Вдох-выдох

Алиса Медовникова, 2023

Нике семнадцать, и она переехала в Южную столицу, чтобы стать студенткой. Она мечтает с отличием закончить университет, чтобы родители ею гордились и искренне верит в то, что красный диплом станет пропуском в успешную жизнь.Паше девятнадцать, и он переехал в Южную столицу, чтобы начать жизнь с нового листа. Он устал быть подающим надежды футболистом, потерявшим место в сборной страны из-за несчастного случая, и мечтает о жизни обычного студента и скромного капитана любительской футбольной команды. Однажды эти двое встретятся, чтобы изменить жизни друг друга. Но что ждет отличницу и футбольного хулигана? Настоящая любовь, которую так ждет Ника и в которую совсем не верит Паша? Или эмоциональные качели, манипуляции и отношения, полные боли и разочарования? Ответы знает лишь дневник Ники.

Часть 4

Среда

Я хожу по комнате как загнанный в клетку зверь. Туда-сюда, туда-сюда и так по кругу, точнее по периметру нашей комнаты. Вику это уж бесит, потому она требует:

— А ну-ка сядь! У меня от тебя уже в глазах мельтешит!

Я сажусь, но легче мне не становится. Волнение вон оно. Здесь. Сидит рядышком. А все потому, что не перезванивает, хотя давно обещал и я переживаю, что чём-то его обидела или где-то неправильно себя повела. Просто то, что произошло между нами в душе, было со мной впервые, и я не знаю, чего он от меня ожидал. Я вообще не знаю, чего парни ждут от девушек, когда приглашают из в душ, хотя догадаюсь. Но, с другой стороны, Паша был максимально тактичен, не приставал и на все я соглашалась сама. Но все равно не знаю, что и подумать и каким будет формат нашего общения после всего случившегося.

Я совсем не умею строить отношения и может быть уже все испортила, раз он не звонит уже несколько дней, хотя пообещал. А сама я звонить не рискую, чтобы не показаться навязчивой, хотя мне очень хочется услышать его голос и увидеть его самого. Ну почему он никак мне не позвонит?!

Рядом со мной соседка куда громче высказывает своё недовольство, ведь Максим пропал с радаров и не отвечает ни на ее звонки, ни на ее сообщение, и в этом, оказывается, виновата только я. Кто же еще?

— Ага, конечно. — думаю я. — Твой Максюша пропал именно потому, что я больше не ходила в гости к Паше и не брала тебя с собой, а вовсе не потому, что вообще без усилий получил то, что девушкам надлежит беречь.

Но вслух я говорю:

— Макс обязательно позвонит, вы же отлично поладили.

Мое враньё не убеждает даже меня, не говоря уже о Вике и я получаю полный ненависти взгляд, который стоило бы направить в зеркало. Но есть в ее злости и плюсы. Я меньше думаю о том, что мне тоже никто не звонит и не пишет.

Хлопнув дверью, Вика уходит жаловаться на очередного козла своей лучшей подруге, которая живет дальше по коридору. А я начинаю глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться, ведь накрутила я себя из-за разговора с соседкой знатно. Я делаю глубокий вдох, а потом быстрый выдох. Просто дыши, Ника, просто дыши. Не думай о Паше, дыши. Вот так: вдох-выдох, вдох-выдох. Видишь, как просто? Никаких тревог, только ты и твое дыхание. Только вдох-выдох. Вдох-выдох. И спокойствие, которое приходит вместе с ними. Еще один вдох-выдох, и я открываю глаза. Причем тут же их округляю, потому что начинает трезвонит телефон. Это он. Наконец-то!

— Прости, что так долго пропадал. Мы с Максом давно искали квартиру, а тут наконец попался отличный вариант, и мы спешно переезжали. Еще и тренировки перед важным матчем были, потому я и не звонил несколько дней. Знаю, говнюк. Но я все уладил и теперь живу в квартире. И приглашаю тебя в гости. На новоселье. Прямо сейчас. Если ты хочешь, конечно же.

— Хочу! — какие уж тут могут быть варианты.

— Через двадцать минут буду у тебя. Успеешь собраться?

— Конечно. — обещаю я и кладу трубку.

Я не говорю ни о том, что соскучилась, ни о том, что за столько дней можно было бы найти время и написать, что очень занят и как только решит все задачи, мы увидимся. Это же неправильно наезжать не человека и чего-то от него требовать, особенно когда он занят, тем более я даже не представляла, что в футбол он играет вполне профессионально, а не просто для души и даже есть матчи.

А может все-таки стоило все это сказать? Рассказать Паше, что я волновалась и переживала, потому что он даже не звонил и течении дня можно было найти минутку, чтобы написать мне сообщение. Не знаю даже. Видимо я совсем не умею общаться с парнями, хоть среди них и росла.

Суббота

Очередной вечер в любимой компании. Мы с Пашей и Максом смотрим футбол и меня, как и в самый первый раз, ждёт клубничное молоко и бананы. Пашка запомнил, что я люблю больше всего.

Парни шутят, что молоко не самый подходящий напиток для просмотра футбола, но я же знаю, что все эти шуточки только потому, что я болею не за их любимую команду, а за противников. Хотя мне, наверное, положено стать одной из самых ярых болельщиц небольшой команды, в которой играет Паша, тем более он капитан, о чем мне рассказывает Макс. Но Паша не любит хвастать своими достижения, хотя Макс и заявляет, что такой «скромник» он лишь рядом со мной, а вот на поле он дает всем жару. Но на поле я Пашу пока не видела. Он меня на матчи не приглашал, а сама я не напрашивалась, хотя и погуглила все о его команде и их достижениях.

Досмотрев матч, наша компания разделяется. Мы с Пашкой идем в гостиную, а Макс остается в столовой смотреть телевизор. Квартира у парней большая и отдельные комнаты есть не только у них, но и у меня. Здесь у меня есть не только собственная комната, каждый раз, когда я остаюсь с ночевкой, Пашка отдаёт мне свою спальню, а сам спит в гостиной, но и пижама. Я сплю в Пашиной розовой футболке и люблю ее даже больше своих любимых кроссовок, потому что она пахнет им, кроссы же таким похвастать не могут. И спать в ней я бы хотела не только в одиночестве, но каждый раз, когда я остаюсь с ночевкой и прошу Пашу остаться вместе со мной, но он целует меня на ночь и оправляется спать на диван в гостиной, потому что «так надо».

Моя соседка по комнате, которая все чаще ночует одна, отказывается в это верить. В голове Вики подобное поведение не укладывается. Зато прекрасно укладывает в голове моей лучшей подруги Даши, которая поддерживает меня всегда и со всем. Это не укладывается в голове Вики ещё больше.

Вторник

Я не знаю, как измерить счастье, но мое мне кажется безмерным. И сегодня на дне рождения Вики я сияю больше, чем именинница. Я влюблена в Пашу и уверена, что это взаимно, хоть мы ничего друг другу не говорили о своих чувствах. Мне кажется, все очевидно.

Студенческие дни рождения без выпивки не обходятся и этот праздник не исключение. Как всегда, я делаю вид, что пью коктейль «виски с колой», который на самом деле состоит только из колы. Но в этот раз что-то идёт не так. Вроде бы я только что сидела за столом, а вот уже лежу на кровати и меня бросает в жар. Вроде лежала в футболке и рваных синих джинсах, а вот на мне топик на тонких лямках с глубоким вырезом, в котором видно отсутствие белья, и черные джинсы. Пару минут назад соседка брала у меня телефон, чтобы посмотреть, как мы получились на совместном фото, а вот я уже в куртке иду с ней куда-то под ручку, замерзая от ноябрьского ветра.

О том, что мой коктейль был какого-то непривычного вкуса, лишь отдаленно напоминающего колу, я не помню, как не помню о том, почему именинница Вика и ее подружка смотрят на меня такими довольными лицами. Не помню я ничего и о том, куда я попадаю после их пожеланий жаркой ночи.

Просыпаюсь я среди ночи дрожа от холода и не понимаю, где нахожусь и почему в одних трусах. Я вскакиваю с дивана и пытаюсь найти свой телефон, но его нет рядом. Меня накрывает паника. А тут их темноты ещё и выныривает мужской силуэт. Я пугаюсь ещё больше, но крик застревает в горле.

Силуэтом оказывается Паша. Он протягивает мне мою любимую розовую футболку и извиняется:

— Ника, прости, я не хотел тебя на пугать. Ну и за то, что одеть тебя сразу не смог, тоже прости. Не получилось.

Заставив меня выпить минералки, Паша рассказывает о произошедшем несколько часов назад. Вечером он получил от меня сообщение о том, что «я хочу подогреть наши отношения» и догадался, что дело не чисто. Он ушел с тренировки и приехал ко мне. Увидев меня в неадекватном состоянии и хихикающую Вику, просящую передать Максику пламенный привет и пожелания пойти куда подальше, он решил, что с ними меня оставлять не стоит и забрал к себе.

Конечно же, меня тошнило, но я не позволила ему помочь. Я же сильная, я справлюсь сама. Но сама я не справилась, алкогольное опьянение у меня было впервые, потому результат глупого решения не заставил себя долго ждать и меня вырвало. Паше пришлось снимать с меня вымазанную одежду и стирать ее, потом умывать меня и нести на руках до гостиной, удобно укладывая на диван. Но когда он вернулся с футболкой, то я уже задремала, потому он не стал меня трогать и переносить в спальню, где я обычно и спала.

Я сгораю от стыда, хотя тело мое морозит и трясет от интоксикации. Он забирает меня к себе в спальню, укрывает потеплее, гладит по волосам и шепчет комплименты пока я не засыпаю. Впервые с ним в одной комнате и в одной постели. Но надо быть честной, в комнате мы не одни. С нами еще тазик, бутылка минералки и стакан.

Среда

Утром, отпаивая меня рассолом после холодного душа, Пашка берет с меня слово, что я никогда не буду доверять Вике и тем более вместе с ней есть. Я трудом киваю, потому что в голове моей вертолеты. И потому, что прекрасно понимаю, что опоили и отправили меня к нему в самой откровенной топике не просто так.

Четверг

Я помню, что пообещала, но меня раздирает злость Вику и ее подружку за то, что они хотели со мной сотворить. Я же им верила! А они! А они поплатятся за то, что сделали, потому, вопреки обещанию Паше, сегодня я разделяю с Викой и ее подругой трапезу. И это чаепитие, на котором каждая вкусила по половине пузырька слабительного, они запомнят надолго.

Я не насколько добрая, чтобы прощать и не собирать подставлять другую щеку, когда мне чуть не ампутировали первую. Нужно давать сдачи уже после первого раза, чтобы желания повторять не возникало! Думаю, такой ответки они точно не ожидали, но как там говорят? В тихом омуте — черти водятся. Так вот, в моем их полно! И нечего было их будить. А если уж разбудили, то будьте готовы к неприятным последствиям.

Пятница

Мне стыдно смотреть ему в глаза после все случившегося, но Паша делает вид, что ничего не произошло. Макс поехал домой на выходные, потому сегодня мы смотрим не футбол, а мои любимые смотрим мультики. Это очень по-детски, но именно поэтому так ценно, как и то, что Пашка катает меня на спине во всей квартире. И такие моменты я обожаю. Моменты, когда он настоящий. Не футбольный хулиган и капитан команды в одном лице или студент престижного ВУЗа, а парень, пьющий клубничное молоко и смотрящий мои любимые мультики.

И я рада, что он дурачится со мной и катает меня на спине по всей квартире, потому что с ним и я настоящая. Не умница-девочка, которая во всем слушается родителей, потому что боится, что если они будут ссориться еще и из-за нее, то точно разведутся. И не студентка-второкурсница, которая обязана отлично учиться, чтобы закончить институт в числе лучших, найти высокооплачиваемую работу и обеспечить себя жильем и финансами, чтобы никогда не зависеть от мужчины, как ее мать и не прощать измены со студентками, потому что тебе некуда пойти с малолетней дочерью на руках.

Здесь, в этой квартире, я просто Ника. Счастливая девочка, которая пьет любимое клубничное молоко, смотрит мульки и катается на спине любимого парня. Здесь я счастлива. Это мой персональный рай, маленький кусочек земли радости, укрытый от всех бед и невзгод. Тут мне всегда хорошо, спокойно и уютно, как не бывает даже дома. Может быть потому, что дома нет Пашки. Или потому, что дома, кроме ругани родителей и бесконечных завядающих букетов роз ничего и нет? А здесь мне хорошо, потому что рядом он. Мы не выясняем отношения как мои или его родители, которые все же развелись, потому что Пашина мама не стала терпеть выходки отца, как моя. Его маме, в отличие от моей, хватило сил уйти, снять жилье и воспитать сына одной.

Здесь, в этой квартире, мы не дети несчастных родителей. Мы счастливые влюбленные, которые представляют себя морскими разбойниками, ведь не зря стену украшает пиратский флаг. Он — наш символ. Символ свободы. Мы с ним сможем все, главное помнить, кто мы на самом деле.

А перед сном, как обычно, он приходит ко мне. Мы лежим, обнявшись, и болтаем обо всем на свете. И тут я решаю задать вопрос, который давно крутится в моей голове:

— Получается, ты не только футбольный хулиган…

— Я ультрас, Ника, не хулс.

— В смысле?

— Ультрас — это футбольные фанаты, которые поддерживают любимую команду, оправляются с ней на выездные матчи, готовят перфомансы на трибунах и прочее, а вот футбольные хулиганы — это хулс, именно они дерутся после игр, причем дерутся только с другими хулсами, а не со всеми подряд. Напомни мне, чтобы в следующий раз мы с тобой «Хулиганов зелёной улицы посмотрели», позволит тебя в тему погрузить.

— Так ты значит не дерешься после матчей?

— Ну… было пару раз, но тут скорее я в замес случайно попадал, когда выезд пробивал.

— Пробивал выезд?

— Ну, ездил с нашей фирмой в другой город на матч, а там не хватало ребят для махача, вот и я вставал, чтобы было по правилам одинаковое количество с обеих сторон.

— Фирмой?

— Фанатской компанией.

— Поняла. У вас, значит кодекс и сленг свой есть, а не только шарфы.

— И сленг, и шарфы, они же розетки, и не только они. У нас даже мода своя есть.

— Ого! И какая же? Стрижки под ноль и суровые лица?

— Боже, Ника, еще раз напоминаю, я ультрас, не хулс и тем более не скинхед. В околофутбольной сфере очень популярны определённые бренды одежды и обуви.

— Например?

— О! Ещё и тебе придется за шмот пояснить.

— Очередной сленг?

— Ага. А по вещам… Обычно это белые кроссы Адидас, поло Фред Перри или Бен Шерман, Лакост еще популярен. Тут мы англичанам подражаем, что не удивительно. Но не все могут себе позволить вещи этих брендов, потому подбирают что-то максимальное похожее.

— Чтобы рыбак рыбака увидел издалека?

— Можно итак сказать.

— И когда мы с тобой ходим гулять, парни, которые одеты в похожем с тобой стиле, кивают тебе не просто так? И одна я не в теме.

— Была не в теме. Теперь будет проще. Но далеко не каждый, кто так одет — ультрас. Эти бренды и обычные пацаны носят, которые любят хорошую одежду и за границей бывают. А некоторые просто подражают, хотя к нам никакого отношения не имеют.

— В общем, у вас там целая субкультура. И вещи, которые ты носишь, могут о тебе многое рассказать тем, кто в теме. Прямо как стиль олд мани.

— А это чей?

— Очень обеспеченных людей, которым ничего и некому доказывать не надо. И вещи у них очень простые, но очень дорогие, правда узнают их лишь те, кто сам носит подобные.

— Круто.

— Ага. Но снова вернемся к моему вопросу. Получается ты у нас два в одном, не только ультрас, но еще и играешь как профессионал?

— Играл, как профессионал. Сейчас уже как любитель.

— А почему?

Паша долго молчит. А потом, видимо решив, что ночь идеально подходит для откровений, рассказывает мне правду о том, почему он больше не играет в футбол профессионально и почему перешел в разряд профессиональных болельщиков и любительских игроков. Он рассказывает мне о том, как катание на сноуборде едва не стоило ему жизни.

Спускаясь с горы, он умудрился поломать ногу, но рядом не было никого, кто бы пришёл на помощь. Он кричал и звал, но только сорвал голос. Превозмогая боль, он спускался на борде как на санках все ниже и ниже, пока не наткнулся на машину скорой помощи. Радость была не долгой, потому что машина оказалась пуста. Он ждал врачей и замерзал, но никто так и не появился. Он только потерял драгоценное время. Тогда он понял, что помочь себе сможет только сам, и снова начал спуск. Когда через несколько часов добрался до людей, то уже не помнил себя от боли. Ему требовалась срочная медицинская помощь, но ближайшая больница была очень далеко и добирались до нее больше часа.

Потом его ждало длительное лечение, и он учился заново ходить, превозмогая боль. И не смотря на все его старания и усердия, он все равно прихрамывал на правую ногу, так что о продолжении футбольной карьеры пришлось забыть. Хромать он спустя время перестал, еще один несчастный случай вернул коленный сустав на место, но профессиональный футбол стал для него лишь мечтой. А уготованное его место в моложеной сборной страны по футболу занял другой, как и его место в команде. Уйдя с поля, он пересел сначала на скамейку запасных, а потом и вовсе на трибуны, к фанатам клуба, но не своего.

Слушая этот рассказ, я не сдерживаю всхлипываний:

— Сколько же всего тебе пришлось вынести, сколько же в тебе силы, но и боли тоже. И как тебе, наверное, тяжело сейчас смотреть все эти матчи, смотреть на эту чертову команду, которая от тебя отвернулась, и знать, что мог блистать с ними, если бы не тот случай в горах.

Пашка вытирает мои слёзы и успокаивает:

— Я люблю свой клуб, с детства любил, как и футбол. Но тот клуб и профессиональный футбол, молодежная лига остались в моем родном городе, вместе со всей этой историей. Я не захотел становится ни помощником тренера, ни тренером в перспективе, а футболистом они меня больше не видели, потому о карьере в молодежной можно было забыть, как и мечте стать в будущем капитаном сборной России. Я практик, а не теоретик или учитель, потому переехал сюда. В этом городе, я просто Паша — студент, ультрас местного клуба и капитан небольшой любительской футбольной команды, а никак не «ну тот вон хромоногий футболист, на котором крест поставили после травмы… да это он, точно тебе говорю, видишь же, что с палочкой идет». Я нашел себе новое занятие, так что все у меня хорошо и не стоит за меня волноваться.

Я хвалю Пашку за мужество, а потом, уняв слезы, засыпаю у него под боком, так и не сказав самого главного. Не сказав о том, что плакала я не из-за футбола и его утраченной спортивной карьеры, а из-за того, что он бы не успел найти подмогу в тех горах и умер бы.

А я бы никогда не влюбилась в самого лучшего мужчину в мире.