Четыре стороны света и одна женщина

Алиса Клевер, 2015

В погоне за наслаждением Максим Коршунов чуть не потерял Арину, невинную, милую, влюбленную в него девушку. Она сбежала от него, не желая опускаться в пучину разврата. Теперь Максим изменился, он готов на все, чтобы вернуть любимую, без которой не может жить. Однако страстная любовь Максима и Арины мешает планам его отца. А если жестокий, деспотичный олигарх Коршунов решил разлучить влюбленных, ничто не сможет его остановить.

7

Они ехали и ехали куда-то, словно и вовсе не собирались возвращаться обратно. Капрал, между прочим, был сильно против такого подхода и, как мог, давал понять Арине, что час поздний и хороший хозяин не только собаку, но и коняшку из дому не выгонит по лесам-полям скитаться. Ближе к ночи снова пошел мелкий дождь, и Арина продрогла до самых костей.

— Ты не обижайся, пожалуйста, что я тебя дернула, ладно? — упрашивала Арина сонного, усталого Капрала, которому в такой час хотелось одного — спать в теплой конюшне после сытного ужина. — Я просто… совсем не знаю, что мне делать. Он же никого не любит. Думаешь, он приехал, потому что не может без меня? Нет, он просто не может пережить, что кто-то отказывается ему повиноваться.

Капрал мотнул головой, фыркнул и попытался стряхнуть воду с крупа.

— Что? И ты с ним заодно? — возмутилась Арина, поняв его по-своему. — Да ты не представляешь, какой он на самом деле. Равнодушный. Жестокий. Сегодня он здесь, по колено в грязи, говорит, что приехал за мной. А завтра? Ветер переменится, и он откланяется — красивый, безупречный и холодный как лед. Нет, он не холодный. Даже наоборот, горячий. Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь горяченького. Чаю, например.

Мысли скакали, и было очень холодно. Конечно, надо возвращаться. Вдруг он уехал? От этого становилось еще холоднее.

А вдруг не уехал?

Наконец стало просто невозможно игнорировать факт, что Капрал норовит то и дело по-тихому повернуть к деревне. А когда Арина пытается пресечь эти попытки, он замедляет шаг и упирается, не идет.

— Может быть, вы и не умеете говорить, но понять вас несложно, господин Капрал, — скорчила рожицу Арина. Они проехали мимо родительского дома — в окнах было темно, все спали. Пробрались мимо дома тетки Клавы. Дядькин трактор мирно дремал на приколе. Должно быть, очень поздно, подумала Арина, заводя Капрала в конюшню. Конь радостно поспешал, шевеля ноздрями.

— Сейчас, покормлю! — рассмеялась Арина, открывая дверь в самый большой и теплый сарай, самый дальний — на самом краю их участка, почти у леса.

Стащив с Капрала стеганое одеяло, она бросила его на лавку. Щелкнула выключателем и раскрыла Капралово стойло, куда тот с живостью устремился.

— Видишь, Капрал, он уехал! — вздохнула Арина. И, зачерпнув овса из стоящего под навесом мешка, уныло поплелась за конем. Тишина нарушалась только шелестом сухой травы под копытами и фырканьем Дездемоны в стойле.

— А тебе важно знать, уехал я или остался? Разумеется, если речь обо мне… — раздалось ироничное откуда-то из глубины конюшни, и Арина подпрыгнула.

— Черт! — Овес из ведерка посыпался на пол.

Максим сидел у бокового окна — прямо на опилках, прижавшись спиной к фанерной стенке, и щурился в тусклом свете внезапно зажженной ее рукой лампочки. Неужели все то время, пока она изнуряла себя и коня ездой по полям, он сидел тут и ждал ее? Теперь его взгляд изменился, он внимательно оглядел ее и сдвинул брови.

— Ты вся промокла! — недовольно буркнул он и поднялся с места. Арина в нерешительности застыла в проходе. — Так и заболеть недолго! — Он нахмурился и сделал несколько шагов в ее сторону. Арина подалась назад, но Максим уже обхватил ее за плечи и, притиснув к себе, принялся растирать ее мокрые руки и спину. Арина не сопротивлялась, она закрыла глаза и с наслаждением отдалась этим крепким рукам. Максим взял ее лицо в ладони и страстно поцеловал ее. Его губы — как же много она думала о них. Верхняя чуть тоньше нижней, нижняя толще и более выпуклая. Красивого темно-розового оттенка — она так мечтала снова прильнуть к этим губам!

— Я думал, ты уже не придешь! — прошептал он тихонько и сильнее прижал Арину к себе. Оба замерли. Боже… О, что могло заставить ее добровольно отказаться от этого? Сердце билось, как сумасшедшее, и Арина ощущала прилив необъяснимого экстаза от одного лишь понимания того, что Максим здесь, рядом, от терпкого, маскулинного запаха его тела. Только рядом с ним, только в этих сильных руках она чувствует себя по-настоящему живой.

Капрал постоял рядом, шевеля ушами, и, с невероятным достоинством прошагав к тому месту, где был просыпан овес, огромными подвижными губами стал его подбирать.

— Я… ты… А мои родители? Они тебя видели? — Арина растерянно посмотрела на Максима. Что ей делать теперь? Один поцелуй может изменить всю жизнь. Он здесь. Он действительно приехал за ней. Разве может теперь все остаться прежним?

— Мы поговорили… Я полагаю, сейчас они крепко спят…

— Вы поговорили? О господи, и что они сказали?!

— Сказали? Много чего сказали. А ты сейчас смотришь на меня так, словно случилось страшное! — рассмеялся он. — Я что, монстр, которого нельзя показывать людям? Франкенштейн? А мне подумалось, что твой дядька похож на него куда больше. Не вспомню только, как его зовут?

— Степан… — автоматически уронила Арина. — Ты… Они… — Она не находила слов. — Это же мои родители! Они же… Они же ничего не понимают. Они думают, что ты… совратил меня! — Глаза ее в ужасе распахнулись, и Максим тихо засмеялся.

— А разве это не так? — Он пожал плечами и холодно улыбнулся. Самоуверенный мерзавец, красивый, неотразимый дьявол. И сопротивление бесполезно.

— Значит, ты и правда считаешь меня чудовищем! Впрочем, имеешь право. — Максим задумчиво посмотрел на нее, словно пытаясь просчитать ее кодовую комбинацию и понять, о чем она думает.

— Я не считаю тебя… — прошептала Арина, и взгляд Максима стал стальным.

— Не ври мне, — бросил он ей, и улыбка исчезла с его лица. Резко и неожиданно он сделал шаг вперед, схватил ее платье за нижний край и одним махом стащил его с нее, дернув вверх. Она совсем не ожидала этого, не успела подготовиться, и ее руки безвольно взлетели кверху, следуя за платьем. Секунда — и она осталась почти обнаженной, в одних тонких трусиках, босая, посреди сарая-конюшни. Вороной жеребец Багет с удивлением покосился на нее из стойла.

— Что ты творишь! — вскрикнула Арина и прикрыла обнаженные груди ладонями. Максим покачал головой, отступил на шаг. Он с удовольствием наблюдал за ее смятением. Ее губы дрожали. Он приблизился снова и положил руки ей на ладони, с усилием заставив ее опустить их. Она подчинилась.

— Вот так, моя принцесса. Так лучше. Беззащитная и нежная, ты так хороша! Тебе не холодно? — Его голос звучал спокойно, размеренно, но Арина знала, что демоны в его сердце проснулись и потирают руки.

— Нет. — Она покачала головой. Кровь бурлила в ее венах, она физически чувствовала его взгляд на своей груди.

— Хорошо. Сними трусики, — коротко скомандовал он.

— Я… я не могу. Вдруг кто-то увидит, — пробормотала она, краснея еще больше.

— Никто не увидит. Твои родители спят, и в любом случае я убедил их дать нам возможность поговорить. Они не придут, это они мне пообещали. Ради тебя.

— Ты так уверен?

— Кроме того, мы можем запереть дверь. — Максим подошел к входной двери, приоткрыл ее на минуту — во дворе царили звенящая тишина и покой. Он плотно закрыл дверь и навесил деревянный засов, подергал — никто не откроет. И повернулся к Арине.

— Снимай.

Его любимая игра. Ее любимый мужчина.

Арина подчинилась и дрожащими руками потянула трусики вниз. Дыхание ее сбилось, ее тело реагировало на звук его голоса сумасшедшими сокращениями мышц, горячие волны возбуждения прокатывались от самого сердца до вагины, и каждая мышца словно плясала, радуясь и предвкушая то, что будет дальше.

О боже, как все это странно!

Максим не отводил от нее взгляда. Она распрямилась и с вызовом посмотрела на мужчину, которому так предано ее тело. Он хищно улыбнулся и запустил пятерню в свои спутавшиеся за долгий день волосы, взгляд его потемнел.

— Мне страшно. — Арина не в силах была оторвать от него взгляда.

— Мне тоже, — признался вдруг он. Его голос — нежный бархат, надломился, как будто он в одночасье охрип. Сделав шаг вперед, он схватил Арину за плечи, рывком прижал к себе, развернул и впечатал в стену. — Уверена, что тебе больше не холодно?

— Мне жарко.

— Это потому, что я — огонь.

— Ты спалишь меня, и ничего не останется, — прошептала Арина, но его губы уже накрыли ее губы — жадно и страстно, больно. Он впился губами в ее нижнюю губку, пососал ее, затем проделал то же самое с верхней. Его язык грубо и резко проник в ее рот, он нашел ее язык и прикоснулся к нему своим, слегка, совсем чуть-чуть прикусил его. Арина вздрогнула, почувствовав огненный всполох у себя между ног. Но на этот раз она не отпрянула, а подалась вперед и потянула руки к его груди.

Он не дал ей прикоснуться к себе, схватил за запястья, завел ее руки за спину и крепко-накрепко схватил их своей сильной рукой, не давая ей сдвинуться с места. Он вел себя так, словно боялся, что она снова убежит от него. Арина дернулась и вскрикнула от боли в плечах. В ее глазах плескалась взрывоопасная смесь: паника и предвкушение.

Максим услышал ее тихий крик и простонал, на секунду прикрыв глаза.

— Ты в моей власти, моя королевна, да? — прорычал он грудным, низким, звериным голосом и рассмеялся.

— Да, — кивнула она, судорожно сглотнув.

— Открой рот. Шире, — отрывисто бросил он, и Арина покорно ему подчинилась. Свободной рукой он прикоснулся к ее запрокинутому лицу, провел пальцами по ее раскрытым губам и сунул указательный и средний пальцы ей в рот. Он выразительно посмотрел на нее, и Арина сомкнула губы, принялась посасывать его пальцы, нежно облизывать их языком.

— Скоро тут будет мой член, моя красавица, — прошептал он. — У тебя во рту. О, как ты хороша, моя девочка. Я никогда тебя больше не отпущу.

Его рука сжала ее запястья за спиной так, что она напряглась. Максим еще сильнее вдавил ее в стену, прижимая всем телом. Просунув колено между ее ног, он нежно спросил:

— Больно? — Арина только прикрыла глаза и кивнула.

— Открой глаза. Ты — моя, слышишь? Как ты могла убежать? Я никогда не стал бы тебя ни с кем делить. Я просто… Я злился и хотел напугать тебя. — Максим отпустил ее и отступил в сторону, тяжело дыша.

— Тебе удалось, — всхлипнула Арина.

— Ты представляешь себе, как я зол на тебя? — спросил он, и тут же его пальцы проникли к ней между ног. Арина дернулась и попыталась отстраниться, но Максим не дал ей этого сделать. Он надежно ухватил ее за ягодицы одной рукой, а другой принялся жадно и по-хозяйски ощупывать ее промежность. Он с силой надавил на клитор большим пальцем, а сам продолжал следить за каждым оттенком, тенью, эмоцией, появляющейся на ее лице.

Арина сжала ноги и попыталась высвободиться, но рука Максима нырнула глубже, преодолевая сопротивление. Ее глаза метали молнии.

— Думаешь, я не трахну тебя прямо тут? — спросил он с улыбкой.

— Мой отец пристрелит тебя из дробовика, — пообещала Арина.

— Что ж, значит, такова моя судьба. Ты же веришь в судьбу. Я ждал тебя здесь три часа и теперь не отпущу. Я жил без тебя три дня!

— Ты собирался жить без меня всю жизнь! Ты купил меня на остаток лета! — крикнула Арина, дернувшись всем телом, но руки Максима держали крепко. Он с наслаждением ощупывал и обследовал все ее ложбинки и складочки, просунул пальцы еще глубже — прямо внутрь, прямо в самую глубину ее тела. Один палец, затем два, три.

— Я передумал, — едко бросил он и склонился ниже, провел нежно губами по ее запрокинутой шее. Арина задрожала всем телом и простонала, но ее стон потерялся в поцелуе. — Я хочу тебя, хочу целиком.

Большим пальцем Максим прикоснулся к ее клитору и медленно, с мучительной неторопливостью провел по нему. Еще и еще, по кругу, распаляющему жарче, чем в топке русской печи.

— Ах, какая ты горячая… там, — простонал он и слегка прикусил ее за ухо. — Такая влажная… Так ты хочешь меня, моя сладкая?

Конец ознакомительного фрагмента.