Глава 3
Перед тем как вернуться домой, бегло осматриваю квартиру. Подхватываю пакет с мусором, выхожу и закрываю дверь. Сбегая по лестнице вниз, думаю о том, что неплохо было бы позвонить Аньке, чтобы узнать, как у нее дела.
Рите звонить не хочу. С ней у нас никогда раньше не ладилось общение, а после того, как я начала встречаться с Артёмом, и вовсе сошло на нет. Я знаю, что она увлечена им. Помню, как приходила ко мне и часами сидела в подъезде, а стоило мне выйти, чтобы поговорить — смотрела с укором и уходила прочь.
Зато Лада в ней души не чаяла. И это я могу понять — подруга из Ритки куда лучше, чем я. Она и заступится всегда, поддержит, а если кто-то начинает творить нечто безумное — вправит мозги, да так качественно, что долго потом не смотришь в сторону глупостей.
А еще я хочу узнать больше о Матвее. Странно, что мы раньше не общались, учитывая, что мой парень — его лучший друг. Хочется верить, что Артём просто ревнует — боится, что наши отношения рухнут, а потому оберегает меня от потенциальных соперников. Но нет, что-то внутри бьет тревогу, призывает быть осторожнее и внимательнее.
Выйдя из подъезда, замираю. На лавочке сидит Матвей, но пока меня не замечает. Думает о чем-то, глядя перед собой. Периодически он взъерошивает темные волосы пятерней, вздыхает и продолжает копаться в себе.
Его что-то гложет, это заметно невооруженным взглядом. И нужно быть полной дурой, чтобы не догадаться об этом.
Стараясь не напугать, подхожу и опускаюсь рядом.
— Привет, — тихо говорю, едва склоняясь.
Матвей не сразу слышит меня, еще некоторое время сидит, погруженный в свои мысли. Лишь когда я легко касаюсь его плеча, он вздрагивает и поднимает на меня свой затуманенный взгляд.
— Прости, — робко улыбаюсь. — Я не хотела тебя напугать.
Он молчит. А говорить и не нужно, я легко читаю все в его глазах. Матвей заботливо заправляет мою выбившуюся прядь за ухо, ненароком касаясь моей щеки. Мимолетом отмечаю про себя, что кожа на его пальцах грубая, не такая, как у Артема, который ни дня в своей жизни не работал.
— Ты давно тут сидишь? — делаю третью попытку завести разговор. — Почему не поднялся? Должна же я отблагодарить тебя за завтрак.
— Я думал, что ты еще спишь, — наконец говорит Матвей. — Ты уснула лишь под утро.
— Есть такое, — смущаюсь я, опуская взгляд вниз, на свои кеды.
Непослушная прядь снова выбивается из-за уха, но я не обращаю внимания на эту мелочь. Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Пытаюсь понять, почему мне так спокойно рядом с Матвеем и как стереть с лица глупую улыбку.
— Не спешишь? — спрашиваю я, поднимая глаза, и натыкаюсь на его пристальный взгляд. — Прогуляемся?
— Не вопрос, — Матвей поднимается с лавочки и протягивает мне руку, помогая встать. — Только…
Я непонимающе смотрю на него, а потом перевожу взгляд на мусорный пакет, который по-прежнему держу в руке.
— А! Да, — нервно улыбаюсь. — Прости, я задумалась и забыла совсем.
— Давай, — он забирает пакет. — Выбросим по пути.
Мы выходим со двора и просто бредем вдоль улиц, даже не задумываясь, куда идем. Погода на редкость удивительная — сияет солнце. Оно пока не греет, но уже навевает ощущение близости тепла.
— Расскажи мне что-нибудь, — прошу я, касаясь запястья его руки.
— Что ты хочешь узнать?
— Расскажи о тату. Что она означает? Когда ты ее набил? Больно ли было? — не знаю, почему я вспоминаю о рисунке.
— Она имеет особое значение для меня. Несет в себе смысл, который я вкладывал, когда рисовал эскиз, — коротко отвечает он и замолкает.
Теперь меня съедает любопытство.
— Какой смысл? — спрашиваю, но тут же спохватываюсь, видя, как Матвей помрачнел. — Прости, я порой перехожу границы и сую свой нос не туда, куда следовало бы.
— Ничего, — натянуто улыбается. — Я как-нибудь тебе обязательно расскажу. Но позже. Не сейчас. Прости.
Улыбаюсь, вдруг поймав себя на мысли, что сравниваю наше общение с хождением по тонкому льду. Когда боишься делать шаги, потому что в любой момент можешь допустить ошибку и с головой уйти под воду. И шансы на спасение будут минимальными. Только если другой подаст руку и спасет.
Но ведь может выйти и так, что под воду уйдут оба.
На улицах городка пахнет весной. На тоненьких веточках то тут, то там появляются почки, которые вот-вот раскроются, выпуская светлую зеленую листву наружу. А листва символизирует новую жизнь.
Глупая теория, которая тем не менее мне так нравилась с самого детства. Времена года я всегда сравнивала с замкнутым циклом жизни и смерти. Весной природа переживала очередное рождение. На лето приходился пик жизни всего живого. Осень в моем понимании представляла из себя старуху, которая на глазах увядала. А зима… Зима же была той самой элегантной дамой, одетой в белый балахон и уверенно сжимающей в тонкой руке древко косы. Именно этим орудием она касалась всего вокруг, а после словно сама пугалась и старалась поскорее скрыть от глаз людских свои злодеяния, укрывая белоснежным пушистым одеялом улицы.
В кармане вибрирует телефон, и я замираю посреди улицы. Под пристальным взглядом Матвея достаю из кармана мобильный и гляжу на экран — снова Тёма. Сердце в груди гулко бьется, словно вот-вот собирается пуститься в путешествие по организму, сея повсюду панику. Встревожено смотрю на Матвея и чувствую себя преступницей. Вроде бы ничего плохого не совершила, однако чувство вины не желает уходить прочь.
— Ответь, — улыбается Матвей, хотя улыбка ему почему-то дается через силу. По лицу скользят мрачные тени, и это тревожит меня сильнее.
— И что я ему скажу? — хмурюсь, так и не решаясь принять звонок.
Матвей лишь пожимает плечами, этим жестом словно говоря, что не намерен вмешиваться в наши с Тёмой отношения.
— Если боишься, что он осудит тебя, не говори, что со мной. Но… Там, где есть любовь, нет места недоверию.
Делаю несколько шагов вперед и отвечаю на звонок. Сердце уже не просто колотится, оно грохочет где-то в области ключиц, заставляя рвано дышать, будто я только-только совершила забег на длинную дистанцию.
— Да? — тихо, прикрывая ладошкой рот, спрашиваю я, услышав тишину в трубке.
— Детка, а ты где? — голос Артёма напряжен. Создается впечатление, что он обо всем знает. И о том, что я не ночевала дома, и о том, что все это время я провела с его лучшим другом. — Я у тебя под подъездом. Неплохая погодка, чтобы прогуляться. И я соскучился, не могу ждать до вечера.
— Я вышла пройтись. Хотелось подумать обо всем на свете и ни о чем одновременно, — отвечаю я, умалчивая о том, с кем я сейчас. — Но раз ты ждешь, то я скоро буду.
Артем еще что-то говорит, но я плохо понимаю, что именно. Вычленяю последнее слово «жду» и сбрасываю звонок. В голове бьются слова Матвея про доверие. Он безусловно прав. Но мне сложно сказать Тёме правду. Словно внутри меня выстраивается что-то, какой-то барьер, который не дает мне сделать это.
Как некстати в памяти воскресают воспоминания о нашем знакомстве с Матвеем. Артём взял меня с собой, в свою компанию, чтобы познакомить с друзьями. А я была на седьмом небе от счастья, ведь раз он решил представить меня своим близким людям, значит, у нас все серьезно.
Ребята меня приняли тепло. Все, кроме самого Матвея, который стоял, облокотившись на свой байк, и задумчиво всматривался в мое лицо. Курил и о чем-то думал.
А я не могла отвести взгляд, словно бросала вызов ему. Смотрела, как он скользит глазами, словно срисовывает меня на холст своей памяти, и морщилась, когда едва уловимый сигаретный дым достигал моего обоняния.
— Привет, я Варя, — улыбнулась ему тогда, протягивая правую ладошку, чтобы пожать его руку.
Зачем? Сама не пойму. Тогда это казалось правильным. Так нужно было, чтобы показать искренность своих слов, проявить дружелюбие. А Матвей едва заметно хмыкнул, подошел к урне, которая стояла в двух шагах, потушил и выбросил окурок, а после просто сел на байк и уехал, не удосужившись сказать мне хоть слово.
Тёма сделал вид, что так и должно быть, лишь что-то матерное процедил сквозь зубы, глядя в спину уезжающему на байке другу. Меня же эта ситуация повергла в непонимание. Я долго еще задавалась вопросом, почему парень был холоден. Что плохого я ему сделала, раз не заслужила даже банального «привет» в ответ.
— Не обращай внимания, — горячо говорил Артем, положив руки мне на плечи. — Мот у нас такой. Немного дикий, отстраненный, но отличный чел. Пройдет немного времени, и я вас уже нормально познакомлю. На дружбу с ним, конечно, не рассчитывай — я ревновать буду. Но обещаю, что он станет к тебе более терпимым.
А я стояла и часто-часто моргала, пытаясь прогнать непрошеные слезы. Слезы обиды. Потому что мне было чертовски больно, что со мной поступили таким вот образом.
Наивная глупая дурочка, которая принимает все слишком близко к сердцу.
— О чём ты задумалась? — спрашивает Матвей, и я резко вздрагиваю.
Прошлое слишком уж смешалось с настоящим, что даже сейчас я не могу отделить то самое чувство обиды от чувства благодарности.
— Мне нужно идти, — выпаливаю я и тут же, не дав Матвею шанса что-то сказать, добавляю: — Провожать не надо, меня встретит Артём.
Матвей лишь кивает, смахивает с моего плеча невидимую соринку, но избегает прямого взгляда глаза в глаза.
— Да, хорошо, — улыбка его натянутая, неискренняя. — Я напишу тебе, можно?
— Конечно, — улыбаюсь в ответ, касаясь рукой его щеки. — Спасибо. Ты вчера очень мне помог.
— Не за что. Всегда обращайся.
Я разворачиваюсь и иду в сторону дома. До него всего пять кварталов, и нет необходимости ждать автобус. Пешком быстрее выйдет. Мне отчаянно хочется оглянуться, чтобы еще раз взглянуть на Матвея, но я запрещаю себе это делать. Почему-то уверена, что он так и стоит, сверлит тяжелым взглядом мне спину, вновь думая о чем-то своем.
Однако перед тем, как повернуть за угол, я все же не выдерживаю и оглядываюсь. Парня уже там нет.
Почему в моей груди разочарование?
Чего я ждала?
Артем меня встречает у въезда во двор, улыбается, и по его глазам я понимаю, что скучал.
— Прости, детка, — коснувшись моего лба своим, тихо говорит. — Вчера я подвел тебя, не смог приехать туда.
— Что случилось? — спрашиваю я, немного отстраняясь.
— Малая попала в переделку, нужно было спасать, — словно нехотя отвечает он.
А меня гложет обида. Нет, я понимаю, что она его сестра и он всегда придет ей на помощь. Как понимаю и то, что она для него гораздо больше значит, чем я, родная кровь все-таки, самый близкий человек на свете после мамы. Но ничего не могу поделать с теми чувствами, которые меня обуревают.
Я тоже попала в переделку.
Мне тоже нужна была его помощь.
Отвожу взгляд, опасаясь, что и Артем прочитает в глазах мои мысли. Тем более они безрадостные. Чувствовать себя на втором месте после кого-то…
И тут же корю себя за это. Заставляю свою внутреннюю обиду утихнуть, чтобы не сойти с ума от боли.
— Ты хотела со мной поговорить, — напоминает Артём. — Так может, не будем ждать до вечера?
Он увлекает меня в сторону кафе, в котором мы часто проводили время.
Я любила это место. За уютные столики с чистыми накрахмаленными скатертями. За вкусный горячий шоколад с корицей и десерты, которые таяли во рту. За ненавязчивую расслабляющую музыку, которая едва слышно лилась из динамиков, развешанных по углам помещения. За теплый мягкий свет торшеров, которые стояли у каждого столика. И за мягкие кресла, в которые можно было опуститься и закрыть глаза, чтобы помечтать о чем-то своем. А еще там повсюду были книги. Много книг, которые можно было взять и почитать. И толстая кошка Мурка, которая вольготно укладывалась на коленях, громко, словно трактор, мурча и блаженно щурясь.
Но сейчас я словно в ступоре и не хочу идти туда. Не хочу осквернять то место — наше с Тёмой место — своими мыслями, недоверием и страхом.
— Ты даже не спросишь, как я провела вечер? — спрашиваю у него, останавливаясь у входа.
— Как ты провела вечер? — тут же подхватывает Артём.
— Отлично, — хмуро киваю я. — Спасибо.
Он подходит ближе и кладет руки мне на плечи. На его лице извиняющаяся улыбка, но мне этого недостаточно. Она не кажется мне искренней и открытой, какой казалась раньше. Сейчас я почему-то вижу в нем врага.
— Не дуйся, крошка, — Тёма целует меня в нос, отчего я морщусь. — Я толком ночь не спал, и голова сейчас не варит. Идем?
Киваю и первой вхожу в кафе. Снимаю курточку и сажусь за предложенный столик. Жду, пока Артем снимет верхнюю одежду. Какая-то мысль проскакивает на задворках разума, но я так и не могу за нее зацепиться. А сердце болезненно сжимается, как от плохого предчувствия.
Наконец, повесив свою косуху, Артем садится за столик напротив меня и берет в руки меню. А я все так же пытаюсь уцепиться за свои ощущения, за ту мысль, которая пока неуловима.
— Что будешь? — спрашивает меня Тёма, и я выныриваю из задумчивости. — Как обычно?
— Нет, — качаю головой. — Сегодня я хочу кофе. Сладкий-сладкий.
— Ты какая-то странная, — он с подозрением смотрит на меня. — Точно все хорошо?
Я киваю.
— Расскажи мне о своих друзьях, — прошу я.
— А что о них рассказывать? Ты же сама их видела, сама знаешь всех, — пожимает плечами Артем.
— Знаю, — соглашаюсь. — Но не всех. Матвей так и остается для меня загадкой.
Тёма поднимает на меня взгляд, и я понимаю, что сказала глупость.
— Ты с ним виделась? — вопрос бьет прямо в цель.
Не могу решить, что ответить. С одной стороны, лгать не хочу совсем, а с другой… Ругаться с Артёмом тоже не хочу.
Неопределенно пожимаю плечами, что можно расценить и как «да», и как «нет».
— Не общайся с ним, слышишь? Он редкостная скотина и мудак, — горячо шепчет Тёма, и в его глазах я замечаю страх.
— Почему? Вы поругались?
— С ним невозможно поругаться, — качает головой Тёма. — Он слишком себе на уме. За долгие годы нашей дружбы я так и не смог понять, о чем он думает. Абсолютно непредсказуемый, неуловимый… Я считаю его ненадежным.
— Почему? — словно попугай повторяю я.
— Была у нас история одна. Он спал с моей сестрой. Потом они разбежались. Хотя в этом я сыграл немаловажную роль. Рассказал ей о его прошлом. На том их отношения закончились.
Я не решаюсь задавать еще вопросы. Вижу, что между нами висит напряжение, и чувствую, что теперь Тёму гложет любопытство.
— Не важно, — отмахиваюсь я. — Прости, что спросила. Мне было интересно.
— Ничего страшного, — выдыхает Тёма. — Я много думал. Мы с тобой почти год вместе. Может, нам пора вывести отношения на новый уровень?
Артём говорит то, о чем я думала сегодня ночью, но почему-то сейчас это больно бьет под дых.
— О чем ты? — нервно улыбаюсь, делая вид, что не понимаю, о чем речь.
— О том, что мы долгое время ходим за ручки, как школьники… Черт! — в его глазах мелькает злость. — Я хочу тебя, понимаешь? Почти год, день за днем, ты сводишь меня с ума.
— Ты считаешь, что переспать — это равно вывести отношения на новый уровень, — мрачно отвечаю я.
— Нет. То есть да… В общем, почему бы нам не попытаться пожить для начала вместе?
Разве не этого я хотела? Разве не об этом я думала сегодня ночью? Почему же сейчас, в момент, когда Тёма озвучивает мои мысли, мне совсем не радостно?
Внутри все леденеет. Страх, который с каждой секундой перерастает в ужас, словно парализует меня, не давая совершить ошибку.
— Прости, — подскакиваю я, едва не сбивая с ног официантку, которая принесла наш заказ. — У меня срочное дело, о котором я совсем забыла. Давай вечером поговорим об этом, хорошо?
Несусь к выходу, по пути хватая с вешалки свою кожаную куртку. Взгляд снова цепляется за косуху Тёмы, которая остается там висеть. И снова неуловимая мысль проскальзывает, хотя додумать я ее не успеваю.
Где-то я ее видела… Эту чертову косуху…
