Помощница Темного

Алиса Калинина (2024)

Забросив меня неизвестно как в неизвестно куда, Судьба предоставила выбор. Остаться на всю жизнь монашкой или идти в помощники к Властителю снов, который наводит страх на всех жителей королевства. Так себе выбор, но бонусом ко второму шло спасение проклятой и изгнанной принцессы, которая меня отбила у негодяев. На нем я и остановилась. И теперь нужно не только выжить рядом с олицетворением зла, но еще и понять, о каком даре говорила моя бабушка. Пока за собой знаю только один — влипать в неприятности… А еще … не влюбиться в того. в кого нельзя влюбляться.

ГЛАВА 1

— Глянь, бродяжка, но чистенькая, — услышала я над собой мерзкий, с сальными нотками голос.

— Ну что, отведем к дознавателю или сначала позабавимся? — ответил ему второй, хриплый, но с той же похотливой интонацией.

Не открывая глаз, я пыталась сообразить, что бы это значило. Я точно не бродяжка, но близость опасных озабоченных самцов откровенно пугала. Вряд ли рядом со мной еще кто-то есть, а то, что это имеет отношение ко мне, подтверждалось несильными тычками в бок. От ужаса у меня, кажется, зашевелились волосы. И я решила до последнего изображать из себя дохлого тушканчика. Уж пусть лучше доставят меня к какому-то дознавателю, чем вон то все, на что эти мерзавцы намекают.

Но они не желали ждать, пока я соизволю отреагировать и решили ускорить процесс. Я услышала звук отвинчиваемой крышки, и тут же мне в лицо плеснули холодной водой. Дохлый тушканчик от неожиданности позорно сбежал, и я, вздрогнув, открыла глаза, со страхом оглядываясь по сторонам.

Все, что я увидела, намекнуло, что я не вполне здорова. Или же нахожусь во власти липкого кошмара, который не хочет меня выпускать из своих удушающих объятий. То, что происходило, леденило сердце.

Я, сидя на пятой точке, подпирала спиной стену настоящей крепости, с грубой кладкой. И она тянулась влево и вправо так далеко, что конца не было видно. Длинновато для декораций. Совсем рядом по дороге, вымощенной булыжниками, отполированными сотнями ног и копыт, торопливо переставляли свои конечности странно одетые люди, грохотали повозки, и никто не обращал внимания ни на меня, ни на тех, кто угрожающе навис надо мной. Да и они выглядели не менее странно. Как средневековые вояки. В кожаных штанах, грубых коричневых рубахах и кольчугах — сетках, закрывающих весь торс. Ну и в довершение образа — на головах моих притеснителей надеты были легкие, будто жестяные, грубо выкованные шлемы.

Абсурд. Горячка. Сумасшествие. Или одно из трех, или все три объяснения сразу. Я ошалело таращилась на мужчин, не скрывающих своих низменных желаний и не могла выдавить из себя ни слова. Хотя срочно нужно было что-то сказать такое, чтоб они от меня отстали. Типа «Не трогайте меня, иначе…».

Но дальше «Иначе» ничего не придумывалось. Ни «Я папе расскажу…», ни «Я брату пожалуюсь…», ни даже «Да вы знаете, кто я?» однозначно не подходили. Я не знала, есть ли у меня брат, отец и кто я сама такая. В голове звенела болезненная тревожащая пустота. И единственное, что в ней было — гулко бьющийся под черепушкой, как под куполом храма, панический страх.

— Да чего церемониться, давай дотащим ее к себе, а там разберемся.

Они подхватили меня под мышки, и я поняла, что надо бежать. И тут же сообразила, что понимать нужно было раньше. Сейчас меня волокли к дороге, и я, как могла, упиралась ногами и пыталась лягаться. Но силы были неравны, и тогда я принялась орать не своим голосом.

— Помогите!

Тут же память издевательски подкинула знакомый с детства пример крика о помощи: «Несет меня лиса, за синие леса! Кот и дрозд, спасите меня!»

Но ни кота, ни дрозда рядом не было. Все старательно делали вид, что ничего не происходит, отводили глаза и торопились быстрей скрыться отсюда, уговаривая совесть не вмешиваться.

— Стоять! — раздался негромкий, но властный голос. — Отпустили девушку и марш отсюда!

Особо не рассчитывая, что в этом кошмаре мне кто-то поможет, я решила воспользоваться заминкой, которую однозначно вызовет обращение. Изо всех сил двинула ногой тому, кто был справа и в то место, где голень соединяется со стопой. Надеялась, что попадание в пучок нервов будет болезненным. Он и, правда, взвыл, но второй только крепче ухватил меня.

— Отпустите! — строже произнес голос, и я скосила глаза. В процессе борьбы мои волосы разлетелись облаком, закрывая лицо. Но все же я смогла рассмотреть того, кому этот голос принадлежал. По тому, как заходили желваки на скулах, было видно, что он зол. Нетерпеливым жестом смахнул назад смоляную прядь, выпроставшуюся из хвоста, перевязанного темной лентой. Похоже, он торопился, но благородная натура не позволила оставить девицу в беде.

То, что натура благородная, заметно было не вооруженным глазом.

Вступился за меня настоящий принц, правда не на белом, а на вороном коне. И принц не по виду, а по сути. Одет он был очень просто, так же, как и эти похотливые гоблины. Только без кольчуги и шлема. Непритязательная коричневая рубаха, такие же штаны и запыленный дорожный плащ. Очевидно, наемник — к поясу прикреплен был меч в незатейливых ножнах. И упряжь на скакуне не отличалась богатством. И без головного убора. Но гордая посадка и холодный подчиняющий взгляд лично меня сразу убедили, что с этим господином шутки плохи.

А вот мои обидчики, кажется, не отличались ни умом, ни инстинктом самосохранения, потому что оценили соперника только по дешевому прикиду.

— Езжай своей дорогой! Пока в темницу не угодил! За сопротивление представителям власти знаешь, что с тобой сделают?! — выпятив грудь колесом, чуть не лопаясь от осознания собственной важности, начал грозить тот, что удерживал меня за заломленные руки.

Однако мой защитник и ухом не повел. Он обернулся и улыбнулся одним уголком рта, увидев что-то интересное. С нами поравнялась крестьянская телега с возницей и хрупкой, почти прозрачной девушкой в странном, похожем на одеяние монахини наряде. Но с изображением кристалла на груди.

— Сестра Святой Кассии! — обратился благородный незнакомец к ней. И с нажимом добавил: — Это же из вашего монастыря блаженная?

Девушка растерялась. Вид разозленных, как потревоженные осы, стражников внушал страх. Да и всадник не был похож смиренного монаха. Но врать и автоматически навлекать на себя гнев блюстителей закона, кажется, ей не хотелось. По испуганному лицу было понятно, что ей самой до чертиков страшно, но она решила помочь совершенно незнакомой девушке. И дрогнувшим голосом подтвердила слова мужчины.

— Ехали бы вы по своим делам, юная леди! — недружелюбно ответил один из бугаев. — У нее нет документов и она валялась здесь, под стеной. Значит, бродяжка, и ей место в тюрьме.

— Это наша помощница на кухне. Она блаженная, иногда уходит и не может найти дорогу обратно! — срывающимся голосом девушка.

— Еще вопросы есть? — сдерживая коня, норовящего встать на дыбы, спросил мой защитник.

Стражники нерешительно переглянулись, помедлили и, наконец, выпустили добычу, то бишь меня, из своих лап. А незнакомец еще раз окинул их угрожающим взглядом.

— Садись, милая, — ласково позвала меня девушка. Она и вправду была монахиней. Полностью скрытые головным убором волосы говорили о том, что это не маскарад.

Не веря своему счастью, на ватных ногах я побрела к повозке и неловко в нее забралась. Вернее, плюхнулась, оцарапав коленки о грубую солому, но даже не почувствовала боли. Меня колотила крупная дрожь. Казалось, зубы стучали так, что слышно на всю округу. А голова была похожа на чугунный котел, по которому только что барабанили палкой, и он теперь по инерции продолжает натужно гудеть.

— На, попей, — спасительница заботливо протянула мне флягу, выдолбленную из какого-то дерева или же готового плода. Я попыталась вытащить пробку, но руки не слушались. От бессилия слезы навернулись на глаза. Видя мою беспомощность, девушка пришла на помощь — освободила горлышко от затычки. И я с жадностью принялась глотать воду. Она отдавала какой-то прелью, но мне казалось, что вкусней ничего в жизни я не пила. Даже гул в голове немного поутих.

— Меня зовут Агнес, — представилась незнакомка. — А тебя?

— Я Симона, — на автомате ответила я и засомневалась. — Если я ничего не путаю.

— Ты не местная? Откуда ты? У тебя такой странный выговор…, — Агнес озвучила ту странность, которую и я заметила. Мозги все еще походили на кисель, но я поняла, что разговариваю на английском. Причем на современном, в который я вгрызалась со всем старанием, а у них какой-то устаревший вариант.

С языком выяснили, а вот как я очутилась фактически под забором… А, сорри, под величественными стенами…

— Я себя чувствую так, будто меня откуда-то сбросили. Все болит, и голова раскалывается, — я жалобно посмотрела на Агнес, леденея от страха, что она меня сейчас высадит за первым поворотом. Сделала доброе дело, хотя, может, и не по своей воле, подыграла незнакомцу, и хватит. А я определенно не знаю, как я здесь очутилась и где мой дом.

— Есть хочешь? — спросила участливо Агнес.

Я помотала головой. Сейчас мне и кусок в горло бы не полез.

— И мне, кажется, некуда идти…

— Сейчас у меня аудиенция с канцлером его величества, — по тому, как дрогнули ее губы, я поняла, что Агнес панически боится этой встречи, но хорохорится. — Ты подождешь меня с Густавом, а потом мы поедем обратно.

— Обратно — это куда? — постепенно голова прояснялась, и в ней появились здравые мысли.

— В монастырь Хрустальной Кассии. Если ты не лентяйка, найдется место и для тебя. Но сначала тайком поживешь в моей комнате, придешь в себя. А потом сделаешь вид, что сама пришла просить помощи. Если все удачно сложится, мы вернемся вечером. Я проведу тебя через черный вход, и никто не заметит.

— Почему ты мне помогаешь? — еще одна здравая мысль появилась в голове. Нет, я не подозревала Агнес в злом умысле относительно меня. Но какой-то внутренний голос подсказывал, что число людей, искренне желающих проявлять заботу о моей особе, очень и очень невелико. — А вдруг я окажусь плохим человеком и захочу навредить тебе?!

Агнес горько улыбнулась.

— Скорей всего, мне уже никто не сможет навредить. По сравнению с тем, что мне предстоит, любые козни будут сущим пустяком. А так, может, ты единственный человек, который будет меня добром вспоминать.

В моей голове окончательно просветлело, будто я хлебнула какого-нибудь турецкого султан — чая, от которого слезы наворачиваются и мозги прошибает. Я поняла, что столько информации мне не осилить за один раз. Пришлось насущные вопросы выстроить в порядке значимости. Первое, что надо было выяснить — что происходит. Почему я здесь и что было раньше, до сегодняшнего дня. Или ночи? Ведь неизвестно, сколько я почивала под забором, пока в меня не вцепились блюстители порядка. Второе — что грозит этой сердобольной девушке с лицом ангела. Третье — что за монастырь Хрустальной Кассии, кто она сама такая. И самое главное, более важное, чем все три вопроса — как мне быть и что делать.

Мы проехали широкую площадь, вымощенную отполированным булыжником и остановились перед торговыми рядами, где были «припаркованы» такие же транспортные средства.

Агнес спрыгнула с телеги.

— Если все же проголодаешься — вот тут лепешки, — она ткнула тоненьким пальчиком на лежавший сверток.

— Удачи тебе! — не зная в чем конкретно, пожелала я.

Ответив знакомой печальной улыбкой, Агнес зашагала по направлению к зданию, расположенному за торговыми рядами.

Немного придя в себя, я принялась оглядываться по сторонам, чтоб сообразить, что происходит. Спрашивать у Густава — не вариант. Я только спросила, далеко ли до казначейства, чтоб понимать, когда примерно ждать Агнес. Но возница что-то нечленораздельно промычал и неопределенно махнул рукой. Надо понимать, он немой. Должно быть, это разумно. Не пускать же козла, т.е мужчину, способного речами обольстить неискушенных девиц, в огород!

Оставалось надеяться на собственную память, которая сейчас нагло взяла выходной, и на сообразительность.