Шерочка с Машерочкой

Алиса Лемешко, 2005

Уютный домик у моря, рядом – самые дорогие люди, есть работа (не совсем законная, но любимая). И зачем они только взялись за это задание? Интуиция не подвела, дело оказалось с душком, а одна ошибка прошлого уже испортила настоящее и угрожает будущему. Эля и Аля всегда брались за самые сложные криминальные заказы, но теперь мишенями для охоты стали они сами. Шерочке с Машерочкой не привыкать к передрягам, только бы близкие не подвели… Содержит нецензурную брань.

Шерочка & Машерочка

Каждый выбирает для себя

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку —

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Мера окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираю тоже — как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.

Юрий Левитанский

Глава первая

Мадам, а вы далеко не дура!

Я и вблизи не идиотка

Одесский юмор

Я уже и не помнила когда, как и каким образом пересеклись наши пути-дороги, но они пересеклись, и мы, говоря высоким слогом, рука об руку пошли по одной дороге.

У каждого человека бывают моменты, когда приходится выбирать. Выбор — это испытание Господь обязательно устраивает каждому человеку, чтобы он мог разобраться в себе и найти свой путь. До нашей встречи у нас не было четкого пути. Да и вообще пути не было, какие дороги у пяти-шести летних девочек! Но наша встреча расставила все по местам, с возрастом мы обе поняли, чего хотим в этой жизни и пошли вместе. Мы понимаем друг друга с полу взгляда, мы похожи мыслями, у нас одни и те же жизненные ценности. В психологии это называется равноценный энергетический обмен, соблюдение геометрического принципа соответствия людей друг другу.

«Черт!» — выругалась я вслух, включаясь в действительность и стараясь уйти от столкновения с впереди идущей машиной, которая резко затормозила, сидящая за рулем девица увидела подружку и они решили поболтать. Через минуту образовалась пробка, водители отчаянно сигналили, но подружки не обращали ни на кого внимания. Пришлось объезжать по тротуару. Хорошо, хоть до стоянки уже недалеко, и даже местечко нашлось.

В этом большом южном городе совершенно невменяемые водители, такой без башенной езды я еще не встречала. Ездят где хотят, как хотят и когда хотят, светофоры им не указ, а знаки их утомляют. В свой первый приезд в этот город я решила прогуляться по центру, посмотреть достопримечательности, и как человек воспитанный, пыталась перейти дорогу на зеленый свет. Меня за малым не сбила машина, в последний момент, буквально из-под колес меня выдернул молодой человек, сказал с укором:

— Жить надоело?

— Но горел зеленый, — заикаясь пролепетала я.

Молодой человек посмотрел на меня внимательно, понял, что я не местная и назидательно изрек:

— Дорогу надо переходить, когда машин нет, а не когда что-то горит.

Я улыбнулось воспоминанию, да, эту истину я усвоила четко! До встречи еще оставалось немного времени, я налила себе из термоса кофе, закурила и включила радио. Местные юмористы изгалялись, как могли, но смешно не было. Было другое, была внутренняя тревожность, предчувствие нехорошее, и мне в очередной раз подумалось, что дело, за которое мы взялись, гнилое.

Из динамиков донеслось радостное: «Черти вынули мою душу, внимательно осмотрели со всех сторон, аккуратно поставили на место и пошли мыть руки», я замерла от неожиданности, и обалдела. Было четкое ощущение, что это сказали именно мне, нам. Ведь это про нас и о нас! Несколько минут я сидела оглушенная, нечего не видя и не слыша, просто перебирая в мыслях детали предстоящего дела, и все больше убеждаясь, что нам не стоит им заниматься. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Объявили посадку, я вышла из машины и пошла в зал ожидания, встречать свою Эльку.

В последние годы мы редко берем заказы. Не потому, что деньги не нужны или мы зазвездились, просто живем за границей, в союзе бываем крайне редко. Да, и определенную финансовую подушку безопасности мы создали, теперь можем просто жить и радоваться. Но в этот приезд мы застряли в Питере надолго, болела бабушка Полли, поэтому рядом была баба Капа, а там где она, там и мы. А где мы, там Леон с Габи. И решили мы развеяться. И теперь у нас новое дело. Простюковое и выгодное дельце, как по наивности думали мы, а на деле получается, что можем влипнуть по самые помидоры. Все как-то наперекосяк с самого начала пошло. Я всегда доверяю своему внутреннему чутью, и вот сейчас оно вопит, «бегите от дела подальше». Ладно, встречу Эльку, надо будет еще раз все досконально обсудить.

Получили заказ на одного профессора, который занимался новейшими разработками в области телекоммуникаций. Предоплата сделана, срок семь дней. Первой в поле всегда выезжаю я, изучаю местность, нравы, повадки, если надо, точкую режим. Пути отступления, пути прикрытия, одним словом, техническая часть. Затем на местность выходит Элька, на ней сбор данных, кто и как живет, с кем, чем увлекается, кто окружает. У нее это лихо получается, любит поговорить, влезть в душу. Делаем дело и уходим. План наш расписан по минутам, и схема исполнения всегда одинаковая, проверенная годами, ни на миллиметр не отступаем от запланированных действий, поэтому и не попались ни разу, и дай бог не попадемся.

Мы специалисты по улаживанию конфликтных ситуаций. Некоторые называют нас киллерами, но не поверите, нам абсолютно до фени, что и как говорят. Это тоже труд, причем скрупулезный, четкий, многоуровневый, и одна крошечная ошибка, даже не ошибка, недочет, может стоить жизни.

Как мы докатились до жизни такой? Просто очень хотелось кушать. Мы детдомовские. С ранних лет по интернатам. Первой попала Эля, потом привезли меня. И не успели меня завести в комнату, как она подошла ко мне, взяла за руку и сказала: «Это моя сестричка, кто обидит, убью». Кто не жил в детдоме, не сможет нас понять, окружающие в один голос твердят, что мы невоспитанные, грубые, злые. И да, я с ними согласна, целиком и полностью. Цветочек может вырасти только на домашней клумбе. На обочине растет дикая и сорная трава. И пробиваться в жизни стоило только самим, не надеясь на богатого папика или крутых родственников. Вот и пробивались, как могли, как умели. Детдомовским нигде не рады, так, что о высшем образовании стоило забыть, только училище, только штукатур-маляр или швея-мотористка. Но мы твердо знали, что у нас будет и образование, и счет в банке, и свой дом.

И свою первую кризисную ситуацию разрешили еще в пятнадцать лет. Был у нас в интернате ночной воспитатель, мерзейший мужик. Жирный, морда лосниться и вся в прыщах, волосы грязными сосульками висят. Начальство его боготворило, он то чтения устраивал, то поэтические вечера, то бардовские песни пел, вот у него ни одного побега по ночам не было. И его за это хвалили. А пожаловаться мы не могли, нам бы никто не поверил. И все потому, что он в наказание всех насиловал. Всех, и мальчиков и девочек, поэтому и не было дураков в его смену сбегать ночью погулять по городу.

Может и произошло бы ничего, но он привел своих дружков, и в пьяном угаре они начали хватать девчонок и мальчишек и тащить в койку. Вой, плачь, мат, рыдания стояли на весь интернат, но кто услышит в три часа ночи, когда он один грозный страж на этажах.

Мы с Элькой подружились с тремя мальчишками из старшего класса, часто вместе проводили время, они учили нас навыкам самообороны, метать ножи, одним словом защищаться, а мы просто их любили и уважали. Внешне мы Элькой были похожи, две серенькие белобрысые тощенькие мышки. На свой возраст не выглядели, больно заморенные, и мальчишкам доставляло удовольствие опекать нас, а мы воровали с кухни хлеб и относили им.

Заболел Вовка, ну как заболел, подрался со шпаной возрастной в городе. В интернат еле приполз, вот мы с Элькой и выхаживали его.

Я пошла за горячей водой, и возвращаясь обратно, была перехвачена перепившимися утырками. Был бы один, я справилась, но их было двое. Я орала и вырывалась, но все было бесполезно. И когда меня затаскивали в комнату, краем глаза заметила Эльку и Ромку, делавших мне знаки помолчать. Я сразу заткнулась, закатила глаза и типа отключилась. Утырки расстроились, насиловать бесчувственное тело им не хотелось и они решили выпить. Под шумок открылась дверь и в нее тенью скользнули мои друзья. У них были заточки. Это и решило судьбу утырков. Мы убили всех дружков, самому воспитателю влили почти бутылку водки, вложили в руку окровавленную заточку и спокойно пошли спать. А на утро, что началось! Менты, прокуратура, госбезопасность, РайОНО, министерство здравоохранения, короче, только ленивый не пнул интернат, за разврат, дебош и пьянку. Старое руководство сразу сняли, а с новым мы прожили только семь месяцев и нас выпустили, в люди.

Приземлился самолет. Подали трап, стали выходить пассажиры. По старой привычке я старалась угадать, в каком виде предстанет перед до мной Элька. Это супер профессионал по изменению внешности, причем этому она нигде не училась. Это у неё дар. И толпе прилетевших я приметила эдакую серую мышку, в мешковатой одежде на два размера больше, жиденькие волосенки, до сих пор не понимаю, как из пышной шевелюры сделать тощий мышиный хвостик, собраны в пучок, очки в старомодной оправе, потертая холщовая хозяйственная сумка, на ногах простые сандалики. А вот это косяк, на ногах не простые сандалии, но для людей разбирающихся, что почем, это несоответствие бросается в глаза. Сандалики стоили под штуку баксов.

Мы обнялись, расцеловались, не можем, друг без друга даже суток прожить, и медленно пошли к машине, внимательно осматриваясь вокруг, привычка. Мы давно работаем в паре. Нам нравится то, чем мы занимаемся, это приносит много, очень много денег.

— Босоножки в наследство получила? — поинтересовалась я.

— Что, очень заметно? — Элька была расстроена. — Понимаешь, уже подошла к двери, нога подворачивается и рвется ремешок у дешевых босоножек. А я суеверная, хватаю первые попавшиеся с полки, выскакиваю за дверь, переобуваюсь уже возле калитки и только сев в такси, замечаю, что на ногах.

— Ладно, туман будет, прорвемся, — успокоила я.

Свои первые несколько заказов мы выполнили совершенно бескорыстно. Да и не заказы это были, а досадная помеха. Но получилось чисто и красиво. С этого все и началось. Были смутные времена, началась перестройка, закрывались предприятия, зарплаты не выплачивались годами, магазины стояли пустые, нечего было кушать, нечего было одеть. В кошельках только талоны, да и на них нечего взять, в магазинах одна морская капуста. Мы молоды, красивы, амбициозны. Нас выкинули из интерната в ГПТУ учиться на штукатуров-маляров! А нам банально очень хотелось есть. Однажды наша общая знакомая предложила подзаработать. Иринка работала в гостинице, где часто останавливались иностранцы. У них была валюта, и хотелось русской экзотики. Женщин они хотели порядочных, умных, не с панели. Иринка и сама частенько подрабатывала за валюту. Предложила нам, мы долго не думали. Стали появляться деньги, красивые и дорогие вещи. В холодильнике появились деликатесы, если колбасу можно назвать деликатесом. Дело в том, что мы спали не со всеми подряд, у нас были постоянные клиенты. В то смутное время продавалось все. И нефть, и газ, и лес, и земля, и предприятия. И под шумок все скупалось. Отсюда нынешние олигархи.

И каким-то непостижимым образом об этом узнал наш начальник, сволочь конченная, и потребовал выплачивать ему проценты, в противном случае грозился уволить с работы и опозорить на весь город. Делиться естественно мы не хотели, и ответ пришел сам собой, его надо убрать с дороги, чтобы не мешал. Сделали мы это красиво, с театральными эффектами, потому что были молоды и неопытны. Сейчас мы не делаем лишних телодвижений. А тогда хотелось театра! Нашли шлюху больную СПИДом, наркоманку. Отмыли, одели, дозу подкинули, славная девчушка вышла. Иринка номер в гостинице организовала. Все засняли на камеру. И через два дня с пленкой, справкой-анализом я предстала перед начальником и предложила два варианта: либо он застрелится сам, либо весь компромат отдаю в местную прессу. Стреляться он не хотел, трус, деньги начал предлагать, ну и пришлось ему помочь. Когда опера увидели кассету, сразу закрыли дело, самоубийство. А девчушка вскоре от пере дозы умерла. Только сын его, Олег, мерзота, не поверил, он тогда простым опером в забытыми всеми Сосновске работал. Трясли нас всех и не по одному разу, но…

Время было смутное, лихие девяностые! Жилось очень трудно. С иностранцами спать перестали, они перестали ездить в союз, да уже и союза не было. Доходы резко упали, зарплату не выплачивали по полгода. Свои подвиги мы живописали в интернете и предложили услуги по улаживанию конфликтных ситуаций. Что-то типа: «Специалисты по улаживанию конфликтных ситуаций решат Ваши проблемы». Это тоже работа, причем очень трудная, только платят за эту работу в валюте и с несколькими ноликами на конце. Но, как не странно пошли заказы. Потекли денежки. Поначалу брались за все подряд. Набивали руку и карманы. Сейчас, после того, как счет в банке округлился, мы стали разборчивее, беремся только за очень дорогие заказы или очень сложные, дабы не потерять квалификацию и пощекотать себе нервишки.

— Алька, что-то не так, — с тревогой спросила Элька — ты мрачная и задумчивая, это не к добру

— Да знаешь ли, не сходится у меня дебет с кредитом. Не заказ, а сплошная головная боль. Даже окружающий мир, и тот, мне не кажется, вопит, откажитесь!

— Согласна с тобой, — нахмурилась подруга, — мне тоже очень многое не нравиться, может и правда, соскочим?

— Для начала пройди по маршруту сама, может я просто устала или чего-то не вижу

— Хорошо, завтра так и сделаю

Остановились мы в гостинице, которая была рядом с Домом культуры нефтяников, там шел семинар и практические конкурсы для стилистов и мастеров парикмахеров, а так как у нас свой небольшой салон, мы как нельзя кстати вписались в эту тусовку. Заранее записались, оплатили, и даже портфолио своих работа прислали.

Номер изысками на отличался, но постель была чистой, в ванной краны не текли, на полу небольшой ковер и как-то несуразно стоит кресло между кроватями. Я хотела было переставить его к окну, но под креслом оказалась дыра, и мы оставили кресло в покое.

Быстро переодевшись, мы поехали на квартиру, которую сняли на неделю, потому что всегда должен быть запасной аэродром на случай нелетной погоды, да и не оставлять же оружие в гостинице.

Квартирка была старой и убогой, как в прочем и весь этот район. Центр города богатый, чистый, светлый, ухоженный, там дорогие бутики, ювелирные центры, мэрия и администрация. Но чем дальше от центра, тем беднее улицы и магазины, разбитые дороги, грязные замусоренные дворы. Кругом запах нищеты. Даже менты сюда не ездят. В квартире стоял видавший виды диван, стол, два стула и радио, на полу скромный половичок, несмотря на ужасающую нищету, было чисто и опрятно. Ноутбук всегда с нами, можно в любое время просмотреть заказы и выйти с заказчиками на связь. Мы надежно спрятали оружие и отправились изучать обстановку.

Институт находился далеко от центра, в так называемом спальном районе. Это и хорошо, и плохо одновременно. Но из всего можно извлечь выгоду. Еще раз прошли вес маршрут, и все это время не покидало ощущение подставы.

Клиент, профессор, оказался ужасным занудой и педантом. Этот ученый сухарь за все время наблюдения ни на секунду не нарушил режима. Ровно в 7-30 открывалась парадная дверь и выкатывался профессор. Размерами он был 1,20 в высоту и 1, 20 в ширину. Без пяти минут восемь он входил в кабинет. Ровно в восемь к нему с докладом заходила секретарь вида немыслимого, возраста неизвестного. Высокая и худая, как жердь, волосы зализаны и собраны в пучок, на носу очки, год выпуска — 1917!

До 13-00 профессор сидит в кабинете, ровно в это время выходит в столовую, где его уже ждет тарелочка овсянки и стакан кипяченного молока. Ровно в 14-00 он заходил в кабинет и до 18-00 оттуда не высовывал носа. В 18-10 выходил из института, садился в служебную машину и ехал домой. В 18-40 у подъезда его встречает жена, которая к тому времени всегда выходила, чтобы прогуляться с собакой. В 20-00 в кабинете загорался свет и не гас до 23-00. Вот такой экземпляр. Прям робот какой-то.

Мы, конечно, расспросили потихоньку сотрудников некоторых. И все в один голос говорят — его ненавидят в институте все — от замов до уборщиц. Такое создалось впечатление, что всем коллективом скинулись и заказали. Но нам не до шуток, предоплата сделана, срок истекает, а мы буксуем на месте.

Сегодня, в который раз прогуливаясь возле института, я обратила внимание, что окна профессорского кабинета выходят на жилой дом. У меня возникла идея. Я позвонила Эльке, которая честно сидела на семинаре, и попросила ее срочно приехать. Объяснила ей ситуацию, что мне надо от ее сверх способностей, и поехала на семинар со спокойной душой, вечером я буду знать о жильцах все, да-да! Именно все, она умела втираться в доверие, располагать к себе людей, выуживая нужную ей информацию. Я не люблю общаться с народом, есть небольшая группа людей, с которыми мне интересно, а все остальное, серость и бездарность. Мне интересны только те, кто входит в мой ближний круг.

И вот это гнилое дельце! За что не возьмись, всюду вонь и тлен. Расползается по пальцами. Наверное права Элька, надо соскакивать и залечь на дно. На этот раз все было иначе, причем с самого начала. Оказалось, что мы никак не можем подступиться, не можем найти те точки пересечения, которые нам нужны! Придется применять оружие, что мы не делаем практически никогда, за исключением пары тройки раз. Как же мне не понравилось это дело! Завтра еще раз пройду по маршруту и тогда окончательно определюсь, задаток вернуть не проблема, мы его не трогали.

Примчалась довольная Элька, она нарыла квартиру, окна которой прямо напротив окон кабинета. Поехали смотреть квартиру, лучше и не бывает! Да и хозяева только утром уехали на дачу. Отлично!

Привезли нашу кормилицу и гордость, снайперскую винтовку, стали просчитывать свои действия по секундам, еще раз все проверили. На все про все четыре минут. Потренировались. Вроде бы все по плану. Сидим во дворе дома на лавочке, курим. Блин! Хозяева вернулись. Надо срочно что-то делать. Элька достала свои записи, говорит, что у них сын в соседнем городе. Быстро на телеграф, вру телеграфистке с три короба, подруга рыдает рядом, просим изобразить телеграмму, что сыночка тяжело болен, тетка кочевряжилась, но тысячу увидела и за секунду сляпала телеграмму. По дороге быстро меняем внешность, Элька заносит телеграмму. Шум, слезы, истерика!

Опять сидим во дворе, курим, ждем. Не было у нас такого дела, где все наперекосяк, и это мне не нравиться.

— Будем сидеть всю ночь, — сказала я. — Пока не прояснится ситуация.

— Алька, не нравится мне все это, — тихо сказала Элька, — может…

— Скорее всего, может…

Часов около девяти вечера к подъезду подъехала «Скорая». Вышел фельдшер и медсестра, быстренько зашли в подъезд, нас интересующий. Через пол часа вывели еле живую хозяйку, уложили на носилки, муж полез следом.

— Вот и славно, трам-пам-пам — довольно потерла руки Элька

— Меняем время, еще раз повторяем, засекай, — скомандовала я.

Повторила весь свой путь от начала до конца, вроде вписалась во время, но утро буднего дня может внести свои коррективы в план. Но другого выхода нет.

Утром Элька провожает меня до двери квартиры. Открыв дверь отмычкой, захожу в комнату. Противно воняет лекарствами, на столе пустая ампула, использованный шприц и гора лекарств. Стою, слушаю тишину. Не слышно, как тень подхожу к шкафу, здесь на антресолях я спрятала винтовку. Моя любимая игрушка, американская, с лазерным прицелом.

Захожу на кухню, смотрю в окно. Профессор сидит за столом, что-то набирает на компьютере. Зашла секретарша с бумажками, докладывает. Часть бумаг оставляет на столе и выходит.

Я перехожу в зал, открываю балконную дверь, отсюда мне его лучше видно. Интересно, что за формулы выводит профессор, присматриваюсь. Блин, да он в игру играет, пасьянс раскладывает! Во дает, как пчелка-труженица.

Начинаю медленно наводить прицел, и вдруг, боковым зрением улавливаю какой-то блик. Замерла. Даже дышать перестала. Практически легла на пол. Взяла бинокль и через щель начинаю тщательно осматривать местность. И вижу напротив, на балкону тень, человек спрятался за балконной дверью, но она наполовину стеклянная и падает тень. Меня не увидели, я за балконной дверью и еще не вышла на балкон. Зашибись, рубаха в клетку! Подстава, меня ждут. Остальное делаю на автомате, на четвереньках выползла в комнату, потом дальше в коридор, он из окна не просматривается. Не спеша складываю винтовку в спортивную сумку, дверь на балкон не трогаю, знаю, что меня уже засекли и форы не больше трех минут, подхожу к двери. Прислушиваюсь. Тихо. Неслышно открываю входной замок. Возле двери лежит мешок с мусором, вешаю сумку на плечо, беру пакет и начинаю тихо спускаться. Выхожу во двор, подхожу к мусорным бачкам, выбрасываю мусор.

Мне на встречу идет старушка, подслеповато меня рассматривает, не спеша обхожу ее, делаю условный знак и устремляюсь на боковую улицу, меняя заранее составленный и отрепетированный план. Там автобусная остановка. Людей вокруг много. Эля становиться по левую руку, прикрывает сумку. Со второй попытки штурмуем автобус, на четвертой остановке выходим. Здесь на стоянке наша машина, быстро садимся и едем на квартиру, которую сняли на всякий случай. Надежно прячем винтовку, снимаем парики и прочие причиндалы, помогающие изменить внешность. Упаковываем в пакеты. Я выношу все в мусорный бак. Тщательно протираем отпечатки, и в своем натуральном виде и уходим из квартиры.

Не спеша, прогулочным шагом, как и положено отдыхающим, подходим к маленькому уютному кафе с огромными окнами, внутри тихо и прохладно, приятно пахнет кофе и ландышами, они стоят на каждом столике.

— Что это было, — улыбаясь, спрашивает Элька

— Козья морда! — со смешком говорю я

— Подробности — требует Элька

— Меня уже ждали, и если бы не легкая тень на соседнем балконе, я уже стояла бы перед Петром — еще шире, чем она, улыбаюсь я, и внимательно смотрю вокруг, вроде чисто

Элька становится белой, как мел, руки начинают мелко потряхивать, — Найду курву, урою, — шипит она, так, что кобра от зависти жало проглотит.

— Все пошло наперекосяк с момента получения заказа. И потом, все эти не стыковки, не проверенные сведения, но меня добило, если честно, что сроки сдвигались несколько раз — тихо комментирую я

Эля задумчиво мешает кофе и вдруг резко поднимает на меня глаза и тихо спрашивает — А зачем мы вообще в это ввязались? Что нас с подвигло взяться за это дело? Это ведь не были клиенты Леона. Заказ пришел по старому адресу на ноутбук, а мы им уже года полтора не пользуемся!

Подошла официантка, принесла даже очень приличный кофе, десерт и самое главное пепельницы, потому, что курить хотелось неимоверно как.

Я рассеяно смотрю на подругу в замешательстве, — Привычка, вторая натура, на автомате, увидели заказ, приняли, начали отрабатывать, и это получается, что заказ пришел от того, кто нас хорошо знает. И не просто хорошо, а досконально — отвечаю я

— Еще раз давай пробежимся по всем пунктам заказа, кто, когда, во сколько, что и зачем — командует Элька

Послушно открываю ноутбук и все закладки, связанные с этим мерзким заказом. И опять по новой, но уже с другого взгляда, просматриваем записи. И вдруг обе замолчали, осененные догадкой! Опять Олег! Гнида ментовская! Пришла невероятная злость, затопила сознание, красной пеленой заволокло глаза.

— Дышим на счет раз, два, дышим, глубоко, основательно! — резко скомандовала Эля, и оглянулась на пустой зал. Но кроме нас в кафе никого, официантка и барменша с упоением смотрят очередной сериал и не обращают на нас никого внимания.

— Что будем делать с задатком? — деловито спрашиваю я

— Перебьется, ублюдок, это нам за моральные терзания! — Элька успокаивается, и в глазах разгорается хищный огонек. О, я знаю этот огонь, и заранее предвкушаю веселье, на этот раз ему так просто с рук не сойдет.

— Я сообщаю нашим, — спокойно говорю, доставая смартфон и набирая на условленный адрес смску.

Глава вторая

Одесса. Привоз.

Сильно приезжая женщина ходит по базару.

— Бабуля, а что это у вас за сыр такой дорогой??

— Это не сыр дорогой, это ты неудачно замуж вышла…

Одесский юмор

Возвращаемся в гостиницу и в холле нарываемся на организатора семинара парикмахеров. Оказывается, что сегодня на занятия из 57 человек пришли только пять, остальные бабы в загуле и она никого не может собрать. Виновато опустив глаза что-то мямлим, извиняемся. Она успокаивается и говорит, что сегодня будет выходной, но завтра конкурс. Состроили радостные мордашки и закивали, конечно! Конечно! Время нам сейчас крайне необходимо, не стоит оставлять не завершенных дел.

В номере быстро достаем все свои примочки и прбамбасы для изменения внешности, одежду и обувь, и я черным ходом выношу все в мусорные баки, но не выкидываю одним мешком, а начинаю методично, по одному предмету, раскидывать по разным контейнерам. Шмотки стелю бездомной собаке с щенками. Благо уже поздний вечер и прохожих нет, народ прогуливается по набережной.

Возвращаюсь в номер, достаю ноутбук, набираю заказчика, он долго молчит. Но чего у нас не отнять, так это того, что мы умеем ждать.

Где-то через час экран монитора оживает

— Работа сделана, жду оставшуюся часть денег, — пишу я

— Перебьешься, хватит с тебя и того, что заплачено, — прилетает мне в ответ, потом еще одно письмо, — Сейчас заберу и ту часть, что уже прислал!

За спиной слышу шипение и отборный мат, услышав который грузчики в порту краснеют.

— Да ладно тебе, — примирительно говорю я Эльке, — клиент нарвался, хотелось бы посмотреть, как он со счета бабули спишет себе деньги!

Мы переглянулись и нас накрыл безудержный смех, вернее даже истерика! Давненько мы так не лопухались, теряем хватку, видимо права бабушка, пора на покой и заняться обучением своему ремеслу других, а желающих, поверьте, не просто много, а очень много.

— Это ты зря, — пишу заказчику, теперь уже бывшему, и ставшему новой нашей целью

В ответ мне присылают подняты средний палец на весь экран, и выходят из эфира. Сидим молча, то ли перевариваем, то ли обсыхаем. Звонок моего телефона раздался так неожиданно, что мы обе подскочили в креслах

— Алечка, деточка, — вопрошает бабуля, — у вас все ли в порядке? А то у меня душа не на месте, да еще кто-то заходил в общак, не знаю кто, хотел мои денюжки себе взять! Но где это видано, что бы пенсионеров обдирали, пришлось соколику своими поделиться, Герочка поехал посмотреть, кто там такой храбрый! — она продолжает еще что-то вещать, но мы не слушаем, от смеха начали икать и даже звуки из себя выдавить не может! Клиент встрял!

— Бабуля, — отсмеявшись, сказала я, — не волнуйся так за нас, у тебя сердечко больное, тебе нельзя. А получилось вот что, — коротенько, условными словами, пересказываю ситуацию.

— Осим хаим, внученьки! — проскрежетала бабуля и я от неожиданности вздрогнула, и посмотрела на Эльку, она тоже услышала и побледнела от страха.

«Делаем жизнь» это дословный перевод еврейского, а в просторечие «Наслаждаемся жизнью», одна из любимых бабушкиных присказок, которые она употребляет, когда зла до предела. После этого выражения можно ждать горы трупов, она не остановиться, пока пар не выпустит. Так говорил перед смертью ее отец, когда к ним в дом ворвались красноармейцы и устроили резню. Отец обнял своих маленьких доченек, и когда его разрубили шашкой, упал на них и своим телом закрыл. Так они и пролежали до ночи, все время тихонько плача. Как стемнело, вылезли, и пошли выполнять поручения, которые успел наказать папка, пока был живой. Они обе выжили, но страшная присказка осталась, хоть и употреблялась крайне редко.

— Я передаю трубку Леону, он вам расскажет, что надо сделать, и очень жду вас домой, уже пора возвращаться, — через пару секунд, совершенно спокойно сказала бабушка, она потрясающе владела собой

— Аля, Эля, слушайте меня внимательно, — по змеиному прошелестел голос Леона, и если честно, я таким его никогда не слышала, и мне стало жутко, — сейчас срочно отремонтируйте свой ноутбук, полностью

— Пробовали, не получается — смиренно отозвалась я

— Тогда продайте старый ноутбук, даже если он сломан. В мире полно кудесников, для которых переделка компов, не просто увлечение, а что-то сродни образу жизни. Никогда не знаешь, что они еще задумали и зачем им ваш видавший виды ноут. Только не забудьте отформатировать жесткий диск перед тем, как выставлять на продажу.

— Завтра конкурс, а потом мы домой, как быть в этом случае, — спрашиваю я

— У меня есть знакомый, старый компьютерный гений, который живет в этом городе, он завтра с утра приедет и заберет, только дорого не берите с него

— Конечно, конечно!!! Мы чисто символически — закивала я, как будто Леон мог меня видеть

— И сегодня же съездите и попрощайтесь со своим новым другом, который ученый. На обратном пути зайдите в ресторан и обязательно поужинайте, знаю я вас, на уме только талия, мальчики и развлечения, а бабушка переживает за вас, что вы плохо кушаете. Все ясно?

— Да! Дядюшка! Мы все поняли и уже выполняем! — дружно рявкнули мы и отключились

— Аля, а мне вот интересно, во что же мы с тобой вляпались — задумчиво сказала Эля, — ведь это не просто дела плохи, это капец, как паршиво

— Время покажет — меланхолично ответила я, после разговора с бабушкой и Леоном я успокоилась окончательно, выкинула посторонние мысли из головы, реакция стала молниеносной, на душе воцарилось умиротворение, у нас есть поддержка, — тащи отвертку, жесткий диск вытащу, и карты памяти, чтобы завтра без спешки продать

Через полчаса мы подъезжали к дому профессора, и еще на подходе появилось чувство опасности, даже дыхание перехватило. Дом, где жил профессор, был новый, построенный недавно. Сразу видно, что живут здесь люди богатые. Все выложено плиткой, на подоконниках стоят цветы в горшочках. Лестничные площадки просторные, на две квартиры. Кругом чистота идеальная. Только не в этот раз. Завернув за угол и остановились как вкопанные, во дворе стояли «Скорая», ментовские машины, машины Росгвардии. Мы переглянулись, днем, когда уходили отсюда, профессор был еще жив. Элька стала оглядываться, ища, кого бы спросить, что произошло. Следом за нами во двор зашла женщина с пакетом в котором что-то звякнуло. Резко повернувшись мы увидели дворничиху, теть Тань, как она себя называла, уже в изрядном подпитии.

— Привет, теть Тань! А шо это у вас случилось — с южным акцентом спросила Элька

— Ой, девочки, шо деится! Людев как парасев режут, стреляют — ей хотелось компании, поговорить, поделиться новостью, — Лидка истерит, лютует, на всех кидается, прям дура сделалась. Хорошо играет, стерва.

— Кто лютует, кто играет? — я с недоумением уставилась на тетку.

— Да Лидка, профессорская жинка, та теперь вдова, — ехидно высказалась она

— Почему вдова? — не унималась я.

— Та убили сегодня профессора, — что-то очень радостно сообщила тетка.

— Та вы шо? От житуха, все мрут. Помянуть надо, — скромно предложила Элька

— А у тебя есть? — оживилась теть Тань

— Не проблема, но ты же на работе, — заметила я.

— Работа — не волк, в лес не убежит, — засмеялась она и потащила нас к себе в квартиру, — завтра с утречка пораньше встану и подмету, а седня не буду, народища много шлендрает тудой-сюдой

Теть Тань быстро извлекла на стол помидоры, огурцы и хлеб.

— Ой, ну это же мало! Теть Тань, сходи купи колбасы, только приличной, сыру, лимончика, грибочков маринованных и еще водочки, чтобы сесть по-нормальному и не бегать, — приказала я, доставая деньги

— Годится! Одна бутылка мало, две много, берем три! — Теть Тань радостно засмеялась и исчезла. Элька взялась на нарезку продуктов, а я приладив специальную аппаратуру к стене, стала слушать, что происходит у профессора дома. Услышанное мне не понравилось, от слова совсем.

В этот же вечер мы посетили скромное кафе, где для богатых бабенок устраивали мужской стриптиз. Мы были не просто богатые, а очень богатые, поэтому старались не только стриптизеры, но и обслуживающий персонал. Поэтому выудить интересующую нас информацию не составило труда. Уставшие, но довольные возвращаемся в гостиницу. И тут я замечаю филера! Да! Сидит в страхолюдной машине, кажется «Москвич», я не сильна в отечественном автопроме и внимательно просматривает этаж за этажом. В наших окнах горит свет, специально оставили, когда уходили.

— Ну все, козлы! Мне это надоело! — начала заводиться я — Теперь мяч на моей стороне, значит и ход будет мой, ждите!

— Успокойся, родная, осталось всего ничего, — успокаивает меня Элька — Еще сутки, и мы дома!

Меня накрывает чувство злобы и ненависти. И теперь я знаю точно, что после себя оставлю выжженное поле. Но вот зазвенел телефон, и я мгновенно успокаиваюсь, это бабушка.

— Вы покушали? — мурлыкающим тоном спрашивает она — вечер не холодный, одеты тепло?

— Да, бабуля, мы в порядке, ноутбук приготовили продать, ремонту не поддается, знакомый наш уже переплыл Стикс, кто сопровождал, не знаем. Под окнами кто-то навалил кучу, воняет.

— Ну с этим придется смириться, провинциальный городок, что делать. У вас поезд завтра во сколько?

— Около пяти по московскому времени

— Придется поменять. Задержитесь до утра, утренним поездом и уедите

— Что-то серьезное — у меня начал дергаться глаз

— Как и обычно, и все и ничего. Ложитесь спать, крошки мои, бабушка рядом с вами

Мы в растерянности смотрели с Элькой друг на друга, такое на моей памяти было всего второй раз.

В тот раз мы уехали в Люксембург и не были в союзе четыре с половиной года. Внутри потеплело, стоило мне вспомнить наш уютный маленький замок возле церкви Архангела Михаила, что расположена в Мондорф-ле-Бен на юге страны, на границе с Францией.

Люксембург расположен в самом центре Европы, причем уровень жизни в стране по результатам недавних опросов является одним из самых высоких. Сам же город красавец, в него не возможно не влюбится с первого взгляда, потрясающе красивый, и ведет свою историю от небольшой крепости, его название происходит от латинского «маленький замок». В Средние века Люксембург часто переходил из рук в руки, в разные периоды попадая под влияние французских, голландских, испанских королей и Римской империи. Отсюда и своеобразный местный говор, и если описывать очень просто, то люксембургский — это немецкий с упрощенной грамматикой, с большим количеством французских слов, а по звучанию напоминающий голландский. И мы с Элькой знаем четыре языка в совершенстве!

Постепенно он стал одной из самых укрепленных сухопутных крепостей в мире. У Люксембурга даже есть, только не смейтесь, настоящая армия из нескольких сотен бойцов, которых легко охватить взглядом во время ежегодного парада в День Герцога. Военно-воздушные силы, это один самолет, который делится с Бельгией. Размер армии это отличный повод для шуток, типа «Люксембург удвоил свой миротворческий контингент в Сомали. С одного до двух бойцов». Предыдущее правительство Люксембурга ушло в отставку из-за скандала, связанного с тем, что правительственные спецслужбы шпионили против оппозиции. Первая реакция соседних стран: «Ничего себе, у малыша Люксембурга есть спецслужбы?!»

А климат! Боже, что это за сказка! Континентальный климат этого маленького государства весьма умерен. Лето здесь прохладное, зима отличается своей мягкостью и большим количеством дождей.

В стране почти половина жителей иностранцы, и их доля постоянно увеличивается. Больше всего из соседних стран, Португалии и Италии, но есть приехавшие чуть ли не со всего мира. И конечно, существуют стереотипы об иностранцах. К соседям местные и коренные относятся по-разному. Французов уважают. Немцев разлюбили после оккупации во время Второй мировой войны, хотя до того считали друг друга братьями. К бельгийцам традиционно ироничное отношение, как и среди других европейцев. Это как в анекдоте: «Встретились люксембуржец и бельгиец. Люксембуржец говорит:"Смотри, вот мертвая чайка", бельгиец задирает голову в небо:"Где?!"» Про португальцев говорят «работящие», про итальянцев «предприимчивые», а про себя: «Мы ленивые. Просто не любим работать».

При воспоминании о доме внутри разлилось тепло. Как же я соскучилась! Скорей бы домой!

Все это у нас есть благодаря нашей бабушке! Как же давно это случилось, но помниться все, как будто вчера.

Мы тогда поехали в Ленинград поступать в институт, правда над нами все смеялись, типа куда вы со своими свиными рылами лезете, но мы сцепили зубы и поехали. Ну, во первых, надо было заработанные деньги пристроить, не с собой же их таскать. Во вторых, мы и в самом деле хотели получить высшее образование и жить в достатке. Документы у нас приняли, а вот общежитие не дали, сказали только после поступления, но секретарь приемной комиссии была славная женщина, не побрезговала нами, интернатскими, и посоветовала походить по близлежащим домам, многие бабульки берут на пару недель абитуриентов. Поблагодарили и пошли искать. Обошли несколько кварталов, все без толка.

Сели на лавочку перекурить, и вдруг идет старенькая, сгорбленная бабулька и не доходя двери, начинает заваливаться. Реакция у нас отменная, я успела подхватить старушку, а Эля сумки. Усадили ее на лавочку и дали под язык нитроглицерин. Через минут десять она стала приходить в себя, порозовела, смогла говорить. Мы познакомились, и уже через десять минут сидели у нее на кухне и собирались пить чай. Ждали ее сестру. И приехала баба Капа! Прошу прощения, баронесса Капиталина фон Носбущ. Бабушку, которую мы сегодня спасли, звали Аполлинария Модестовна. Сказать, что мы волновались, ничего не сказать, мы сидели, поджав хвосты, и очень стеснялись. И вот, открывается дверь и заходит румяная старушка, в вышитом переднике, а в руках корзинка с горячими пирожками, и запах на всю кухню!

В ту ночь было много всего рассказано, пролито слез, произнесено признаний. Наша бабулька сразу забрала нас к себе, и через неделю мы были ее законные внучки. Баронесса Миа фон Носбущ это я. И баронесса Эми фон Носбущ это Элька! О! Наша бабушки были не просты! Ой, как не просты.

После войны Капа уехала за границу, Полли не захотела, осталась в союзе. Но встречались они очень часто, полученные навыки надо оттачивать, да и деньги никто не отменял. А были наши бабушки каталами! Причем самого высшего сорта! Кто не знает, каталы это одни из представителей воровских профессий. Они получают доход от игорного бизнеса, применяя меченые карты и другие шулерские приёмы. В уголовном мире относятся к элите. Обучал их ремеслу сначала их папа, потом после его смерти, его брат. Но союз стал закрывать границы и ездить стало проблематично. Капа переехала в Бельгию, где и познакомилась со своим будущим мужем. Он был на 21 год старше, но у него было целое состояние, поэтому разница в возрасте не помешала ей счастливо устроиться. Муж носил ее на руках, боготворил, и у него был прибыльный бизнес, банковское дело, который приносила огромные прибыли. И Капа взялась за учебу, прямо вгрызаясь в дела своего мужа. И у нее это получилось! А еще через два года она стала молодой и безутешной вдовой! Предварительно все имущество, ценные бумаги и подпольный бизнес были переписаны на нее. И сын ее мужа от первого брака ничего не смог получить, правда и он вскорости отправился к праотцам.

Полли осталась в союзе, и дядя передал ей в наследство свой один из самых массовых видов криминального бизнеса, процветавшего в местах массового скопления граждан, на стихийных базарах, вокзалах, в подземных переходах, у входа в питейные и торговые точки. Со временем бабушка отошла от дел и занималась исключительно обучением подрастающего поколения.

Мы с Элькой все честно о себе рассказали, чем занимаемся, откуда деньги, и чего хотим в этой жизни. И баба Капа все утроила. И наше поступление, и наши новые документы. И конечно дом! Теперь у нас был дом, любящая и переживающая за нас бабушка, верней две бабушки. Мы учились, помогали бабе Капе с делами, она еще вызвала в Питер, так не привычно, всегда был Ленинград, своих помощников Леона и Габи. Так продолжалось почти два года. Баба находила нам заказы, Леон и Габи страховали, учили, мы набивали руку. А потом мы с Элькой попали под горячую руку ментов, они проводили облаву на проституток, но тех предупредили и они благополучно спрятались. Мы приехали с учебы и не спеша шли к дому, когда нас окликнули. И не успели мы оглянуться, как были засунуты в машину и вместо проституток поехали на ментовской субботник. Это было феерично! Нас двое и одиннадцать пьяных ментов! Спасибо Леону, практически успел. Но бойню мы устроили знатную. Элька отнеслась к этому спокойно, ну подумаешь пару раз изнасиловали, не всю же ночь отдувались, а вот меня это подкосило, началась тяжелейшая депрессия, хотя я далеко не неженка. Но бабушка приняла решение, мы срочно уехали.

Конец ознакомительного фрагмента.