньше или позже… Ничего бы не было, и я бы пялился в окно в компании пивной бутылки, разве что. Или даже двух. Или трех.

— Это и называют мультиком? Бегающие картинки на экране? — Элизабет с интересом стала смотреть старые забавные зарисовки.

— Да, именно. — Я кивнул в ответ.

— Как интересно и весело! У меня так поднялось настроение! — Сказала она с таким восторгом, что мне захотелось выпрыгнуть из собственного тела и скакать от радости.

«Эх, Лизи, есть еще столько вещей, которые я бы хотел показать тебе, поделиться всеми радостями и прелестями жизни, доступными современному человеку. И я обязательно сделаю это!» — Пообещал сам себе.

Вдруг лицо Элизабет посерьезнело, она уставилась вдаль и замерла.

— Я вспомнила. Крис. — Неожиданно прошептала она. — Его зовут Крис Морган. Того парня, с которым мы вместе бежали.

Неужели просмотр видео так влияет на память?

— Крис Морган? Интересно…

— Он сказал, что знает, как выбраться в другой мир.

— Другой мир?

Он имел в виду Финикс или Сан-Антонио? Теоретически, можно пробраться через систему жизнеобеспечения междугороднего метро. Но зачем? Жизнь там ничуточки не лучше, быть может, как раз наоборот. Даллас — все же столица.

— Да. Он так сказал.

Хм. Я в тот момент не понимал ровным счетом ничего и только ошарашено хлопал глазами, не обращая внимания на экран. Что же понималось под другим миром? Какой мир? Нет никакого другого. Мир один, а за его пределами царит смерть.

Просмотр пришлось прервать.

— Смотри. — Показал ей фото всех, кто был внесен в базу данных, не моложе 15 и не старше 70 лет и носил такое же имя и фамилию. Среди трех сотен Крисов не нашлось никого, кто хоть немного походил на него. Хм. Очередной человек невидимка. Почему в идеально отлаженной системе нет никакой информации о реально существующих людях? Мда, второй раз за месяц. Сказать по правде, в глубине подсознания я знал — именно такого исхода и стоило ждать. Однако, о причинах подобного явления мне приходилось только гадать. Никогда прежде ни о чем подобном я и подозревал.

— Как он выглядел?

— Черные волосы. Как у него, только другие, без косички. — Рукой девушка указала на старенький, потрепанный постер сестры, висевший на стене из аниме «Шестая зона». Она обожала японскую анимацию, а от Незуми была просто без ума. У меня же он просто висел, как единственное напоминание о ней.

— Он похож на Незуми? — Состроил удивленную физиономию, наверное, даже слегка перестарался.

— Незуми? — Лиз, казалось, переняла мою манеру удивления и скривила «козью морду».

Ну да, а чего же я хотел — в подземельях не показывают японскую анимацию, это было-бы по меньшей мере странно, согласитесь. Если это, конечно, не разновидность экстремального квеста, по типу комнаты страха (не слышал ни о чем подобном).

— Да. Это персонаж такой из японского мультика. — Если бы сестра была рядом и услышала, как я называю аниме — даже не мультфильмом, а мультиком, то непременно назвала бы грешником, который будет гореть в аду, а то и того хуже, кинулась бы в мою сторону чем-нибудь, книжкой, например, или подушкой. Он нравился сестре. Я так и не решился снять его.

— Ты любил сестру. Где она сейчас, ты знаешь?

— Любил. И до сих пор люблю. После гибели отца сестру словно подменили. — Не помню, говорил я или нет. — Она стала злиться на всех: на меня, на друзей, на соседей. В конце-концов, просто ушла из дома, и я больше ее не видел.

— И ее не нашли? Ты же работаешь в полиции.

— Я пытался, но сестра даже не стала разговаривать со мной. Она не вернется. По крайней мере, сейчас. Я знаю, она у меня упертая, но хорошая. Когда-нибудь сама одумается… — В последний раз ее след оборвался где-то неподалеку от Сингапура. Я, в тайне ото всех, следил за ней, на всякий случай, если вдруг понадобится помощь, но потерял. — Значит — как у него? Хм… — Длинные волосы сейчас не в моде.

Взглянул в зеркало. Да-да, я не модный. Мои десятисантиметровые пряди можно было смело назвать патлами.

— Да. Вот тут, по бокам спадали локоны.

— Модник прямо. — Ага. Старомодник. — И где в подземелье он только нашел парикмахера?

Шутка явно не пришлась по вкусу Лиз и девушка недовольно нахмурилась.

— Откуда же мне знать, может среди заключенных попался умелец. Я вообще-то потеряла память. А может он не рассказывал.

— Не принимай близко к сердцу. — Погладил ее по плечу. — Больше о нем ничего не известно?

— Нет. — Лиз покачала головой.

— Ладно. Не очень-то теперь нам и интересно. Накопим на взятку, выдадим тебе паспорт и все. Со старой жизнью покончено. Ты станешь полноправной жительницей Далласа и делу конец. Потом и пожениться можно.

— Хотелось бы обрести паспорт. Я очень хочу быть полезной тебе, работать, а не сидеть на шее, как сейчас. Тебе одному трудно.

— Ты уже приносишь пользу — только тем, что ты моя девушка, и делаешь меня счастливее. Просто, потому что ты рядом… И мир становится светлее, будто и нет никакого тумана.

— Я рада. — Лицо Элизабет буквально сияло от радости.

Как мало надо для счастья.

Сегодня мы уснули вместе в одной постели, в объятиях друг друга. Это восхитительное чувство, что рядом с тобой девушка твоей мечты. И плевать на узкую одноместную кровать. Как бы сказал любитель русских пословиц и поговорок — мистер МакКаллен, в тесноте — да не в обиде.

Утро наступило незаметно. Еще никогда звуки будильника не резали слух настолько остро, как сегодня. Незаметно высвободившись из объятий Элизабет, которая спала, как убитая, посмотрел в зеркало. Если Стив увидит меня таким — не поверит, что не пил и не предавался страсти, одновременно совершая два поступка, или поочередно, и так до самого утра. Ужасно болела спина, а рука затекла, и не желала слушаться, казалось, сделалась неестественной, если можно сравнить — резиновой. Ну дела… Непривычно спать вдвоем, однако же иного выхода нет.

Да, лежбище маловато. Придется покупать новую кровать. Где же взять денег. Ограбить банк? Налетчика с меня явно не выйдет, придется зарабатывать честным трудом. С пивом, очевидно, придется повременить. И деньги сэкономлю и здоровье сохраню.

Сварив себе кофе, как всегда проверил почту — комбинацию обычного почтового ящика и е-мейла. Он показывал, помимо ставших уже привычными, электронных писем, наличие бумажных, размещенных в почтовом отделении, внизу, рядом с комнаткой консьержа. «У вас новое бумажное письмо». — Оповестил компьютерный голос.

«Я не выписываю прессу. Наверное, счета». — Управляющая компания пользовалась по старинке бумажными уведомлениями. И откуда они берут столько леса? Ресурсы ведь ограничены. Наверное, перерабатывают, не иначе.

Собрав рабочую сумку, стараясь двигаться, как можно тише по понятным причинам, и оставив на столе записку, написанную на скорую руку, корявым почерком (надеюсь — все же читать можно), отправился на работу, прихватив по пути маленький беленький конверт с собой. На ходу осмотрев его, я немного удивился — на нем не было обратного адреса.

«Кто бы это мог? Розыгрыш с письмом несчастья? От сестры?» — Ни первая, ни вторая версии, не оправдались. Ни сестра, ни предприимчивые шутники, ни тем более управляющие кампании не были причастны к его содержанию.

На помятом клочке бумаги было накарябано тонким, заваливающимся налево почерком:

Благодарю, что присмотрел за Элизабет! Если не хочешь потерять ее — приходи сегодня в 20.00 в сквер Линкольна. Никому не говори, даже ей. Твоя, и даже ее жизнь будет зависеть от этого. И не думай обращаться в полицию. Погибнете оба.

Ни имени, ни подписи. «Не говорить в полицию? Каково будет твое удивление, когда я рассажу тебе, где и кем работаю. Похоже на правду, тем не менее. Никому не говорить, значит? Что ж, без тебя знаю. Если и скажу — то только Стиву, ему можно — он свой. Уж кому-кому, а Стивену доверяю, как себе. Да и к тому же, его чутье и осмотрительности никогда не подводили».

Рабочий день начался с общего собрания, как и всегда. Комиссар зачитал общую сводку за сутки и дал поручения на день. Каждому выдали патрульный лист и отправили на задание. Обычно полиция работала парами и коллег время от времени меняли местами. Но, для нас со Стивом делали исключение.

— Ты сегодня мрачнее тучи. — Едва автомобиль тронулся с места, Стив задал вопрос. — Куксишься из-за Элизабет или ещё что случилось?

Друг вопросительно посмотрел на меня. По его выражению читалось: «А ты мастер поиска приключений».

— Вот. Пришло сегодня по почте. — Я передал слегка помятый конверт Стиву.

— Кто это? Тайный почитатель? Еще одна девушка без дома и имени? — Едва прочитав, расхохотался тот прямо в авто, благо рация выключена, что вполне предусмотрительно для мастера маскировки. — А ты популярнее, чем кажешься.

— А вот мне не до смеха, как раз. — Кажется, я влез по самые уши во что-то очень серьезное и весьма дрянное.

— Ревнуешь, приятель, да, да?

— Я серьезно, Стив. Вчера в этом парке кто-то следил за мной.

Стив поднял голову от интерактивной карты и осмотрелся по сторонам, словно убедился — за нами не наблюдают.

— Уверен?

Кивком головы показал — ошибки быть не может.

— Хорошо. Мне кажется, гость из парка и прислал тебе весточку. Пойдем вместе. Я прикрою. У меня — право на ношение оружия в любое время, а у тебя — только на смене. Мало ли, мы же не знаем с кем придется иметь дело.

— Потом проблем не оберемся, патроны-то выдаются под роспись.

— Я тебя умоляю. Напишем пару отчетов, тем более, если он сделает большую глупость. Это уже будет нападение на сотрудника полиции. Самооборона не превышена. Все шито-крыто.

— А если заметит? — Я угрюмо посмотрел на улицу, в сторону перекрестка, на унылых людей вокруг, на машины и однообразные автобусы, и вагоны монорельса.

— А кто мастер маскировки? Обижаешь, приятель. — Стив деловито сложил руки на груди. — Не волнуйся, все будет хорошо, уверяю, со мной — хоть в разведку иди, просочимся незамеченными. — Ткнул меня в плечо кулаком, чтобы привести в чувства, приободрить, что, впрочем, не особо подействовало.

— Если это похитители — будет засада. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Если бы, да кабы… Рэт, если это засада, то одному уж точно никак нельзя… Тем более, что не один ты умеешь драться. Они тоже не лыком шиты.

Стив окинул меня недовольным взглядом и отрицательно покачал головой.

— Уговорил. Дождемся вечера и за дело. — Согласился я. Спорить со Стивеном все равно бесполезно.

Почему не стал спорить? Не подумайте, это был не страх перед возможной угрозой. Вовсе нет. Отчасти мною двигало любопытство, а с помощью технических уловок друга мы могли заполучить больше информации. Глупо в таких случаях отказываться от помощи профессионала. Так что, взвесив все плюсы и минусы, выбрал помощь друга. К тому же, будто Стив предоставил мне выбор.

Вечером, после унылого и скучного дежурства, мы отправились на дело. Нам несказанно повезло, поскольку туман усилился, видимость заметно упала, словно по заказу. На дорогах скопились многокилометровые пробки. Накрапывал мерзкий дождь. Но, такой не очень хороший для большинства горожан расклад нам играл только на руку.

Стив шел позади меня, с палочкой, словно калека; в капюшоне, с бутылкой дешевого пойла в руке, притворившись захмелевшим бездомным (маскировочный костюм пришлось одолжить в полиции), а я гордо шагал впереди, словно не замечая хвоста. Ровно посредине парка уже красовалась тень, как и вчера. Силуэт быстро приближался, пока, наконец, незнакомец не оказался в метрах пяти от меня. Это был человек в черном мешковатом балахоне.

— Кто ты? — Спросил я, остановившись.

— Как невежливо. Сперва люди представляются сами, а уж потом задают вопросы.

Голос принадлежал довольно молодому парню, может даже ровеснику или и того младше, на вид довольно высокому, если не сказать долговязому. Лица же разглядеть я не мог из-за капюшона.

— Рэт Джонс, 25 лет, не женат, атеист, пусть и крещеный. Родился в желтой зоне, живу в зеленой. Номер кредитной карты говорить?

— Не язвите мистер Джонс. Вы даже не понимаете, с кем связались.

Оу, и мне воспринимать его слова, как угрозу? Или считать вызовом? Стоит мне присвистнуть Стиву и тело гостя мгновенно наполнится свинцом. Ладно уж, не буду кипятиться раньше времени.

— Так что тебе нужно? — Спросил я как можно более спокойно, будто меня это мало интересует. — И не обязательно называть меня на «вы».

Смотрите, какая вежливость. Прямо-таки благородный рыцарь короля Артура с изысканными манерами. Может ещё прикажет кланяться в ноги каждому встречному незнакомцу?

— Я не называл. — Невозмутимо ответил тот. — Информация в обмен на информацию. Мне нужна карта подземного города. Добудь ее, и я поведаю много чего, о чем тебе даже присниться не может. Раз я не смог добраться до истины и спасти Элизабет, может, это сделаешь ты? Надеюсь, ты отнесешься к этому серьезно. А я в знак нашего тесного сотрудничества скажу, что ее, как и меня, должны были превратить в ану.

Я оторопел.

— Превратить в пожирателей? — Наверное в тот миг мое лицо выражало глубокую озадаченность, слегка (или даже не слегка) разбавленную недоверием. — И ты думаешь, что я настолько глуп, что поверю в сей бред, в эту фантасмагорию? Я похож на умалишенного? — Демонстративно покрутил пальцем у виска, изображая улыбку человека с серьезными психическими проблемами. — Подземный город, превратить в ану. Нет никакого подземного города, я — полицейский и знаю его весь вдоль и поперек. Ты просто бредишь. — Покрутил пальцем у виска еще раз, на всякий случай.

Нет, ну надо же, какой хитрый. Хочет, чтоб я сунулся в подземелье (он имел в виду старое метро, не иначе, оно плохо охранялось властями, если вообще охранялось). Ага, конечно, там меня и сцапают твои прихвостни, держи карман шире. Если захочу умереть — найду более легкий и быстрый способ. Зачем тебе карта? Кто ты на самом деле?

— Не весь, как бы тебе не было прискорбно осознавать, но ты ничего не знаешь. Есть вещи, неведомые даже «Цитадели», например, что нас держат за последних идиотов власть имущие из клана Мардук. Мир уцелел, никакие чертовы пожиратели не стерли с лица земли ни один город во всем мире, только все вы не знаете об этом.

— Прямо ни один таки? Охотно верю. И Санта-Клаус тоже существует, и зубная фея. Если это так, то я цветной холодильник-трансформер. И Росомаха на полставки, забыл добавить. — Вновь покрутил указательным пальцем у виска, только более энергично на сей раз.

Нет, вправду, в пресловутых второсортных телешоу и то шутки смешнее. Я ожидал куда более реалистичную версию. Видимо, не судьба… Придется и дальше слушать бред. И как только его выпустили из лечебницы? Шизофрения какая-то… Поверить в детскую сказку — нет, извольте потрудиться над легендой, а не ломать комедию на ровном месте — не верю.

Незнакомец скрестил руки на груди и покачал головой.

— Когда-то я служил в «Цитадели», был одним из лучших хакеров, и взломал святую святых — «Т.Е.Р.Р.А.», не подумай — не хвастаюсь. — Человек под капюшоном усмехнулся. — За это меня и сослали в клоаку человечества, его еще именуют отстойником. Туда попадают за особые заслуги. — Он усмехнулся вновь. Так я стал частью био0мусора, который потом превращают в пожирателей, на смену убитым «Цитаделью».

«Т.Е.Р.Р.А.» — сверхмощный компьютер, сердце города. В нем хранятся все знания, доступные человеческому миру. То, что проникнуть внутрь него невозможно знает каждый. Меня разводят, как несмышленого школьника?

— Значит и Элизабет тоже преступница? — Я пристально смотрел на него. Нет уж, будь любезен, говори все до конца. А я найду ложь в твоих словах. Мигом выведу тебя на чистую воду.

— Лизи? Не знаю. Мы познакомились уже в тюрьме. Я влюбился в нее с первого взгляда. Но она ничего не помнит и ее память никогда не восстановится полностью. Но это уж и не так уж важно. Через месяц-другой, может раньше, я полностью превращусь в ану. — Парень снял капюшон.

Я в ужасе отшатнулся назад, широко раскрыв рот, да так, что челюсть едва не рухнула на полимерное покрытие парка. Глаза же едва не выскользнули из орбит, а сердце забилось подобно старинному поршневому двигателю. «Господи, Боже мой»! — Едва не сорвалось с уст человека, минутой ранее заявившего о своем атеизме.

Это был никакой не сутенер, не грабитель и не шпион. Это Крис — тот самый парень, о котором говорила Элизабет. Действительно — прическа похожа на Нэдзуми. Но меня пугало вовсе не это. Предстань передо мной хоть черт с рогами, хоть Зевс и весь пантеон древних богов, хоть Шекспир или Авраам Линкольн — все было бы в порядке, но сюрприз оказался куда хуже.

Теперь, когда черный перепачканный капюшон не скрывал истинного облика незнакомца, я увидел темный дымок, что исходил от его кожи, причудливо окутывая лицо изменчивым узором и исчезая в нескольких дюймах от него. Черт! Глаза! Глаза сияли оранжевым огнем, будто внутри тлели куски вулканической лавы. «Что это такое, в конце-то концов? Ты… Ты не человек!»

— Но как вам удалось бежать? И что это за дым? — Старался говорить как можно спокойнее, хотя внутреннее беспокойство подобных масштабов скрыть было не просто.

Даже если тайная подземная тюрьма «Цитадели» и существует, то наверняка и охрана там должна быть отменной и бежать оттуда попросту нереально. Поймают, убьют или погибнешь сам от голода, блуждая по бесконечным переплетениям туннелей.

— Дым? — Парень посмотрел на свои руки, которые до этого прятал под рукавами длинного балахона. — Я же говорил, ты чем слушал? Скоро я стану ану. Дошло, наконец? — Крис трижды постучал кулаком по лбу. — Не существует неприступной крепости и тюрьмы, из которой нет выхода. Охрана думала, что мы не сунемся в вентиляцию, а если и сунемся — то просто заблудимся и погибнем. Не заблудились. К счастью, я запомнил карту. Торопись. — Парень на несколько секунд пропал из виду, просто исчез, как голограмма. — Что? Удивлен? — Он заметил, как мой рот непроизвольно открылся. — Я настоящий, просто мало-помалу теряю связь с телом, перехожу в состояние пожирателя, можно и так сказать. Это не иллюзия. Потрогай. — Крис подошел поближе и протянул руку от которой исходил дымок, столь же быстро рассеивающийся, как и на лице.

«Что это за шутки? Как такое возможно? Вот человек, руки, ноги, голова. Раз — и его нет, а потом снова появился, будто исчезновения и не было». — По спине пробежал холодок.

— Трогай-трогай, я же не кусаюсь. Пока еще… — Парень улыбнулся. — Страшно?

Преодолев сомнения (вдруг эта штука заразна) коснулся Криса. Его рука была весьма холодна, как будто парень продрог до костей, но реальная. Это живой человек, сомнений не осталось. Сердце забилось быстрее, глаза округлились, по телу молнией пронеслась дрожь, а на лбу выступила предательская испарина.

— Но ведь Лиз говорила, что за вами была погоня? — Из последних сил старался не выказывать страха (пусть видит только удивление). — Это люди «Цитадели»?

— Нет. — Невозмутимо ответил тот, слегка оскалив зубы. — Если бы это были они — нас бы уже не было в живых. Кайлер не оставляет следов. Обычные бездомные. Пока я отвлекал их, у Лизи случилось очередное обнуление — последствия лекарств, они стирают память любому человеку за несколько секунд. Я упустил ее из виду… Тем не менее, раз поиски не объявили, и город не перевернули с ног на голову, то в «Цитадели» думают, что мы мертвы. А, как известно, мертвые не становятся пожирателями и все шито-крыто.

— Тогда как ты нашел нас? И кто такой Кайлер?

— Не зря же я служил в «Цитадели». Или мы там, по-твоему, балду пинали? Хватит пустых разговоров. Давно пора перейти к действию. Найди карту, без нее вам все равно не выбраться. Рано или поздно обман раскроется, история повторится и тогда за Лизи придут. И за тобой тоже. Вас ждет смерть. Не ради себя, и не ради меня, сделай то, что говорю тебе! — Крис старался изъясняться как можно тише и постоянно озирался по сторонам, явно опасаясь хвоста, и не зря, надо отметить.

— Она рассказывала о себе, о своем прошлом, до того, как потеряла память? — Я старался выудить как можно больше.

— Мало чего, говорю же, она и тогда почти ничего не помнила из-за проклятых обнулений. Достаточно болтовни. — Голос парня сделался более грубым и громким, что я на мгновение подумал, что это Стив дал себя обнаружить. — Принеси карту, и все узнаешь. Но информация тебе не понравится, скажу сразу, как есть. Правда иногда может ранить. Но ты уже сам выбрал этот путь и пройди его до конца, Рэт Джонс. Если хочешь остаться в живых.

— Не боишься, что Кайлер найдет тебя? — Невпопад спросил я. Я не знал, при чем тут он. Просто было интересно. Хотелось узнать о нем побольше.

— Мне уже нечего бояться. А вот тебе — надо. Он очень хитер. Рано или поздно он вступит в игру, и тогда спасения не будет. Бойтесь его!

— Перестань говорить обо мне на «вы». Много чести. Взаимности не жди. — И чего я завелся?

— А я и не называю. Ты думаешь, я не заметил хвост неподалеку от тебя? Ты наивный, Рэт Джонс. Если тебе не плевать на свою чертову жизнь, и жизнь Лизи, то не верь никому.

Кристофер развернулся, и, набросив капюшон на голову, быстрым шагом направился прочь от меня.

— Не говори загадками, Крис. — Воскликнул я вдогонку.

Парень не ответил.

— Постой, но зачем тебе карта? — Выкрикнул вслед.

— Сектор 23 — выход в открытый мир. — Донеслось до меня.

— Что это значит, Крис? Крис, черт бы тебя побрал! — Выругался я.

Но Крис быстрой походкой удалялся, так и не ответив, пока вскоре и вовсе не растворился в необычно густом, как вата, тумане. В стороне от меня медленно, едва заметно, проплыл силуэт Стивена.

— Надо признать, в маскировке он неплох. — Пробормотал я себе под нос. Стив встал неподалеку. — А он неплох. — Эй, мастер маскировки, тебя раскрыли.

Глава 4.

Черные куртки

Август 2213 года

— Твою мать, Рэт! — Выругался Стив. — Ты видел? Нет, ну ты видел, а?

Наш разговор с Крисом был записан на высокоточную камеру, вмонтированную мне на лоб, в кепку. Так, на всякий случай. Даже бывший цепной пес «Цитадели» не смог распознать ее. Или попросту не захотел. Ему уже все равно погибать.

— Он дымится! Ты видел? Дымится! Что за черт? Смотри, Рэт! Это дым, да?

— Да не ори ты. Вдруг кто услышит? — постарался я утихомирить пыл Стивена.

— Кто? — Стив развел руками. — Тут никого, кроме нас. У меня звукоизоляция хоть ори, хоть девку насилуй, хоть стреляйся. Никто не услышит, даже чертова «Цитадель».

— Все равно, не ори на ухо. И не плюйся, я уже и так весь мокрый. Подумаешь, никогда не видел дымящихся людей? — Иронизировал я. — Тоже мне, новость века. Ну человек, ну дымится. — На самом деле я находился в шоковом состоянии, просто не показывал этого, предпочитая переваривать информацию без лишних эмоций и бесполезных сцен. Хватит нам одного актера драматического театра.

— Видел. Мертвецов. Останки бомжей, что сгорели заживо в собственной конуре. Разлагающиеся и изуродованные трупы. Много всяких случаев было! А он живой! — Стивен нервничая потянулся за сигаретами. — Живой! А это что еще за шутки? Просто взял и исчез? Так не бывает!

Стив ходил по комнате взад-вперед, дрожащими руками держа сигарету. Никогда не видел его настолько взволнованным, обескураженным, да и сам факт — Стивен бросил курить сразу же после присяги. И с тех пор брал сигарету только дважды, включая сегодняшний случай. До этого, когда выяснилось, что роскошная девушка-блондинка из ночного клуба оказалась не совсем девушкой (вернее — совсем не девушкой). Закуришь тут. И запьешь еще в придачу.

— Нас никто не заметил в парке? Случайные прохожие, бездомные, целующиеся парочки? — Уточнил я, на всякий случай, кому в здравом уме захочется оказаться в парке в такую погоду.

«Нет». — Уверял я себя. — «Бомжи наверняка прячутся по подвалам в желтом секторе или дальше, а влюбленные наслаждаются жизнью в кафе и ресторанах, или у себя дома, но точно не в темном сыром парке, если они не мазохисты. Остаются случайные прохожие, наподобие меня самого. Вчера мне как раз довелось оказаться почти на том же месте и в то же время».

— Никто, будь спокоен. Да и кому вздумается болтаться в почти не освещенном глухом парке в такой туман, еще и в сырость? — Стив посмотрел на меня и одобрительно кивнул.

Парк действительно освещали лишь тусклые фонари, свет которых рассеивался в тумане.

— Все, Рэт, я сошел с ума. Это сон. Нет, это все не по-настоящему. Не может такого быть. Нет, не верю. Я отказываюсь. — Стивен демонстративно поднес руку ко лбу. — У меня температура. Точно. Я простудился и брежу. Галлюцинации.

— Может, Стив, может. И мы только что с тобой убедились в том, что это все-таки правда. — Пусть во все это трудно поверить, но другого выбора нет.

Да, я и сам уже сомневался, что у меня все в порядке с головой. Наши галлюцинации общие… Я тяжело вздохнул. Пусть во все это трудно поверить, но, тем не менее, глупо отрицать очевидное.

— Не понимаю ничего. Может это какой-то трюк, робот или голограмма? — Твердил Стив. — А что за чепуху нес этот твой Крис? То есть ану — это бывшие люди? Но какой смысл властям превращать людей в монстров? Чтобы потом они убивали нас?

— Сам в замешательстве. Похоже, мы здорово влипли в какую-то дрянь, дружище. — Я почесал затылок, надеясь, что это поможет придумать что-то правдоподобное.

— По самую задницу, Рэт. Гигантскую, как сам Даллас. — Стив плюхнулся на стул и широко развел руками.

Я кивнул. Что ни говори, а слова Стива как нельзя правдиво отражают наше незавидное положение.

Стивен откупорил банку пива, вскочил со стула и продолжил все так же нервно нарезать круги по комнате, большими глотками ликвидируя содержимое. Очень скоро пустая жестянка с глухим звоном упала на пол.

— И это что же получается? Под Далласом может существовать еще один город? — Наконец спросил он.

Я кивнул в ответ, пусть самому как-то слабо верилось в существование потайных миров и прочие теории заговора. Однако факт существования дымящегося человека, превращающегося в ану, никто не отменял, так же, как и не отменял его рассказы насчет других городов. Выходило так, что мы бы и рады ему не поверить, но он вывалил свою беспощадную правду, как мешок с навозом на голову. Внезапно. И запах слишком острый, чтобы его не замечать. Да и на трюк это не похоже. Слишком реалистично.

— А нужна была ему… — Стив почесал подбородок.

— Карта.

— Тогда мы должны достать эту чертову карту, хотя понятия не имеем с чего вообще начать и где искать зацепку… — Стив снова потянулся за сигаретой.

— Да. Скверная картина, с какой стороны ни посмотри. — Я пожал плечами и снова задержал взгляд на видеоизображении с дымящимся Крисом.

— Если Крис, лучший хакер в «Цитадели» и тот попался, то с чего ему вдруг взбрело в голову, что это удастся нам? Я, конечно, мастер маскировки, но привык трезво оценивать свои возможности. Что, если нас раскроют? Или уже раскрыли и подослали марионетку? — Тараторил Стив.

Да, весьма резонно. Мы не чародеи, а обычные полицейские в самом непримечательном участке с самым заурядным оружием в качестве волшебных артефактов. Против нас целый город, отлаженная машина, побороть которую под силу далеко не каждому. Но, если не в силах победить силой — попробуй перехитрить.

— Для начала, Стив, нам надо успокоиться. — Я остановил друга и усадил на стул.

— Да… Успокоиться. — Стив задумался.

Интересная картина. Один в ступоре, второй в панике носится по комнате, как ужаленный, шоркая по деревянному полу тапочками, словно старый дед. Нет, так у нас ничего не выйдет.

— Давай подумаем. Где может храниться карта? Не обязательно в «Т.Е.Р.Р.А.»… Слушай, старина Стиви, ты можешь взломать машину шефа полиции?

— Нашего шефа? Тьфу, да как два пальца об асфальт. — Стив посмотрел на меня неким надменным и самоуверенным взглядом, как смотрит опытный и гордый мастер на юного неотесанного ученика. — Дело пяти минут.

— Давай посмотрим там. С чем черт не шутит?

Через пару минут Стив уже хозяйничал на сервере, словно у себя дома, не отрываясь при этом от очередной только что откупоренной банки.

В успехе нашего коварного замысла сомневаться не приходилось. Что говорить, наши программисты совсем обленились. Даже защиту нормальную поставить не могут. И за что им только деньги платят?

Среди материалов, найденных в компьютере шефа, оказались полицейские отчеты за последние лет двадцать. Здесь была в основном информация на преступников, протоколы допросов — ничего интересного для нас. Но на нашу удачу, карту заброшенного метро все-таки удалось отыскать среди вороха отчетов патрульных, с которым нам приходилось, к слову, сталкиваться чуть ли не ежедневно. Наверное, забыли удалить.

На первый взгляд — карта как карта. Мы знали метро вдоль и поперек. Каждый полицейский хоть раз, да спускался внутрь заброшенных тоннелей. Мы со Стивом были исключением, правда, но это не помешало нам выучить расположение закрытых станций, так как того требовали еще в академии. С тех пор ничего не изменилось. В самом деле, метро заброшено, его не могли перестроить. Надеюсь, что гномы там не обитают.

— Смотри-ка, Рэт. Вот здесь. — Стив указал на карту, но я, к своему удивлению, ничего не заметил, поскольку не успел прийти в себя от увиденного и не мог и сосредоточиться. Противоречивые мысли и догадки орудовали в голове.

— Что? — Удивился я. Карта, как карта. Ничего удивительного и секретного.

Стив взглянул на меня с неким подозрительным недоверием, ведь нас месяцами натаскивали на запоминание всех подземных лазов.

— Ты что, прикалываешься? Ладно, притащи-ка мою карту, та все же подробнее будет, чем этот клочок. На полке посмотри.

— Держи. — Я порылся на полках и вскоре протянул ему карту, не без труда извлеченную из-под многонедельных наслоений заляпанных бумаг, остатков еды и фантиков.

«Ну и свинарник же». — Подумал про себя, оглядывая полку, но не стал тратить время на язвительные нравоучения вопреки едкому желанию подколоть друга.

— А вот теперь смотри. — Стив стряхнул на пол оставшиеся хлебные крошки, развернул потрепанную карту, испещренную надписями, и указал сперва на странные метки на экране монитора. — Этот проход. Он не указан нигде на наших полицейских картах, но посмотри на мою. — Ткнул пальцем на бумагу. — Видишь? Ничего. А тут, на карте шефа — проход указан, как ни странно. И вот еще один, второй, третий… Восемь. Вот и первая зацепка. А это только шеф обычного участка полиции. Что можно найти, копнув чуть глубже? Что ж, смотрим дальше…

И вновь мы, словно завороженные, приникли к монитору компьютера, разглядывая интерактивную схему метро. Действительно, на бумажной карте не было ни намека на какие-то подземные лазы.

Оставшуюся часть вечера мы потратили впустую, так и продолжая пялиться в монитор, копаясь в горах архивного хлама, будь он трижды неладен. К превеликому огорчению, больше ни единой зацепки, кроме уже упомянутой странной карты. К полуночи, мне надоело играть в кошки-мышки, и я решил действовать решительно и отправиться в метро, чтобы лично проверить, существуют ли на самом деле потайные проходы или нет.

— Хоть бери и сам лезь в эту дыру. — Выпалил я сгоряча.

— А что? — Ответил Стив. — Давай, завтра, все равно гуляем. — Действительно, выходной же.

— Нет. — Я решительно отсек подобную мысль. — Это мое дело и мне его и решать. Пойду один.

— Еще чего удумал? У тебя умишко совсем усох с этой влюбленностью? — Стивен жестом показал уровень моего интеллекта.

«А не сильно ли часто за сегодня мы используем жест в виде вращающегося пальца у виска и ему подобные»? — Действительно, зачастили.

— Тебе вовсе не обязательно влезать в мою передрягу. Это только мое дело, дружище! Ты…

— Уже влез, если ты не понял. — Стив прервал меня. — Отступать уже некуда. Если проколемся, «Цитадель» прикончит всех, и имени не спросит. Скажи мне, кто твой друг — и я скажу, кто ты. Понял? Теперь уже поздно, дело сделано. Буксовать и пятиться — не выход. Только идти до конца и постараться выжить. Собираемся. — Он встал со стула и вышел из комнаты, а я ненадолго застыл за раздумьями.

Его доводы меня несколько убедили, но мне бы все равно не хотелось навлекать опасности на друга, даже если он и сам не против найти приключений на свою голову. Ладно, зная характер Стива, спорить с ним бесполезно. Тот еще упрямец, как и я, в общем-то, если не хуже.

Все необходимое у нас оказалось под рукой: веревки, фонарики, приборы ночного видения (Стивен любил играть в шпиона и всегда держал под рукой арсенал Джеймса Бонда) и конечно же травматическое оружие (боевое тоже прихватили, на всякий случай), непромокаемые сапоги — наверняка в старом метрополитене воды полно. Пусть оно и используется, как вентиляция для нового, более глубокого метро, которому не страшны никакие ану, но все же, на всякий случай. К тому же нам обязательно попадутся пара-тройка луж по дороге. Лучше перестраховаться, чем потом расхаживать остаток ночи в мокрых кроссовках. Ужасно не люблю, когда ноги мокрые. Да и обувь денег стоит, а после грязевых ванн ее придется выкинуть. Недешевое удовольствие.

— Смотри. — Стив склонился над картой. — Вход есть под Сингапуром.

— А поближе нет? — Вопрошающе взглянул на Стива.

Весьма неприятное место, да и топать до него прилично.

— Нет. — Тот отрицательно покачал головой. — Все остальные в красной зоне. Но до нее не ближе.

— Что ж, убедил. Сингапур, так Сингапур. — Тяжело вздохнул, надевая на ногу увесистый сапог.

— А Элизабет предупредил?

Вот же… Игра в шпиона меня так поглотила, что я чуть не оставил собственную девушку одну, ночью, да еще и в полном неведении, где я и что делаю. Подумает еще, что меня убили или, и того хуже, увели другие девушки.

— Нет. Сейчас забегу домой. Это не телефонный разговор. — Спохватившись, я мигом растворился в дверном проеме.

Через пять минут я уже вновь предстал перед входной дверью. Как говорится, одна нога здесь — другая там.

— Быстро ты. — Стивен подал мне рюкзак. — Она не заподозрила ничего дурного? — Мастер маскировки улыбнулся.

— Не должна. Сказал, что вызвали на ночное дежурство. Полиция же. Все в порядке. Ну, почти в порядке. Расстроилась, что придется ночевать одной. Пойдем, времени мало. Надо успеть вернуться до утра.

— Еще бы… — Стив расплылся в злорадной улыбке (опять за свое). — Никто не согреет, не подарит теплоту и страстные ласки. Вы хоть спите, а, ну скажи? Как она? — Его глаза буквально сияли любопытством и пошлостью. Ну и извращенец, честное слово.

— На самом деле, мы не спим.

От таких слов любопытный друг едва не выронил ключи из рук, а затем уставился на меня с недоверием.

— Тебе сама судьба подарила темноволосое сокровище, а ты… Разве так можно? Еще скажи, вы не встречаетесь и ни разу не целовались. Если это правда, тогда ты, Рэт, знаешь кто? Лох вислоухий, вот кто.

— Целовались… — Кажется, я покраснел, словно нашкодивший мальчишка. — Просто… Еще не время…

— Ага… А когда время наступит, то твоя борода вырастет до колен. Тогда уж поздно… Пошли уж… Вот же, дуралеем был — дуралеем и остался. У меня больше нет слов.

Мы покинули пределы квартиры и теперь опасались говорить о деле. Все. Территория безопасности кончилась. Жучки могут оказаться везде — нам ли не знать.

До Сингапура мы добрались довольно быстро — широким шагом. Время поджимало, пусть сапоги и не располагали к приятной прогулке. Шли молча, экономили силы (быстрая ходьба в сапогах выматывала и без болтовни) и старались как можно меньше привлекать к себе внимание редких прохожих-полуночников, которых становилось все меньше по мере приближению к границе зеленой и желтой зон.

Кафе, бары, пабы, клубы, рестораны, супермаркеты и кинотеатры зеленой зоны располагались на первых этажах высотных башен, кажется я уже говорил нечто подобное, но — уточню, для верности. Так что, любителям ночной жизни не надо было никуда ходить — максимум пару сотен метров от одного здания в другое. Удобно, согласитесь? Быстро, уютно, качественно и относительно недорого (не приходилось тратиться на дорогу).

Если же вы привереда и у вас толстый кошелек, то такси вмиг умчит вас в Небесный город, где любой каприз воплотится в реальность за ваши деньги.

В желтой зоне царила тишина. Будний день, не до развлечений. И денег на походы в питейные заведения у людей совсем немного. Нет, здесь трудятся в поте лица и берегут каждый цент на покупку жилья поближе к Ядру, где безопаснее.

Внутри Сингапура, в отличие от желтой зоны, где почти все обитатели мирно почивали дома в предвкушении пятницы, кипела ночная жизнь. Всевозможные бары, кабаки и прочие низкосортные заведения, зачастую бордели под прикрытием, ждали своих посетителей с распростертыми объятиями. Девицы легкого поведения заманивали мужчин открытой грудью, угощали выпивкой, сдается мне, весьма сомнительного качества. Во всяком случае, я бы не стал рисковать и употреблять алкоголь из рук девушки, чья профессия может претендовать на право называться древнейшей на планете, а сама она выглядит так, будто только что грузила мешки с песком. Неужели кто-то на них клюет? Они же выглядят хуже некуда.

— Зайдем, выпьем? Я знаю тут одного человека, он обязан мне. — Стив произнес фразу явно не в самое подходящее время.

— Уверен? — Не хотелось оказаться на утро без штанов, без кошелька, хорошо еще, если с головой на плечах и со всеми органами на положенном месте.

— У нас есть выбор, как думаешь? — Его слова звучали как всегда убедительно. — Или хочешь сам искать вход в метро до самого утра?

В бесчисленных поворотах Сингапура заблудиться — раз плюнуть. А карта трущоб

весьма условна, поскольку тут постоянно что-то строится, достраивается и перестраивается, как правило, без согласования с муниципалитетом. Одним словом, настоящий градостроительный бардак.

— Тогда пойдем. — Я покачал головой и пошел за Стивом. Так уж и быть, доверюсь острому чутью и поразительному везению друга.

Выбор Стивена пал на «Арабскую ночь» — ничем не примечательный стрип-бар. Мы вошли туда и огляделись. Ничего необычного. Зал был погружен в тусклый свет, а танцовщица арабской внешности исполняла знаменитый «танец живота». Гостей, которых, почему то, оказалось немного (в основном — мужчины лет пятидесяти и старше, все восточной внешности — узкий разрез глаз, темные волосы). Обслуживали зал молоденькие девушки, тоже восточной внешности, весьма привлекательные, что немного удивило меня.

Вокруг, впрочем, вовсе не покои султана — пыльные ковры, довольно старая деревянная обшарпанная мебель, дым кальяна хоть топор вешай (так говорят русские, когда в помещении сильно накурено — школа мистера МакКаллена). Слово «вентиляция» тут, видимо, и не слышали.

— Мда… Не ресторан, что поделать. Терпи, Рэт. — Хихикнул Стив.

Мы не спеша подошли к барной стойке. Бармен в арафатке, съехавшей набок, стоящий к нам почти спиной, неторопливо протирал затасканной тряпочкой бокал, как в каком-нибудь второсортном фильме. Прямо по закону жанра…

— Привет, засранец! — Выругался Стив, громко смеясь после того, как бармен дернулся от неожиданности, едва не выронив бокал из рук.

— А, привет-привет, старина Стиви! — Ответил он весьма приветливо, как будто знал Стива очень давно.

— Знакомьтесь. Это Энди, владелец этого балагана для забулдыг, тунеядцев и прочих алкоголиков. Когда-то мы были почти соседями. Энди, это мой друг Рэт! Сделай нам по пиву, только не как в прошлый раз, у меня тогда от той кислятины изжога началась.

Хм. Вот значит как? Вспомнил, до нашего знакомства семья Стива жила почти впритык к Сингапуру. Вот откуда они знакомы — друзья детства. Вполне может быть, мы все примерно одного возраста.

— Я не… — Хотел было отказаться, но с силой Стив несколько раз дернул меня за рукав.

Придется выпить, деваться некуда. Надеюсь, не умру от этого низкосортного пойла.

— Сам виноват. — Отметил Энди весьма нарочито, даже надменно. — Я предупреждал: не пей натощак. С красным пивом вообще стоит быть осторожным, когда твой желудок пуст, как и твоя голова. Я повторяю одно и то же уже, наверное, раз в десятый, но ты никогда не слушаешь советы. И всегда жалуешься.

— Ты просто хочешь выманить из меня денег, вот и предлагаешь закуску.

— Ну вот, опять… Это бесполезно. — Бармен закатил глаза. — И почему у всех друзья как друзья, а у меня — ты?

— Сам виноват, так тебе и надо. — Рассмеялся Стив.

— И пяти минут не прошло, а ты уже утомил. Может пойдешь домой?

Стив и Энди общались, как старые друзья, коими они, очевидно, и были. Странно, а я и не слышал ничего подобного. И почему он ни разу не говорил о близком друге? Только очень близкие друзья могут без стыда шутить друг над другом.

Энди, стоит отметить, оказался брюнетом, невысокого роста и очень уж крепкого телосложения. Выглядел он весьма уставшим, (выдавали круги под глазами), но держался неплохо, шутил и улыбался, как того требует профессия.

— Держите, господа! — Перед нами оказались два бокала светлого пива, самого обычного, как и просил Стив. — Два доллара.

Так дешево? В зеленом секторе, дешевле, чем за пятерку, ни в одной, самой паршивой забегаловке не найти. Хм. Стало быть, Стивен тут частый гость? Вот почему он может пить до отвала и оставаться при деньгах. Хитро придумано. Но, я бы не рискнул. Стоп. Значит, возможно ли? Все эти поклонницы — девицы легкого поведения были в его постели? Как это мерзко, дружище.

— Как твои дела, Энди? — Поинтересовался Стив, видимо для вежливости, на его лице читалось плохо скрываемое безразличие.

— Идут в гору! Планирую расширяться. Женился вот! А твои? Может, желаешь расслабиться? — Он направил многозначительный взгляд в сторону девушек. — У нас огромный выбор! Как тебе вон та, темненькая? — Указал на одну из официанток. — У нее аппетитная грудь, не правда ли? И, скажу по секрету, натуральная, что не часто встретишь.

— Женился? Поздравляю! Нет, спасибо. Я тут по делу. Нужна помощь.

Точно, девицы легкого поведения вскружили парню голову, надо бы поговорить с ним. В таких местах можно и подцепить невесть какую заразу, проблем не оберешься. Ладно, СПИД, его хоть научились лечить, правда на это уйдет целое состояние, а что, если баралимоз какой-нибудь или язвенный хламиорид. Даже представить страшно — верная мучительная смерть, по симптомам напоминающая проказу — болезнь, известную с библейских времен, от которой, кстати, тоже можно умереть, если вовремя не обратиться за помощью. Человек слепнет, его кожа за каких-то несколько лет становится дряблой, будто у старика, покрывается чем-то вроде бородавок. Такими же наростами покрываются и все внутренности, что и приводит к болезненной кончине. И какая глупость толкает людей на столь неоправданный риск, зная необратимость последствий? Не думаю, что кто-то из заразившихся желал себе именно такой участи, разве только полоумный извращенный самоубийца.

— Для тебя, дорогой друг, сделаю все, что смогу. — Бармен внимательно посмотрел на нас и понизил голос. — В чем дело? Сразу предупреждаю, помогать в делах полиции не буду…

— Я не за этим… Полиция тут не причем. — Голос Стива на мгновение изменился, наполнившись презрения, будто он сам никогда и не был одним из полицейских, а вместо этого приторговывал наркотиками в красной зоне.

— Это я так, на всякий случай… Не обижайся. — Энди, несомненно, знал, что Стив догадался, в чей огород был камень. — Так чем могу помочь?

— Знаешь где проход в старое заброшенное метро? — Стивен скрестил руки на груди.

— А кто не знает? Тоже мне тайна века. В Сингапуре это знают все, даже младенцы. А ты забыл, мы же в детстве там дневали и ночевали. Эх, жизнь в центре тебя портит… — Энди улыбнулся. — Странно только, зачем тебе в метро, там же ничего нет, только охотники за цветным металлом, разве что, да ряженая молодежь, которой не хватает острых ощущений. Неужели решил вспомнить школьные годы? — Владелец посмотрел на нас, как на умалишенных. — И что вам могло понадобиться в этой помойке?

— Не скажу. Меньше знаешь — лучше спишь, как говорится. Не бойся, это никак не связано с моей работой. — Стивен нахмурился. — Сам знаешь, тут вечно что-то строится, даже полиция не поспевает перерисовывать схемы. Последний раз ее обновляли два года назад. — Выглядело это как отговорка, но на деле Сингапур был большой стройкой, о которой власти не заботились.

— Тогда хорошо, надеюсь ты не обманул. Обижусь и в следующий раз подмешаю в пиво слабительное. Моя репутация серьезно пострадает, если кто-то узнает, что мой друг — коп. Договорились? — Энди шепнул на ухо Стиву.

— По рукам. — Парни совершили крепкое рукопожатие.

— Секунду! — Энди удалился, но через несколько мгновений вернулся в сопровождении пышногрудой чернокожей женщины лет тридцати. — Знакомьтесь, моя жена Глория. Милая, проводи гостей. Хорошо? — Бармен и, как оказалось, хозяин этого места, игриво прихлопнул жену ладонью по попе.

Глория нарочно вскрикнула и обняла мужа:

— Не заводи меня, а то сам знаешь, я не удержусь». Слова ее не выражали никакой агрессии, скорее наоборот, ей нравилось подобное обращение.

— Вы уверены? — Переспросил я. — Она же женщина, ее могут обидеть на обратном пути.

— Обидеть? — Энди рассмеялся в голос. — Ну, повеселил душу грешную. Она сама кого хочешь обидит. Правда, Глория?

— А то! — Глория описала в воздухе несколько финтов, будто изображала движения рук боксера. — В самой грубой форме, голубчик, не сомневайся. — Ее голос был груб, и к тому же, прокурен. — Пойдемте, красавчики!

Стив расплатился за пиво, и мы проследовали за чернокожей проводницей. Не знаю, как Стиву, а мне хотелось как можно быстрее убраться из этого насквозь прокуренного места — глаза уже начинали слезиться, а голова — кружиться. Я бы предпочел места для некурящих, если они конечно имеются в этой дыре.

— Приходите еще! — Добавил в след Энди. — У нас лучшее пиво во всем Сингапуре!

— Увидимся! — Ответил Стив. — На выходных загуляю.

Я же только усмехнулся. Если эти газированные помои — лучшее пиво, то мне не хотелось бы узнать, каким окажется на вкус худшее.

Глория вывела нас через черный ход, находящийся за пыльной ширмой и стремительно повела нас по закоулкам Сингапура. Мы следовали за ней в вязкой тьме, из которой время от времени выныривал ее необъятный зад, освещающийся тусклым светом грязных квадратов редких окошечек. В отличие от основной, центральной улицы, тут не было ни души. Целый район будто вымер.

Неискушенному обывателю показалось бы, что мы бродим кругами, но проводница ориентировалась в паутинке коридоров и улочек, подобно кошке в темноте, если не лучше.

Пахло помоями и фекалиями. Интересно, а слышали ли местные жители о такой штуке, как канализация? «Ну и вонь». Я брезгливо зажал нос руками. «Боюсь даже представить, каким ужасам и лишениям подвержены жители красной зоны».

Кое-где раздавался собачий вой, будто сегодня полнолуние, а если и так — то от этого вовсе никакого проку, небо-то все равно скрыто. Нет, всякое бывает, возможно, животные в состоянии чувствовать чередование фаз спутницы Земли и не глядя определять, когда полнолуние и необходимо рвать глотку, а где новая луна и горло можно поберечь.

Минут через пять мы были на месте. Узкий проход между домами вел под землю, чему я даже обрадовался, поскольку сомневался, что мой бедный желудок сможет выдержать эту вонь и меня не вывернет наизнанку прямо на ягодицы Глории.

— Вы на месте. — Глория остановилась. — Два бакса. — Девушка протянула руку.

— Что? Мы же друзья Энди. — Отметил Стив.

— Но я-то не Энди. Три бакса. Таковы правила, ты же сам знаешь…

— Эй, полегче, красотка! — Он было попробовал утихомирить алчность чернокожей проводницы, используя лесть, но та оказалась непреклонна и только усмехнулась.

— Четыре! Сколько еще будем торговаться. Хочешь заплатить пятерку? Или сразу сойдемся на десяти? — С невозмутимой грациозностью вымолвила она, закатывая глаза, строя гримасы и вообще всем видом показывая нелепость дальнейшего спора.

— Черт с тобой! Сдачи не надо. — Стив, наконец, сдался и протянул женщине пятидолларовую купюру.

— Желаю удачи, господа! Она вам понадобится. — Глория кокетливо подмигнула, развернулась и стремительным шагом растворилась в туманной темноте.

— Тьфу, сучка! — Выругался Стив. — Правила, правила. И кто только придумал эти дурацкие правила? Пойдем? Мы на месте. — Парень достал планшет с электронной картой, украденной на сервере полиции (на ней, в отличие от наших бумажных карт и были отмечены странные проходы в неизвестные дали). — Мы где-то здесь. Если пойти прямо — окажемся на станции «Северная Авеню». Это соседняя станция, управимся быстро.

Переодевшись в непромокаемую обувь и включив приборы ночного видения, мы двинулись в путь. Перед нами предстал во всем своем постапокалиптическом унынии полуразрушенный вход на некогда оживленную станцию «10 авеню». Давным-давно это был легкорельсовый трамвай, потом же, когда город атаковали пожиратели, на его месте спешно соорудили метро. Тогда в Далласе проживали немногим более десяти миллионов. Сейчас, когда население возросло (в Далласе проживает тридцать пять миллионов, пусть и не самый большой город, по сравнению с разжиревшим Финниксом), создали новое метро, более глубокое, которое стало еще и убежищем. Про старые постройки вскоре забыли, и оно превратилось в пристанище для бомжей и крыс. Часть тоннелей используют как аварийную вентиляцию, другая часть предоставлена сама себе. И этим пользуются любители легкой наживы — медных кабелей, продуктов питания длительного хранения, припрятанных в многочисленных складах.

Иногда встречаются маньяки и убийцы. В полицейских сводках фигурировало дело о маньяке, прославившегося убийством подростков. Он вспарывал животы, вынимал внутренности наружу, а потом поедал их на глазах у жертвы, если та была в сознании, само собой. Сперва никто не обращал внимания, пропали себе пара-тройка молодых людей из красной зоны, с кем не бывает. Но, убийца со временем осмелел, потерял страх и совершил нападение прямо в зеленой зоне, после одного из рок-концертов, схватил мальчишку-эмо (есть такая молодежная субкультура, подростки носят черно-розовую одежду, отращивают челку на глаза и слушают слезливую музыку) и попытался скрыться в неизвестном направлении, но просчитался. Пленнику удалось сбежать, пусть маньяк и метнул нож в спину, но тот сумел выбежать на освещённую улицу прежде чем потерял сознание. А еще говорят, что эмо-подростки желают поскорее покинуть наш мир. Детское позерство, не более того.

Нетрудно предположить, какая участь ждала мужчину (его казнили), когда полиция взяла его след. Мальчишка выжил, хоть и потерял половину легкого во время операции.

Будем надеяться, у маньяка не осталось последователей. А если и так, у нас есть боевое оружие. Справимся. Мы не подростки и не слабаки в конце-концов. Я проверил исправность оружия и экипировки, набрал в грудь побольше воздуха, собираясь с силами.

Спуск предстоял недолгий, около сотни ступеней вниз по каменной лестнице. Во времена постройки, когда Сингапура еще не существовало (его возвели несколько позже), тут был желтый сектор и эскалатор отсутствовал. Жителям предлагалось самим подниматься и спускаться. Наверняка в час-пик выстраивались целые очереди из женщин, престарелых граждан и детей. Все-таки современные условия жизни в желтом секторе немного лучше, чем было раньше. Хоть эскалаторы поставили.

— Стив… — Полушепотом начал я.

Ужасно не терпелось выяснить, есть ли у друга инстинкт самосохранения, или он полный болван.

— Что? — Последовал робкий ответ.

— Ты. На самом деле… Ну… — Подумать только — меня охватило стеснение и вместо членораздельных слов донеслось что-то невнятное.

— Перестань мямлить и скажи четко, я так никогда не пойму тебя. — Друг остановился и посмотрел на меня, словно на дурака.

— Стив, ты на самом деле посещаешь этих…

— Проституток? С ума сошел? С чего тебе вообще в голову взбрело? — Голос Стивена обижено дрожал. — Нет. Даже если бы я действительно решил воспользоваться услугами ночных бабочек, то, уж точно не из Сингапура. Нет, спасибо. Я не самоубийца. Да, и… — Стив произнес последние слова с необычайной гордостью. — Такому красавчику, как я, не нужно платить — девушки сами так и липнут.

— Столько гордости-то. Распустил перья, как павлин. Смотри не лопни. — Едва не рассмеялся я.

Станция сохранилась плохо — сказывалось влияние мародеров. От и так скромного убранства остались только бетонные стены колонн. Рельсы и все более-менее ценное разобрали еще при закрытии или после него. Остались лишь бетонные шпалы, и то, далеко не везде. Признаюсь — чувствуешь себя персонажем некоей из компьютерной игры в жанре постаппокалипсис.

Кое-где проворно сновали серые крысы, то и дело издавая противный писк, словно предупреждая друг дружку о нашем присутствии. «Смотрите, люди. Зачем они здесь? Пусть уходят, это наша территория». — О чем я думал? Вместо того, чтобы сосредоточиться на задании, в голове крутились воображаемые крысиные диалоги.

Мы спустились на разобранные пути. К удивлению, воды в метро не было вовсе и нам ничто не мешало двигаться дальше по серому тоннелю, покрытому серо-зеленой плесенью. Подумать только, а ведь когда-то поезда переносили по тоннелю неиссякаемые потоки пассажиров во все направления…

Теперь уже новые линии сверхскоростного метрополитена, залегавшие двумя сотнями метров глубже нас, выполняли роль основной транспортной артерии. Все станции нового метро делились на классы: первый — для нас, второй — для жителей желтой зоны и третий, для Сингапура. В красной зоне, метро, как уже можно догадаться, отсутствовало вовсе.

Пассажиру давалась именная пластиковая карта, и через нее он мог пройти только на платформу, которая соответствовала его положению в обществе. Мы могли рассчитывать на новые и удобные вагоны с кондиционерами, системой автономного жизнеобеспечения на случай нападения пожирателя и всем необходимым для безопасности пассажиров. Ход метропоезда повышенной комфортности, как называли его сами работники метрополитена, отличался плавностью и тишиной.

Не только поезда, но и сами станции первого класса (зеленой зоны) имели вид весьма привлекательный для взора. Гранитный пол, мраморные колонны, огромные, в человеческий рост, картины президентов или национальных героев прошлого и идеальная чистота вокруг.

Станции желтой зоны (второго класса) не имели ни картин, ни богатых украшений. Поезда выглядели куда скромнее, и были старше, а при движении поскрипывали, качались из стороны в сторону и ужасно шумели. Страшно подумать, каково приходится жителям Сингапура.

В Сингапуре же царствовали грязь и давка. Поездов не хватало, и они довольно часто ломались от ветхости, блокируя пассажиров прямо посреди тоннеля. Перроны тонули в горах мусора, уборщики не справлялись. Ужасный смрад покрывал воздух, пропитывая одежду, вызывая рвотные позывы. Но другого выбора у жителей оранжевой зоны не было. Или так, или долгая утомительная пешая прогулка из дома на работу и обратно, и так каждый день. В наземный транспорт пускали только зелёных и жёлтых. Кстати, автобусы хоть и имели общие остановки, но также, как и метро, делились по цветам на зелёные и жёлтые соответственно для жителей каждой из зон.

Мне как-то довелось побывать на станции метрополитена третьего класса (то есть оранжевой) лишь однажды, выполняя служебное задание под прикрытием. Спасибо, но больше не хочу.

— Рэт… — Шепнул Стив, едва мы прошли первую сотню метров. — Знаешь городскую легенду про машиниста Дональда?

— Нет. — До детских россказней мне не было никакого дела.

— Ходят слухи, будто перед самым закрытием, на перегоне между станциями Монтгомери-стрит и Восточное авеню поезд сошел с рельс. От удара машиниста выбросило на пути и собственный состав перерезал несчастного на две части. С тех пор, обходчики и диггеры слышат по ночам сдавленные стоны и скрежет металла. — Повествование лилось замогильным голосом, так что школьники бы поверили, спору нет.

— Да-да. — Отмахнулся я. — И видят силуэт человека, передвигающегося на руках, и если он поймает тебя, то непременно оторвет нижнюю часть тела, да? — Еще одна детская сказка.

— Э-э-э! Не честно. — Стив удивился, позабыв про пафос в голосе. — А говорил, что не знаешь.

— А я и не знаю. — Только пожал плечами, ловя на себе недоверчивый взгляд рассказчика. — Просто предположил. Все эти сказки — такие похожие.

— Тогда… — Стив поморщился. — Хочешь страшилку про троих диггеров?

— Нет. — Отмахнулся я. — Не хочу. — Нам бы следовало вести себя потише, чтобы случайно не нарваться на кого-то похуже этих самых диггеров, безобидных мальчишек и девчонок, которым вдруг захотелось приключений на мягкое место. Можно подумать, на поверхности мало мест, где можно нарваться на неприятности.

Через километр с небольшим, тоннель завершился, и мы попали на техническую станцию. Как и от тоннеля, от ее былой бурной и насыщенной жизни остались лишь заплесневевшие стены и потертые надписи. Кое где виднелись граффити.

Запах на станции стоял отвратительный. Видимо, рядом проходила вентиляционная шахта нового метро и недавно там травили грызунов.

Стив поморщился от отвращения и, наверное, сто раз пожалел о том, что оставил респираторы дома. Опрометчиво для любителя поиграть в Джеймса Бонда.

— Рэт. — Почти шепотом произнес Стив, словно боялся присутствия кого-то, кроме еще живых крыс, то и дело пробегающих под ногами.

— Ты чего шепотом? — Произнес я.

— Смотри! Кажется, там кто-то есть. — Стивен указал вдаль.

И правда, кто-то двигался в нашу сторону, при этом силуэт явно был заметно выше раннее упомянутого призрака-машиниста. Да и на искателей приключений на одно место, тоже.

— Прячемся! — Мы отошли чуть назад и укрылись в одном из многочисленных аварийных углублений, сделанных в свое время на случай, если нерадивый обходчик замешкается и окажется на путях после открытия. Так он сумеет спастись от проходящего мимо поезда, если успеет сойти с путей.

Силуэт приближался. По-видимому, он был один и явно искал что-то, или кого-то. Почти поравнявшись с нами, тень замерла.

«Ой, чувствую, быть беде». — Интуиция подводила редко, но я до последнего надеялся, что в этот раз пронесет, и рослая тень пройдет мимо.

— Вы кто такие? Я давно вас заметил. — Грубый мужской голос начал первым. — Это наш участок! Я вас не знаю! — Мои надежды на благополучный исход не оправдались.

— Мы — диггеры! — Выпалил Стив. По-видимому, это было первое, что пришло в голову.

— Да! Нам нравится гулять в подземелье! — Подтвердил я, но, по лицу Стивена, понял, что тем самым совершил ошибку (любители подземелья — народ мрачный, я же говорил слишком оптимистически).

Да и по возрасту, мы не особенно подходили, если говорить откровенно. Нам бы стоило хоть побриться для пущей убедительности, или, еще лучше, родиться лет на пять позже. Или даже на десять. В отличие от черных копателей, преследующих наживу, диггеры почти всегда оказывались несовершеннолетними искателями острых ощущений. К слову, по законам Далласа порог зрелости наступает в двадцать один год.

— Так я и поверил! Ребята, выходи! — Мужчина рявкнул командным тоном.

Не прокатило. Вот мы и влипли… Стив выругался сквозь зубы.

И тут я заметил монокль-тепловизор на глазу мужчины. Видимо, он и позволил обнаружить нас в кромешной темноте, а может это и никакой не тепловизор вовсе, а такой же прибор ночного видения, как и у нас, только маленький. Ух-ты, какая игрушка. Даже у полиции нет такого агрегата. Неужели «Цитадель»? Да нет, быть того не может. Те ребята даже церемониться не стали, пришили бы, и бровью не повели. Но кто они? Ясно одно: крутые ребята. Интересно, откуда у них такие современные военные гаджеты?

Буквально из-под земли выросли еще тени. Сперва одна, потом еще и еще, и так — человек десять. Крепыши, как на подбор. Все в черных потрепанных куртках, таких же перепачканных джинсовых брюках, в военной обуви. Одежду, наверное, присвоили на одном из заброшенных складов. Быть может, и технику взяли оттуда? Но, кажется, что военные не стали бы бросать дорогостоящее оборудование, которое, к тому же, может оказаться секретным.

Самый резвый, без разговоров бросился к нам, намереваясь вытянуть из укрытия, но Стив выстрелил в него из нервнопаралитического пистолета (он всегда был расторопнее меня в обращении с оружием). Незадачливый незнакомец тотчас кулем повалился на землю и принялся стонать от довольно сильной боли во всем теле, приняв позу эмбриона.

Вещество, попадая под кожу моментально вызывало боль в мышцах и сковывала любое движение. Не смертельно, но обездвижить противника на какое-то время вполне реально. Нужно только знать, куда целиться. Или быть уверенным, что под одеждой нет бронежилета или стальной пластины.

— Ну? Кто еще смелый? — Заорал Стив во всю мощь с гордостью победителя.

— Новое оружие? На нем же бронежилет. — Продолжил первый, видимо блефуя, будь на нем пусть даже и самодельная защита, капсула с отравой попросту не достигла бы цели. — Какие нервные ребята, застрелили Билли. Теперь придется разделаться и с вами. Какая жалость, а я хотел по-хорошему все уладить.

— Не помрет твой Билли. Через полчаса-час придет в норму. — Ответил я. — Это не простой пистолет. Хочешь такой же?

Стив в это время покрутил оружием, будто игрушкой перед носом ребенка, и делал это с таким актерским талантом, что, держу пари, я услышал, как скрипнули зубы, сжимаемые неизвестным главарем от обуревающей его злости.

— Откуда мне знать, что ты не врешь? — Главарь замялся, остальные стояли, как вкопанные. — А если он умрет? Смерть за смерть — вот закон подземелья.

— Просто подожди немного и сам узнаешь. — Вмешался Стив, игриво продолжая раскручивать оружие.

— Значит вы с поверхности? — Тон главаря не изменился, оставаясь напыщенно невозмутимым, однако палец, который он держал на курке, напрягся. Ему, по всей видимости, удалось совладать с собой. — Редкие гости. Не поверю, что Жадный или Китаец раскошелились на такое оружие. Не по карману этим мерзким упырям.

Мы, естественно, понятия не имели ни о каких Жадных, Щедрых и прочих Японцах, Корейцах и криминальных авторитетах подземного мира, судя по наличию кличек. Кто они? Охотники за металлом, очевидно.

— Так что? Поверил? — Стив немного иронизировал. — А ты думал, мы с Луны свалились или из-под земли пришли?

— Допустим, да. — Главарь сплюнул. — Что вам надо? Не поверю, что вы обычные диггеры. Те ребята не суются так далеко и не имеют оружия. Они — легкая добыча, видят нож и сразу выкладывают все: и деньги, и телефоны, и даже своих ненаглядных женщин. Только бы спасти свою жалкую шкуру. Жалкие телята.

— Мы ищем вход в подземный город. — Я старался не думать больше ни о чем. — Вам знакомо это название? — Меня учили бить в лоб.

Кто-то правильно подметил, что лучшая защита — нападение. Пришло время истины. Или пан или пропал.

— Подземный город? — Переспросил незнакомец, так, будто заподозрил неладное. — Его больше нет. Разрушен подчистую.

— Нет? — Выпалили мы в один голос.

— Уничтожен ану. — Главарь усмехнулся. — Вообще удивлен, что кто-то с поверхности имеет понятие о его существовании.

— Когда? — Переспросил я, будто бы это уже имело хоть какое-то значение.

— Около года назад.

— Погодите. Примерно в это же время был страшный теракт на поверхности! — И тут меня будто ударило током — эти два события могут оказаться тесно связанными друг с другом.

«Например, ученые ставили эксперименты над преступниками и привили вирус пожирателя одному из подопытных, приговоренных к смерти, то тот по какой-то причине пробудился ранее намеченного срока и вырвался на свободу, через разветвленную систему канализации, вентиляции и метро. Фантастика? Может и так, но это только мое личное предположение». — Пока черные куртки раздумывали, я уже изложил для себя версию событий.

— На поверхности? Не знаю. Я не высовывался наружу уже три года. — Незнакомец нахмурился и пристально оглядел нас. — Предлагаю сделку. Вы мне пистолет и еще кое-что, а я вам — информацию о подземном городе. — Очевидно, под кое-чем понимались патроны с ядом.

— Что же? — Уточнил я.

— Передайте моей единственной дочери, что я безумно люблю ее. Ее имя — Катрин Моррисон.

Ничего себе. А я ошибся.

— Катрин Мор… Та самая? — Изо рта Стива едва не потекли слюнки. — Это та самая Катрин? Да?

Мне показалось, что Стив едва не упал от изумления.

— Та самая. — Мужчина скрестил руки на груди. — Извращенцы.

Не знаю ни одного мужчины, кто бы не знал фотомодель Катрин. Ее полуобнаженное тело красовалось на многих обложках мужских журналов последние несколько десятилетий. Не спрашивайте, откуда у меня такие журналы — все равно ведь не поверите.

— Вот уж не подумал, что… — Удивился Стив, громко при этом хмыкнув.

— Что отец суперзвезды гниет в подземелье? Забавно, правда? — Ответил незнакомец. — Меня зовут Майкл. Но все зовут меня Папаша.

Понятно почему.

— Я Рэт, а это мой друг — Стив. — Я не изменил имена, за что и получил от Стива локтем в бок.

Мастер маскировки остался, мягко говоря, не очень мной доволен. Имена надо было изменить, но уже поздно.

Все это казалось мне немного странным. Слишком гладко все складывалось для нас, подозрительно гладко. Не к добру это. Откуда нам знать, что Папаша не морочит нам голову? Он — и вдруг отец Катрин. Да не поверю. Если это правда — почему он стал изгоем тогда? Семейная ссора? Нет, глупости.

К тому же, слишком много совпадений для одной случайной встречи. Откуда у простых отшельников возьмется карта? Предположим, нашли случайно, когда искали ценности, уцелевшие после нападения пожирателя. Однако же, карта старого метро понадобилась бы самим, так почему отшельники так легко расстаются с ней за пистолет — на черном рынке можно раздобыть и не такое, а карта — очень ценна. Нет, можно предположить, что незнакомец нашел подземную типографию, и у него все жилье завалено картами, но это уже совсем из разряда фантастики. Еще одна нестыковка — экипировка, она целая, испачканная, но почти не порванная. Или в заброшенном метро открыли ателье, или по соседству с типографией карт располагался склад с военной амуницией.

«Черт, Рэт, откуда вообще у них может оказаться карта». — Сильно подозрительно, сильно, Джонс. Сомнения не покидали меня.

Билли в это время как раз начало отпускать, и он даже смог подняться на колени.

— Так значит, подземного города не существует? — Стива, видимо, не волновали детско-родительские отношения.

— Может, сперва, отдадите пистолет? Мы же не враги? — Папаша немного нервничал, но старался держать себя в руках.

— Держи. — Стив отбросил ствол в сторону Папаши и тот незамедлительно подобрал его.

«Какого черта ты творишь»?! — Меня такой расклад заставил нервничать.

— Город уничтожен полностью. Уцелели только мы и еще несколько сотен его обитателей. Некогда огромный мир был разрушен. Я мог бы рассказать вам все, но мы не можем выпустить вас живыми. — Папаша навел пистолет на нас и нажал на курок, но выстрела не последовало. — Черт, ты обманул меня!

Кажется, Стивен незаметно извлек патроны. Предусмотрительно.

— Не это ищешь? — Стив показал маленькую черную коробочку с боеприпасами. — Ты думал, что один такой умный? А наше оружие заряжено. Так что, не рыпайся.

— Условия сделки меняются. Патроны получишь после. — Отметил я, а Стив повторил свой трюк, и с нескрываемым удовольствием, цокая, показал патроны.

— Расскажи, что тебе известно о секторе 23. — Добавил он, поместив драгоценный груз в карман, при этом, показав на второй пистолет в кобуре. — И без глупостей.

— Секторе 23? — Папаша словно замер на мгновение. — Это забытая история. Когда-то, сразу после нашествия ану, действительно существовал в глубинах подземелья некий сектор 23. Но сейчас — это не более чем развалина, как и весь подземный город. Его, по слухам, покинули все жители задолго до истребления всего подземелья из-за дурной славы. Поговаривают, каждый, кто сунется туда — мертвец. Там что-то есть, не знаю точно, но еще никто не возвращался из его глубин живым. Откуда ты знаешь о нем? — На лице Папаши проступило удивление.

Хм. Похоже на еще одну городскую легенду. Похоже, ее придумали, чтобы отпугивать нерадивую молодежь. Я точно не поверю в существование мистических сил.

— Откуда? Одна девушка говорила о нем. Элизабет. Знакомое имя? — Зачем-то упомянул имя девушки, быть может, это поможет раскрыть обман, вдруг все эти россказни — обычный блеф, сказочка про белого бычка. А мы тут расшаркиваемся перед первыми встречными.

— Элизабет? — Папаша нахмурился, почесал подбородок и несколько раз многозначительно хмыкнул. — Стюарт, слышал? Этот парень уверяет, что знаком с Элизабет.

— Вы знаете Лиз? — Спросил я у всех, обращаясь при этом к Стюарту, хоть и не знал кто из мужчин тот самый Стюарт.

— Конечно знаю, это моя дочь. — Отозвался один из крепышей, что молча и неподвижно стоял поодаль, как вкопанный. — Она пропала вскоре после уничтожения подземелья, я думал ее убили. — Им оказался седоволосый бородач, более походивший на деда, нежели на отца. Ни малейшего сходства с Лиз тоже не обнаружилось. — Мужчина подошёл чуть ближе.

— Она была в тюрьме, но после — бежала. Теперь она у меня дома. — И зачем я выкладываю все карты на стол? Эх, болтун — находка для шпиона.

— Откуда мне знать, что это не обман? — Крикнул Стюарт, хотя, по-хорошему, реплика должна принадлежать мне. С языка сорвал, засранец.

— А откуда нам знать, что ты действительно отец Элизабет, и вообще — в городе сотни девушек с таким именем.

— Остынь, мы тоже не ангелы. — Папаша выбросил пистолет в нашу сторону и скрестил руки на груди. — Продолжай.

«С чего такая невиданная покладистость». — Подозрительно.

Пришлось мне изрядно потрудиться и объяснить все с самого начала: про Лиз, потерю памяти, про Криса, его побег и перерождение; эксперименты над людьми (последнее — согласен, сболтнул лишнего, но, скажем прямо, окажись черные куртки полицией, нас бы все равно приговорили к смерти только за одно укрывательство беглянки Лиз). Естественно, про карту подземелья, какой-то открытый мир, пусть я и сам не понимал до конца, что же имел Крис в виду, говорить не стал. И без того нашлось множество тем для беседы. Уж и Билли пришел в себя, а мы все общались и общались. Встреча затянулась.

— Поразительно. Людей превращают в ану? — Удивился Папаша, сплевывая (он постоянно плевался, как верблюд).

— А я говорил, что подземные пожиратели появились словно из ниоткуда, как будто живые люди превратились в монстров. — Подтвердил хриплый незнакомец, стоящий дальше всех.

— Значит карту? Хорошо. Будет вам карта. — Главарь черных курток вытащил из-за пазухи свиток. — Вот она, но не обольщайтесь. Теперь это просто мятый кусок бумаги. От города остались только рожки да ножки. Если найдете проход, мы пойдем с вами. Вы же ищите выход во внешний мир? Я догадался…

— Папаша, нет… — Донеслось из толпы. — Откуда мы знаем?..

— Не знаю. — Ответил он. — Но это лучше, чем прятаться в метро всю жизнь. Мне порядком надоело играть в кошки-мышки. Попробуем прорваться в мир, где светит солнце. Я слышал, что прежде люди выходили из Далласа к морю, и поэтому сектор 23 разрушили. С чем черт не шутит.

Хм. Ничего себе. Дело принимало совсем крутой оборот. Теперь нас уже не трое, а как минимум — полтора десятка. Получается целая банда. Если ребята не лгут, то наши шансы на побег несколько повышаются. Будем надеяться, что это так. В противном случае, за нами придут сегодня, в крайнем случае, до полудня.

Я почувствовал на спине неприятный холодок. Стоп. Я ведь ничего не говорил про тайный ход. Почему он решил, что нам нужен именно он? И с чего вдруг этим рослым парням помогать нам? Все шло слишком хорошо и это беспокоило меня больше всего.

— Ты правда не врешь, про мою крошку Лизи? — Не унимался Стюарт. — Она жива? — Непохоже, чтоб он притворялся. Если только он не был профессиональным актером, что вряд ли.

Уж очень убедительным казались мне слова, интонация, мимика: в общем, все идеально. Поверит любой скептик, зуб даю. Но что же не так?..

— Правда-правда… Не волнуйся, на свадьбе погуляем. — Улыбнулся было я.

— На свадьбе? — Переспросил он.

— Да. Мы встречаемся. — Я почувствовал, как щеки запылали. Надеюсь — никто не заметит предательского багрянца. Да и в самом деле, с чего это я? Парень с девушкой встречается, к тому же, мы даже не спали еще.

— Ах ты ж… Маленький негодник. Растопил-таки сердечко малютки. — Расхохотался Стюарт. — Не обижай мою красавицу!

«Что-то он слишком добр и романтичен для подземного скитальца». — Это наводило на тревожные мысли.

— Обещаю любить и оберегать. — Кротко ответил я, стараясь не думать о плохом. — До встречи.

— На том и порешили. Встретимся на том же месте, через неделю. Мы разузнаем, остался ли выход. А вы — подготовьтесь. Нам понадобится много всего. Будьте осторожны. Наверху даже птицы могут слышать и доносить. — Папашин голос стал куда более приветливым, ну да, мы же теперь одна команда, что само по себе неожиданно. — Вас проводить?

— Нет, мы сами. — Произнес я.

— Держи. Он твой. — Стив передал Папаше пять патронов — все, что удалось стащить из участка. Это не смертельное оружие и патроны к нему не подлежали строгой отчетности, но, прихвати мы больше, вызвали бы подозрения. К тому же, один пришлось использовать. На случай, если ребята начнут шалить, у нас все ещё оставались инъекции с транквилизатором мгновенного действия. Так что, мы все ещё оставались в безопасности.

Наши пути с черными куртками разошлись. Обратно мы шли со Стивом молча, погруженные в собственные мысли. Каждому было не по себе.

Значит, у нас есть только неделя. Черт, смущает очень гладкое начало. Очень не к добру. Пазл стремительно складывается в единое целое, будто нас вела чья-то невидимая рука. Что это? План Криса в действии? Или за всем этим стоит некто могущественнее и влиятельнее?

И это чувство… Меня не покидала неприятная уверенность, что наше везение кончится в самый неподходящий момент. Сможем ли мы вовремя найти подвох?

Так или иначе, нам оставалось только плыть по течению, готовиться к бегству, и все-таки быть настороже. Мы договорились встретиться вновь, надеюсь — Крис сумеет продержаться. Нам просто жизненно необходимо время.

Глава 5.

Страсть во время чумы.

Август 2213 года

— Уничтожен? — Поинтересовался Крис. — Ты уверен? — Парень был в смятении, если не в отчаянии. Его глаза, и без того утратившие человеческий облик, расширились, а голос сделался отрывистым и неразборчивым.

— Уверен? Разумеется, нет, в этом городе ни в чем нельзя быть уверенным. Но человек, который дал мне карту так сказал. — Мне оставалось только развести руками. Врать и изображать стопроцентную уверенность попросту бессмысленно.

— Плохо дело, окажись оно правдой. Я надеялся на поддержку жителей. Говорят, они не очень в ладах с кланом Мардук. Но, у нас есть карта, это уже хорошо.

Хорошего мало, главное — не стало бы хуже. Я, в отличие от умирающего Кристофера, совершено не питал иллюзий на предмет подлинности смятой бумажки с отметками, нанесенными от руки.

— Если она настоящая… — Откуда нам знать, где правда, а где вымысел подземных обитателей, если они на самом деле являются таковыми. Где же гарантия, что в следующий раз мы не получим пулю в голову вместо обещанной помощи.

Неохотно, с неким отвращением, которое мне не удавалось побороть, взглянул на

Криса. Его облик стал куда менее похожим на человека, нежели при первой нашей встрече. Его карие глаза сделались ярко красными, и сияли пламенем в полумраке ночного туманного парка, будто глаза дикой кошки или какого-то демона из дешевого фильма ужасов. Дымок, окутавший кожу, теперь полностью закрывал ее, не спасал и длинный черный балахон. Черная струйка предательски струилась из-под одежды. В таком виде ему нельзя больше показываться на людях. К тому же, он то исчезал из виду, то появлялся вновь, подобно испорченной голограмме, хотя это уже не вызывало у меня никакого удивления. Даже голос Криса заметно изменился, сделавшись сдавленным, хриплым, металлическим, словно он говорил в медную трубу. Казалось — каждое слово причиняет ему нестерпимую боль.

— Это тебе. — Дрожащей рукой Крис передал чип. — Там карты и кое-какая информация, все, что удалось утаить от «Цитадели». Мне она больше не понадобится. Перед просмотром не забудь отключить антивирус и интернет. Храни ее надежно.

— Не забуду. — Кротко ответил я, когда ценный носитель оказался в накрепко сжатой в кулак ладони. — Никто не найдет его.

Кристофер тяжело опустился на колени. Из его зараженной утробы вырвался сдавленный стон. Я хотел было помочь подняться на ноги, но парень решительно отверг меня, отмахнувшись, будто от назойливого комара.

— Не прикасайся. — Прохрипел он минутой позже, когда силы вернулись к нему. — Мало ли, как передается эта зараза. Что бы ни случилось — не трогайте меня.

С этими словами Кристофер издал негромкий стон и повалился на бок в некоем ступоре, его глаза закатывались назад, руки и ноги вытянулись и выпрямились. Мышцы напряглись, потом расслабились, и так несколько раз попеременно.

Я же, повинуясь просьбе, просто стоял и наблюдал, да и к тому же, не имел ни малейшего представления о первой помощи при превращении. И вообще, прямо скажем, врач из меня неважный. Нет, перевязать рану или наложить жгут я могу, но вот сделать укол, или взять образец крови — это не ко мне, если, конечно, вы не мазохист.

Впрочем, Крис пришел в себя довольно скоро. Очнувшись, парень принял полусидящее положение.

— Чертовы обмороки. Вроде бы понимаешь все, но ничего не можешь сделать. И еще, это больно. Все тело будто пронзают миллионы ножей. — Да уж, не позавидуешь. — Бегите, когда я стану ану и нападу на город. Воспользуйтесь всеобщей неразберихой и страхом. Спуститесь в старое метро, через него проберитесь в подземелье. Главное — найти сектор 23 и подземный коридор. Запомни карту… Наизусть. Путь предстоит неблизкий, вам понадобится много еды и главное воды. Возможно, мы больше не сможем увидеться, поэтому — удачи. Береги нашу Лизи. Теперь… ты должен выполнить обещание, которое не смог выполнить я. — Крис говорил медленно, с перерывами, останавливался, словно вот-вот обморок повторится снова.

Превращение не оставляло ни единого шанса на спасение. Только потеря человеческого сознания и жажда убивать — вот скорое будущее для парня.

Крис поднялся на ноги и с трудом покинул парк, по всей видимости отправился в укромное местечко доживать свой последний час. Хотелось бы рассказать обо всем Стивену, но я и так не приходил домой без малого трое суток. Элизабет наверняка соскучилась. Да и мало ли что могло случиться. Подумает еще невесть какую глупость.

В спину подул промозглый и сырой ветер. Я съежился и поспешил домой, в отличие от Криса, которому видимо придется ночевать в подвале. Печальная участь — провести остаток дней в компании крыс, тараканов и мух.

Что ж, ему уже не помочь. Медицина бессильна.

"Надо бы поторопиться, чтоб не подхватить простуду". — С этой мыслью я бодро отправился восвояси.

***

— Я дома, любимая! — Я вошёл домой и огляделся. Элизабет поджидала меня на кухне.

— С возвращением, дорогой! — Лиз кинулась на шею и едва не повалила меня на пол.

Неожиданно немного.

— Оу, полегче, дорогая. — Вымолвил я после страстного поцелуя.

— Прости, я соскучилась. — Объятия девушки несколько ослабли.

— Я тоже. Сильно-сильно соскучился. Работы много. — Преступность в зеленой зоне и вправду резко возросла и власти заговорили о строительстве стены между желтой зоной и нами, а пока полицию подняли по тревоге. — Все хорошо?

— Когда ты рядом, то все хорошо. Люблю тебя! — Элизабет хихикнула и в ее голосе прозвучало некое женское коварство.

К моему возвращению Лиз приготовила ужин. Поскольку я не знал, когда вернусь, то заранее прикупил для девушки побольше вкусной еды. Очевидно, в мое отсутствие она не скучала: меня поразило обилие всевозможных блюд на столе. «Это же надо, на целую неделю вперед наготовила. И кто будет это есть? Нас же всего двое. Обалдеть можно, да тут — на целый полк голодных ртов». — Удивился я.

— Ого! — Почесал затылок. Вот это пир на весь мир! — За деньги я не беспокоился. Переработка в ночное время — штука не из дешевых, если твоя профессия не дворник или грузчик, конечно. — Интернет помог?

— Да! Надеюсь, у меня все получилось правильно. — Элизабет окинула взглядом кухонный стол, до краев заставленный различными необычными угощениями.

Я мигом кинулся приводить себя в порядок. Хотелось поскорее переодеться в домашнее, и умыться не помешало бы. Лизи в это время хлопотала на кухне, украшая свои изысканные блюда.

В последнее время готовка стала для Элизабет настоящим хобби. Девушке из подземелья нельзя появляться на людях — первая проверка документов и конец нашим жизням, всех нас ждет незавидная участь Криса, и это, в самом лучшем случае. Могут продать на органы или даже в сексуальное рабство, или, что еще хуже — отправить в Институт Брауна… Брр, даже думать не хочется.

Ни для кого не будет секретом, что наши ученые во время исследования влияния болевого фактора на психику подключали подопытного к аппарату, над ним вешали металлический стержень, заостренный у края, и медленно опускали его, достаточно медленно, что проходило несколько часов, пока стержень не прошивал тело несчастного насквозь. Затем двухметровый стержень продолжали опускать и поднимать до той поры, пока подопытный не испускал дух.

Конец ознакомительного фрагмента.